Затаенная страсть

Глава 6

Шарлотта почувствовала, что летит в пропасть. Горло перехватило, сердце упало. Этого не может быть! Она просто ослышалась, не так поняла…

– Князь Яковлев поставил свою любовницу на кон против ставки Кароли!

Забыв о приличиях и такте, посетители казино зашумели. Даже те, кто сейчас выигрывал, бросили карты. О рулетке было забыто. Внимание собравшихся было приковано к мужчинам, сидевшим друг против друга за игорным столом. Шарлотта неподвижно стояла рядом с князем, схватившись за горло, и во все глаза глядела на происходящее.

Ее то и дело толкали.

– Где девушка?

– Но ведь она, кажется, была компаньонкой княгини Натальи?

– Что затеял Кароли, черт побери?

Постепенно Шарлотта начала разбирать слова. Попыталась повернуться и сбежать, но толпа напирала со всех сторон.

Шандор больше не искал ее взгляда, он сосредоточился на картах. Темноволосая голова низко наклонилась над столом. Куда девались его беззаботность и вальяжность? Теперь этот человек играл по самой высокой ставке и не собирался проигрывать.

Неудивительно, что он улыбался, глядя на нее. С самого начала задумал этот… план! И наслаждался минутой ее унижения и своего торжества!

Ее вдруг затошнило. Голова закружилась. Если бы не толпа, прижавшая ее к столу, она бы наверняка упала.

Как была права княгиня Наталья, называвшая графа Отпрыском Дьявола!

Князь Виктор триумфально выложил две пары.[5] У графа оказался фул-хаус. Князь промокнул платком мокрое от пота лицо. Шандор остался невозмутимым. Только губы изогнулись в невеселой усмешке. Князь мрачнел с каждой секундой. Слишком поздно он понял, что не может тягаться с таким хладнокровным и расчетливым противником, как граф Кароли. Но все же выложил последние карты. Три туза и два короля.

Атмосфера становилась все более накаленной. Шандор, немного помедлив, открыл свои карты. Четыре дамы! Каре![6]

Комната словно взорвалась. Мужчины кричали: «Браво, Кароли!» Слышалось хлопанье пробок от шампанского.

Князь Виктор, пошатываясь, встал. Он вошел в казино, предвкушая ночь наслаждения, и покидал его разоренным, уничтоженным…

Обезумев от злобы, он молча протиснулся мимо Шарлотты. Этот человек играл на нее в карты, словно она была его вещью, и не нашел для нее доброго слова!

Шампанское лилось рекой. Присутствующие пили в честь победителя.

Шандор медленно поднял глаза, увидел пылающее от стыда и унижения лицо Шарлотты и-ощутил, как в груди повернулся острый кинжал. Но что он мог поделать? К утру она сбежала бы с виллы без денег, с одним саквояжем. И он никогда больше не увидел бы ее, никогда бы не узнал, благополучно ли она вернулась в Англию. Сейчас же она, ненавидя и презирая Шандора, все же будет под его опекой.

Он словно не замечал дружеские похлопывания по спине, шампанского, денег, лежащих на зеленом сукне. Поднявшись, он шагнул к Шарлотте. Она ощутила слабый запах крахмала от его рубашки и аромат одеколона.

– А теперь, мадемуазель Грейнджер, нам пора.

Шарлотта с трудом сохраняла самообладание. Она не доставит ему удовольствия видеть ее муки.

– О нет, граф Кароли, – возразила она дрожащим голосом. – Сегодняшние развлечения закончены. Ваш выигрыш на столе. Спокойной ночи.

С этими словами она повернулась – высокая, стройная, поразительно величественная.

Но его рука сжала ее талию. Объяснений она не дождется. Он не мог сказать, что выиграл Шарлотту в карты для ее же блага. Она никогда не поверит ему, и, кроме того, в этом случае придется сказать гораздо больше. Что она возбуждает и воспламеняет его, как ни одна женщина на свете. Что при виде ее у него в сердце рождаются любовь и нежность, на которые он раньше не считал себя способным. Он ухитрился оттолкнуть единственную в мире женщину, которая могла бы принять его таким, каков он есть: незаконный наследник богатства Кароли, сын венгерского цыгана. Его неразумный поступок уничтожил последний шанс на счастье.

С той ночи на террасе, когда он так ее оскорбил, поцеловав против воли, она смотрела на него презрительно и брезгливо. Он не осуждал ее. Потому что сам чувствовал к себе презрение и брезгливость.

– Мы уйдем вместе, мадемуазель.

И тут ее терпение лопнуло. Зеленые глаза преисполнились отвращения.

– Вся эта история бессмысленна, граф Кароли! Я не принадлежу никому. Я не рабыня, и меня нельзя выиграть или проиграть!

Она стояла совсем близко, и у Шандора голова пошла кругом.

– Ошибаетесь, мадемуазель Грейнджер! Я выиграл вас и не намерен отпускать.

Шарлотта ахнула и замахнулась, пытаясь дать ему пощечину. Но стальные пальцы стиснули ее запястье.

– Подобным поведением вы даете пищу для сплетен!

Девушка потрясенно огляделась. В своем гневе и негодовании она совершенно забыла о завсегдатаях, окруживших стол, с нескрываемым интересом наблюдавших за пикантной сценой.

– Уходим.

Это был приказ. Продолжая держать Шарлотту за руку, Шандор стал проталкиваться сквозь толпу.

– И куда это, спрашивается, вы меня ведете, граф Кароли?! – с тихой злостью прошипела она.

Они уже успели добраться до роскошного вестибюля. Титулованные леди наблюдали за ними с презрительным любопытством, а их спутники – плотоядно ухмыляясь. Кокотки искренне веселились.

– В «Босолей», – резко бросил он. – Куда же еще?

– Домой, – вспыхнула она, безуспешно пытаясь вырваться.

Граф повернулся и с таким бешенством сжал ее плечи, что она вскрикнула от боли.

– У вас нет дома! Или вы вернетесь на виллу «Ундина», к человеку, который не задумываясь проиграл вас в карты?

– Нет! Но я не пойду с человеком, который выиграл меня подобным образом.

Они яростно уставились друг на друга.

– У вас нет выбора, мадемуазель, – заметил он так безжалостно, что у нее мороз прошел по коже.

Белые скакуны Кароли остановились у самого входа. Дверца экипажа была открыта.

– Нет, – неубедительно запротестовала она. Куда еще ей идти? Ее судьба решена. Поведение князя публично заклеймило ее как женщину легкого поведения. Теперь никто не поверит в обратное, Как бы она ни доказывала, что сохранила добродетель. Конечно, Луиза де Реми поможет ей, найдя богатого покровителя. Жюстен де Вальми поможет ей, сделав своей содержанкой.

Дверца экипажа захлопнулась. Шарлотта осталась в темноте наедине с Шандором. Потеряв всякую надежду, она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Он смотрел на нее полными боли глазами. Такой конец вечера был неизбежен. Шандор не хотел причинять ей страданий. Но что поделать?

Глядя на изящную фигурку, сотрясаемую рыданиями, он лишь стискивал зубы. Наконец, не выдержав, осторожно положил руку ей на плечо. Девушка содрогнулась и забилась в угол, глядя на него огромными испуганными глазами пойманной лани.

Ледяной холод сковал его сердце. Неужели дошло и до этого? Неужели ее гнев сменился страхом?

– Ваша участь не так плоха, какой была бы без моего вмешательства, – прошептал он, и на этот раз в голосе звучала странная нежность.

Шарлотта вынуждала себя отвести глаза, но не могла. Даже в полумраке она видела синеватый отлив его черных как ночь волос, а глаза походили на горящие угли.

– Вы опозорили… меня, – прошептала она, не понимая, как может человек, бывший таким жестоким всего минуту назад, сейчас разительно измениться. От него исходило ощущение надежности и безопасности.

Шандор резко вскинул голову.

– Никто не способен вас опозорить, – коротко бросил он.

Она вытирала слезы, но тщетно. Не стоило вообще заговаривать с ним. Он унизил ее, увез силой. И всякая доброта с его стороны не что иное, как игра ее воображения.

Он подался к ней и коснулся ее колена своим. Шарлотта вспыхнула. Хорошо, что мрак скрывает ее смущение.

– Шарлотта, – произнес он, и голос был бархатистым, как сама нежность. Волнение ее росло с каждой секундой. Разве можно распалять в себе гнев, если стоит ему изменить тон – и она слабеет от желания?

Он не попытался воспользоваться их вынужденной близостью. Лишь медленно протянул руку ладонью вверх, не отрывая глаз от ее лица.

Экипаж раскачивался и трясся – это лошади начали взбираться на холм, к «Босолей». Шарлотта зачарованно смотрела на него.

– Я никогда бы не причинил вам боли… намеренно, – тихо сказал Шандор.

Сердце девушки билось так сильно, что она едва могла дышать. И в голове стоял туман, Она видела только эти глаза. Слышала только голос, ласковый и убедительный.

Словно во сне она нерешительно вложила в его ладонь свою. Он крепко сжал ее пальцы, и она охнула от неожиданности.

Одним быстрым легким движением он оказался рядом и обнял ее за плечи. Она снова заплакала. Только уже совершенно по другим причинам.

Мрачно нахмурившись, он стал гладить ее по голове. Какие у нее густые и мягкие волосы!

Может, когда приедет Зара, Шарлотта поймет, чем он руководствовался сегодня вечером.

Зара. Любовь, которую он питал к сестре, но не мог выказать на людях, разрывала ему сердце. Впрочем, если общество Монте-Карло поверит, что Шарлотта его любовница, это очень облегчит встречу с Зарой. И не важно, что все жестоко ошибаются. Шарлотта никогда не будет его любовницей. Никогда не согласится на нечто подобное. Слишком больно он ее ранил. Слишком сильно унизил. Ему нет прощения.

Он откинулся на спинку сиденья, угрюмо глядя в темноту. Вся его жизнь была ложью. Позери – законный наследник Иштвана Кароли. Сестру Шандора считали дочерью князя и княгини Кацински. Она была женой лорда Бестона, и поэтому на людях брат с сестрой имели право обмениваться лишь ничего не значащими любезностями. Он не может отдать сердце женщине, потому что ни одна женщина не примет его, узнав правду. Или…

Он взглянул на ту, которую держал в объятиях. Это должна быть совершенно необыкновенная женщина. Женщина, которая рискнет жизнью ради незнакомого ребенка, женщина, чья скорбь по старой даме будет глубока и искренна. Женщина, которая не пожелает стать любовницей князя или графа, предпочтя искать работу, даже если это будет место горничной, лишь бы сохранить честь. Женщина, которой он не принес ничего, кроме тоски и несчастья.

Между соснами замелькали огни «Босолей». Едва экипаж остановился, Шандор отпустил Шарлотту и молча вышел. Когда он взял ее за руку, чтобы помочь спуститься, Шарлотта вздрогнула. Это прикосновение обожгло ее. Вся внутренняя борьба оказалась напрасной. Слезы ее были слезами стыда за позорное облегчение, вызванное сознанием того, что человек, который затащит ее в постель, не омерзительный князь Яковлев и даже не импозантный граф де Вальми. Стыда за страстное желание, которое он пробуждал в ней, за любовную лихорадку, неумолимо овладевавшую ею.

Будет ли он грубым? Нежным? Почему ничего не говорит ей? Не смотрит на нее? Всего минуту назад он держал её в объятиях.

Голова Шарлотты шла кругом. Ей становилось все хуже. Сейчас она упадет без чувств.

– Мадемуазель Грейнджер остановится в «Босолей» на неопределенный срок, – объявил Шандор поспешившей к нему горничной. – Позаботьтесь о ванне для нее. У мадемуазель был утомительный вечер. И проветрите постельное белье в желтой комнате.

– Да, ваше сиятельство.

Девушка почтительно присела, после чего бросилась отдавать приказы прислуге наполнить ванну в форме лебедя, стоявшую в ванной, смежной с желтой комнатой.

Камердинер унес перчатки, графа. Вошел лакей с подносом, на котором стоял бокал с бренди.

– Лимонад для мадемуазель Грейнджер, Жорж. Сегодня очень жарко.

– Да, месье. Сию минуту, месье.

– Жанна!

Тут же подбежала другая горничная.

– Отныне вы назначаетесь личной камеристкой мадемуазель Грейнджер. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы она ни в чем не нуждалась. Надеюсь, вам будет удобно, мадемуазель. Спокойной ночи, – попрощался он и ушел, зная, что, если останется еще на минуту, не сможет сдержать терзавшего его желания.

Шарлотта, сбитая с толку и растерянная, проводила его взглядом.

– Сюда, мадемуазель.

Миниатюрная горничная повела Шарлотту за собой. На ее аккуратно причесанных волосах сидел маленький кружевной чепчик. Платье черное, из дорогой ткани и хорошего покроя. Крошечный фартучек отделан кружевом. Она подвела Шарлотту к великолепной, изящно изгибавшейся лестнице. В желтой комнате уже суетились слуги. Лакей зажигал свечи, горничная расстилала простыни на кровати под шифоновым балдахином. – Ваша ванна скоро будет готова, мадемуазель. Второй лакей принес лимонад и печенье. Никто из слуг не проявлял ни малейшего любопытства. Вполне возможно, граф Кароли часто привозил молодых дам, не имевших при себе ни кофров с вещами, ни хотя бы саквояжей, и помещал их в своей спальне.

Шарлотта огляделась. В комнате не было никаких следов присутствия мужчины. По-видимому, Шандор здесь не живет.

Из соседней ванной вышла младшая горничная, почтительно присела перед Шарлоттой и объявила, что ванна готова. Шарлотта покачала головой. Интересно, какая армия слуг потребовалась, чтобы так быстро наполнить ванну горячей водой?

Жанна принялась помогать ей раздеваться, и Шарлотте стало неловко. Раньше у нее никогда не было личной горничной. Как странно принимать чужие услуги! К своему облегчению, Шарлотта обнаружила, что все ушли, оставив ее лежать в душистой воде.

Но что будет потом? У нее нет ночной сорочки. Нет пеньюара. Или в постели с атласными простынями ее будет ждать Шандор?

Перед глазами встало лицо Шандора. Она принадлежит ему. Только ему. Знал ли он это? И что он скажет, когда она бросится в его объятия по собственной воле?

Она была как в огне, изнемогая от доселе неизведанного желания.

К ее услугам были пушистые, мягкие полотенца. Она завернулась в них и с бешено бьющимся сердцем медленно вошла в комнату, где царила гигантская кровать. Зажженные свечи бросали мягкие отблески на стены и тяжелые бархатные шторы. В ногах кровати лежали ночная сорочка и пеньюар. Мягкий шелк скользнул по плечам и зашуршал на бедрах. Шарлотта посмотрелась в зеркало. Свет обрисовал ее стройное тело, нежную округлость грудей, изящный изгиб бедер. Понравится ли она Шандору?

Золотисто-зеленые глаза пристально вглядывались в зеркальную поверхность. Неужели это она, Шарлотта Грейнджер? Неужели она действительно собирается стать любовницей человека, едва удостоившего ее доброго слова? Человека, сверлившего ее дерзкими взглядами? Смеявшегося над ней. Унижавшего ее. Где та Шарлотта Грейнджер, которой она была неделю назад? Может, она действительно ничем не лучше кокоток из казино? Ничем не лучше Луизы Реми и компании ее увешанных драгоценностями, разодетых подруг?

Она не знала. Знала только, что всем своим существом боролась с желанием к нему и… проиграла битву. Шарлотта Грейнджер, приехавшая в Монте-Карло полгода назад, умерла вместе с княгиней. Из зеркала на нее смотрела другая Шарлотта. Девушка, готовая рискнуть всем, чтобы познать мимолетное счастье с мужчиной, который будет владеть ее сердцем, пока оно не перестанет биться.

Шарлотта подошла к кровати и легла. Простыни приятно холодили разгоряченное тело. В комнате царило золотистое сияние.

Не прошло и пяти минут, как за дверью раздались шаги. Шарлотта зажмурилась, едва дыша.

В комнату вошел Шандор и направился к кровати. Она ощущала его присутствие, вдыхала едва ощутимый аромат его одеколона.

Его тень упала на нее. Она вонзила ногти в ладони и заставила себя открыть глаза.

Шандор продолжал стоять, глядя на нее. Он уже успел снять фрак и остаться в вечерней рубашке с жабо, распахнутой на груди. И почему-то показался еще более высоким и широкоплечим.

Шарлотта видела, как поигрывают его мышцы под мягким полотном рубашки, как льнут брюки к мускулистым бедрам.

Она посмотрела ему в глаза и покраснела, поражаясь неприличию собственных мыслей.

Отблески огня играли на его суровом лице. Выражение глаз оставалось непроницаемым. Темные озера, в которых ничего нельзя прочесть.

Ужасающее возбуждение, державшее ее в плену, достигло пика. Она жаждала его прикосновений. Жара его тела рядом со своим.

И снова, уже привычно, заколотилось сердце.

Слегка хмурясь, он отвернулся. Неужели уходит?

Шарлотта что-то крикнула и, протянув руку, остановила его. Шандор замер, глядя на дрожащие пальцы, сжимавшие его ладонь, но тут же застонал, стискивая ее руку, взирая на Шарлотту с выражением, от которого ее сердце куда-то покатилось.

Так он выглядел, когда протягивал ей платок, утешая после смерти княгини Натальи. Сейчас он, жадно глядя на нее, с невероятной нежностью провел пальцем по очертаниям ее лица. Шарлотта ахнула и, словно это было самой естественной вещью в мире, захватила кончик пальца губами. Время опять остановилось. Она словно тонула в глубине его глаз. И не заметила, как он очутился на кровати, схватил ее в объятия… и ее губы раскрылись под яростным натиском его губ. Восторг затопил ее, когда сильные руки стали блуждать по телу, лаская шею, плечи, высвобождая грудь из плена легкого шелка.

Тихо застонав, Шарлотта запустила руки в его шевелюру, когда он наклонил голову, и с нежностью истинной любви поцеловал ямочку между ключицами и розово-пунцовые соски. Шарлотта неистово выгнулась, ощущая твердость его тела. Любовь бурлила в крови с такой силой, что казалось, вот-вот ее поглотит.

– Шарлотта… Шарлотта… – страстно повторял он, подминая ее под себя.

Шандор пришел сюда, только чтобы узнать, успокоилась ли она. Но вид золотисто-рыжих волос, разметавшихся по подушке густыми волнами, и соблазнительные очертания стройного тела под атласными простынями заворожил его. Он не смог противиться порыву шагнуть к кровати. Глядя на нее, он снова и снова поражался ее красоте и власти над ним. И все же он был исполнен решимости всего лишь пожелать ей спокойной ночи, пока не почувствовал легкого прикосновения ее руки. И тогда железное самообладание растаяло, как Снег под солнцем.

Он снова припал к ее губам. Лихорадка, владевшая им, все усиливалась, но тут он услышал ее тихий крик… но не боли, а капитуляции. Услышал и оцепенел, пытаясь взять себя в руки. Овладеть ею сейчас – безумие. Все их будущее опорочит сознание того, что он привез ее в «Босолей» против воли.

Может, поэтому она отвечала на его ласки с таким сладостным самозабвением? Потому что его поведение вселило в нее уверенность, что иного выхода нет?

Почти сверхчеловеческим усилием он оторвался от нее. Глаза горели огнем.

– Доброй ночи, – хрипло выдохнул он, ничего не слыша из-за гулкого сердца. Сквозь красную дымку, застилавшую глаза, он не видел ее смущения. Нужно немедленно уходить отсюда. Еще минута – и он окончательно пропал.

Шандор не помнил, как повернул дверную ручку. Какой-то миг он еще колебался. Но потом с силой хлопнул дверью, так что взвизгнули петли, и с мрачным лицом устремился вниз по коридору.

Шарлотта встала на колени среди смятых простыней и потрясенно смотрела ему вслед.

– Шандор… – прошептала она, но этой мольбы он уже не услышал.

Она долго не могла пошевелиться. Боже, какой стыд! Она вела себя как дешевая шлюха! Что он о ней подумает? Откуда у нее возьмется храбрость снова встретиться с ним лицом к лицу?

Отчаяние так истерзало ее, что щеки не высохли от слез до той самой минуты, когда небо на востоке едва заметно стало светлеть, знаменуя наступающий рассвет.

А Шандор тем временем сидел в высоком кожаном кресле, глядя в огонь камина. Только утром станет ясно, отвечала ли она ему из любви или страха. А если все это было лишь плодом воспаленного воображения, подогретого всепоглощающим желанием?

Шандор утомленно провел рукой по глазам.

Он скажет, что леди Бестон желает нанять ее в компаньонки. И что под крышей «Босолей» на нее никто не посягнет.

Целовать ее – это опасное безумие.

Он повертел в руках бокал с бренди. Если ответит, значит, чем скорее уедет вместе с Зарой, тем лучше. После нее он не пожелает больше ни одну женщину. Даже такую, как Сара.

Он устало поднялся и зашагал в свою большую роскошную и одинокую спальню, только сейчас вспомнив, что оставил на карточном столе целое состояние. Ничего, Франсуа благополучно все привезет. А он готов отказаться от этих денег. Потому что ему нужна одна Шарлотта.

Шандор бросился на кровать и долго метался, мечтая о наступлении рассвета и боясь расстаться с последними иллюзиями.

Наутро Шарлотта проснулась в залитой солнцем комнате и не сразу поняла, где находится. Но тут же вес вспомнила и приложила ладони к полыхающим щекам. В нервной спешке вскочила с кровати и дрожащими руками натянула платье. А когда уже закалывала волосы, вошла Жанна с подносом, на котором стояла чашка горячего шоколада.

– О, простите, мадемуазель. Не ожидала, что вы так рано подниметесь. Нужно было позвонить мне…

– Ничего, Жанна, все в порядке, – заверила Шарлотта, стараясь говорить спокойно. – Я привыкла одеваться сама.

– Но граф Кароли настоятельно пожелал, чтобы я…

При звуках его имени Шарлотта поморщилась, словно от боли.

– Где граф Кароли? – сухо осведомилась она. Услышав странные интонации в голосе милой англичанки, Жанна смутилась. Чем ее так прогневал хозяин?

– Он в комнате для завтрака, мадемуазель. Он…

– Спасибо, Жанна.

Взяв себя в руки, она быстро прошла мимо растерянной горничной и оказалась в коридоре. Один раз опозорилась, но больше этого не будет.

С бешено бьющимся сердцем Шарлотта спустилась вниз.

– Где граф Кароли? – с достоинством спросила она у поспешившего навстречу лакея.

– В столовой, мадемуазель, Сюда, мадемуазель.

Шарлотта последовала за лакеем, высоко держа голову, полная решимости не оставаться под крышей графа Кароли ни секунды дольше того, чем потребует необходимость.

Набравшись храбрости, она вошла в комнату, но при виде Шандора все добрые намерения были забыты.

Он, Очевидно, только сейчас катался верхом. На нем были шелковая русская косоворотка и бриджи для верховой езды, заправленные в блестящие сапоги до колен. На ближайшем стуле лежал небрежно брошенный хлыст, а сам Шандор завтракал. В тот момент, когда вошла Шарлотта, он как раз отрезал себе кусочек сыра, но, увидев ее, замер с ножом и вилкой, удерживая сыр на лезвии ножа.

Она посмотрела на острое лезвие, заметив прекрасную форму длинных пальцев Шандора, и невольно вонзила ногти в ладони. Она не имеет права думать о его руках, его теле. Следует забыть безумие вчерашнего вечера и сделать все, чтобы он не поверил, будто она готова отдаться ему.

– Граф Кароли, я настаиваю на извинениях за ваше вчерашнее поведение, – дрожащим голосом начала она. А если он безжалостно ответит, что вчера она сама его удерживала?

Шарлотта схватилась за спинку стула, видя, как помрачнел Шандор. Отчаянная надежда, которую он лелеял всю ночь, сейчас умерла. Сегодня утром она пришла к нему не с сияющими любовью глазами. Он не может сжать ее в объятиях, поцеловать и признаться в любви.

Она пришла к нему, требуя извинений. Значит, ее вчерашняя реакция была рождена страхом.

Шандор с огромным усилием взял себя в руки.

– Пожалуйста, садитесь, – попросил он, поднимаясь из-за стола и выдвигая позолоченный, с монограммами стул.

– Нет, я требую извинений. Я…

Сгоравшая от стыда Шарлотта не смела взглянуть па него. Он, конечно, понял, что вчера она была готова на все.

Шандор отпустил лакея и горничную, борясь с тяжким разочарованием. Его мечта оказалась слишком хрупкой, а он-то воображал, будто мечта эта не растает при свете дня.

– Пожалуйста, садитесь, – повторил он, холодея от ужаса при мысли, что она может покинуть «Босолей» и будет навеки потеряна для него.

Ненавидя себя за слабость, Шарлотта послушно села.

– Вы кажетесь расстроенной, – заметил он, наливая ей кофе.

Расстроенной?

Шарлотта не верила собственным ушам.

– Вы играете на меня в карты, силой… силой увозите на свою виллу и после этого утверждаете, что я расстроена?

– Простите, – возразил Шандор, едва сдерживаясь, – но вас проиграл в карты князь Яковлев.

– Но предложили играть на меня вы! – сверкнула глазами Шарлотта.

Их глаза встретились. Она знала, что ему известно о жутком маленьком кабинете, шампанском, диване… И хотя старалась разжечь в себе гнев, думала только о его близости.

– Тем не менее, я требую извинений, – тихо повторила Шарлотта, и Шандор понял, что речь идет не о картах, любопытных зеваках и ярких огнях Дворца дьявола.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем он неожиданно сказал:

– От всего сердца прошу вас извинить меня. – Горькая улыбка тронула его губы. – Возможно, вы согласитесь выслушать мои предложения, касающиеся вашей будущей безопасности?

Безопасности? Какое дело Шандору Кароли до ее безопасности?

Шарлотта недоверчиво посмотрела на него.

– Если вы согласитесь остаться здесь на несколько дней, обещаю вам благополучное возвращение в Англию.

– В качестве вашей любовницы? Не трудитесь! Я могла бы с таким же успехом принять предложение графа де Вальми.

Но сильная, рука легла на ее плечо.

– Не в качестве любовницы, Шарлотта.

Тепло его прикосновения зажгло в ней огонь. Сейчас Шарлотта была способна думать только о том, что он рядом.

– Мой друг леди Бестон на днях прибывает в Монте-Карло. Ей требуется компаньонка, и я знаю, что вы прекрасно подойдете на эту должность.

Она пыталась собраться с мыслями, осознать смысл его слов. И видела во взгляде Шандора одну лишь искренность.

– А что потребуется от меня, пока не приедет леди Бестон? – робко спросила она.

– Ничего такого, что бы вам не понравилось. Повторения прошлой ночи не будет. Я лишь попрошу сопровождать меня, когда поеду в казино и к друзьям. Ни чего больше.

Он не хочет ее. Так она и знала. Прошлой ночью он просто искал развлечений.

Горло сдавило так, что она почти не могла говорить.

– Но тогда пойдут слухи, – все-таки выдавила она. – Все поверят, что я ваша… ваша… – Шарлотта покачала головой. – Вряд ли леди Бестон захочет иметь компаньонкой женщину с погубленной репутацией.

– Не волнуйтесь, Шарлотта, – криво улыбнулся он. – Ваша репутация в Монте-Карло уже погублена. Но я сумею заверить леди Бестон, что к вам несправедливы. Увидите сами, леди Бестон добра и сострадательна.

Кофейный столик был такой маленький, они сидели так близко друг к другу, что она видела крошечные золотые искорки в его радужке. Шандор не хотел такой любовницы, как Шарлотта. Он всего лишь добр к ней, как, по его словам, добра незнакомая леди Бестон. А Шарлотта… Шарлотта просто не может уйти от него. Что ж, пока есть хотя бы малейший предлог остаться с ним, она останется.

– Благодарю вас, граф. На этих условиях я поживу в «Босолей», пока не приедет леди Бестон.

Шандор кивнул, сохраняя самообладание. Позвонил и попросил принести еще кофе.

Солнечный свет заливал крохотную комнату. Высокие стеклянные двери вели на маленькую, увитую цветами террасу. Жасмин обвивал дверные проемы, так что трудно было различить, где кончается комната и начинается терраса.

Вошла горничная с подносом. Кофе оказался горячим и крепким, а чашка была из тонкого фарфора.

– Круассан? – спросил он.

– Спасибо.

Он подвинул к ней тарелку. Она протянула руку, и их глаза встретились. На какой-то миг Шарлотте показалось, что в угольно-черных глубинах его глаз мелькнуло желание. Мелькнуло и пропало. Шарлотта потупилась в полной уверенности, что ошиблась.

Он не хочет сделать ее своей любовницей. Достаточно, чтобы она всего лишь сыграла эту роль. Но в таком случае она будет рядом с ним. Сможет смотреть на него без опасения нарушить приличия. Говорить с ним. И никто не будет предъявлять на нее права. Ей больше не придется терпеть гнусные приставания князя Яковлева.

Шарлотта старалась успокоиться. Но смятение ее было так велико, что она не могла взять себя в руки. Почему Шандор обратился к ней со столь необычной просьбой? Может, просто не хотел заводить новую связь после трагического конца его последнего романа? Теперь и кокотки, и светские дамы, посчитав, что Шарлотта его любовница, оставят Шандора в покое. Кокотки станут ей завидовать, и никто, а менее всех граф Кароли, не узнает о ее разбитом сердце.

Голос Шандора вернул ее к действительности.

– Жанна, вне всякого сомнения, уже позаботилась о вашем гардеробе.

Темный локон упал на его лоб. Шарлотта жаждала накрыть сильную смуглую руку своей. Снова ощутить его плоть под пальцами.

Шарлотта поспешно отложила круассан и зажала руки коленями.

– Платья будут вам впору, но не вполне годятся для светских собраний. Я слышал немало похвал в адрес модистки, которая живет на улице Гримальди. Там же есть и лавка шляпницы. Предлагаю навестить их сегодня же утром. А потом вы, возможно, согласитесь вместе со мной нанести визит мадемуазель Бернар. И, насколько я помню, меня ждут во дворце на чай. Франсуа! В комнату влетел секретарь.

– Сегодня князь Шарль требует моего присутствия во дворце?

– Да, ваше сиятельство.

– Спасибо, Франсуа. Это все.

Секретарь вышел, гадая, не появилась ли в доме Кароли новая хозяйка. Для всех это станет неожиданностью!

Шарлотта уставилась на графа. Сопровождать его к одной из любовниц? Во дворец?

– Но не будет ли мадемуазель Бернар возражать против моего присутствия?

Брови Шандора поднялись.

– Разумеется, нет! Сара питает к вам огромную симпатию. Театр – ее жизнь, и на сцене, и вне ее. Ваш подвиг на бульваре де Мулен навсегда покорил знаменитую актрису.

Кофейная чашка Шарлотты была пуста. На тарелке остались одни крошки.

Граф поднялся и отодвинул ее стул.

– Сначала модистка, потом шляпница.

Он протянул руку. Шарлотта залилась краской. Раньше она неизменно видела в его лице страдальческое нетерпение. Сейчас же он был само обаяние. И она не могла оторвать глаз от этих чувственных губ.

Виктория, запряженная парой великолепных серых, в яблоках, лошадей, уже ждала на согретой солнцем гравийной дорожке. По-прежнему одетая в простое лиловое платье, Шарлотта чувствовала себя принцессой.

Шандор помог девушке сесть в экипаж и сам устроился напротив. Смущаясь под его взглядом, она делала вид, будто любуется красотой сада «Босолей» и волшебным видом Монте-Карло, высокое плато которого выдавалось в аметистово-голубое море.

Шарлотта искренне надеялась, что леди Бестон задержится с приездом. Пожилые леди, как известно, не любят торопиться. Она надеялась также, что Шандор не слишком оптимистичен, предполагая, будто леди Бестон безразлична репутация ее компаньонки. Вот княгиня Наталья наверняка не обратила бы внимания на слухи, если бы Шандор все ей объяснил. Но пожилая англичанка?

Придется ждать. Посмотрим, прав ли Шандор.

Шандор долго изучал ее лицо, пока не понял, что смущает девушку. Тогда он перевел взгляд на ее руки с маленькими узкими ладонями, длинными пальцами и красивыми миндалевидными ногтями. Ощущение невыразимого покоя охватило его. Ее присутствие успокаивало, прогоняя привычные мрачные мысли. Но все это ненадолго. Пока не приедет Зара. Потом ему придется отказаться от радости видеть и слышать Шарлотту Грейнджер и довольствоваться женщинами легкого поведения и замужними светскими дамами.

– Месье граф! – Миниатюрная француженка-модистка поспешила навстречу посетителям. – Чем могу служить? Дневное платье для мадемуазель? Или вечернее?

– И то и другое, в большом количестве, – велел Шандор, усаживаясь поудобнее.

Помощницы модистки быстро окружили Шарлотту.

– Причем все это нужно в течение нескольких дней, мадам.

– Разумеется, месье граф.

Модистка с сияющим видом протянула руку Шарлотте и увела в комнату, заваленную рулонами шелка, атласа и бархата. С нее сняли мерку. Сначала выбирали ткани, пока у Шарлотты не закружилась голова. Потом настала очередь готовых туалетов.

На нее надели светло-голубой шедевр с глубоким вырезом, кружевом на корсаже и бутоньеркой на талии.

Шарлотта взглянула на себя в высокое зеркало и ахнула. Она никогда не носила таких открытых платьев!

– Посмотрим, одобрит ли граф, – объявила маленькая модистка, сверкая глазами.

Шарлотту, не успевшую запротестовать, вытолкнули во внешнюю комнату, отделанную дорогими дубовыми панелями и уставленную кожаными креслами, в одном из которых ожидал Шандор. При виде нежного изгиба груди и тонкой талии он едва перевел дух. Только стальная воля помогла выдержать испытание. Выказать свои чувства сейчас – значит отпугнуть ее. Он холодно кивнул в знак одобрения. Шарлотту снова увели в другую комнату с зеркалами во всю стену. Светло-голубое платье сменили на туалет с длинными рукавами из розового венецианского бархата. Шандор снова кивнул.

За венецианским бархатом последовал белый муслин, от которого у него помутилось в голове. На очереди было дневное платье из светлого полотна, с широкими рукавами до локтя и соблазнительно низким вырезом, обеденное платье из кремового шифона с гипюровыми воланами, обрамлявшими плечи, классически строгое белое бархатное платье, расшитое жемчугом, и наряд из зеленой тафты, под цвет глаз Шарлотты.

Кроме всего этого, были заказаны костюмы с облегающими лифами, элегантными застежками из сутажа и юбками, так сильно сужавшимися к щиколоткам, что Шарлотте казалось, что она не сумеет сделать в них ни шага. И вечерние манто, одно из мягкой белой шерсти, второе – из черно-бурой лисы с собольей отделкой. Горностаевый палантин, шиншилловый, из лебяжьего пуха…

Шарлотта не знала, что сказать. Но за нее все решил Шандор:

– Мадемуазель Грейнджер наденет дневное платье из светлого полотна. Остальное пришлете в «Босолей».

– Да, месье граф. Иметь с вами дело одно удовольствие, – искренне призналась модистка и хотела унести сброшенное лиловое платье, но Шарлотта порывисто остановила ее.

– Нет, я хотела бы оставить его себе, если не возражаете, мадам.

Мадам была слишком вежлива, чтобы выказать удивление. Любезно улыбнувшись, она приказала завернуть старое платье вместе с остальными и доставить в «Босолей».

Шарлотта с извиняющимся видом повернулась к Шандору:

– Мне его подарила княгиня. Больше у меня ничего не осталось на память.

Шандор поспешно отвернулся. Какая еще женщина способна на такой жест, после того как ей подарили десятки новых платьев?

Сердце Шарлотты упало. Она расстроила его. Но у нее просто не оставалось выхода!

В полном молчании они добрались от лавки мадам Рамбер до шляпницы.

Шляпы, отделанные цветами, были для примерки водружены на ее медные локоны, одобрены Шандором, завернуты в тончайшую бумагу и помещены в дорогие картонки. За ними последовали маленькие пустячки из бархата и перьев. Одна из таких шляпок, с вуалеткой, усеянной мушками из синели, была так изысканна, что Шарлотте ужасно не хотелось ее снимать.

Она робко запротестовала против такой расточительности, на что Шандор молча свел брови и повез Шарлотту к одному из лучших ювелиров Монте-Карло, где выбрал нитку жемчуга, бриллиантовый браслет, сапфировое ожерелье и изумрудное колье-воротник.

Но, увидев Шарлотту в изумрудах, он мрачно покачал головой. Драгоценные камни, отражавшие блеск зеленых глаз, не шли к ее красоте. Шарлотта не нуждалась в украшениях, если не считать живых цветов, которые она обычно носила. Поэтому он заплатил за все, кроме изумрудов. Остальные драгоценности, которыми он намеревался ее одарить, остались лежать в бархатных коробочках.

Когда они вернулись к экипажу, Шандор резко, стараясь скрыть истинные чувства, приказал:

– Прошу вас всегда носить жемчуг к тому платью, которое на вас.

Шарлотта непослушными руками подняла нить идеально ровных жемчужин и надела на шею.

Граф кивнул. Жемчуга шли ей куда больше изумрудов.

Но Шарлоттой снова овладело беспокойство. Почему Шандор вдруг сделался таким отчужденным? Почему был так резок, когда она протестовала против его расточительности? Может, потому, что платья, шляпы и драгоценности предназначались не для нее одной, а для тех, кто займет ее место?

Она поборола слезы и спросила мягким, грудным голосом, который так чаровал его:

– Сейчас мы вернемся в «Босолей», ваше сиятельство?

– Нет. Нанесем визит мадемуазель Бернар. И зовите меня просто Шандор.

– Да, граф… да, Шандор.

Его лицо больше не было мрачным. Шарлотта робко потрогала жемчужины:

– Что скажет князь Яковлев? И леди Пителбридж.

Шандор улыбнулся.

– И графиня Бексхолл, и княгиня Елена?

Их взгляды встретились, и Шарлотта, к собственному изумлению, почувствовала, как ее разбирает смех.

– Они будут шокированы, – фыркнула она.

– Возмущены.

В его глазах плясало дьявольское веселье.

И тут оба не выдержали, одновременно разразившись смехом при мысли о фуроре, который вызовут, когда войдут в казино рука об руку.

Кучер вытаращил глаза. За десять лет на службе у графа Кароли он никогда не слышал, чтобы хозяин смеялся от всей души. Кем бы ни была англичанка, ей удалось то, чего не смогли добиться все светские дамы Европы, – снять огромную тяжесть, лежавшую на души-графа Кароли.

– Мадемуазель Бернар ждет вас, ваше сиятельство, – объявил управляющий отеля, вежливо отводя глаза от Шарлотты.

Коридорный в ливрее повел их по устланным коврами коридорам в отведенное Саре крыло и постучал в дверь. Сара пригласила их войти со всей обольстительностью женщины, готовящейся встретить любовника.

Шарлотте снова стало не по себе. Что задумал Шандор?

При виде Шарлотты Сара пришла в восторг:

– Дорогая Шарлотта, какой чудесный сюрприз! Как мило со стороны Шандора привести вас. – Глаза ее лукаво блеснули. – Тем более что ему так не понравилось внимание к вам графа де Вальми!

В этот момент Шарлотта поняла, что, каковы бы ни были отношения Сары и Шандора, они не любовники. По крайней мере, если и были таковыми, то очень давно. Сейчас это просто люди, симпатизирующие друг другу и с некоторых пор ставшие приятелями.

Ленивая чувственность, звучавшая в голосе Сары, присутствовала бы, даже спроси она у коридорного бокал шампанского.

Она не поднялась, чтобы приветствовать их, и снова откинулась в шезлонге. Сегодня она была в длинном белом свободном платье с чудесной вышивкой, отделанном жемчугом. У ее ног лежал гигантский волкодав.

– Мои дорогие, садитесь и выпейте шампанского. Я всю ночь лепила бюст Шарлотты, и он великолепен. Но нет, Шандор, вы пока не можете его увидеть. Он не закончен.

В номере сильно пахло вербеной. Шарлотта в жиз-нине видела такого беспорядка! Повсюду стояли мольберты с незаконченными картинами, начатые и брошенные скульптурные работы и накрытый полотном бюст, вероятно, тот самый, о котором говорила Сара. Палитры с красками, глина – все принадлежности художника. В дальнем углу чинно и так же естественно, как настоящий лакей, стоял скелет.

В открытую дверь виднелась спальня, где рядом с кроватью под шифоновым пологом стоял розовый позолоченный гроб, словно готовый немедленно принять тело своей хозяйки.

Шарлотта заметила изящные стульчики, диваны с атласной обивкой, огромные вазы и высокие растения в горшках. Очевидно, Сара возила с собой не только одежду и драгоценности, но и любимую мебель.

Но взгляд Шарлотты снова и снова возвращался к гробу. Заметив выражение ее глаз, Сара гортанно рас смеялась.

– Та необходимая вещь, которую я всегда беру в дорогу. На нем мои инициалы.

– А скелет? – потрясенно прошептала Шарлотта.

– Мой старинный друг. Художник должен изучать человеческое тело, а я художник, как перед мольбертом, так и на сцене. – Она вдруг мечтательно улыбнулась. – Месье Бертора просил меня дать спектакль в Театре казино. Кого мне сыграть? Святую Терезу или герцога и «Англичанине»?

– Всё равно. От вашей игры в любом случае захватывает дыхание, – искренне заверил Шандор.

– Ну конечно…

Сара пожала плечами и рассмеялась. Волкодав подошел к Шандору и, дождавшись, пока тот его погладит, спокойно улегся.

Сара пригубила шампанское.

– Малышка Шарлотта, у меня для вас приятный сюрприз. Очень скоро сюда придет еще один гость. Тот, которого, думаю, вы очень хотите видеть.

– Я никого не знаю в Монте-Карло, мадемуазель Бернар, – улыбнулась Шарлотта:

– Сара, – поправила актриса, тряхнув головой. – Только Сара, моя маленькая Шарлотта. Но должна предупредить, что мой гость питает слабость к красивым женщинам, и поэтому, Шандор, вы должны всячески оберегать Шарлотту, в противном случае… – она дразняще прищурила кошачьи глаза, – вы вполне можете ее потерять.

Шарлотта ощутила острый укол в сердце. Даже Сара уверена, что она любовница Шандора.

В дверь постучали. На этот раз поднялись все трое. Шарлотта случайно задела юбкой Шандора, и он жадно втянул ноздрями аромат ее волос, ее кожи. Ее близость причиняла почти физическую боль.

Желание захлестнуло его, отозвалось жаром во всем теле и неприятной пульсацией в висках. На какой-то безумный момент он был готов забыть о здравом смысле и сделать все возможное, чтобы преодолеть ее неприязнь к нему.

Но момент быстро миновал. Если он отдаст поместья Кароли сыну Позери, значит, останется без имени и денег. Он не мог ей предложить ничего, кроме будущего у полного стыда и позора.

Дверь открылась, и на пороге появился широкоплечий мужчина небольшого роста с выразительным лицом и короткой светлой бородкой. Держался он непринужденно, и покрой его темно-синего костюма из саржи был безупречен. Из нагрудного кармана выглядывал кончик дорогого шелкового платка. Под мышкой он нес трость с золотым набалдашником. Светло-серая мягкая шляпа сидела на голове чуть набекрень. Облик довершали желтые замшевые перчатки, отстроченные черным шелком. Светло-голубые глаза навыкате под тяжелыми веками оценивающе смотрели на Шарлотту.

– Ваше королевское высочество, позвольте представить мисс Шарлотту Грейнджер, – вкрадчиво пропела Сара, и Шарлотта, не в силах поверить в происходящее, низко присела в реверансе перед будущим монархом.