Злой наследник

Глава 38

Кирилл

Сегодня на пирсе было многолюдно, и нам потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы проложить себе путь. Играла карнавальная музыка, раздражающе бодрая и жизнерадостная, отвлекая мои мысли от того, где они хотели задержаться, — от Молли. Ее вчерашняя улыбка снова заиграла в моем сознании, и та поездка в машине все еще отдавалась шепотом в моем сердце, когда я вспоминал ее нежные слова и то, как она обнимала меня.

Петр вышел мне навстречу, как только я добрался. По выражению его лица я понял, что что-то не так.

— Что?

— Николай и Виктор здесь. Тон Петра был мрачным.

Напряжение сковало мои внутренности. Я знал, что отношения с отцом обостряются, но не ожидал, что все закрутится так быстро. Я отвлекся на Мэллори, и ошибки могли стоить мне всего.

Я неторопливо направился к импровизированному офису, который держал здесь Виктор. Тому самому, где он прострелил мне колено семь лет назад. Черт, я страстно ненавидел этого человека, и однажды я выполню обещание, данное матери, и убью этого больного ублюдка.

— Кирилл, сынок, спасибо, что присоединился к нам. Ты, кажется, занят в последнее время, — сказал Виктор, указывая мне на стул перед своим поцарапанным столом.

Нико расположился у окна, выглядя как настоящий цирковой уродец в лучах позднего утреннего солнца. Татуировки на его шее выделялись, поразительно черные на фоне загорелой кожи, а темные глаза смотрели на меня с опасным весельем. Ничто из того, что забавляло моего брата, не могло быть хорошим.

— Бизнес процветает, вот и все.

— Правда? Приятно слышать. В другой жизни ты мог бы стать отличным бизнесменом. Ты всегда умел делать деньги.

— Умел?

Виктор пожал плечами, наслаждаясь тем, что заставил всех нервничать.

— Умеешь.

— Братва поднимает много денег на моем бизнесе, — холодно напомнил я отцу.

— Не могу сказать, что это не так. Мой преемник был бы очевиден, если бы ты не зарабатывал так много. — Он кивнул в сторону Николая. — У Нико есть талант к этой работе. У тебя его нет, но ты приносишь больше выручки.

— Я думал, что цель братвы — защищать друг друга и процветать, а не бездумно заниматься убийствами и беспределом ради развлечения и без всякой выгоды.

Виктор глубокомысленно кивнул.

— Я знаю, ты веришь в это. Ты усердно работал, чтобы мы процветали, и женитьба на Софии Де Санктис укрепит этот доход.

— Я не нуждаюсь в Де Санктисах. Это новая семья, с которой нужно будет делить ресурсы.

— Это новая семья, с которой можно будет делить риски, — возразил Виктор.

— Ты недальновиден, — вспылил я, теряя самообладание.

Глаза Виктора сузились.

— А ты забываешь о своем месте, парень.

Он кивнул Нико, и тот вышел из комнаты. Мои глаза были прикованы к отцу, и я не мог позволить себе отвести взгляд. Виктор выискивал слабину, и я выйду отсюда живым только в том случае, если он ее не найдет.

— Знаешь, присутствие здесь напоминает мне о той ночи, когда ты пришел ко мне. Я знаю, ты обижаешься на меня за то, что я разрушил твои мечты о спорте, но однажды ты поблагодаришь меня.

— С чего ты взял? — огрызнулся я.

Виктор подвинулся и сел на край своего стола. Будь он вооружен, я бы заподозрил, что он снова собирается прострелить мне колено.

Петр и Иван зашевелились у двери. Они были преданы мне и пошли бы на дно вместе со мной, если бы Виктор решил убить меня в том же офисе, где он впервые забрал у меня жизнь.

Но он сложил руки на своей бочкообразной груди и уставился в окно на мутную воду.

— Тогда ты не знал, кто ты такой. Ты притворялся тем, кем хотела видеть тебя твоя мать. Ты не был верен своей крови. Фиона знала это. Как ты думаешь, почему она так усердно старалась скрыть тебя от меня? Она знала, что живет внутри тебя. Ты никогда не задумывался об этом? — Он повернул голову и искоса бросил на меня изучающий взгляд. — Она сдерживала тьму не для того, чтобы защитить своего сына. Она делала это, чтобы защитить мир — от тебя.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты никогда не знал Фиону.

— Я знал ее так хорошо, как только мужчина может знать женщину. Настолько, насколько она мне позволила. Они никогда по-настоящему не впускают тебя, как только понимают, что ты собой представляешь. Так было с Фионой Льюис, и так будет с Мэллори Мэдисон.

Меня пробрал озноб, словно кто-то прошелся по моей могиле. От имени Мэллори в устах моего отца мне стало плохо.

Виктор повернулся ко мне.

— Я же сказал тебе покончить с этим.

— Не она — причина, по которой я против брака с Софией.

Виктор усмехнулся.

— Разве?

Я покачал головой. Я был вне себя от беспокойства, хотя и не мог этого показать.

— Я не хочу объединяться с Де Санктисами, и я покажу тебе, почему.

Молясь, чтобы рука не дрогнула и не выдала моего гнева, я достал распечатку с документом, который обнаружил сегодня утром, и протянул ее Виктору.

Он на мгновенье уставился на нее.

— Что это?

— Сделка с Ричардсоном, в которой мы были с ними партнерами… они нас обчистили. Смотри сюда, — я указал на соответствующую часть. — Ты не можешь доверять Антонио Де Санктису. Он хочет объединиться с братвой, чтобы набить собственные карманы. Вступление в брак с его дочерью не принесет нам ничего, кроме врага внутри семьи.

Виктор взял бумагу, сложил ее и засунул в карман своей кожаной куртки.

— Я не уверен насчет этого. Мне нужно подумать. Но я точно знаю, что ты опять из-за чего-то слаб, и пора вырезать гниль.

Из коридора донеслись грубые крики и издевательские смешки Нико. Я посмотрел на Макса, и он слегка кивнул. Если Николай войдет в комнату, волоча за собой Молли, я пристрелю его и отца на месте, а с последствиями разберусь позже.

Я напрягся, готовый выхватить пистолет, когда Нико добрался до нас. Он бросил тело на пол перед столом Виктора.

Это была не Молли.

Это был ее отец, Генри.

Генри перекатился, и его кровь залила землю. Я слишком долго колебался, решая, что делать с этим человеком, и решение было вырвано у меня из рук.

— Генри Мэдисон. Не могу поверить, что это ты. Много лет прошло, верно? — Виктор присел на корточки возле головы Генри.

Генри выглядел неважно после нескольких недель одиночного заключения на конспиративной квартире. Он ссутулился, безмолвно глядя на Виктора.

— Проценты на сумму, которую я тебе одолжил, сейчас были бы астрономическими, но этот долг был погашен давным-давно. — Виктор рассмеялся.

Генри нахмурился, явно сбитый с толку.

— Разве ты не знаешь? Я должен поблагодарить тебя. Мой сын вернулся ко мне, чтобы списать твой долг. И каким превосходным мафиози он стал. Он похож на меня, — грубовато сказал Виктор. — Однако твоя дочь — своего рода ложка дегтя в бочке меда. Похоже, она по-прежнему его самая большая слабость. — Он откинулся назад и снова сосредоточился на мне. — Кирилл, сынок, я знаю, ты просто развлекаешься, но это должно закончиться. Я ясно дал понять, что не потерплю, чтобы что-то мешало браку. Всё или все, кто встанет на пути, будут устранены. Ты понимаешь? Я устраню ее навсегда, и, как это было с твоим коленом, ты научишься приспосабливаться.

Ненависть хлынула из моих глаз на человека, который называл меня своим сыном. Я хотел вырвать из него жизнь голыми руками, но был в меньшинстве. Люди Виктора наблюдали за происходящим, а Нико был на стороне нашего отца. У меня были Петр и Иван. Только вид Ивана, набирающего на телефоне быстрое сообщение, остановил меня от того, чтобы выхватить пистолет и попытаться убить Виктора. Я бы тоже погиб, но, по крайней мере, Молли была бы в безопасности.

— Ты понимаешь меня, Кирилл? — Виктор повторил, желая убедиться, что я склонился перед ним.

Я кивнул, не решаясь заговорить.

Виктор вздохнул.

— Николай, я думаю, ему нужна помощь.

Николай покинул свое место у стены и направился ко мне. Я повернулся ему навстречу, готовый к схватке, которая выжмет из меня все соки. Я сражался с Николаем бесчисленное количество раз. Мы были на равных, но меня отвлекала и выводила из равновесия мысль о том, что Молли в опасности.

Однако, оказавшись в шаге от меня, Николай развернулся и пригнулся. Когда он выпрямился, его лицо было забрызгано кровью.

— Ну вот и все. Так будет легче отпустить ее. Я делаю тебе одолжение, сынок. Она возненавидит тебя, но будет жива, — сказал Виктор с садистской гордостью в голосе.

Опустив глаза вниз, я увидел как Генри захлебывается собственной кровью в том месте, где Николай перерезал ему горло.

Я наблюдал, как умирает отец Молли, ощущая на сердце тяжесть.

Как только Иван подтвердил, что Ольга взяла под защиту Молли, я отправился в «Правду», чтобы выпить. Необходимо было пойти и выпустить Ольгу и Молли из убежища, но сначала мне нужно было отдышаться. Если бы я увидел Молли сейчас, то не смог бы скрыть своей встревоженности. Слабые мужчины принимают неверные решения.

Неважно, сколько я пил — сознание оставалось болезненно трезвым. В моей голове тикали часы, напоминая, что мое время с Молли истекало. Я должен был действовать или потерять ее навсегда. Музыка усиливалась и разрасталась вокруг меня, когда я выходил из клуба. Одна или две женщины пытались соблазнить меня на танец, когда я проходил мимо, но я отмахнулся от них.

Я не лгал той ночью, когда сказал Молли, что она — это все, что я вижу и о чем думаю. Других женщин не существовало. В этом мире были только она и я.

Иван отвез меня домой, наблюдая за мной в зеркало заднего вида.

— Не суетись, Vanya, — предупредил я его, выходя из машины перед Башней.

Мой грубоватый, самый старый друг пожал плечами.

— Мне не нравится видеть тебя в таком состоянии.

— Каком?

— Побежденном, — сказал Иван.

Я выпустил горький смех, мое дыхание клубилось в воздухе. Господи, этот сезон когда-нибудь кончится?

— Я был побежден с тех пор, как в девятнадцать лет ходил на костылях с простреленной коленной чашечкой и не мог осознать, что со мной сделала жизнь.

Я достал сигарету из пачки в кармане, и Иван зажег ее для меня, прикрывая пламя своей огромной спиной. Татуировки на костяшках его пальцев блестели в свете уличных фонарей. Под ними виднелись шрамы — он получил их в московской тюрьме в юном двадцатилетнем возрасте.

— Что бы ни случилось дальше, Кирилл, я с тобой, — тихо сказал он.

— Bratan, есть более легкие способы умереть.

— Da, ladno, но ни один из них не является столь праведным. Кроме того, я разбогател и мне надоела эта новая жизнь братвы, которую ты создал для нас. Я скучаю по запаху стрельбы и крови.

Я хлопнул его по плечу, и моя хватка осталась там, крепко сжимая его. Он был на добрых пятнадцать лет старше нас с Максом. Когда-то я завидовал их братской связи, тем более, что мой сводный брат был сумасшедшим, но с годами они впустили меня в свой круг. Я не хотел, чтобы они умирали вместе со мной, но понимал, что у меня нет выбора. Что бы мне ни пришлось сделать, чтобы защитить Молли, они будут рядом. Это было братство. В этом и заключался истинный смысл братвы.

— Осталось недолго. Отдыхай, хорошо выспись и береги силы. Завтра… кто знает? — пробормотал я, поворачиваясь и направляясь внутрь.

Макс стоял возле моей квартиры с пятью другими мужчинами, направив оружие на дверь лифта, хотя охрана сказала им, что это я и что я один. Макс никогда не рисковал, и я ценил это.

— Она все еще заперта?

Макс кивнул.

— Она там с Ольгой.

— Хорошо, я выпущу их. Отвези Ольгу домой, а потом отдыхай.

Макс нахмурился.

— Я вернусь. Кто-то должен быть здесь ночью.

— Не ты. Тебе нужны силы. Мне нужны твои силы, — ответил я, мои глаза говорили то, чего я не мог сказать другим своим людям. Очень скоро мне придется нарушить приказ Виктора, и тогда начнется настоящий ад.

Макс кивнул и удалился, а я вошел в квартиру.

Внутри я остановился, уставившись на аккуратный ряд обуви на полке у двери. Конверсы Молли, потрепанные до чертиков, стояли рядом с моими итальянскими туфлями ручной работы. Они были такими маленькими по сравнению с моим сорок пятым размером. Я хотел защитить ее, и был только один вопиюще очевидный способ.

Отпустить ее.

Но это было невозможно. Я не мог отпустить ее так же, как не мог сам спрыгнуть с крыши «Башни». Проклятый инстинкт выживания, который помог мне адаптироваться и процветать в братве Чернова, не позволял мне умереть. Я хотел жить, а чтобы жить, мне нужна была она. Без нее ничто не имело значения.

Я направился в смежную комнату и, войдя, сразу же почувствовал мягкий, легкий аромат Мэллори. Она не пользовалась духами. Я не покупал ничего, потому что запах ее кожи был слишком соблазнительным.

Я подошел к огромному встроенному шкафу, в котором хранилась ее одежда. Переступив через груду вещей на полу, нащупал скрытую клавиатуру. Я набрал пароль, и раздалась серия звуковых сигналов, прежде чем тяжелый замок открылся.

— Spokoyno, Olga, eto ya, — позвал я, толкая дверь.

Ольга стояла, расставив ноги, в центре убежища, в ее непоколебимой хватке был зажат пистолет, направленный прямо на меня. Молли стояла позади нее, наблюдая широко раскрытыми глазами. Как только Ольга увидела меня, она с облегчением опустила оружие.

Экономка поспешила ко мне. Я протянул руку, чтобы приобнять её, хотя мои глаза были прикованы к Мэллори.

— Все хорошо. Теперь все в порядке.

Успокоенная, Ольга выскочила из комнаты, бормоча что-то о выпечке.

Молли приблизилась, обхватив себя руками за талию, ее зеленые глаза видели каждую частичку меня.

— Правда?

Я испустил долгий вздох и покачал головой. Слишком многое нужно было сказать, а слов не хватало, чтобы объяснить все это. Я мотнул головой в сторону коридора.

— Уходим отсюда. Уже поздно.

Поравнявшись со мной, она остановилась. Я не мог встретить ее зеленый взгляд, не тогда, когда все еще видел ее отца, испускающего последний вздох на пластиковом листе на складе в Бруклине.

Она молча вышла, и я последовал за ней, преследуя ее по квартире, пока она не свернула в ванную и не закрыла дверь. Я налил себе выпить и уставился на темный город. Думал ли я, что, сохранив жизнь Генри, Молли останется со мной навсегда? Может, в глубине души так и было. Какой же я дурак. Возможно, я считал, что заточение, игры во власть и все то, что я делал с ней с тех пор, как нашел снова, можно простить, пока живы все, кто ей дорог.

Но теперь, когда Генри мертв, в глазах Молли мою душу уже не спасти.

Она откажется от меня, и я действительно буду потерян.