Несмотря на задержку из-за ремонта незначительных повреждений снастей, догнать «Венценосную Мари» оказалось легко. Подозрительно легко, подумал Джонотан, получив подтверждение марсового, что на одной из мачт, пронзающих небо на горизонте, действительно развевается чёрный флаг. Не стоило сбрасывать со счетов вероятность, что Вильхельм просто позволил ему это.
В стремительной погоне «Госпожа Дикарка» практически подошла к Шарракуму. Какая-то сотня миль, и они окажутся в безопасных восточных водах. Безопасных для торговых судов, но никак не для пиратов. А если Вильхельм рискует нарваться на береговую охрану, то, несомненно, не просто так.
Заметив, как маневрирует и ложится в дрейф «Мари», Джонотан напрягся. Вильхельм затеял свою игру и явно хочет вовлечь в неё всех. Ну-ну. Как бы он не переиграл сам себя. Один свой корабль он уже почти потерял, и Джонотан с радостью уничтожит ещё с десяток пиратов. Однако Джонотан знал, что Вильхельм не из тех, кто будет всё время действовать в лоб.
С пиратского корабля приветственно помахали, и вскоре на воду спустили одну из шлюпок. Главарь шайки держался в стороне, но приглашение было настойчивым.
– Капитан, вы же не отправитесь туда в одиночку? – буркнул старпом, загораживая Джонотана плечом. – С этих уродов станется убить вас в спину.
– Не трясись, Клод, я знаю, что ему нужно.
– Что же?
– То, что есть на борту «Дикарки». Вернее, кто. Держи оборону и не подпускай их близко. В случае чего готовься дать бой. Но сдаётся мне, сейчас это не потребуется вовсе, – Джонотан сощурился, разглядывая собравшуюся на соседнем борту команду пиратов.
И «Госпожа Дикарка», и «Венценосная Мари» лениво покачивались на волнах, развернув паруса так, чтобы оставаться на месте, не бросая якорь.
Сердце Джонотана колотилось всё сильнее, по мере того, как он приближался к пиратскому судну. Он ни на миг не верил в возможность того, что Вильхельм убьёт похищенную Агату, но что может действительно сотворить это чудовище в человеческом облике – оставалось только догадываться.
Забравшись на борт, Джонотан отыскал взглядом Вильхельма, с довольным видом прохлаждающегося у основания грот-мачты. С тех пор как они виделись лицом к лицу в последний раз, минуло уже больше года.
Пирату было уже больше сорока, и он мог бы поспорить в количестве морщин и шрамов с пятидесятилетним, однако светло-серые, почти прозрачные глаза Вильхельма глядели по-прежнему цепко и въедливо, а магический дар с лихвой уравнивал его с любым крепким и сноровистым двадцатилетним матросом.
Джонотан дорого бы отдал, чтобы больше не иметь чести встречаться с этим человеком, однако именно сейчас Вильхельм имел слишком много поводов для личного свидания.
– Ну, здравствуй, Вильхельм! – сложно было сдержаться и не ударить ублюдка, да хотя бы за шантаж в прошлом, но сейчас это он был на чужом корабле.
Однако уже то, что он поднялся на борт «Мари», стало облегчением: Джонотан дотянулся до Агаты магическим чутьём и почувствовал, что она жива и невредима. Слава богам! И дару, который позволял ему чувствовать, что с ней все в порядке.
– Джонни, мальчик мой! – Вильхельм распахнул объятия, сверкнув поистине лучезарной улыбкой, вот только глаза остались холодными. – Когда же ты запомнишь: капитан Вильхельм. М? Чем обязан? Потерял что-то? – шутливо выгнул бровь пират.
– Скорее приобрёл, Вильхельм, – подчёркнуто вежливо улыбнулся Джонотан. – Хотел поделиться… радостными новостями, а ты так формально.
Вильхельм сощурился, пристально вглядываясь в его лицо. Со стороны, возможно, казалось, что они действительно давние знакомые, вот только от подавляющей волю магии едва ли не потрескивало в воздухе.
– Прости, в каюту не приглашаю, тороплюсь, знаешь ли, – голос Вильхельма звучал равнодушно, но на мгновение его взгляд метнулся к «Дикарке», словно он силился разглядеть содержимое её трюмов. – Не каждый день бедным морякам столь благоволит попутный ветер и улов бывает так богат.
– На мостике даже привычнее, – спокойно ответил Джонотан, ни на мгновение не переставая чувствовать чужое воздействие. – Хотя, полагаю, с него сложнее разглядеть, что у самых берегов Шарракума улов был бы богаче.
– Неужели? И насколько? Расскажешь по старой дружбе?
Чужая воля почти ощутимо скользнула, прощупывая слабые места. Ничего такого, что Джонотан не мог бы контролировать, похоже, ему удалось заинтересовать пирата, но позже точно разболится голова. Тянуть не стоило.
– Два корабля с грузом, – дёрнул уголком губ Джонотан.
– Всего два, – совершенно незаинтересованным тоном уточнил Вильхельм. – То есть один, потому что я не поверю, что ты отдашь свою «Госпожу» мне. Или новости не радостны и скорее меня опечалят? Ты же не собираешься стать сухопутной крысой, мальчик мой? Ты же знаешь, что я всегда готов взять тебя в команду.
– Два, – веско уронил Джонотан, стараясь не проявлять вспыхнувшую злость и не послать Вильхельма к морскому демону.
Ему с лихвой хватило трёх лет шантажа из-за одной-единственной сделки, когда он согласился перепродать груз. Если бы он только знал, что обходительный торговец – пират! Но Вильхельм умел очаровывать и применять свой дар. Недаром за его голову была назначена огромная награда, и на любом корабле береговой охраны всего Энарийского королевства знали, что Вильхельма ди Морена в случае поимки надлежит заковать в подавляющие магию оковы и ни в коем случае не вести никаких переговоров.
Что ж, он теперь нарушит ещё и этот запрет. Потому что переговоры были единственным, что могло вернуть ему Агату.
– То есть ты готов стать у меня матросом? – в притворном изумлении Вильхельма прозвучала откровенная насмешка. – Джонни, мальчик мой, ты уверен, что это не тот случай, когда лучше самому… удовлетворять свои желания? Нет? Ну-ну, не кипятись, я просто поражён, что старина Харт выловил такую интересную рыбку, которая стоит аж двух кораблей. Что ж… По старой дружбе я, пожалуй, соглашусь. По рукам. Корабли буду ждать сам знаешь где. Прости, нет времени самому озаботиться. Ты же не против?
– Где Агата? – висок уже ощутимо прошивала боль, и расшаркиваться и дальше Джонотан не видел смысла.
– Агата? А-а-а, так вот как зовут нашу маленькую рыбку, сто€ящую большого улова! Признаться, официально нас не представили, но, кажется, ты говоришь о прелестной дочери ди Эмери… Нашёл себе девушку? Неужели ди Эмери согласился отдать эту золотую рыбку тебе? Конечно, нет. Какой-то капитан – и золотая рыбка. Буквально… исполняющая все желания.
Ублюдок резко хрипло рассмеялся, не переставая ловить взглядом эмоции на лице Джонотана. Но, кажется, он был так доволен своей шуткой, что не замечал ничего кроме.
– Вильхельм! – в голосе Джонотана прорвалось что-то такое, что заставило пирата приподнять удивлённо брови. – Мы договорились?
– Два корабля со всем грузом в обмен на крошку ди Эмери? – деловито уточнил Вильхельм, отсмеявшись. – Договорились. А чтобы ты не сомневался в моей искренней благодарности…Так приятно иметь с тобой дело! Я сделаю тебе подарок в благодарность за улов. Раз уж ты получишь девушку, я избавлю тебя от необходимости просить благословения.
С Вильхельма неожиданно слетела вся его показная доброжелательность. Холодные белёсо-голубые глаза смотрели колко и остро, подмечая каждую эмоцию:
– Ты передашь мне кириоса ди Эмери немедленно. После чего я и твоя золотая рыбка будем ждать тебя с грузом в условленном месте.
– Покажи мне Агату, – ровный тон давался всё сложнее, но Джонотан ещё мог обуздывать чужую магию, неустанно пытающуюся нащупать брешь в его защите. – Я хочу быть уверен, что с ней всё в порядке.
– А магия тебе на что? – Вильхельм посмотрел пристально, в упор, и этот взгляд тягучей болью ударил в висок.
– Фонит, знаешь ли, – ограничивая чужую волю, проговорил Джонотан, – от твоего влияния.
Вильхельм изобразил искреннее изумление:
– Что ты, Джонни… Просто наша дорогая гостья ещё не пришла в себя, на что там смотреть. А, впрочем… Хэй, ребятки! Девицу тащите сюда, да не уроните за борт, уплывёт!
Джонотан с разочарованием думал о том, что, если он даже убьёт Вильхельма прямо сейчас, оставшаяся часть команды сможет разорвать на части. Он найдёт и уничтожит их всех до одного позже – если хоть волос упадёт с её головы.
И едва устоял на месте, когда увидел, как пираты тащат Агату на палубу. Чем больше тяги он покажет Вильхельму, тем хуже будет самой Агате и всем остальным. Усилием воли Джонотан удержал себя в руках.
– Не смей к ней прикасаться, – процедил он, незаметно сжимая кулаки.
Агата была бледна, тонкое ночное платье было влажным, наверное, после шторма, и липло к коже, волосы в беспорядке рассыпались и падали на лицо. Но Джонотан с облегчением почувствовал, как ровно и сильно бьётся её сердце. Она была в порядке, хоть и не приходила в себя. Не надо ей этого видеть. Он потянулся магией, зная, что это воздействие ослабит его, но он должен сделать хоть что-то, чтобы её защитить, чтобы ей не было страшно. Она не очнётся, пока не окажется в безопасности. Если, конечно, не вмешается Вильхельм.
– А то что?.. – сощурился Вильхельм, с любопытством окатывая его взглядом. – Устроим с тобой дуэль? Да? Нет? Зрителей у нас тут немало, однако сдаётся мне, мой мальчик, что ты не уйдёшь отсюда живым. И ладно ты, невелика потеря, а вот бедняжка ди Эмери – юная, невинная, милая крошка… Разве заслужила она такой печальный конец?
Вильхельм снова хрипло рассмеялся, а Джонотан невольно сделал шаг к Агате, уже готовый послать к демонам свою выдержку и забрать её силой.
– Но-но, не горячись, дружок! – резко вскинулся Вильхельм, и один из его шайки прижал к нежной шее Агаты кривой грязный нож. – Ещё шаг – и рыбка отправится кормить акул. Ты меня знаешь, Джонни, я слов на ветер не бросаю, верно?
– Верно, Вильхельм. Но не ты один. Отпусти её – и я тебя не трону.
– Не-не, погоди. Отдать тебе Агату… м-м-м, это так романтично. Прямо как в сказках для принцесс, однако… Нет, всё же нет. Как же без благословения её отца? Грешно, мой друг, грешно. Я понимаю твоё рвение, эта крошка такая сладкая, так и манит. Какие эмоции, какие страсти в этом юном, ещё не знающем греха теле. Ей-богу, как я тебя понимаю, невозможно удержаться. Даже я… Стой-стой, – он выставил вперёд ладонь, заметив выражение лица Джонотана. – Потише, парень.
– Ты заткнёшься уже? – Джонотан готов был лично вырвать его поганый язык.
– Когда-нибудь – обязательно, – хмыкнул Вильхельм, – и даже не против буду покормить акул, мне всё равно, а им – радость. Но не сейчас. Сначала – ди Эмери, я же обещал, что тебе не надо будет его уговаривать, я всё сделаю сам? Вот и не лапай её, пока я тебя не избавил от этой проблемы. Всё с ней будет в порядке. Харт, привяжите её к мачте, на свежем воздухе быстрее очухается. Вот видишь, Джонни, мальчик мой, как я для тебя стараюсь. Поторопись.
Вильхельм затряс пальцами, прогоняя его прочь.
– Где встреча? – быстро спросил Джонотан и с силой стиснул челюсти, чтобы не проломить его башку прямо сейчас и не приказать всей команде «Госпожи Дикарки» снести пиратов с лица земли.
Потерять Агату он не мог себе позволить, даже если принесёт благо всему обществу, избавив мир от полсотни его отбросов.
– Там, где два твоих обещанных корабля. Проклятый ди Эмери задолжал мне слишком много, а ты знаешь, за эти годы ещё набежало куда больше процентов. Так что мне нужно всё, мой друг. Всё – и чтобы сам подонок наблюдал, как я разрушу его мечты и всю его торговую империю, – Вильхельм подался вперёд к Джонотану и проговорил заговорщически так, чтобы слышал лишь он: – А ещё, знаешь… трахнуть его невинную дочку прямо на его глазах было бы верхом моего торжества, но в этом уравнении есть ты, мой милый Джонотан, и я сделаю на это скидку. По рукам?
Он протянул свою ладонь, и Джонотан стиснул пальцы старого ублюдка, отчаянно желая разломать его кости на тысячу крохотных осколков. Но Вильхельм тоже маг и не позволит чужой силе разрушить его так просто.
– А мы могли бы стать отличной командой, Джонни, мой Джонни. Два мага – два непобедимых пирата, гроза всех морей и океанов Энарийского королевства. Может, ещё подумаешь? Смотри, каким щедрым я могу быть. А богатств ди Эмери хватит тебе и твоей милой крошке на до-о-олгую безбедную жизнь, что тебе жизнь её старика, который и без того тебя ненавидит и мечтает, чтобы ты сдох и не мешал его планам? Ты ведь тоже прекрасно это знаешь. Он спит и видит, как продать свою дочку самым выгодным образом, а ты – дурацкая помеха на этом пути.
– О да, – задумчиво протянул Джонотан в ответ, – это звучит вполне… неплохо, – он не выпускал руку пирата и уставился прямо в прозрачно-голубые глаза, чуя в них бездонную пропасть – прямо в глубине крохотных колодцев зрачков. – Вся сила, власть. Слава, – он помедлил, будто и правда примерял всё это на себя. – Безумно заманчиво.
– Я чувствую, как ты думаешь об этом. У тебя есть шанс. Поклянись именами богов, что готов к этому, – и я приму тебя в команду. А потом отпущу, коли ты решишь уйти со своей милой крошкой на вольную жизнь. Но два мага-пирата – это красиво.
Джонотан улыбнулся одними губами.
– Клянусь, Вильхельм ди Морен. Клянусь, что похороню тебя самым торжественным образом – со всеми твоими богатствами и почестями, о которых ты так грезишь. Никаких акул. Ты будешь погребён вместе со своим золотом, и, клянусь, это будет красиво.
Он вырвал свою ладонь и услышал вслед хриплый каркающий смех Вильхельма, довольного тем, что нашёл себе соперника по силам.
Перед тем как сесть в шлюпку, Джонни с тревогой обернулся на Агату – такую нежную и хрупкую в кружевах ночного платья. Солнечный свет блеснул золотом в её рассыпавшихся по плечам каштановых кудрях, когда её голова безвольно запрокинулась к мачте. Она так и не пришла в себя, это у него получилось, но Джонотан чувствовал, как ровно бьётся её сердце. И в унисон ему замедлился его собственный пульс, схлынула на мгновение злость.
Джонотан вспомнил, как доверчиво она льнула к нему совсем недавно, отдаваясь на волю своих чувств. Такая нежная. Такая страстная. Её любовь, которую она ещё скрывала даже от самой себя, придавала сил и ему. Джонотан улыбнулся, наверняка безумно, и мысленно проклял Вильхельма и всю его команду.
Он готов обменять её жизнь и свободу на жизнь её отца – и гореть в бездне за это. Но старик прожил своё, а Агата заслуживает куда лучшей судьбы, чем быть проданной или убитой и осквернённой руками этого ублюдка Вильхельма.
Ведь так?..
– Запри кириоса ди Эмери в каюте, – мрачно скомандовал Джонотан старпому, прежде чем встать на мостике.
– Но, капитан. Запереть в каюте?! Господин ди Эмери спрашивал, что…
– Никаких вопросов. Давай!
Руки привычно легли на штурвал, только не мягко, позволяя «Госпоже Дикарке» свободно скользить по волнам, лишь немного направляя в нужную сторону. Сейчас Джонотан вцепился в отполированное дерево мёртвой хваткой, чудом не ломая крепление штурвала.
Усталость накатывала волнами, он провёл без сна штормовую ночь, терпел магическое похмелье, когда потряхивало всё тело. Теперь сознание то и дело норовило подёрнуться дымкой.
Однако разобраться во всём и принять решение надо с холодным разумом. Не то чтобы у него были варианты. Однако время до прибытия к территориальным водам Шарракума ещё оставалось, чтобы принять факт: ему придётся предать человека, его вырастившего… ради спасения той, которую он любит. Той, от которой почти услышал заветное: «Да».
Джонотан снова с силой ударил по штурвалу, едва не заставив «Дикарку» проглотить гребень волны и потерять скорость. Невыплеснутая ярость и боль давили на сознание, и он сделал глубокий вдох.
Джонотан знал, кто его враг сейчас, и знал, насколько этот враг безумен. Вильхельм – не только беспринципный пират, готовый на всё ради мести и своего развлечения. Он ещё и одарён силой, равной той, которой обладает сам Джонотан, а значит, их противостояние не будет лёгким.