Запретам вопреки

6

До сих пор Дейзи знала лишь обольстительно нежного Филиппа Тарсена. Поэтому, когда он, стремительно преодолев разделявшее их расстояние, стиснул ее в своих руках, она не смогла даже вскрикнуть. Холодное бешенство в зеленых глазах буквально парализовало ее.

– За тобой должок, Дейзи. Ты задолжала мне больше шести лет из жизни моего сына. Пришло время расплатиться.

Дейзи попыталась вырваться, но Филипп еще крепче прижал ее к себе.

– Отпусти меня или я закричу на весь дом. – Голос ее дрожал от страха, от вспыхнувшего желания, пронзившего ее тело словно электрический разряд. Его близость, запах его тела сводили ее с ума.

– Кричи сколько хочешь, стены этого старинного дома толстые, выдержат, – насмешливо сказал Филипп, не сводя гневного взгляда с ее лица. – Что же ты не кричишь? Передумала? – Он зло ухмыльнулся. – Тогда слушай дальше. Ты родила и вырастила сына. Честь тебе и хвала. Ты прожила с ним шесть с половиной лет, если быть точным. Следующие шесть с половиной лет он будет жить со мной. Нравлюсь я тебе в роли отца или нет, значения не имеет.

Все по закону. Ты меня слышишь? – спросил он, ловя ее взгляд. – Будем считать, что слышишь, – сказал Филипп, не получив ответа. – Мы могли бы пожениться, как я тебе уже предлагал, а в шестнадцать лет Эндрю выберет, с кем он останется после нашего развода.

Он сам не заметил, как его руки, ослабив хватку, начали поглаживать тело Дейзи, прикрытое простыней. Возможно, на него подействовал понурый вид женщины, чью волю и гордыню он сумел подавить, кто знает? Ласки его становились все более настойчивыми. Дейзи не сопротивлялась. Сейчас она больше напоминала ему послушную, доверчивую Маршу.

– Когда-то я удостоился чести стать твоим избранником, с которым ты впервые познала те удовольствия, которые мы получаем от секса.

Твое прелестное тело не изменилось. Я понял, что так и не сумел избавиться от тоски по нему, во время нашей встречи в Лос-Анджелесе. Тогда, семь лет назад, мне показалось, что ты испытываешь ко мне если не любовь, то по крайней мере нежность и доверие. Неужели я так изменился, что вызываю у тебя отвращение?

Голова Дейзи кружилась, тело тяжелело под ласками Филиппа, но каждое слово, сказанное им, доходило до ее сознания. Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. В них не было больше ничего пугающего, только грусть и что-то еще, чему она не смогла найти определение.

О чем он говорит? Филипп Тарсен помнил ее, тосковал по ней? Нет, он имеет в виду ее тело.

Ее предательское тело, которое помнит, что произошло между ними той ночью.

– Не могу сказать, что у меня было мало женщин до тебя. Но ни к кому из них я не испытывал ничего похожего на то чувство, что испытывал к тебе. По дороге на работу я понял, что влюблен в тебя как мальчишка. Мне вдруг открылся смысл выражения: «словно крылья за спиной выросли». И впервые, выйдя из дома, я думал не о работе, а о той, что осталась в моей квартире. О Марше.

Нет! – хотелось крикнуть Дейзи. Он лжет! Но вместо этого она наслаждалась блаженством, которое доставляли ей ласкающие руки Филиппа, его поцелуи в шею, за ухом. Остановись! – пыталась крикнуть она, только не хватало сил противиться собственному желанию, и она покорно подставляла шею, плечи, грудь под обжигающий поток его поцелуев. Когда их губы слились в поцелуе, Дейзи обняла его за шею.

Простыня упала на пол. Он ласкал ее обнаженное тело, проводя руками по всей длине узкой спины. Халат Филиппа, разделявший их тела, не помешал ей почувствовать его возбужденную плоть. Дейзи раздражала эта матерчатая помеха на пути к блаженству. Изнемогая от нетерпеливого желания, она запустила ладони под ткань и освободила его торс. Халат упал на пол рядом с простыней. Прижавшись к нему грудью, она даже застонала от удовольствия. Все тело ее содрогалось от предвкушения. Желание сжигало Дейзи Действуя инстинктивно, она ласкала тело Филиппа в самых эротических местах, которые находила безошибочно, словно всегда этим занималась. Что с ней происходит? Куда девалась неопытная девушка, которая стала матерью, переспав один раз с одним-единственным мужчиной в своей жизни?

Неожиданно Филипп оторвался от ее губ, убрал руки и сделал шаг назад. Дейзи стояла перед ним совершенно голая и от неожиданности хлопала ресницами. Она даже попыталась снова прижаться к нему, но Филипп взял ее за руку и остановил.

– Не стоит торопить события, моя дорогая.

Вид у Дейзи был испуганный, она понимала только одно – ничего не изменилось за прошедшие годы и Филипп Тарсен был и остается для нее первым и единственным любовником.

Теперь она смогла рассмотреть его тело, которое почти не изменилось, только стало еще прекраснее, раздались плечи, грудь. Тогда он больше был похож на юношу, теперь она видела перед собой взрослого мужчину, от одного вида которого замирало сердце и перехватывало дыхание.

– Я тебе нравлюсь? – спросил он и, взглянув в ее глаза, легко прочитал в них ответ. Тогда быстрым движением Филипп подхватил ее на руки, положил на постель и вытянулся рядом.

Она закрыла глаза, ожидая всего, но только не того, что произошло дальше. Филипп бережно взял ее руки, перецеловал каждый палец, провел языком по ладони. Волны наслаждения окатили тело Дейзи изнутри. Потом он сцепил пальцы их рук и запрокинул их ей за голову.

Филипп из последних сил контролировал желание немедленно овладеть телом, о котором так долго мечтал. Но еще больше хотелось смаковать каждый его кусочек, насладиться каждой секундой близости с той, мысли о которой много лет упорно преследовали его.

Затуманенные желанием голубые глаза Дейзи сейчас были закрыты, а припухшие от его поцелуев губы полураскрыты, белые груди, словно изваянные из мрамора, манили его к себе набухшими темно-розовыми сосками, похожими на рубины. Терпеть больше не было сил.

Филипп с вожделением взял в рот по очереди каждый сосок, чтобы снова вернуться к губам.

Каждый поцелуй Филиппа усиливал желание Дейзи, которое она не могла и не хотела сдерживать. Словно в замедленном танце скользили ее руки по телу Филиппа, исполняя любовное адажио. Все сомнения и обиды унеслись прочь. Она целиком отдавалась восхитительным ощущениям, которых давно жаждало ее тело.

Если бы ей сказали, что в данный момент она занимается сексом, Дейзи не согласилась бы. Для нее это было больше похоже на ритуал, в котором участвуют не только тело, но и душа.

Филипп заставил себя оторваться от нее и, стоя на коленях рядом, сказал:

– Теперь моя очередь разглядывать тебя. – Он легко провел рукой по ее телу от груди до самого низа живота. Глаза его потемнели. – Годами представлял тебя себе, но ты оказалась еще прекраснее. – Ладони его скользнули в обратном направлении. Описав пальцем круги вокруг двух выпуклостей, он снова поцеловал рубиновые соски, после чего накрыл их ладонями.

Дейзи тихо пролепетала что-то или застонала. Всем существом жаждала она снова ощутить на себе тяжесть его тела.

– Ты хочешь сказать, что тебе нравится то, что я делаю, – почти промурлыкал Филипп. – Я правильно тебя понял?

– О да! Пожалуйста, пожалуйста, я больше не могу… – лепетала Дейзи. – Я хочу тебя, – простонала она и потянулась к нему.

– Нет, Дейзи, еще рано. Я хочу, чтобы ты горела в огне своего желания, – сказал Филипп, чувствуя, что выдержка может изменить ему в любую минуту.

И он это сделал! Своими поцелуями он превратил все тело Дейзи в одну эрогенную зону.

Она вскрикивала, когда он дотрагивался до ее тела в любом месте руками, губами, языком.

Это было похоже на пытку наслаждением. Дейзи давно закрыла глаза, сгорая от пожара невыносимого желания полной близости. Прелюдию Филипп завершил поцелуем в самое сокровенное женское место. Из горла Дейзи вырвался страшный звук, напоминающий рычание.

– Открой глаза! – потребовал Филипп. Я хочу видеть страсть в твоих глазах.

Дейзи с трудом разомкнула тяжелые веки, но тут же широко распахнула их от потрясения и боли, когда Филипп вошел в нее.

– Филипп! – выкрикнула она, глядя ему в глаза.

– Все, как в первый раз, правда? – прошептал он, не двигаясь.

– Я не помню, я хочу тебя, – лихорадочно говорила Дейзи.

– Вспомни, как меня зовут! – приказал он. – Повтори мое имя! – Сделав плавное движение, он вырвал у Дейзи очередной стон, стон восторга.

– Еще, Филипп, еще! – требовала она.

Он был на пределе, но подчинился ее требованию и весь в поту рухнул на нее. Тело его содрогнулось от оргазма. В состоянии ненасытной страсти, которой Дейзи никогда раньше не испытывала, она покрывала его лицо и тело поцелуями. Она слизывала соленый пот с его кожи, впитывала его запах, пока он не остановил ее. Потом приподнял над собой и снова вошел в нее с такой силой, что Дейзи запрокинула голову и закрыла глаза. На этот раз они кончили вместе, издав торжествующий крик.

Дейзи безвольно лежала на нем, утратив на время все ощущения, как в обмороке.

– Понравилась тебе эта стихия? – вкрадчиво спросил Филипп.

Но Дейзи не ответила. Только через несколько минут желание вспыхнуло в ней с новой силой, и все пошорилось, с каждым разом вызывая новые восторги. До тех пор, пока оба окончательно не истощили запас физических сил. Потом они долго лежали рядом, восстанавливая их. Но даже в полудреме Филипп накрывал ее рукой и бедром, словно боялся, что Дейзи может исчезнуть. Лицом он зарылся в ее волосы и даже в сонном состоянии ощущал их тонкий аромат. Первой пришла в себя Дейзи, вспомнив, что в соседней комнате, наверное, проснулся Эндрю. Что подумает о ней сын, когда обнаружит, что не может войти в спальню матери? Потом она вспомнила, что находится в чужом доме, в другом городе, что рядом с ней человек, которого она должна бы ненавидеть.

Господи, что же она наделала?!

Вероятно, Филипп уловил перемену в ее настроении. Он приподнялся на локте и взглянул на нее. Помолчав, он сказал:

– Мы поженимся здесь до конца каникул Эндрю. Можем сказать ему об этом за чаем. Будет всего лишь скромная гражданская церемония без всяких свадебных атрибутов.

– Подожди. – Дейзи села в постели, натянув на себя простыню. Странно, что после такого бесстыдного поведения меня смущает нагота, мелькнуло в ее голове. – Я не давала согласия на брак с тобой, Филипп, – ответила она.

– По-моему, у тебя нет другого выхода, – сказал Филипп с невозмутимым видом. – Один внебрачный ребенок еще куда ни шло. В жизни всякое случается. – Глаза его смеялись. – А вот если ты забеременеешь еще раз, ведь мы не предохранялись… – Он не стал заканчивать фразу, увидев, как напряглась Дейзи. – Хотя, возможно, ты регулярно принимаешь пилюли. Он равнодушно пожал плечами, хотя потрясенное выражение лица Дейзи свидетельствовало, что его удар попал в самую точку.

– Ты негодяй, – ровным голосом произнесла Дейзи. – Ты специально все подстроил. Только это ничего не меняет. – Она без отца и родителей вырастила Эндрю. Если придется вырастить еще одного ребенка, она справится и с этим. – Я не собираюсь выходить за тебя.

Никак не отреагировав на ее слова, Филипп встал с постели, надел подобранный с пола халат и направился к двери.

– Почему ты молчишь? – вдруг испугалась Дейзи.

Он медленно повернулся к ней, засунув руки в карманы халата.

– Запомни, – сказал Филипп, окинув ее холодным взглядом. – Мы поженимся тогда, когда я сказал. Детали можем обсудить позже.

Кстати, чай в этом доме подают ровно в пять, так что поторопись принять душ и одеться. – Заметив, что Дейзи разозлилась и собирается что-то сказать, он повторил:

– Все детали брачной церемонии обсудим позже.

– Нам нечего обсуждать, потому что я не собираюсь выходить за тебя замуж. Ты не можешь заставить меня насильно стать твоей женой, понял?! – Насмешливое лицо Филиппа окончательно вывело ее из себя, и она швырнула в него подушкой. От взмаха руки простыня съехала и обнажилась ее грудь. Она поспешно прикрыла себя.

Поймав подушку одной рукой, Филипп расхохотался.

– Пожалуйста, не растрачивай впустую свой пыл. Он пригодится тебе в брачной постели, – сказал он и, отсмеявшись, вышел из комнаты.

Дейзи оставалось только в бессильной ярости сжимать кулаки. Господи, как же она его ненавидела в тот момент! Детский голос, донесшийся из коридора, напомнил ей о материнских обязанностях. Эндрю, вероятно, разговаривает с Филиппом. Она быстро приняла душ, стараясь не вспоминать о том, что творила в постели с Филиппом. Ей было стыдно. Из своего скромного гардероба она выбрала серое платье из мягкой полушерстяной ткани, которое великолепно смотрелось на ней. Слегка расклешенная юбка с широким поясом, отрезной лиф с английским воротником. В меру строго и элегантно. Из раскрытой балконной двери потянуло вечерней прохладой, и Дейзи закрыла ее перед уходом.

К чайному столу, накрытому в столовой, она спустилась последней. Эмили встретила ее доброй улыбкой.

– Удалось отдохнуть? – спросила она.

– Да, спасибо, – сдержанно ответила Дейзи, незаметно бросив взгляд на Филиппа. Но тот даже не взглянул в ее сторону, он увлеченно разговаривал с Эндрю. – У вас красивый дом, – решила она поддержать беседу с Эмили. – А сад просто чудо! Все уже цветет и благоухает. Когда мы уезжали, в моем небольшом садике только-только начали распускаться нарциссы.

– Сад – это заслуга мистера Фрэзера, – сказала Эмили.

– Мадам преувеличивает, – скромно заметил дворецкий. – Я всего лишь консультант по уходу за фруктовыми деревьями. А цветами занимается миссис Маклинн и ее любимец, садовник Пьер. Он француз, помешан на выращивании новых сортов роз. Дело тонкое, требует французского политеса. Ну, вы меня понимаете. Цветы – это не по моей части, говорил Саймон, разливая душистый чай.

– На розы Пьера приезжают смотреть цветоводы из разных стран, – с гордостью сказала Эмили. – Когда я вижу результаты его трудов, начинаю думать, что Пьер самый настоящий волшебник.

– Да, наверное, это дар от Бога, – произнесла Дейзи, одновременно прислушиваясь к. разговору между Филиппом и Эндрю.

Остаток дня Дейзи провела в обществе Эмили, так как Эндрю не расставался с отцом ни на минуту. Словно пытается наверстать упущенные возможности, подумала она, наблюдая за ними во время ужина. С Эмили ей было легко, Возможно, потому, что та не задавала ей неприятных вопросов о ее планах на будущее в связи с предложением Филиппа. Дейзи была уверена, что приемный сын сказал ей об этом. Иногда, рассказывая Дейзи о своей работе в приюте, Эмили вспоминала некоторые эпизоды, в которых фигурировал маленький Филипп. Дейзи с интересом слушала ее. Даже подумала, что если у Пьера особый дар выращивать диковинные розы, то Эмили была наделена куда более ценным даром – умением понимать и любить детей.

Вообще, если бы не напряженные отношения с Филиппом и его угроза разлучить ее с сыном в случае несогласия выйти за него, ей было бы хорошо в этом доме. За несколько дней пребывания в нем она похорошела, немного загорела во время утренних прогулок по саду, на щеках появился здоровый румянец. Филипп не появлялся больше в ее комнате, практически не разговаривал с ней, только изредка поглядывал на нее странным взглядом и таинственно улыбался.

На третий день Эндрю напомнил отцу про его намерение показать им свой дом. Филипп ненадолго задумался, но согласился, что пора им с мамой познакомиться и с его домом. Дейзи перехватила взгляд Филиппа, обращенный к матери, и увидела, как та еле заметно кивнула ему в ответ.

– Я бы тоже хотела составить вам компанию, – сказала она, – но боюсь стать для вас обузой. Да и дел сейчас много в саду, правда, Саймон? – обратилась она к дворецкому, и тот серьезно качнул головой, подтверждая ее слова. – Буду ждать вашего возвращения. Дейзи, тебе, полагаю, потребуются сапожки. Пойдем, примеришь мои. Мне кажется, у нас один размер. А если не подойдут, заедете в магазин по дороге. Без сапог там сейчас не пройти, ведь дом Фила расположен в лесу, а там еще сыро.

Дейзи не знала, как ей лучше поступить: поехать вместе с Филиппом и сыном или отказаться от поездки. Мысль ехать в дом, где, кроме них троих, никого не будет, пугала ее. После слов Эмили ей ничего не оставалось, как пойти вместе с ней примерять сапожки.

Эмили оказалась права. Единственная дорога через лес, ведущая к дому Филиппа Тарсена, оказалась размытой весенними дождями.

Машину пришлось оставить в поселке, а самим пешком добираться по лесным тропинкам. Идти приходилось вверх, так как его дом был расположен на пологом склоне возвышенности.

Вопреки опасениям Дейзи, дом, который не произвел на нее никакого впечатления с первого взгляда, был обитаем. Во флигеле, весьма комфортабельном, жил молодой мужчина, которого Филипп назвал управляющим, со своей семьей. Его жена присматривала за домом, а сам Перри Филдинг – так звали управляющего – занимался лошадьми. У них была дочь Хлоя, которая в пять лет умела самостоятельно ездить на пони. Для Эндрю это явилось большим потрясением. Девчонка младше его, а ездит верхом на лошади, пусть даже такой маленькой, как пони! Филипп успокоил его тем, что не пройдет и трех дней, как он будет ездить верхом на самой что ни на есть большой лошади.

Дорога измотала всех троих. Подействовал и лесной воздух. Особенно на Дейзи и Эндрю, они просто засыпали во время ужина, который приготовила для них Рейчел Филдинг. Дейзи плохо помнила, как добралась до постели. Кажется, Филипп отнес вначале Эндрю, а потом ее.

Громкий детский смех, топот ног за дверью своей комнаты Дейзи услышала сквозь сон. Она блаженно потянулась после крепкого сна и открыла глаза, но тут же закрыла их, ослепленная солнечным светом, заливавшим комнату.

Осторожно приподняв тяжелые веки, она огляделась, вспомнила, где находится, и ей расхотелось вставать. Где-то плескалась вода, слышались веселые голоса. Похоже, за стеной находится ванная комната и в данную минуту Филипп купает там Эндрю.

Повернувшись на бок, Дейзи накрыла голову подушкой, чтобы не слышать их радостных голосов. Хорошо бы снова заснуть, а проснуться у себя дома, думала Дейзи. И чтобы больше никогда не видеть Филиппа Тарсена! Солнце стояло уже высоко, и она поняла, что пора вставать, хочется ей этого или нет. С тяжелым вздохом Дейзи спустила с кровати ноги, откинула легкое одеяло и только тут обнаружила, что на ней ничего нет.

Она попыталась вспомнить, почему не надела ночную рубашку. Нет у нее привычки спать голой.

Страшное подозрение, что раздевал ее спящую Филипп, окончательно испортило Дейзи настроение. А ведь в этом доме придется провести еще по крайней мере несколько дней. Дейзи застонала, чувствуя себя заложницей своей любви к сыну.

– Мам, вставай! – крикнул Эндрю, постучав ей в дверь. – Мы идем завтракать. Филипп такие блинчики приготовил! Иди скорей!

– А то мы все съедим, – послышался мужской баритон, от которого у Дейзи по спине пробежал озноб.

Невыносимо думать, что с этим человеком ее связывает не только сын. Даже голос Филиппа возбуждает ее. Что уж говорить о тех ощущениях, которые ей приходится переживать, когда он приближается к ней. Нет ничего постыднее для женщины, чем физиологическая зависимость от мужчины, пришла к выводу Дейзи. С этим надо как-то бороться. Но как? Так ничего и не придумав, она стиснула зубы и вошла в ванную комнату. После купания сына кафельный пол был заляпан мыльной пеной.

Второпях Дейзи поскользнулась, ноги ее разъехались в разные стороны, в немыслимом пируэте она еще пыталась сохранить равновесие. Грохот от падения она слышать уже не могла, так как до этого ударилась головой о стенной шкафчик и потеряла сознание.

Филипп стоял в коридоре вместе с Эндрю.

Странный глухой звук и наступившая после этого тишина насторожили его. Он вспомнил, что не успел протереть пол ванной комнаты, и все понял.

Дейзи быстро пришла в себя. Филипп, вероятно, сильно испугался, потому что, несмотря на ее протесты, порывался вызвать «скорую».

До него долго не доходило, что «скорая помощь» не сможет к ним проехать.

– У меня просто ушиб, в крайнем случае легкое сотрясение мозга. Ничего страшного! – успокаивала Дейзи Филиппа и сына, глядя на их расстроенные лица. – Лед на голову и покой, вот все, что мне нужно. – Она пыталась улыбаться, но улыбка вышла неестественной. В затылке пульсировала боль. – Жаль, что не смогу составить вам компанию сегодня. Не обращайте на меня внимания и быстро идите завтракать, – тихим голосом скомандовала Дейзи, потому что каждое произнесенное слово болью отзывалось в голове.

Филипп с Эндрю покинули ее только после того, как на голову ей водрузили грелку со льдом из холодильника, а рядом с постелью накрыли журнальный столик. Апельсиновый сок, клубника, блинчики с кленовым сиропом. При виде завтрака Дейзи почувствовала зверский аппетит и поняла, что с ней действительно не случилось ничего серьезного Нет худа без добра, философски рассудила Дейзи, теперь она получила полное право не вылезать из постели. Она выпила обезболивающую таблетку и, подождав, пока лекарство подействует, с удовольствием позавтракала.