Злой наследник

Глава 28

Молли

После того, как Макс, ублюдок, воткнул иглу мне в руку и оставил на кровати Кирилла, мои мысли закружилась в бесконечном круговороте.

Я видела Тео и Феде на другом конце заряженного пистолета. Я видела Кирилла, мальчика из трейлера, который отказался от своей мечты ради меня.

В моем одурманенном состоянии я фантазировала, что вижу Кирилла таким, каким я его знала и любила, запертым в теле этого непредсказуемого, разъяренного незнакомца, умоляющего меня помочь ему выбраться.

Это был не кошмар и не игра. Кирилл хладнокровно всадил пулю в человека у меня на глазах. Я не могла выбросить из головы звук выстрела. Он эхом отдавался в глубине моего сердца. Когда он запер меня в своем кабинете и привязал к кровати, я была в ярости. Но на самом деле я не осознавала, насколько всё серьезно. Теперь я поняла.

На какое-то время я отключилась то, приходя в сознание, то теряя его. Я не могла пошевелиться. Я могла только цепляться за реальность, пока воспоминания захлестывали меня, волна за волной. Я была на краю пропасти, и неверный шаг мог навсегда погрузить меня во тьму. Меня тянуло между двумя крайностями: мой разум боролся с сердцем.

Главный вопрос заключался в том, хочу ли я жить в свете, если Кирилла не будет со мной?

Я не могла игнорировать боль в сердце при этой мысли. Мой разум никогда не был сильнее, чем тяга сердца. Мысль о том, что Кирилл страдал без меня, ради меня, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Я любила двух людей в этом мире. Одна лежала в доме престарелых «Благодатный рассвет», а вторым был Кирилл Льюис.

Нет, не Кирилл Льюис. Кирилл Чернов. Отрицать это было бесполезно.

Что, если еще не слишком поздно? — прошептал голос редкого оптимизма.

Может быть, настоящий Кирилл, мальчик, которого я любила, все еще был где-то там, один, в темноте. Могла ли я оставить его?

Я уже знала ответ.

Кирилл наблюдал за мной с пристальным вниманием, пока его люди выходили из комнаты. Я старалась игнорировать кровь моего отца на его руках.

Я сделал это для тебя.

Как только мы остались одни, он прислонился к стойке и окинул меня таким взглядом, словно собирался поглотить.

— Что случилось с парнем Тео? — я должна была знать. Воспоминания о Тео и Феде в коридоре мучили меня.

— Осмелюсь предположить, что он в больнице, — сказал Кирилл со скучающим видом.

— Он не умер?

— Было бы невезением умереть от простреленной голени, но, думаю, случались и более безумные вещи. Он будет жить. Полагаю, ты чувствуешь вину за то, что он пострадал из-за тебя?

— Я не беру вину на себя. Ты стрелял в него.

— Ты позвонила ему, — напомнил мне Кирилл. — На будущее, думай об этом так. С этого момента и до самой твоей смерти звонок другому мужчине приведет к нанесению ему телесных повреждений. Это ясно? — он выглядел таким спокойным, когда озвучивал свое безумное правило.

Я глубоко вздохнула и постаралась сохранить самообладание. Офицер Такер, слава богу, не умирал, и больше никто не пострадал.

— Ты же знаешь, что ревность — это мелочная эмоция, верно?

Кирилл изучал меня проницательным взглядом.

— Макс сказал, что с тобой было трудно, когда ты вернулась домой. Ты жалеешь, что спасла им жизни?

Когда он сказал об этом таким образом, мой выбор стал очевиден. Я покачала головой.

Сжатый рот был единственным признаком того, что он что-то почувствовал.

— Ты снова попытаешься сбежать? Будешь плакать и просить меня отпустить тебя? Умолять о своей свободе?

В его голосе звучало что-то, чего я не могла разобрать, но я уже знала свой ответ.

— Нет. — Слово слетело с моих губ прежде, чем я успела его обдумать. — Но мне интересно, что теперь?

Мой голос был хриплым от крика, вызванным попытками Макса запереть меня в смежной комнате, и реальность обрушилась на меня, как грузовик.

— Теперь ты начнешь отбывать свое наказание здесь, как моя уважаемая гостья.

— Ты имеешь в виду, как твоя пленница? — я подняла бровь, глядя на него.

Он безразлично пожал плечами.

— Твои слова, не мои. Хочешь поспорить со мной из-за этого, принцесса? Вперед. Ты не победишь.

Вот она — правда. Я ничего не могла выиграть, выступая против него в открытую. У него было слишком много ресурсов. Он был богат, могуществен и физически сильнее всех, кого я встречала. Но это не означало, что я проиграла.

Решимость поселилась в моем сердце, железная и глубокая до самых костей.

— Я не буду спорить с тобой. Мне некуда идти, и, кроме того, — я собралась с духом и продолжила, — я искала тебя семь лет. Я не уйду теперь, когда нашла тебя. Ты не должен был ничего этого делать. Если бы ты попросил меня, я бы осталась.

Кирилл уставился на меня, вспышка эмоций проступила сквозь трещины в его безразличном фасаде. Я удивила его.

Он быстро пришел в себя и злобно усмехнулся, отчего у меня волосы встали дыбом.

— Я не хотел проверять эту теорию. Шансы были не в мою пользу, а я в такие игры не играю. Но посмотри на себя, храбрая малышка Мэллори Мэдисон выходит на арену с широко открытыми глазами и соглашается с моими безумными требованиями. Чего, по-твоему, ты можешь добиться этим актом самоповреждения?

— Я не пытаюсь ничего добиться. Ты одержим мной. Ты не позволишь мне сбежать от тебя во второй раз. Я не хочу жить, оглядываясь через плечо. Так что я здесь. Отомсти мне и покончи с этим. — Мой голос едва заметно дрожал.

Он приблизился, кружа вокруг меня, как волк, преследующий добычу.

— Моя месть — это не быстро утоляемое желание, Молли. С ней нельзя покончить.

— Зачем вообще все это? Если бы ты попросил меня, я бы осталась с тобой навсегда, — пробормотала я.

Он остановился, возвышаясь надо мной.

— Нет, принцесса, ты бы осталась, пока не поняла, с чем имеешь дело. Разве у тебя уже не было сомнений? Мучительного чувства, что что-то было не так? Я не хочу, чтобы между нами были секреты, и время притворства прошло. Так честнее. Теперь есть только мы, испорченные, извращенные и грубые. Вот как я удержу тебя, Молли. Я не хочу притворяться лучшим мужчиной рядом с тобой. Для этого уже слишком поздно.

Я пыталась скрыть надежду и отчаянное несогласие в своих глазах, но он не дал мне возможности спрятаться.

Он откинул мою голову назад, впившись в меня своими почти черными глазами.

— Ты не сможешь спасти меня, Молли. Не пытайся. Ты будешь разочарована.

— Я знаю. Я знаю, что уже слишком поздно, — сказала я, надеясь, что он не услышит ложь на моих губах. В глубине души я в это не верила.

Его рот скривился, как будто он легко мог видеть меня насквозь. Возможно, так и было. Если кто-то и знал меня, то только этот мужчина.

— Я не буду снисходителен к тебе из-за того, что ты сдалась мне, принцесса.

— Я и не жду от тебя этого. Покажи мне самое худшее, — пробормотала я.

Его рука скользнула вдоль моей челюсти к волосам, сжимая их в кулаке и скручивая, как веревку. Он откинул мою голову назад и шагнул ближе, вынуждая меня оглянуться, чтобы не терять его из виду.

— Ты больше не знаешь мои худшие стороны, Молли. Но я не сделаю тебе больно. Ни в коем случае, если только ты не будешь молить меня об этом. — Его глаза выглядели почти извиняющимися, но я не могла на это купиться.

Если я хотела достучаться до Кирилла, мне нужно было подыграть и подобраться к нему, когда его бдительность ослабнет. Сегодня он ждал моей капитуляции. Он хотел убедиться, что я знаю, что он всё контролирует. Я бы позволила ему это. По крайней мере, на сегодняшний вечер.

— Давай, чудак, — вырвалось у меня.

Мы перенеслись в коридор Блэк Холл Преп. Кириллу снова было семнадцать, уже гигант по сравнению с миниатюрной мной, а ведь он не раскрыл и половины своего потенциала. Я видела эту картину так отчетливо. Его кровоточащий нос и красные пятна на белом хлопке. Его карие глаза, ясные в послеполуденном свете, когда он одарил меня кривой ухмылкой.

Как насчет того, чтобы ты прикрывал мою спину, а я буду прикрывать твою, чудак?

Судя по выражению глаз Кирилла, не я одна переживала воспоминания о нашем прошлом. На поразительную секунду он выглядел затравленным. Затем его глаза мрачно вспыхнули. Я подумала, что он собирается поцеловать меня, и это будет больно, но он неохотно отступил.

Яростный вызов сменил вспышку неуверенности в его глазах.

— Встань на колени, — прохрипел он, — и покажи мне, что ты серьезно.

Его руки взялись за ремень, и я собралась с духом, чтобы подчиниться. Я медленно опустилась на пол. Свидетельством, насколько я погрязла в этом мужчине, был разливающийся трепет желания внизу моего живота и тепло между бедер.

Он вытащил ремень и теперь держал его в одной руке, как свернувшуюся змею.

— Покажи мне свою капитуляцию, принцесса, — пробормотал он.

Я подалась вперед и потянулась к его молнии. Он был твердым, давил на брюки и это мешало расстегнуть ширинку. Наконец мне удалось справиться с ней, пока он наблюдал за мной без комментариев.

Когда он освободился, жгучее желание в моем животе превратилось в настоящий пожар. Кирилл обвил конец своего ремня вокруг моей шеи и медленно затянул его. Я уставилась на него, не в силах оторвать взгляд, когда он прижал мой жаждущий рот к своей напряженной длине. Ремень затянулся вокруг моего горла, немного придушив меня, пока я изо всех сил пыталась поместить его между своими губами. Одна его рука держала ремень, а другая запуталась в моих волосах. Он начал двигаться, проталкиваясь в мой рот и проникая наполовину в горло.

— Ты думаешь, что можешь принять мою тьму и отдаться мне, и это все исправит? Меня не исправить, принцесса. Меня невозможно исцелить или спасти. Кирилла, которого ты знала, больше нет, и ты узнаешь это на своем горьком опыте. Но когда ты поймешь это, моя тьма уже поселится внутри тебя, слишком глубоко, чтобы искоренить ее, и ты будешь принадлежать мне всей душой.

Теперь он двигался быстро, удерживая меня там, где хотел, и я изо всех сил старалась не отставать. Я должна была чувствовать себя униженной, когда мой рот использовали подобным образом, но всё было наоборот. Это заводило меня, делало влажной. Я бы умерла, если бы он понял.

Он кончил резко, изливаясь в мое горло. Ремень сжимался все туже, пока перед глазами не заплясали пятна.

— Прими немного зла внутрь себя, Молли, — пробормотал он.

Он наблюдал за мной, пока полностью не опустошил себя, а затем отстранился, позволяя мне откашляться, когда ремень соскользнул с моей шеи. Притянув меня к себе, он грубо целовал меня до тех пор, пока я не задрожала в его объятиях, не обращая внимания на то, что его сперма все еще покрывала мой рот.

Затем он вернулся к бару, залпом допил остатки своего напитка и снова отгородился.

— Пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

Мое наказание началось.

Кирилл разбудил меня ночью, отперев дверь и тихо войдя внутрь. Он поселил меня в свободной комнате рядом со своей. Кровать была такой же огромной, но без него она казалась пустой. Видимо, спать рядом со мной не было частью его плана.

Я повернулась на звук, мои глаза искали его в лунном свете, льющемся в окно, но он грубо развернул меня так, что я оказалась лежащей лицом вниз на матрасе. Он связал мне руки на пояснице шелковой веревкой, захватив меня в ловушку. Быть связанной в таком контексте было впервые, и по мне пробежала горячая дрожь. До сих пор секс между нами был сдержанным, но мне не хватало опыта, чтобы понять это. Теперь, когда он стянул шорты с моих ног и раздвинул их, я почувствовала разницу в его прикосновениях.

Он не был нежен, когда скользнул рукой между моих ног и погладил меня. Его пальцы проникли внутрь, растягивая меня так, что это граничило с болью. Почему это было так приятно? Большой палец нашел мой клитор, и он медленно обвел его, пока я двигала бедрами навстречу его руке.

С каждой секундой я становилась все более влажной. Казалось, что невидимые стены между нами наконец-то рухнули, и хотя его обжигающий взгляд мог причинить мне боль, он был честен. Это был Кирилл во всей своей жестокой красе, и мое тело знало это.

Я поднималась, пока не зависла на краю обрыва, к которому только он мог меня подвести. Как только я потянулась к своему освобождению, он отдернул от меня руку.

— Эй!

Мой протест был прерван шлепком его мокрой руки по моей заднице. Звук соприкосновения плоти с плотью заставил мои возмущенные мысли вылететь из головы. Черт побери.

— Ты кончаешь, когда я скажу, или не кончаешь вообще, — тихо сказал Кирилл. Его глубокий голос по-прежнему волновал меня каждый раз, когда я его слышала. — Ты поняла, принцесса? — когда я не ответила, другая ягодица получила резкий шлепок.

— Поняла! — воскликнула я. — Я кончаю, только когда ты скажешь.

— Хорошая девочка, — было последнее, что он сказал, прежде чем восхитительное давление украло мои мысли.

Он вошел в меня двумя сильными толчками, и его тело прижалось к моему, вдавливая меня в матрас. Он держал себя на прямых руках надо мной, пока его бедра вколачивались в меня.

Тебе следует бояться, — прошептал голос в моей голове, но было слишком поздно для этого.

Кирилл обхватил рукой мое горло, выгибая мне спину так, что я оказалась совершенно беспомощной. Он безжалостно использовал мое тело, забирая у меня все, что хотел, наклоняя меня и прижимая к матрасу, пока не довел меня до такого предела, какого я никогда не испытывала.

— Я должен был догадаться, что тебе нравится грубость, Молли. Мы с тобой сделаны из одного теста, — проворчал он, когда я крепко сжалась вокруг него.

Перед глазами заплясали пятна, когда он обхватил меня за шею. Это было похоже на полет.

— Ты хоть представляешь, какая ты мокрая для меня? Как ты возбуждаешься, когда я использую тебя как свою идеальную маленькую игрушку? Мое сокровище?

Он кончил мгновением позже, наполнив меня своим освобождением, и жар его семени расцвел внутри меня. Слава Богу, у меня был имплант, поскольку Кирилл, похоже, не собирался использовать защиту. Но по какой-то извращенной причине мне нравилось, что он голый внутри меня. Может быть, я была такой же чокнутой, как и он.

Кирилл вытащил капающий член и вытер его о мою обнаженную кожу. Он долго молчал, и я повернулась, пытаясь разглядеть его лицо в темноте, но это было невозможно.

— Я не понимаю, — прошептала я в его направлении. — Ты любишь меня или ненавидишь?

Он развязал мне руки и встал.

— Скоро, принцесса, ты поймешь, что можно чувствовать и то, и другое одновременно. А теперь отдыхай. У тебя был трудный день, — сказал он около двери, прежде чем уйти от меня.

Я лежала, дрожа в своем посторгазмовом блаженстве, мокрая от его спермы и такая смущенная и возбужденная, как никогда раньше.