Злюка

Глава четвертая

Бутик Лилиан был одним из самых дорогих магазинов эксклюзивной одежды в Нью-Йорке.

Лилиан — умная, деятельная и предприимчивая женщина, наделенная поразительным вкусом и деловой хваткой, открыла этот магазин вскоре после смерти супруга. Ей надо было направить куда-то избыток энергии. Магазин модной одежды был для нее идеальным выбором. Вещи в ее бутике всегда отличались оригинальным дизайном и в то же время классической элегантностью. Здесь же продавались и аксессуары: сумки, туфли, платки и шали.

На показы моделей в бутике у Лилиан можно было попасть только по приглашениям. Они рассылались постоянным клиенткам, которые могли привести с собой одного человека. Показы обычно сопровождал фуршет: шампанское, свежие соки, легкие экзотические закуски, чай и кофе. В такие дни Лилиан снижала цены на все товары на десять процентов, а десятую часть дохода перечисляла в какой-нибудь благотворительный фонд.

Лилиан также часто приглашала к себе на показы начинающих, никому не известных манекенщиц или просто талантливых и перспективных девушек. Некоторые из них добились потом неплохих успехов в модельном бизнесе и даже сделали громкое международное имя.

Карьера самой Джессики начиналась именно с показов мод в бутике у Лилиан. С тех пор она всегда работала здесь бесплатно — в знак благодарности и уважения к женщине, которая, во-первых, вывела ее в люди, а во-вторых, перечисляла огромные суммы на благотворительные нужды и при этом, в отличие от многих известных филантропов, не афишировала своей щедрости и даже наоборот — запрещала газетчикам освещать ее благотворительную деятельность в прессе.

Памятуя о вчерашних пробках, Джессика вышла из дома пораньше, чтобы уже точно не опоздать. Но сегодня движение было не таким интенсивным, так что она доехала до бутика Лилиан примерно за час. В дверях стоял элегантно одетый распорядитель, который приветствовал гостей и проверял пригласительные билеты. Внутри дежурил специально нанятый охранник.

Гостьи, приглашенные на показ мод к Лилиан, были дамами более чем состоятельными. Одни только их ювелирные украшения могли бы составить уставной капитал для какой-нибудь солидной фирмы.

Внутри работал кондиционер, что было особенно приятно после влажной духоты на улице.

И хоть с утра накрапывал дождик, день обещал быть жарким.

— Джессика, здравствуй, моя дорогая! — Улыбка Лилиан была искренней и радушной. — Как я рада тебя видеть. Бриджит только что приехала. Сегодня я пробую трех новых девочек. Они тут трясутся с восьми утра.

— Трясутся? — переспросила со смехом Джессика.

— В полном смысле этого слова. Все зеленые от волнения. Им отчаянно необходимо напутственное слово опытного, умудренного жизнью профессионала. Сделай милость, приведи их в чувство, скажи, что не все так страшно.

Джессика вспомнила себя девять лет назад — как она тоже дрожала от страха, стоя в примерочной бутика Лилиан в ожидании своего первого в жизни выхода на подиум. Ее тоже тогда успокаивали и подбадривали, только это ей не особенно помогало.

— Хорошо, я попробую.

— Рассчитываю на тебя.

Джессика прошла через зал в заднюю комнату, где была оборудована большая примерочная, поздоровалась с Бриджит, у координатора получила список моделей и уточнила порядок выхода. Она улыбнулась трем новеньким, которые действительно в полном смысле слова тряслись от волнения. Они были такие молоденькие. Джессика поняла, что сейчас им может помочь только юмор.

— Ну что, девчонки? Дрожите? Вам, наверное, кажется, что вы умрете, как только выйдете в зал. А в лучшем случае, шлепнетесь прямо на первом шаге. — Она улыбнулась. — Так не пойдет. Все у вас будет нормально. Я вам обещаю!..

Лилиан была замечательным организатором. Она знала, как надо устраивать подобные мероприятия, и пригласила на каждую манекенщицу по две помощницы. Координатор тоже знала свое дело. Показ начался точно в назначенное время, безо всяких заминок. Поскольку показ проходил и зале магазина, вместо подиума приспособили круглое возвышение типа низенькой сцены. Гости расселись по разным сторонам в расставленных полукругом креслах.

У Джессики был первый выход. Она прошла до конца возвышения, на мгновение остановилась в зафиксированной эффектной позе и развернулась, чтобы обойти платформу по кругу.

Именно тогда она и увидела его. Сегодня Николас Гроуди был в сером с голубоватым отливом деловом костюме. Голубая рубашка. Васильковый галстук. Джессика отметила, что он чувствует себя более чем комфортно и ничуть не стесняется того, что является едва ли не единственным мужчиной на этом чисто женском мероприятии. Помимо него из представителей сильного пола присутствовали лишь охранник и распорядитель.

Какого черта ему здесь нужно?

Джессика продолжала ослепительно улыбаться. Улыбка была направлена всему залу. Ее взгляд не останавливался ни на ком конкретно. Высоко поднятая голова. Плечи расправлены. Походка свободная и расслабленная.

Все, как всегда. Обычная работа. И тем не менее Джессика очень остро осознавала, что Николас Гроуди пристально наблюдает за ней. Она не смотрела на него, но все равно чувствовала на себе его внимательный взгляд. От этого взгляда ее пробирал легкий озноб. Впечатление было такое, что она вышла на эту сцену лишь для него. Джессике даже пришлось напомнить себе, что она здесь на работе и что коллекцию одежды она демонстрирует для всех собравшихся.

— Там мужчина сидит в третьем ряду, — шепнула ей Бриджит во время очередного переодевания. — Пожирает тебя глазами. Никого больше не видит. Обратила внимание?

Джессика лишь повела плечами.

Демонстрация продолжалась. Все шло замечательно. Вот только пристальное внимание Николаса беспокоило Джессику все больше и больше. Конечно, она давно привыкла к заинтересованным взглядам мужчин, и уж тем более — во время показа мод.

Но сейчас ее не покидало чувство, что пристальный взгляд Николаса просвечивает ее насквозь. С чего бы это? Никогда в жизни она не чувствовала себя такой… «взвинченной», «нервной» — это были не совсем правильные слова. Джессика давно уже перестала нервничать, выходя на подиум. Дело было в другом.

Все ее существо как будто настроилось на волну этого человека. Причем это произошло помимо его воли. Она чувствовала взгляд Николаса, даже не видя его глаз. Она знала, что он на нее смотрит. И от этого знания по всему телу проходил сладостный трепет. Ее тело словно наэлектризовалось, а откуда-то изнутри поднялась волна опаляющего жара. Это было похоже на чувственное возбуждение.

Впрочем, это оно и было.

А ведь Джессика виделась с Николасом Гроуди лишь несколько раз. Однажды они поужинали вместе в компании общих знакомых. Другой раз он небрежно коснулся губами ее виска… И теперь она млеет, чувствуя на себе его взгляд?

Бред какой-то! Безумие!.. Так не бывает…

А еще ее не покидало нелепое, абсурдное чувство, что она ступила на опасный путь, с которого уже нет возврата.

И это ее беспокоило.

Джессике нравилась ее жизнь. Она была сама себе хозяйкой. Да, рядом с ней не было близкого человека. Но зато были воспоминания об Антонио. Чего ей желать еще?

Взаимной страсти. Человека, к которому можно было бы прижаться ночью и заснуть в его объятиях…

Откуда такие безумные мысли?

Джессику вдруг одолели самые противоречивые чувства. Боль одиночества, ощущение вины, чувство того, что что-то важное проходит мимо нее, гнев и ярость. Ей захотелось забиться в какой-нибудь темный угол и спрятаться там от всех. От себя самой… Но, конечно, она превозмогла этот сумасшедший порыв. Она ведь была профессионалом.

Джессика выше запрокинула голову, улыбнулась залу еще лучезарнее, легкой летящей походкой дошла до конца сцены, замерла на мгновение в эффектной позе, развернулась и пошла назад. Каждое ее движение было отточено долгой практикой и говорило о безусловном мастерстве и подготовке.

Показ прошел очень успешно. Никто из приглашенных гостей не ушел без покупки.

Джессика переоделась в свой лазоревый брючный костюм, собрала сумку и вышла в зал.

Она тут же увидела Николаса. Он стоял в самом дальнем конце салона и беседовал с какой-то роскошной красавицей.

Он еще здесь?! Джессика на миг затаила дыхание. Почему?

Николас как будто почувствовал на себе ее взгляд, поднял голову и внимательно посмотрел на Джессику. Это продолжалось всего лишь мгновение, а потом он вновь обратил все внимание к той женщине.

Джессика упорно старалась не замечать Николаса, однако постоянно чувствовала на себе его взгляд — напряженный, внимательный.

— Джессика.

Она невольно вздрогнула. Он подошел совершенно бесшумно. Джессика медленно, как бы нехотя обернулась к нему и холодно кивнула.

— Николас…

Он улыбнулся искренне и открыто, но в глазах его плясали искорки смеха. Николас взял руку Джессики и галантно поднес ее к губам.

Мимолетное прикосновение его губ обожгло ее словно огнем. Джессике показалось, что все ее тело вдруг охватило жгучее пламя. Она даже слегка покраснела. Если Николас хотел выбить ее из колеи, то ему это удалось.

Он был на редкость сексуальным мужчиной — убийственно сексуальным. И поэтому очень опасным. Джессика уже поняла, что с ним не стоит играть, потому что он будет играть по своим собственным правилам.

Николас почувствовал, как она вздрогнула, напряглась, и отпустил ее руку. На этот раз он позволил ей вырваться, но только на этот раз.

На протяжении предыдущих полутора часов он пристально и восхищенно наблюдал за каждым ее выходом на сцену. Она была на редкость изящна и грациозна. Внешне Джессика была холодна и спокойна — и тогда, на сцене, и сейчас, но ни тогда, ни сейчас это спокойствие его не обмануло.

Джессика тоже понимала, что ее показное равнодушие ничуть его не обманывает.

— Я пойду, с твоего позволения.

Джессике очень хотелось уйти. Ей нужно было уйти.

— Нет.

Его резкий отказ ее напугал.

— Что ты сказал?

— Я сказал, нет, — невозмутимо проговорил Николас.

— Что ты себе позволяешь?! — возмутилась Джессика, но все же понизила голос.

Он смотрел ей прямо в глаза.

— Прямо сейчас или вообще?

Джессика раздраженно тряхнула головой.

— Сейчас.

Николас улыбнулся.

— Я приглашаю тебя на обед.

— Нет.

В его глазах зажглись искорки смеха.

— У меня есть один аргумент, который тебя убедит. Если ты не согласишься, я тебя поцелую. Прямо сейчас. На глазах у всех…

— Только попробуй, и я тебя так тресну — мало не покажется!..

— Интересно было бы посмотреть, как это будет.

Не давая Джессике опомниться, он взял ее лицо в ладони и наклонился к ее губам.

Он не просто коснулся губами ее губ. Он целовал ее по-настоящему. Это был поцелуй, исполненный неистовой страсти, — требовательный и властный, чувственный и возбуждающий.

На миг Джессика замерла в потрясении, а потом дернулась, вырываясь.

— Ты… — она задохнулась от возмущения.

Он не дал ей разразиться гневной тирадой, положив палец ей на губы.

— Давай не будем устраивать сцен на глазах у почтеннейшей публики.

Джессика отчаянно пыталась взять себя в руки. Она заметила, что все уже поглядывают в их с Николасом сторону. Пока она лихорадочно соображала, как ей поступить, Николас взял ее за руку и вывел из магазина на улицу.

— Ты мерзкий, самодовольный нахал, — выдохнула Джессика, как только они остались вдвоем.

— Ты мне не позвонила, хотя я тебя просил, а твоего адреса и телефона нет в телефонной книге. Вся твоя частная жизнь окружена страшной тайной. А я очень хотел тебя увидеть. Так что альтернативы у меня не было.

Николас, естественно, не упомянул о том, что у него — с его связями и знакомствами — была возможность узнать и ее адрес, и телефон. И что он, разумеется, этой возможностью воспользовался.

— И для этого ты пришел на показ мод к Лилиан? Чтобы меня увидеть?

Наверное, он действительно очень хотел ее видеть. Он был единственным мужчиной в зале, где сидели одни женщины. Подобное мероприятие вряд ли может быть интересным для представителя сильного пола. Джессика жаждала высказать ему все, что думает о нем, но она никак не могла подобрать слов, которые бы действительно его проняли.

— Ну и как ты себя чувствовал, сидя в зале? Надеюсь, умирал со скуки.

Николас пожал плечами.

— Да нет. Даже наоборот. Это было любопытно. Я увидел тебя за работой.

Джессика резко запрокинула подбородок, и ее глаза потемнели от ярости.

— Что ты ко мне привязался?! Ради спортивного интереса или как?

— Или как, — усмехнулся Николас.

Джессика сделала глубокий вдох, чтобы слегка успокоиться.

— Давай сразу внесем ясность. Ты зря тратишь время.

— Это с какой стороны посмотреть.

Джессика на миг зажмурилась.

— Ты знаешь моего отца. У нас есть общие друзья, Родерик с Салли… — начала было она, но Николас не дал ей договорить.

— То, что у нас с тобой есть, не имеет ни малейшего отношения ни к твоему отцу, ни к Родерику с Салли.

— У нас с тобой нет ничего.

— Пока нет, — спокойно проговорил Николас. — Но обязательно будет.

Он протянул руку и провел пальцем ей по щеке. От него не укрылось, как при этом она нервно сглотнула. Он смотрел ей прямо в глаза. Это был взгляд мужчины-завоевателя, взгляд человека, уверенного в себе, человека, который всегда добивается чего хочет и который не останавливается ни перед чем, чтобы добиться желаемого.

Джессика знала, что ей надо спасаться, надо держаться подальше от него.

— Пожалуйста, отпусти меня. Мне надо идти.

Николас ни за что бы не отпустил ее, кабы не это «пожалуйста». Он убрал руку, но сначала провел пальцем по ее дрожащим губам и натянуто улыбнулся.

— Как я понимаю, мы сегодня не обедаем вместе?

— Через полчаса я должна быть в другом месте.

Так что обедать ей придется даже не в бистро, а прямо в машине, по пути на место. И сегодняшний ее обед будет состоять из легкого сандвича и бутылочки минералки.

— Еще один показ мод?

— Фотосъемка для журнала. — Джессика сделала шаг в сторону. — Мне действительно надо идти.

Она развернулась и направилась через дорогу.

Николас пристально смотрел ей вслед.

Она это чувствовала.

Джессика расслабилась лишь тогда, когда села за руль. Она была настоящим профессионалом. Ее личные переживания никогда не мешали работе. Так что когда Джессика приехала на студию, она и думать забыла про Николаса.

Джессика не любила модельную фотосъемку. Это была утомительная работа. Приходилось по несколько раз менять макияж и прическу. Дизайнеры нервничали и заставляли фотографа делать по сто кадров во всевозможных ракурсах. К концу сеанса Джессика чувствовала себя совершенно обессиленной.

— Какие планы на вечер, солнышко? Есть у меня задумка сделать несколько снимков, так сказать, на пленэре. Как ты смотришь на то, что я тебя сниму на пустынном пляже, на фоне заходящего солнца?

Был уже седьмой час, и у Джессики начинала болеть голова. Сейчас ей больше всего хотелось поехать домой, принять душ и лечь в постель. Однако Билли был просто непревзойденным фотохудожником. И Джессика хорошо понимала, что в ее же профессиональных интересах принять его предложение. Многие фотомодели готовы были полжизни отдать, чтобы работать с Билли.

— Дашь мне время хотя бы поесть? — спросила Джессика.

— Разумеется, солнышко, — улыбнулся Билли. — Я все-таки не такое чудовище.

— Если только ты не заставишь меня сидеть нею ночь на морском берегу, чтобы сделать несколько снимков на фоне восхода, — рассмеялась Джессика.

— Как хорошо ты меня изучила, — усмехнулся Билли. — Зато я — самый лучший.

Он вовсе не рисовался. Билли действительно был одним из лучших американских фотохудожников. Каждый год его снимки удостаивались самых высоких наград, и он буквально влюблен был в свою камеру. Билли обладал поразительным чувством света и композиции, так что практически каждый его снимок действительно был произведением искусства.

Джессика с Билли и всей его фотокомандой перекусили в ближайшем кафе на открытой террасе с видом на парк, потом, не заезжая домой, отправились на пляж. Там уже был подготовлен переносной павильон — импровизированная примерочная, где Джессика могла бы переодеться.

Билли делал снимок за снимком. Он извел, наверное, пленки четыре. Под конец Джессика взбунтовалась. С моря подул прохладный ветерок, так что она даже замерзла.

— Еще пару кадров, Джессика, — Билли умоляюще сложил руки. — Хочу сделать несколько черно-белых снимков.

Уже сгущались сумерки. Свет стал более тусклым, тени — мягкими и насыщенными, краски ландшафта — зыбкими и размытыми.

— Ладно. Готово, — объявил наконец Билли.

Когда все оборудование было собрано и уложено в фургончик, он подошел к Джессике.

— Давай чего-нибудь выпьем. Здесь поблизости есть один очень приятный бар.

— Ты не обидишься, если я откажусь?

— Торопишься на свидание, солнышко?

Джессика улыбнулась.

— Тороплюсь залечь спать. Одна, — быстро добавила она, предупреждая его ехидную реплику. — Ты же собрался снимать меня завтра утром на фоне восходящего солнца. Так что это в твоих интересах, чтобы я приехала свежая и отдохнувшая.

— Как фотографа, да… — Билли вдруг посерьезнел. — Но как мужчине мне было бы очень приятно увидеть тебя сонную и уставшую после долгой ночи любви.

— А ты, я смотрю, настойчивый, — деланно улыбнулась Джессика.

— Не теряю надежды. Быть может, когда-нибудь ты все же скажешь мне «да».

Билли был очень милым и приятным человеком, умным, интересным и легким в общении. Джессика часто работала с ним раньше и собиралась работать в будущем.

— «Да», в смысле чего-нибудь выпить?

Билли от души рассмеялся.

— Тебе, солнышко, палец в рот не клади.

— Это точно.

— Значит, взаимности мне от тебя не дождаться, — заключил он. — И даже кофе мы вместе не выпьем.

Обязательно выпьем. Но в другой раз, — она по-дружески чмокнула его в щеку. — Пока, Билли. До завтра.