Знамения любви

ЭПИЛОГ

Обычный субботний вечер в людном музыкальном баре «Коув-отеля».

Бен занял уже ставшее привычным место между окном и выходом. Уютно откинувшись в кресле и попивая пиво, он следил за беглыми длинными пальцами пианистки. На его безымянном пальце победно поблескивало обручальное кольцо. По временам гордым взглядом он обводил присутствующих, чьи лица выражали сосредоточенное упоение. Все, как и он, взирали на красивую женщину в вечернем платье сапфирового цвета.

Благодаря таким вечерам не забывался миг их встречи. Благодаря таким вечерам Бен не переставал удивляться стремительности их любви, непредсказуемости их совместной жизни. После таких вечеров они возвращались домой робкими любовниками, чувствуя, будто для них все начинается вновь.

Раскланявшись по завершении выступления, Карисса вновь подошла к роялю и осторожно закрыла его. Затем посмотрела на единственного слушателя, который продолжал настойчиво глядеть на нее, и улыбнулась ему.

Сойдя со сцены, Карисса подошла к бару.

Проследовав за ней, Бен склонился к ее уху и спросил:

— Позволите предложить вам коктейль?

— Как жаль, что менеджмент отеля по-прежнему не приветствует сближения между постояльцами и служащими, — посетовала она. — Но для некоторых закон не писан.

— Пройдемся перед ужином?

— Почему бы нет, — согласилась она.

— Знаешь, о чем я думаю, когда наблюдаю твою игру в этом баре? — лукавым шепотком спросил хозяин отеля.

— Как было бы хорошо, играй я этот концерт нагишом? — пошутила Карисса.

— О, нет, Джордж Кристос, здешний ревнитель морали, этого бы не одобрил.

— Так о чем же тогда ты думаешь, любимый?

— О том, что неплохо было бы нам время от времени после таких вот концертов подниматься в хозяйский пентхаус. Что ты об этом скажешь, любимая?

— Смотря с какой целью, босс, вы рассчитываете меня туда заманить.

— Сначала мы распили бы бутылочку… минералки, затем обсудили планы на ночь, а там, глядишь, приступили бы к их воплощению.

— Вы соблазняете меня, мистер Джемисон.

— Я воображаю свою жену стоящей передо мной обнаженной, в одних чулках и в туфлях на высоких каблуках. И мне уже трудно сказать со всей определенностью, кто кого соблазняет.

— И не стыдно вожделеть беременную женщину? — укорила его Карисса, потягивая содовую.

— Мне не стыдно вожделеть тебя в любом состоянии.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда я стану походить на дирижабль.

— Я буду боготворить тебя, любимая, — серьезным тоном заверил ее Бен. Он запустил руку во внутренний карман пиджака и извлек из него небольшую коробочку в синем бархате. — Это для тебя. Но содержимое этого футляра я намерен до времени хранить в тайне. А отдам я его тебе, когда ты подаришь мне нашего первенца.

— Вот, значит, как? — отозвалась она, приподняв одну бровь.

— Могу пойти на уступки и подразнить тебя тем, что в этой коробочке находится, — хитро проговорил он.

Карисса хранила молчание.

Бен приоткрыл футляр и показал ей серьги из белого золота с крупными сапфировыми подвесками.

— Красиво, — холодно отозвалась Карисса, мельком на них взглянув.

— Они станут твоими в день рождения нашего малыша.

— Долго же ты раздумывал, Бен Джемисон, — пресно отозвалась она. — Эти серьги ты купил еще в наш медовый месяц. Я видела их в ювелирном на острове, а потом нечаянно наткнулась на них, когда распаковывала наш багаж по возвращении.

— Сюрприза не получилось, — разочарованно протянул Бен, отдавая жене футляр.

— Если не считать сюрпризом твою медлительность, — произнесла она, поцеловав мужа в щеку.

— Проведем этот вечер дома, любимая. Сегодня наш первый Валентинов день, — благодушно предложил Бен.

— Да, идем лучше домой, любимый, — согласилась Карисса.