Зита. Принцесса из будущего

Шаг восьмой

Все же она надеялась, несмотря ни на что, встретиться когда-нибудь с Виталием Сергеевичем. И провести вместе с ним всю жизнь, до последнего дня. Мечтала, ждала, что однажды раздастся звонок, и ее любимый мужчина скажет, чтоб приезжала, что ждет. Глупая девочка.

Она проплакала всю ночь в подушку, утром отправилась в школу, отсидела на уроках с пустыми глазами, и снова домой под одеяло. Отец заглянул вечером, потрогал лоб, поглядел внимательно, вздохнул и ушел на работу. Она даже не поцеловала его на прощание.

Папка - он замечательный, но сил не осталось и на него.

Валялось на рабочем столе недошитое бальное платье, чечеточные туфельки с "громкими" подошвами скучали под кроватью, рыболовные приспособы пылились в углу... и телефон молчал. Из штаба штурмовых отрядов не пришло ни одного сообщения. Она понимала: офицеры-кураторы насмерть схватились с неведомыми врагами в борьбе за существование спартаковцев, ее берегли как резерв на крайний, самый крайний случай. Надеялись: если их уберут, она сможет сохранить структуру. Зря надеялись, не чувствовала она в себе таких сил. Она вообще сил не чувствовала, еле жила.

И подружка Лена исчезла, но как раз с ней все понятно: курносая убыла на младшие командные курсы кадрового госрезерва в Иркутск. Девочка успешно рвалась вверх и прочь из подкупольного города.

Но через несколько дней сначала ушла из сердца резкая боль, она наконец могла дышать, не морщась от колючих игл в левом боку. Потом прояснилось в голове. Она встала, перемыла посуду, заменила сгоревшие осветительные элементы в коридоре. Изделия местного военпрома, как капризные тропические цветки, болезненно реагировали на сквозняки, быстро окислялись и гасли. Стынь подкупольного города электроникой переносилась плохо, а люди... людям следовало жить дальше. Жить, надеяться, стремиться.

А потом ей на улице встретился Давид Матевосян, ее учитель-мучитель по кавказским языкам. Кивнул и запрыгнул в бусик, совсем как недавно Алексей. Она страшно перепугалась - как, и он?! Он же еще подросток! Запрыгнула следом, как в дурном сне.

Оказалось, зря ударилась в панику. Доехали до Торгового центра, устроились в кафешке "Мандаринчик". Мандариновые деревца там и росли в фигурных вазах прямо между столиками - стильно, красиво, и названию соответствуют.

- Гамарджоба, ламази гогона, - сказал укоризненно Давид. - Почему занятия пропускаешь? Так нельзя, наработанное забудется. Хочешь заново учить, да?

Истинный сын Кавказа, Давид никогда не забывал сказать ей комплимент как красивой девочке. И никогда не забывал отчехвостить как глупую женщину.

- Давид...

Радость накатила волной. О ней не забыли в штабе! Она не выдержала, бросилась ему на шею и затрещала, как сорока - по-грузински затрещала, вот чудо небывалое! - хлопая мокрыми от счастья глазами. Подросток поморщился от ее смазанного произношения, аккуратно поцеловал в лоб и отстранил.

- Как вы там, отбиваетесь? - спросила она, успокаиваясь.

Давид еле заметно кивнул. Темные круги под его глазами и общий усталый вид свидетельствовали, что им там приходилось нелегко.

- Майор и капитан подрались из-за тебя, - сообщил Давид с непроницаемым видом. - Всерьез подрались. Майор победил.

Она вспомнила предупреждение Алексея и беспечно махнула рукой.

- Майор сказал, чтоб ты теперь со мной целовалась, - продолжил меланхолично подросток. - Всерьез сказал.

- Меня не спросили? - развеселилась она.

- Спросили меня, - буркнул подросток.

Она поглядела сочувственно. Приказ явно не доставлял Давиду радости.

- Датико, - осторожно сказала она. - Если у тебя есть подружка в категорийной школе, я пойму.

- Я согласился, - снова буркнул подросток. - У нас в категорийной девочек-грузинок нет, было бы странно...

Он вдруг покраснел и глянул на нее смущенно. А она окончательно развеселилась. Ее строгий учитель, ее высокомерный деспот - смущен!

Они славно поговорили обо всем. Давид сообщил, что мобильный командный пульт для нее привезут не раньше, чем через полмесяца, так что можно отдыхать. И тут же тихим голосом загрузил тактико-техническими характеристиками вертолетов вероятного противника с южного направления. Потом потребовал записать и выучить - и повторил еще раз слово в слово. Вот такой простой мальчик из простой категорийной школы, непонятно как попавший в спартаковцы. То есть она догадывалась, как, но только догадывалась. Кавказец. И патриот России. Не она одна вся в секретах.

Еще они шепотом попрактиковались в грузинском. Ее акцент его убил. Она поняла - безнадежна.

- Как вы вообще думаете бороться с моим произношением? - не вытерпела она. - Меня же там, за хребтом, с первого слова определят.

- Никак не думаем бороться, - равнодушно сказал подросток. - Представители диаспор все с акцентом. Будешь еще одна.

И накидал ей на телефон огромное количество домашних заданий, когда в школе учиться - непонятно. А врал, что можно отдыхать. Но все равно она была рада встрече с ним. Договорились для дальнейших занятий пока что встречаться здесь, в "Мандаринчике".

- Тебе надо больше говорить на грузинском, - озабоченно сказал Давид перед уходом. - Чтоб говорить, надо говорить!

Она и сама понимала, что надо бы побольше разговорной практики. А как? В смысле, с кем? Давиду подходить к Дому коммунальщиков, с его-то характерной физиономией - с судьбой играть. Ей в штабе появляться запрещено, а в закрытый центральный сектор не пустят без пропуска. Давид выслушал ее жалобы, подумал и сообщил, что во второй школе вообще-то одна из учительниц - грузинка. Неуверенно посоветовал с ней познакомиться. И гримасу при этом такую состроил - она сразу поняла, что характер у грузинки - не сахар. Такой, грузинский характер.

Технически задача не выглядела сложной - Ариадна Иосифовна преподавала в средней школе русский язык, в том числе и в их классе. Преподавала, кстати, из рук вон плохо. То есть совсем никак. Бывали уроки, когда она просто сидела, глядя в окно на сияющий огнями проспект, и молчала, а класс занимался, чем хотел. Шум, гам. В средней школе на уроках уже не было смотрящих "положенцев", зато имелись очень серьезные полномочия у самой учительницы. За нарушение дисциплины она и на принудительные работы могла отправить! Однако - не отправляла. Ну, Зита и в такой обстановке могла учиться, и училась хорошо. А что там сложного, если после реформы русского языка можно писать как попало? Искусственный интеллект все равно прочитает! Но одна проблема все же имелась: контрольные тесты у Зиты выходили не лучшим образом, и она не могла понять, почему. Как можно заработать низкие баллы, если грамотность превышает необходимую в разы, как?

С этим вопросом она и подошла к учительнице после уроков. Учительница слушала ее, прикрыв глаза. Зита тактично старалась не смотреть на ее уродливое лицо. Строго говоря, конечно, не уродливое, просто огромный лоб, сухая челюсть и изможденные черты больше подходили черепу, чем живому человеку, а у учительницы именно такое лицо и было.

Учительница шевельнула бледной рукой, и Зита послушно замолчала.

- Ариадна, - безучастно сказала учительница. - Ариадна Иосифовна. Так меня зовут. Если взять инициалы в латинице, это означает искусственный интеллект, что тоже отчасти верно. Ты обратилась безлично, это симптом. Неуважение к старшим нужно скрывать тщательнее, милочка. Впрочем, неважно. По твоему вопросу: такая умная девочка, и не догадалась. У тебя хорошая грамотность. Но тесты разрабатываются государством, а государству от выпускников общих школ требуются формальность мышления и определенная тупость. Ты слишком умная.

Учительница говорила ужасные вещи равнодушным голосом, не меняясь в лице. А.И.? Искусственный интеллект... в смысле, робот? Кличка учительнице подходила, но ранее не встречалась, "Черепом" ее звали, это слышала.

- И что мне делать?

- Заучить стандартные ответы и не высовывать умище. Или перейти в категорийную школу, там в старших классах русский не изучают, преподавание на мировом - в противовес показному патриотизму. Или загреметь на ленские угольные шахты, там литературный русский не в ходу. Или сбежать на родину.

- Я родилась здесь, - тихо напомнила Зита.

- Это неважно. Родина поманит. Горы, кристально чистые небеса, жар солнца и терпкость вин - это все у нас в крови. Однажды услышишь "самшобло" - и затрепещет сердечко в груди. Вот ты сторонилась меня, и все равно пришла, гогочемо. Зов крови, он сильнее нас.

Зита улыбнулась и благоразумно не стала уточнять, что в данном конкретном случае голос крови звался Давидом.

- Прогуляешься со мной между сменами? - осведомилась Ариадна Иосифовна. - Мне нужен слушатель, чтоб уложить наработанные мысли в ясной и краткой форме.

- А как же проверка домашних заданий? - невольно вырвалось у нее.

Учителя ее школы обычно не имели возможности гулять между сменами. Они готовились к урокам в следующую смену, проверяли ученические работы, заполняли отчетники или бездумно хлебали кофе около бесплатных кофейных автоматов, давая небольшой отдых воспаленным глазам. Десять-двенадцать уроков в день - непосильная нагрузка, но учителя тянули, потому что на теплое место в школе много имелось желающих, это не по делянам лесопромышленного комплекса бродить по пояс в снегу.

- Проверки ничего не дают ученикам. Задания уже выполнены, ошибки сделаны, мои оценки их не исправят.

Чувствовалось, что своим местом Ариадна Иосифовна не дорожит - и тем не менее его не теряет почему-то. С этой загадкой следовало разобраться, чтоб лучше понимать жизнь города.

Учительница накинула длинную куртку-воздушку. Вообще-то в городе с его минус десять такие не носили, слишком теплые, но тощей женщине поддутая одежда оказалась к лицу. Потом Зита заметила, как неосознанно женщина подтягивает рукава куртки к пальцам, и поняла - ей доводилось сильно мерзнуть. Настолько сильно, что теперь без теплой одежды она паникует даже в подкупольнике. И знаков различия на учительской униформе нет...

- Ленская каторга, - сухо усмехнулась учительница. - Не бывала? Значит, побываешь. Бесценный жизненный опыт, рекомендую.

И женщина в свою очередь внимательно посмотрела на ее форму штурмовых отрядов, видимо, тоже в поисках знаков различия. Бесполезно, в полевом варианте их рекомендовано не использовать, заранее приучают командиров не привлекать внимание снайперов.

За дверями школы стылый воздух тут же закружил у лица. Учительница с превосходством улыбнулась из глубин "воздушки", достала телефон и включила тихую музыку. Зита прислушалась: классика, "Лебедь" Сен-Санса.

- На каторге, когда мне было совсем плохо, я мечтала, что когда-нибудь вернусь под купола, пойду свободно по проспекту, и издалека будет звучать "Лебедь", - сообщила учительница. - И вот я иду по проспекту, и звучит "Лебедь". Нужно иметь простые мечты, девочка, и тогда они сбудутся. У тебя - простые мечты?

- Да, - сказала она легко. - Мечтаю, чтобы мы все жили здесь в добре и любви. Это же так просто, верно? Не требует материальных затрат, перестройки общества...

Учительница поперхнулась.

- ...а еще я мечтаю, чтобы в городе было всегда тепло, - продолжила она с улыбкой. - Чтобы вдоль проспектов росли цветы, а купола чтоб были разрисованы во все цвета радуги...

- Странно слышать такое от девочки, добровольно надевшей эсэсовскую форму, - озадаченно заметила Ариадна Иосифовна. - И на форме, как я понимаю, должны быть офицерские погоны? Милочка, дырки от сигнатур надо скрывать тщательней.

- Мы не эсэсовцы. Мы спартаковцы.

- Белые звезды, чистые сердца? Ну, может быть, - без особой уверенности пробормотала учительница. - Вообще-то системы обогрева несущих плит в проект подкупольников заложены изначально, как и озеленение. Так что твои мечты о тепле и цветах технически легко осуществимы. Системы не задействованы по экономическим соображениям, но это возможно. А вот жить в добре и любви... мы, "Соколы Ферра", за десяток лет поставили на дыбы страну, выстроили на Крайнем Севере гигантскую инфраструктуру, заложили атомную дугу подкупольных городов. Я была в числе тех, кто разрабатывал проекты подкупольников. Это было архисложно, но мы справились. Но как жить в добре и любви - даже близко не подошли. Легче, гораздо легче поднять на дыбы целую страну и бросить в технологический прорыв. А ты говоришь - простые мечты.

- Вы проектировали подкупольники? - поразилась Зита.

- Я по основной профессии - инженер, - усмехнулась женщина. - В школу меня Леонид протолкнул по старой, очень старой дружбе. Здесь, например, моя группа разрабатывала системы защиты при техногенных катастрофах. Видишь противопожарные ширмы? Работают безотказно. Вот, это мой личный вклад. Я понимаю, что ты ненавидишь подкупольник, как и все остальные жители...

- Нет, мне нравится город, - тихо возразила Зита. - Если б еще его не открывали летом на проветривание и не запускали тучи мошки, было бы вообще здорово.

- Ненавижу мошку! - поморщилась женщина. - Но это санитарное требование я поддержала - и поддерживаю. Знаешь, что в закрытых пространствах у детей прогрессируют аллергические реакции на природу? Вы должны дышать испарениями леса, вас должна жрать мошка, иначе - болезни.

- Ариадна Иосифовна, - отважилась на просьбу она. - Расскажите мне о городе. Только - по-грузински. С переводом. Можно?

Учительница резко остановилась, взяла ее за подбородок и пристально вгляделась в лицо. Она на этот раз не отстранилась.

- Патриотка, - вдруг неприятно усмехнулась женщина. - Действительно, что ли, белые звезды - чистые сердца? Расскажу. По-грузински. Если выполните мою просьбу. Мы, "Соколы Ферра", на заре юности выкололи себе вот здесь изображения птиц. Знаки высоких стремлений, понятно? Так вот, прошу: не делайте так. Старые сказки не врут, и победивший дракона становится драконом сам. Мы выступили с оружием в руках против безнаказанности элиты, против их дикой роскоши в то время, когда большинство в стране не знало, как получить жалкую зарплату, против яхт их дебильных, мы погибали сотнями в уличных боях и победили. А победивши, наши командиры заселились в эксклюзив-комплексы, окружили себя автоматчиками охраны, запрятались в бронированные автомобили и далекую заграницу, бриллиантами увешались по самые задницы и принялись избавляться от нежелательных друзей... Ну что поделать, если, сколько человека ни воспитывай, он все равно смотрит в сторону яхты в полкилометра длиной? Оказывается, такова человеческая натура! Многие наши потом сводили свои знаки. Но тату очень тяжело сводятся и оставляют шрамы на руках и на сердце. Кстати, за тобой следят. Не дергайся.

-=-=-

- Не она, - сказал оперативник. - Та - взрослая. А эта семиклашка какая-то.

- Жаль, - поморщился напарник. - Поставили программу идентификации, освоили бюджет, а толку? Она нам всех грачек города выдала. Ходи теперь, проверяй каждую.

- Не ной. Грачек у нас мало. Найдем.

- Найдем, - неуверенно согласился напарник.

-=-=-

Женщина осторожно посмотрела на удаляющихся оперативников. Потом внезапно развернулась и взяла Зиту за плечи.

- Нестандартные формы поведения в личной сфере провоцируются психическими депрессиями, - сообщила женщина и моргнула. - А депрессии - окружающей нас действительностью. Сама видишь, с мужчинами мне ничего не светит, а душа - душа просит тепла и света. И тут ты - чистая и наивная, со своей любовью ко всем людям...

Женщина вздохнула и убрала руки.

- Извини. Накатило немножко, но уже прошло.

Зита бросила на нее один взгляд, другой, решилась и взяла под руку, с внутренним смешком постаравшись, чтоб движение не напоминало фиксирующий захват, каковым по сути являлось.

Они пошли по проспекту, шепотом разговаривая на грузинском. И удивительное дело: стоило взять Ариадну Иосифовну под руку, как женщина разительно изменилась. Куда-то разом подевались резкость и агрессивность интонаций, голос стал мягким и глубоким. Как, оказывается, мало надо человеку, чтоб почувствовать себя счастливым - всего лишь чуточку ласки. И как трудно люди этой лаской делятся.

-=-=-

Она думала, аппаратуру притащит кто-нибудь из инженеров АЭС, там в охране были специалисты подходящего профиля, но заявился капитан Ратников. К счастью, родители были на работе, а то б недоуменных вопросов не избежать. Лицо капитана блестело от пота, все же тумба поста из монодревесины не предназначалась для переноски в одиночку. Она провела капитана в свою комнату и метнулась за полотенцем. Когда вернулась, Сергей с недовольным выражением на лице рассматривал форму, оставшуюся от Андрюшки, и настенную мишень, разбитую метательными ножами.

- Брат занимался, - пояснила она. - Он сейчас в Иркутском диверсионном, ты не знаешь?

- Знаю, - криво усмехнулся он. - Это инстинктивно, извини. Куда ставим?

Тумбу поста решили ставить под рабочий стол. Если завесить покрывалом, от входа не видно, а работать можно, когда родителей нет дома, сдвинув стол к окну.

Она стояла, смотрела, как работает Сергей, аккуратно и надежно, и давила в себе порывы помочь ему. Стоит оказаться вплотную, и начнется черт знает что, она нутром чуяла.

Капитан осторожно прикрепил к фрамуге ежик антенны, прикрыл его шторой, осмотрел со стороны и удовлетворенно кивнул.

- При беглом осмотре незаметно, а если дело дойдет до обыска, наличие секретного модуля управления мало что изменит, - пробормотал он. - Проверь работоспособность, а я пока поставлю замок. Дверь дерьмо, притащу из монодревесины, хотя по инструкции положена стальная с шифрозамком.

Она привычно опустилась в операторское кресло, подрегулировала высоту, откинулась на подголовник. Внезапно ей стало плохо, и она прикрыла глаза, пережидая слабость. Чертова акселерация, даже тренированное сердце не справляется с нагрузками...

Тряслась и подпрыгивала земля, над головой ухало, мелкие сучки сыпались на полотно-хамелеон, растянутое над окопом.

- Товарищ подполковник, боеприпасы в ноль!

Слова десантника еле доносились сквозь грохот близких разрывов, скорее угадывались по шевелению губ.

- Так это здорово, капитан! - прокричал Андрей. - Уйдем налегке!

Капитан тоскливо оглянулся на султаны разрывов. По горе била зенитная батарея, поняла Зита. Гибель ракетного десанта на отходе - девяносто семь процентов в самом лучшем варианте. Но о лучшем варианте можно не мечтать. Стартовать в виду зенитной батареи - смерть.

- Прикрытие будет! - крикнул Андрей.

Он наклонился, вытащил из-под осыпавшейся земли снайперку-реактивку в чехле и из ниши сбоку - неполную укладку с выстрелами.

- Товарищ подполковник, снайпера выбиты все!

- Не ссы, капитан, перед тобой лучший снайпер училища! Все оставшиеся выстрелы собрать мне! Должны быть, я вас, хорьков, знаю! Тащите!

- За возвращение без командира расстрел, - угрюмо сказал десантник, и по наступившей тишине Зита поняла, что обстрел закончился. - Сейчас пойдут. В ножи возьмем, чего уж теперь...

- Выстрелы тащите! - снова крикнул Андрей. - Я тебе приказ на планшет закинул! В связи со смертельным ранением командира возлагаю командование на тебя! Уходите, капитан! По первому выстрелу! Я дам вам три минуты! Три!

Десантник стоял не двигаясь.

- Простите меня, суку, - сказал Андрей и скривился. - За всех погибших простите, ладно? Я сам себе наказание выбрал. А вам жить.

- Бог простит, подполковник.

Десантник неловко козырнул раненой рукой и уполз. Зита с ужасом смотрела, как руки Андрея уверенно снаряжают кассету автоматического огня.

- Нельзя использовать реактивный компенсатор, если хочешь жить - сказал Андрей, не поднимая головы. - Но если жить не планируешь, то можно. Особенно когда необходимы скорострельность и точность. Например, как сейчас. Посмотрим, кто кого: я зенитную батарею, или она меня. Еще как посмотрим. Запомнят Карпаты лучшего снайпера Иркутского высшего, командного, трижды орденоносного, диверсионного, мать его, училища!

Щелкнул фиксатор кассеты. Опустилось забрало шлема с координатной сеткой прицела. Мигнула огоньками готовности перчатка-джойстик оператора управляемых снарядов. Лицо Андрея, запорошенное пылью, оказалось близко-близко.

- Я бы вернулся, Танька, - прошептал он. - Да некуда, понимаешь? Меня в училище арест ждет. Накосячили мы здесь. В армии чистки. Там смерть, и здесь смерть. Такие дела, сестренка. А ребята пусть живут. Ты найди их. Я просил их тебя защитить. Смертью своей просил. Первая сводная офицерская десантно-штурмовая бригада, всё, что от нее осталось, все пятьдесят два бойца, отборные головорезы, запомни. И ведь не то обидно, что погибли, а то, что погибли неизвестно за что, Танюшка. Что мы забыли в Карпатах, кто бы сказал? Ну, по крайней мере, я погибну для того, чтоб мои ребята жили.

Она силилась крикнуть и не могла. Андрей машинально проверил легкость хода десантного ножа, подхватил винтовку и легко выпрыгнул из укрытия - такой же, как и прежде, ловкий, подобранный, сильный. Полыхнуло - первый снаряд устремился к далекой цели.

- Старт, бурые, всем старт! - бешено крикнул Андрей и оскалился, как медведь на эмблеме сибирских ДШБ. - Уходите!

Взревели за вершиной горы разгонные двигатели десантных планеров...

Он бежал по изрытому склону и стрелял на ходу. Полыхали выхлопы компенсатора, снаряды непрерывно уходили вдаль, захлебывалась зелеными огоньками накрытий перчатка-манипулятор - есть попадание, есть! Очереди разрывов гонялись за стремительной, то и дело исчезающей фигурой и никак не могли ее поймать. Одинокий боец схватился насмерть с зенитной батареей и пока что побеждал, побеждал!

Хлопнул последний выстрел, звонко щелкнул фиксатор, отскочила и покатилась по склону пустая кассета.

- Что, суки, съели?! - крикнул Андрей, остановившись на открытом месте. - Ушли ребята, все ушли!

Снова наплыло его лицо, приблизились страшные, в полопавшихся кровяных жилках глаза.

- Я бы вернулся к тебе, Танька, - шепнул голос. - Но у тебя своя жизнь, свои мужчины...

"Возвращайся, Андрюшка! - все пыталась выкрикнуть она и не могла. - Ко мне возвращайся!"

Андрей словно услышал, кивнул, отбросил разряженное оружие и упруго побежал вверх. Расширившимися от страха глазами она следила, как погналась за отчаянным бойцом цепочка разрывов. Автоматическая скорострельная пушка, лазерная система сопровождения цели, не уйти... Андрей, словно почувствовав, резко сменил направление, прыгнул - и пропал в огненном облаке...

... Холодные ладони крепко удерживали ее голову.

- Таня, тихо, Таня! - обеспокоенно приговаривал за спиной Сергей.

Она замерла. Медленно подняла руку и вытерла мокрое лицо. Совсем рядом оказались глаза капитана - внимательные, изучающие.

- Эпилепсия? - негромко спросил он.

Она отрицательно качнула головой.

- Андрюшку убили.

Страшные слова еле удалось протолкнуть через сжатое спазмами горло.

- В смысле - убили? - нахмурился капитан. - С чего ты взяла?

Она видела: капитан серьезно обеспокоен, поглядывает странно, как будто подозревает в ненормальности. Но это все было неважно. Андрюшку убили, она чувствовала сердцем.

-=-=-

- Не нашли? Ну у вас и подготовка, в закрытом городе не можете определить клиента! Не подпишу практику!

- Мы ее нашли, - возразил курсант. - Вот отчет...

- Что ты мне суешь всякую чушь? - рассердился начальник горотдела. - Нашли они! Кого нашли? Школьницу?! Клиент - взрослая, вам русским языком было сказано! У нее звание не ниже старлея! Что вы мне ребенка подсовываете?! Мало ли, что похожа! Пятнадцатилетняя девочка не может выполнять штабную работу взрослого человека с высшим военным образованием, не может, что тут непонятного? Пошли вон!

Практиканты вышли в коридор взъерошенные.

- Дебил! - выдохнул парень. - Я ему русским языком в отчете указал, что клиент профессионально ушел от наблюдения, что ему еще надо, какое еще подтверждение? У него под носом действует структурированное сообщество, члены которого способны уходить из-под нашего наблюдения, у которых есть скрытое сопровождение, группы обеспечения операций, а он орет! Мы для него всю работу сделали! Подумаешь, школьница! Значит, не школьница! Лови и спрашивай! Его оперативники вообще никого не установили, если что!

- Да не бери в голову, - сказала девушка и закурила. - Оно тебе надо? Ну, не подписал практику. От его подписи что зависит? Он делает вид, что руководит нашей практикой, мы делаем вид, что чему-то научились, наше начальство делает вид, что результатом удовлетворено, на выходе ожидаемый бардак. Все равно практику будут принимать по нашим отчетам, а они правильные. Плюнь и забудь. Я уже забыла.

-=-=-

Извещение о смерти Андрея пришло в семью только через месяц. Отец в очередной раз пропадал на круглосуточной работе, и смертный пакет на Андрюшку она пошла получать с мамой. На всякий случай надела парадную форму, накинула сверху полевую куртку. Военкомат - та еще бюрократия, сигнатуры штабс-капитана не помешают.

Офицерскими льготами воспользоваться не пришлось. Даже курточку скидывать не пришлось, дежурный офицер управился за пару минут. За андрюшкины ордена и смертные выплаты пришлось расписаться ей, мама резко побледнела и вряд ли понимала, что ей говорят. А она... она свое отплакала месяц назад.

На проспекте мама пошатнулась, крепко ухватилась за ее плечо, но тут же отстранилась.

- Вот и нет у меня Андрея, - сказала она неестественно спокойно. - Ради чего погиб мой единственный сын? Чтоб он там чьи-то финансовые интересы защитил, в этих проклятых Карпатах? А я? Кто меня защитит в старости? Его ордена и выплаты? Толку от них. Золото даже продать нельзя...

Она развернулась и очень нехорошо посмотрела на Зиту.

- Из-за тебя погиб Андрей, запомни! - убежденно сказала женщина. - Из-за тебя, дрянь. Ты его в училище подготовила. Перед тобой тянулся, все хотел лучше стать, сильнее. Вот и стал! Трижды герой, но мертвый! Довольна?!

Зита промолчала. Довольна ли она? Да она бы все на свете отдала, лишь бы Андрюшка остался жив. Но разве маме объяснишь? У нее обязательно должен быть виноватый. Начальственное мышление, деформация мозгов.

- Он ведь любил тебя, - тихо сказала мама. - Как женщину любил. Я видела. Заманила ты его своей задницей, задурила. Всё ему позволила, да? Признайся, чего уж, теперь можно!

- Андрюшка, - сказала она, сдерживая злые слезы. - Он защищал меня. Я же грачка. Меня били во дворе страшно. И ему пришлось убить, чтоб отстали, давно, еще в детстве. А ты - ты ничего не сделала, хотя могла, у тебя власти хватало. Мы, дети, отбивались сами, как могли! Ему пришлось пойти на рукопашку, чтоб отбивать меня от подонков! А потом - в военное училище. Если б ты заботилась о семье, он бы сейчас инженером был. Его убила ты - своей ревностью, женской дурью и бессердечием! Всё перед Давидом своим красовалась, на дочь с сыном время тратить не желала!

- Я дойду сама, - сказала женщина чужим голосом. - Не провожай.

- Мы в один дом идем! - сердито сказала Зита. - Он и мой тоже!

- Да, этот факт изменить невозможно. Даже не верится, что ты моя дочь. Ничего общего. Ничего.

Женщина развернулась и ушла, держась неестественно прямо. Значит, на работу, в уютную административную зону районной администрации, под надежную защиту турникетов, охранников и электронных пропусков.

- Как ты ее терпишь, не понимаю.

Зита обернулась. Лена.

Милая танцовщица после командных курсов разительно изменилась. Швейцарский горнолыжный костюм резал глаза белизной, разноцветные катафоты на рукавах солидно подтверждали качество и стоимость комплекта одежды для отдыха очень богатых девочек, роскошные волосы безукоризненным водопадом опускались на плечи. В образ несколько не вписывались только скандинавские горные ботинки, безумно дорогие, но не очень изящные. Зато гарантированно теплые. Леночка, несмотря на внешнюю легкомысленность, свое здоровье берегла с трогательной нежностью и цокать в легких туфельках по промерзлому асфальту не желала.

- Шла за вами, немножко послушала, - без стеснения сообщила Лена. - Что она несет! Я бы ее убила.

Зита устало пожала плечами:

- Ей тяжело, ищет виновных.

- Ладно, в семейных делах разбирайся сама, святая ты наша. Я чего тебя искала: подружка, куда ты снова влезла? Мне за тебя чуть голову не открутили, вот как хотели в содержимое мозгов заглянуть! Ну почему так несправедлива жизнь, ну почему?! Я и в категорийной школе, и танцовщица, и красавица, и в "Соколах России", и в кадровом госрезерве - а ГБ почему-то интересуется тобой, не мной! Допросы устраивают... с пристрастием, блин! Запугали до полусмерти, уроды. Подруга, так нечестно! Давай-ка делись опытом. Как, сидя в обычной школе, в зачуханном номерном городе, привлечь внимание региональной ГБ, вот как, а?

- Что им было нужно?

- Всё! - буркнула Лена. - Про тебя им нужно всё. А про меня ничего, обидно как-то!

Зита обдумала ситуацию. Не получилось у руководства вывести ее за скобки. Да и как вывести, если она, как дура, отцам города хамила, штурмовиков натравливала, офицеров с огнестрелом в засаду ставила? Этот неведомый Лёлик - он явно не дурак, он ее место в штурмовых отрядах и пьяным наверняка просчитал.

- Я тебя сдала, - мрачно призналась Лена. - С потрохами. Слабая я на допросы, как выяснилось. Ты уж прости, подруга.

- Что именно ты рассказала?

- Всё! - раздраженно сказала Лена. - Они твой контакт у меня в телефоне нашли, как я могла отвертеться?!

- Всё - это что?

- Всё - это всё! Сказала, что командир штурмовиков тебя по углам зажимает, а ты на него вешаешься! Сказала, что капитан Ратников с тобой ночует в штабе! А ты - с ним! Сказала, у майора Каллистратова на коленях посиживаешь, а он тебя туда охотно подсаживает! Короче, шлюха ты, Зита. Так им и сказала.

- Лена!..

Зита не выдержала и сгребла подружку в охапку.

- Зита, только без пальцев! - заверещала довольная Лена. - Уй, железные, больно! И помаду не трогай, она у меня статусная!

Зита виновато выпустила подругу. Пальцы, это да, не всегда контролирует, а от них у балеринки синяки.

- Я прикрыла тебя, как смогла, - серьезно сказала Лена. - Выставила шлюхой, но это один раз пролезло, предупреждаю. В ГБ такие волчары, даже мне не верят, представляешь? Пока что пронесло, но лучше бы тебе из штурмовиков уйти...

Лена осеклась, осторожно повернула голову.

- Не пронесло, - сказала она хмуро. - Ну, маленький у нас город, не спрячешься. А Лёлик - не ГБ, если вцепился, не отпустит, людоед.

С проспекта к ним рывком свернул тонированный зверь, рыкнул, заехал на тротуар и остановился, перекрыв им проход. Опустилось стекло, и мужчина уставился холодно и недовольно.

- Какие люди, и без охраны! - нахально округлила глаза Лена. - Снова на девочек потянуло?

Что-то дрогнуло в лице местного князька, Зите показалось, что мужчина сейчас достанет пистолет и пристрелит курносую - этак запросто, по знакомству. Или хотя бы обматерит.

- Алика, пошла вон.

- Ухожу, ухожу, только номер запишу! - пропела Лена и бесцеремонно полезла в салон машины. - Подружка, не стой столбом, забирайся. Все равно не отстанут. Педофилы, что с них взять!

Из салона послышалась звонкая затрещина - кому-то не понравилось замечание нахальной девчонки.

- Мойша, не боишься, что за меня тебе руки переломают? - с вызовом спросила Лена. - Или снова на Мальдивах спрячешься? Так я обижусь - тебя и на Мальдивах достанут.

- А мне пофиг, - не очень уверенно огрызнулся невидимый Мойша.

Дверь приглашающе открылась. Зита поколебалась и все же забралась внутрь. Оставлять подружку одну против двух злых мужчин не хотелось.

- Куда, Леонид Михайлович? - спросил водитель. - В горотдел?

- Сначала в "Нумера".

Машина развернулась и прямо по тротуару покатила к Торговому центру - именно там на верхнем этаже за полукружием зеркальных стекол располагались "Нумера" - комплекс отдыха для отцов города и их детишек. От знакомых оперативников Зита знала, что там есть и собственно "нумера", и происходящее там не принято расследовать.

Сидящий сзади охранник опустил руку на ее планшетку. Она поняла и отдала.

- Паранойя... - пробормотал Леонид Михайлович, не глядя.

- Вы с нас спрашиваете работу, мы ее делаем, - твердо сказал охранник. - Зинаида-Татьяна Лебедь? Можете забрать документы обратно.

Оружия в планшетке, естественно, не было, подарок брата покоился в рукаве, готовый к мгновенным действиям. Вот дадут ли действовать - вопрос. Охранники выглядели настоящими костоломами.

Машина подкатила к служебному входу. Тут же подскочил дежурный. Посмотрел на выбравшихся из салона девочек, сделал тупое лицо и отвел глаза.

- Ты харю не отворачивай, а запоминай! - дружелюбно посоветовала Лена. - Потом показания дашь, кто именно замучил невинных семиклассниц.

- Тебя замучишь, как же! - буркнул Леонид Михайлович. - Шла бы лучше в свою балетную, ногами дрыгать!

В лифте они невольно оказались очень близко друг к другу. Леонид Михайлович смотрел на Зиту сверху вниз с легкой усмешкой.

- Зинаида-Татьяна Лебедь, - с удовольствием сказал он. - Зита, да? Наслышан.

В ресторане, видимо, уже были предупреждены дежурным о появлении гостей, потому что в пустом зале тихо играла музыка и поспешно сервировался столик.

- Опа! - победно заявила Лена и скинула горную курточку. - Младший лейтенант Елена Сумарокова, представляюсь по случаю присвоения первого действительного офицерского звания!

На форменной голубой рубашке "Соколов России" сияли офицерские погоны с действительной, то есть не гражданской перечеркнутой, звездочкой.

- Не пугай ежа голой задницей, а целого майора мелкой звездочкой, - лениво ответил Миша, видимо, ритуальной фразой.

- Господин майор интендантской службы! - присела перед ним Лена. - Разрешите пригласить вашу лысину на вальс? Меж нами глубокое служебное родство - у каждого по звездочке на погонах!

И Лена бросила на подругу острый взгляд - не стой, мол, столбом, устанавливай контакты тесного рода с отцом города!

Зита проводила парочку взглядом. Лысый Миша превосходно вальсировал. Что значило - богат с рождения. У него была возможность посещать платные студии, научился. Этому и многому другому. Где он учился? Наверняка за границей, как и большинство богатых детишек.

- Разреши... - раздался над ухом глубокий мягкий баритон.

Леонид Михайлович уверенно помог ей избавиться от курточки. Задумчиво, но чуточку насмешливо прищурился при виде погон. Конечно, что ему капитаны, он генералами помыкает.

- Хорошо танцуют? - кивнул на пару мужчина. - В Мише полно скрытых талантов. Мой помощник, с ним лучше дружить. И со мной лучше дружить. Видишь, Алика? Вот она с нами дружит. Мой проект. Такая милая наглючка, мне глянулась. Я ее поддерживаю. Ты глянешься - поддержу и тебя. Комиссарша Таня заслуживает лучшей жизни. Видишь этот ресторан? Мой. Здесь есть люксовые номера. Есть круглосуточный спортзал, бассейн, сауна, естественно. Бильярд есть профессиональный, в мраморном исполнении. Здесь много чего есть, и все наше. Глянешься мне - станет и твоим тоже.

Мужчина не предлагал, не упрашивал - ставил условие. Наверно, когда-то и перед мамой неведомый Давид поставил такое же условие.

- Революцию Ферра совершили ради этого? - пробормотала она скорее самой себе.

- Ну, я получше тебя знаю, для чего и кто сделал революцию! - усмехнулся мужчина.

Она не задумываясь поймала его руку. Вывернула, с нажимом провела по запястью - по месту, указанному Ариадной Иосифовной. Леонид рывком высвободился, и она поразилась его звериной силе.

- Шрам, - заметила она. - Говорят, они и в душе остаются. Только там не свести.

- Откуда узнала? - тяжело глянул он.

- Не всех "Соколов" уничтожили.

- Уничтожим, - серьезно пообещал Леонид. - А пока - присаживайся. Наше знакомство только начинается, все у нас впереди и все получится!

- Нам домой пора, - тихо сказала она.

- А кто тебя спрашивает? - удивился мужчина. - Сказал сесть, значит, села и молчишь. Пока что на стул. Скажу на колени - сядешь на колени.

- Попробуй, - сказала она еще тише и отступила.

За ее спиной установилась мертвая тишина. Автоматчик у лифтовой вдруг перекинул оружие в боевое положение, его напарник тихо звякнул дверью и выскользнул. Появилась Лена на периферии зрения, словно невзначай отшагнула к столу и положила руку на горлышко тяжелого графина.

- Шутка, - криво улыбнулся Миша, появляясь перед ней. - Шутка-шутка-шутка! Вы все не так поняли! Сядем сейчас, перекусим слегка, поговорим, устаканимся... Леночка, графинчик выпусти, тебе водочку рано, маленькая еще!

Леонид Михайлович смотрел на нее насмешливо и безжалостно, ожидая решения.

Может, мужчина был прав. Как и Лена, и Миша. Войти в их команду - и разом исчезнут проблемы. Проблемы исчезнут, а горнолыжные костюмы ценой в полугодовую зарплату рабочего Химмаша - появятся. И колготки "металлик", и статусная помада. И командировки на курсы кадрового госрезерва. Леонид Михайлович ценит перспективных, по Лене видно.

Она вздохнула и отступила еще на шажок. Ей не нужны горнолыжные костюмы и статусная помада, ей нужно гораздо меньше - чтоб все вокруг были добрыми, верными друзьями. А это - не здесь.

Охранник от лифта неожиданно шагнул вперед, вскинул ладонь в приветствии:

- Госпожа капитан, лифт ждет.

Доложил и отшагнул, больно задев автоматным стволом лысого Мишу. Помощник "папы" города почему-то побледнел.

- Прощайте, - так же тихо сказала Зита, взяла курточку и пошла к лифту. Лена пристроилась рядом, охранник надежной глыбой затопал следом.

- Блин, - пробормотала Лена, оказавшись снова на площади у Торгового, и дрожащими пальцами вытащила из пачки сигарету. - Блин. Пронесло. Подружка, мне показалось или ты действительно планировала их убить? Блин. С тобой не соскучишься. И до старости не доживешь. Лучше б я балетом занималась, любовь крутила с директором филармонии... Лёлик вообще-то чемпионаты выигрывал по рукопашке, если б не охранник, нас бы оттуда по кускам выносили. Зита, а ты понимаешь ли, дура этакая, что только что сделала выбор? Лелик второй раз не предложит! У него своя гордость!

Зита понимала, и даже лучше подружки. А вот чего не понимала... она развернулась к охраннику:

- Почему?

Боец усмехнулся:

- Еще не хватало, чтоб и бизнес армию давил. Передавай привет Особому Заполярному.

- От сводной офицерской бригады спецназ? - тихо уточнила она.

Боец дернул щекой и снова усмехнулся.

- От нее никого не осталось. Никого. Госпожа капитан, клуб ветеранов сил специального назначения берет вас под свою защиту. Обращайтесь, если что.

И вскинул ладонь к берету.

- Пойдем, подруга, - задумчиво сказала балерина. - Может, ты и права. Ну кто он такой, Лелик? Подумаешь, корпорация "Аэростаты России". Мне надо идти дальше - и выше.

=-=-

- Леня, все пропало!

- Заткнись, - сказал Леонид Михайлович и поморщился. Ситуация с ушедшей охраной не нравилась и ему.

- Леня, охрана ушла! - в истерике заорал Миша. - Ты понимаешь, что это значит? Ты почему девочку не отпустил, когда увидел погоны?!

- Заткнись.

- Э, нет, - сказал Миша зло. - Я еще жить хочу. Штурмовики - это Особый Заполярный. За своего офицера в звании капитана они из принципа нас достанут, из принципа, понимаешь? Уже достали. Охрана где? Леня, ты меня знаешь, я опасность нутром чую! Прогревай самолет, летим в Москву! Поклянись там в верности, кому надо!

- Да сколько можно клясться? - не сдержался Леонид Михайлович.

- Леня, тогда на Мальдивы, пока выпускают! Может, охрана специально отошла, чтоб нас не тормозить, а? Пусть здесь немножко успокоится!

- Что - успокоится? Мне уже что, девочку нельзя тронуть? Мне?!

- Девочку - можно! - заорал в бешенстве Миша. - Вся балетная школа в распоряжении! Любовницу представителя генштаба нельзя! У него выходы наверх есть! Ты бы еще любовницу Самого в нумера затащил! Он тоже, говорят, по малолеткам!

- Про Самого - это я не подумал, - озабоченно признал мужчина. - И ты даже не представляешь, насколько угадал. Молодец, Миша, за чутье тебя и ценю. Была, говорят, у Самого история с девочкой. И если ему подадут нашу тему под нужное настроение - а ему подадут... нам Ленские угольные раем покажутся. Мальдивы, говоришь? Значит, Мальдивы. Там сейчас тепло.

- Там всегда тепло, - криво улыбнулся Миша.

Быстро и без разговоров они спустились по лестнице для вип-посетителей "Нумеров". И уткнулись в вежливую улыбку офицера ГБ.

Леонид Михайлович глянул на группу захвата, на удивительно спокойного Мишу. Охрану он, значит, испугался, а госбезопасность почему-то нет. Посмотрел вверх, сквозь купол, на такое свободное, такое далекое небо. С наслаждением потянулся.

- Что на мне, офицер?

- Политика, - меланхолично сообщил офицер. - Проследуете сами или побить маленько?

Офицер мог себе позволить шутку - обвиненные по политическим статьям во власть не возвращались.

- Прощай, Миша, - улыбнулся бывший всесильный "папа" города. - Тоже приложил руку, да? Ну, правь, "папа" города. Пока что правь.

Леонид Михайлович заложил руки за спину и шагнул в безвестность.

-=-=-

А Зита шагала домой, и на душе понемногу светлело. Все же везет ей на настоящих мужчин. Вот, простые ребята из спецназа, грубые, безжалостные - а защитили, рискнули теплой работой. Верные, добрые друзья. Еще бы купола разрисовать полевыми цветами, и стало бы вообще на душе легко. Ну неужели это так трудно - жить в любви и дружбе? Для нее, например, легко, и как иначе, она не представляет.

Снаружи пригрело, и на тротуар возле общежитий лесопромышленного комплекса снова капало. Зита поморщилась - это не исправить. Штурмовики дважды задавали соответствующий вопрос, во второй раз - очень грозно. Инженер эксплуатационного отдела микрорайона клятвенно заверил, что это конструкционный просчет и не лечится. Но Зита все равно решила спросить отца. Может, там тупо уплотнители ленятся менять?

В арке ее двора неожиданно резко потянуло холодом по спине. Она недоуменно поежилась и прибавила шагу. Кивнула смотрящему в будочке, получила ответный кивок. Холод перекинулся на руки. Заболела, что ли?

Пальцы еле удержали электронную карточку перед считывателем замка, и она пообещала себе, что ляжет спать сразу, как сделает уроки.

Отец уже был дома. Выглянул из кухни с полотенцем на плече, приветственно поднял руку... виновато улыбнулся и тихо опустился к стене. Зита бросилась к нему...

Рак сердца. Отец угасал последний год, но не говорил дочке, чтоб не отрывать ее от важных дел, работал до упора и умер молча и без жалоб, как положено мужчине.