Злодей и Паинька

Глава 2

Несмотря на то, что все мое семейство настолько необычно, мы все такие разные – все очень любим друг друга, скучаем… Особенно сейчас… провалилась в сон буквально на несколько минут, и вот, проснувшись, чувствую опустошение и одиночество. Хочется, чтобы мама была рядом, обняла, по голове погладила, сказала, что все будет хорошо… Мне ужасно одиноко в больничной палате, сколько еще будет пропадать Наташка? С трудом отключаюсь от воспоминаний о семье на сегодняшние реалии. Надеюсь, с подругой все в порядке, а то ведь бешеный бандит, с легкостью способный расправиться с толпой людей… бродит неподалеку.

И тут лицо бандита встает передо мной как живое. Моргаю, пытаясь убрать эту картинку, но не выходит. А потом понимаю, что он стоит в моей палате… в реальности!

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает детина. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Чем больше смотрю на него, тем явственнее из прочих чувств выделяется… злость.

Кошу глазом на дверь, потом на тумбочку – оцениваю свои перспективы к отступлению. Бородач занимает весь дверной проем, так что путь к бегству перекрыт. В качестве оружия можно использовать лишь мой «ридикюль» (тоже бабушкино словечко) – моя сумка, которую прихватила по дороге ко мне, Наташка. Я как раз на днях забыла ее у подруги, вот Нат и привезла ее. Я туда даже не заглянула, но помню, там должны лежать кисти и краски… Не так много, наверное, не слишком солидный вес, если придется шандарахнуть бандита ридикюлем… Для этого до сумочки надо еще добраться… И жаль, если честно, тратить ручную работу на этого детину! Я сама сделала сумочку. Холст, вышивка, немного парчи… Получилась оригинальная работа.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает бородач хриплым голосом. – Мне очень жаль, что так вышло…

– Что не удалось убить меня? – спрашиваю язвительно.

– О чем это вы? С ума сошли, дамочка? Головой ударились? То есть… я понимаю, что вы ударились головой, и мне очень жаль. Я не видел вас…

– А уж как мне жаль – не представляете! Что вы выбрали именно мою улицу, для нападения на людей. Что с вами такое? Проблемы с контролем гнева? Или пересмотрели боевиков? Ван блин Дамм!!!

– С вами точно не все в порядке, – констатирует мужчина. Его, к слову, перевязали, рану на щеке заклеили пластырем. Он выглядит как Брюс Уиллис в финале «Крепкого Орешка»! Брутален, ранен, но полон жизненных сил. Вадик обожает смотреть эти Орешки… Я же – никогда не любила.

Странное смущение накатывает, ведь бородач разглядывает меня пристально. В его глазах замечаю смесь жалости и… интереса, что ли. И еще – сожаления. То ли он и правда раскаивается, что сотворил со мной такое… То ли проявляет мужской интерес, и сожалеет, что подобные обстоятельства знакомства, помешают ему в дальнейшем продвижении в плане флирта…

Ох, ну и надумала я! Аж краска к щекам прилила… Где Нат, когда она так нужна, позарез просто! Я ведь… я же с ума сойду окончательно, если еще на минуту в присутствии этого мужика останусь.

– Может быть… вы все сказали и вам… пора? – спрашиваю неуверенно. Совершенно не представляю, что еще сказать, а мужчина стоит и молча пожирает меня глазами! Все тело начинает покалывать, прямо чувствую, как твердеют соски, и это меня смущает до ужаса! Понимаю, что еще пара минут, и он увидит перед собой перезрелый помидор, потому что я – рыжая. Сильно рыжая, белокожая, веснушчатая, поэтому если уж случается залиться, так сказать, краской смущения, то начинаю выглядеть… специфично. И точно не хочу, чтобы бандит стал свидетелем этого зрелища…

– Врачи сказали с вами все будет хорошо, что вы уже выписаны, – говорит тем временем детина, словно и не замечая моего смущения и страданий от его присутствия.

– Все верно. Можете спать спокойно, или наоборот, грустить что не выполнили свою миссию…

– Повторяю, я не хотел вас ранить, – вздыхает мужчина. – Никогда в жизни не поднимал руку на женщину…

– Зато на мужчинах оторвались аки Кинг-Конг, – фыркаю в ответ.

– А вы я смотрю прям киноманка. Столько лестных сравнений… Орешек, Кинг-Конг… Любите кино?

– Больше, чем театр, особенно после сегодняшнего представления, – отвечаю ехидно. И откуда во мне столько язвительности-то берется, сама недоумеваю… Вроде не так уж ужасен этот мужик, голос приятный, совсем не грубый. В драке он конечно жутко выглядел, а сейчас – вполне миролюбиво себя ведет. Признался вот, что не бьет женщин… Но можно ли ему верить?

– Я вызвал себе такси. Мне будет спокойнее, если я отвезу вас домой, раз выписали, – неожиданно заявляет мужчина, и я буквально вскакиваю на ноги. До этого момента я словно прилипла пятой точкой к постели, но услышав про такси, пружиной подпрыгиваю, встаю на ноги, делаю шаг к мужчине… и два назад.

– Ни за что!

– Все еще боитесь меня? Это печалит…

– Грустите об этом в другом месте, а с вами я никуда не поеду!

Бородач, кажется, начинает злиться. Делает шаг ко мне, но тут же замирает как вкопанный.

– Не хотите, не надо. Черт, я всего лишь пытался проявить вежливость…

– Проявите ее, когда захотите избить моих соседей!

Ничего не ответив, мужчина выходит не оглянувшись.

Меня трясет. Что это вообще сейчас было? Извиняющийся бандит? Вроде ни в одном фильме не встречала подобного. Ну а в жизни – просто не встречала бандитов, чему очень рада. Но откуда это томление внутри, эта жаркая волна? Да уж, а как я ему дерзила! Это, наверное, шок… Я ведь совершенно не такая. Я – паинька, хорошая, примерная девочка у которой все в жизни строго по плану… Почему этот мужчина перевернул во мне все с ног на голову?

Прошла неделя с момента как мне разбили витрину, и вот, наконец, это безобразие устранено, а я теперь беднее церковной крысы…. Надо сказать, бородача я еще долго буду вспоминать недобрым словом, ведь появился он на моем пути в самый неподходящий момент… На следующий день после происшествия мне предстоял переезд. Чтобы выплатить побыстрее кредиты, которые я взяла, бабуля решила продать дом и жить вместе со мной в галерее, на втором этаже. Я поначалу отговаривала ее от этого шага, но бабушка была непреклонна.

– Зачем нам два дома? – сказала она.

И я сразу согласилась с бабушкой. До смерти дедушки, я уже говорила – бабуля долгие годы жила с ним раздельно. У нее был симпатичный домик, правда на окраине, до центра далеко, до моря тоже. На двух маршрутках. Там я выросла вместе с сестрой, но дом все больше требовал сил и ремонта. И вот, получив дедулино наследство, я решила, что и жить буду в галерее – на втором этаже располагалось четыре комнаты. Три спальни и гостиная. Даже если сестра и мама решат нагрянуть в гости – все поместимся.

– Если конечно ты не собираешься замуж, и не хочешь жить отдельно, – добавляет бабушка, и я заверяю ее, что нет… Не собираюсь. Хотя мне уже двадцать пять, и многие мои подруги, не успевшие выскочить замуж, только об этом и думают. Самая близкая, Наташка, успела там побывать, развестись, и теперь говорит, что больше – ни за что, только не это… Муж до сих пор наведывается к ней поскандалить, хоть с развода уже три года прошло…

С Вадиком у нас все гладко, но как-то скучно… Представить себя, готовящей ему завтраки, обеды, стирающей его нижнее белье… Нет, увольте, мне сразу становится не по себе. Возможно я не создана для замужества в принципе. Да и опыт бабушки и деда, родителей… говорит в ту же пользу. Не стОит. Мне достаточно просто отношений, свиданий, редких минут близости… Которая меня не слишком заводит… Именно поэтому реакция в больнице на незнакомого мужчину, который едва не убил меня… беспокоила.

Может я скрытая мазохистка? Почему в присутствии этого мужчины, тело прошивали горячие волны, а горло сдавил спазм? Что это могло означать, ведь меня еще раз обследовали позже – Нат добилась своего, и снова не обнаружили даже легкого сотрясения, на которое в тот момент я всей душой надеялась, потому что оно бы дало мне оправдание… возможность отрицать влечение к этому дикарю…

Которого я вряд ли когда-нибудь увижу. В квартале воцарилась тишина. Я открыла галерею, даже продала сегодня пару картин туристам, чем была страшно довольна. Закрывшись пораньше, я приступила к сортировке вещей. Бабушка заняла комнату с окнами на улицу. Она спит чутко, а я – наоборот. Так что бабуля будет присматривать за витриной, надеюсь поговорка о снаряде в одну воронку верна, но мало ли… Мы даже обсудили вариант тревожной кнопки, но отбросили по причине финансов, поющих романсы…

Я заняла комнату с окнами во двор. Там мы планируем привести в порядок маленький участок, посадить цветы и клубнику. Сейчас тут только полу засохшая слива и яблоня, ветви которой достигают второго этажа и упираются прямо в мое окно…

– Не понимаю, почему ты не стребовала деньги с этого мужика, если он сам лично к тебе в палату приперся! Как можно быть такой наивной, подруга? – бушует заглянувшая ко мне под вечер Наташка, чтобы помочь с уборкой и просто посидеть попить чаю, посплетничать. – Ты меня расстраиваешь! Ох, ну как же жаль, очень интересно посмотреть на мужика, который может так далеко запулить человека…

– Поверь, не на что там смотреть, – фыркаю, а сама себя последней врушкой чувствую. Это самая бесстыдная ложь, что слетала у меня с языка. Посмотреть там определенно ЕСТЬ на что… вот только я этого не хотела! Даже вспоминать! Забыть, как страшный сон – вот моя задача.

– Ну почему?! – снова вопрошает подруга.

– Не знаю… Если он такой бешеный… разве не опасно его про деньги спрашивать? Может он того… рэкетир. То, что бандит – ясно как день. А тут я такая – дайте денег. Да он бы меня задушил в этой палате. И ты со своими врачами пришла бы констатировать мою смерть…

– Что за жуткие прогнозы, – морщится Нат. – Но я поняла тебя. Возможно ты права… Эх, ладно, прорвемся, детка. Главное, что вы дом хорошо продали, бабулик у тебя мировая. Эх, прям расцеловать хочется Варвару Сергевну, за то, что так по-умному все сделала.

– Да, бабушка супер. Я бы сама никогда не решилась просить ее о таком…

– Ничего! Уверена, скоро дела у вас пойдут в гору. Сегодня продала чего?

– Да, две небольшие картины… Хорошо, что в городе уже много туристов. А летом будет куда больше.

– Скажешь, когда разбогатеешь и сможешь позволить себя нанять помощницу. Брошу своих первоклашек и к вам.

Нат работает учительницей младших классов, и частенько жалуется на то, что ученики ее сводят с ума.

– Так, теперь еще скажи, когда новоселье будете отмечать?

– В воскресенье. Хочу сделать фуршет в галерее, а потом, позже – ужин в семейном кругу. Приходи обязательно.

После ухода подруги, решаю посидеть на улице, в маленьком палисаднике с задней части дома. Погода чудесная, тепло и в то же время легкий ветерок. Размышляю над тем, как облагородить эту территорию, и в то же время – посадить не только цветы, но и что-то полезное. Вокруг старого бабулиного дома был довольно большой огород, мы сажали и огурцы, и помидоры, и зелень… Здесь так не выйдет, площадка почти полностью заасфальтирована, кроме двух длинных и узких клумб. Места тут очень мало, всего три на три метра, а дальше высокий забор и стена соседнего дома, вдоль которой прикреплена железная лестница, по которой сейчас кто-то спускается. В поле зрения попадают сначала ботинки, потом джинсы, на длинных крепких ногах, черная майка-борцовка… И… не верб своим глазам, потому что на лестнице стоит чертов бандит и пялится на меня!

Открываю рот, чтобы закричать, но не могу выдавить ни звука.

– Добрый вечер, – вежливо произносит бородач. А я не могу отвести взгляда от его мощных бицепсов, буквально груда мышц, а не мужчина! Никогда такого натренированного и крупного тела не видела так близко, да и по телевизору, не смотрю я подобные передачи.

– Что вы здесь делаете? Вы меня преследуете? – вскакиваю на ноги со скамейки, на которую опустилась, чтобы чуть передохнуть и насладиться видами… Насладилась, вот уж не везет мне! И страх… леденящий ужас, что снова разобьет витрину, пронизывает, и я лихорадочно начинаю соображать, куда дела телефон. Кажется, оставила в гостиной. Надо бежать! Он тут точно неспроста!

Но детина похоже не намерен меня отпускать, в одну секунду он прямо с лестницы перемахивает через забор, и оказывается возле меня, ошеломленной и еле держащейся на ногах!

– Я закричу!

– Не сомневаюсь. Я уже понял, что вы чрезвычайно склонны к истерии.

И он просто стоит, сложив руки замком, чуть отклонившись в сторону, наблюдает за мной. Отлично, обозвал истеричкой, стоит, издевается.

– Я ведь всего лишь вежливо и по-соседски поздоровался, – вздыхает детина. – Жаль, что вы плохо воспитаны. И направляется обратно к своему забору.

– Вам не кажется, что у меня есть причины так вести себя? – кричу ему в спину и бандит оборачивается, снова делает шаг ко мне, ну а я, конечно, отпрыгиваю.

– Я ведь извинился. Но если быть точным, то это ВЫ на меня напрыгнули. Я вас не трогал… И все же чувствую себя виноватым, вы попали в больницу…

– А в том, что я за витрину больше тысячи долларов выкинула, вам ничего? Нормально?

– Вы? За витрину? – бандит выглядит ошеломленным. – Черт, я даже не подумал! Вы владелица галереи?

– А вы думали кто? Бродяжка, пришедшая в восторг от ваших бицепсов и коронного удара, не выдержавшая подобного великолепия и бросившаяся вам на шею? Чуть не сломав при этом свою, – добавляю мрачно.

– Честное слово, я мало что понял из ваших слов. Но если вы и правда владелица, что ж сразу не сказали? Конечно я вам компенсирую убытки. Я как раз дал задание своему секретарю, он должен был завтра позвонить владелице. Потому что мы не сразу нашли номер. Но уверяю, я всегда плачу свои долги. И хотя этот город встретил меня не слишком дружелюбно, и это не я напал, а на меня напали, люди, которые винят меня в собственных ошибках… так вот, с витриной я переборщил конечно. Я и пострадавшим всем заплачу. Надо же, значит вы – владелица?

– А что? Не скажешь? – хмурю брови.

– Ни за что бы не подумал. Надо же…

– Я бы тоже ни за что не подумала, что вы способны платить за ошибки!

– Ясно. Ну я уже понял, что добрым наше соседство не назовешь…

Во время разговора мы не стоим на месте, все время кружим по маленькому периметру, как два бойцовых петуха, почему-то в голову приходит именно такое сравнение. И вот после слов о добрососедстве, бородач подходит совсем близко, я стою, обхватив себя руками, потому что тело пронизывает нервная дрожь, от осознания того, что теперь этот мужчина постоянно будет в моей жизни. Сможет наблюдать за мной, мы будем сталкиваться… Чудесный палисадник, который я хотела превратить в райский уголок – но как теперь чувствовать себя здесь раскрепощенной, свободной? Я, к примеру, буду сажать огурцы, корячась кверху попой, а этот детина – наблюдать за мной с лестницы? Там, на втором этаже еще и балкончик, пусть не большой… Но вид с него отличный, наш дворик как на ладони!

– Мы могли бы начать все с чистого листа, – в голосе бородатого появляются хрипловатые нотки. – Может быть для начала представимся друг другу? А потом решим между собой вопрос с компенсацией. К черту секретаря. Я сам дам вам, наличными. А потом мы где-нибудь поужинаем… Вдвоем…

Его голос все бархатистей, обволакивает, успокаивает… Я слушаю и не вникаю, полностью сосредоточенная на тембре. Лицо мужчины все ближе, чувствую на своей щеке его дыхание. Мята и корица. Делаю глубокий вдох, втягивая в себя окутывающий меня аромат. Словно происходит какое-то колдовство, мир замирает, все становится далеким, неважным. Никогда прежде не испытывала подобного…

Его губы совсем близко.

– Меня зовут Герман, – произносит бандит. – Герман Громов.

И в этот миг очарование исчезает. Отталкиваю его руки, которые в этот момент стискивают мою талию, вырываюсь из объятий и убегаю, буквально взлетаю по ступенькам в дом.

Все еще хуже, чем я думала! Этот человек не бандит! Он – чудовище!