Знамения любви

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Бен провел добрую половину часа в гараже, налаживая глохнущий двигатель. Карисса, хозяйничая на кухне, услышала, как открылась входная дверь и он проследовал по коридору в свою комнату. Кофе, так и не дождавшись его, остыл. Девушка не стала окликать постояльца.

Войдя в комнату, Бен положил сумку с вещами на стул, гитару устроил в креслице. Достал лэптоп, подключил его к сети, вывалил на стол кипы исписанных нотных листов. Раскидал немногочисленную одежду по пустым полкам шкафа и комода. Порожнюю сумку убрал в глубь шкафа и занял место за рабочим столом. Еще раз огляделся. Почувствовал себя дома. Улыбнулся, приметив на комоде большое блюдо с ароматическими смесями.

Постель была заправлена красивым пестрым лоскутным покрывалом, а поверх подушек — вышитые накидушки, отороченные кружевом. На столе перед его носом — свечи в кованом подсвечнике, ароматизированные ванилином, это он тотчас подметил. Да, все это было больше похоже на настоящий дом, чем любой из номеров отеля.

Бена поразило то совпадение, которое привело его к порогу случайной ночной знакомой, а ведь еще недавно он считал их пути разошедшимися, рассудив, что не стоит им больше встречаться, оттого и покинул пентхаус «Коув-отеля».

Из окон его комнаты виднелся одичалый сад. Судя по тому, что Бену было известно о занятости Кариесы, времени на уход за домом и двором у нее оставалось немного, денег на садовника не было и подавно. И тем не менее ему здесь нравилось. На всем лежал отпечаток вольности. При этом было к чему приложить руки. Прежде он никогда не занимался благоустройством дома или двора, всегда пользовался данным ему комфортом. И удивлялся пристрастию своей матери повозиться в саду, тому, как она корпит над каждой травинкой, с какой гордостью похваляется своими цветами, плодоносящими деревьями, кустарниками, грядками. Все это было Бену чуждо.

После того как ему исполнилось шестнадцать, Бен сосредоточился исключительно на себе, на своих амбициях, желаниях, капризах. Если что его не касалось, он предпочитал этого не замечать. Родительские отношения его категорически не интересовали. Что скрывать, он был не в восторге от способа их общения между собой. Многие обстоятельства жизни дома его откровенно раздражали. При первой же возможности начать автономную жизнь Бен не преминул ею воспользоваться. Вернувшись же домой четыре года спустя, он был шокирован тем, что обнаружил. Отец злоупотреблял спиртным, мать была вынуждена уехать в город, отказавшись возвращаться на ферму, в чем ее трудно было винить.

Тут он вспомнил о неисправной раковине, которая нуждалась в починке.

— Что ты делаешь? — воскликнула Карисса, войдя на кухню, хоть ответ и напрашивался сам.

— Предлагаю помощь. Следующим на очереди идет сад! — решительно объявил он.

— А что с ним не так? — возмутилась девушка.

— Он запущен.

— И кто это назначил тебя садовником?

— Ты выглядишь такой обеспокоенной, Карисса, такой нервной. Поверь, нет причин. Остынь! — небрежно бросил Бен.

— Я запрещаю тебе говорить со мной подобным тоном! Не забывай, что ты в моем доме гость.

— Не гость, а жилец, — поправил ее он и попросил: — Отверни-ка краник, Карисса.

Она исполнила его просьбу.

Удовлетворенный своей работой, Бен выпрямился во весь рост и вместо того, чтобы перекрыть воду, заткнул пальцем кран так, что напористая струя брызнула на хозяйку.

Та взвизгнула от неожиданности и негодования, постаралась увернуться, но Бен, хохоча, не дал ей уйти сухой.

— Не смей! Прекрати! Что ты делаешь?! Прошу тебя, — обессилев, взмолилась напоследок девушка.

Бен перекрыл воду и кинул ей полотенце.

— Вас следовало остудить, мисс Грейс!

— Вы мне заплатите за это, мистер Джемисон! — гневно процедила вымокшая пианистка.

— Лишишь меня сладкого? — вновь принялся подтрунивать над ней постоялец. Однако на лице ее изобразилась обида пополам с бессилием, и он прекратил. — Отчего ты такая напряженная, Карисса? — тихо спросил он.

— Перерасход воды мне дорого обходится, Бен, — назидательно проговорила она.

— И это все, что тебя волнует?

— Знаешь, сколько счетов приходится оплачивать ежемесячно? При моих заработках это разорительно.

— И поэтому ты позволила зарасти саду, пожухнуть газону?

— Предлагаешь голодать?

— Прости, Карисса, — повинился он.

— Думаешь, мне нравится то, во что превращается семейный дом?

— Еще раз прошу прощения, — примирительно пробормотал Бен, сознавая степень огорчения девушки, и провел рукой по ее плечу.

— Не надо, — проговорила Карисса и отстранилась.

— А что такого? — удивился он.

— Кажется, ты хотел меня остудить? Тебе бы это тоже не помешало, — резко отпарировала она.

— Просто я подумал…

— Что?

— Хорошо нам было той ночью.

— Это ничего не значит, — холодно отозвалась Карисса и направилась к двери. — Я требую, чтобы ты соблюдал правила этого дома! — сухо бросила она на ходу.

— Согласен. Предлагаю сообща принять душ, в целях экономии, конечно же, и отправиться куда-нибудь перекусить. Я плачу.

— Увы, сегодня у меня редкий выходной. Я иду в кино с подругой, — с вызовом объявила она, приостановившись.

— Хорошо. Можешь преспокойно оставлять дом под мою ответственность. Я никуда не собираюсь. Много работы, знаешь ли…

— Мисс Грейс? Говорит управляющий «Коув-отеля». Завтра до вашего выступления прошу явиться в мой кабинет для серьезного разговора.

— Мистер Кристос, простите, не понимаю, по какому поводу? — испуганно пролепетала в телефонную трубку Карисса.

— Я бы с пониманием отнесся к вашему недоумению, мисс Грейс, если бы вы не были заблаговременно ознакомлены с правилами, составленными для обязательного соблюдения служащими нашего отеля, которыми вы пренебрегли, о чем свидетельствуют записи системы видеонаблюдения. Именно об этом я и намерен поговорить с вами. Явитесь в мой кабинет завтра к девяти утра.

— Хорошо, мистер Кристос, — с замиранием сердца ответила Карисса и дрожащей рукой положила трубку на рычаг. — Шакал… — пробормотала она и опустилась в кресло.

— Босс? — осторожно спросил Бен.

Карисса резко повернулась и увидела его на пороге гостиной.

— Давно ты здесь? — раздраженно спросила она.

— Изрядно, — ответил он и вошел в комнату. — Я думал, что ты пошла в кино, поэтому и решил поднять трубку, когда телефон зазвонил.

— Нет, в кино я не пошла. Подруга отменила встречу. А одной мне не захотелось, — печально произнесла Карисса, думая о предстоящем разговоре — Полагаю, у меня будут большие неприятности в связи с нашим маленьким приключением.

— Если хочешь, я позвоню кому следует…

— Нет, — тотчас пресекла она. — Не смей вмешиваться. Я знала, на что иду. Неудивительно, что теперь приходится отвечать.

— Чем это чревато? — спросил Бен.

— Меня могут уволить.

— Ты говорила, у тебя еще есть пара работ.

— Но столько, как в «Коув-отеле», мне не платят нигде! — в отчаянии воскликнула Карисса.

— Может, обойдется? — проговорил Бен и попытался ее обнять.

Но Карисса отстранилась.

— Не утешай меня. Это пустые слова.

— Так ты музыкант? — спросила его Карисса за ужином.

— Да, гитарист. Композитор и исполнитель.

— На какой гитаре играешь?

— На классической, на испанской, на электрогитаре.

— Люблю гитарную музыку. Существует множество переложений старинной музыки для шестиструнной гитары.

— Они мне известны.

— Не уверена, что знаю хиты твоей группы, — призналась Карисса.

— По радио исполняют довольно часто.

— Я настроена на другие частоты.

— Это я уже понял, — усмехнулся Бен. — Сожалею, что так получилось.

— Ты про телефонный звонок? Я стараюсь не думать об этом до завтрашнего утра, а ты мне напоминаешь, — грустно отшутилась она.

— Давай прогуляемся. Покажешь мне окрестности, чтобы я мог ориентироваться.

На это безобидное предложение Карисса ответила согласием. Они вышли, когда уже вовсю светила луна, безоблачное небо было щедро усыпано мерцающими звездами. Ночной ветерок шаловливо трепал волосы Кариссы. Бен, указав вверх, спросил:

— Знаешь это созвездие?

— Да. Это Южный Крест. А видишь ту кастрюльку?

— Вижу. Это не что иное, как Орион. И самая яркая на небе звезда — Сириус.

— Притом двойная — альфа Большого Пса.

— Умница, — одобрил ее осведомленность Бен, продолжая выискивать в южном небе любопытные уголочки. — Видела ли ты когда-нибудь звездное небо над фермой?

— Я в жизни не отъезжала далее, чем на пару сотен километров от Сиднея.

— О, бедняжка моя, — ласково проговорил Бен, обняв ее за плечи. — Однажды, быть может, совсем скоро… — хотел он что-то напророчить, но вдруг осекся.

Карисса не стала уточнять.

— Черное безлюдье и громадные звезды наблюдают за тобой. Невозможно отделаться от этого ощущения, — поделился он впечатлением.

— Да уж. К сожалению, за мной надзирают не только звезды, — печально констатировала Карисса.

— Жаль, что так вышло…

— Ты это уже говорил.

— Что ты намерена предпринять? — спросил Бен, встав напротив.

— А что я могу предпринять, кроме как повиниться, признать свою оплошность, просить о снисхождении и надеяться на милость Джорджа Кристоса?

— Я хотел бы разделить с тобой эту ответственность, — проникновенно сказал Бен.

— Это смешно. О какой ответственности может идти речь, если ты не принимал на себя никаких обязательств? Этот выбор был целиком мой. Не на кого пенять, — рассудила Карисса. — Но работу терять мне бы не хотелось. Я с трудом наскребаю денег на жизнь. Работа в «Коув-отеле» была отличным подспорьем. Я так устаю за четыре дня работы официанткой в баре «Три ступени», что жду пятницы и субботы как отдохновения.

— Карисса, ты вхолостую растрачиваешь себя. Ты отличная пианистка, — негодующе проговорил Бен.

— Таких, как я, в этом городе огромное множество, и работы на всех, увы, не хватает.

— Я подумаю, как это можно исправить, — твердо сказал он.

— Не стоит, Бен. Я надеюсь, что все обойдется.

Он ободряюще обнял ее, невзначай скользнув рукой к талии и ниже.

— Нет, Бен, — проговорила Карисса, заметно напрягшись. — Это больше не повторится.

— Воссоединение любовников! Что может быть более жизнеутверждающим?! А потом, не придумано еще способа лучше, чтобы развеять хандру, — легкомысленно продекларировал он.

— Ты меня, вероятно, за идиотку принимаешь, — раздраженно произнесла Карисса.

— Ни в коем случае. Но я считаю идиотом того, кто позволит такой женщине, как ты, отдалиться после первой же ночи! — объявил он. — Просто представь любого мужчину на моем месте.

— Это значит лишь то, что я совершила двойной просчет, теперь еще приняв тебя в качестве постояльца, — резюмировала девушка.

— Не думай об этом…

— Хочу, чтобы ты знал, Бен: я тебе себя не предлагаю. Сомневаюсь, что между нами возможны какие-то серьезные отношения.

— Пожалуй, — согласился Бен. — Для серьезных отношений тебе нужен кто-то другой. Кто-то более обстоятельный и ответственный, не похожий на меня. Но пока у тебя их — этих серьезных отношений — нет, чем я плох?

— Ты вовсе и не плох, Бен. Ты очень нежен, заботлив… Полагаю, во многом ты себя недооцениваешь.

— Но у меня несколько иные эмоциональные потребности, нежели у тех, кто стремится связать свою жизнь с жизнью другого человека. То, что ценят в избранниках женщины — стабильность, ответственность, определенность целей, — всего этого во мне нет. Я не хочу никого обманывать.

— Бен, я не требую от тебя объяснений. Откровенно говоря, если бы я не переживала в своей жизни сложный период, то, скорее всего, близости между нами и не случилось бы. В любом случае на продолжение интимного общения я не рассчитываю и тебе не рекомендую. А потому, Бен, найди себе более подходящую девушку.

— Я сам по всем статьям неподходящий! — неожиданно резко бросил он. — Кто захочет иметь дело с убийцей?!

— Боже! О чем ты говоришь?! — воскликнула Карисса.

— О том, что, к сожалению, является правдой. Это я той ночью дал Рэйву ключи от своей машины. И теперь считаю себя ответственным за смерть друга. И это так же чудовищно, как если бы я собственноручно выстрелил в него в упор.

— Не знаю, что у вас там было, но думаю, ты безосновательно строго судишь себя, Бен.

— Рэйв был пьян, — не слушая ее, произнес Бен в стремлении выговориться. — До этого мы повздорили. Я знал, что он рискует, садясь за руль в таком состоянии, но был слишком зол на него и, должно быть, подспудно желал ему зла. Я буквально махнул на него рукой, отгородился…

— Он сам сделал свой выбор, — тихо возразила Карисса, не в силах сносить его смятение.

— О каком выборе можно рассуждать, если человек был не в себе. Выбор может сделать человек в ясном сознании, а не в угаре. Я мог повлиять на это. Но собственные проблемы я поставил выше человеческой жизни. Жизни друга! Вот в чем мое преступление! Вот чего я никогда себе не прощу! Он разбился на полпути к дому, а ведь мог бы жить…

— Просто расскажи мне, как это было, — сдалась Карисса и приготовилась слушать.

Бен отвел глаза, страдание изобразилось на его лице. Он ничего не демонстрировал, в этом не было необходимости, весь его вид говорил о том, что последовательное вспоминание трагедии причиняет ему огромную боль.

— Ночью того сумбурного дня я долго пытался связаться с Рэйвом. Звонил в его номер. Он трубку не брал. В номере его просто не было, хотя, по всем подсчетам, он должен был явиться… Мобильный тоже был отключен. В его случае такое бывало нечасто. Он следил за тем, чтобы Джесс, его жена, могла в любое время связаться с ним. По этому я и забеспокоился. Мне нужно было срочно переговорить с Рэйвом, выяснить все недоразумения. Служащие отеля уверили меня, что он не появлялся. Я арендовал автомобиль, поехал к тому месту, где мы расстались. Переговорил с людьми, видевшими его, они указали примерный маршрут. Я поехал, а через несколько минут в поисках уже не было необходимости. Впереди на шоссе полыхала его машина, словно адский факел в ночи. Все было в едком дыму. Рэйв врезался в бетонный столб на полном ходу. Пристегнут он не был, я нашел его распластанным метрах в двадцати от машины. Я надеялся вернуть его к жизни, лихорадочно вспоминал все, что знал об оказании первой помощи… Это было чудовищно. Его глаза… они были широко распахнуты, взгляд слепо упирался в темноту, в зрачках плясало пламя. Все, что я предпринимал, движимый паникой, было напрочь лишено смысла. Его не стало еще до моего появления, как потом сказали врачи.

— И ты винишь себя?

— Кого еще? Я бесполезен как друг, бесполезен как человек. Разве это недостаточный повод для отчаяния? И это далеко не первое мое преступление, Карисса! — объявил Бен. — Никчемный я человек!

— Ты все это рассказал мне лишь для того, чтобы убедить в своей ненадежности? — горько усмехнулась она, обидевшись. — Странный способ ты избрал для этого, Бен. Я думала, ты хотел разделить со мной свои переживания… Так вот, мне от тебя ничего не нужно. Я привычки не имею рассчитывать на других людей. Тем более не стремлюсь обременять тебя собой.

— Ты меня не так поняла, Кэрри! — попытался он возразить.

— Оставь. Поняла так, как было сказано.

— Что ж… Мне тут придется отлучиться в Мельбурн по делам. Завтра. Когда вернусь, не знаю.

— За комнату заплачено вперед. Где ты будешь обретаться все это время — твое личное дело. Отчитываться передо мной ты не обязан! Комплект ключей у тебя уже есть, помни о правилах общежития, остальное меня не интересует, — сухо отозвалась Карисса и направилась к дому.