Золушка для Бриллиантового Принца [СИ]

Глава 5

POV Франко.

Мы с отцом прибыли на благотворительный бал, как добропорядочные почётные гости, совсем немного опоздав к открытию. Чуть-чуть, как раз в меру, чтобы привлечь к себе внимание. К нам тут же бросилась стайка акул пера, атаковав сначала меня, но я, перебросившись парой слов, ловко увильнул от ответственности, спихнул общение с прессой на отца. Пока он ещё числится главой дома, вот пусть и отдувается. Другие гости уже кружились по залу, пытаясь затмить величие палаццо Serbelloni блеском своих украшений. Но разве можно сравнить их с совершенством гения древних мастеров? Стройные тёмные колонны оттеняли тёплый цвет стен и поддерживали широкий карниз, украшенный красивой лепниной и позолотой. Сводчатый потолок являл собой шедевр благодаря великолепным росписям. Стиль барокко в своём совершенстве. Большие, от пола до потолка, распахнутые окна впускали прохладный ветерок, игриво колышущий прозрачные занавеси. В огромный зал вели четыре двери, расположенные попарно напротив друг друга в противоположных концах огромного зала. Между ними сверкали старинные зеркала в богатой позолоченной оправе.

Пары скользили по гладкому мозаичному мраморному полу, тихо переговариваясь и смеясь. В зале царила атмосфера праздника с нотками венецианского карнавала. Живой оркестр играл знаменитые мелодии, цветные маски кружились в круговороте танца, даря ощущение счастья и беззаботности. Но это был обман, иллюзия. За красивой мишурой праздника в углах, альковах, на небольших диванчиках велись светские беседы, заключались сделки. Пока прекрасные женщины наслаждались гармонией музыки и красоты старинного палаццо, мужчины работали. Я поправил чёрную бархатную полумаску, провёл ладонью по гладким, зачёсанным назад и собранным в хвост серебряной заколкой волосам и усмехнулся. Маски лишь дань традиции. Кому нужно, тот всегда узнает того, кого необходимо найти.

В зал вошла новая пара, и я замер, покорённый. Не узнать Чезаре-Доминико Астари было сложно. Уж слишком яркая личность, которую не скроет никакая маска. Я всегда поражался его умению преображаться. В своей студии это неистовый дикарь, заражающий своей энергией и напором, на приёмах это элегантный светский лев, а в постели, по слухам, нежный любовник. В постель к известному фотографу многие пытались пролезть: от начинающих моделей всех возрастов, полов и расцветок до вполне состоявшихся личностей. Но, несмотря на свой темперамент, Чезаре не менял партнёров как перчатки, иногда подолгу оставаясь в одиночестве. Мне, знавшим его уже достаточно долгое время, порой казалось, что когда-то он потерял свой идеал, и теперь не может найти достойную замену. Или, быть может, уже нашёл?

Рядом с ним стояла великолепная высокая блондинка, чуть робко оглядываясь вокруг. Длинные белокурые волосы собраны в элегантную воздушную причёску, стильное платье облегает спортивную фигуру, позволяя рассмотреть немного широковатые плечи, красивую линию чуть мускулистых рук и стройные умопомрачительные ноги в туфельках на высокой шпильке. Я замер, как хищник перед прыжком, неотрывно глядя на эти ноги, а в паху кое-что ожило и зашевелилось. Я прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. Как мальчишка! И только тут до меня дошло, что я возбудился, рассматривая молодую, лет двадцати от силы, девушку. Да, прекрасную и неотразимую, но девушку? Такого со мной не случалось лет с восемнадцати, когда я окончательно понял, в какую же сторону меня тянет. Я, виртуозно лавируя между гостями и танцующими парами, ринулся вблизи посмотреть на чудо, вызвавшее столь неоднозначную реакцию моего организма.

Чем ближе я подходил, тем шире улыбался Чезаре. В том, что он узнал меня, сомнений не было. Это с его-то профессиональной памятью да не узнать? Ещё на подходе я с удовольствием рассмотрел тонкие черты лица, прикрытые изящной чёрно-серебристой полумаской, едва видимый блеск на чуть пухлых губах прекрасной формы, изящную линию носа и высоких скул.

‒ Добрый вечер, Чезаре. Ты как всегда неотразим, ‒ поздоровался я. ‒ Не представишь мне свою прекрасную спутницу?

‒ Добрый вечер, Франко. С радостью. Это… моя племянница Мария.

‒ Не знал, что у тебя есть племянница, ‒ удивился я.

‒ Она единственная моя родственница. Мы давно не виделись. Сам удивился, что она выросла в такую красавицу, ‒ высказал комплимент Чезаре, слегка дёрнулся и скривился, словно его кто-то укусил.

‒ Мой дядя преувеличивает. Я обычная девушка, ‒ произнесла Мария приятным низким грудным голосом.

‒ Ну, что вы, сеньорита, вы… ‒ запнулся я, заметив в прорезях маски необычные серо-зелёные глаза, опушенные длинными чёрными ресницами.

‒ Что я? ‒ напомнила о себе Мария, и лукавство вдруг заплясало в её глазах.

‒ У вас необычный цвет глаз, ‒ нашёлся я.

‒ Достался от бабушки в наследство, ‒ сверкнула улыбкой девушка.

‒ Простите, а у вас, случайно, нет родственников в России?

‒ Скорее нет, чем да, ‒ туманно ответила она, вызвав моё явное удивление. ‒ Когда-то были, синьор Франко.

‒ Я не настолько старше вас, Мария, чтобы в столь праздничной атмосфере величать меня так официально. Зовите меня просто Франко. Мне это будет безумно приятно, ‒ попросил я.

‒ О! Какая великолепная мелодия, ‒ привлёк наше внимание подзабытый нами Чезаре. По залу разливалась прекрасная мелодия венского вальса. ‒ Не хотите ли потанцевать, молодые люди? Составишь компанию Марии, пока её престарелый дядюшка побеседует с некоторыми своими знакомыми, Франко?

‒ С превеликим удовольствием, ‒ сделал я лёгкий поклон и протянул руку девушке, приглашая на танец. Я с удивлением заметил, как по её щекам разливается еле заметный румянец.

‒ Чезаре, я… ‒ попыталась она возразить, но при этом машинально протянула мне руку, которой я сразу же завладел.

‒ Иди, дорогая моя, тебе полезно отвлечься, ‒ улыбнулся Чезаре и скрылся в яркой толпе, оставляя на моё попечение свою племянницу. На шпильках она была одного со мной роста, что радовало.

‒ Не бойтесь, Мария, я не причиню вам вреда. Я очень хороший!

‒ Попытаюсь поверить на слово, ‒ одарила меня смущённой улыбкой девушка.

Такого удовольствия от танца я не получал уже тысячу лет. Мария двигалась так изящно, словно скользила не по гладкому мраморному полу палаццо, а по блестящему льду, как лёгкая фея. Она полностью расслабилась, позволив мне себя вести. Так танцуют те, кто понимает танец, у кого он в крови. Это не результат нескольких уроков в какой-нибудь танцевальной студии, а годы тренировок, когда знаешь собственное тело до последней мышцы. Когда ты можешь отдаться мелодии, позабыв о правильности и точности, ибо тело знает само, как двигаться. Плюс, явное наличие природной грации, пластики и гибкости. Мы кружились по залу, словно подхваченные ветром. Легко и стремительно. Я видел только её наполненные удовольствием глаза, в которых отражались огни хрустальных люстр. Судя по раздавшимся аплодисментам, когда закончился танец, нам удалось привлечь внимание. Я поклонился, выводя немного вперёд партнёршу. Она грациозно поблагодарила зрителей изящным поклоном и слегка покраснела, вызвав волну умиления. Снова зазвучала музыка и я спросил:

‒ Ещё?

‒ Ещё, ‒ выдохнула она, принимая моё приглашение.

Закончив следующий танец, мы не стали продолжать, а подхватив пару бокалов искрящегося шампанского, переместились на балкон. Вдыхая прохладный воздух и наслаждаясь тихим сентябрьским вечером, мы стояли, пили и разговаривали. Мария мало рассказывала о себе, но умела слушать, изредка задавая каверзные вопросы и загадочно улыбаясь уголками губ. Редкая черта для молодой женщины ‒ слушать собеседника. Она очаровывала меня своим молчанием, своим вниманием, заставляя распускать перья и заливаться соловьём. Так много я разговаривал редко, разве что когда мне было необходимо уговорить новых партнёров сотрудничать с нашей компанией. Но… в данном случае этот занимательный трёп ни о чём и обо всём мне нравился.

Несколько раз к нам пытались подойти знакомые, но деликатно ретировались, хотя я отчётливо ощущал их любопытство, волнами бьющееся о невидимый барьер, что словно пелена окружал нас. Только вездесущие официанты неприметными тенями появлялись на нашем балконе, меняя пустые бокалы на полные. Меня всё сильнее тянуло к ней, к Марии. Это было необъяснимо… Это было волнующе… В какой-то момент наши тела оказались настолько близко друг к другу, что мне ничего не осталось, как положить ладонь ей на затылок, аккуратно запутавшись в волосах и притянуть к себе, накрывая нежные губы поцелуем. Они оказались чуть более жёсткими, чем могло показаться, но упругими и сладкими. Как же хорошо, что её губы были покрыты лишь тонкой, едва ощутимой плёнкой полупрозрачного блеска. Никогда не понимал тяги некоторых женщин к жирным, блестящим и приторно-сладким помадам. Когда я был совсем юным и переполненным гормонами, то терпеть не мог целоваться с девочками именно из-за этого, а они просто обожали помаду, считая это признаком взрослости.

Её губы манили к себе, заставляли покорять и не сдаваться. Впустив в горячую влажную пещерку, Мария вдруг взяла инициативу на себя, поймав в плен мой язык. Я чуть громко не застонал, вовремя вспомнив, где мы находимся. Да, нас скрывал полумрак широкого балкона, но переходить границы приличий и привлекать лишнее внимание всё же не стоило. Я попытался сильнее прижать её стройный стан к своему телу, но почувствовал сильные руки на своём животе. Они упёрлись и не давали свершиться моему замыслу. А я так хотел почувствовать её ближе. Моя рука погладила кожу на спине Марии, вызвав лёгкий вздох, слетевший с её губ, который я поймал.

‒ Кх-х, ‒ вдруг раздалось совершенно рядом, заставив нас вздрогнуть. Мария легко вырвалась из моих объятий и отвернулась в сторону улицы, пытаясь скрыть смущение и успокоить дыхание. В дверях стоял Чезаре и улыбался как Чеширский Кот.

‒ Чезаре!

‒ Франко, когда я предложил позаботиться о племяннице, то не просил её соблазнять прямо на балу.

‒ Это ещё кто кого соблазнил, ‒ проворчал в попытке оправдаться. Я вообще-то убеждённый гей со стажем, а меня вдруг как магнитом потянуло к Марии. ‒ Твоя племянница меня покорила.

‒ Она это может, если захочет, ‒ ухмыльнулся маэстро фотографии. И вдруг посерьёзнел. ‒ Мария, аукцион! Сейчас начнётся. Франко, ты будешь участвовать?

‒ Я нет, но отец намерен. Там есть лот, который он непременно хочет купить. И будет драться за него до последнего.

‒ Такой ценный? ‒ спросила Мария, подходя к Чезаре и беря его под руку.

‒ Скорее, для него он дорог как память. Если хотите, прекрасная Мария, я расскажу вам?

‒ Обязательно расскажешь, ‒ поторопил нас Чезаре. ‒ Только давай пройдём в зал для аукциона, и я займу своё место.

‒ Ты собрался участвовать? Ты же… ‒ удивился я.

‒ Обычно игнорирую, потому что мне это не интересно. Но в данном случае я хочу помочь близкому человеку. Кое-кто совершил подлость и это необходимо исправить. Если смогу.

‒ Удачи! ‒ пожелал я ему и мы пошли.

Аукцион проходил довольно живо, обещая принести приличную сумму на благотворительность. Мы тоже пожертвовали несколько вещей из семейной коллекции, как и многие приглашённые. Мой отец и Чезаре пока не участвовали и ожидали каждый чего-то своего. Мне было интересно, что же заставило Астари участвовать в аукционе. Но вот распорядитель сбросил блестящее полотно с очередного лота, и моему взору открылось загадочное лицо прекрасной молодой женщины, выступающее из тени. Густые каштановые волосы изящной волной обрамляли лицо с нежной юной кожей, лёгкими тенями подчёркивая фиалковую глубину глаз. Теперь понятно, отчего мой отец так завёлся. В этом портрете что-то было, притягательное и таинственное. Я повернулся к Марии и заметил её бледность, закушенную нижнюю губу и нервно перебирающие ремешок сумочки пальцы. Взглянул на Чезаре и понял, что он будет противником моего отца.

‒ Зачем Чезаре так необходим потрет Бьянки Росси, или он поклонник Этторе Мериди? ‒ задал я вопрос Марии.

‒ Они дружили. Он и Бьянка. Этот портрет украли, если можно так сказать. Точнее, присвоили, чтобы попасть сюда. К сожалению, изъять лот с торгов не было возможности, ‒ ответила Мария, не поворачивая головы и напряжённо глядя на сцену.

‒ И кто попросил?

‒ Сын Бьянки, ‒ тихо ответила девушка, но я услышал.

Какое-то время мы молчали, наблюдая за набирающими обороты торгами. Появление этого портрета вызвало у публики ажиотаж. Всё-таки Бьянка Росси была звездой в мире моды Италии.

‒ А зачем портрет твоему отцу? ‒ вдруг поинтересовалась Мария, видимо заметив и оживление моего родителя.

‒ Когда-то он был безумно влюблён в эту молодую женщину. Но, тогда он был женат на моей матери, а Бьянка не заводила романов с женатыми мужчинами. Она была на редкость разборчива в связях.

‒ Разве это плохо? ‒ повернулась Мария ко мне, сощурив зелёные глаза.

‒ Это замечательно. Я сам не люблю грязи в отношениях. Предпочитаю быть честным, ‒ ответил я, заметив вдруг полыхнувший румянец на прелестных щеках Марии. Она вновь отвернулась.

‒ Когда моя мать неожиданно погибла, отец был бы не прочь жениться на сеньорите Росси, но к тому времени она встретила своего русского и уехала, благополучно выйдя замуж. Мне кажется, что отец до сих пор в неё влюблён. Он ни за что не откажется от возможности обладать этим портретом.

‒ Будем надеяться, что Чезаре повезёт, соревноваться с потомственным ювелиром сложно и дорого. Но, я так же надеюсь, если он проиграет, портрет попадёт в надёжные руки, ‒ вздохнула Мария.

‒ Для тебя это тоже важно?

‒ Да, ‒ после недолгого молчания всё же ответила моя спутница. ‒ Это вещь очень дорога м… Марко.

Как и следовало ожидать, борьба за лот была ожесточённой. В итоге соперников осталось только двое: Чезаре и мой отец. Но… Астари пришлось отступить. Устроители бала и аукциона были в восторге. Благодаря портрету Бьянки Росси они получили огромную сумму, намного больше чем ожидали. Они поздравили моего отца и двух каких-то женщин, судя по возрасту похожих на мать и дочь и отчего-то смутно мне знакомых. Но лиц за масками мне узнать не удалось. Мария печально посмотрела на портрет и махнула рукой Чезаре. Он молча кивнул и направился к моему отцу.

‒ О! Уже почти полночь, ‒ воскликнул я, глядя на большие старинные часы, украшавшие одну из стен помещения, где проводился аукцион. Я протянул руку Марии. ‒ Пойдём в бальный зал, скоро все снимут маски, и мы сможем, наконец-то, увидеть друг друга.

‒ Да, к-конечно, ‒ улыбнулась Мария и вдруг взмахнула рукой. ‒ Посмотри, кто к нам идёт!

‒ Где? ‒ я на мгновение отвлёкся, а когда повернулся, то успел заметить мелькнувшее в дверях серебристо-пепельное платье. Проклятье! От меня ещё никто не бегал!

Мария оказалась очень шустрой. Я почти догнал её на лестнице, как вдруг она споткнулась и потеряла туфельку. Я чуть замедлился, предполагая, что погоня закончена, но… женщины всё-таки непредсказуемые создания. Она на ходу сняла вторую туфельку и побежала дальше. Мне ничего не оставалось, как подобрать серебристую потерю и продолжить погоню. Вежливый швейцар уже открыл для Марии дверь, и я катастрофически опаздывал. Когда я всё же выскочил на улицу, то лишь успел заметить стройную ножку в прозрачном чулке и кончик шлейфа платья, скрывшиеся за белой дверцей такси. Я досадливо стукнул рукой по туфельке и засмеялся:

‒ Бриллиантовый Принц с женской туфелькой 9-го размера (43 р.) в руках! Журналисты обхохочутся.

Я ещё несколько минут постоял на улице, успокаиваясь и улыбаясь как идиот. Затем, постаравшись спрятать свой трофей под пиджаком смокинга, вернулся в зал. Мне нужен был Чезаре, а он как раз с кем-то разговаривал, стоя у окна. Мне почти удалось добраться до него, когда меня перехватили по пути. Какая-то молодая девушка почти налетела на меня. Или я на неё? Я извинился, и хотел было двинуться дальше, избавляясь от назойливого намёка на знакомство, когда вспомнил, где я видел эту кудрявую блондинку. В аэропорту Мальпенса! С Мариком! Одна цель сбежала, попробую отыскать вторую!

POV Марко.

Сидя в такси, которое мчалось по ночному городу в сторону моего дома, я не мог успокоить дыхание. Сердце, как испуганный заяц билось в груди. Я сошёл с ума! Вот кто мне объяснит, зачем мне взбрело в голову флиртовать с Франко, да ещё и целоваться с ним? Признаюсь, моя крыша уехала во время танца и не обещала вернуться. С ним было так естественно и комфортно танцевать, плыть в ритме музыки и не думать ни о чём. Проблемы растаяли, словно дым, стоило его рукам коснуться меня и уверенно повести в танце. Его сила и обаяние покорили меня с первого мгновения, а взгляд чёрных глаз заворожил так же, как тогда в аэропорту. Колдовской взгляд уверенного в себе мужчины. Никогда мне не нравились фанфароны и любители пустых понтов. Вот такая спокойная сдержанная сила, которую волнами распространял вокруг себя Франко, была намного притягательнее, вкуснее. К нему хотелось тянуться. Он сказал, что любит честность в отношениях. Что же он подумает, когда узнает о нашем невинном и, в какой-то степени, вынужденном розыгрыше? Н-да! Дела, дела, проблемы…

Я стремительной кометой пронёсся по дому, заскочил в мансарду, сбросил вещи и спрятал их в глубину шкафа. Блин, что делать со второй туфлей? Что, что… Звонить Чезаре, пусть забирает трофей у Франко. Я успел смыть макияж и привести волосы в порядок, даже надел одежду, в которой был, когда в спальню залетела Никки.

‒ Ну, что? ‒ с надеждой спросила она. Я покачал головой. ‒ Мне жаль!

‒ Мы попытались. Одно радует. Картина попала в хорошие руки.

Я потрепал Никки по взъерошенным волосам и поторопил. Бал почти закончился и скоро пара наших мегер вернётся домой. Мы спустились в подвал, Никки, вздохнув, снова заперла меня и скрылась в своей комнате. А я удобно устроился на софе, кое-как вытянул длинные ноги и… уснул. Даже засыпая, я улыбался, представляя, как моя спокойно дрыхнущая тушка разозлит Летти.