Золотая клетка с черным ходом

Глава 49

***

Руки и грудь все еще хранили тепло ее тела, содрогавшегося в рыданиях, ее пальцев, сжимавших его плечи так, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не ойкнуть от боли. Сердце все еще хранило боль иного рода — острое, как бритва, осознание собственной беспомощности.

— Прости… Я не могу защитить тебя от него, — прошептал тогда Мика, невольно вдыхая аромат ее чистых, еще влажных после душа волос. Еще никогда Зара не была к нему так близко. Еще никогда не обнимала его. Прижимаясь всем телом, она пыталась найти у него защиту, которой он не мог ей обеспечить.

Мика с силой стиснул и расслабил кулаки. Ее не было рядом, а ощущение близости все не покидало. Даже наоборот, с тех пор как она уехала обратно на родину, оно обострилось, как аллергия, которая дремлет в холодное время года, дожидаясь весны.

— Не хочешь окунуться? Жарко же, — позвала его из бассейна Сати, но Мика отрицательно покачал головой.

Он повернул голову в сторону задней двери дома, и память подбросила новое воспоминание — стоящая за ней Зара, умирающая от смеха над полетевшим в бассейн Хади, их переглядки…

А потом этот крик «Ненавижу!», от которого он буквально подскочил на кровати.

Надим, обхвативший его обеими руками и не дававший вломиться в спальню отца. «Не дури, Мика! Не лезь! Ты ничем не поможешь!»

Он не мог не дурить, всегда сначала делал, оставляя размышления на потом.

Следующая вспышка — они втроем вместе с Сати стоят у ванной, пытаясь уговорами вытащить оттуда Зару. В ответ доносятся лишь сдавленные рыдания, потом и они стихают. Несколько минут ничего не слышно, и эта тишина невыносима. Мика точно не знает, чем можно убить себя в ванной, но и не хочет это выяснять.

«Открой, или я вышибу дверь!» — кричит он, и она открывает. Ее взгляд, через который плещется неизмеримая тоска, выворачивает его душу наизнанку.

И ему уже все равно, что рядом стоят брат и сестра, он просто крепко обнимает ее, и она цепляется за него, как за соломинку, которая — лишь видимость и на самом деле никак не поможет утопающему.

Потом Сати уводит ее в свою комнату. Сестра старается выглядеть отстраненной, ведь Зара — ее враг номер один, но Мика слишком хорошо знает ее и видит за показным безразличием смятение. Сати уже не знает, на чьей она стороне. Она не ожидала такого и не знает, как реагировать.

Через день Зара уехала на родину. Повод — приближающаяся свадьба двоюродной сестры, но когда он не удержался и спросил, когда она вернется, девушка замешкалась.

— Я не знаю… — сказала она, пряча взгляд. — Не знаю, вернусь ли вообще.

— То есть как?.. — недоверчиво переспросил он. — Ты хочешь уйти от него?

— Хочу, — ответила Зара. — Но я боюсь. Я ужасно боюсь его. И не хочу подводить родителей. И жить так больше не могу… Я не знаю, что делать.

Мика молча стоял напротив нее без единой толковой мысли в голове. Он не имел права просить ее остаться, ведь он сам в свое время сделал все, чтобы рассорить ее с отцом. Однако, зная Сайларова-старшего, он предполагал, что пока тот сам не решит ее оставить, она не сможет никуда деться. Эмран вернет Зару, а родственники наверняка помогут их воссоединению. Хоть Мика и жил вдали от родины и от большинства второстепенных членов их рода, он понимал, что такое давление старших. В большинстве случаев он не мог не подчиняться отцу, даже если был категорически против его позиции.

— Я хочу умереть, — еле слышно добавила Зара, и Мика вздрогнул от этих страшных слов.

— Нет. Ты не сделаешь этого!

— Это был бы лучший выход для всех…

— Не для меня!

Как обычно, слова сорвались с губ прежде, чем он успел подумать, что имеет в виду. Зара с надеждой посмотрела на него, и ему снова захотелось обнять ее, как той ночью. Просто крепко-крепко обнять.

— Тебе пора, — сказал Мика, взглянув на часы. — Обещай, что ничего с собой не сделаешь? А то я швырну тебя в бассейн.

— Хорошо, — кивнула она, улыбнулась, и он поймал себя на остром желании дотронуться до этой чудесной улыбки. И не рукой, а губами. Это желание было настолько сильным, что Мика поскорее отвернулся, чтобы не сделать то, чего нельзя было делать ни в коем случае.

И она уехала. И он так и не понял, вернется ли она.

От мыслей о Заре спасало общение с Кирой. Она тоже сдала сессию и без дела сидела в городе, поэтому они могли встречаться хоть каждый день. Рядом с Кирой Мика думал о Кире, она была действительно хорошей девушкой, хотя оказалась чересчур ревнивой. Но стоило ему вернуться домой, как взгляд сам собой начинал поиски знакомой тихой фигурки где-нибудь в углу кухни или на диване в гостиной, и спустя пару мгновений до Мики доходило, что Зары здесь нет и, возможно, никогда больше не будет.

— Мика, ты заснул что ли?

— А? — он с трудом отвел взгляд от задней двери, на которую таращился уже несколько минут подряд.

Сати, закутавшаяся в полотенце, стояла с другой стороны.

— Ты хочешь прожечь там дыру взглядом?

— Нет. Тренирую телекинез. Я уже на три миллиметра открыл эту дверь, ты не заметила?

Сати усмехнулась и развалилась на соседнем шезлонге.

— Фу, ну и жара! — заметила она, надевая слонечные очки и добавила капризным тоном: — Когда уже Зара вернется? У нее получался такой бомбовый клубничный мохито…

— Не думал, что ты по ней скучаешь.

— Не по ней, дурак! Она же готовила. Теперь ни мамы, ни ее. А знаешь, что такое готовить жрачку на трех мужиков?

— Знаю, — засмеялся Мика. — Я вчера готовил пельмени на всех нас, после того как ты переперчила суп.

— Ты их просто достал из заморозки и сварил! — отрезала Сати. — И вообще, остренькое полезно для здоровья.

— Но не такое же, когда от чайной ложки у тебя во рту взрывается вулкан!

Сати приподняла очки, чтобы Мика оценил ее негодующий взгляд.

— Ну и когда она вернется-то? — с раздражением спросила она. — Меня достала эта уборка-готовка.

— Ты же девушка. Ты должна шустрить по дому.

— Оставь эти средневековые убеждения при себе!

— Тебе придется шустрить, пока их разделяет наш отец.

— Вот я и спрашиваю: когда вернется Зара?! Уже десять дней прошло. Сколько можно плясать на свадьбе?

— Я позвоню и узнаю.

Мика, все еще усмехаясь словам сестры, поднялся с шезлонга.

Он уже третий день брал в руки телефон и откладывал в сторону. Причин было много, и первая — что Зара решила не возвращаться. Он не хотел этого слышать. Вторая, не менее болезненная — Мика боялся, что она все же что-то сделала, и он не хотел об этом знать. И все откладывал, откладывал…

Она подняла трубку почти сразу.

— Да? Кто это?

— Это я.

Тишина и потом недоверчивое:

— Мика?

— Да. Узнала?

— Конечно.

— Почему тогда уточняешь?

В трубке раздался знакомый смущенный смех.

— Почему ты звонишь? — спросила Зара. — Что-то случилось?

— Случилось. Тебя нет уже десять дней.

— Что, соскучился?

— Безумно, — полу-в шутку, полу-всерьез ответил он.

Снова скользкая грань, и они оба умолкли, пытаясь мысленно отступить обратно на безопасное расстояние.

— Когда ты вернешься? Сати грозится уйти из дома, если еще хоть день ей придется нас кормить и убираться в доме.

— Я… — начала Зара и умолкла. Мика приготовился услышать ее решение не возвращаться, но спустя несколько мгновений она продолжила: — У меня билет на послезавтра. Потерпите немного.

— Во сколько рейс?

— Я прилетаю в десять вечера.

— Я тебя встречу.

— Я могу на такси…

— Нет. Я приеду.