Завещание на любовь

Глава 4

Ландшафтные дизайнеры вновь облажались. Как можно сделать все противоположно тому, что я сказал, черт возьми? Голова гудит от недосыпа: за всю ночь я ни разу не сомкнул глаз. Мне было не по себе от мысли о том, как сладко посапывает Мередит в своей новой комнате. Я хочу думать о ней, как об отродье Сьюзен и Генри, людей, разрушивших мою жизнь, но получается хреново. Во время поездки на Кларе я боролся с желанием приобнять ее, уткнуться носом в ее мягкие светлые волосы, вылетевшие из-под шапки, и положить свои руки на ее бедра. Она прижималась ко мне так близко, что даже не помогла колка дров. После ужина пришлось попотеть на тренажерах.

– Дьявол… – стону я вполголоса.

Нельзя мне об этом думать. Ни на мгновенье!

Не могу сосредоточиться – чертежи плывут перед глазами. Сроки поджимают, а моя голова забита сексуальной девятнадцатилеткой. Утром, пока я готовил завтрак, чувствовал не аромат кофе, а только запах ее шампуня. Клубнично-персиковый. Плечи содрогаются от нервного смеха. Старик, тебе тридцать четыре, а ты нюхаешь шампунь молодой девчонки. Наверное, следует съездить в город, пока есть такая возможность и найти подругу на ночь. А что я буду делать в период гроз? Что, если я не сдержусь и поддамся порыву? Я не прощу себя и лишу ее единственного пристанища, где она может жить спокойно.

Мой кабинет отделен от бассейна лишь тонированными стеклянными стенами, и лестница, ведущая на чердак, не закрывает мне вид на него. Когда я составлял проект дома, такое расположение казалось удачным решением. Однако сегодня я начал очень сильно жалеть об этом. Мередит, осматриваясь вокруг, шагает к бассейну, как котенок. Ей меня не видно, зато я прекрасно вижу все. Легкий шелковый пеньюар с кружевами черного цвета резко контрастирует со светлым оттенком ее кожи, мягко облегает каждый изгиб.

Мне стоит отвести взгляд, но я этого не делаю и продолжаю наблюдать за действиями Мередит.

Она еще раз осматривается, кидает полотенце и телефон на плетеное кресло. Ее руки тянутся к поясу, а дальше все как в замедленной съемке. Тонкие пальцы девушки развязывают халатик – из-под тонкой ткани первыми показываются две вздернутые груди идеальной формы, прикрытые спортивным топом. Сквозь белый хлопок просвечиваются напрягшиеся от прохлады соски. Шумно втягиваю воздух через рот, мысленно крича на себя.

–Хватит пялиться… Боже… – хрипло шиплю и ерзаю на месте от дискомфорта, появившегося в штанах. Спазм ударяет в шею, и все тело изнывает в неодолимом желании. С губ срывается приглушенный рык. – Отвернись, Маркус!

Пеньюар падает с плеч, обнажая ключицы и руки. Когда Мередит снимает его полностью, я не могу угомонить участившийся пульс и блуждаю по ее телу, запоминая каждый сантиметр и жадно упиваясь красотой идеальных форм. Мередит не в бикини, а в мужских хлопковых боксерах, обрисовывающих плавные изгибы. Тонкая талии плавно переходит в широкие округлые бедра. Обычные плавки смотрелись бы не так горячо, как эти гребаные боксеры. Когда они намокнут, то я совсем разуверюсь в своей силе воле. На моем лбу выступает ледяная испарина, во рту становится неимоверно сухо. Мои глаза спускаются чуть ниже. Член возбужденно упирается в твердую ткань джинсов. Я почти кончаю от этого прекрасного зрелища.

Подойдя к ступенькам, Мередит проверяет температуру воды рукой, слегка подавшись вперед. Ее упругая попка смотрит прямо на меня, когда девушка наклоняется. Перед тем, как погрузиться в воду, девушку забирает волосы на макушке, подняв руки. Грудь вздымается и подпрыгивает при каждом движении и вдохе, дразня меня. Мередит ныряет в бассейн, и под толщей воды видны лишь голова и длинная шея. Пусть я больше не вижу полуобнаженную прекрасную девушку, фантазия не может остановиться и продолжает рисовать в голове непристойные образы и мечты. Мер делает круг, медленно рассекая воду.

Вдруг на столе начинает звонить мобильный. Мелодия привлекает внимание Мередит, и девушка с опаской оглядывается и, клянусь, уставляется на меня. С трудом разгибаю окаменевшие руки и отвечаю на вызов.

– Да, – рявкаю я, раздраженный тем, что меня раскрыли, или тем, что приходится наконец отвлечься.

– Па, привет, – на другом конце провода слышится голос Кайла. Черт, я сбил парня с толку.

– Прости, – закрываю глаза ладонью, пыхтя, будто пробежал кросс.

– Что-то случилось? Ты в порядке?

– Просто опять завал на работе, – а еще у меня стояк на маленькую киску, поселившуюся в моем доме. – Что ты хотел, парень? Не говори, что тебя отчисляют на последнем году обучения или что тебя арестовали. Снова.

Кайл неплохой парень, но ему слишком нравится адреналин после нескольких стопок бурбона, потому мне приходилось несколько раз приезжать в Бостон и вызволять его. А еще у него туго с посещаемостью, чем пользуются в университете. Декан под словами «вас могут исключить» маскирует «внесите пожертвования в мой карман». Он пользуется фамилией Монтгомери, зная, сколько у нас денег, а я позволяю это делать, чтобы Кайла не вышибли к чертям.

Кайл тихо посмеивается, я слышу, как он закатывает глаза.

– Пап, все хорошо, – уверяет он. Я воспитывал Кайла с восьми лет, и в Интернете писали, что дети не должны называть опекуна папой или мамой. Я должен был напоминать ему о том, кто я ему, но кто же устоял бы перед слезливыми осиротевшими глазками, умоляющими меня стать его отцом? По-моему, сейчас ситуация повторяется. Те же глазки, только Мередит не называет меня папочкой. Я совсем извращенец, если теперь очень хочу услышать такое обращение, произнесенное ее тихим голоском мне на ухо? – Просто хотел спросить, как ты поживаешь. Нашел ли ты себе кого-нибудь? Я все еще жду сестру или брата.

Я бросаю мимолетный взгляд на Мередит, которая перевернулась на спину и с прикрытыми глазами замерла на середине бассейна.

– Кстати, у меня есть одна новость. Это какое-то безумие, черт побери, – потираю ноющий пах под столом, чтобы хоть как-то снять напряжение, и разглядываю чертежи нового проекта, хоть как-то отвлекаясь.

– Ты меня пугаешь. О дай угадаю! Раз ты вспомнил про новость при упоминании ребенка, значит, ты все-таки обрюхатил какую-нибудь официанточку в баре у Лу или решил выбраться из захолустья, которое называешь домом? – Кайл цокает языком, явно ухмыляясь с озорным блеском в глазах.

Я смеюсь во все горло. Лу – моя первая подруга в Джексоне. Мы даже повстречались около месяца, но разбежались, поняв, что отношения не для нас. По крайней мере, в то время. Лу – единственная, кого я могу считать другом. Время от времени я захожу к ней в бар и подцепляю официанток или клиентов, за что получаю от Лу.

– Не угадал, – цокаю языком, все еще посмеиваясь. – Помнишь, я рассказывал тебе про семью Ван дер Меер, с которой дружили мои родители? – Кайл напряженно глотает и задерживает дыхание. Он прекрасно знает нашу историю с этой семьей. – Недавно Сьюзен и Генри умерли, а мистер Ван дер Меер завещал мне свою внучку.

– Эээ… что ты имеешь в виду?

Я хмыкаю.

– Этот старик написал в завещании, что девчонка не может пользоваться своими деньгами и имуществом до окончании бакалавриата, поэтому она временно переселилась ко мне, – объясняю я, хотя кто бы объяснил мне. – Не знаю, что он пытался сказать таким решением. Может, показать, что не налажали с внучкой, как с дочерью. Или боялись, что Генри выпросит у бедняжки деньги и растратит все наследство.

– И как она? – скептически спрашивает Кайл.

Горяча, как ад, чудесно готовит, с самыми красивым лицом, что я видел за всю свою жизнь, и с очень соблазнительными губами. Я откашливаюсь и говорю совершенно другое:

– Зашуганная серая мышка.

– Будь с ней полегче, па, – просит Кайл. – Расскажи еще что-нибудь. Как у тебя дела вообще?

Я открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент Мередит вылазит из бассейна. Белье намокло. Спортивный топ прилип и стал второй кожей. Я вижу розовые затвердевшие соски под сырой белой тканью. Боксеры тоже просвечивают, и я понимаю, что на лобке нет ни единого волоска. Интересно, для кого она такая гладкая? У нее есть парень? Вряд ли. Она точно училась в школе с разделением на мальчиков и девочек. Я сам учился в такой, хотя меня это не сделало монахом.

Мередит вытирается, надевает халатик, покрепче запоясавшись и, проклятье, идет ко мне. Опускаю глаза обратно на чертежи и прячу стояк под столом, сдвинувшись ближе.

– Пап? – зовет Кайл. – Ты еще здесь?

Я не успеваю ничего ответить: Мередит стучится в дверь и заходит. Ее плечи часто поднимаются, с волос капает вода, щеки порозовели. Девушка дружелюбно улыбается и заходит внутрь, но не произносит ни слова. Ее глаза, обрамленные слипшимися от воды ресницами, осматривают мой кабинет с памятными работами и высоким стеллажом с книгами. В комнате ничего лишнего, но при этом это единственное «непустое» помещение в доме. Откашливаюсь, привлекая внимание Мер. Ее лицо вспыхивает, и Мередит шепчет:

– Я не отвлекаю? Просто хотела узнать кое-что.

Вспоминаю про мобильный у уха и отрицательно качаю головой. Тогда она продолжает говорить:

– У тебя есть Нетфликс или какие-то кассеты с фильмами? Люблю фильмы и сериалы, и я давно ничего не смотрела, а мне очень хочется, потому что..

– Стой, – хмыкаю я, прерывая ее бормотание. Она чертовски очаровательна, когда начинает нервничать. – Да, у меня есть Нетфликс. Я же не пещерный человек. Прими душ и жди меня в гостиной.

Конечно, в комнате, куда я ее поселил, телевизор намного лучше, но не уверен, что смогу нормально сидеть на постели, где она спала.

Мередит, отсалютовав, бежит на первый этаж, пока я смотрю вслед на ее попку. Кайл снова зовет меня, и я, встрепенувшись, ворчу:

– Все по-старому. Твой старик такой же одинокий и скучный.

– Судя по голосу, она душка, – усмехается Кайл. – Слышал, что ты идешь развлекать гостью. Хорошего дня, па!

– И тебе, Кайл, – выдыхаю я.

***

Она. В. Гребаных. Шортиках. Я вижу линии ягодиц, длинный белесый шрамик на бедре, который не заметил во время ее плаванья. Светло-русые волосы еще влажные, хотя я и слышал жужжание фена из ванной. Они мозолят глаза, напоминая об утреннем заплыве Мер.

– Пароль от аккаунта в шкафчике, там же и диски, – сдержанным тоном говорю я. – Ключ от Wi-Fi тоже можешь найти там.

Мередит кивает и уже начинает листать кинематографическую библиотеку. Ее выбор останавливается на «Темном рыцаре», и я не могу сдержаться и удивленно фыркаю.

– Что-то не так? Мне не подходит этот фильм, как и готовка? – выпаливает девушка.

Ее глаза в прищуре впиваются меня. Раздражение читается на всем лице, как прошлым вечером. Я поджимаю губы: она попала в точку. Мне стоит перестать ее недооценивать.

– Первая часть интересная, – улыбаюсь я. – Удачного просмотра.

Я готов уже вздохнуть с облегчением и уйти на чердак, чтобы выпустить пар, но Мер берет меня за руку, останавливая. У нее такая привычка? Я имею в виду касаться людей, а не действовать словами. Мередит не похожа на тактильного человека.

– Может быть, ты хочешь присоединиться? – отдернув руку, предлагает она. – Это не из вежливости. Просто нам все равно жить вместе, и думаю, стоит иногда что-то делать вместе. Смотреть фильмы, например.

Натягиваю улыбку на губы, а внутри отчаянно кричу. Не могу – или не хочу – придумать повод для отказа, поэтому утвердительно киваю, засмотревшись на маленький треугольник из родинок возле ее правого глаза. У нее много коричневых пятнышек на заостренных скулах, над губой, возле носа, которые проявились, когда она смыла косметику. Ей не нужна штукатурка, ведь ее кожа идеальная. В дневном свете глаза Мередит принимают насыщенный изумрудный цвет без тени голубого оттенка.

– Тогда я принесу что-нибудь вкусное к фильму, – выдыхаю я, стараясь не выдать свою неприязнь к ее предложению.

По пути на кухню решаю подстраховаться и пишу СМС Лу:

«Когда я тебе напишу, позвони мне и наплети что-нибудь о том, что я срочно нужен тебе, иначе тебе придется забирать меня либо из психушки, либо из тюрьмы, либо из морга!»

Ответ приходит сразу же:

«Ты там напился? Маркус, могу сейчас позвонить своему брату-психиатру, я давно ему говорю, что сумасшедшее тебя клиента ему не найти)))».

Закатываю глаза. Мне совсем не до ее шуток, черт побери.

«Лу, дерьмо, ситуация 911. Проси, что угодно. Главное – спаси мою задницу, когда я напишу».

Пока подруга выдумывает коварный план, я достаю из шкафчика кукурузные чипсы и пиво. Мер, вряд ли, пила пиво когда-то, но у меня нет содовой или сока. Беру на заметку: надо купить ей чего-то безалкогольного. Телефон вновь запиликал.

«Я помогу, но с одним условием. Обещай, сукин сын, никогда больше не трахать моих официанток. Разбираться с их малахольными муженьками приходится мне. Ты вообще понимаешь, скольких молодых мамочек ты увел у меня? А они, к слову, самые послушные работницы!»

Собираюсь возразить, ведь у них не написано на лице – сиськах или заднице – об их чудных младенцах, но одергиваю себя. Мне нужна ее помощь.

«Я согласен на все, Лу».

«Ладно, чудак. Жду сигнал».

***

От пива Мередит отказалась, и я выпил ее порцию. Сначала все шло нормально: я сел подальше, уставился в чертов экран и набивал живот вредными снэками. Звуки драк гремели из колонок, но я слышал только размеренное дыхание Мер. Да и на фильме сосредоточиться не получилось, потому что боковым зрением видел, как она подобрала под себя ноги, свернувшись калачиком. Когда вздымалась ее грудь, я мысленно вспоминал ее розовые вздернутые соски.

Долго я держаться не смог, поэтому несколько минут назад написал Лу. Вот только рыжая чертовка не звонит.

– Ты любишь кино? Я жить без него не могу, – вдруг сообщает Мередит, поставив фильм на паузу. – И без сериалов. О! Еще люблю читать. У меня очень скучные хобби. Я просто знаю только о твоей профессии, мне интересно узнать что-нибудь о тебе, если это, конечно, уместно.

Уголки моих губ приподнимаются. Она не умеет начинать разговор. Складывается ощущение, что она никогда не заводила друзей и не знакомилась. Мередит выбрала неправильного человека для наработки коммуникативных навыков. Я слишком много сквернословлю и бываю грубым. А ее ангельское личико вышибает из головы все культурные выражения.

Открываю рот, чтобы сказать, что люблю кино. За месяцы, проведенные в одиночестве, я посмотрел неприлично много фильмов. Даже картины, снятые по книгам Николаса Спаркса, об этом я не сознаюсь даже под пытками. Засматриваюсь на то, как Мередит облизывает пальцы от крошек, проводит языком по нижней губе и… мой язык немеет, а изо рта не выходит ни одного слова.

Лу, если ты не позвонишь сейчас же, я сожгу твой бар и…

Диван вибрирует от звонящего телефона. Слава Богу! Хватаю айфон и уже собираюсь рявкнуть на подругу, но вспоминаю, что рядом сидит Мередит.

– Красавчик, ты мне очень нужен, – мурлычет Лу низким голосом, и я усмехаюсь. – Приезжай быстрее.

– Уже выхожу, солнце, – как можно ласковее говорю я и отключаюсь.

Мередит притягивает колени к груди, ее взгляд направлен в пустоту. Нехорошо оставлять ее одну, но и быть рядом не могу. Я веду себя как школьник, прячущийся от поклонницы. Но я лишь пытаюсь ее уберечь от своих внезапно появившихся сексуальных желаний.

– Мередит, мне надо отъехать, – мои слова – формальность, ведь она все прекрасно слышала. – Я могу зайти в кафе и купить что-нибудь на ужин, если хочешь.

Девушка отрицательно качает головой, молча возобновляет просмотр и ставит чашку с чипсами на журнальный столик. Чувствуя себя последним сукиным сыном, пнувшим беззащитного котенка, уезжаю в бар.

***

Бар полон людей. Здесь как и всегда чертовски шумно. В одном углу пожилые мужчины играют в бильярд, гремя пивными стаканами о стол. В другом – молодые девушки танцуют под громкую музыку из автомата, стараясь привлечь внимание парней.

Лу наливает мне новую порцию текилы. Она расхаживает возле меня, как ястреб, поджидающий, когда добыча выберется из укрытия. Женщина в своей обычной униформе: в майке на тонких бретелях с выцветшей эмблемой бара, в обтягивающих джинсах на низкой посадке, открывающими ее подтянутый живот и дурацкую татуировку бабочки. Рыжие взбалмошные кудри стянуты в хвост на затылке. Большинство посетителей приходят сюда не ради молоденьких официанточек, а ради Лу. Горячая барменша привлекает взгляды почти всех мужчин в баре.

– Мне сколько в тебя влить, чтобы ты хоть что-то объяснил? – Лу наклоняется к моему уху. – Например, на кой черт тебе самый скромный женский купальник? Монашки купаются в более открытой одежде.

Я фыркаю, размышляя спрячет ли закрытый синий купальник идеальное молодое тело Мередит. Ставлю сотню баксов, что он не поможет. Может быть, слить воду? Или затеять ремонт? Или…

Затылок пронзает пульсирующей болью. Лу ставит на место стальной джиггер, которым только что огрела меня по голове.

– Что творишь, ведьма? – шиплю я, потирая затылок.

Лу вытирает руки полотенцем и, бросив его, нависает над барной стойкой. Я не в силах терпеть ее выжидающий взгляд, поэтому закрываю ладонями лицо, тяжело выдыхая.

– Когда у тебя перерыв? – спрашиваю я.

– Сейчас, если надо. Можем уйти в кабинет и выпить, а потом ты мне все расскажешь, – предлагает Лу.

– У меня идея получше, – в моей памяти слишком свежи воспоминания о плавающей Мередит, официанток трогать нельзя, так что секс с Лу был бы вполне хорошим вариантом. – Давай трахнемся, и ты не будешь ничего спрашивать.

Подруга хохочет, перебивая своим прокуренным смехом песню, играющую из колонок. Мы не спали уже несколько лет. Она красивая и привлекательная женщина, но сейчас я воспринимаю ее как мужика с сиськами. Мы слишком много пережили вместе, чтобы я до сих пор хотел ее в романтическом плане.

– Я скорее приму целибат, чем трахнусь с тобой, – все еще смеясь, парирует подруга. У нас схожее восприятие друг друга: я для нее баба с членом. – Выкладывай или, клянусь, попрошу охранника выгнать тебя.

Я прищуриваюсь и, понимая, что спорить бесполезно, соглашаюсь. Мы уходим в ее кабинет, где есть хорошая бутылка бурбона.

***

Охмелевшая Лу ржет, как конь. Из ее глаз текут слезы, пока женщина едва не катается по полу от смеха.

– У вас, богачей, мозги набиты тараканами, – визжит Лу, держась за живот. – Сплавили девчонку похотливому старику и отлично! – кидаю в нее упаковкой бумажных салфеток. Я не старик, черт возьми! Мне даже нет сорока, сучка! – Ладно-ладно. Если на чистоту, то не смей с ней спать. Подрочи в душе под порнушку, но ее не трогай, а то я лично отрежу тебе яйца. Вообще, мне кажется, у тебя кризис среднего возраста или какая-то такая брехня.

– С чего ты так о ней печешься? – бурчу я, скрестив руки на груди. – Ты ее не знаешь.

– Как и ты, – возражает Лу, положив голову на мои колени. – Для сиротки важнее дружеская поддержка, а не член. Даже твой. Попытайся отвлечь ее, своди на рыбалку, потренируйтесь вместе, сделайте ремонт на чердаке. Может, так сможете подружиться, а твой член перестанет шалить. Избегать и прятаться совсем по-детски. В твоем доме ей должно быть комфортно после таких родителей, она не должна чувствовать стыд и смущение. Девочка должна понимать, что не обуза для тебя.

Лу права. Я повел себя, как последний мудак.

– Ты права, ведьма, – выдохнув, соглашаюсь я.

– Я всегда права, озабоченный подросток, – Лу встряхивает мои волосы, погладив по голове. – Но купальник все-таки отдай. От греха подальше.

Мы прыскаем со смеху и, допив, уходим из кабинета. Через час меня подвозит официантка, потому что я слишком пьян для езды за рулем. К моему приезду дома уже царит тишина. Ставлю ужин для Мередит на стол вместе с пакетом из магазина одежды.