Знак Небес

6

— Дайана должна вернуться примерно через час.

Произнеся это, Вивиан открыла духовку, и по кухне поплыл божественный аромат.

Ребекка с наслаждением принюхалась.

— Твое печенье просто чудо! Пальчики оближешь! — похвалила она кулинарные способности подруги. — Так, значит, в нашем распоряжении примерно шестьдесят минут?

— Думаю, этого хватит, чтобы попить кофе, а заодно и обсудить результаты нашего последнего предприятия.

Выложив печенье на тарелку и наполнив чашки, Вивиан пригласила подругу за стол.

— Мне так жаль, что из-за нас ребята едва не погибли, — произнесла Ребекка, отхлебывая горячий напиток. — Кто бы знал, что разразится такая ужасная гроза…

Вивиан ободряюще потрепала ее по плечу.

— Как говорится, что Бог ни делает, все к лучшему. Зато наши дети провели вместе весь вечер и целую ночь.

— Интересно было бы выяснить, чем они занимались все это время?

Миссис Глэдстон хитро подмигнула.

— А ты как думаешь, чем могут заниматься влюбленные друг в друга мужчина и женщина, так долго оставаясь наедине?

Ребекка изумленно вскинула брови.

— Вивиан! Как ты можешь?

— А что в этом такого? — недоуменно пожала плечами та.

— Я лишь имела в виду, договорились ли они между собой о чем-нибудь или нет. Не знаю, как Дайана, а мой сын не проронил ни слова с тех пор, как вернулся домой.

— Моя дочь тоже ведет себя довольно странно. Впрочем, мы сделали все, что могли.

Ребекка кивнула в знак согласия.

— И даже больше. Полагаю, дальнейшее следует предоставить судьбе.

— Совершенно верно. Наша миссия завершена.

Неожиданный скрип двери заставил обеих женщин вздрогнуть. На пороге кухни стояла Дайана.

— Что это за миссия?

При ее внезапном появлении Вивиан и Ребекка смущенно замолчали. По их растерянным лицам Дайана догадалась, что являлась предметом обсуждения. Надо же, ей посчастливилось попасть на очередное собрание членов Клуба Одиноких Сердец!

— Ах, извините, мне следовало сначала постучать, — довольно резко произнесла она. — Как невежливо с моей стороны мешать работе других людей, вторгаясь на их личную территорию! Пожалуй, во избежание дальнейших недоразумений, было бы неплохо вывесить график заседаний вашего клуба кумушек-маразматичек, обожающих совать нос в чужие дела, дабы нормальные люди…

— Попридержи язык, Дайана, — одернула дочь Вивиан. — Ты забываешься!

Миссис Уинстон приподнялась со стула.

— Здравствуй, Дайана. Садись с нами. Если хочешь, давай поговорим.

Однако Дайана коротким движением головы отклонила предложение.

— Нам не о чем разговаривать. И так все ясно. Единственное, что мне хотелось бы узнать, так это причастны ли вы к вчерашней истории или нет.

Подруги быстро переглянулись.

— В общем-то… да, — наконец призналась Ребекка.

Дайана оперлась плечом о дверной косяк и сжала пальцами виски. Теперь, когда подозрения подтвердились на все сто процентов, она никак не могла поверить в то, что с ней и Клейтоном так низко поступили.

Обращаясь к миссис Уинстон, Дайана произнесла:

— Так, значит, это вы написали мне письмо от имени вашего сына?

— Да.

— А ты, — Дайана обратилась к матери, — отправила Клейтону записку за моей подписью?

Вивиан кивнула.

— Точнее, передала через миссис Уинстон.

Дайана обвела женщин сверкающими от ярости глазами.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, какого дьявола понадобилось устраивать весь этот балаган? — Не в силах стоять спокойно, она принялась ходить из одного конца кухни в другой. — Ведь вы нас с Клейтоном чуть не погубили!

— Мне очень жаль, девочка, что так получилось, — сказала миссис Уинстон. — Если бы мы знали, что разразится такая ужасная гроза, то выбрали бы другой день для осуществления нашего плана.

Дайана остановилась и сделала шутовской реверанс.

— Премного благодарна за заботу. Ваше счастье, что не приходится произносить эти слова над нашими могилами.

— Но ведь все обошлось, верно? — заметила ее мать.

— Верно. Но только благодаря Клейтону. Если бы не он, то не знаю, была бы я сейчас в состоянии разговаривать с вами.

В глазах обеих женщин вспыхнула надежда. Ребекка первая рискнула высказать пришедшую им в голову мысль.

— Так, значит, вы с Клейтоном… помирились?

— И не надейтесь. Я и ваш сын одинаково презираем друг друга. С чего вы вообще взяли, что наша встреча может завершиться чем-нибудь иным, кроме обмена колкостями?

Вивиан лукаво взглянула на дочь.

— Выходит, вы двое занимались этим всю ночь? Ну, обменивались колкостями?

Дайана густо покраснела.

— Вас это не касается. Впрочем, в одном можете быть уверены: мы с Клейтоном совершенно не подходим друг другу. Любая девушка сделает его более счастливым, чем я.

Вивиан покачала головой.

— Сомневаюсь.

— Зато я ничуть не сомневаюсь, мама.

— Ну а ты, дорогая… — Вивиан испытующе вгляделась в синие глаза дочери. — Ты тоже будешь чувствовать себя счастливее вдали от Клейтона?

Потупившись, Дайана пробормотала:

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Миссис Глэдстон грустно улыбнулась.

— Прекрасно понимаешь. Меня ведь не обманешь, девочка. Неужели ты всерьез думаешь, будто я ничего не замечаю? Со дня смерти несчастного Патрика ты сама не своя. И дело тут не только в грусти по любимому отцу. Ты тоскуешь, и избавиться от этой тоски тебе сможет помочь только один человек.

— Ты, мама.

— Нет, не я. Любовь матери, пусть даже самая пылкая, не в состоянии заменить той любви, в которой нуждается каждая женщина. Остановись хоть на минуту и задумайся, во что ты превратила свою жизнь. Посмотри: ты избегаешь встреч с замужними подругами, лишь бы не видеть, как светятся от счастья их глаза, как они нянчатся со своими прелестными малышами. Вместо встреч с ровесниками — работа на ранчо. Вместо шумных вечеринок — долгие одинокие прогулки верхом. Вместо красивых нарядов — вытертые джинсы да мешковатые рубахи. — Вивиан вздохнула. — Совсем не о такой судьбе мечтала я для единственной дочери. Мне хотелось бы увидеть тебя в подвенечном платье, рядом с человеком, который поклянется любить тебя и заботиться о тебе вечно. Ты должна обзавестись собственной семьей и детьми.

Дайана взволнованно подбежала к матери и крепко ее обняла.

— Ты — моя семья, мамочка! И никто другой мне не нужен!

Вивиан ласково потрепала дочь по щеке.

— Приятно это слышать, дорогая. Но, к сожалению, все мы не вечны. Ведь я уже далеко не молода. Когда пробьет мой час, мне хотелось бы умереть спокойно, зная, что моя дочь осталась в надежных руках.

Дайана резко выпрямилась.

— Но почему ты решила, что Клейтон именно тот мужчина, который мне нужен? Извините, миссис Уинстон, — обратилась она к Ребекке, — однако я не намерена забывать о том, что ваш обожаемый сынок сделал с моим отцом. Мама, — тут Дайана снова повернулась к миссис Глэдстон, — ведь Клейтон виновен в смерти папы! А ты толкаешь меня в объятия его злейшего врага и готова признать убийцу собственного мужа своим сыном!

— Прекрати! — потребовала Вивиан, видя, что неосторожные слова дочери больно ранят Ребекку. — Ты не понимаешь, какую чушь несешь. Клейтон правильно сделал, что не стал тогда вмешиваться. Патрик находился в невменяемом состоянии и мог броситься на парня с ножом. — В глазах миссис Глэдстон заблестели непрошеные слезы. По-видимому, воспоминания о нелепой смерти мужа давались ей с огромным трудом. — А тебе когда-нибудь приходило в голову, что Джон Уинстон тоже подвергался страшной опасности? Если бы судьба распорядилась иначе и твой отец оказался бы невольным убийцей, ты простила бы его?

Дайана была слишком взволнована, чтобы разгадать, к чему клонит Вивиан, поэтому воскликнула:

— Конечно же! Разумеется, я простила бы папу.

— Так почему бы тебе не простить и Клейтона?

Поняв, что попалась, Дайана замялась. Не очень уверенно она произнесла:

— Ну… ведь это совсем другое дело…

— Почему же? — не отступала миссис Глэдстон.

Осознав свое поражение, Дайана взбунтовалась.

— Это что, допрос? Чего вы от меня, собственно говоря, добиваетесь?

Глядя на дочь в упор, Вивиан ответила:

— Возобновления расторгнутой пять лет назад помолвки.

В первую секунду Дайана онемела от изумления. Однако быстро взяла себя в руки и даже деланно рассмеялась.

— Сожалею, что приходится вас разочаровывать, но никакой помолвки не будет.

Вивиан многозначительно усмехнулась.

— Никогда не говори «никогда».

— Жизнь порой бывает так непредсказуема… — бросив на подругу красноречивый взгляд, заметила Ребекка.

Перехватив этот взгляд, Дайана рассвирепела.

— Похоже, вы обе просто не желаете меня понять. Клейтон и я никогда не поженимся. Слышите, никогда!

Миссис Глэдстон поднялась со стула и резко ударила ребром ладони по кухонному столу.

— Хватит! Мне надоело видеть, как ты и Клейтон дуетесь друг на друга точно неразумные дети. Ты любишь его, он любит тебя, и вы с ума сходите от желания быть вместе. Однако не желаете признаться в этом. Так стоит ли нас с Ребеккой упрекать в том, что мы решили сделать за вас первый шаг?

— Все обстоит действительно так, дорогая, — подтвердила Ребекка. — Мы ни в коем случае не собирались вмешиваться в ваши дела. Только хотели немного подтолкнуть события, сведя вас вместе. Мы надеялись, что, встретившись вновь после долгой разлуки, в укромном месте и без свидетелей, вы наконец осознаете, насколько глубоки ваши чувства. И поймете, как глупо злиться и ненавидеть друг друга вместо того, чтобы быть счастливыми вдвоем.

— Это невозможно, миссис Уинстон, — тихо произнесла Дайана, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — У нас с Клейтоном нет будущего.

— Но почему ты так в этом уверена? — возразила Ребекка. — Если бы мой сын вновь сделал тебе предложение…

— Он уже сделал его.

Вивиан и Ребекка ошеломленно установились на Дайану.

— То есть… как это… уже сделал? — Вивиан показалось, что она ослышалась.

— Клейтон предложил тебе выйти за него замуж? — недоверчиво переспросила Ребекка.

— Да, — твердо ответила Дайана. — И я отказалась.

— Как это отказалась? Но ты ведь должна выйти за него замуж! — воскликнула Вивиан. — Это необходимо!

Дайана невесело усмехнулась.

— Мой отказ никак не вписывается в ваши планы, да?

— Что же ты натворила, девочка! — горестно покачала головой миссис Глэдстон. — Своими руками оттолкнула от себя счастье!

— Счастье ли? — возразила Дайана и невольно вспомнила о пережитой ночи, о страстных объятиях Клейтона, о его губах и руках, способных дарить неземное блаженство. Однако мучительным усилием воли она тут же прогнала соблазнительные образы. — Разве я могла бы быть счастливой с человеком, косвенно виновным в смерти моего отца? Вы совершили крупную ошибку, вмешавшись в наши взаимоотношения. Я никогда не выйду замуж за Клейтона. И, — Дайана обвела подруг многозначительным взглядом, — советую вам вообще забыть о разговорах на эту тему. Второй раз столь наглого вмешательства в мою личную жизнь я не потреплю!

И прежде чем Вивиан или Ребекка сообразили, что ответить, дверь кухни оглушительно хлопнула, возвестив о том, что они остались одни.

Дайана ехала шагом вдоль восточной границы своих владений, внимательно оглядываясь по сторонам. За прошедшую неделю уровень воды в реке значительно понизился, так что затопленные пастбища уже достаточно подсохли для того, чтобы передвигаться по ним верхом.

Ущерб, причиненный грозой, был огромен. Восстановительные работы продолжались до сих пор. Целые мили заграждений оказались снесены потоками воды, и теперь предстояло заново размечать и огораживать участки.

Больше всего от разлива реки пострадала именно восточная часть ранчо, граничащая с владениями Уинстонов. Поскольку здесь приходилось начинать все почти с нуля, Дайана решила лично обследовать затопленные территории. Она хотела посмотреть, нельзя ли что-нибудь предпринять, чтобы предотвратить подобные катастрофические разрушения в дальнейшем.

За последние дни молодая женщина еще больше полюбила одиночество. На краткий миг события вырвались из-под контроля, и она не знала тогда, как на них реагировать. Но теперь наступило время спокойного разбора всего происшедшего, и долгие прогулки верхом способствовали этому как нельзя лучше.

В душе Дайаны творилось что-то непонятное. Впрочем, нельзя было сказать, что она раскаивается в своих поступках. Ни в коем случае! Более того, она чувствовала себя абсолютно уверенной в том, что поступила бы точно так же, доведись ей пережить все сначала.

Однако разговор с матерью и миссис Уинстон глубоко запал в душу Дайаны. Может, я и в самом деле несправедлива к Клейтону, размышляла она. Может, он действительно не заслуживает и половины тех упреков, которые я обрушила на него?

Неожиданно мысли Дайаны приняли новое направление, заставив ее нахмуриться. Воистину, с чего это я вбила себе в голову, что вмешательство Клейтона в ссору наших отцов могло бы исправить ситуацию? — вдруг спросила она себя. Я, которая на каждом шагу кричит о том, что лезть в чужие дела бесстыдно, поношу Клейтона на чем свет стоит только за то, что он не стал разнимать спорящих?

До сих пор подобная идея не приходила ей в голову. И теперь Дайана готова была провалиться сквозь землю от стыда. Невероятно! Всю жизнь она считала себя образцом честности и справедливости и требовала от других того же. И вдруг выясняется, что в действительности она не более чем низкая лицемерка! Простившая, если бы потребовалось, родного отца за убийство и в то же самое время готовая осудить на смерть невиновного!

Обвиняя мать в том, что она сует нос не в свои дела, Дайана не замечала, что ведет себя точно так же. Вообразив себя чуть ли не святой, принялась диктовать всем и каждому, как должно им поступать. Стала решать, кого казнить, а кого миловать.

Дайана внезапно осознала, что сделала непоправимую ошибку, отказавшись выйти замуж за Клейтона. Более того, совершила ее дважды! Впервые — пять лет назад, когда, не позволив сказать Уинстону и слова в свою защиту, разорвала их помолвку. И повторно — совсем недавно, вновь отвергнув предложение руки и сердца, сделанное человеком, которого любила больше жизни!

Если бы не ее непроходимая глупость, не было бы всех этих лет тоски и страданий! Они с Клейтоном уже давно могли бы наслаждаться безоблачным счастьем. Любить друг друга. Всегда быть вместе. Наверное, к этому времени успели бы обзавестись очаровательным малышом. А может, и не одним…

По щеке молодой женщины скатилась слезинка. Затем еще одна, и еще… Так тяжко ей еще никогда не бывало.

Впрочем, без толку сокрушаться о том, что безвозвратно утеряно, одернула себя Дайана, яростно вытирая слезы. Как говорится, после драки кулаками не машут. Да, она оказалась невозможной идиоткой. Собственными руками исковеркала свою судьбу. И заставила страдать не только себя, но и самых дорогих ее сердцу людей.

Но теперь было уже поздно что-либо исправлять. Жизнь продолжалась, и следовало двигаться дальше. И пусть Клейтон, а вместе с ним и надежды на счастье остались в прошлом, у нее есть ранчо, которое требует неусыпной заботы и контроля. А пожалеть себя она сможет и позднее, в более подходящее для этого время.

Рассудив таким образом, Дайана пришпорила лошадь и продолжила обследование местности. Работа всегда помогала ей отвлечься от ненужных мыслей.

Вскоре на горизонте показалось одинокое дерево. То самое, неподалеку от которого находился сарай, где они с Клейтоном нашли убежище во время грозы. И в котором молодая женщина пережила самую прекрасную ночь в своей жизни…

Первым побуждением Дайаны было развернуть лошадь и умчаться прочь от этого места. Слишком уж тягостные воспоминания вызывало оно. Однако непреодолимая тяга еще раз взглянуть на то, что так живо напоминало о минувшем блаженстве, заставила ее продолжить путь. Пришпоренная Бонни легко преодолела невысокую изгородь, разделяющую оба владения, и Дайана двинулась дальше, по направлению к эвкалипту.

Вскоре впереди показались остатки сарая. Глядя на беспорядочные груды камней, трудно было поверить, что кому-то удалось бы спастись, оказавшись под ними. И все же Дайане посчастливилось остаться в живых.

Лишь благодаря Клейтону…

Эта мысль заставила молодую женщину пожалеть о своем решении побывать здесь. На душе скребли кошки, голова будто налилась свинцом. Дайана совсем уж было собралась отказаться от своего первоначального намерения, когда вдруг ее внимание привлекло какое-то движение около разрушенной постройки.

Присмотревшись, она разглядела лошадь. Понимая, что где-то недалеко должен находиться и хозяин животного, Дайна решила потихоньку удалиться, как вдруг раздался громкий оклик:

— Дайана!

Без сомнения, этот низкий, сочный голос мог принадлежать только одному человеку на свете. Не оборачиваясь, Дайана знала, кого увидит. И не ошиблась.

Вынырнув откуда-то из развалин, Клейтон Уинстон вскочил на коня и пустил его во весь опор. Не прошло и нескольких минут, как он уже спешился подле Дайаны.

— Здравствуй, — хрипло произнес он, еще не успев отдышаться после быстрой езды.

Избегая смотреть на Клейтона, Дайана тоже слезла с лошади и смущенно пробормотала:

— Привет.

— Как самочувствие после той грозы?

Неподдельная забота, прозвучавшая в словах молодого человека, заставила мучительно заныть ее сердце.

— Все в порядке. Отделалась лишь парочкой синяков да ссадин. А как ты? — спросила Дайана в свою очередь, пытаясь поддержать непринужденный разговор. — Как твое запястье?

Клейтон поднял руку и повертел кистью во все стороны.

— Как видишь, действует. К счастью, рядом со мной тогда оказался хороший доктор. Спасибо.

— Это я должна благодарить тебя за то, что хожу и дышу, — возразила Дайана. — Ты спас мне жизнь.

— Это было меньшее, что я мог для тебя сделать.

Дайана не осмелилась спросить, что Клейтон имеет в виду, и возникла неловкая пауза. Наконец она сказала первое, что пришло ей в голову:

— Не ожидала, что встречу тебя здесь.

— Я — тем более. Особенно если принять во внимание, что ты находишься на моей территории.

Дайана вспыхнула.

— Надеюсь, ты не собираешься меня оштрафовать за нарушение границ частной собственности?

— А что, неплохая идея! — ухмыльнулся он.

И прежде чем Дайана успела понять, чего он хочет, Клейтон сгреб молодую женщину в охапку и впился губами в ее губы.

В первую секунду она остолбенела от неслыханной наглости, затем начала судорожно вырываться. Хам, негодяй, бесстыжий ублюдок! — мысленно осыпала Дайана Клейтона нелестными прозвищами. И после этого ее мать с Ребеккой осмеливаются утверждать, будто этот мужлан влюблен в нее? Ерунда! Он точно такой же, как и остальные мужчины. У всех у них мозги расположены ниже пояса.

Может, пять лет назад Клейтон и испытывал к ней что-то. Однако с тех пор он и не заикался о любви. А она-то, глупая, вообразила, будто Клейтон действительно любит ее и страдает в разлуке. Ха! Как же, страдает, когда в его постели за это время перебывала чуть ли не половина женского населения Австралии! И с чего она, идиотка, решила, будто Уинстон пытается вернуть ее, когда ему всего лишь надо было с кем-нибудь переспать? Она для него не более чем очередной трофей, подружка на одну ночь. И он даже не пытался этого скрыть!

И ей, дуре, еще приходило в голову жалеть Клейтона! Сокрушаться о том, что не вышла за него замуж! Счастье, что этого так и не произошло, иначе сейчас на ее прелестной головке красовались бы роскошные ветвистые рога!

Однако, несмотря на отчаянные попытки Дайаны освободиться, Клейтон и не думал ослаблять хватки. Бороться с его стальными мускулами было так же бессмысленно, как пытаться удержать за хвост разъяренного быка.

И так же опасно…

Всем своим видом демонстрируя праведное возмущение, Дайана внезапно почувствовала приятное возбуждение. Поцелуй молодого человека не оставил ее равнодушной. Стараясь из последних сил сохранить контроль над собой, Дайана высвободила одну руку, намереваясь влепить наглецу увесистую пощечину… но вместо этого обняла его за шею!

Клейтон мгновенно ослабил хватку, и молодая женщина покорно замерла в его объятиях. Не прерывая поцелуя, Уинстон принялся умело поглаживать плечи и спину Дайаны. Чувственный трепет пробежал по ее телу. Все вдруг сделалось мелким и ненужным, уступив место страстному желанию обладать этим великолепным, искушенным в любовных наслаждениях мужчиной.

Но когда Клейтон принялся расстегивать пуговицы ее красно-белой клетчатой рубашки, Дайана решительно оттолкнула его руку. Дрожащими пальцами оправляя одежду, она заявила:

— Нет!

— Но почему? — изумился он. — Ведь я же вижу, что ты хочешь меня ничуть не меньше, чем я тебя.

Клейтон попытался опять обнять Дайану. Но она, успев окончательно совладать с собой, довольно-таки сильно ударила его по рукам и прошипела:

— Убери от меня свои грязные лапы, мерзавец!

В ответ Клейтон тоже выругался.

— Да что же с тобой происходит, черт возьми! Только не надо строить из себя недотрогу. Мне прекрасно известно, какая ты горячая штучка.

— Оставь свой жаргон для проституток, — огрызнулась Дайана. — Однажды я уже совершила глупость, переспав с тобой. Но больше ее не повторю.

Клейтон чуть не задохнулся от бешенства.

— Глупость? Однако не ты ли говорила, что я заставил тебя пережить самые прекрасные минуты в жизни?

— Несколько приятных минут, — безжалостно уточнила Дайана.

Он досадливо тряхнул головой.

— Пусть так. Но ведь приятных же? Так почему бы нам не повторить это снова?

— Возможно. — Дайана презрительно вздернула подбородок. — Но только не здесь и не с тобой.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Клейтон, и взгляд его стал тяжелым.

— Что слышал. Ты далеко не единственный мужчина на земле, и я всегда смогу отыскать того, кто согласится согреть мою постель холодной ночью, — постаралась побольнее уколоть его Дайана.

Поняв намек на собственные же слова, Клейтон усмехнулся.

— Ты быстро учишься.

— У меня был хороший учитель, — быстро парировала Дайана.

— Еще парочка подобных учителей, и ты достигнешь совершенства.

Но если Клейтон рассчитывал этой фразой смутить молодую женщину, то просчитался.

— Благодарю за совет, — сдержанно кивнула она. — Возможно, я именно так и поступлю. Кто знает, какие умения могут понадобиться в жизни?

— Желаю успехов, — ледяным тоном произнес молодой человек. — Жаль только, что я не смогу оценить их.

— А вот мне ни капельки не жаль! — звенящим от едва скрываемого негодования голосом выкрикнула Дайана. Как он может быть таким бесчувственным в то время, когда она едва сдерживается, чтобы не отхлестать его по щекам! — Надеюсь, впереди тебя ожидает прорва не менее способных учениц!

К ее досаде, Клейтон громко расхохотался.

— У тебя что, есть на этот счет какие-то сомнения?

Такого Дайана уже не смогла перенести. Сплюнув прямо под ноги наглецу, она вскочила на Бонни и пустила ее галопом прочь от ненавистного ей человека. Дайана мчалась не разбирая дороги, рискуя сломать шею и себе, и лошади. Однако еще многие мили в ее ушах звучал обидный, глумливый мужской смех.