Знай, что играешь с огнем

Глава третья

— Оставьте меня — взорвалась Каджол и вцепилась в его плечо.

Он не в состоянии был контролировать ее. Она была просто как дикая кошка, жаждущая выцарапать ему глаза. Боль с новой силой накатила на него. Все — таки завтра ему стоит обратиться к врачу, ибо хорошим это не закончится.

Не так скоро… — сказал он злобно. Она прекратила борьбу и посмотрела в его глаза. Они были темные и полный искушением. Она медленно стала понимать, что именно он есть жених. Даже его праздничная одежда свидетельствовала этому.

Что вы от меня хотите? — обессилено спросила Каджол.

— Моя бабушка решила меня женить, а невесту я ненавижу. Просто не переношу, а расстраивать старушку я не собираюсь, потому, моя дорогая, тебе придется исполнить все, что я хочу. Если будешь себя хорошо вести, то я даже вылечу твоего отца.

— Что за чушь? — Каджол снова покачала головой, однако задумалась о том, что ей рассказывали, что проводят лечение по борьбе с алкоголизмом, но у нее не было на это денег.

Ты будешь знать это скоро — хитро улыбнулся он. Она хмуро сдвинула брови, не понимая его смысла.

— Так не делается… Вы меня похитили… — Она начала бить его в грудь. Не останавливая ее, Прем холодно пробормотал:

— Еще один удар — твой отец навсегда исчезнет из твоей жизни.

Каджол понимала, что он не шутит. Как спасти ее отца, так и уничтожить его он мжет в любую секунду.

Они прибыли в неизвестное место. Каджол судорожно обводила взглядом каждый угол, пытаясь определить место. Она была напугана. Он вышел из автомобиля и жестом приказал ей выйти, но она не сдвинулась с места. Он поднял ее и закинул на здоровое плечо и пошел вместе со своей ношей в храм, Мандир. Все было готово. Священный огонь горел, словно шепча, что ей осталось жить совсем ничего. Священник сидел с пистолетом, направленным на лоб каким-то здоровым мужчиной. Любой неверный шаг, и он мертв.

Прем поставил Каджол на ноги. Она собралась бежать, но он крепко схватил ее за талию, заставив стоять и смотреть прямо в его глаза. Пламя, которое вспыхнуло в них, не сравнивалось с священным огнем.

— Запомни, я не бросаю слова на ветер — отчеканил Прем — Ты нужна мне, как прикрытие, как жена. Вот и все. Я помогу тебе, а ты мне. Ни одного лишнего слова.

Она готова была ужиться и с этой каргой ради отца. Вспоминая, как отец, пьяный, ищет денег на бутылку или стоит перед ней на коленях, ее сердце сжалось от невыносимой боли.

— Ты обещаешь мне, что с папой будет все хорошо? — Она перешла с ним на «ты», прекрасно понимая, что другого выхода просто нет.

Она пожертвовала жизнью и мечтами ради отца. Она отдала все, что у нее было лишь бы он бросил эту вредную привычку.

— Я тебе даю слово, а вы… — Прем обратился к священнику — …начинайте.

Мантры и брачные ритуалы все-таки стали читаться и играть. Слезы текли из ее глаз, когда Прем надевал на ее шею мангалсутру, а затем окрасил ее пробор синдуром.

Ее жизнь круто изменилась… Все изменилось…

Перед ней был не спаситель и герой ее грез, а холодный негодяй, заслуживший только ненависти и презрения.

Когда они проходили последний круг, то Каджол не видела на его лице ни радости, ни улыбки, а только маску безразличия и равнодушия.

Через мгновение все закончилось, а священника увели. Каджол смотрела на уже мужа, но казалось, что не видит ничего. Он добился своего, сделав это угрозами.

— Ненавижу тебя — губы сами задвигались, произнося эти слова. Мужчина вздрогнул, но не показал виду — Да будь ты проклят, что разрушил мою жизнь.

— Это моя жена, Каджол. Мы любим друг друга.

Каджол еле сдерживала слезы. Что за наказание? Видеть, как все гости недоуменно переглядываются, как старая женщина побледнела и поджала губы, а очаровательная и красивая, как оказалась Мина Капур, его невеста, сжала кулаки, но не выдала себя, закатив истерику.

Она всегда любила воду.

Любила безвозмездно, с восхищением пропуская прохладную влагу меж пальцев, наблюдая, как та течет, разбиваясь на тысячи радужных капель, при ударе о землю.

И кто бы, что ни говорил, она любила дождь. Самозабвенно танцевала под теплыми каплями, бегая по лужам босиком, еще не зная, как плохо будет к ней относиться ее любимая вода.

А встретив его полюбила, но не знала, что любовь, как вода. Ее никогда нельзя взять руками, потому что она вытечет.

Она услышала раскаты грома. На улице пошел дождь, но сейчас ей стало еще сильней грустно.

Ей было холодно. Было холоднее, чем у дьявола в сердце. Дождь, который она так любила, стал свидетелем того, как разрушилась ее тихая жизнь. Холод пробирался под кожу, хотя в комнате очень тепло. В этом виновато душевное состояния Каджол.

Как смотреть в глаза бабушки? Что ей сказать?

Какая тут любовь, здесь только слепая ненависть. Ненависть, которая зарождается в сердце и пульсирует по всему телу. Ненависть, которая будет вечно жить в сердце.

Но, когда в сердцах кричишь «ненавижу», значит, внутри еще громче кричишь «люблю». Нужно боятся слова «ненавижу». Оно слишком весомой, разрушительной силой обладает. «Ненавижу» с легкостью разбивает вдребезги тысячи человеческих сердец. Навечно.

Никто, потому что эта девушка никогда больше не откроет свое сердце. Оно разбито вдребезги.

— Вы видите, что он сделал… — наконец взвизгнула Мина — Он на ней женился! На ней! Какая-то нищенка…

— Мина, прекрати — внезапно осадила ее бабушка, от чего все удивленно посмотрели на нее — Это его жена. Его выбор надо уважать.

Больше всех изумился Прем. Бабушка не устроила скандал, не упрекала его, а просто подошла и хоть недовольно, но надела золотые браслеты на руки невестки. Каджол, чувствуя огромный груз вины, наклонилась к ее стопам, получая благословение. Внука же старушка ограничила ледяным взглядом.

— Прем, то, что сделал сегодня не входит ни в какие рамки — строго начала старушка — Но это твой выбор. Ошибешься ты или нет, но только ты будешь нести за все ответственность.

В эту секунду Каджол ощутила, как сильные пальцы сжали ее трясущуюся и хрупкую ручку. Она сквозь слезы взглянула на Према. Его лицо выражало ничего. Ни один мускул не дрогнул, а только зубы были крепко сжаты.

— Бабушка, эта девчонка не имеет ни культы, ни ума — завизжала Мина — Она не может стать невесткой дома Кханны…

— Уведи жену в комнату, а гостям я все объясню — словно не слыша слова бывшей невесты Према, бабушка выдавила слабую улыбку.

Прем кивнул. Нет, Каджол не боялась, что он ее тронет. Она не позволит ему даже пальцем к себе прикоснуться. Легче свести счеты с жизнью, чем дать ему разрешение на все.

Когда дверь за ними закрылась, то Каджол не успела понять, как оказалась прижатой к стене сильным мужским телом. Его горячее дыхание щекотало ей ухо, а учащенное сердцебиение отдавалось гулом в ее собственном.

— Каджол — прохрипел он, и ей показалось, что его лицо исказило гримаса боли, однако в следующий момент он уже отошел от нее.

Его горячие пальцы коснулись ее ключицы, и Каджол, вздрогнув, отшатнулась, будто он обжег ее.

— У тебя сползла дупатта — терпеливо объяснил Прем.

Ни за что на свете она не позволит ему прикоснуться к ней. Слишком больно было в груди, чтобы вновь терпеть его прикосновения. Ледяные глаза стали совсем отстраненными.

— Поздравляю, ты жена самого известного миллионера в Индии — хищно улыбнулся он. Руками обведя спальню в темно — синих тонах и белой мебелью, он продолжал: — Все это твое. Но даже не думай претендовать на место настоящей жены. Я дам тебе все: уважение, статус, лечение отца и деньги, но я никогда не полюблю тебя…

Звук пощечины заставил его замолчать и схватиться за горевшую щеку, шокировано уставившись на девушку. Ее распущенные волосы растрепались, грудь тяжело вздымалась, а лицо опухло от слез.

Сейчас она ненавидела своего мужа так сильно, что на глаза наворачивались слезы. Он не понимает, насколько ей отвратителен брак с ним. Не понимает, что разрушил ее жизнь.

Весь гнев прорвался наружу:

— А что ты думаешь, что я горю желанием быть твоей женой? Меня тошнит от мысли, что я связана с тобой. Для тебе мангалсутра и синдур — это игрушка, а для замужней женщине — это смысл ее жизни. С молоком матери мы получаем то, что называется верностью и преданностью. Тебе же эти слова незнакомы. Деньги и уважение мне твои не нужны. В отличие от тебя, я врать не буду. Да, мне очень нужно, чтобы мой отец встал на ноги и бросил пить, и я готова была идти к этой…

Договорить она не успела, потому что мужчина грубо схватил ее за руку и швырнул на кровать, а сам навис над ней. Его глаза почернели от злости, а губы искривились в злобной усмешке.

— Мне тоже ничего от тебя не нужно, кроме податливости — процедил он — Я вылечу твоего отца… Когда наш брак был заключен, то я сразу же отправил его в Швейцарию. Мои люди ему все рассказали. Мы полюбили друг друга и поженились. Все. Для всех эта именно вот эта история. Ты поняла?

— Ты так был уверен, что сможешь сделать то, что хочешь? — ошеломленно спросила Каджол, проклиная слабость в собственном теле от его запаха. От его мужского мускатного запаха.

— Я добиваюсь всегда своей цели — насмешливо произнес он. Каджол заметила, как его лицо приближается к ней и замахнулась, чтобы ударить его, но Прем зажал ее руку в своей, от чего она вскрикнула.

— Не смей никогда поднимать на меня руку — говоря это, он с силой сжимал ее запястье, пока не услышал хруст браслетов. Алые пятна крови остались на запястье. Каджол не сдержала слезы. Даже с закрытыми глазами они не переставали течь.

Прем резко отстранился. Она никогда не плакала… Он видел слезы матери, которая часто сопровождались рыданиями… Слезы бабушки, когда она узнала о смерти сына и невестки не проходили без криков… Но никогда не видел, чтобы могли плакать так… бесшумно и тихо, словно в последний раз.

— Каджол — с трудом выговорил он. Девушка вскочила на ноги, и Прем удивился. Из запуганного зверька эта девушка снова превратилась в львицу, которая жаждала его растерзать.

— Ненавижу — заорала она — Ненавижу всей душой. Низкий и подлый человек, который преследует только свои цели. Как же я ненавижу тебя и твои деньги.

Отвернувшись, он уже хотел уйти, как почувствовал, как длинные ногти вонзились прямо в его плечо, в рану, которая так саднила. Невыносимая и адская боль пронзила его, когда она еще крепче сжала его.

— Не сей отворачиваться от меня, животное — продолжала Каджол. Он повернулся к ней. Каджол замерла. Его лицо было бледное, как у мертвеца. Она отдернула руку и сделала шаг назад. Он что-то хотел ей сказать, но вместо этого с грохотом упал на ковер.

Прежде чем закричать от страха, Каджол ощутила, как сердце подскочило, а потом замерло.