Зловещее сокровище

Глава VIII. В город Санкт-Петербург

Старую, видавшую виды, «семёрку» Королёв оставил на территории коттеджа Багировой, потому как общим решением согласовали путешествовать на превосходном внедорожнике «мерседес», принадлежавшим восхитительной дамочке. Ехать определили вечером, дабы избежать многочисленных и московских, и питерских пробок. Ранним утро «священная» троица прибыла в прославленный Ленинград, теперь же названый не менее славным именем Санкт-Петербург.

Любимым человеком у Виктории оказался Ковальский Аркадий Игнатьевич, по национальной принадлежности являвшийся обрусевшим поляком. Внешностью он представлялся горделивой и привлекательной, достиг сорокалетнего возраста и отличался характерными признаками: слегка располневшее тело, сочетаясь с высоким ростом, выглядело и солидно, и габаритно; горделивая походка предупреждала о давно состоявшейся жизни и полной убеждённости в завтрашнем дне; лицо не являлось излишне красивым, но имело некую отличительную черту (если не притягательную силу), располагавшую к себе всякого, кто с ним только не заговаривал; голос отличался растянутой мелодичностью, в основном производимой в низкой тональности, но изредка бравшей высоковатые нотки; прямой, слегка вздёрнутый, нос, в совокупности с карими, чуть зауженными глазами, украшались позолоченными очками, имевшими прямоугольную форму; тёмно-русые волосы остригались короткой, аккуратной прической, зачёсанной строго назад – словом, весь его респектабельный вид как бы предупреждал, что перед тобой находится положительный гражданин, интеллигентный и законопослушный, воспитанный в лучших традициях. Одеться в долгое путешествие Ковальский решил в удобные синие джинсы и чёрную ко́жанку.

Если останавливаться на общей одежде, то остальные спутники мало чем отличились: Багирова предпочла зелёную ко́жаную куртку, красиво разукрашенную заклёпками, молниями и чёрные лосины, плотно облегавшие неотразимые ножки; Королёв – свободные брюки, светло-коричневатую замшевую куртку-пиджак. Обулись будущие миротворцы кто во что горазд, а на головах у них красовались модные американские кепки-бейсболки. Помимо всего прочего, не позабыли запастись и альпинистским снаряжением, и однотонными спецовками, имевшими принадлежность к специальному отряду быстрого реагирования.

В Питер новоявленные сообщники прибыли, неплохо экипированные и готовые ко всяческим крутым испытаниям. Поселились в дорогущем отеле, располагавшемся чуть ли не в самом центре и имевшим громкую вывеску: «Горуно́в». Предусмотрительная Виктория заранее забронировала каждому члену экспедиции удобные и комфортные номера. Как только они устроились, Багирова, ненавязчиво взявшая роль руководительницы всего предприятия, посчитала, что пора нанести визит старенькой бабушке, являвшейся владелицей одного из двух Про́клятых талисманов, оказавшихся в Великом российском городе.

К ней решили ехать всей группой. Из расплывчатых сведений, накануне полученных от злобного Духа, предположительно получалось, что искать пожилую женщину необходимо на дальней окраине, двигаясь к южному направлению. Чтобы не тратить лишнее время на долгие поиски, взяли пронырливое такси, а назвав расторопному водителю адрес, уже через час находились в искомом подъезде. Оказавшись перед нужной квартирой, Виктория (которой, видимо, нравилось давать указания), строго распорядилась:

– Давай, Сеня, звони!

Сотрудник органов внутренних дел с легкостью исполнил назначенную повинность, вполне для себя привычную (при раскрытии любых преступлений поквартирный обход является основной обязанностью всех полицейских) и, когда через пяток минут входная дверь скрипя отворилась, с интересом полюбопытствовал:

– Скажите, пожалуйста, здесь ли живёт почтенная женщина, которая продает старинную золотую монету?

Хозяйка квартиры оказалась довольно старой: ей исполнилось не меньше чем девять сотен годков; лицевая кожа испещрялась многочисленными морщинами; маленькие бесцветные глазки ввались вовнутрь почерневших глазниц и едва виделись из-за сузившихся от возраста коричневых век; сгорбленная фигура передавала пережитые трудности и тяжелый, изнурительный труд (слава Богу оставшийся в прошлом); по тёмному цвету кожи угадывалось наличие многочисленных неизлечимых заболеваний; передвигаться приходилось, опираясь на деревянную клюшку (даже по неказистой квартирке). С первого взгляда делалось очевидно, что престарелую гражданку навряд ли чем получится удивить и что в продолжительной жизни она повидала и «всякого» и «другого». Однако простой (вроде бы?) вопрос, заданный Королёвым, как будто ударил электрическим током и пронзил, казалось бы, ко всему безразличное существо: она вдруг с моложавостью встрепенулась, а мутные глаза загорелись исключительным интересом. Вместо ответа, хозяйка убогой квартирки промолвила:

– Какую старинную монету?

Не выдержав нервного напряжения и отстранив бывалого оперативника в сторону, вмешалась Багирова, которая самолично приблизилась к согбе́нной старушке:

– Постой, Королёв, ты ничуть не умеешь построить деловую беседу, а значит, давай-ка, небойкий красавчик, я сама по-быстрому всё разузнаю, – сказала как отрезала и, обращаясь к старенькой женщине, вежливо продолжала, придавая распрекрасному личику умилённое выражение: – Уважаемая бабушка… извините, не знаю Вашего имени, отчества.

– Кострова – я, Сигизмундовна Вера, – представилась пожилая жительница славного города Питера, – с кем, простите, имею дело?

– Багирова Виктория Эдуардовна – директор крупной московской компании, – отрекомендовалась нежданная посетительница, – а эти двое мужчин, – она незадачливо кивнула восхитительной головой, – мои верные спутники.

– Хорошо, – владелица таинственного сокровища постепенно справилась с первичным волнением, – так, что – прошу прощения за старческий склероз – говорите, вам требуется?

– Нам известно, – продолжала и молодая, и сказочно красивая женщина, делаясь по возможности дружелюбное, – что у Вас находится некая старенькая вещица, которую мы могли бы у Вас прикупить, и предложили бы за неё немалую цену.

– Немалую? – наморщилась седая старушка. – А, по-вашему, это сколько?

– Ну… – у светской львицы включилась скупое предпринимательство, – тысяч эдак семь или, может быть, даже десять…

– Хм, – недовольно хмыкнула представительница более старшего поколения, – десять? Насколько мне известно, вещица моя бесценна; предлагать же за нее смехотворные деньги – это просто невиданное кощунство.

– Вы, наверно, не поняли? – несравненная красавица поспешила исправить испорченную собою патовую позицию. – Десять тысяч американских долларов.

– Я же, кажется, ужо доложила, – продолжала Вера Сигизмундовна настойчивым тоном и недо́бро нахмурившись, – даже если некий старинный предмет у меня и присутствует, то он просто-напросто не имеет реальной цены, а значит, я его никому не продам.

– Всё в современном мире и продаётся, и покупается, – начиная терять ангельское терпение и неприветливо подбочениваясь, настаивала Виктория, – важна лишь конкретная сумма – назовите, какая?

– Я вижу, что мы разговариваем как будто бы на других языках и друг друга совершенно не понимаем, – гневно сверкая злобными зенками, прохрипела состарившаяся хозяйка; она совсем уже собралась захлопнуть входную дверь и закрыть ее перед незваными посетителями.

– Подождите! – вдруг вклинился Королёв, придерживая деревянную створку, открывающуюся наружу. – Давайте поставим вопрос по-другому: есть ли нечто такое, что заинтересует Вас, скажем, равноценным обменом?

– Да, действительно, – значительно смягчаясь, ответила владелица редкого артефакта, – в загадочном, если не страшном деле у меня присутствует и собственный интерес.

– И какой же? – говорила уже молодая предпринимательница, как оказалось, совершенно не имевшая парламентёрского навыка. – Что может быть значимее наличных финансов, да ещё и в долларовом эквиваленте?

Пожилая женщина недовольно посмотрела на напыщенную особу (такой она сделала однозначный вывод), наглую и бесстыжую, а затем, обращаясь к Семену, заговорщицким тоном продолжила:

– Ещё в далёкое, довоенное время мой покойный муж раздобыл скверную – прости Господи! – зловещую денежку. Каким-то удивительным чудом он пережил всю длительную войну и вернулся домой живой, да и практически невредимый. Однако, ближе к сорокапятилетнему возрасту, значительно занедужил и скончался, подверженный ужасным мучениям. Перед жуткой кончиной он завещал мне никогда не притрагиваться к приобретенной монетке, провозгласив ее сущим исчадием ада. Ещё он мне пояснил, что в один прекрасный момент явится за ней диковинный незнакомец, которого я сразу узнаю – и именно ему необходимо отдать таинственную вещицу, причём расстаться с нею и бесплатно, и бескорыстно. Так вот, среди вас названного человека я покамест не вижу.

– Всё понятно, почтенная бабушка, – вдруг обозначился участковый, как будто бы что-то осознавая и сверкая радостными глазами, – завтра Вы улицезрите нужного клиента воочию, – заверил он несговорчивую хозяйку, а обратившись к опешившим спутникам, поставил в незатейливом разговоре жирную точку: – Нам следует уходить, потому что бесцельные переговоры, хорошим, ничем не закончатся, напротив, будут всецело бессмысленными. Необходимо чутка подготовиться, а как только я стану готов, поверьте, Про́клятый талисман без затруднений окажется в нашем полном распоряжении.

Королев не лукавил: он прекрасно понимал, что, для того чтобы пожилая женщина его призна́ла, необходимо близкое присутствие Духа. Чтобы хитрую закавыку успешно осуществить, вначале требовалось посоветоваться с истинным организатором чудесного действа. Как известно, на наставительные беседы он являлся исключительно по ночам, поэтому у неудачливых соискателей появилось свободное время, которое можно было потратить на изучение достопримечательностей славного города, некогда заложенного не менее Великим Петром и построенного на знаменитой Неве. Посовещавшись, общим мнением решили внимательно обследовать Зимний дворец, а особенно внутренние расположения.

По прибытии на Дворцовую площадь, любопытные путешественники приятно поразились открывшимся перед глазами дивным великолепием: современное трёхэтажное здание Государственного Эрмитажа предстало формой «каре», состоявшим из четырёх протянутых фли́гелей, внутренними дворами обращёнными к городской реке, а изысканными фасадами – к Главному адмиралтейству и Александровской знатной колонне; торжественную парадность придавала пышная отделка передних частей и внутренних помещений; главный вход прорезался полукруглой аркой, служившей парадным проездом; различные архитектурные стили, сильные выступы ризалитов, акцентировка ступенчатых углов, изменчивый ритм столпов создавали впечатление блистательного триумфа и подлинного величия. Касаясь практичных параметров, надлежит уточнить, что импозантное здание имеет тысячу восемьдесят четыре комнаты, тысячу четыреста семьдесят шесть окон, сто семнадцать лестниц (включая и потайные); длина по фасаду со стороны Невы – двести десять метров, со стороны Адмиралтейства – сто семьдесят пять метров, высота – двадцать три с половиной метра. И вот именно в несчётном многообразии исторического искусства и нескончаемых помещений пытливым соискателям предстояло сыскать маленькую золотую вещицу.