Золото для Агаты

Глава 18. Цвет ночи

Тем временем жизнь не стояла на месте. Приближался коллоквиум по биохимии, и я совершенно не знала, как сдавать его. Разумов — человек своеобразный, что он будет требовать — непонятно. В четверг мне снился особенно неадекватный сон, столько неприличностей с подробностями не снились мне давно. Это меня после Золотка так вдохновляет? Сон поднял настроение на весь день. Да еще и март давал о себе знать, я то и дело сбивалась на тему любви, приводя Беллу в восторг, она спокойно шутила по поводу моего несостоявшегося любовника и его способностей. Я же была уверена в его талантах. Даже лекция по бэхе меня не особо расстраивала. Беллка сбежала на камчатку, она собиралась поучить английский, а Разумов мог пару и без нее обойтись. Теперь ведь она переключилась на моего папашку. Вот уж лучше бы Разумова клеила! Я осталась на первом ряду. Плевать, пусть стебется, у меня сегодня хорошее настроение!

Он по-прежнему прикалывался, заглядывал в мою тетрадь и уточнял, все ли мне понятно.

— Ты написала? — Ух ты, мы уже на «ты»? Я улыбнулась, он продолжил лекцию.

Что ни говори, а он может быть обаятельным. Что я несу?! Биохимик, обаятельный?! Наверное, это весенние гормоны не дают мне покоя, ведь Золотухин не дает мне шанс раскрыться и по-настоящему продемонстрировать свои чувства. Конечно, меня начинает трясти и кидать на мужчин, которые обращают на меня внимание. Я закусила губы и положила ногу на ногу, меня все равно колотило. Я задышала глубже. Нет, только этого не хватало. Я трясла головой, выкидывая оттуда совершенно отвратительную мысль. Если мое воображение спустилось до БХ — дело труба. Не буду озвучивать, как в народе называется этот диагноз. Белла бы озвучила, а я воздержусь. Если бы Разумов подошел ко мне после лекции, улыбнулся и позвал к себе, я бы пошла. А там эмоции вновь бы вырубили разум, а он, очнувшись, разнес бы все вокруг, потому что тело наверняка бы уже лежало расслабленным возле довольно покуривающего преподавателя. Да что же я?! Нет, надо с этим что-то делать… вот сдам колок и поговорю с Мишей, надо же меня как-то лечить!

Мне повезло, Разумов сбежал сразу после лекции, мои странные желания кричали догнать его, а разум ликовал: я не наделаю глупостей.

Весь день просидела за подготовкой к колку, вроде и знаю, и ничего объяснить не могу толком. Жду завала. Позвонила Мише, он попросил меня успокоиться и настроиться на работу. Легко сказать! Что ж, я буду стараться. Специально легла спать пораньше…

Утром приводила в порядок мысли, чувства спрятались за маску страха. Первой к нему за стол я сесть не рискнула, решила посмотреть, как он будет спрашивать. Терпимо… когда ушли две девочки, сели я и староста.

— О, первый мужчина! Джентльмен что ли? Девочек пропускал?

Сережа задумчиво кивнул.

— А вот и нет. Просто, как в пещерные времена, женщину пропустить вперед, если там безопасно, и ее не сожрут, можно идти самому, так? А вы говорите, воспитанный мальчик!

Я улыбнулась. Мне вручили билет. Пойдет. Вот только последний вопрос… ладно, первые три я знаю! Рассказала первый, он похихикал, потроллил, половину второго…

— Все, давай четвертый!

Я зависла. Тут начались проблемы, я старалась собрать в голове все свои извилины, но они растекались. Разумов записал меня на листочек, мол, дорасскажу этот вопрос, поставит пять. Немного еще меня позлив, отпустил. Я вышла никакая, меня словно морально отымели, никаких больше чувств, одна сплошная усталость. Блин… мало того, что вывернул, так еще и колок не зачел! На перерыве орала и топала ногами, Белла наблюдала за этим, закусив губу, она не лезла, понимая, что попадет под горячую руку, и в то же время наслаждалась моим не особенно разрушительным торнадо.

— Успокойся, тебе один вопрос выучить! — Уточнила Полина.

— Ты-то все сдала!

— А я и не планировала сегодня сдавать! — Развела руками Белла.

— Будешь по Наумычу сдавать? На четвереньках? — Усмехнулась я.

— Почему бы и нет. Как ты анатомию.

Я не выдержала и улыбнулась. Я б сдала, он ведь не берет!

Домой вернулась после пешей прогулки от академии. От главного корпуса мне идти минут двадцать. А из Кировского и к вечеру не приду — я просто не найду дороги. Тихонько открыла дверь и разулась. Услышала голос Разумова и затихла. Давно его не было… пришел доложить папашке о несданном колке? Тогда мне сегодня будет серьезный нагоняй. Припомнит все несданные мною колки и начнет давить на психику, думая, что со злости я начну учиться, а не бить кулаками в стену. Наивный. Я подошла к входу в гостиную, где эта парочка пила кофе. Послушаю, составлю грамотную стратегию защиты. Разговор шел явно давно, он был разгоряченным и весьма содержательным.

— … косяк!

— Да почему косяк? — Не понимал биохимик.

— Вчера после лекции она тут как кошка после валерианки каталась! Можно было брать тепленькую, а теперь не меньше месяца убьешь, чтобы ее до кондиции довести, она к тому времени с этим пенсионером… если уже нет, судя по ее записям…

— Талантливо написано. — Вставил биохимик. — Нет, я знаю Михал Иваныча, он спокойный и рассудительный, не думаю, что поведется на студентку.

— Ты Агату видел? Если кто-то не поведется сам, она поведет его на поводке! — Я усмехнулась. Почему бы и нет? Цель оправдывает средства. Но лишь до тех пор, пока ты ее не добился и не разочаровался в ней. Хотя как можно разочароваться в Мише?!

— А ты действительно считаешь, что это единственный способ?

— Так ее внимание точно переключится. Она эмоциональна и быстро находит замены своим увлечениям. — Разумов, видимо, ответил жестом. — Не будь так самоуверен! Агата не похожа на обычную девчонку. Банальщина здесь не прокатит, но и излишних наворотов она не оценит. Нужно найти что-то острое, она такое любит…

— У тебя откуда такие сведения? Я так понял, она с тобой не делится.

— Со мной — нет, а вот со своими записями — да.

Я хотела влететь в комнату и придушить обоих. Если я не совсем еще свихнулась, мой папа пытается убедить биохимика мм… соблазнить меня? Кстати, никогда не думала, что скажу это: но он прав. Теперь я точно не поддамся! Все, поздно, вчера еще могла пойти на поводу у эмоций, а сейчас не пойду! Хватит с меня этой каши! Если ему так нравится БХ, пусть сам с ним развлекается! А я разобьюсь в лепешку, но добьюсь Золотухина. Я сделала пару глубоких вдохов и поднялась к себе, мои шаги были услышаны, меня даже окрикнули, но я играла в Золотко без блютуз-гарнитуры. Нет меня! Поднявшись к себе, я хорошенько ударила кулаком в кровать. Мне в лицо ударило облако пыли. Фу! Мало того, что папашка работает сватом, почти сутенером, так он еще ему и о Золотке рассказал! Да еще и мои рассказы дал почитать! Ну, отлично! Представляю, как он покатывался со смеху. Мне стало обидно и тошно. Это личное, а его выставляют на всеобщее обозрение. Почему его биохимик устраивает, а анатом нет? Да он всего на четырнадцать лет моложе! Его же Беллка хотела! Хотя последнюю он нейтрализовал. Это тоже что ли продумано было? Вообще замечательно. Все, я буду пофигисткой. Завтра организовываю очередную акцию на тему «Каждой Агате по Золотухину!» с пометкой мелким шрифтом: использование в любых целях. Я подчеркиваю, в любых. Мы еще посмотрим, кто кого, папочка…

Утром я специально потратила время, в которое собиралась повторить гисту, на макияж. А вот и мое любимое красное платье-футляр из мягкого трикотажа. На парах старалась сидеть спокойно, ловила взгляды Красавкиной и ее свиты. Во вторник будет колок по анате на препаратах, а сегодня пишем теорию. Судя по взгляду, завистливому и обиженному, она уже придумала, как я буду сдавать коллоквиум. Твои бы мысли, да дяде Мише в голову…

Он пришел на пару со стопочкой билетов, которые тасовал на манеру игральной колоды карт.

— Сдвиньте! — Он протянул мне колоду. Я сдвинула. Еще немного помешав билеты, он сделал веер и предложил мне выбрать себе билет.

Я так и сделала. Мне достались несложные вопросы, только про седалищно-прямокишечную ямку я ничего не читала. С вопросом «что за фигня?» просто пролистнула. Вот и расплата. Хотя работа пошла, писалось легко, еще и Миша сидел рядом. Поднимая взгляд, я ловила его на себе, он чуть улыбался, немного меня смущая. Я не списываю!

— Михал Иваныч, что писать в строение наружного носа?

— Все, что знаете. Можете формы носа описать. — Предложил Золотко, я улыбнулась.

После колка измотанные студенты разбежались со стонами облегчения. Мы с Фимой остались с нашей порезанной головой. Мы уже успели расчистить мимические мышцы, случайно отрезать веточку лицевого нерва и обнаружить комплект сосудов и нервов под грудино-ключично-сосцевидной мышцей. Вскоре вернулся Золотко, присел рядом со мной на стульчик и стал осторожно тыкать скальпелем и пинцетом в препарат. Я поражаюсь его знаниям! Два раза тыкнул, начал резать — нашел артерию и вену! Я их видеть начала с третьего занятия. Он внимательно смотрел на инструменты. Моя нога касалась его, бедром к бедру, чтобы видеть надрезы, я почти сложила голову ему на плечо. Вот бы сейчас Фима вышел, а дядя Миша бросил скальпель и принялся изучать меня. Я почувствовала ногой пульс, ускоренный и мощный, признаться, я даже не знаю, кто из нас заволновался.

Получив задание, мы поиграли в хирургов и стали собираться.

— Я побегу, у меня отработка по БХ.

— Конечно. — Легко согласилась я.

— Ты только не до смерти нашего Золотого…

— Фима! — С улыбкой одернула его я.

Он обнял меня на прощание, попытавшись пересчитать ребра, и побежал на бэху. А я вышла в коридор. Дверь у Миши была открыта, но его самого в кабинете не было. Я вышла с кафедры и поднялась в холл перед лекционкой. Просторный, с голубыми стенами и большими окнами, он насквозь освещался первым весенним солнцем. Я чувствовала себя так свободно в этом пространстве…

— Вы закончили?

Я повернулась, Миша был уже без халата в моей любимой черной рубашке. В руках он держал плакаты со строением нервной системы. Разбирался в пособиях. Я кивнула в ответ. На меня дохнуло влажным воздухом из открытых окон. Следом полилась модная песня весьма условного содержания. Хотя мелодия мне нравилась, я, даже не заметив, задвигала бедрами. Меня тянуло в пляс. Миша усмехнулся моему настроению и поморщился песне.

— Ни смысла, ни музыки.

— В клубе норм. — Пожала плечами я.

Было жарко, и расстегнула халат и сбросила его на подоконник. Миша с интересом и легким беспокойством наблюдал мой мини-стриптиз. Мне показалось, его взгляд задержался на моих формах. Давно пора!

— Вы танцуете?

— Ваши современные судороги нет.

— Это тик-тоник.

— Это нервный тик. — Ответил Миша, укладывая плакаты на подоконник и подходя ко мне. Без шапки он казался ниже, да еще и я надела осенние сапоги на высоких каблуках. — В мое время танцевали вальс. Знаете, что это такое?

— Я не совсем деградантка. — Я достала телефон и стала рыться в плей листе.

— Как у вас там говорят? В Гугле вбей!

Я даже отвлеклась от поиска песни. Ничего себе, дядя Миша!

— Кто тебе сказал про Гугл?

— У стом фака слышал. — Отмахнулся Миша. Глаза его блестели моим любимым образом, озорно и влекуще.

Я как раз нашла песню и нажала на «плей». Звуки фортепиано отразились от стен, запела девушка, грустно и красиво. Золотко без слов протянул мне руку, я взялась за нее, он нежно притянул меня к себе и обнял за талию. Я взяла его за плечо. Шаг за шагом я вспоминала, как это кружиться в вальсе, что шаги могут переходить один в другой, круговой сменяется балянсе, руки должны быть нежными, а взгляд проходить по уху партнера. Но я не могла оторваться от его глаз. Он ведь как герой песни не дает увидеть себя настоящим, вечно прячется от меня за Цветом ночи. А я стараюсь раскрыть его, снять с апельсина толстую кожуру, но он даже в танце словно убегал от меня, как песок через пальцы. Я не ожидала и пискнула, когда его руки внезапно окрепли и приподняли меня наверх. Я выгнулась в спине, круг на высоте, он опустил меня на пол. Я чувствовала, как мои мысли путаются в кругах нашего замечательного вальса. В глазах появлялись слезы. Я моргала, выгоняя их. В горле встал ком, не сглотнуть, не выдохнуть. Я чуть отвернулась.

— Ты отлично танцуешь! Сколько еще секретов в юной девушке? — Его рука скользнула по моей щеке. Я почувствовала, как катится слеза, он смахнул ее, поднял мою голову и улыбнулся, заглядывая в глаза.

— Только один. — Выдохнула я. — Я люблю тебя.

Прекрасно понимая, что от этого станет лишь больнее, я взяла его лицо в свои руки и в очередной раз поцеловала. Его кисти сжались на моих запястьях. Я думала, что меня сейчас оторвут, но он лишь чуть сжал губы, а потом на удивление мне ответил, сдержанно, нежно и кратко. Миг восторга прервался им же самим.

— Мне за шестьдесят, а тебе нет и двадцати. Я женат, а у тебя вся жизнь впереди. Зачем тебе нужен престарелый стоматолог?

— Я уже сказала зачем. Ты ответил… — констатировала я, прикасаясь пальцами к избалованными секундной лаской губам.

— Я надеялся, что ты поймешь, испытаешь омерзение, как это и должно быть!

— Сумасшедший! Я хочу тебя! — Он сделал пару шагов назад и покачал головой. Я поняла, что он сейчас пустится в философские рассуждения, почему мне нельзя получить желаемое. Я сгорала изнутри. Дабы не дать Мише начать воспитательные работы, я выпустила свой огонь. — Я скоро на первого встречного кинусь!

— Ты умная, красивая девушка, разве у тебя нет поклонников?

— Завались! Только я тебя хочу! Я из-за тебя с другими мужиками спать не могу! — Слезы брызнули из глаз, они текли крупными каплями и скрывались в волосах и в декольте платья. — Меня тормозит при первом взгляде, никто из них до тебя не дотягивает!

Он уселся на подоконник, хотя сидеть нам там не разрешалось, и запустил руки в волосы.

— Все сложнее, чем кажется. Будь обстоятельства другими, — он покачал головой. — Это аморально. Но отпустить тебя я уже права не имею. Ты с ума сойдешь от любви.

— В точку! — Улыбнулась я, у меня в груди нарастала истерика. Я быстрым шагом подошла к нему и упала на колени, вцепившись ему в рукава рубашки. — Миша, пожалуйста! Пожалуйста!

— Девочка моя! Я тебе в дедушки гожусь! Тебе нужна моральная травма?

— Ты итак моральная травма! — Не унималась я. — Я ведь все, что хочешь, сделаю для тебя!

— Тогда поднимись и сядь рядом. — Я повиновалась и, не выпуская его руки, уселась на подоконник. Он немного помолчал и выдохнул. — Пообещай мне, что будешь стараться превратить свою любовь ко мне как мужчине, в любовь как к другу, отцу…

— Это невозможно. — Я отвернулась. — Ты меня убиваешь.

Вдруг Миша сорвался, он резко схватил меня за плечи и повернул к себе.

— А что будет потом? Ты получишь желаемое, и не факт, что оно тебя обрадует. Дальнейшие события ты в голове не прокручивала? Мы можем переругаться, пойдут разговоры, тебя могут отчислить, меня уволить. Я уже не говорю о твоей и моей семье. Угомони свой пыл! Ты взрослая сильная девочка! Если сможешь перешагнуть через подростковое желание получать все в этом мире, сможешь добиться всего! Я сам помогу тебе!

Он сжал мою руку. Я грустно улыбнулась.

— Как это лечится?

Миша хотел ответить, но…

— Что же это такое?! Михал Иваныч, ну ладно студенты, но вы куда на подоконник забрались?

— Извините. У девушки каблуки шатаются.

— Так сели бы на лавку! Лавок что ли нет?

— Хорошо.

Лаборантка забрала плакаты и, ворча, скрылась на кафедре.

— А теперь представь, что она бы увидела нас не просто сидящими на подоконнике.

Я шутливо покачала головой. На самом деле мне было все равно. Меня вновь дернули с седьмого неба обратно на землю. И знаете, в голове от этого ужасно звенело.

— Завтра жду тебя у нас на обед. Помнишь?

Я молча кивнула. Сил на возражение, да и на эмоции не осталось. Когда же это все кончится?