Затаенная страсть

Глава 3

Наутро Шарлотта проснулась с тяжелым сердцем. Немного полежала, глядя на залитый солнцем потолок. Граф обещал приехать в одиннадцать. Маленькая горничная-француженка, выполнявшая работу, которую Мария считала слишком низкой для себя, принесла Шарлотте утреннюю чашку шоколада. Она рассеянно сделала глоток, снова задаваясь вопросом, почему княгиня разрешила подобное приключение. Очень странно, конечно, но теперь остается лишь принять приглашение.

Княгиня еще спала и проспит до полудня, если не дольше.

Шарлотта неохотно надела платье из «мокрого» зеленого шелка, подчеркнувшего цвет глаз, с глухим воротом и маленькими перламутровыми пуговками, идущими от горла до тонкой талии. На вьющихся волосах, уложенных узлом, лихо сидела смешная маленькая шляпка с вуалью и пером. В руках, обтянутых белыми сетчатыми перчатками, веер и кружевной зонтик. Взглянув в зеркало, она решила, что всякий встречный увидит в ней знатную даму.

Легкая улыбка тронула губы Шарлотты. Если бы граф де Вальми увидел ее прежде, чем она поступила на службу к княгине, никогда не пригласил бы на прогулку.

Воспоминание о скромных темных платьях из дешевой ткани заставило ее провести руками по широкой шелковой юбке. Княгиня была к ней добрее всех на свете. Если не считать любимых родителей.

Внизу послышались конский топот и стук колес. Перед домом остановилось ландо.

Пальцы Шарлотты сжали ручку зонтика. Он приехал. Она впервые в жизни едет с мужчиной на прогулку. Одна! Что она должна говорить? Что он от нее ожидает?

– К вам гость, – объявила Мария, неодобрительно хмуря темные брови.

Шарлотте стало страшно. Вся эта история по меньшей мере неприлична. Только кокотки прогуливаются с мужчинами без сопровождения. Впрочем, и замужние леди не видят причин брать кого-то, кроме лакея или горничной, когда гуляют или катаются с посторонними мужчинами. Но здесь, в Монте-Карло, правила этикета не так строги. А вот Шарлотта считает нужным их соблюдать, уж так ее воспитали. Ей нравился этот вечный праздник, царивший в столице Монако, но и в голову не приходило, что из зрительницы она может стать участницей. Не позволяло ее положение – до прошлого вечера.

И всему виной Шандор Кароли! Если бы не его подстрекательства, она никогда бы не приняла приглашения графа.

– Несносный человек! – громко воскликнула Шарлотта, давая волю чувствам, которые неприятно удивили бы ее отца. Но она вздернула подбородок и направились в гостиную, где ожидал граф де Вальми.

Если Жюстен питал какие-то сомнения по поводу мудрости решения взять на прогулку наемную компаньонку, эти сомнения исчезли в тот момент, когда в дверях появилась Шарлотта.

Ее красота ослепляла. Вызывала к жизни не только восхищение, но и защитные инстинкты. Через несколько часов известие об их прогулке достигнет ушей графини Бексхолл. Но ему было все равно. Графине давно пора усвоить, что он не игрушка, которой можно забавляться или отбросить в сторону, когда надоест.

– Вы прекрасны! – прошептал он, не сводя с нее синих глаз.

Шарлотта зарделась. Она не привыкла к комплиментам и только сейчас поняла, что блестящий молодой офицер, подсадивший ее в ландо, не просто флиртует с ней. Все выглядело почти ухаживанием с его стороны.

– Спасибо, – пролепетала она и потупилась, когда кучер взмахнул кнутом и ландо, выехав из ворот, покатило в противоположную сторону от казино и вилл.

– Давно вы служите у княгини? – спросил Жюстен, полный решимости добиться своей цели и сделать милую англичаночку своей содержанкой на это лето. Она поедет с ним в Париж, а потом в его бретонский замок. К сожалению, начиная с сентября их связь придется скрывать: на этот месяц назначена его свадьба.

– Полгода.

– И вы довольны своим пребыванием на ее вилле?

Отвечая на незатейливые вопросы, девушка постепенно стала успокаиваться.

– О да! – улыбнулась она, и эта улыбка озарила его солнечным светом.

Он сидел напротив, красивый и элегантный в своем гусарском мундире, светло-голубом с серебряными аксельбантами, алых облегающих бриджах и начищенных до зеркального блеска сапогах.

– Поверьте, вы достойны другой жизни, куда более счастливой.

Шарлотта недоуменно подняла брови.

Граф рассмеялся и взял ее за руку. Но Шарлотта, недовольная такой вольностью, поспешно высвободилась. Они оказались довольно далеко от виллы. Засаженный виноградными лозами склон холма круто спускался в сверкающую синеву Средиземного моря, едва видневшегося за мимозами и сизой дымкой жасмина.

Жюстен удивленно покачал головой, завороженный кроткой застенчивостью.

– Вы, наверное, уже угадали причину, заставившую меня искать разговора наедине с вами, Шарлотта, – нежно прошептал он, пожирая ее глазами.

– Я не думала об этом, месье, – озадаченно призналась она.

Неужели он хочет сделать предложение? Невероятно! Они познакомились только вчера вечером. Он богат и знатен. Просто немыслимо, чтобы такой человек влюбился в нее с первого взгляда.

И все же его взгляд, теплый и обожающий, противоречил всем доводам рассудка.

– Шарлотта…

Он снова потянулся к ее руке, и на этот раз она не стала сопротивляться.

– Вы, конечно, заметили, как сильно меня влечет к вам…

Он действительно собирается сделать предложение!

Сердце Шарлотты забилось сильнее.

Граф де Вальми молод, не старше двадцати пяти, и, несомненно, красив со своими золотистыми волосами и поразительно синими глазами. Она станет графиней. У нее будет свой дом. Дети.

Даже думать об этом страшно… и заманчиво. Но она не влюблена в графа. И его прикосновение не будоражит ее кровь. Мысли 6 его поцелуях не пробудили в ней желания.

Печально вздохнув, она помедлила, стараясь не задеть его гордость.

– Через несколько дней я отправляюсь в Париж. Поедемте со мной, Шарлотта.

Он поднес ее руку к губам и стал осыпать поцелуями.

– Но… я не понимаю…

Ландо, покачиваясь, катилось по пыльной дороге. Не успела Шарлотта прийти в себя, как граф обнял ее за талию и стал целовать в шею.

– У тебя будет все, что только пожелаешь, любовь моя…

Шарлотта отпрянула, не сводя с него потрясенного взгляда.

– Вы… вы просите меня стать вашей… содержанкой?

Жюстен рассмеялся. Сейчас его глаза излучали почти нестерпимый жар.

– Ну разумеется! Я открою вам совершенно новый мир! У вас будет своя горничная. Парижские туалеты, драгоценности…

– Прикажите кучеру остановиться! Немедленно!

Шарлотту трясло от стыда и унижения, но присутствия духа она не теряла.

Де Вальми исполнил просьбу, решив, что Шарлотта уступила и хочет насладиться его ласками без отвлекающей качки экипажа.

Не успели лошади встать, как девушка вскочила и распахнула дверцу.

– Шарлотта, что случилось? Куда вы?

Де Вальми устремился за ней. Но дверца экипажа прищемила ему руку, и он вскрикнул от боли. Шарлотте было все равно. Слезы жгли глаза и комом стояли в горле. Всего за несколько часов ее дважды приняли за даму легкого поведения.

Она бросилась прочь, не обращая внимания на Жюстена. Никогда в жизни она не была так одинока, всеми покинута. Ей нигде нет места. Она не принадлежала ни к кругу княгини и ее друзей, ни к обществу жадных до удовольствий кокоток.

И все же, если она покинет Монте-Карло и откажется от службы у княгини, куда идти?

Шарлотта, задыхаясь, бежала по пыльной дороге, хотя никто за ней не гнался. Разозленный отказом Жюстен приказал кучеру трогать, Девчонка – просто дура. А если так, значит, не заслуживает лучшей участи. Пусть всю жизнь угождает капризам выживших из ума старух! Ему нет до нее дела.

Шарлотта испуганно огляделась. Дорога совершенно пуста. Едва переводя дух, пошла медленнее. Что ответить княгине, когда та спросит о прогулке?

Шарлотта ничего не скажет о постыдном поведении графа де Вальми, иначе княгиня разгневается. А при мысли о том, чтобы стать героиней еще одной сцены, ей становилось не по себе.

Уставшая и разгоряченная, она спустилась с холма и вошла в экзотический сад виллы «Ундина». Княгиня еще не выходила из комнаты, и Шарлотта с облегчением и улизнула к себе. Умылась и выпила стакан воды со льдом. Когда княгиня позвала Шарлотту на прогулку, она уже успела прийти в себя. Граф больше не побеспокоит ее. Он ошибся, приняв ее за доступную особу. Но и она напрасно согласилась кататься с ним. Значит, инцидент исчерпан и останется в прошлом.

Она даже позволила себе насмешливую улыбку при мысли о собственной наивности. Как она могла поверить в то, что его намерения благородны и что он вот-вот сделает ей предложение?! Хотя… все равно отказала бы!

Княгиня все еще чувствовала странную усталость и ни о чем не спрашивала. Правую руку пронзала острая боль, а грудь стеснило так, что было трудно дышать.

Встревоженная, Шарлотта предложила остаться на вилле, но княгиня нетерпеливо пристукнула палкой, заявив, что в жизни не пропускала прогулок и не намеревается начинать сейчас.

Подали экипаж, который должен был отвезти их на бульвар, выходивший в порт. Княгиня с трудом поднялась. Дыхание ее становилось прерывистым, и Шарлотта еще больше нахмурилась. Точный возраст княгини держался в секрете, но Шарлотта знала, что ей уже за восемьдесят. Рубиновое колье только подчеркивало бледность старухи. Всю дорогу она не промолвила ни слова. Шарлотта потихоньку попросила кучера не гнать лошадей.

Белые лилии грациозно кивали головками, провожая экипаж. Двойные башни казино золотились на солнце. В гавань, рассекая волны, входила яхта под красным флагом.

– Но хватит ли у вас сил для прогулки? – взволнованно спросила Шарлотта, когда кучер остановил лошадей в знакомом месте.

– Ну конечно! – раздраженно бросила княгиня. – У меня всего лишь небольшая одышка!

Но тут очередной укол боли пронзил руку, и княгиня сцепила зубы. Нельзя болеть. Сначала нужно вернуться в Санкт-Петербург и привести в порядок дела!

Княгиня отпустила кучера, велев ему ехать к отелю и передать записку мадемуазель Бернар.

Бульвар, обсаженный высокими пальмами, был любимым местом прогулок богатых и знатных людей, приезжающих в Монте-Карло. Но сегодня здесь почти никого не было. Поодаль прогуливались две дамы под кружевными зонтиками, скрывавшими лица. Престарелый Джентльмен с сигарой выдувал кольца дыма и рассеянно разглядывал аметистовую воду.

– Думаю, – прохрипела княгиня, – мне пора увидеться с Виктором.

Виктор был единственным сыном княгини, о котором она редко упоминала.

– Прекрасная мысль! – воскликнула Шарлотта. Она очень не любила семейных ссор и была уверена, что Виктор вовсе не так плох, как уверяла княгиня.

Старая дама остановилась и пустыми глазами посмотрела на море.

– Он совсем недалеко. Проводил зиму в Ницце, да так там и остался.

Шарлотта едва сдержала удивленный возглас. Оттуда до Монте-Карло всего пара часов езды, и все же князь ни разу не навещал виллу «Ундина».

– Возможно, завтра, когда мне станет лучше, я поеду к нему.

– Если вы неважно себя чувствуете, ваша светлость, не лучше ли послать письмо…

Княгиня тяжело навалилась на нее. Шарлотта вскрикнула от неожиданности.

– Шарлотта… – выдохнула княгиня, цепляясь за компаньонку. Другая рука дергала рубиновое колье, словно срывая его. – Шарлотта… я…

Ее колени подогнулись, и Шарлотта больше не смогла удерживать обмякшее тело. Княгиня упала ничком. Черный шелк разметался по камням.

Шарлотта, вскрикнув, встала на колени, с трудом перевернула княгиню, дрожащими пальцами расстегнула колье и в отчаянии огляделась в поисках помощи. Дамы уже ушли, а джентльмен последовал их примеру.

– Шарлотта… – Черные глаза, ярко выделявшиеся на белой маске лица, впились в глаза Шарлотты. – Шарлотта… спасибо…

В горле у нее заклокотало. Княгиня хватала ртом воздух, пытаясь говорить, но голова ее бессильно откинулась на руку девушки. Больше она не произнесла ни слова.

Помощь! Нужно звать на помощь!

Шарлотта осторожно положила голову княгини на горячую землю и вскочила. Неизвестно, когда вернется экипаж! Должен же найтись хоть кто-то, кто доставит бездыханную женщину к доктору!

Она побежала по бульвару в направлении порта. Навстречу неслись белые кони в алой сбруе, запряженные в модное ландо. Шарлотта облегченно всхлипнула и метнулась к экипажу:

– Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь! Седок испуганно выругался, прежде чем отдать приказ кучеру. Тот натянул поводья.

– О, слава Богу!

Кони фыркали и били копытами. Шарлотта обессиленно схватилась за ручку дверцы. Высокий мужчина схватил ее за плечи:

– Какого черта…

И опять лицо графа Кароли оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица!

– Княгиня! – выдохнула Шарлотта. – Она упала…

В нескольких десятках шагов на земле поблескивал черный шелк.

– В экипаж, – сухо бросил Шандор. – Живо, Альфонс!

Кучеру не пришлось повторять дважды. Он пустил лошадей галопом, и уже через пару минут Шандор стоял на коленях перед неподвижной женщиной.

– Нужно доставить ее к доктору! – воскликнула Шарлотта со слезами на глазах.

Шандор молча подхватил на руки сухонькое тело и направился к ландо.

– К доктору Десли! – велел он. – Поскорее!

Шарлотта обмякла на обтянутом алой кожей сиденье, чувствуя себя во власти кошмара. Голова княгини билась о плечо Кароли.

Ландо промчалось по вымощенным брусчаткой улицам, между домами из желтого камня, балконы которых были увиты бугенвиллеями, а стены почти скрывались за кустами жасмина. Медная табличка украшала дом лорда Десли.

Альфонс постучал в дверь.

– Ради Господа Бога, Альфонс, входи без стука! – сухо скомандовал Шандор, грозно хмурясь.

Альфонс вихрем ворвался в дом. Навстречу поспешила горничная, которую кучер просто оттолкнул в сторону. Из кабинета вышел почтенный господин в очках и при виде Шандора с женщиной на руках широко распахнул двери комнаты.

Шандор уложил княгиню на кожаную кушетку. Шарлотта осталась на пороге, боясь помешать, и, крепко прижав руки к груди, тихо молилась.

Доктор пощупал пульс княгини, приподнял веко, тяжело вздохнул. Не спеша приложил к ее груди стетоскоп и припал ухом к трубке. И только потом покачал головой.

Страх захлестнул Шарлотту.

– Что это? Сердечный приступ? Удар? Она выздоровеет, правда?

– Мадемуазель, дама мертва.

Шарлотта, не веря своим ушам, перевела взгляд на Шандора и снова обернулась к безжизненному телу княгини.

– Нет! – вырвалось у нее. – Этого не может быть!

– Бренди для мадемуазель! – крикнул доктор. Шандор шагнул к ней, но она ничего не замечала. Взгляд ее был прикован к неестественно спокойному лицу княгини Яковлевой.

– Нет! Это ошибка!

Она пошатнулась и почувствовала, как сильная рука поддержала ее.

– Княгиня… ваша светлость…

Унизанная кольцами рука, которую сжала Шарлотта, была неподвижна и уже холодела. Девушка бросилась на колени, прижала к щеке руку покойницы и зарыдала.

Бренди было принесено и отвергнуто. Откуда-то издалека доносился голос доктора, спросившего Шандора, была пи умершая ее матерью. Кто-то вложил ей в пальцы большой носовой платок. Сильные руки легко подняли ее с пола.

– Шарлотта, поймите, больше вы ничего не сумеете для нее сделать, – сочувственно объяснял Шандор.

– Я любила ее, – беспомощно пробормотала Шарлотта, изнемогая от боли.

Он обнял ее за плечи.

– Знаю. И княгиня тоже знала. А это самое главное.

Ее голова была прижата к жабо его сорочки, и Шарлотта, как ни странно, была готова хоть всю жизнь простоять рядом с ним и плакать так, как не плакала со дня смерти родителей.

Его сила словно окружала и защищала ее. Руки стали убежищем, которого ей не хотелось покидать. Она слышала ровное биение его сердца и сознавала, что он обнимает ее с удивительной нежностью.

Шарлотта прильнула к нему, благодарная за утешение. Он осторожно повел ее из кабинета. Дверь захлопнулась. Мертвая княгиня осталась внутри. Мария, которую успел привезти кучер Шандора, с лицом белее полотна стояла в передней.

– О, мадемуазель! – вскричала она.

Шарлотта вырвалась из объятий Шандора и схватила протянутые руки горничной.

Она почти не запомнила обратной поездки на виллу. Сегодня ушел человек, дороже которого для нее не было о целом мире. Больше не будет язвительных нотаций, бесконечной доброты и смеха. Она снова осталась одна на всем свете. Без единого пенни, в городе, где нет места нищим. Где почти невозможно найти приличную должность. Всего несколько часов назад ей предложили единственную возможность заработать деньги, которую может найти в Монте-Карло девушка без родных. Она отказалась тогда и отказалась бы сейчас. Что бы ни случилось, она не продаст свою честь. Не станет кокоткой. Вернется в Англию, найдет место в порядочном доме.

Мысль об этом свинцовой тяжестью легла на сердце. Англия так далека от солнечной страны, от общества, к которому она привыкла в Монте-Карло. Прощай, ослепительный, великолепный мир! Больше не будет вечеров в роскошном Мавританском зале, не будет напряженных минут, когда за столами выигрывались и проигрывались целые состояния.

Шарлотта с тяжелым вздохом встала. Билет до Англии стоит денег. Сюда она приехала за счет княгини. Та и ее гардероб оплатила. Жалованье не на что было тратить, и Шарлотта держала деньги в сейфе княгини. Теперь Шарлотте даже не к кому обратиться с просьбой отдать причитающееся ей жалованье. Голова внезапно разболелась. Что станется с телом княгини? Где она будет похоронена? И кем?

На темную террасу вышла Мария:

– Граф Кароли хочет поговорить с вами, мадемуазель.

Шарлотта хотела войти в комнату, но он уже шагал к ней. В лунном свете его волосы отливали синевой. При виде его сурового лица и четко очерченных губ ей почему-то стало легче.

– Я послал извещение о смерти ее светлости князю Виктору и в лондонские, парижские и петербургские газеты.

– Спасибо.

Шарлотта смотрела на него печальными беззащитными глазами, и ему вдруг стало ее жалко.

– Я также распорядился привезти тело княгини на виллу. Она много раз выражала желание быть похороненной в Монте-Карло, и, полагаю, князь Виктор исполнит последнюю волю матери. Поэтому я уже договорился с ритуальной конторой.

– Да. Спасибо.

Ей так много хотелось сказать, но душили слезы.

– Вам нужно отдохнуть, – резко сказал он. В темноте не было видно его сочувственного взгляда.

– Да.

Она решила никогда больше не разговаривать с ним, но это было раньше. И вот теперь он снова снял тяжкое бремя с ее плеч, распорядившись о похоронах княгини.

– Доброй ночи.

Больше он не мог оставаться здесь, иначе просто не сумеет сохранить маску холодной вежливости. В этой девушке было нечто невинное и одновременно язычески прекрасное. Она нуждалась в любви и заботе, и искушение взять на себя эту заботу казалось почти непреодолимым.

Граф горько усмехнулся. Отпечаток ее пальцев на его щеке продержался больше часа, и у него нет желания досаждать ей знаками внимания, явно для нее неприятными. Он не хочет еще раз лишаться иллюзий.

Он коротко попрощался и вышел, гадая, что произошло во время ее прогулки с графом де Вальми. Глубокая складка залегла на его лбу. Продолжая хмуриться, он сел в ландо. Незачем лезть в чужие дела!

– К мадам Сантиллинос, – приказал он.

– Да, месье.

Кучер послушно взмахнул кнутом, и экипаж, выехав из ворот виллы, направился к самому известному борделю Монте-Карло.

Только на рассвете Шандор вышел из роскошного заведения мадам Сантиллинос. Белая сорочка с жабо распахнута на груди, волосы взъерошены, глаза налиты кровью. Господи Боже, неужели у него нет будущего? Неужели он обречен провести остаток жизни в поисках минутных удовольствий и продажной любви женщин, которым нужно только его золото?

– Быстрее! – торопил он кучера, когда экипаж мчался по опасной прибрежной дороге. – Быстрее!

Грехи отцов да падут на детей? Но не грех его отца лежал такой тяжестью на сердце Шандора. Согрешила его веселая, легкомысленная мать. Грех графини Кароли…

Шандор застонал и, закрыв глаза, откинулся на сиденье, отдавшись бешеной скачке лошадей.

Иштван Кароли любил свою сбившуюся с пути жену и не позволил обществу подвергнуть ее осуждению и остракизму. Он принял незаконного сына жены как собственного и полюбил со всем великодушием доброго сердца. Но Зара, сестра-близнец Шандора, не удостоилась такой же судьбы: ее отдали на воспитание бездетным князю и княгине Кацински. Все свое детство брат и сестра были разлучены.

Умирая, мать, одолеваемая угрызениями совести и раскаянием, призналась во всем. До этой минуты Шандор не знал о существовании сестры и того печального факта, что он сын не графа Кароли, а бродяги-цыгана, красавца со сверкающими черными глазами и кудрями.

Муки юноши были невыносимы. Даже сейчас при мысли об этом Шандор покрывался холодным потом. Сознавать, что он не сын человека, которого любил! Человека, которого с первых лет жизни называл отцом! Не он законный наследник земель и великолепного замка на берегу озера!

Он думал, что умрет от стыда и скорби. Но умерла его прелестная легкомысленная мать, и у ее смертного одра он встретил свою сестру Зару.

Ее смятение, ее тоска были так же глубоки, как у брата, и они, соединенные узами любви и обстоятельств, отныне стали держаться вместе. Сознание того, что Зара во всем полагается на брата, помогло ему обрести силу.

Зара. Она хранила его тайну, как он хранил ее. Вышла замуж и жила в страхе, что муж узнает правду о ее происхождении. Через несколько дней она приедет в Монте-Карло – единственный в мире человек, который знал его тайну. Любовь сестры была опорой жизни Шандора.

Камешки летели из-под конских копыт. Экипаж опасно раскачивался, но Шандор ничего не замечал.

Он умолял графа Кароли позволить ему отказаться от имени, не принадлежавшего ему по праву, но тот был непреклонен. У него не было сыновей – Шандор стал ему сыном. Он научил его ездить верхом, удить рыбу, стрелять. Его земли перейдут Шандору. Все иное немыслимо.

В юности Шандор был полон решимости совершить благородный поступок, когда придет время. Он отдаст наследство ближайшему родственнику Иштвана, графу Позери. Но, став взрослым, понял, почему благородный граф Иштван, воспитавший его, не захотел иметь ничего общего с родственником.

Йожеф Позери был распутник и садист. Его несчастные крестьяне жили в постоянном страхе. Он буквально заливал свои земли кровью. Император Франц Иосиф отказывался принимать его при дворе. Графиня Позери покончила с собой. Бедные дочери сохли как былинки и смертельно боялись отца.

Ничего не скажешь, несколько поколений дурной крови… Отец Позери страдал теми же пороками, и Иштван Кароли хорошо знал, что сын пошел по отцовским стопам. Последним желанием Иштвана было, чтобы его владения и земли никогда не перешли в собственность подобного человека. Шандор дал слово приемному отцу, и после его смерти он, сын неизвестного цыгана, унаследовал титул и состояние.

Покрытые пеной кони влетели на подъездную аллею виллы «Босолей». Шандор соскочил на землю, швырнул плащ почтительно поклонившемуся лакею, вошел в освещенную гостиную и налил себе большую порцию бренди.

Было время, когда он верил, что сможет жить с этой тайной. Что когда-нибудь женится, вырастит сыновей и будет владеть землями. Но когда впервые влюбился, понял, что, если его тайну можно скрыть от людей, нельзя не открыть правду женщине, которая разделит с ним жизнь. Но среди княгинь, графинь и даже кокоток не нашлось женщины, которая любила бы его так же страстно, если бы узнала, что предмет ее симпатии не настоящий сын графа Иштвана Кароли, а незаконный отпрыск цыганского бродяги. Что, если бы сын графа Позери не вырос точной копией отца, огромные поместья Кароли перешли бы к нему. Что, выйдя замуж за богатого знатного человека можно оказаться без денег и титула. Такой женщины просто не существовало, и Шандор давно перестал ее искать. В свои тридцать два года он довольствовался бесчисленными короткими связями с замужними дамами.

Он осушил бокал и налил еще бренди. Виконтесса Ирен де Салбри не была замужем. Хорошенькая молодая вдова влюбилась в него… и умерла.

Он швырнул полный бокал в зеркало. Золотистый напиток забрызгал ковер.

Господь вседержитель! У него не было другого выхода, кроме как разорвать с ней отношения. И он не мог завести роман с другой, особенно с англичанкой со светящимися зелеными глазами и ртом, созданным для поцелуев.

Он позвал камердинера и велел снять с него сапоги. Какого черта он вообще поцеловал ее? Неизвестно. И почему, поцеловав ее однажды, он понял, что больше всего хочет именно этого?

Его глаза сверкнули.

Княгиня Яковлева недаром любила мадемуазель Грейнджер. Скорбь Шарлотты над телом умершей хозяйки была искренней и неподдельной. В этой юной даме скрыты прекрасные качества. Она не только красива, но и храбра и обладает горячим и любящим сердцем. Как уже, вне всякого сомнения, обнаружил Жюстен де Вальми.

Он зарычал на камердинера, приказывая уйти, уселся в мягкое кожаное кресло и мрачно уставился в окно, на темные верхушки сосен. Так он сидел, пока небо не приобрело оттенок перламутра, а море не посветлело.

После ухода графа Шарлотта вернулась в дом. Ее знобило. Комнаты выглядели заброшенными и пустыми. Она чувствовала себя незваной гостьей, но уйти не могла. Княгиня еще не похоронена, а сама Шарлотта не получила своего жалованья. Сколько времени уйдет у князя Виктора на дорогу из Ниццы? День, два?

Тяжело вздохнув, она бросилась на постель, устремив в потолок широко раскрытые глаза.