Началась пора, когда люди, кто с удовольствием, восторгом и трепетом, кто — со спешкой, усталостью, кто — с безразличием и привычкой, кто — с банальной необходимостью перед наступлением праздника — выбирали в магазинах или делали своими руками новогодние подарки.
Станислава долго мучилась, не зная, что подарить Петру, кроме своей любви. Насчёт подарка Олегу, она вообще не ломала голову. Это её меньше всего волновало.
«Схожу в магазин и, что меня заинтересует, что я сочту нужным ему подарить — то и возьму» — провозгласила она мысленно решение.
Станислава пошла в большой книжный магазин, где и хотела купить подарки сразу двум братьям и отцу. Рассмотрев всё, что только можно было, она ушла с магазина, довольная удачными покупками: Олегу она купила красивую, строгую ручку черно-серебристого цвета, довольно дорогую, Петру — «Живопись итальянского Возрождения» с глянцевыми листами. Станислава терпеть не могла, когда картины печатали на обыкновенной бумаге. Они не теряли своего шарма и блеска, но нравились ей меньше в таком виде. Отцу она выбрала новый органайзер, потому что старый давно выглядел ужасно обтрепанным.
Точно так же готовился к покупке подарков Пётр, но переживал больше, потому что не мог выйти и пройтись по всем-всем магазинам. Он загрустил… И остановился на решении попросить Олега, когда тот пойдет за подарками, выбрать за него подарок для Стаси.
— А что ты ей подаришь? — поинтересовался он у Олега.
— Наверно, блокнот для будущего романа.
— А что мне ей выбрать?
— А у тебя своих вариантов нет?
— Есть, конечно… Думал, цветы и мягкую игрушку. По-детски, конечно, но всё равно хороший вариант.
— Согласен. Я подберу игрушку, от которой она будет в восторге. Не волнуйся! — весело сказал Олег, похлопывая Петра по плечу.
Олег уже вынул из сердца занозу обиды. Он оттаял и снова стал любящим братом. Он хотел, чтобы Станислава и Пётр были счастливы вместе.
Выходя из комнаты, он пошутил:
— Я куплю такую игрушку, которую ей будет удобно и приятно обнимать и прижимать к сердцу.
— Ты всё правильно понял. Читаешь мои мысли! — прокричал Олегу Пётр в упоении, когда тот уже был в коридоре.