Запретный плод

1

— Пресвятая Богородица, валуны! Кэйси, что же мне делать? — воскликнула сестра Джозефина.

— Постарайся, чтобы байдарка не завалилась на бок! — машинально крикнула Кэйси, вспомнив одно из немногих известных ей правил управления байдаркой.

Она отвлеклась от судорожных попыток совладать с собственным суденышком и с ужасом наблюдала, как байдарка сестры Джозефины накренилась на очередном повороте реки. Эмба, двенадцатилетняя спутница монахини, бессильно била рукой по носу байдарки, а сама сестра Джозефина продолжала героически грести одним веслом. Но Кэйси-то помнила, что ее тетушка за последние сорок лет впервые оказалась в байдарке, которая сейчас исчезла за поворотом.

Кэйси и двенадцатилетняя Люси с трудом увернулись от столкновения с валуном, торчащим из воды.

— Кэйси, как же нам быть?! — испуганно закричала Люси, упустив весло.

Кэйси резко подняла свое весло, чтобы уберечь его от той же участи, и тут ее глаза расширились от страха, потому что и их байдарку стремительно понесло к излучине реки.

— Ой-ой-ой, там водоворот!

Байдарка закружилась и врезалась в байдарку сестры Джозефины, которая зацепилась за камень и почти полностью накренилась на один бок. Кэйси засунула весло между валунами, чтобы остановить свое суденышко. Эмба и Люси принялись причитать, а сестра Джозефина, повернув к Кэйси бледное, но спокойное лицо, осведомилась:

— Это и есть бортовой крен, да?

— Мы погибнем! — рыдала Люси.

— Мне надо было здорово подумать, прежде чем плыть на байдарках в компании монахинь! — кричала Эмба.

Неожиданно с берега раздался негодующий мужской возглас:

— Проклятье! Черт возьми!

Кэйси проигнорировала этот возглас и застонала, почувствовав, как сильный поток воды, ударившись в байдарку, выбросил ее на камни. Она едва успела ухватиться за борт, чтобы не упасть в реку. Обе девочки и монахиня в один голос вскрикнули:

— Кэйси!

Человек на берегу снова закричал:

— Черт побери, женщина, не вылезайте из байдарки!

Вода была обжигающе ледяной, но доходила Кэйси только до колен. Она вцепилась теперь в корму и, обретя некоторое равновесие, мельком взглянула на стоящего на берегу высокого мужчину, одетого в спортивные шорты. По тому, как он жестикулировал загорелыми руками, было видно, что он взбешен. Можно было бы еще долго смотреть на него, но, к несчастью, байдарка Кэйси опасно раскачивалась и удерживалась только стараниями молодой женщины, а другая байдарка вообще в любой момент могла перевернуться.

— Сестра, — спокойно произнесла Кэйси, стараясь не показывать своего волнения, — я столкну вашу байдарку с камней и сделаю все, чтобы вернуть ее в нужное положение. Похоже, сейчас вы находитесь на самой большой глубине. Как только выберетесь на мелководье, вылезайте из байдарки и волоком тащите ее на берег.

Кэйси осторожно шагнула вдоль своей байдарки, вытянула руку и ухватилась за байдарку сестры Джозефины.

— Боже мой, не делайте этого! — завопил незнакомец с берега.

Кэйси была слишком занята, чтобы смотреть по сторонам. Но у нее почему-то мелькнула мысль, что помощь придет именно от этого разгневанного мужчины. Вода бушевала под байдаркой, заливала ее и, судя по всему, задалась целью сбить Кэйси с ног. Сестра Джозефина приподняла свое весло.

— Я готова, — ответила она и начала вслух читать молитву.

Новые проклятия донеслись до Кэйси, перекрывая шум бурлящей воды, но теперь они звучали уже ближе. Она не знала, как ей освободить байдарку сестры Джозефины из каменного плена и при этом не перевернуть собственную вместе со своей незадачливой спутницей. Байдарка монахини терлась о камни, переваливаясь с боку на бок. Внезапно байдарка Кэйси ударилась в нее носом и столкнула в воду.

Пытаясь вернуть лодку сестры Джозефины в нормальное положение и при этом не стронуть с места свою, Кэйси держалась за их борта изо всех сил, пока не почувствовала, что сейчас ее просто разорвет пополам. Она слегка повернула голову вправо и увидела человека, пробирающегося к ним по камням.

— Держитесь, черт вас побери! — вскричал он.

— Вам легко говорить! — огрызнулась в ответ Кэйси.

Ее хватка стала ослабевать. Байдарки подались вперед. Пытаясь удержаться в прежней позе, Кэйси поскользнулась и отпустила байдарку сестры Джозефины. Раздался треск раздираемого брезента, и байдарка стала погружаться в воду. Монахиня гребла что было силы, но ее весло, наткнувшись на камень, переломилось пополам.

— Господи помилуй! — с ужасом воскликнула сестра Джозефина. Едва она успела обхватить Эмбу за талию, чтобы та не упала в воду, как байдарка окончательно завалилась на бок, а потом и вовсе перевернулась. Кэйси успела только увидеть, как промелькнули края серой юбки монахини и белой блузки воспитанницы и скрылись под байдаркой, которая начала подпрыгивать над своими попавшими в ловушку жертвами.

Крики «тетя Джози!» и «черт побери!» одновременно прозвучали в горячем летнем воздухе. Мужчина перепрыгнул через камни и бурлящий поток к перевернувшейся байдарке и приказал Кэйси:

— Не двигайтесь!

Она держалась теперь за корму обеими руками, но вода продолжала с силой биться о байдарку и ноги Кэйси. Колени ее подогнулись, она устремилась вперед… в никуда, отпустив корму. Кэйси с головой ушла в предательский водоворот. Вынырнув на поверхность, она увидела, что байдарка бьется уже о другой валун, а ее несет прямо на байдарку. Люси была настолько испугана, что даже не могла кричать. Прежде чем налететь на байдарку, Кэйси словно сквозь туман почувствовала несколько ударов о камни. Ее белый шарф сорвало с головы, и он исчез в водовороте. Кэйси вновь ухватилась за корму и встала. Теперь стремительный поток достигал ее бедер. Она находилась с той стороны порогов, где было глубоко. Мелководье же начиналось сразу за камнями, на которых застряла их байдарка.

— Эта проклятая река — самая сумасшедшая на свете, — сказала Кэйси с наигранной легкостью, обращаясь к Люси.

Ниже по течению незнакомый мужчина уже вытащил Эмбу и сестру Джозефину из-под байдарки и теперь нес девочку на руках к берегу, а монахиня, приподняв свои промокшие юбки, ковыляла сзади.

— Смотри-ка, Люси, вода едва по щиколотку сестре Джозефине, — весело произнесла Кэйси. — Я вытащу тебя из байдарки и переставлю на мелководье. А потом ты пойдешь к берегу, хорошо?

— Я не могу сдвинуться с места! Кэйси, не надо!

— Только не волнуйся, Люси!

В это время мужчина пришлепал по воде прямо к Кэйси, вытащил Люси из байдарки, велел Кэйси выбираться на другую сторону порогов и легко понес дрожащую девочку на берег. Некоторое время Кэйси смотрела вслед быстро удаляющейся фигуре, затем переползла через валун на мелководье и осталась стоять на месте. Защитив глаза от солнца рукой, она стала вглядываться в верховье реки.

Очень скоро незнакомец вновь очутился рядом с ней.

— Какого дьявола надо было вам четверым…

— Четырнадцати, — тихо поправила Кэйси, не отрывая взгляда от излучины реки. — Остальные пять байдарок могут показаться в любую минуту.

— Пять! — взвыл мужчина. — Ну ладно, идите на берег. Я перехвачу их, когда они подплывут.

Кэйси покачала головой.

— Не надо, мы сами как-нибудь справимся.

— Наверное, леди, вы не заметили порогов?

— Да, но некоторые девушки уже плавали на байдарках раньше.

Мужчина недоверчиво хмыкнул.

— Мы стараемся научить их рассчитывать во всем только на собственные силы, — спокойно продолжала Кэйси, — а если мы будем помогать им еще до того, как в этом возникнет настоящая необходимость… — она вдруг отвела руку от глаз и махнула ею в сторону.

— Вот, уже показалась первая!

— Ну хорошо, только, ради Бога, не стойте здесь, дожидаясь, пока они снесут вас. — С этими словами незнакомец вскарабкался на валун, выступающий из воды.

Лишь сейчас Кэйси впервые внимательно посмотрела на него, вернее, на его прямую спину, покрытую ровным загаром. Он был идеально сложен: широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги с рельефно выступающими мускулами — ноги спортсмена-бегуна. Слегка спустившиеся шорты открывали узенькую полоску ухоженной белой кожи. Нигде не было ни капли лишнего жирка. «Наверное, сидит на диете», — решила Кэйси, не найдя лучшего объяснения увиденному.

Она едва успела перевести взгляд на его густые темно-каштановые волосы, как услышала скрежет дерева о камни и ругательства, которые выкрикивали два юных голоса и которые монахини Ордена Святой Екатерины старались заставить их забыть. «Вот они, плоды либерального воспитания», — промелькнуло у нее в голове, и вслед за незнакомцем Кэйси бросилась к приближающейся байдарке.

— Мы сможем перехватить остальных, когда они пустятся вплавь, или снять их с камней — смотря по обстоятельствам! — прокричал он ей через плечо и ободряюще улыбнулся.

При виде этой улыбки Кэйси вдруг слегка споткнулась и почувствовала слабую дрожь в коленях. И не только сбивающая с ног вода была тому виной…

«Ох, — подумала она мимоходом, — поскорее бы очутиться на берегу…» Кэйси постаралась сосредоточиться. Резко накренясь, байдарки плыли теперь одна за другой, и в течение следующих двадцати минут Кэйси и незнакомец вылавливали из бушующего потока девочек, весла и сами байдарки. Сидящая с веслом в руках в последней байдарке сестра Джоан легко преодолела глубокий участок порогов, но слишком резко остановилась на мелководье, завидев берег, на котором сгрудились остальные девочки. Она помахала им, выбралась из байдарки и подала руку своей двенадцатилетней спутнице.

Незнакомец, стоящий рядом с Кэйси, пробормотал себе под нос последнее проклятие.

— Держу пари, вы думаете, что мальчики справились бы лучше, — отрывисто сказала Кэйси и побрела к берегу.

— Мальчики, — прозвучало ей вслед, — просто выражались бы несколько иначе.

Кэйси подавила улыбку и обернулась.

— Спасибо за помощь, — сказала она. — Мое имя Кэйси Леонора Грэй, но все зовут меня просто Кэйси.

— Джеффри Колдуэлл, — ответил он, крепко пожав протянутую ему руку.

Его лицо было так же совершенно, как и фигура, и чем-то приводило Кэйси в замешательство. А когда он улыбнулся, она вдруг почувствовала, как по ее телу по совершенно необъяснимым причинам разливаются тепло и покой. Эта изумительная улыбка отразилась и в его миндалевидных зеленых глазах. «Любопытно, что такой интересный мужчина делает в захолустьях Беркшира?» — озадачилась Кэйси. Она сознавала, что в данный момент не являет собой идеал женской привлекательности, и поэтому неуверенно улыбнулась ему в ответ. Кэйси отвернулась и, с трудом передвигая свое разбитое тело, поплелась к берегу, на котором было сухо и солнечно.

Сестра Джозефина пересчитывала девочек по головам и собирала их в кружок в тени березовой рощицы, а сестра Джоан копалась в обломках байдарок, без конца бормоча «Боже, о Боже».

Это были монахини Ордена Святой Екатерины и сестры отца Кэйси. Однако они были ей не только тетями, но и наставницами и ближайшими подругами.

Благоговейное молчание овладело девочками, когда Кэйси ступила на берег. На какое-то мгновение у нее мелькнула мысль, что причинами тому были она сама и их безграничная благодарность за спасение своих непутевых юных жизней. Но тут же Кэйси поняла, как глубоко ошибалась.

Глаза всех путешественниц, даже обеих монахинь, были прикованы к стоящему рядом с ней мужчине. Он казался совершенным образцом представителей мужского пола. Капельки воды стекали по его стройному торсу и блестели, запутавшись в жестких темных волосах, покрывающих выпуклую грудь. Мокрые нейлоновые шорты подчеркивали каждую линию его вызывающей мужественности.

Все, на что Кэйси в этот момент оказалась способна, так это отвести глаза от незнакомца.

— Девочки, — произнесла она хорошо поставленным голосом преподавательницы. — Я хочу представить вас мистеру Джеффри Колдуэллу. От имени каждой из вас я поблагодарила его за великодушную помощь. Мистер Колдуэлл, разрешите представить вам сестер Джозефину и Джоан, а также наших воспитанниц: Эмбу, Люси, Трэйси, Лесли, Мэри, Дину, Кану, Хуаниту, Дебби, Сью и Синди. — Кэйси одарила Джеффри очаровательной улыбкой. — Постепенно вы сориентируетесь.

Он нахмурился и посмотрел на монахинь в серой летней одежде, затем на девочек, разных по росту, внешности, национальности, но одетых в одинаковые темно-синие шорты, белые блузки, тонкие белые гольфы и туфли на резиновой подошве. На головах у всех по-монашески были повязаны большие белые шарфы. Наконец его взгляд остановился на Кэйси. Перед ним стояла не юная девочка, а молодая двадцативосьмилетняя женщина. Она тоже была в лагерной форме, которую одела только из желания доказать девочкам, что не такая уж «кошмарная» эта одежда. Промокшая насквозь блузка обрисовывала ее высокую упругую грудь, подпоясанные ремешком шорты подчеркивали тонкую талию, гольфы обтягивали стройные, покрытые золотистым загаром ноги. Ее великолепные белокурые волосы уже начали подсыхать и закручивались непослушными завитками. Покрытый веснушками нос и большие голубые глаза делали ее чуть ли не вдвое моложе. Она и чувствовала себя двенадцатилетней девочкой, и оценивающий взгляд Джеффри Колдуэлла только усиливал это ощущение.

— Понятно, — произнес он наконец, — значит, вы из…

— Фермы Рэйнбоу, — продолжила Кэйси. — Это летний лагерь и летняя школа одновременно, и находится она в трех милях отсюда по дороге и в десяти — по реке.

Девочки разом шумно выдохнули, когда Джеффри поднял руку и потер шею, так как при этом все его мышцы пришли в движение.

— Ферма Рэйнбоу, — повторил он со вздохом. — Наверное, мне следовало догадаться. Если позволите, я пойду переоденусь, а вы побудьте пока здесь.

Кейси смотрела, как он легкой походкой прошел по тропинке к небольшому, хорошо знакомому ей бревенчатому домику, приютившемуся на склоне холма среди зарослей болиголова. Так, значит, Джеффри Колдуэлл приобрел эту землю у старого Рэсбоуна! Она чуть не фыркнула. Трудно было представить себе более непохожих людей, чем Сэс Рэсбоун, эксцентричный старикан, враждовавший с монахинями на протяжении почти тридцати лет, и Джеффри Колдуэлл, этот высокий стройный незнакомец. Старый Рэсбоун на его месте с удовольствием дал бы им всем возможность утонуть в реке.

Когда дверь за Джеффри закрылась, три девочки растянулись на траве и застонали, что они уже готовы отдать Богу душу после переправы через речные пороги. Еще две заявили, что Джеффри Колдуэлл — живое воплощение Гарри Гранта в молодости. Люси демонстрировала места, где он прикасался к ней, а Эмба жаловалась, что Кэйси и монахини умудрились вымочить ее до нитки и лишили возможности, в ее-то двенадцать лет, привлечь внимание единственного достойного, настоящего мужчины, какого она только видела за последние недели.

Сестра Джоан подошла к Кэйси и сообщила о понесенных потерях.

— Две байдарки повреждены основательно, но течь не должны. Три сумки с продуктами пострадали незначительно. Кое-какая одежда промокла, но цела. Сохранилась также аптечка первой медицинской помощи. Все остальное, вероятно, уносится по течению в Бостон. — Она ободряюще улыбнулась. — Я думаю, мы легко отделались!

Сестра Джозефина и Кэйси охотно с ней согласились, однако их «находящиеся при смерти» воспитанницы придерживались совсем другого мнения. Они продолжали ныть и жаловаться на судьбу, и только появление Джеффри Колдуэлла заставило их замолчать. Теперь на нем были голубые джинсы в обтяжку, плотная белая рубашка с расстегнутым воротом и белые кроссовки. Он был встречен одобрительными улыбками и, спустясь по тропинке, попал под обстрел взглядов одиннадцати воспитанниц летнего лагеря и члена попечительского совета — Кэйси Грэй. Сестры Джозефина и Джоан бродили среди обломков и разрабатывали стратегические планы на ближайшее будущее.

— Почему бы нам не обратиться за помощью к Джеффри? — предложила Эмба, и ее поддержали почти все остальные уставшие девочки.

— Нет. Мы не будем просить мистера Колдуэлла о помощи, — Кэйси крепко сжала губы.

Ее слова были встречены заунывным хором «почему?!» и «мы валимся с ног!». Совсем рядом с ней низкий голос с любопытством спросил:

— А действительно, почему «нет»?

Кэйси посмотрела в зеленые миндалевидные глаза Джеффри, обрамленные густыми черными ресницами, и кашлянула.

— Потому что сегодня утром мы заключили между собой договор, — произнесла она мягким, но решительным тоном. И, уставившись на своих подопечных большущими глазами, поинтересовалась:

— Не так ли, девочки? Мы ведь договорились, что проверим сами себя и…

— Большое дело! — воскликнула Эмба. — Ну подумаешь, не справились!

Джеффри скрестил руки на груди, слегка коснувшись при этом локтем плеча Кэйси. Он посмотрел на нее с насмешливой искоркой в глазах. Кэйси выпрямилась и немного отодвинулась от него.

— До фермы всего три мили, — продолжала она. — У нас не так уж много продуктов на всех, зато воды предостаточно. Вечером мы сможем как следует подкрепиться в лагере с чувством, что довели до конца начатое дело. Только подумайте, как мы будем этим гордиться!

В ответ раздался дружный стон.

Джеффри Колдуэлл переступил с ноги на ногу и взглянул на Кэйси. Она подумала с иронией, что им не хватало лишь мужчины весом в сто девяносто фунтов для сопровождения одиннадцати испорченных девчонок!

Кэйси решила подойти к двум монахиням, все еще бродившим по берегу, чтобы рассказать о сложившейся ситуации, но оказалось, что сделать хоть один шаг ей невообразимо трудно — так ныло ушибленное о камни тело. Она обругала себя дурой и попыталась все же сдвинуться с места. Однако ногу пронзила такая резкая боль, что она чуть не упала, схватившись за поврежденное место пониже левого колена. Но Джеффри успел поддержать ее и неожиданно бережно опустить на траву.

— Давайте-ка посмотрим, в чем дело, — сказал он.

Кэйси прикусила губу, когда он осторожно отвел ее пальцы от распухшей голени. Опухоль была размером с гусиное яйцо. Девочки собрались вокруг. Джеффри покачал головой и присвистнул.

— Как вы собираетесь путешествовать с этим, мисс Кэйси Леонора Грэй?

— Я выдержу, — храбро ответила она.

— Возможно, это перелом.

— Не думаю, — возразила Кэйси, стараясь скрыть сильную боль.

— А что вы вообще знаете о таких вещах?

Она раздраженно хмыкнула.

— Больше, чем о плавании на байдарке? — в его вопросе сквозила легкая насмешка.

Девочки хихикнули, в свою очередь.

— Вы подрываете мой авторитет, мистер Колдуэлл, — проворчала Кэйси.

Не придав значения последней реплике, Джеффри только пожал плечами.

Стреляющая боль отступала, дав Кэйси возможность обдумать происходящее. Она посмотрела на столпившихся вокруг девочек, на склонившегося над ней полного энергии Джеффри, на бурлящую реку и, наконец, на остатки походного снаряжения и двух монахинь, меланхолично бродящих среди них.

Кэйси откинулась на спину и рассмеялась. Никто в Вашингтоне не поверил бы, никто из ее коллег, обрисуй она им эту картину!

— Болевой шок, — со знанием дела констатировал Джеффри.

Похлопав в ладоши, сестра Джозефина привлекла к себе общее внимание. Кэйси снова села.

— Мистер Колдуэлл, — невозмутимо начала монахиня, — мы с сестрой Джоан обсудили создавшееся положение и пришли к выводу, что если бы вы были настолько добры помочь нам, то мы были бы вам очень признательны.

Кэйси от изумления раскрыла рот. Она знала сестер столько, сколько помнила себя, любила их так же сильно, как и своего отца — их брата, и твердо была уверена, что привязанность эта на всю жизнь. Но она никогда не видела, чтобы тети обращались к кому-либо за помощью в подобных ситуациях, а таких за все эти годы было предостаточно. Вся линия их поведения с не вполне заурядными, но совершившими различные правонарушения девочками заключалась в том, чтобы научить их рассчитывать на собственные силы и отвечать за свои поступки. Кому, как не Кэйси, было знать это! Разве сама она не была живым примером торжества такого метода воспитания? Тогда в чем причина столь резкой перемены?

Казалось, Джеффри Колдуэлл старается скрыть удовлетворение.

— Разумеется, — сказал он великодушно, сидя рядом с Кэйси. — Что я могу сделать для вас?

Сестра Джозефина распрямила свою серую юбку.

— Мы заметили, что у вас есть пикап, — ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону холма. — Две девочки могли бы поехать с вами на переднем сиденье. — Воспитанницы хранили молчание, зная, что лучше не взвизгивать от избытка чувств, когда сестры говорят такое.

— А я и сестра Джоан вместе с остальными девочками могли бы разместиться в кузове. Вы затратите от силы минут десять, чтобы доставить нас в лагерь. Потом вы сможете вернуться и, если не возражаете, отвезти Кэйси в больницу, в отделение скорой помощи, для рентгеноскопического обследования. После того как мы перекусим и немного отдохнем, несколько человек вернутся сюда на нашем грузовике и перевезут наши вещи.

Джеффри ни секунды не колебался.

— Прекрасно задумано, — сказал он, усмехнувшись, и, сорвав длинную травинку, прикусил ее своими великолепными белыми зубами. — А вы что скажете, Кэйс?

«Кэйс». Она слабо улыбнулась.

— Замечательно, — ответила она хладнокровно, понимая, что другого выхода у нее нет. — Просто превосходно.

В его усмешке проскользнуло вдруг что-то хищное, от чего у Кэйси кровь быстрее побежала по жилам. Уж лучше было бы иметь дело со старым Рэсбоуном, который обычно грозил им с берега граблями, чем с таким неожиданным спасителем! Он подмигнул Кэйси зеленым глазом.

— Чудесно, я вернусь за вами через двадцать минут.

— Хорошо, — согласилась Кэйси.

Он легко поднялся с земли и помог сестре Джоан проводить девочек к пикапу. Сестра Джозефина несколько задержалась и, присев рядом с Кэйси, сказала:

— Ты хорошо держишься.

— Но, тетя Джози, зачем все это?

Сестра Джозефина улыбнулась племяннице.

— Мистер Рэсбоун умер прошлой зимой, — начала она объяснять, — и мы с сестрой Джоан считаем, что мистер Колдуэлл мог бы стать куда более приятным соседом. Я полагаю, нам следует помочь ему полюбить нас и убедиться, что мы в нем нуждаемся. Так оно, разумеется, и есть на самом деле, но совсем в ином качестве, чем он может себе представить. — Она сама рассмеялась над своим путаным объяснением. — Вот мистер Рэсбоун знал, что мы прекрасно можем обойтись без него, и мы почти тридцать лет терпели от него неприятности. В случае с мистером Колдуэллом мы намереваемся поступить мудрее. Ты нам поможешь?

— Но я не понимаю, в чем тут разница…

Человек, о котором они говорили, уже стоял на склоне холма возле своего дома и звал сестру Джозефину.

— Всему свое время, Кэйси, — проговорила та, подбирая юбку, — всему свое время.

Кэйси наблюдала, как Джеффри протянул руку сестре Джозефине и помог ей взобраться на холм. «Ну что ж, — подумала она, — по крайней мере он выглядит куда привлекательнее старого Рэсбоуна».

Джеффри помахал ей, сверкнул белозубой улыбкой и крикнул:

— Я скоро вернусь, Кэйс!

Он снова назвал ее «Кэйс». У нее перехватило горло. Когда-то давно старый Рэсбоун звал ее недомерком и выпендрежкой. Но наступили другие времена, ей было уже не двенадцать лет, и Сэса Рэсбоуна уже не было в живых, и…

«Всему свое время, Кэйси, всему свое время…»

Она тяжело вздохнула, снова легла на спину и уставилась на зеленую листву берез и болиголова, колыхающуюся на фоне ясного голубого неба. В какую же историю вовлекли ее тетушки на сей раз?