Злачное местечко

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гвен ликовала в душе, увидев, как отреагировал Этан на то, что она стала слегка поглаживать его лодыжку ступней, обтянутой чулком. Ей доставляло удовольствие, что он был защищающейся стороной в игре, которую она затеяла.

Такой поворот дал ей возможность почувствовать себя необузданной, сильной и сексапильной… той женщиной, которой он ее считал. Женщиной, которой она хотела бы быть на самом деле.

Сегодня она могла позволить себе быть такой женщиной, разве нет? Этого от нее ждали.

Делая вид, что с их стороны стола не происходит ничего особенного, Гвен на мгновение отодвинулась от Этана, чтобы осуществить задуманное.

Закинув правую ногу на левую, она будто невзначай наклонилась к Этану, засунула ступню ему под брючину и стала двигать ее вверх.

– Вы уже придумали имя для вашего ребенка? – спросила она Люси и Питера, не обращая внимания, но с удовольствием слыша тихий сдавленный стон, донесшийся со стороны Этана.

Они пощебетали несколько минут, пока Люси перечисляла имена, а потом начали спорить с Питером, который утверждал, что имя Эмили лучше, чем Эмма, а Адам лучше, чем Ян.

Как только ступня Гвен поднялась достаточно высоко, Этан принялся стучать вилкой по тарелке, с жадностью поглощая последние куски пирога.

– Все было просто замечательно, – объявил он, энергично потирая руки. – Спасибо, ребята, что пришли сегодня. Надеюсь, мы очень скоро это повторим.

Питер и Люси с недоумением уставились на него. Их руки застыли на полпути ко рту. На тарелках еще оставался недоеденный десерт.

– Прости? – произнес Питер, явно сконфуженный. – Ты упросил нас поужинать с тобой, а сейчас предлагаешь нам уйти?

– Да. Прошу прощения за это. Я не хотел быть невежливым, но…

Он замолчал на несколько секунд, выразительно глядя на своих друзей в явной попытке подать им сигнал: «Уходите».

Все четверо застыли в молчании.

Гвен не знала, что делать. Может быть, ей следует вмешаться и извиниться за грубость Этана? Или промолчать и дать ему возможность самому разобраться с друзьями?

Наконец Люси понимающе улыбнулась и положила ладонь на руку мужа.

– Пойдем, Питер. Пора.

– Что?

Выпавшая из его руки вилка звякнула, ударившись о тарелку.

– Пошли, – сказала Люси, отодвигая стул и несколько неуклюже поднимаясь. – Мне кажется, Этан старается в такой более чем невежливой форме объяснить нам, что они с Гвен хотели бы остаться вдвоем.

Питер метнул взгляд на Этана и раздраженно бросил салфетку на стол.

– В самом деле?

Он встал и повел жену к двери.

– Простите, – произнес Этан, когда они поспешно направились к парадному входу. – Я возмещу это. Обещаю.

Гвен услышала, как Питер прорычал что-то неразборчивое, прежде чем дверь за ними захлопнулась.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь обрести возможность говорить.

– Это было не очень красиво, – упрекнула она. – Вы не должны были выставлять их таким образом. Или хотя бы проводили до дверей.

– Должен был выставить, – ответил Этан. – Тут он протянул руку и не слишком нежно придвинул ее стул к себе. – И не должен был провожать. – Он взял ее ладонь и прижал к себе. – Чувствуешь, что со мной происходит?

– Разве я не могла подразнить тебя так, как ты дразнил меня? – смело произнесла Гвен. Они впервые обратились друг к другу на «ты».

– О, могла. Только, наверное, надо было сделать это после десерта.

– Ты начал.

Почему ей вдруг стало тяжело дышать? – удивилась Гвен. И почему ее голос вдруг задрожал?

– И я собираюсь закончить это. Иди сюда.

Не успела она опомниться, как он стащил ее со стула, усадил к себе на колени, обнял за талию и притянул так близко, что их губы встретились. Ее охватило волнение.

Она далеко не считала себя искушенной в любовных отношениях, но не могла отделаться от мысли, что никогда бы не испытала ничего подобного тому, что чувствовала сейчас, с другим мужчиной.

Ей показалось, что за спиной она слышит какой-то шум, но ощущения, охватившие ее, были превыше всего. Даже если бы клуб был полон людей, которые наблюдали бы за их эротическими играми, ей было бы все равно.

А вот Этану, по-видимому, не все равно. Со стоном сожаления он отстранился и пригладил ладонью ее волосы, вглядываясь в припухшие сочные губы. Потом провел подушечкой большого пальца по нижнему краю ее рта.

– За нами наблюдают, – сказал он приглушенным голосом.

Бросив взгляд через плечо, Гвен увидела одного из официантов, который стоял в нескольких метрах от них с явно сконфуженным видом.

Ей пришло в голову, что она должна бы смутиться, оттого что ее застали в такой неловкой ситуации. По крайней мере следовало бы встать с колен Этана.

Но она ощущала тяжесть в руках и ногах, а по ее жилам разливалось приятное тепло, как от коньяка в зимнюю ночь, что делало ее совершенно беспомощной.

– Для следующего шага, который я хочу сделать, – пробормотал Этан ей в самое ухо, – нам надо остаться одним. Давай уйдем отсюда.

Плавным движением Этан отодвинул свой стул, встал и поставил Гвен на ноги. Она покачнулась, опираясь на высокий каблук одной красной атласной туфли, оставшейся на ноге. Колени ее подгибались.

Почувствовав, что Гвен теряет равновесие, Этан обхватил ее одной рукой за талию, подобрал скинутую раньше туфлю и надел ей на ногу. Потом схватил со стола крошечную, расшитую бисером сумочку и, почти оторвав Гвен от пола, увлек ее к двери черного входа.

– Мы исчезаем, – сказал он официанту, когда они проходили мимо него. – Оставайтесь здесь столько, сколько нужно, чтобы все убрать, и проверьте, заперты ли двери, когда будете уходить.

Широко раскрыв глаза, молодой человек кивнул. Они вышли через дверь черного хода к машине Этана, которая отливала серебром в ярком свете фонаря, освещавшего парковку.

Открыв машину с помощью брелока сигнализации, Этан распахнул пассажирскую дверцу и чуть ли не втолкнул Гвен внутрь. Спустя секунду он сел за руль и повернул ключ в замке зажигания.

– Ко мне или к тебе? – спросил он.

Сначала Гвен решила позволить ему побывать в ее квартире, чтобы он мог увидеть, как она живет, понять, какова она на самом деле. А что будет, если ему не понравится то, что он увидит, и это его отпугнет?

Разумеется, она знала, что о каких-то постоянных отношениях между ними и речи быть не может. Сегодня, вероятно, их последний совместный вечер. Последний раз, когда она видит и слышит его. И как бы ей ни было больно, она сможет это пережить.

Хотя Гвен подозревала, что влюбилась в него… По крайней мере была немного влюблена с того момента, как они встретились.

Но с того же самого момента она знала, что ничего не может получиться из отношений, основанных на лжи. Гвен знала, кем была сама и кем был Этан. А он не знал ее. Она знала, чего хочет сама и чего хочет Этан, и эти желания уводили их в разные стороны.

– К тебе, – ответила она, стараясь не поддаваться панике, которая могла разрушить этот во всех других отношениях прекрасный и обещающий стать выдающимся вечер.

Она может провести еще одну ночь с Этапом. Еще одну ночь в его объятиях, заниматься: ним любовью до полного изнеможения.

Ее бросило в дрожь от одной только мысли б этом.

Существовала вероятность, что она будет обить его вечно… тосковать по нему всегда… и никогда не встретит другого мужчину, который мог бы сравниться с Этаном. Без всякого предупреждения он проник в ее сердце и поселился в укромном уголке души.

Гак что она примет все, что он захочет дать, все, что сможет принять, и сохранит это в своей памяти, чтобы эти воспоминания помогли ей прожить следующие двадцать или тридцать лет.

А потом она умрет в одиночестве… но с улыбкой на устах, потому что когда-то общалась с веселым, красивым, удивительным человеком, которого звали Этан Банкс.

Этан раз пятнадцать нарушил правила дорожного движения на коротком пути до дома. Его единственным желанием было добраться туда и затащить Гвен в свою постель.

Он представил, как прижимает ее в этом смелом красном платье к стене, и его бросило в дрожь.

Она свела его с ума.

Настолько, что он прогнал своих друзей, не дав им закончить ужин. Настолько, что он вел себя, как какой-то сексуально озабоченный подросток, на глазах у изумленных официантов. Настолько, что рисковал жизнью, лишь бы поскорей привезти ее к себе.

Колеса пронзительно взвизгнули, когда он загнал «лексус» на парковку позади своего дома, остановившись всего в нескольких дюймах от кирпичной стены, и выключил двигатель.

Через секунду Этан уже выскочил из машины и оказался у пассажирской дверцы. Распахнув дверцу, он схватил Гвен за руку, рванул ее с сиденья и потащил за собой, кинувшись, как сумасшедший, к парадному входу.

Гвен старалась удержаться на ногах. Взглянув на нее, он увидел, что она смеется. С откинутой назад головой, с каштановыми кудрями, обрамляющими лицо, девушка выглядела такой счастливой, какой он ее еще не видел… и достаточно сексапильной, чтобы быть моделью.

Черт!

Этан остановился на полпути, повернулся к ней и прижал к своей груди. Ее веселье было заразительным. Уткнув нос в ее волосы, он захохотал вместе с ней.

– Что тут смешного? – спросил он. Волосы Гвен пахли клубникой со сливками, и ему захотелось проглотить ее.

– Ты. Все это. Мы.

Гвен слегка отстранилась, и он заглянул в ее шоколадные глаза, сверкающие от возбуждения в желтом свете уличных фонарей.

– Что значит «Ты. Все это. Мы»?

– Все это захватывающе и дико, – ответила она. – Мне нравится, что ты так спешишь подняться наверх. Хотя мои ноги, возможно, не простят тебе этого утром.

Взъерошив ее волосы, Этан опустил глаза на красные атласные туфли.

– Я постараюсь сделать так, чтобы твои ноги не разболелись от беготни на каблуках. Помассирую подъем и оближу пальцы. – (Она захихикала снова.) – А после всего, – со стоном выдохнул он, – я сделаю полный массаж ног, обещаю. Но только после всего, хорошо?

Слегка улыбнувшись, она потерлась носом о его колючую щеку.

– Хорошо.

С явным облегчением Этан быстро повернулся и повел Гвен в дом. Он шел за ней по устланному ковром вестибюлю, положив руки ей на талию, тесно прижавшись к ее спине и уткнувшись носом в нежную кожу за ее ухом.

Двери лифта раздвинулись. Этан предвкушал, как они будут подниматься наедине в его квартиру, и он сможет целовать и ласкать Гвен, сколько захочет.

Он так и делал – до второго этажа.

Зазвенел звоночек, предупреждая их о том, что двери открываются. Оторвав свои губы от губ Гвен, Этан взглянул на освещенную панель над дверью лифта и увидел, что они остановились, намного не доехав до его этажа.

– Черт, – проскрежетал он сквозь зубы.

Гвен облизнула губы. Она выглядела удивленной и покорной, именно такой, какой она ему нравилась.

– Что?

Не успел Этан ответить, как двери тихо открылись и в кабину вошел пожилой джентльмен в твидовом пиджаке. Он коротко улыбнулся им обоим и повернулся лицом к дверям. Гвен встала точно также.

Вот недостаток всех многоквартирных домов, подумал Этан. Жильцы давно поняли, что проще подняться с кем-то наверх, чем ждать, пока лифт спустится вниз.

Но хотя они больше не были одни, это не означало, что Этан прекратил делать то, что ему хотелось, в присутствии непрошеного спутника.

Когда они в молчании поплыли выше, он погрузил нос в шелковые пряди на затылке Гвен и глубоко вдохнул. Фруктовый аромат щекотал его ноздри, заставляя испытывать голод, совсем не связанный с едой.

Он провел рукой вниз по ее бедрам, к краю юбки, потом под него. Гвен нервно заерзала в попытке увернуться от его рук.

Если бы не джентльмен, который решил подняться вместе с ними, Этан нажал бы на кнопку и остановил лифт, чтобы заняться с ней любовью прямо здесь.

Когда колокольчик зазвонил снова, Этан увидел, что загорелся номер его этажа.

– Слава богу, – пробормотал он над ухом Гвен.

Двери раздвинулись, и он, быстро обойдя седовласого джентльмена, вывел ее в коридор. Этан был уже на полпути к своей квартире и доставал ключи из кармана, когда двери лифта закрылись.

Подойдя к двери, Гвен прислонилась к стене.

– Это было забавно, – сказала она, слегка усмехнувшись. – Я восхищена твоим самообладанием.

– Я тоже, – пробормотал он.

Честно говоря, он не понимал, как ему удалось так долго продержаться. Гремя ключами, он как назло не мог открыть замок.

– Ты не говорила мне, что носишь чулки, – пробормотал Этан смущенно.

– А ты не спрашивал.

– С этого момента все меняется. Я хочу знать, какое белье ты носишь все двадцать четыре часа в сутки.

Она засмеялась:

– Даже если я ношу старушечье трико?

Его губы дрогнули, а проклятый ключ наконец попал в замочную скважину.

– Неужели у тебя есть старушечье трико?

– У каждой женщины имеется хотя бы одна пара, потому что этот предмет очень просторный и удобный.

Этан скорчил гримасу, не уверенный, что ему понравилась картина, которую она нарисовала.

– Ну ладно, не старушечье трико, но все остальное.

Повернув ручку, он распахнул дверь, обнял Гвен одной рукой за талию, оторвал от пола и внес в квартиру. Как только дверь за ними захлопнулась, он повернулся и прижал ее к дверному косяку, о чем мечтал в своих фантазиях.

Он страстно целовал Гвен. От нее пахло вином и пирогом, который они ели на десерт.

– Черт возьми, да ты вкуснее любого грандиозного ужина.

Гвен впилась ногтями в его плечи, еще сильнее распаляя Этана. Если такое было возможно. Он и так ждал, что каждую секунду из его ушей может повалить пар.

– Ты не собираешься спрашивать, что надето на мне сейчас?

Он не был уверен, что его это интересовало. Он еле сдерживался.

– Хорошо, – задыхаясь, произнес Этан. – Сдаюсь. Что надето на тебе сейчас?

Она обвила его шею руками, потом приблизила губы прямо к его уху. От ее дыхания мурашки побежали по его повлажневшей коже.

– Ничего.

До него не сразу дошло, что Гвен имеет в виду. А когда он понял, что она хотела сказать, то не сразу поверил.

– Боже мой, – наконец произнес он. – Ты хочешь убить меня?

– Ни в коем случае, – произнесла она голосом, которым, вероятно, говорила Ева, собираясь соблазнить Адама. – Просто пытаюсь попробовать нечто новенькое, – добавила Гвен. – И слегка облегчить тебе жизнь, насколько я понимаю.

– Ты даже не представляешь…

Покачав головой, он начал сбрасывать с себя одежду.

– Надеюсь, ты не возражаешь. Мне кажется, я не доберусь до спальни. Я хочу заняться с тобой любовью прямо здесь, у двери. Если ты против, скажи сразу, потому что я не смогу остановиться.

– Я хочу, – прошептала Гвен.