Зависимые (СИ)

Отражение

— Ой, какая хорошенькая! — завопила рыжеволосая девчонка, как только я переступила порог студии. — Я — Руслана!

— Алена, — я не могла не улыбнуться в ответ.

— Идем за мной! Буду колдовать над твоим образом. Августа сказала сделать из тебя — звезду!

Она была из тех людей, которые не показывали никому свою боль, постоянно пытаясь казаться улыбчивыми. Девочка-весельчак. Самая настоящая. Мне нравились такие люди, но я не подпускала их слишком близко. Ведь, чем ближе отношения, тем больше своих проблем «весельчаки» перекладывают на плечи друзей. Не знаю, но мне показалось, что ее что-то волновало, и скорее всего это не работа.

Пока Руслана думала, что сделать со мной, мы успели поговорить. Она рассказала, как из-за ее увлечения от нее буквально отвернулась вся семья. Ее родители думали, что она пойдет в медицину, но Руслана выбрала путь стилиста. Я же рассказала ей о своем детстве, и она плакала. Да, это странно, но по ее щекам бежали слезы. Одного я не понимала. Плакала она от того, что ей было жаль меня или все же расстроилась, рассказав свою историю. Я видела людей, которые, проговаривали свои проблемы вслух и потом несколько недель могли биться в истерике, а кто-то уходил в запой или… переходили на запрещенные препараты, но вряд ли Руслана была такой. Она просто любила поговорить по душам, как и все парикмахеры. Не знаю насколько это правда, но часто слышала.

— Девочки у нас дружные. Тебе стоит с ними подружиться.

— Дружные? А Наталья?

— О, ее тут никто не любит. — Она сморщилась и принялась за работу.

— Почему?

— Ну… она себя плохо показала в браке с Янисом.

— Так это он ЕЕ бросил?! — удивилась я, не понимая, как он мог бросить такую, пусть и с характером, но красивую девушку.

— Да. Не сошлись характерами. Он любит свою работу и тишину, а она… любит отдыхать и светские вечера. Ну и там какие-то проблемы из-за детей. То ли Наталья не хотела портить фигуру, потому что только начинала карьеру, то ли Янис не мечтал о семье… Ну это насколько я знаю. Не знаю, сплетни — это одно, а их жизнь — другое. Закрой глаза!

Крема, пудра, тушь, сотни разноцветных теней и помад, духи и что-то еще, название чего я не знала, а даже если мне озвучивали, все равно не запоминала. Все это она наносила на мое лицо. Я не сомневалась, что Руслана — профессионал, но мне было непривычно ощущать себя под «тонной» макияжа. Крема стягивали кожу, помада, казалось бы, обжигала губы, я не могла широко распахнуть глаза, потому что веки внезапно отяжелели. Мне хотелось смыть все скорее, но еще больше хотелось увидеть отражение.

— Божественна! — прошептал вошедший Янис, смотря на меня с искренним восхищением. — Августа! Иди-ка сюда.

Женщина неторопливо вошла в студию Русланы и молча рассматривала ее работу, вернее меня. Они с Янисом переглядывались. От молчания мне стало не по себе. Я испугалась, что ей что-то не нравится, и сейчас она выгонит меня, но на ее лице появилась легкая улыбка. Нет, это не была улыбка, скорее ее это было просто расслабленное выражение.

— Кого-то ты мне напоминаешь… Хорошенькая такая… — сказала она, отчего мне стало не по себе.

Я все детство слышала оскорбления от детдомовцев, поэтому в тот момент слова Августы меня слишком напрягли. В детстве после подобной фразы летело оскорбление, а иногда и кулаки. Почему? Не знаю. Что я делала? Терпела. А в какой-то переломный момент, начала винить себя за то, что такая. Я была уверена, что со временем все изменится, потом думала, что буду мстить, но со временем забыла своих обидчиков… Забыла то, как они выглядели и что говорили, а все воспоминания почти стерлись из памяти. Лишь иногда, выпив больше нужного, я мучилась, вспоминая прежнюю жизнь. Знала, что все могло быть по-другому, но изменить уже ничего невозможно. Да и зачем?

— Международный проект у тебя в кармане, — сказала Августа, поправляя очки. — Руслана, как закончишь не забудь позвать нас. Янис, идем, у меня есть парочка предложений насчет фотосессии.

Я не понимала их. Они что-то обсуждали между собой, Руслана носилась по всей студии что-то искала. Это неловкое состояние, когда начинаешь подниматься со дна и боишься, что дальше все будет еще сложнее и хочется вернуться на то самое дно. В привычную атмосферу, где не нужно ничего делать. Где можно просто сидеть и тупо пялиться в телик. Я никогда в жизни не заморачивалась насчет внешности, но здесь только она решала все.

— Подойди-ка сюда! — крикнула Руслана из гардероба несколько раз, пока я не зашла туда.

Маленькая комнатка, забитая вещами, обувью и еще какими-то коробками. От ярких цветов, у меня закружилась голова. Как можно носить такое на себе? А вид платья, висевшего на виду, и вовсе вводило в состояние шока. Ладно, красное… но каким оно было. Тонкие бретельки, декольте, из которого скорее всего могла вывалиться грудь, а длина… Платье казалось коротким даже на вид и, несмотря на длину — все равно с разрезом сбоку. Это нужно быть слишком отважной женщиной, чтобы надеть такое. Само-собой у меня никогда в жизни не было платьев, да и платьев в принципе, но даже свитер или футболку такого яркого цвета, я бы не купила. Все внимание людей было бы приковано ко мне, а мне этого не нужно… раньше не нужно было…

Руслана подвела меня к зеркалу и принялась прикладывать ко мне разные платья, а том числе и то красное. Они были короткие и длинные, с рукавами и без, приятные на ощупь и очень грубые, но ей ничего не нравилось, либо же она просто понимала, что мне ничего не пойдет.

— Хм… что же мне с тобой делать?

— Все настолько плохо?

— Нет-нет… Мне хочется чего-то особенного для тебя, а это слишком простое. И эти волосы… если бы я могла сделать что-то… Вот зачем обрезать?! Да и мужская стрижка тебе не подойдет… у тебя черты лица слишком милые. — Злилась девчонка, трогая мои волосы и хмурясь. — Женщина должна быть женственной. Подожди-ка!

Девчонка-зажигалка. Она то что-то придумывала и с энтузиазмом начинала носиться по студии, либо же потухала и сидела на месте. Вот так просидев какое-то время на месте, Руслана подскочила и начала что-то искать по полкам. Достав серую коробку, она открыла ее и достала черный парик.

— Ну-ка, подойди сюда.

Густые черные волосы спадали на плечи, аккуратно спускались по спине и так подходили к «новому» лицу, что это меня напугало. До этого момента я была уверена, что плохо помню свою мать, но эти черные локоны и яркий макияж — напомнили мне ее. Напомнили тот день, когда она привела меня к дверям приюта, послала воздушный поцелуй и уехала с мужчиной, чьего имени я не знала. Я не хотела быть похожей на нее. Не хотела быть такой же. Не хотела вспоминать прошлое. Но еще больше я перехотела начинать новую жизнь. Теперь я ясно понимала, что из меня делали другого человека. Отражение в зеркале показывало женщину, которую я ненавидела всем сердцем, которая променяла ребенка на бутылку и мужчин. Та, кто была в отражении не напоминала мне девушку, которая всю жизнь жила в достатке, не нуждалась ни в чем и была уверена в себе и своих возможностях, а я хотела именно этого эффекта. Хотела, чтобы на меня все смотрели и думали, что я всю жизнь была такой. Но кого я пыталась обмануть? Я сняла парик и кинула его в кучу из не подошедших платьев.

— Ты чего?! Не нравится? Мы можем сделать прическу! — Руслана взяла парик в руки и пальцами расчесала его. — Если его собрать, а прядки выпустить, то вообще бомба будет!

— Прости, но это все не мое…

— Но…

— Нет! Я не хочу… я хочу домой… — Я покачала головой и сделала пару шагов назад, пытаясь обдумать все еще раз.

Принять объективное решение не получилось. Страх накрыл меня с головой, и я, схватив свой рюкзак и куртку, лежавшие у двери, поспешила к лестнице. Мне было плевать на крики Русланы, пытающейся меня вразумить и на весь шум, который она подняла.

Я выбежала на улицу и вдохнула полной грудью свежий воздух. Мелкий дождик остужал мои мысли, я стояла, подставив лицо под капли, как вдруг, почувствовала чью-то руку на плече. Обернувшись, я увидела Яниса, он с каким-то разочарованием смотрел на меня, а я не могла ничего ответить. Внутри меня все дрожало. Сердце бешено билось, губы дрожали, но слез не было. Я не из тех людей, которые плачут по каждому поводу. Хотелось кричать и биться головой о стену, лишь бы не видеть ту девушку в отражении. Я хотела уйти от прошлого, начать новую жизнь, но прошлое всегда будет жить внутри меня.

— Алена, что случилось? Руслана сказала что-то грубое? Она тебя обидела? Взгляни на меня! — он пытался заставить меня посмотреть на него, но я не могла, лишь продолжала стоять и вдыхать свежий воздух.

Мне было стыдно от того, что я не смогла. Стыдно от того, что я похожа на нее. Стыдно от того, что я собиралась просить у Яниса деньги на то, чтобы вернуться домой, потому что иначе никак. Я молчала и лишь мотала головой на каждый его вопрос.

— Что тут еще такое? — Августа вышла на улицу, громко стуча каблуками. — Янис?

— Не знаю. Но из-за какой-то ерунды, человек не будет так себя вести… Руслана что-то наговорила ей. Она никогда не следит за языком, а вот Алена молчит.

Я и правда молчала. Просто стояла и молчала, будто бы не слышала их разговор. Янис обнимал меня, стараясь успокоить. Я была уверена, что он чувствует, как внутри меня все дрожит. Все не только дрожало, но и сжималось от какой-то тоски и страха, отчего меня слегка подташнивало.

— Можно позвонить? — прошептала я, надеясь, что, поговорив с Юркой или Яшкой что-то решу.

— Займись дисциплиной, Янис! — Августа в тот момент показалась мне отвратительной, грубой, и я бы высказала ей все, но она быстро ушла, кутаясь в теплый серый платок.

Мы снова прошли в большой зал, подошли к стойке, за которой уже не было Оленьки. Янис указал мне на телефон и отошел к стене, на которой висел портрет Есенина. Набрав номер, я стала ждать. Гудки резали слух. Один за другим, они говорили мне о том, что прошлое не хочет возвращаться ко мне. Но я верила. Верила, что сейчас Яшка возьмет трубку и объяснит мне, что все опасения — это лишь мои страхи, которые нужно побороть. Но гудки продолжались.

— Янис! — громкий голос Натальи заставил меня вздрогнуть и обернуться на девушку, которая уверенно шла к фотографу. — Сколько можно?! Ты весь день возишься с этой замухрышкой, а у нас вообще-то время!

— Как ты меня назвала? — я положила трубку и подошла к Наталье, на каблуках она была выше меня.

— Не с тобой говорю! Мало получила? Скажи спасибо за то, что Руслана замазала тебе рожу!

— Девочки, — вмешался Янис, — мы все делаем одно дело. Неужели нельзя просто подружиться? Вот что вы не поделили?

— Я не позволю так со мной разговаривать! — я хотела ударить ее посильнее, чтобы увидеть то, как она будет рыдать, но держала себя в руках. Дисциплина же.

— Не путайся под ногами, и никто с тобой разговаривать не будет!

— Так, все, успокойтесь. — Янис встал между нами и попытался отодвинуть меня назад.

Наталья, увидев то, что фотограф пытается меня успокоить и защитить ее, решила подлить масла в огонь. И зря. Ох, как зря.

— Все эти сказки про Золушку — не для тебя! Иди умойся! — усмехнулась она, сложив руки на талии.

Никто, даже я сама, не ожидала, что эмоции возьмут верх. Я сжала руку в кулак так сильно, что почувствовала, как начала ныть мышца на запястье. Увернувшись от Яниса, я подлетела к Наталье и, собрав всю свою ненависть в кулак, ударила ее по лицу. Это все было так быстро и так классно, что я успокоилась, как только увидела ее смятение. Бить людей — не круто, но я получила от этого наслаждение. Я заступилась за себя.

— Иди умойся сама! — бросила я и прошла обратно к стойке, потирая кулак.

Наталья лишь зажимала нос руками и перепуганными глазами смотрела на Яниса, но не найдя поддержки поспешила сбежать. Наверное, боялась получить еще раз или же хотела пожаловаться Августе.

— Так нельзя, Алена. — Сказал Янис, когда Наталья ушла.

— Скажи это ей!

— Алена…

— Что?! Ты слышал, что она говорила?! Слышал?! — разозлилась я. — Никто не смеет так со мной разговаривать! Никто! А тем более такие, как она! Понял? Ты знал, с кем связываешь, поэтому терпи мои выходки или усмири ее!

Я была довольна собой, но понимала, что меня могли выгнать за то, что я ударила Наталью, за то, что заступилась за себя, но это была вынужденная мера. Наталья оказалась слишком глупой и разговорчивой. Но кого это волновало? Нужно было дружить со мной, а не оскорблять. Теперь, я хотела стать лучше ее, затмить, втоптать в землю, и я это сделаю… если я останусь здесь.

Вернувшись к Руслане, я села в кресло и кивнула, что означало, что я готова к переменам. Она снова одела на меня парик, сделала из волос какую-то прическу и достала из шкафа нежное шелковое платье персикового цвета на тонких бретельках. В последний раз я надевала платье, когда нужно было притвориться девушкой Юрки перед его друзьями из детского дома, несколько лет назад. Теперь, я была другим человеком. Совсем другим. Мне нужно было забыть все, что было раньше. Теперь я настраивала себя только на будущее. На светлое, богатое и красивое будущее.

Я стояла перед зеркалом, поправляя бретельки, как вдруг услышала голос Русланы, а следом увидела ее в отражении.

— Под это платье не нужно надевать бюстгальтер. Лиф плотный, ничего видно не будет, а если и будет, то это же… сексуально! Не хмурься, снимай, давай и выходи.

В платье, без бюстгальтера, я чувствовала себя полностью голой. Хотелось прикрыться. По коже пробежали мурашки, и я поежилась, смотря в отражение.

— Хочешь секрет? — спросила Руслана, стоя за дверью в гардероб и ожидая, когда я выйду.

— Угу…

— Это платье сшил Янис, несколько лет назад. Просто сшил по каким-то своим меркам, и.… даже Наталья в него не влезла. А ты влезла. Может быть это знак?

— Правда?

— Ну да… смысл обманывать? Оно очень красивое, да?

Я вышла из гардероба, поправляя выбивавшиеся из прически пряди, которые лезли в лицо и скрестила руки на груди, прикрывая выпирающие через ткань соски. Это платье уж точно не было таким, в котором я бы смогла расхаживать перед кем-то. Руслана продолжала с восхищением смотреть на меня, после чего ударила меня по рукам, чтобы я не прикрывалась и рассматривала еще пару минут.

— Не представляю, как мы тут без тебя жили!?

— Но… их видно! — возмутилась я, вновь прикрываясь руками.

— И что? Это естественно, Алена! Надевай туфли и пошли!

Туфли — не совсем моя обувь. Я привыкла к более удобной — к кедам или кроссовкам, а не к ниточкам и каблукам. Да и туфли, которые предложила мне Руслана были на слишком высоком и тонком каблуке. Я не то, что ходить, я даже стоять на них не смогла бы.

— Ну что? Я смотрю все готово? — улыбнулся Янис, войдя в студию и взглянув на меня. — Тебе идут длинные волосы, а платье… Руслана?

— Да, это то самое платье! Это знак, друг! — посмеялась девчонка, но тут же вздохнула. — Но у нас есть проблемка.

— Какая? — фотограф изменился в лице.

— Я никогда не надевала туфли… я боюсь, что что-нибудь сломаю себе, как только встану на них. — Тихо сказала я, на что Янис потер затылок и стал думать, что делать.

— Августа научит тебя…

Только он произнес ее имя, как дверь в студию открылась и в нее вошла сама Августа, а следом Наталья с опухшим лицом. Не плохо я ее ударила. На этот раз я не боялась, что меня вышвырнут. Пусть делают, что хотят, главное это то, что я отстояла свою точку зрения. Я защитила себя. Сама. Расправив плечи, я стала ждать криков Августы, но она молчала, рассматривая меня так, словно приценивалась.

— Фотосессия отменяется, да, Наташ? — не выдержала я, подливая масло в огонь.

— Тихо! — строго сказала Августа. — Извинись.

Я вздрогнула, набирая полную грудь воздуха, чтобы начать монолог о том, что я не собираюсь извиняться, но услышала гнусавое «извини» от Натальи. Как такое возможно?! Что вообще происходит? Почему Наталья извиняется? Несомненно, мне понравилось это, но… что это значило? Вскинув бровь, я усмехнулась и перевела взгляд на Яниса. Он оставался по-прежнему серьезным, а вот меня просто разрывало изнутри. Если бы я была уверена, что меня не выкинут, я бы рассмеялась этой змеюке в лицо. Но я промолчала. Я, итак, победила сегодня. И не только Наталью, но и свои страхи.