Звезда Востока

Пролог

Древний замок поглотила ночь. Недружелюбная, угрюмая. Она пробралась в каждый зал, заполнила собой все коридоры, все до единого уголки, воцарилась в пустых ученических спальнях. Факелы на стенах не горели, будто без боя сдались тьме. Пустой колледж походил на поверженного зверя, которого навсегда покинула жизнь. А вместе с ней и свет. Осталось место только сквознякам, да зловещей тишине.

Но то была лишь видимость. Восьмисотлетние стены знали: пройдет еще несколько дней, и Гвендарлин наполнится сотней голосов, шумом, ссорами и происшествиями, без которых здесь обходится редкая неделя. Маги — темные, светлые и сломанные полуцветы — вновь начнут бесконечные баталии в промежутках между уроками и романтическими историями: счастливыми или заведомо обреченными на провал.

Они вернутся. Они всегда возвращаются.

Иногда даже спустя много лет.

Как сейчас.

— Тише-тише, не переусердствуйте. Дорожный сундук у меня единственный.

Несколько голосков растерянно пискнули, а один, что погрубее, натужно крякнул.

Из-за поворота вынырнула полная женская фигура с подсвечников в четыре подрагивающих огонька. Следом завернул громоздкий сундук, который, как показалось бы стороннему наблюдателю, присутствуй он тут, самостоятельно передвигался по воздуху. Правда, не слишком аккуратно: покачиваясь и норовя плюхнуться на левый бок.

— Говорю же, осторожнее! — прикрикнула дама на поклажу.

Та издала десяток вздохов одновременно и постаралась выровняться.

…Минут через пятнадцать, шатаясь и делая перерывы, сундук и его таинственная хозяйка добрались до границы восточной и южной части замка. Остановились у неприметной серой двери с черно-белой ручкой и звонком-колокольчиком, абсолютно бесполезным в эту мрачную ночь. Обитель полуцветов пустовала, как и остальные сектора, не считая преподавательского, в котором видели десятый сон трое мэтров. Те, что не покинули Гвендарлин в каникулы.

— Ну, здравствуй, милый дом, — поприветствовала женщина серую дверь и делала то, на что не был способен ни один взрослый в замке: распахнула ее и переступила порог.

Общая гостиная почти не изменилась за два с половиной десятка лет: столы, диваны, кресла и пуфики, две лестницы, ведущие в мальчишеский и девичий блоки, высокие узкие окна. Всё тот же беспорядок вокруг: забытые книги и черно-белые плащи, неубранные чашки со стола. Неудивительно. За полуцветами никто не присматривал испокон веков, а дети и аккуратность несовместимы. Но ничего. Это исправляется.

— Чего застыли? — дама повернулась к зависшему в воздухе сундуку. — По лестнице я вещи сама потащу?

Поклажа нервно запружинила в воздухе и качнулась в сторону девичьих спален. Женщина еще раз обвела взглядом темную гостиную, дождалась, пока сундук благополучно «взберется» по лестнице, и отправилась следом. Новая обитательница особого сектора мечтала об одном — поскорее добраться до кровати. День выдался длинным, морозным. По дороге до портала сани трижды застряли в глубоком снегу. Последние силы отнял долгий разговор с директором Бриттом.

Чертов упрямец! Не мог отложить брюзжание до утра. Из принципа устроил балаган с перечислением глупых правил и бездарных угроз. Думает, он тут главный. Наивный старик. Он никогда не осознавал истинную силу вверенного Замка, не понимал его суть, не пытался выяснить настоящих секретов. За что и поплатился отменным скандалом. Повезло еще, что кресло сохранил. Но тут сыграла роль позиция совета Многоцветья: лучше проверенный старый зануда, нежели новый директор, который, не дай боги, начнет самовольничать.

Спальня встретила удручающей пустотой: продавленная кровать, не вызывающий доверия стул и вешалка в углу — вот и вся обстановка. Но ничего. До начала семестра есть время создать уют. И не только в этой комнате. Весь сектор нуждается в обновлении. Полуцветы тоже маги. Роль у них гораздо важнее, чем у полноценных, считающих себя правильными, а оттого особенными. Нет уж. Особенные тут вовсе не они.

— А сейчас чего застыли? — поинтересовалась дама у висящего в воздухе сундука.

Тот радостно заверещал и шмякнулся на негостеприимно скрипнувший пол.

Дама негодующе всплеснула руками.

— Никакого терпения с вами не хватит! Всё, на сегодня свободны. Но завтра — с раннего утра — начинайте поиски. Переверните весь замок, обыщите метр за метром, но найдите её. Ясно? А теперь кыш. Кыш отсюда!

Но те, к кому дама обращалась, не спешили выполнить распоряжение. Взволнованно пискнули и дружно захныкали.

— Что еще? — возмутилась хозяйка, но прежде чем получила вразумительный ответ, сама поняла причину промедления: позади послышался звук когтей, задевающих старый пол.

Дама обернулась. В темноте сердито сверкнули серебристые глаза, на пороге в боевой стойке застыл кот с необычной синей, немного светящейся шерстью. Однако новая обитательница не испугалась необычной живности. И даже не растерялась.

— А, оберег, — протянула она весело. — Похоже, дел у меня тут намечается больше, чем ожидалось. Гвендарлин любит преподносить сюрпризы. Кто же твоя хозяйка? Знаю-знаю, что хозяйка. Мальчику бы досталась кошка. Синяя магичка, верно? И, наверняка, темная. Ничего, скоро познакомимся.

Кот продолжал смотреть враждебно. Но женщина и не ждала иной реакции.

— Отойди с дороги, — велела она жестко. — И не мешай моим помощникам. Они только выглядят маленькими и испуганными. Без усов запросто оставят. Или без шерсти. Ты же не хочешь ходить лысым?

Возможно, перспектива лишиться необычной шубы кота и взволновала, однако с места он не сдвинулся. Зашипел, показывая острые зубы, способные доставить немало проблем.

— Не хочешь по-хорошему? — вздохнула дама разочарованно. — Ладно, ребятки, покажите упрямому мальчишке, кто тут главный.

Дважды просить не требовалось. Упомянутые невидимые «ребятки» издали дружный воинственный клич и… Синий кот взлетел в воздух, перекувыркнулся и с жалобным мяуканьем пролетел сквозь запертую дверь спальни напротив.

Глава 1. Незваный гость

— Ненавижу, — шепнула я под нос, застегивая старенькое пальто, доставшееся прошлой зимой от кого-то из соседей.

Новые вещи, сшитые портными клана Ван-се-Росса, я в каникулы предусмотрительно не носила. Не хотела нервировать жителей поселка изысканным внешним видом или невзначай испортить дорогую одежду. Иначе придется возвращаться в Гвендарлин не в шубке из кроличьего меха, а в этом потертом убожестве с выцветшими манжетами.

— Лилит, сколько можно копаться?! Пирога без начинки не будет!

— Уже бегу, тетя Дот! — крикнула я, выскакивая на улицу с шапкой в руках.

Ну что за упертая мегера! Сама потеряла счет времени, а я должна бежать, сломя голову!

В лицо ударил хлесткий ветер. Морозец нынче, что надо: пощипывающий щеки и остужающий горячую кровь сломанного полуцвета, который не в состоянии самостоятельно справиться с побочкой. Только вчера на кухне полотенце загорелось. Хвала богам, тетка решила, что сама опростоволосилась, повесив его близко к печи. Зато мама посмотрела с легким укором. Можно подумать, мне нравится взрываться по любому пустяку. Тетка всего-то напомнила, что вместо родной шевелюры на моей бедовой голове нынче красуется парик.

Шла третья неделя зимних каникул, а я настолько насытилась домом, что мечтала убраться отсюда поскорее. Мама дни напролет проводила в герцогском замке. Зима выдалась морозной, по коридорам и залам с высокими потолками гуляли сквозняки, губя растения. А госпожа Виктория желала, чтобы замок утопал в цветах на радость многочисленным гостям. Запряженные лихими конями сани ежедневно привозили и увозили магов всех мастей, а свет в окнах не гас до утра.

Мне приходилось коротать время в компании тетки, ворчащей по каждому пустяку. Сильнее обычного. Я подозревала: виной тому — зависть. Раньше мы обе ходили в «неучах», лишенные возможности обучаться не только в Гвендарлин, но и в школах попроще. Но теперь я числилась ученицей элитного магического колледжа. Даром, что полуцвет. Прямо тетка ничего не говорила, но я ловила обиженные взгляды и злилась сама. Родня, называется! Знали бы они с мамой, каково мне приходится в древнем замке! И сколько всего еще предстоит!

Вот и сегодня Дот ворчала с самого утра. То я кровать неаккуратно заправила, то посуду плохо помыла. Но я упорно молчала, ибо сама поднялась не с той ноги, и боялась наговорить лишнего. Приснился колледж. Но не темные коридоры и голоса, зовущие на погибель, а Урсул. Я снова «угодила» в тело синего питомца и видела его глазами: общую гостиную, лестницу в девичьи спальни, потрескавшиеся половицы и…

Я сама толком не поняла, что именно приснилось. Мохнатые мячики на тонких ножках, яростно неслись на меня, молотя по воздуху кулачками. Они ударили разом. Да так, что мы с котом пролетели сквозь дверь. Странные образы маячили перед глазами весь день, не давая сосредоточиться на домашних делах. А потом Дот вспомнила про рыбный пирог, устроила разнос на пустом месте, и мне пришлось бежать из дома, пока он не загорелся от моего негодования.

Рыбой торговал Риган Хикс — колоритный дед с мохнатыми бровями и куцей, совершенно белой бородой. Сам он давно не сидел у проруби с удочкой, однако все местные рыбаки подчинялись ему и не могли продать ни одного малька без одобрения старика. Лучший улов, разумеется, отправлялся в герцогский замок, остальное рыбаки делили: что-то отдавали на продажу местным, что-то забирали для собственных семей.

Я так торопилась, что поскользнулась на заледеневшей дорожке, ведущей к реке, и едва не врезалась в высокого парня в меховой шапке.

— Смотри, куда несешься, полуцвет! — гаркнул злой бас. — Глаза у тебя не только уродливые, но еще и слепые?!

Раздался гогот. Всех вокруг позабавила реплика.

Это была еще одна неприятная перемена после зачисления в Гвендарлин. Раньше соседи упорно меня игнорировали, но теперь считали своим долгом сказать гадость вслед, а иногда и в лицо. Неудивительно. Большинство местных детей обучалось в школе на западной окраине герцогства. Всю неделю они проводили там, а на выходные возвращались в родные поселки. В Гвендарлин принимали лишь выдающихся. Из всего Бирюзового там учились лишь дочка светлой магини-травницы и темные сыновья старосты, с которыми я ни разу не пересекалась в замке. И вот теперь в число этих самых «выдающихся» попал никчемный полуцвет, внезапно проявивший мощь.

— Отойди!

Я почти достигла цели. Дед Риган сидел на потрескавшемся полене, как на троне, разложив перед собой остатки сегодняшнего улова. Но две девчонки — сестры-погодки Сара и Дарина — потеснили меня, вырвавшись вперед.

— Дед Риган, дед Риган, нас мать прислала. За щукой! — заголосили они наперебой.

— За щукой, красавицы? — весело протянул старик, подмигивая девицам, и крикнул здоровяка-сына Эрга, чтоб принес заказанный товар.

Я встала в сторонке, ожидая очереди и надеясь, что Дот не лопнет от злости к моему возвращению. Терпение никогда не входило в список теткиных добродетелей.

— Сегодняшний улов почти весь в герцогский замок ушел, — посетовал старик юным покупательницам. — У господ гости никак не переведутся. И наши парни, и охотники только и знают, что продукт на холм поставляют. Но для вас, девицы, Эрг постарается, подберет рыбин пожирнее. Знатная уха выйдет.

Младшая девчонка в пуховом платке радостно закивала, а вторая в белой изящной шапочке томно вздохнула и посмотрела вдаль — на серый замок.

— Завтра герцоги бал устраивают, — протянула она с тоской. — Вот бы глянуть. Хоть глазком одним. Но этот праздник только для господ. Не то, что летние карнавалы. Туда-то всех пускают. Лишь бы костюм был хорош, да маска интересная.

Я закатила глаза. Дались им эти карнавалы!

— В болото господ, — фыркнула вдруг Дарина и пожаловалась деду Ригану. — Гулял тут сегодня один с герцогским младшим сынком. Сара ему окрестности показать предложила, а он глянул свысока, будто и не полноценные маги мы вовсе. Тьфу!

— Сама ты — тьфу! — рассердилась Сара. — Он такой… такой…

Пока она подбирала эпитет прогуливающемуся с Элиасом красавчику, сестра изобразила, что ее стошнило. Я разделяла реакцию. Младший герцог Ван-се-Росса сам по себе — адекватный маг. При условии, что рядом не ошивается толпа друзей-идиотов, вроде Свена Фаули. Но упомянутые приятели… Ух! Дарина права, от таких лучше держаться подальше. Ради собственной сохранности.

— Вот, ваши щуки, — к девчонкам подошел Эрг, протягивая завернутых в мешковину рыбин.

Хоть парень и обратился к обеим сестрам, смотрел он исключительно на Сару. Но та даже не взглянула на широкоплечего рыбака с потрескавшейся от мороза кожей на руках и лице. Всё мечтала о приятеле младшего герцога.

— А ты чего явилась? — бросил расстроенный Эрг мне. — Отец, не продавай ничего полуцвету. Гони никчемную девку в шею.

Сара и Дарина засмеялись, будто над остроумной шуткой, а у меня лопнуло терпение.

— Гоните, дед Риган, если хотите. Хоть в шею, хоть в другие места. Только вместо меня тетка Дот явится. Ух, как обозлится, что пришлось топать по льду. Всё вам припомнит: и внеплановую прогулку, и заждавшееся начинки тесто.

Старик комично крякнул, представив в красках обрисованную картину. Тетушкин горячий нрав в посёлке знали не понаслышке. Прошлой зимой она спустила с заснеженной горки рыбака на две головы выше себя, посчитав, что тот подсунул ей несвежую рыбу.

— Чего Дот заказала-то? — спросил дед Риган примирительно.

— Главное, чтоб костей поменьше, — передала я теткино пожелание, а старик торопливо кивнул сыну, мол, поторапливайся, выполняй заказ.

****

Пять минут спустя я шагала назад в гору, довольная собой. А что такого? Сколько можно позволять вытирать об себя ноги? Да, приехав в родной поселок на каникулы, пришлось дать маме слово вести себя прилично, не реагировать на грубости и никого не подпалить. Но я же не нарушила обещания. Все целы и невредимы. Да и деда Ригана я не темной магией стращала, а расправой от дражайшей тетушки. А в ней магии и вовсе не осталось после перенесенной в детстве болезни.

Впереди под ручку неторопливо шли Сара с Дариной.

— Глупая ты еще, — выговаривала старшая сестра. — Глаза у него, как два омута. Потанцевать бы с таким. Ах, представлю, и голова кружится.

— Потому и кружится, что утопилась в этих омутах, — припечатала Дарина. — Не понравился он мне. Строит из себя. Богатый. Избалованный. Вдруг это тот же «шутник», что медведя на полуцвета натравил?

Я остановилась, чтобы сестры-болтушки ушли подальше. Сердце нервно зачастило. Вряд ли Свен Фаули прибыл на каникулы в наше герцогство. Ему еще ведьмовские шрамы лечить и лечить. Но воспоминание о летнем происшествии отозвалось волной гнева. Ближайшее дерево подозрительно затрещало, вот-вот покроется сажей, как прежде трава. Я торопливо расстегнула пальто и размотала шарф, постаралась дышать медленнее и ровнее. Холодный воздух обжог горло, просочился за ворот, зато ярость погасла, как костер в дождь. Лишь одна почерневшая веточка упала под ноги.

Остаток пути до дома я преодолела с черепашьей скоростью. Пусть Дот хоть вся изворчится, главное, успокоиться. А промедление можно свалить на деда Ригана и его надутого сыночка. Однако добравшись до родного порога, я всё равно ощущала легкое раздражение. И как с этим бороться? Побочку не исправить без крови обоих родителей. А раз личность моего отца навсегда останется загадкой, придется всю жизнь слыть той, кто заводится по любому поводу и без него.

В крохотном коридорчике настроение чуть улучшилось. На вешалке висело мамино зеленое пальто. Отлично! При младшей сестре Дот не посмеет ко мне цепляться. А, значит, неприятности дня закончились. Однако…

— Где тебя носит? — непривычно бледная тетка вынырнула из кухни и почему-то заговорила шепотом. Зловещим.

— Так дед Риган того… — начала я громогласно оправдываться.

Но тетка зашипела и замахала руками.

— Тсссс, — её глаза пугающе сверкнули. — У нас гость. По твою душу. С матерью в столовой беседы ведет.

— К-к-какой гость? — я тоже перешла на взволнованный шепот.

Неужели, кто-то из соседей явился обвинять меня в придуманных грехах, как часто случалось в детстве. Местная ребятня не раз сваливала на меня проказы.

— Из колледжа твоего, — огорошила Дот, продолжая шептать, но чуть громче прежнего. — Парень. Из полноценных. Ух, важный. А глазищи! Зеленющие! Аж пробирает!

Завернутые в мешковину рыбины плюхнулись на пол. В другой момент Дот запустила бы в меня чем-нибудь за подобную оплошность, но сейчас и внимания не обратила. Торопливо стянула с меня расстегнутое пальто и подтолкнула в сторону столовой.

Я сделала шаг, другой, отчаянно убеждая себя, что теткино описание простое совпадение. Мало ли на свете зеленоглазых магов. И вообще, с чего бы кому-то из учеников Гвендарлин являться ко мне в дом? Ошибка. Недоразумение.

— А вот и наша Лилит, — проговорила мама, сидящая за столом лицом ко мне.

В ясных небесных глазах на мгновение отразилась горечь и исчезла, уступив место привычной доброжелательности. Но едва ли я смотрела на маму. Взгляд приковался к гостю. Точнее, к его спине и затылку. Но мне и этого хватило. Слишком часто доводилось лицезреть упомянутые части тела в Гвендарлин, пока их обладатель творил ведьмовскую магию внутри стен.

— Здравствуй, Лилит, — проговорил Ульрих Бернарду, поворачиваясь, а я вдруг вспомнила, что на мне старое платье, которое давно пора превратить в половую тряпку.

— Здравствуй. Какими судьбами?

На выручку явилась пресловутая злость. Не дала щекам заалеть, а голосу дрогнуть.

— Мы с родителями и братом гостим у клана Ван-се-Росса. У отца дела с герцогом Эдвардом. Я осматривал окрестности и заодно заглянул к тебе, чтобы передать сообщение. Завтра в замке зимний бал. Ты среди приглашенных, как ученица Гвендарлин. Герцогиня Виктория велела сообщить, что платье пришлют утром.

Пока Ульрих говорил — деловито, тоном старосты — я рассматривала цветы на столе. Букет хризантем, которые мама, отродясь, не умела создавать. Её конек — розы и полевые цветы, за остальными она просто ухаживает. Значит, Ульрих постарался, чтобы задобрить местную хранительницу трав и цветов. Паразит и позер!

Стоп!

До меня дошло, что сейчас сказал зеленоглазый поросенок, и спина встретилась с дверным косяком. Да так, что острая боль прошла от поясницы до шеи.

— Лилит! — испугалась мама.

— Всё в порядке, — пробормотала я, морщась. — Бал, так бал.

А что оставалось? Затопать ногами и заявить, что мне нечего делать в герцогском замке?

— Может, присядешь? — мама кивнула на стул и улыбнулась Ульриху. — Дот сейчас принесет чай, а мы с вами продолжим нашу увлекательную беседу.

Я мышкой прошмыгнула в указанном направлении, устроившись между мамой и незваным гостем. Присесть, и впрямь не мешало. Стоя, этот разговор я точно не вынесу. Пока тетка ставила на стол чашки с пряным чаем и вазочку с печеньями, я невольно обвела взглядом комнату. Как же бедно мы живем: мебели самый минимум, дешевые скатерть и посуда, стены неплохо бы подкрасить. А теснота-то какая! У семейства Бернарду, наверняка, в распоряжении целый замок. Не герцогский, но просторный и уютный.

— Ваш дар — сегодня огромная редкость, Ульрих, — проговорила мама, когда пошатывающаяся от волнения Дот удалилась на кухню.

— Знаю, — полуведьмак умело потупил взгляд. — Цветочный дар достался мне по отцовской линии. Как, впрочем, и второй. Он, правда, унаследован не от папы, а от бабушки.

Я вытаращила глаза. Ульрих же говорил, что лишен второй способности.

— Надо же, — удивилась мама. — Я слышала о таком, но ни разу не сталкивалась. А что именно вы умеете?

Мне показалось, парень засмущался. Или же притворился, в чем был непревзойденным мастером.

— Это своеобразный дар, — пояснил он, разглядывая узоры на чашке. — Рикошет. Когда недоброжелатель пытается причинить другому магу вред, могу обратить действия против него самого. Правда, не всегда получается. Это сложная магия.

— Как необычно, — протянула мама задумчиво.

А я вспомнила осенний бал в колледже. Свен, побаиваясь защитного кулона, решил навредить мне без магии и приставил к боку нож. Однако сам от него и пострадал, разрезав стараниями Ульриха ладонь почти до кости.

— А теперь, — мама выразительно посмотрела на меня, потом на Ульриха, — может, расскажите, как вы двое подружились? Полноценные и полуцветы предпочитают держаться друг от друга подальше.

Я нутром почуяла, что вопрос задан, чтобы посмотреть на нашу реакцию. Основной «разговор» ждет позже. Наедине. Непростой и насыщенный.

— Нас сложно назвать друзьями в привычном смысле, — проговорил Ульрих, тщательно подбирая слова. — Я в хороших отношениях с Элиасом, а его семья покровительствует вашей. Кроме того, Лилит общается с моей подругой и старостой светлых — Юмми Свон. С Лилит я познакомился, когда она здорово выручила Юмми. Освободила из колеса заклятьем.

— Так совпало, — развела я руками, поддерживая легенду. Это нетрудно, когда ложь основана на реальных событиях. — Мы с Агнией возвращались с урока мэтра Шаадея, а в коридоре старшекурсник попал зарядом в старосту. Она взлетела под потолок, а я… — мне вспомнилась бедняжка Юмми, отчаянно перебирающая ногами в колесе — ну, истинная белка. — А я применила заклятье, которое мы только что разучивали.

— Так и познакомились, — Ульрих расплылся в умопомрачительной улыбке. Да такой искренней, что в жизни не заподозришь во лжи.

Но вряд ли мама поверила. Слишком быстро она отвернулась, пряча эмоции.

— Спасибо за гостеприимство, леди Ренет, мне пора развращаться в замок, — засобирался Ульрих, явно опасаясь, как бы моя матушка не забросала новыми опасными вопросами. — Лилит, ты не проводишь меня до ворот поселка?

Мамин взгляд прожигал насквозь, но я кивнула. Отпустить поросенка, не устроив собственный допрос — выше моих сил. Изведусь потом вся. Да и перед «беседой» с мамой желательно выдержать паузу. Мысль, что я просто соскучилась по зеленоглазому паразиту, мелькнула, но была отринута, как неуместная и позорная.

В коридоре Дот протянула мне кроличью шубку, которая все каникулы провисела без дела в шкафу, и новенькую синюю шапочку. Ульрих галантно попрощался с моими родственницами и распахнул, как истинный кавалер, дверь передо мной. Я не посмела обернуться, чтобы не видеть реакции мамы и тетки. Наверняка, сейчас обе махнут по чашке успокаивающего травяного настоя.

Зимой вечер наступает быстро. Полчаса назад солнце висело над поселком наливным яблоком, а сейчас на небе остались лишь желто-красные разводы, деревянные дома бережно окутал сумрак. Увы, не настолько глубокий, чтобы спрятать меня со спутником от посторонних глаз. Попадающиеся навстречу соседи оборачивались и открывали рты. Теперь полгода судачить будут, пересказывая друг другу, как герцогский гость разгуливал в компании полуцвета.

Верный себе Ульрих не обращал внимания на чужое любопытство. Молчал полдороги до поселковых ворот. И дальше б, наверное, не заговорил, да я не выдержала.

— Ну? И как понимать твоё вторжение?

Полуведьмак пожал плечами.

— Ты слышала: я передал приглашение на бал, — он выждал, пока мимо проходили жена и дочка главного охотника. — К тому же, рано или поздно твоей семье придется узнать о моем существовании. Пусть привыкают.

Я споткнулась, потертый носок сапога глубоко взрыхлил утрамбованный снег.

Вот это прямолинейность!

— Да что ты о себе возомнил? — я гневно сжала кулаки, но увидела смешинки в зеленых глазах, и запал мгновенно прошел.

— Не ершись, Лилит, — попросил Ульрих мягко. — Мне понравилась твоя мама.

Я фыркнула. Но не гневно, а насмешливо.

— Поэтому ты заврался? Второй дар у него, видите ли! От бабушки!

Ульрих тяжко вздохнул, как делал это в Гвендарлин, устав от моих вопросов.

— Бабушка, правда, владела даром рикошета. Это единственный из семейных даров, который мне удалось воссоздать благодаря особой магии. Воссоздать и приручить до такой степени, что даже локаторы Гвендарлин не распознают ведьмовства. А что оставалось? Ученик с одним даром вызвал бы миллион вопросов. Родня и так удивлялась, почему я не проявлял вторую способность до одиннадцати лет.

Объяснение было таким подробным, что у меня исчезло желание возмущаться и ворчать. Прежде Ульрих отшучивался или уходил от ответа. Что же изменилось? Неужели, события последней ночи духа подвигли полуведьмака перешагнуть пропасть между нами? Очень похоже.

— Не хочу на бал, — призналась я, когда впереди показали ворота поселка: деревянная резная арка с фигурками домашних животных.

— Мне тоже не нравится затея, — удивил меня Ульрих, я-то ожидала подбадривающих слов или легкого сарказма. — Завтра от меня ни на шаг, ясно? Да, ты — гостья герцогини Виктории, но когда замок кишит полноценными, считающими себя выдающими, а оттого всемогущими, лучше не нарываться.

Треклятый язык чесался отпустить язвительное замечание о заботе полуведьмака, но волны тепла, прошедшие по телу, победили маленького бесенка внутри.

— Ой!

Дорога после арки резко уходила вниз и, засмотревшись друг на друга, мы не заметили, как из-под горки вывернули сестры Сара и Дарина. Испуганное восклицание издала старшая сестра, попятилась и отдавила ногу младшей. Та заплясала на месте, взирая на Ульриха с ненавистью. Сара гневно покосилась на меня, а я, наконец, сообразила, кому девица утром строила глазки.

— Осторожней, господин, — обратилась противная девчонка к Ульриху, кокетливо хлопая длинными ресницами. — Этот полуцвет опасен. Лучше не приближаться.

Я покачнулась. Одно дело, когда меня поливают грязью в одиночестве, другое — при парне, который… который… Я понятия не имела, как закончит фразу. Да и не пришлось. В нереальной зелени глаз, яркой даже в полумраке зимнего вечера, отразилось пламя. Ульрих на мгновение запрокинул голову, глядя на спокойное темное небо, будто просил у него душевного равновесия.

— Вы абсолютно правы, — ответил полуведьмак Саре после паузы. — В Гвендарлин леди Вейн заработала репутацию первой стервы, способной зажаривать полноценных магов до хрустящей корочки. Лилит, — паразит повернулся ко мне с гаденькой улыбочкой на губах, — ты не хочешь попрактиковаться с заклятьями мэтра Бритта или мэтра Шаадея? Думаю, этим двум никчемным магичкам, неспособным к обучению в нашем колледже, пойдут рожки и копытца.

О, боги! Я не знала, чего желаю больше: расхохотаться или накинуться на Ульриха с кулаками. Из него защитник, как из меня — герцогская дочка! Но лица сестренок, особенно Сары, того стоили! Губы девчонки задрожали, вот-вот заревет от обиды, как ребенок, у которого отняли и съели на глазах желанное угощение.

— Идем, — Дарина потянула старшую сестру за рукав, опасаясь, как бы я не воплотила в жизнь предложение парня.

Сара подчинилась, пряча слезы обиды. Ульрих проводил девчонок долгим беспощадным взглядом. У меня аж мурашки по спине пробежали.

— Это было… — я запнулась.

— Жестоко? — спросил Ульрих. — Зато заслуженно. Я видел их днем, когда гулял с Элиасом. Слышал обрывок премилой беседы: о полуцветах и ведьмаках, точнее, о никчемности тех и других. Да, гордиться нечем, мой поступок трудно назвать достойным. Но чертовски приятно вернуть твоим соседкам эпитет, которым они наградили нас.

Я торопливо отвернулась. Показалось, слово «нас» прозвучало по-особенному. Но Ульрих и сам смутился.

— До завтра, — попрощался он деловым тоном. — За тобой пришлют сани к шести часам. Я встречу в замке.

— До завтра, — кивнула я сухо и первой зашагала прочь, долго ощущая спиной пронзительный взгляд.

****

В голове царил сумбур, и домой я добралась совершенно неготовая к разговору с мамой. Вместо того, чтобы подготовить ответы на провокационные вопросы, представляла себя, кружащейся в танце с Ульрихом. Интересно, какое платье мне завтра пришлют? Наверняка, синее — под цвет магии. Замечталась до того, что зашла в столовую, напевая под нос. Да еще и с теткой в дверях столкнулась.

Мама сидела за столом, будто и не вставала с моего ухода. Кивнула на стул, и едва я устроилась рядом, отчеканила непривычно сурово:

— Сама всё расскажешь? Или клещами ответы вытягивать?

В мои планы не входили оба варианта.

— Нечего рассказывать, — начала я сердито. — Ульрих Бернарду — приятель Элиаса и староста темных к тому же. Однажды мы вместе отрабатывали наказание у Шаадея. Вот и всё общение.

В маминых глазах отразилась горечь. Такая, что я заерзала на стуле.

— Раньше ты никогда не лгала мне, Лил.

Эта фраза хлестнула больнее криков или угроз. Оставила в душе невидимые шрамы.

— Я и сейчас не…

Но слова застряли в горле. Слишком много воспоминаний постучалось разом. Кубок, что я достала из стены. Берлога ордена полной луны и обряд перед ночью духа. Призрачная Маргарита Ван-се-Росса, защищающая нас от злых сил, завладевших телом Алакса Рица.

Да, я лгала. Или недоговаривала. Но ведь недомолвки — всё равно ложь.

— Лил, ты же понимаешь, что он — полноценный, — в мамином голосе прозвучала мольба.

— Я знаю, кто такой Ульрих Бернарду.

На этот раз — правда. Я знала, что никакой он не полноценный маг. А ведьмак. Наполовину. Из настоящих. Тех, что «полностью истребили» три столетия назад. Знала, но имела права рассказывать. Даже родной матери.

— Лил…

Я взорвалась.

— Кем ты меня считаешь? Идиоткой, которая купится на знаки внимания красавчика после истории с медведем?! По-твоему, я ничему не научилась?!

— Лилит, — мама протянула ко мне руки, но я вскочила из-за стола.

В этот самый миг на окне вдребезги разбилась ваза. С хризантемами, наколдованными Ульрихом. Цветы упали на пол — поверх осколков и воды. Все протесты утратили смысл. Я закрыла лицо руками, постояла так несколько секунд и бросилась к себе в спальню, вновь чуть не снеся Дот, подслушивающую под дверью.

— Ненавижу!

Я плюхнулась на кровать, уткнулась в подушку. Слезы душили, но не пролились. Злость вновь напросилась в помощники, напомнив, что слабость — непозволительная роскошь для полуцвета. Отверженные не плачут. Они подбирают сопли и идут дальше.

Самое мерзкое, я сама до конца не понимала, что происходит между мной и Ульрихом. Еще недавно я разрывалась между желанием любоваться парнем и заехать кулаком ему в нос. А он хамил и без зазрения совести использовал мой дар ходить внутри стен Гвендарлин во имя ведьмовских штучек. А теперь паразит проявлял собственнические замашки, хотя ни о каких чувствах не было сказано и слова.

С другой стороны, где Ульрих, а где чувства? Главное, он доказывал заботу делами.

Пальцы нащупали под платьем подаренную полуведьмаком булавку-амулет, и гнев чуть-чуть ослабил безжалостную хватку.

Глава 2. Два часа

Я прогадала с нарядом. Проснувшись позже обычного — ни тетка, ни мама не сочли нужным меня разбудить — вышла из спальни, потирая глаза, и обнаружила на вешалке в общей комнате присланное платье: голубое, как небо в солнечное утро. Странный выбор, учитывая, что цвет слабо сочетается с каштановыми волосами. Темные оттенки, вроде родного синего, мне подходят больше.

— Дорогущее, — фыркнула Дот, наблюдая, как я разглаживаю шелк на рукавах. — И хочется герцогине с тобой возиться.

— Хочется, — пробурчала я под нос. — Раз возится.

Знала бы тетушка, сколько раз Её светлость проникала в наш дом инкогнито и слушала разговоры. Впрочем, нет. Лучше Дот никогда этого не знать. Иначе удар хватит. Язык-то у нее длинный, бессчетное число раз костерила герцогское семейство при хвостатой гостье.

— А ты нос-то не задирай, — посоветовала дражайшая родственница. — Можно сколько угодно в дареных нарядах щеголять. Но госпожой тебе не стать. Глаза неподходящие. Думаешь, вчерашний мальчишка снизойдет?

Я молчала, зная, что с Дот масла в огонь лучше не подливать. Лишь пальцы нервно теребили тесьму наряда.

— Не снизойдет, — ответила тетка сама себе. — Да и родня не позволит. Слышишь, Лилит? И нечего выкрутасами у матери на нервах играть. Поняла, девчонка неблагодарная?

— Да, тетя Дот. Поняла.

— То-то же, — она победно усмехнулась, не подозревая, что я подыгрываю из раза в раз, чтобы избежать скандала и маминого укоризненного взгляда.

Большую часть дня я провела в спальне, демонстративно листая учебники, но на деле ничего там не видела. Мысли вились вокруг герцогского бала и кавалера на вечер. А ведь Дот права: для его семьи полуцвет — хуже дорожной грязи. Конечно, я и раньше не питала иллюзий. Даже в самых смелых мыслях не забегала так далеко. Ульрих тоже должен осознавать, какая пропасть между нами. Он кто угодно, но не идиот. Тогда почему сделал такой многообещающий шаг навстречу?

Я не знала ответов. Злилась и жаждала выскочить из дома, чтобы бежать и бежать, вдыхая остужающий морозный воздух. Как же тошно в четырех стенах! Но на улицу после вчерашней выходки Ульриха я теперь ни ногой. Наверняка, мое имя склоняется на все лады. И не пожалуешься никому. Раньше хоть черная кошка лежала под боком. Да, Тира — наглая притворщица, преследующая собственные цели, но зато как внимательно слушала, щуря желтые, похожие на две луны, глазищи.

Кстати, о кошке.

После заката, когда я вознамерилась облачиться в присланный наряд, на пороге появился очередной сюрприз от госпожи Виктории. Прибыла старшая горничная из замка с намерением помочь подготовиться к балу. Но гораздо больше факта присутствия строгого вида дамы с зализанными черными волосами поразила привезенная ею вещь: новый парик — белокурый, с легкими завитушками.

— Герцогиня Ван-се-Росса велела приехать на бал в нем, и точка! — объявила горничная железным тоном на мои попытки отбрыкаться от сомнительного подарка. — Кстати, меня зовут леди Гарриэт. Я не терплю двух вещей: неряшливости и возражений глупых девчонок. Поэтому, юная леди, закрывайте рот и начинайте сборы.

Под грозным взглядом я замолчала, решив, что преображение в блондинку — меньшее из зол, и к шести часам уселась в крытые сани при полном параде: в небесном платье, кроличьей шубке и парике, длинные волосы которого леди Гариэт уложила в сложную прическу. И не поймешь, что шевелюра не родная. Дот едва по стенке не сползла, столкнувшись в общей комнате с новой версией меня. Я ее понимала. Сама с трудом узнала себя в зеркале. Белокурые волосы и наряд спрятали ершистый характер, превратив меня в создание кроткое и безобидное.

Кучер взмахнул кнутом, и белые лошади рванули по расчищенной дороге в сторону герцогского замка, а я сидела, не шевелясь. Будто зверек в западне. Куталась в шубу и смотрела, как серое здание с высокими башнями и множеством горящих окон надвигается на меня. В замке Ван-се-Росса не чувствовалась мощь, присущая Гвендарлин, но эти стены сейчас пугали не меньше, чем колледж с его опасными обитателями. Как себя вести? Как реагировать на грубость и насмешки? Одно дело — жители Бирюзового, и совсем другое — гости герцогской четы. И вообще, я же не леди, обученная манерам. Ох, ну зачем Её светлости понадобилось приглашать меня на бал? Вряд ли это блажь. Герцогиня Виктория ничего не делает просто так.

Сани миновали кованые ворота, через которые летом я проходила пешком в качестве поломойки и сразу сворачивала налево — на дорожку, ведущую к входу для прислуги. Сейчас меня доставили к главному крыльцу с мраморной лестницей, убегающей вверх полукругом. Навстречу спешил Ульрих — в черном плаще поверх серого костюма, но цвета не мрачного, а насыщенного, чуть отливающего серебром. Парень почти достиг цели, но покачнулся. Нога поехала по сколькой степени, и лишь хорошая реакция помогла полуведьмаку устоять.

— Это… это… — пробормотал он, неприлично пялясь на белокурый парик.

— Не я, — буркнула незнакомка, в которую меня превратили. — В смысле, не моя затея, а герцогини Виктории. Моего мнения не спрашивали.

— Оригинально, но…

— Молчи уже, — приказала я сердито, но Ульрих закончил фразу.

— Это, правда, не ты.

В просторном холле слуга забрал шубу, а полуведьмак по-хозяйски взял меня под руку. Я с трудом сдержала дрожь. Надо успокоиться и не выглядеть, как испуганная (или того хуже — влюбленная) дурочка. Может, правда, превратиться в беззаботную девицу в небесном платье и вести себя соответствующе: щебетать и улыбаться другим гостям? Увы, ничего не получится. Дот права — глаза неподходящие. Выдадут с потрохами.

Мы миновали отлично освещенный, длинный коридор и оказались в праздничном зале, к которому летом мне запрещалось подходить и близко. Я невольно замедлилась на пороге, но Ульрих настойчиво потянул внутрь. Он вел себя уверенно: на лице легкая надменность богача, в глазах — лед. Истинный полноценный! Легко притворятся, если внешность не играет против тебя и позволяет скрывать истинную сущность.

Музыканты виртуозно исполняли воздушный вальс, дюжина пар кружилась в танце. Слишком мало для огромного зала. Остальные гости предпочли общение, столпившись у накрытых столов вдоль дальней стены. Я едва удержалась, чтобы не сглотнуть слюну от запаха холодных закусок. Они пахли чересчур аппетитно и… дорого. Предназначались точно не для полуцветов.

— Многие гости — маги возраста герцога Эдварда, им не до танцев, — пояснил мой кавалер, направляясь к столам. — Мужчины помоложе застряли в карточном клубе через два коридора отсюда. Дамы скучают и ждут появления герцогини Виктории. Когда хозяйка официально откроет бал, игры закончатся и начнутся танцы до утра. Пока же бери тарелку и наполняй всем, чем захочешь. Кормят здесь отменно. Главное, заморского угря не пробуй. Он пересоленный.

«Кого?» — чуть не брякнула я. Но совету последовала, прицениваясь к закускам. Нечего робеть! Когда еще удастся угоститься с герцогского стола. Дот от зависти лопнет! Но едва первый кусок нежного мяса (какого зверя я не разобрала) растаял во рту, пришлось прервать трапезу. И вообще забыть о ней надолго.

— Вот ты где! А мы с мамой обыскались!

Сначала я увидела гнев в глазах Ульриха. Вспыхнувший и погасший. Затем растерянно уставилась на его родителей — разодетых и напыщенных. Внешностью полуведьмак пошел в отца: тот же разрез глаз и длинные ресницы, ровный нос, высокие скулы. Только Бернарду-старший не отличался худобой. Либо перестал ею отличаться с годами. Супруга благочестивого господина и вовсе напоминала плюшку, запросто бы составила конкуренцию застревающей в дверных проемах Дот. Зато волосы ей достались особенные: густые, цвета льна. Парикмахеры проявили чудеса изобретательности, чтобы уложить эту красоту в сложную прическу.

Ульрих повернулся к родителям с почтительной улыбкой.

— Отец, матушка, — голос полуведьмака не дрогнул, но я интуитивно ощутила ненависть, когда он обращался к госпоже Бернарду. — Позвольте представить: Лилит София Вейн — ученица Гвендарлин и гостья герцогини Виктории. Темная.

Меня одарили двумя благосклонными кивками.

— Ульрих, — заговорил господин Бернарду с сыном. — Твой брат опять запропастился. Мама волнуется. Наверняка, этот сумасбродный мальчишка пошел смотреть рыб. Но я не помню, в какой стороне тот зал и…

Отец полуведьмака замолк на полуслове, а рот так и остался открытым. Зеленые глаза (не как Ульриха, а как у Нильса) неприлично уставились на меня. Рука взметнулась, и палец, трясясь, указал на мое лицо. Госпожа Бернарду ахнула и недовольно поджала пухлые губы. Я догадалась, что стряслось, и мысленно чертыхнулась. Нас подвели мои глаза, очень не вовремя поменяв цвет.

— Ульрих, можно тебя на минуту, — отчеканил глава семейства тоном, не допускающим возражений.

Полуведьмак не возразил. Послушно кивнул отцу и обратился ко мне.

— Леди Лилит, — он нарочно сделал ударение на первом слове. — Я скоро вернусь.

Ульрих, его отец и фальшивая матушка покинули зал, чтобы не выяснять отношения у всех на виду, а я осталась у ломившегося от угощений стола. Аппетит пропал. Осталась обида, а в ушах зазвучали утренние слова тетки: «Не снизойдет. Да и родня не позволит». Так и есть. Едва сообразили, что перед ними полуцвет, скривились, будто жабу или таракана увидели. И это маги, выдающие за общего сына ребенка ведьмы! Постеснялись бы осуждать. Сами не без греха!

— Лилит!

Я чуть не уронила тарелку. Ко мне направлялся Элиас Ван-се-Росса. В костюме привычного синего цвета. Как форма в Гвендарлин.

— Почему ты одна? — спросил младший герцог строго. — Разве Ульриху не поручено тебя охранять?

«Поручено…»

Мерзкое слово ударило барабанной дробью. Я знала, что дело не только в чьем-то распоряжении. Но горечь растеклась по телу ядом.

— Ульрих в коридоре. Объясняется с родителями. Из-за меня. Из-за того, кто я есть.

Лицо Элиаса осталось каменным, но я ощутила глубоко спрятанную злость.

— Ты — гостья в нашем замке, Лилит, — начал парень. — А если кому-то не…

Окончание фразы потонуло в аплодисментах и приветственных возгласах. Порог праздничного зала перешагнули хозяева — супруги Ван-се-Росса. Оба в черно-синих нарядах. Я никогда не видела герцогскую чету вместе, а Его светлость и вовсе лицезрела исключительно издали. Картина получилась странной. Да, все знали о даре Виктории, и всё же на ее фоне Эдвард выглядел почти стариком.

— Приветствую, дорогие гости, — начал герцог, крепко держа «молодую» жену за руку. — Мы с супругой рады, что вы откликнулись на приглашение и посетили наш славный дом.

— Мы с супругой? Да неужели? — насмешливо процедил Элиас под нос и пояснил, поймав мой недоуменный взгляд. — Родители не разговаривают. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала, но давненько я не видел отца в таком гневе, как в эти каникулы.

— Кошка? — усмехнулась я. — Уж не та, в которую обращается твоя матушка?

Элиас поперхнулся соком.

— Кто тебе рассказал? Она сама? Ну-ну. Иногда я ее просто не понимаю.

— Только иногда? — съязвила я, вспомнив Тиру, вальяжно устроившуюся на моей постели.

— Тише, — Элиас расплылся в почтительной сыновней улыбке. — Они идут к нам.

Ноги вросли в пол, как корни векового дерева. К нам?! З-з-зачем? Одно дело герцогиня в Гвендарлин сразу после обращения. В момент, когда я сама пылала от ярости и глубоко плевала на приличия. Другое — оба герцога в собственных хоромах.

Увы, бежать поздно. Да и неучтиво. Я же, как подметили Элиас и Ульрих — гостья!

— Ваша светлость, ваша светлость, — я поочередно поприветствовала господ, сделав реверанс, как в детстве учила мама.

— Рада видеть тебя в добром здравии, Лилит, — стальные глаза герцогини оценивающе прищурились, рассматривая новый облик. — Замечательно выглядишь.

В отличие от супруги, оставшейся довольной преображением, герцог Эдвард чуть заметно поморщился, остановив взгляд на белокуром парике. Интересно, почему? Не любит блондинок? У супруги-то волосы черные, как смоль.

— Элиас, — обратилась Виктория к сыну. — Можно тебя на пару слов?

Ноги-корни столкнулись с новой напастью. Почудилось, они еще и льдом покрылись. Меня что, оставляли с герцогом наедине? Не бред ли? Но, кажется, именно это и происходило.

— Как тебе наш замок, Лилит? — спросил он любезно, словно девицу из богатого семейства.

Музыканты вновь заиграли вальс, кавалеры, оторвавшиеся от карт, вывели дам на середину зала, и на нас, к счастью, никто не обращал внимания.

— Здесь… — я запнулась, чуть не напомнив Его светлости, что летом работала в его обители поломойкой, — мило…

— Понимаю, после Гвендарлин любой замок кажется обыденным и скромным.

— Вовсе нет, — возразила я, заподозрив, что оскорбила господина. — В вашем замке очень теплая атмосфера. Мне здесь нравится. В колледже всё по-другому. Там сами стены… — представились мои руки, раздвигающие вековые камни, но я прогнала наваждение. — Они слишком много помнят: и добро, и зло. Это чувствуешь. Остро.

— Не любишь Гвендарлин? — спросил герцог Эдвард в лоб.

— Хороший вопрос, — протянула я, впервые посмотрев собеседнику в глаза.

Пробрал озноб. Что-то насторожило. И взволновало. Почти до крика. Не глаза. Они у Эдварда серые, но не холодные стальные, как у жены и сыновей, а теплого мягкого оттенка. Странную реакцию вызвал сам облик господина. Глубокие морщины «прятали» черты лица, искажали их, но я уловило что-то невероятно знакомое, родное. Но при всем старании не поняла, кого напомнил хозяин замка. Точно не детей. Эмилио и Элиас пошли в мать, а Маргариту я видела лишь со спины.

— Гвендарлин притягивает, очаровывает, иногда тревожит, — продолжила я через силу. — Но вторым домом я его вряд ли назову. Слишком много…

Я хотела сказать «тайн», но герцог понял по-своему:

— Призраков?

— И их тоже, — пробормотала я осторожно, понимая, о чем думает господин.

Точнее, о ком. О дочери, которую несправедливо предали забвению.

Его светлость замолчал, а я не знала, что добавить. Высказать соболезнования? Но о самоубийцах не положено говорить. Сменить тему? Увы, я не мастер светских бесед. Положение спас Ульрих, сбежавший от недовольных родителей. Появился перед нами как всегда невозмутимый. Лучезарно улыбнулся герцогу и галантно подал руку мне.

— Прошу прощения, Ваша светлость. Но вынужден похитить даму. Леди Лилит, у нас есть дело.

Если герцог и возражал, на претензии не хватило времени. Полуведьмак утянул меня за собой со скоростью улепетывающего от опасности Урсула. Провел вдоль стены, чтобы не столкнуться с танцующими парами — в коридор.

— Пойдем, поищем поросенка Нильса, — объявил Ульрих, шустро перебирая ногами. — Надо же показать, что я достойный сын и старший брат.

— Все настолько плохо? С семьей? — приходилось идти быстро, чтобы не отстать.

— К демонам, — бросил парень небрежно. — Эта высокомерная женщина мне вообще никто. А отец — простофиля.

— Объясни толком, чего они хотят? — потребовала я. — Не приближаться ко мне на расстояние магического паса? И остановись, наконец. Мы не на забеге.

— Давай отложим разговор о моих дражайших родственниках до… э-э-э… скончания времен, — Ульрих немного сбавил скорость, ровно настолько, чтобы я перешла на размеренный шаг. — Найдем Нильса, пока опять не вляпался, и просто погуляем. Ну их — эти праздники.

Сердце екнуло. Прогулка по замку вдвоем? Звучало заманчиво и волнительно. Да, мы не раз оставались наедине внутри стен Гвендарлин. Но ведь теперь между нами всё иначе. Ведь так? Хотя с зеленоглазым паразитом не поймешь.

— Нильсу-то чего на месте не сидится? Тоже не любит праздники?

— Он любит неприятности, — проворчал Ульрих. — И рыб, как выяснилось. Герцогу Эдварду подарили… э-э-э… «несколько ценных экземпляров экзотических обитателей дна морского». Они плавают в огромных аквариумах. Смотрятся шикарно, конечно. Но не до такой степени, чтобы прилипать к стеклу на часы.

Похоже, Ульрих неплохо изучил «географию» замка Ван-се-Росса. Или, как минимум, дорогу к залу с «экзотическими обитателями». Шел уверенно, не задумываясь, куда и когда сворачивать. Я на верхних этажах прежде не бывала. Только внизу — драила лестницы и коридоры, по которым в основном ходили слуги. Поэтому сейчас с интересом глазела по сторонам. Обстановка нравилась. Цвета стен, ковров и мебели были мягкими и теплыми, приятными глазу. Картины — в основном пейзажи. Никаких портретов, с которых вечно за тобой кто-то «наблюдает».

Полуведьмак молчал, а я плохо представляла, о чем разговаривать. Мы и раньше мало общались, чаще переругивались и упражнялись в остроумии. Спросить, как он провел каникулы? И так ясно, что не очень. Говорить о нечисти Гвендарлин или ордене полной луны не стоит, да и не хочется. А разговоры о семье парень пресек сам. Ох, перебрасываться колкостями куда проще, чем вести вежливую беседу.

— Так зачем герцогине понадобилось превращать тебя… хм… в куклу? — неожиданно прервал молчание Ульрих.

Я вознамерилась обидеться и наградить парня парой ласковых. Но вдруг поняла, что он прав. В новом облике я напоминала куклу для богатых девочек: изысканную и нарядную, приторную. От меня почти ничего не осталось. Светлая кожа сливалась с волосами, и черты лица теряли привычную четкость.

— Не знаю, — проворчала я. — Сама удивляюсь. Если б хотела спрятать глаза полуцвета, снабдила б настойкой. Будто эксперименты ставит. Или развлекается.

— Вряд ли. Матушка Элиаса производит впечатление женщины, неспособной на бездумные или безумные поступки. Мы, кстати, пришли, — Ульрих распахнул дверь зала рядом с очередным пейзажем на стене, на этот раз морским: скалой посреди волн, вроде той, на которой возвышался наш колледж, только уродливее.

Родственники не ошиблись: Нильс предпочел празднику диковинных рыб. Стоял, прильнув носом к аквариуму. Я его, в общем-то, понимала. Это были не рыбы. А РЫБЫ! Ладно, размеры. Хотя некоторые особи и достигали в длину метра полтора. Но формы и цвета! У меня бы воображения не хватило представить обитательницу моря в красно-белую полоску или пупырчатый шар салатового оттенка с вкраплениями оранжевых пятен.

— Моя любимая вот эта! — Нильс вместо приветствия ткнул пальцем в стекло, указывая на переливающуюся фиолетовую рыбину с торчащими изо рта клыками.

— Красотка, — протянула я насмешливо.

Но мальчишка принял сарказм за восхищение. Посмотрел на меня с любопытством.

— А вы кто?

— Э-э-э…

Ну, дела! Организованный герцогиней «маскарад» легко сделал меня неузнаваемой для младшего братца Ульриха. А ведь мы с ним полгода ходили на одни и те же занятия. Понятно, что полноценные лишний раз не смотрят на отгороженный магией угол полуцветов. Но всё же не запомнить меня младший Бернарду не мог. Одна только первая ночь духа с прогулкой внутри стен получилась незабываемой.

— Не твоего ума дела, — отрезал Ульрих и сделал странное движение левой рукой, будто пучок невидимой травы выдрал из земли. — Возвращайся в бальный зал. К родителям.

— Ага, — согласился Нильс с непривычной покорностью. В мою сторону больше не взглянул. Как и на обожаемых рыбин. Вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Чего это он? — поинтересовалась я, подозрительно щурясь на Ульриха. — Ты же его не…

— Разумеется, заколдовал, — парень улыбнулся, и зеленые глаза наполнили лучистые смешинки. — Оттащишь его от аквариумов без ведьмовской магии, как же! Это внушение. Концентрируешься, отдаешь приказ и все дела.

Ульрих заметил, с каким ужасом я на него смотрю, и скривил рожицу.

— Не пугайся. Работает только на кровных родственниках. И то по мелочам. Нельзя приказать причинить вред себе или другим. А жаль. Иногда хочется сотворить чего-нибудь этакое с папенькиной женушкой. Да шучу я, шучу! — заверил негодник, отскакивая, чтобы не попасть под мою горячую руку.

— Неужели, госпожа Бернарду столь ужасна? — спросила я, сомневаясь, что парень ответит честно. Мы ведь договорились не обсуждать его родню.

— Ну… — протянул полуведьмак. Дурашливое выражение сошло с лица. — Напоминает твою тетушку. Разве тебе никогда не хотелось превратить ее в нечто, похожее это? — Ульрих кивнул на мою «любимую» рыбину: салатово-оранжевый шар.

Я представила сию живность с лицом Дот и расхохоталась. До слёз. Полуведьмак посмотрел на меня снисходительно, но не выдержал и прыснул сам. Мы смеялись, как безумные. Тело сделалось легким, будто все последние недели на спине висел груз из камней. Теперь он остался на земле, я воспарила к самому солнцу. Мне было хорошо. Чертовски хорошо!

— Пупырчатая, — повторяла я, как заведенная. — К-к-круглая…

— Зеленая, — вторил мне Ульрих, и я смеялась еще громче.

Не знаю, чем бы закончился этот безудержный приступ хохота, если б я не закашлялась.

— Ну, всё! Всё! — парень похлопал меня по спине, но, видя, что это не помогает, сделал пас обеими руками, будто сложил крышу домика, а потом схлопнул её.

Мне сразу полегчало. Только в груди осталась тяжесть. И на сердце. Немного. Подумалось вдруг, что это веселье я вспомню еще не раз — в самые плохие дни в Гвендарлин. В самые темные и беспросветные.

— Идем, — позвал Ульрих. — Ну их, рыбин. Устрою лучше тебе экскурсию по замку.

Меня не очень вдохновила идея. Не покидало ощущение собственной неуместности в этих стенах. Поломойка, замаскированная под гостью. Но в компании полуведьмака я бы согласилась проследовать хоть к чертям в подземелье. Он, и правда, отлично знал обитель клана Ван-се-Росса. С видом знатока рассказывал, где тут какие залы и гостиные разных цветов, комнаты для чаепитий и игр в карты, бильярд или шахматы.

— Сколько ты тут живешь? — спросила я, прищурившись. — Неделю?

— Мы приехали позавчера поздно вечером. Правда. Просто я быстро «изучаю» любую территорию. Это еще один особый дар. И крайне полезный для народа моей настоящей матушки. Вдруг придется делать ноги.

— Как это работает? — поинтересовалась я, представив синие молнии коридоров.

— Я не вижу карту в голове, как ты с Гвендарлин, — пояснил Ульрих, сообразив, о чем я подумала. — Просто знаю, где находится нужное помещение и выходы. Это как с игрой в «тепло-холодно». Я чувствую направление.

— Ого! Сколько же у тебя тайных талантов?

Я знала, что он не ответит. По крайней мере, честно. Зачем делиться сокровенным?

— Немало, — отозвался полуведьмак. — Но все они… э-э-э… не совсем мои. Эти способности требуют регулярной подпитки, иначе не подействуют в нужный момент. Матушкино племя — природники. Они черпают силы из всего вокруг. Я не могу делать это открыто. Тем более, в Гвендарлин. Поэтому таскаю с собой амулеты. На всякий случай. Хорошо, что я наполовину маг. Эта сила никуда не денется. Родовой дар, конечно, бесполезен. Но есть же заклятья и вспомогательная магия. Да-да, я люблю уроки Бритта и Шаадея.

— Я тоже. Что? Когда один твой дар — хождение внутри стен колледжа, а второй загадочным образом связан с синим котом, нужна страховка. О! Еще я умею траву выжигать. Но обычно это происходит, когда не просят.

Ульрих расхохотался, но смех мгновенно стих.

— Странно, — пробормотал полуведьмак, останавливаясь у неприметной двери, непохожей на остальные — массивные, с узорами и золотыми ручками. — Ты ее видишь?

— Да, — ответила я растерянно. — Дверь. Серая. Неуместная.

— Я ее не чувствую. Тем самым чутьем. Будто ее тут нет.

Парень потянулся к ручке — железной, покрытой царапинками.

— Говорят, некоторые двери лучше не открывать, — предостерегла я. Хотя сама больше страшилась не того, что скрывается в таинственной комнате, а гнева хозяев замка.

— Я не ощущаю угрозы, — заверил Ульрих. — В каникулы я восполнил «пробелы» и сейчас накачан ведьмовской магией под завязку.

Полуведьмак толкнул дверь. Она начала открываться медленно, с тихим негостеприимным скрипом, а на меня вдруг накатило странное чувство. Душой завладели волнение и желание попасть внутрь во что бы то ни стало. Словно важнее таинственной комнаты не существовало ничего на свете.

Я первая шагнула в темноту, ощутила под ногами шершавый пол, не покрытый ковром.

— Осторожнее, — шепнул последовавший за мной Ульрих. — Сейчас организую свет.

Он щелкнул пальцами, и над головой мелькнул огненный шарик. Но сразу погас, будто уничтоженный безжалостной черной магией.

А следом погасли и мы.

Последнее, что запомнила, как падаю в объятья тьмы.

****

— Пей до дна, Лилит. Не мотай головой. До дна!

Рядом закашлялся Ульрих, а я гневно посмотрела на герцогиню Викторию, поившую меня жидкостью цвета памятной рыбины.

— И не прожигай взглядом. Сами виноваты.

— Не стоит с ними так сурово, дорогая, — посоветовал герцог Эдвард. — Дети — создания любопытные. Им простительно.

Но Её светлость фыркнула и переключилась на Ульриха. Свою порцию пойла он тоже не мог осилить. Давился и глядел на хозяев замка сурово. Настолько, насколько позволяли слезящиеся глаза.

— Напугал, — усмехнулась герцогиня Виктория. — Я сама умею взглядом огонь разжигать. Допивай!

Мы сидели, а точнее, полулежали на диване в синей гостиной, в которую нас доставили в бессознательном состоянии. В нем, как успела поведать герцогская чета, мы с Ульрихом пребывали около двух часов. Вырубила нас охранная магия таинственной комнаты.

— И ничего им непростительно, — припечатала Виктория, забирая мой опустевший стакан. — Любопытство — худший порок. С легкостью губит репутации. А иногда и жизни.

Герцог тяжело вздохнул.

— С этим не поспоришь, дорогая, — согласился он с супругой и глянул на нас, качая седой головой. — В этой комнате моя прабабка проводила особенно темные обряды. Помещение насквозь пропитано злой магией. Увы, уничтожить его невозможно. Приходится прятать от посторонних глаз. Удивительно, как вы двое умудрились на него набрести.

— Благодаря особой магии, — бросила герцогиня Виктория, явно намекая на моего кавалера.

Ульрих подавился остатками салатового пойла, но госпожа не обратила внимания.

— Пора поговорить о твоем безрассудном поведении с матерью, — объявила она насмешливо. — Не качай высокомерно головой, мальчик. Я не о ватрушке, что разгуливает по нашему замку под руку с твоим отцом. Я о настоящей матери. Габриэле — моей давней приятельнице. Пусть преподаст тебе основательный ведьмовской урок.

Таким изумленным я Ульриха не видела ни разу. Даже в памятные ночи духа: в первую и последнюю. Зрачки расширились, род приоткрылся. Парень считал существование материнского народа тайной из тайн. А осведомленность герцогини переворачивала основы его «мира».

— А теперь, господин полумаг, — отчеканила госпожа, — проводите леди Лилит до саней и возвращайтесь к себе в покои. Постарайтесь нигде не сворачивать.

Я поднялась с трудом. Ульрих хотел подать мне руку, но не рискнул при чете Ван-се-Росса. Его шатало, как и меня. Не свалиться нам обоим помогло исключительно желание скрыться подальше от ледяных глаз хозяйки замка.

Полуведьмак заговорил, пройдя половину пути до главного выхода.

— Матушка могла бы и предупредить о герцогине Виктории, — проворчал он, явно не зная, как относиться к открытию.

Я молчала. Слишком злилась на парня и опасалась ляпнуть лишнее.

— Говори уже, — Ульрих угадал мое настроение. — Я не из обидчивых.

— Он не ощущает угрозы, — поддела я, не пряча яда.

— Её там и не было, — упрямо объявил полуведьмак. — Герцоги лгут. Нас вырубила не охранная магия, а кто-то из них. И не два часа назад, а минут двадцать.

Я остановилась и посмотрела на парня, как на умалишенного. С трудом удержалась, чтобы пальцем у виска не покрутить.

— Я серьезно, Лилит, — Ульрих взял меня за руку. — Моё ведьмовское чутье не обманешь подобными трюками. Мы на что-то наткнулись, и хозяевам это не понравилось. Похоже, на нас наложили заклятье забвения. Мерзкая штука. И незаконная. Но господа предпочли рискнуть ради сохранения тайны. Все провернули аккуратно, иначе б мы до утра не встали. Впрочем, от мигрени в ближайшие недели нас это не спасет. Как и от забывчивости по мелочам. Но не волнуйся, я разберусь, как избавиться от блока.

— Угу, — кивнула я рассеянно.

Я не волновалась. Совсем. И почти не заинтересовалась сведениями Ульриха. В голове внезапно поселился туман. Всё, что мне сейчас хотелось — добраться до дома, снять бальное платье с белокурым париком и забыть о сегодняшнем вечере.

Главы 3 и 4

Прощание прошло отвратительно. В прошлый раз, покидая маму с теткой, я с трудом сдерживала слёзы. А сейчас жаждала поскорее сесть в сани Элиаса и под скрип снега под полозьями забыть, что на свете существует поселок Бирюзовый. Желание сбежать не значило, что я перестала бояться злых духов Гвендарлин. Однако сегодняшним утром четко осознала, что дом окончательно перестал быть домом.

Дот вела себя сдержанно. Сухо поинтересовалась, не забыла ли я чего, и не произнесла больше ни слова. Мама ходила с беспечной улыбкой, будто не с единственной дочерью расставалась, а выпроваживала надоевших гостей. Мы так и не поговорили толком. Она пыталась пару раз, но я устраивала бунт, и пропасть между нами росла.

Лишь на пороге мама не выдержала и обняла меня.

— Лил, прошу, будь благоразумна, — прошептала она. — Этот юноша из темных…

— Мам! — взвыла я, не хуже раненного зверя. — Прекрати!

— Но есть же другие! Из вашего сектора. Мальчик, что цветы в целительский блок носил. Он ровня, а тот… тот…

Мама замолчала, встретившись с моим огнеопасным взглядом. Я и так чувствовала себя отвратительно из-за Ульриха. В последний раз мы виделись неделю назад на парадном крыльце замка Ван-се-Росса. На следующий день семейство Бернарду вернулась восвояси, и я понятия не имела, что ждет меня в колледже. Готов ли полуведьмак общаться со мной у всех на виду. Или сделает вид перед полноценными, что мы не знакомы

— Ульрих — не Свен, как ты не поймешь, — проговорила я с надрывом. — И мы не жениться собираемся, а просто… просто…. Я не делаю ничего предосудительного.

— Лил…

— Хватит, — я выставила ладони вперед. — Давай закончим разговор. Я не хочу ссориться. Тем более, перед отъездом. Я буду благоразумна. Но не требуй от меня того, что я не выполню. Не заставляй врать.

Я поняла, что маму ответ не устроил, услышала, как негодующе фыркнула Дот. Но махнула рукой и выскочила из дома. К демонам всё и всех!

Возле крыльца поджидали слуги Ван-се-Росса, чтобы погрузить мой дорожный сундук. Едва взглянув на них, я прошагала к крытым саням и плюхнулась на мягкое сидение рядом с младшим герцогом. Он подозрительно покосился на мое хмурое лицо, но ничего не сказал. Привычно уткнулся в книгу.

Погода стояла отличная. Солнечная и в меру морозная. Из окна саней простирался великолепный вид на укутанные свежими сугробами поселки, поля и лес. Нетронутый снег переливался, искрился всеми цветами радуги. Но любоваться не получалось. В душе клокотал гнев. Я ненавидела себя. Свою неполноценность. Сильнее, чем раньше. Никогда не забуду, как смотрели на меня родители Ульриха до того, как поняли, что перед ними полуцвет. Они сочли меня достойной компанией сыну. Гостья герцогини, темная. А не какой-то там сломанный ублюдок.

Но потом всё изменилось. Всё. И навсегда.

— В твоем молчании столько тьмы, что в дрожь бросает, — заговорил Элиас на исходе первого часа пути, захлопывая толстую книгу.

— Я темная, мне положено, — съязвила я. Но не удержалась и призналась. — Мама не хочет, чтобы я общалась с Ульрихом.

Младший герцог не удивился.

— В этом есть резон, — неожиданно изрек он. — Ульрих — полноценный маг и…

— Не тебе судить, — перебила я, выплескивая плохое настроение на герцогского сыночка. — На себя посмотри. У нас хоть цвета друг другу не противоречат. А вы с Рашель Фаули несовместимы.

Обычно бледные щеки Элиаса опасно порозовели, но он справился с эмоциями

— Мы и не встречаемся.

— Пока не встречаетесь.

Глаза стального цвета заблестели кристаллами льда.

— Не переходи черту, Лилит, — посоветовал младший герцог жестко.

— А ты не лезь. Без тебя знаю, кто Ульрих, а кто я такая, что падать дальше не…

Узел в груди развязался, будто по волшебству. В голове просветлело, тело сделалось легким, вот-вот воспарит, пробив крышу саней. Увы, остальные испытали совершенно иные ощущения. Элиас успел закрыться от магического выброса, но всё равно закашлялся до хрипоты. Кучер и оба слуги истошно завопили, лошади испуганно заржали и остановились.

— Десять баллов, Лилит, — пробормотал младший герцог, вытирая рукавом заслезившиеся глаза, и вылез из саней.

Я высунулась, было, за ним, но юркнула назад. Один из слуг — рослый парень, который запросто бы в одиночку поднял лошадь — сидел по пояс в сугробе и таращился на нас, будто выпавший из гнезда птенец. На щеках красовалась сажа, а волосы… волосы стояли дыбом. В буквальном смысле. Еще и пеплом покрылись.

Нет, я не могла на это смотреть. Вот уж точно — молодец, Лилит!

— Эй, ты живой? — послышался голос Элиаса снаружи. — Вставай. Ну же, поднимайся!

Однако прошло еще минут десять, прежде чем господин привел пострадавших в порядок с помощью увещеваний и вспомогательной магии. Но если контуженным моим выбросом слугам постепенно полегчало, на лошадей не действовали ни уговоры, ни чары. Две пары гнедых встали намертво.

— Потерпите, господин, дайте им время очухаться, — лебезил перед младшим герцогом кучер. — Они животные пугливые. Не понесли, и то ладно. Я хотел сказать…

— Что нам повезло, — бросил Элиас, умело пряча раздражение, и вернулся в сани. Посмотрел на меня укоризненно. Но претензий не предъявил. Во избежание новых катаклизмов.

— Извини, — пробормотала я. — Это случайность.

— Само собой, — протянул он. — Вряд ли ты мечтала застрять посреди поля.

Ногти вонзились в ладони от обиды.

— Я сдерживала эмоции неделями, чтобы не спалить дом, — призналась горько. — Злость накопилась. На тетку. На соседей. На всех. Еще и ваш бал добавил впечатлений.

Элиас сразу смягчился.

— Наслышан о вашем с Ульрихом «приключении», — закивал он понимающе. — Я понятия не имел о существовании в замке тайного прабабкиного «сарая». Хотя с моей родней удивляться не приходится. Вечно сплошные тайны.

— Уж точно не больше, чем в Гвендарлин, — тяжело вздохнула я.

Перед глазами встала серая масса, похожая на грозовую тучу — та, что жаждала до меня добраться. Любой ценой. Страха воспоминание не вызвало. Скорее, раздражение, которое я постаралась подавить. Не хватало сани сжечь. Тогда точно придется идти пешком до ближайшего селенья. А это долго. Ибо застряли мы на границе двух герцогств, где простираются сплошные поля.

Элиас тоже вспомнил декабрьские события.

— До ночи духа три недели, — проговорил он и невольно поёжился. Я его не винила. Гореть во сне — то еще «удовольствие». — То есть, у нас в запасе примерно дюжина дней, чтобы привлечь в орден Милли Дорвис. Немного для сообщницы леди Сесиль.

— Бывшей сообщницы. И вынужденной, — поправила я и скривилась, заподозрив, что львиную долю «работы» переложат на меня. Кому еще убеждать полуцвета, как не подруге по несчастью?

Но у младшего герцога была идея получше.

— Надо Юмми озадачить, — проговорил он с воодушевлением. — Она светлая. И староста. На вид безобидная и пушистая, у любого вызовет доверие.

Я хмыкнула. Пушистая? Юмми Свон? Ну-ну. Помню, как на испытании она распоряжалась кандидатами в орден. Даром, что коротышка. И мою маму здорово на место поставила в целительском блоке. Вежливо и изящно.

Минуты бежали, а мы всё сидели в санях посреди поля. Элиас нервно поглядывал на часы на золотой цепочке. На их крышке красовался семейный герб Ван-се-Росса — молния. Я то и дело выглядывала в окно, беспокоясь о слугах и кучере. Но они не растерялись, разожгли костерок, который задорно потрескивал на обочине без дров. Кто-то из троих отлично владел огненной магией.

— Заехать в трактир мы не успеем, — печально изрек Элиас. — Лишь бы к порталу не опоздать. Не хочется с первого же дня оказаться на отработке у мэтра Шаадея.

— Ш-ш-ш, — я приложила палец к губам.

Послышался глухой стук копыт по заснеженной дороге. Слуги тоже оживились и замахали руками, приветствуя приближающиеся сани. Эллис торопливо высунулся наружу и поморщился.

— К демонам, — пробормотал он под нос и повернулся ко мне. — Лилит, пообещай прикинуться немой. Иначе мы точно не попадем в колледж.

Следующие пять минут я просидела в вставших намертво санях в одиночестве. Младший герцог покинул меня, ничего не объяснив. Мрачный, как безлунная осенняя ночь. Странно. Ван-се-Росса никого не боятся. Обычно это перед ними все лебезят. Когда же покровитель вернулся, я сама поежилась. Бледностью Элиас напоминал покойника.

— Идем. Сядешь в углу. На скамье напротив нашей. Изобразишь скромность и почтительность. Я серьезно, Лилит. Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить Дэриана Уэлбрука взять тебя с собой.

Щеки запылали.

— Да кто такой…

— Ученик, с которым не связываются даже педагоги. Его отец — глава совета Многоцветья. Дэриан пропустил прошлый семестр. Ездил с матерью путешествовать за море. Любого другого за такое бы исключили. Но не того, кто носит фамилию Уэлбрук. Очень тебя прошу, не нарывайся. Я объяснил, что ты — любимая кукла матушки. А она не потерпит, если игрушку подпортит кто-то другой. Но если выкинешь фортель, Дэриан наплюет на последствия.

— Игрушку?! — волосы под париком встали дыбом.

— Да. Это идеальное объяснение. Другое на гада не подействует. Лилит, пойми, он — не Свен Фаули. Он в сто раз хуже. И опаснее.

Аргумент сработал. Я заткнулась и поплелась в чужие крытые сани с гербом в виде льва на дверце. Элиас сел первым, затем снисходительным тоном разрешил войти мне. Я прошмыгнула мышкой, куда велено, то бишь, в угол и уставилась на собственные колени. Но цепкий пронизывающий взгляд прочувствовала сполна. Меня бесстыдно изучали. Как товар на прилавке. Приценивались.

— Не уродина, — наконец, вынес вердикт бархатистый властный голос. — Но и ничего выдающегося. Посредственная внешность.

Элиас торопливо кашлянул, напоминая, чтобы я притворялась глухой, немой и, по возможности, тупой. И проговорил небрежно:

— Я помню, Дэриан, ты предпочитаешь блондинок.

— Верно. Одну мне отец как раз пророчит в жены. Свадьба после колледжа, разумеется. Но семьи договорились. Помолвку отпразднуем летом.

— Ты согласился? — спросил Элиас удивленно.

— Почему нет? Жениться рано или поздно придется. Тут, главное, не ошибиться с выбором. От жены требуются три вещи: хорошая родословная, идеальная внешность и покорность. Первые две в наличие, третью я обеспечу, ты же меня знаешь.

Пришлось закусить губу до боли, чтобы не расхохотаться. Будто не о девушке говорит, а о чистокровной лошади. Подберет идеальную, без изъянов. А коли окажется дикой, приручит, заставит есть с руки.

— Я тебя знаю, — протянул младший герцог двусмысленно. И поинтересовался из показной любезности: — Кто счастливица?

— Рашель Фаули.

Вот теперь покровитель закашлялся всерьез. Я подпрыгнула на сиденье и напрочь позабыла о приказе вести себя незаметно. Уставилась на парней. На мертвецки бледного Элиаса и его надменного собеседника — брюнета с идеально правильными чертами лица. Будто не маг сидит напротив, а его приукрашенный портрет. Жгучие черные волосы Дэриан Уэлбрук собрал в короткий хвост. А глаза… О, боги! Голубые, как утреннее небо, глаза способны ввести в искушение сотни глупеньких девиц. Если, разумеется, не слышать мерзких рассуждений обладателя.

— Ты что-то хочешь сказать, полуцвет? — от Дэриана не укрылся мой взгляд.

Я торопливо покачала головой и отвернулась.

— А мне показалось иначе.

— Нет-нет, — заверил Элиас, немного отошедший от шока. — Она просто… э-э-э… туповата. Вечно пялится на всех.

Один, два, три, четыре…

Иногда медленный счет про себя помогает побороть раздражение.

— Как же ее умудрились принять в Гвендарлин?

— Из-за силы. Хотя сам удивляюсь, как мощная темная магия сочетается с полным отсутствием мозгов.

Пять, шесть, семь, восемь…

Я понимала, почему младший герцог поливает меня грязью. Защищать можно по-разному. Даже выставляя идиоткой года. Но поди объясни это моей побочке. Высокомерный приятель покровителя, как назло, всё не замолкал, подбирая одну огнеопасную тему за другой.

— На днях к нам приезжали Райзены. Всем семейством. У Брайса есть идея, как вычислить треклятый лунный орден. У меня руки чешутся добраться до выскочек и поджарить. На медленном огне, чтоб растянуть удовольствие. Надеюсь, в этом семестре мне, наконец, повезет. Столько сил и времени потрачено впустую.

Элиас отреагировал спокойно, будто угроза превратиться в жаркое на вертеле его не касалась никаким боком.

— Я бы на твоем месте не слишком надеялся на помощь Брайса. От него толку, как…

— От тебя его тоже не наблюдается! — раздраженно перебил Дэриан. — Идиотам, вроде Райзена, иногда удается приносить пользу. А мне так осточертела эта история, что готов использовать любые ресурсы. Даже сомнительные.

По спине прошел холодок, но я не шелохнулась. Возможно, Дэриану Уэбруку и не терпится вычислить орден, и он способен причинить вред. Но это не значит, что в нынешнем семестре хвостатый брюнет продвинется хоть на шаг. Директор Бритт тоже роет землю не первый год, но тщетно. А учитывая, что для рассекречивания тайного сборища Дэриан окружил себя его же участниками, включая новоявленную невесту, шансы опередить директора невелики.

— Так что за способ предложил Брайс? — поинтересовался Элиас с искренним любопытством.

— Позже расскажу. Если сочту тебя достойным, — объявил Дэриан высокомерно. — Твоя помощь понадобится в другом деле. Менее важном, но показательном. Бритт окончательно рехнулся.

— О! Ты намерен проучить директора? — не сдержался младший герцог.

Видно, новость о будущей помолвке Рашель тряханула его основательно. И он меня умолял вести себя тихо?

— Не прикидывайся дурнем, Ван-се-Росса! — вспылил Дэриан. — Связываться со стариком себе дороже. Но кое-кто напрашивается на показательный урок. Бритт нанял новую сотрудницу. В сектор ублюдков. Воспитательницу. Она посмела согласиться.

— В особый сектор? — переспросил Элиас недоуменно. — Как же она собирается там работать, если полноценным не перешагнуть порог? Погоди… Она — полуцвет?

— Да, тугодум! Она — одна из них. Зовут Барбара как-то там. Нам предстоит доходчиво объяснить дамочке, что она поторопилась распаковывать дорожный сундук.

Удивительное дело, Дэриана ни капли не волновало, что разговор слышит обитатель особого сектора. Он настолько уверен в собственной безнаказанности? Или считает, что я не рискну пожаловаться леди… хм… Барбаре? Новость, признаться, и меня обескуражила. Взрослый полуцвет в Гвендарлин — нонсенс. Хотя я отлично понимала причины, заставившие директора нанять воспитательницу для полуцветов. Кому-то надо за нами приглядывать на случай новых катаклизмов. Как правильно заметил младший герцог, полноценным педагогам наш зачарованный порог не переступить.

Мерзкий Дэриан забыл о воспитательнице и обсуждал с Элиасом учеников темного сектора — приятелей и тех, кого был не прочь поджарить на вертеле, как членов ордена. А я всё думала о нововведениях в нашей обители. Наверняка, эта Барбара — личность неординарная, раз согласилась появиться в Гвендарлин. Должна понимать, что здесь её не встретят с распростертыми объятиями. Педагоги смолчат и проигнорируют. Но полноценные ученики взбесятся, как Дэриан. Да и наши не обрадуются «няньке». Привыкли жить сами по себе.

Время тянулось невыносимо медленно. Сани уносили нас всё дальше от родного герцогства. Мимо пролетали поля и леса, а я не могла даже полюбоваться видом, чтобы отвлечься от болтовни самовлюбленного Дэриана. Так и сидела, уткнувшись взглядом в пол, чтобы вновь не нарваться на опасное внимание. Шея затекла, спина разболелась, но я терпела. Думала о приятелях-полуцветах. Каникулы у них точно прошли лучше моих. И об Ульрихе, с которым в Гвендарлин нас вновь разделит стена происхождения.

Погружалась и погружалась в мысли, пока мерзкий Дэриан не заскучал и вновь не обратился ко мне:

— Что ты умеешь делать, полуцвет?

Я испуганно посмотрела на Элиаса. Он и сам напрягся. О даре путешествовать внутри стен знали только члены ордена. А способность видеть глазами Урсула оставалась моей личной тайной.

— Точно не знаю, — пробормотала я, не смея смотреть на парня. — Дома пару раз выжигала траву. Нечаянно.

— Что показали близнецы?

— Э-э-э… — я замялась, но сообразила, что он всё равно узнает. Полноценные дружки просветят. Вряд ли в колледже забыли приключившийся казус и последующий за ним выброс энергии. — Зеркала подарили кота. Синего.

Я ожидала взрыва веселья. Издевки. Но Дэриан громко выругался.

— Связь с животными! — воскликнул яростно и ударил себя по колену. — Редчайший дар — полуцвету? Какого демона?

— Дэриан, — вмешался Элиас. — Её кот ничего не умеет делать. Просто носится по замку, распушив хвост. Или по карнизам разгуливает.

— Пусть аккуратнее разгуливает, — процедил гадкий брюнет. — С карнизов падать высоко.

Меня будто в бочку с ледяной водой окунули. Это гад способен причинить вред Урсулу?! Ох, учитывая любовь котяры совать любопытный нос не в своё дело, их пути с Дэрианом запросто пересекутся. И тогда… тогда…

Надо расспросить Элиаса, какие дары у так называемого дружка. Чтобы понимать, с чем мы с Урсулом имеем дело.

…Когда сани, наконец, достигли пункта назначения, я чувствовала себя вымотанной, словно ведра с водой пару часов домой таскала. В гору! Хотелось одного: добраться до синей постели в нашей с Агнией спальни и уснуть. Однако прежде предстояло проторчать на холоде в лучшем случае с полчаса, пока полноценные ученики не отправятся в колледж через бело-голубой портал.

Появление Дэриана произвело впечатление. На всех. По рядом прошел шепоток. Парни посмотрели на хвостатого брюнета заискивающе, девушки потупили взгляды. Не скромно, а, скорее, в надежде, что он их не заметит. Похоже, местные красавицы не горели желанием познакомиться с Уэбруком-младшим поближе. Я выхватила взглядом Рашель Фаули — бледную, как снег, покрывший саваном море, и снова посочувствовала Элиасу. Ох, не сладко обоим придется. Наверное, больше жалеть полагалось саму невесту. Но наши отношения с сестрицей Свена Фаули не отличались теплотой.

Я поискала в толпе Ульриха, но заметила машущую Агнию. Она стояла в компании остальных полуцветов. Рядом с Милли Дорвис, замотавшейся шарфом до самых глаз, чтобы скрыть старые шрамы. Кайл держался на расстоянии от бывшей подружки, ворковал с Адой, но негромко, чтобы не привлекать внимания полноценных. Лиана и Шема нигде не наблюдалось. Опаздывают? Странно.

— Что за напыщенный индюк? — спросила Агния и кивнула на нашего с Элиасом спутника.

— Дэриан Уэлбрук — сын главы совета Многоцветья.

— Где?! — Кайл подскочил по-заячьи. Увлекшись Адой, он единственный пропустил явление сезона. — Ох ты, пропасть…

О, да! Я возненавидела брюнетика на всю оставшуюся жизнь. Но как приятно видеть страх на лице дражайшего рыжего старосты. Правильно, где он, а где Уэлбрук!

— Как каникулы? — спросила я Агнию, наблюдая за первогодками, сигающими через портал.

Нильс Бернарду копался дольше остальных, долго пружиня на месте перед прыжком. Ну, раз младшенький тут, значит, и старший поблизости.

— Каникулы, — протянула огневичка без задора. — Паршиво.

Я подозрительно прищурилась. Это у нее паршиво? Она с моими соседями не общалась!

— Смотри, Шем с Лианом прибыли. Если б опоздали… Ну и ну…

Я охнула. Наши приятели не просто прибыли. Будущий великий темный маг и Лайден Прентис выбрались из саней первыми. Затем выгрузили Лиана. Именно выгрузили. Левая нога мальчишки была забинтована от пальцев до колена. Он опирался на две палки и явно не выглядел довольным домашним отдыхом.

— Что? — сердито поинтересовался он у нас с Агнией, когда старший братец с Шемом помогли добраться до группы особых учеников. — Это боевая травма.

— Он с лошади свалился, — злорадно шепнул Шем, пока Лиан прощался с Лайденом. Тот стоял пунцовый от стыда. Еще бы! Тащить полуцвета у всех на глазах. Ну и пусть, тот родной брат. Точнее, брат наполовину.

— С лошади? — Агния фыркнула. — Какая прелесть.

Я спрятала улыбку. Перед каникулами на конной прогулке опасался пострадать Шем, а Лиан изображал умелого наездника и, не переставая, восторгался лошадьми.

К порталу подошли второгодки, затем ученики третьего курса, четвертого, пятого. Я вытаращила глаза. Ульриха среди четверокурсников не было. Точно! Его бы я не пропустила. Может, отправился в Гвендарлин раньше? На правах старосты? Нет. Юмми Свон миновала портал вместе со всеми. Где же носит зеленоглазого паразита?!

— Все готовы к новому семестру? — спросил подошедший к нашей группе Рэм Дюваль, глядя всё с той же мягкой отеческой улыбкой.

— А есть выбор? — буркнул Лиан, висящий на Шеме.

— Я предупрежу леди Виэру, что ты заглянешь, Прентис.

— Не стоит, мэтр. Сам справлюсь. Я же будущий лекарь.

Дюваль улыбнулся. Ему понравился ответ.

— Сразу отправляйтесь в свой сектор, — обратился он ко всем полуцветам. — Новости узнаете на месте. Их сообщит леди Барбара Глайд. Это ваша новая воспитательница. То есть, первая и единственная за всю историю Гвендарлин.

Повисла тишина. Наши переваривали шокирующее известие.

— Она что… — начал Кайл и замолк.

— Полуцвет, — объявила я. — Директор нанял ее присматривать за нами.

— Откуда знаешь? — спросила Агния.

— У Дэриана Уэлбрука длинный язык.

Старожилы предостерегающе закашлялись. Они предпочитали сохранить шкуры в целости и не одобряли подобных реплик о местной «знаменитости». Зато Дюваль подарил веселый взгляд, и я сделала вывод, что его не пугают связи особого ученика.

В отличие от прошлого приезда в Гвендарлин, обошлось без засады по ту сторону портала. Связываться с толпой полуцветов себе дороже. Агния, помнится, и в одиночку накостыляла обидчикам. Однако кое-кто нас всё же встретил: леди Виэра с обещанным лекарством для Милли и мой неумный питомец — любитель подслушивать чужие разговоры. Урсул рванул ко мне и громко замяукал, желая срочно о чем-то поведать. Увы, я не понимала кошачьего языка. Вспомнился недавний сон: полет синего кота сквозь дверь стараниями странных существ с тонкими ручками и ножками.

— Вот орёт, — проворчал Лиан.

Милли попятилась. Не забыла, как Урсул пытался опробовать на ней маникюр.

— Тише, — велела я, а сама нахмурилась.

Поведение питомца выглядело подозрительно. Особой пугливостью котейка не отличался. Не побоялся сражаться со злыми духами, завладевшими телами леди Сесиль и мэтра Рица. А теперь плачется, словно котенок.

— Надеюсь, эта Барбара Глайд не собирается всерьез нас воспитывать, — донеслось сзади недовольное бурчание Ады.

— Пусть попробует, — заверил подружку Кайл. — Я объясню ей порядки сектора.

Я хмыкнула про себя. Слабо верилось, что женщина-полуцвет, рискнувшая устроиться на работу в Гвендарлин, испугается нашего страдающего завышенной самооценкой старосту.

Так и вышло.

Леди Барбара поджидала в общей гостиной. Это была дама лет пятидесяти в темно-синем платье, свободно струящемся по полноватой фигуре. Темные с проседью волосы она зачесала назад и стянула в узел. Строгость леди Барбаре шла, подчеркивала правильные, аристократичные черты лица. Кто-то из ее родителей однозначно происходил из высших сословий.

— Добрый вечер, леди и господа, — поприветствовала нас воспитательница.

Никто не ответил. Большинство взирало на даму без намека на дружелюбие. Ее воспринимали чужачкой, без спроса вторгшейся на нашу территорию. Но она и не ждала теплого приема. Лукаво улыбнулась, обвела хмурые лица веселым взглядом.

— Понимаю, вы привыкли отвечать за себя сами и жить тут, как вздумается. Но времена изменились. Придется привыкать к переменам. Они не столь ужасны. Да и я не чудовище. Уж точно в меньшей степени, чем знаменитая леди Сесиль. Главное, что вам следует уяснить: я люблю порядок и не терплю игнорирования моих указаний.

Сравнение с покинувшей Гвендарлин мегерой многих позабавило, но последняя фраза по вкусу не пришлась. С порядком в нашем секторе было туго. Мы только ели в строго отведенное время, в остальном каждый поступал, как вздумается. Я невольно обвела взглядом гостиную и обнаружила, что она изменилась. Никаких забытых книг или плащей. Кресла и пуфики расставлены ровно. Все стулья задвинуты, на столе и шкафах появились вазы с цветами.

— Послушайте, леди… э-э-э… Барбара, — снисходительно начал Кайл, вознамерившийся говорить от лица всех полуцветов. — Я понимаю, что вы хотите произвести впечатление на директора и доказать, что он не зря вас нанял. Но в этом секторе…

Кайл не договорил. Его собственный черный шарф ополчился против хозяина. Ловко размотался с шеи и крепко-накрепко завязал старосте рот.

— Ох… — пронеслось по гостиной в унисон.

— Да как вы смеете! — возмутилась Ада, тряся кулачками. — Ой!

Длинные волосы за секунды сплелись в косу и хлестнули девчонку по лицу. Потом еще раз. И еще. Не сильно. Унизительно.

— Кто-то еще хочет научить меня порядкам сектора, в котором я провела больше вашего? — ядовито поинтересовалась леди Барбара, пока Кайл тщетно пытался справиться с магически завязанными узлами.

Ответом стала кладбищенская тишина. Если кто и жаждал поставить дамочку на место, предпочел сделать это в другой раз. Или задушить эту самую жажду на корню.

— Никто? Замечательно, — плотоядно улыбнулась воспитательница, не замечая потуг Кайла и осуждающего взгляда Ады, вцепившейся в подрагивающую косу. — А теперь, к делу. Прежде чем вы отправитесь на ужин, а затем в постели, я познакомлю вас с новостями и нововведениями. Политический уклад Многоцветья вместо почившего мэтра Рица будет преподавать леди Поллет Флин. Она двоюродная сестра директора Бритта. Много лет проработала в Гвендарлин и отправилась на заслуженный отдых. Теперь же вернулась по настоятельной просьбе брата. На семестр, пока не найдется новый кандидат на эту должность.

Я мысленно выругалась. Только родственницы Бритта не хватало. Да еще в качестве педагога скучнейшего урока.

— Теперь о новых правилах. Первое. В этом семестре ученикам запрещается покидать сектора после восьми часов вечера. Речь не только о вас. Полноценных нововведение тоже касается. Директор пообещал исключить любого, кто посмеет высунуть нос в коридор в запретное время. Без права на восстановление. Второе. Полуцветам разрешили регулярно участвовать в обряде встречи нового дня. Теперь каждое утро я буду сопровождать двоих из вас на крышу. График вывешу завтра на доске объявлений. Да-да, у нас появилась такая доска. Советую на нее посматривать. Пока это все новости. Марш переодеваться и за стол! Кто не успеет вернуться через семь минут, останется без ужина.

Перспектива голодать до утра так впечатлила нас с Агнией, что мы едва обмолвились парой слов. Побросали вещи, спешно натянули домашние платья и рванули назад. И не мы одни. Не прошло и пяти минут, как все полуцветы (считая хромого Лиана) собрались в столовой и теперь изумленно взирали на ломившийся от еды стол.

— Кто всё это приготовил? — шепотом спросила Милли Дорвис. Она успела принять особую микстуру. Уродливые шрамы на правой щеке побледнели, остались полосы, как от подушки после сна.

Мы с Агнией переглянулись. Если Милли, владеющая кулинарной магией, удивляется, значит, нам предстало чудо из чудес. Не лично же леди Барбара готовила ужин на сорок магов. Доставить всё это добро с основной кухни Гвендарлин уже подвиг. Одних пирогов набралось с десяток. Не говоря о горячих блюдах и напитках.

— Ну, что застыли? — воспитательница вошла в столовую и сложила руки на груди. — За стол. Живо!

Мы повиновались. Даже Ада и Кайл, освободившийся от злокозненного шарфа. Я недоверчиво покосилась на ближайшее блюдо с вареной картошкой, но махнула рукой и наполнила тарелку всем подряд. После изматывающей дороги аппетит проснулся зверский. Не травить же нас леди Барбара вознамерилась. Кого тогда воспитывать? К тому же, на мне столько амулетов, что хоть один бы «почувствовал» подвох.

После ужина леди Барбара оставила внизу четверых дежурных для уборки, остальных отправила в спальни, не разрешив привычные посиделки в гостиной. Спорить полуцветы не рискнули, помня о недавних неприятностях старосты и его подружки.

Я устроилась в кровати, не потрудившись умыться. Уткнулась лицом в стену. Сил не осталось ни на что. Даже на разговоры.

— Что думаешь о зализанной дамочке? — спросила Агния, не замечая нежелания общаться.

Она медленно расстилала постель, нарочно отдаляя момент отхода ко сну.

— Пока не знаю.

— Кайла она здорово проучила.

— Угу.

— И Аду.

— Угу.

— Но слишком много на себя берет.

— Пожалуй.

Мне не понравилась леди Барбара. Не ее категоричность и показная любовь к порядку. Напрягала она сама. Тревожила. Я не могла объяснить причины. Но инстинкты призывали держаться от воспитательницы на расстоянии.

— А где твой кот?

— Э-э-э…

Я вдруг сообразила, что не видела Урсула с тех пор, как переступила порог сектора. Он бежал рядом по коридорам, а потом… исчез. Странно. В прошлом семестре котяра каждую ночь устраивался у меня в ногах и дрых до утра.

— Наверное, нарушает правила, — предположила Агния. — Ему-то никто не запрещает разгуливать по замку по ночам. Как думаешь, что послужило причиной нововведения?

— Злой дух, — ответила я без раздумий.

Агния странно кашлянула. Она не знала всей подоплеки последней особой ночи в колледже и, как большинство обитателей Гвендарлин, предпочла поверить объяснениям Бритта. Но я не сомневалась в своей правоте. Директор видел эпохальную битву добра и зла, потому и не хочет, чтобы ученики бродили по колледжу в темное время суток.

— Давай спать, — пробормотала я устало и накрылась одеялом с головой.

Но сон не шел. Я укладывалась то так, то эдак, лежала с закрытыми глазами, считала овец, а затем котов, но тщетно. В секторе царила тишина, Агния на соседней кровати видела не первый сон, а мое сознание предпочитало бодрствовать. Ладно бы еще покоя не давали мысли, но голова была до странности пустой. Я думала разве что об Ульрихе. Точнее, жалела, что не довелось увидеться с ним в первый день.

— Ш-ш-ш… Всех перебудишь.

— Они не распознают наши голоса.

— Зато услышат твой слоновий топот.

— Сам ты…

Я резко села на постели и вытаращила глаза. Возле двери стояли два существа из недавнего сна и переругивались писклявыми голосами. Ростом они были с годовалых детей, но тонкие — жуть. Напоминали игрушки, вытесанные из дерева с несуразными телами и конечностями.

— М-м-мамочки…

Существа уставились на меня.

— Он-н-на нас видит? — спросило первое.

— Не-а, — буркнуло второе без особой уверенности.

— Вы еще кто? — вырвалось помимо воли.

— Ох! — незваные гости в панике столкнулись друг с другом. И сиганули прочь. Прямо сквозь закрытую дверь. Точь-в-точь, как мой синий питомец…

Глава 4. Второй курс

Агния поверила рассказу сразу. Наморщила лоб и выдала ворох предположений: от пособничества странных человечков духу Гвендарлин до появления в колледже новой нечисти силами кого-то из учеников.

— Вдруг это из-за наших ночных гостей директор запретил покидать спальни после восьми вечера? Но мелкие паразиты оказались проворными и сами наведались в сектор. Не веришь? — спросила огневичка с легкой обидой.

— Готова рассмотреть любые версии, — заверила я и потерла ноющие после бессонной ночи виски. — Но сейчас меня больше волнует удивление нечисти. Эти уродцы уверены, что их никто не видит.

— Тогда почему ты увидела?

Я пожала плечами и горько усмехнулась. У меня вечно всё не как у остальных полуцветов.

— Зато, кажется, я поняла, почему Урсул не сует нос в сектор.

— То есть, уродцы сильнее магического кота?

— Числом превосходят однозначно.

— Ох, — Агния поморщилась. — Придется улучшить защиту спальни.

— На Урсула она не действовала, — помнила я и громко вскрикнула.

По сектору пронесся мерзкий свистящий звук, от которого закладывало уши. Следом раздался в разы усиленный голос леди Барбары:

— Завтрак через пять минут. Напоминаю, кто опоздает, останется голодным до обеда.

Агния топнула в сердцах.

— Если это войдет у нее в привычку, к концу семестра мы либо оглохнем, либо заработаем нервный тик.

Я улыбнулась, демонстрируя солидарность, а сама подумала, что «объявления» воспитательницы — не главная опасность в Гвендарлин.

И сглазила. Новое потрясение поджидало внизу.

За завтраком леди Барбара раздала всем расписания на неделю.

— Простите, но здесь ошибка, — объявила Агния, взглянув в скромный серый лист. — Написано «второй курс», а я на первом.

Воспитательница смерила огневичку недоуменным взглядом, затем закатила глаза сочного лимонного цвета.

— Разумеется, вас никто не соизволил предупредить. Ладно, педагоги. Что взять с полноценных? Но что ж староста так опростоволосился? — леди Барбара покосилась на Кайла, и тот самозабвенно изобразил мебель. — Дело в том, Темнопламень… — она запнулась, — в смысле, Бэртон, что в начале учебы полуцветам приходится наверстывать упущенное и перескакивать с курса на курс, чтобы догнать одногодок.

Я в ужасе уставилась в свое расписание и обнаружила ту же надпись: «второй курс».

— Вот если бы вы поступили в тринадцать лет, как Прентис, то учились бы, как полноценные, — пояснила воспитательница. — Сожалею, но в ближайшие недели вам придется несладко. Ваши новые однокурсники продвинулись далеко вперед. Зато вы точно знаете, чему посвятите вечера. Ваши новые учебники на столе в общей гостиной.

В моей голове ухнуло. Кажется, столкнулись сразу несколько мыслей. Форменное издевательство, не иначе. Знала бы о подставе заранее, позанималась бы в каникулы. Время-то свободное было. Всё лучше, чем злиться на Дот с соседями и киснуть в одиночестве.

— Э-э-э… — вверх взметнулась рука Шема. — П-п-простите, но у меня написано «первый курс».

— Всё верно, Вертью, — откликнулась леди Барбара. — Вы недостаточно хорошо сдали экзамены, чтобы заслужить перевод. Составите в этом семестре компанию Прентису.

Будущий великий темный маг скис, и я подарила ему сочувственный взгляд. Хотя сама расстроилась не меньше. Привыкла сидеть за одной партой с Шемом, а не с Агнией.

Первым уроком, как назло, значился политический уклад Многоцветья. Нам предстояло знакомство с родственницей директора Поллет Флин. Но прежде требовалось переступить порог класса, где сидят второкурсники. По дороге я успела десять раз пожалеть, что сдала экзамены лучше Шема. Первогодки — сами новички, с ними проще. Ученики второго курса младше нас всего на год, а магией владеют гораздо лучше.

Огневичка ворчала, не переставая. Вот-вот, пламя из ушей повалит.

— Ты слышала, как эта курица меня назвала? Темнопламень!

— Никто ничего не понял, — успокоила я.

Признаться, меня тоже удивила оговорка леди Барбары. Дамочка не походила на магиню, способную так опростоволоситься. Скорее, хотела подчеркнуть осведомленность.

— Может, и не понял, — согласилась подруга. — Но достаточно еще пару раз произнести эту фамилию, и кто-нибудь сопоставит факты.

— Подумаешь. Глядишь, начнут бояться, как Шема.

— Или как тебя? — фыркнула огневичка. — Нет, я не хочу, чтобы меня ассоциировали с этой безумной семейкой.

К счастью, кабинет, принадлежащий в прошлом семестре Алаксу Рицу, пустовал, и мы с Агнией без приключений прошмыгнули в отгороженный особой магией угол. Достали новые учебники, тетради и письменные принадлежности. Не сговариваясь, сложили руки на парте, как примерные ученицы. Обе отлично понимали, что двоюродная сестра Бритта — не мэтр Шаадей. И даже не Летисия Дитрих.

Остальные ученики появились под марш, оповещавший о начале урока. Все вместе: и темные, и светлые, и пара ведьм. Что бы их ни задержало, удовольствия не доставило. На лицах застыло скорбно-недовольное выражение. Они даже нас не сразу обнаружили. Но едва это случилось, по кабинету пронесся возглас неодобрения. Понятное дело, прошлый семестр они учились без полуцветов.

— В чем дело, леди и господа? Считаете себя высшими созданиями?

Никто не заметил, как она появилась — седая дама росточка ниже среднего, зато ухоженная и одетая с иголочки. Любая юная модница позавидует осиной талии, идеальной укладке и стильному платью цвета горького шоколада. Леди Флин, несмотря на почтенный возраст, носила туфли на высоких каблуках. Живые карие глаза за стеклами очков в серебристой оправе, скорее, принадлежали молодой девушке, нежели преподавательнице, последние годы проведшей на пенсии.

— Возможно, вы не в курсе, но я лояльный педагог. Хотя и требовательный. Для меня важнее, чтобы вы умели разбираться в политических играх и понимали истинную подоплеку той или иной ситуации, а не зазубривали учебники от корки до корки. Но чего я не терплю, так это делений. Любых. На темных и светлых. На ведьм и полуцветов. Запомните это раз и навсегда.

Она обвела притихших учеников веселым взглядом.

— Что вы какие растерянные? Не понравилась моя речь? Или объявление директора?

Судя по судорожному вздоху, вырвавшемуся в унисон, причиной упомянутого состояния послужило второе. Мы с Агнией явно пропустили нечто важное.

— Понимаю, неприятно, когда учеников исключают в первый же учебный день. Особенно, если это ваши однокурсники. Но вас накануне предупредили о нововведении в колледже. Если кто-то считает, что он выше правил, то недостоин находиться в стенах Гвендарлин. А теперь давайте знакомиться.

Леди Флин взяла в руки список с фамилиями учеников, а мы с Агнией переглянулись. Ну и ну! Изумление относилось и к речи магини, и к новостям. Значит, кто-то рискнул высунуть нос в запрещенное время и жестоко за это поплатился. Интересно, директор пошел на принцип, чтоб остальным было неповадно? Или у новых правил столь серьезная причина, что Бритт готов к крайним мерам?

Агния ткнула меня в бок.

— Гляди, — шепнула она.

Я задумалась и не заметила, что знакомство леди Флин со вторым курсом проходило по необычному сценарию. Она называла имя ученика и требовала подойти. Затем внимательно рассматривала лицо, будто видела одной ей заметные знаки. Некоторых полноценных сестричка директора отправляла назад сразу, других изучала подолгу, прищуриваясь и что-то беззвучно шепча под нос. В классе царила могильная тишина. Всех встревожило поведение нового педагога.

Наконец, от преподавательского стола отошел последний полноценный ученик, и все с облегчением вздохнули. С любопытством ожидали продолжение урока. Все уже поняли, что леди Флин не будет заливаться соловьем, как это делал мэтр Риц.

Но, оказалось, странная процедура не закончилась.

— Лилит София Вейн.

Я подпрыгнула на стуле. Агния тоже. Полноценные зашушукались. Никто не ожидал, что магиня вызовет полуцвета. Обычно мэтры не замечали наш неугодный угол.

— Что застыла, девочка? — спросила преподавательница строго. — Подойди.

Ох, моё сердце ускакало в пятки. Ну, или в коленки. Но я подчинилась. Поднялась, уверенно миновала защитную завесу и подошла к леди Флин. В карих глазах не отражалось и намека на особое отношение. Она смотрела, как на остальных учеников, побывавших перед ней за последние пятнадцать минут.

Но всё изменилось вмиг. Зрачки магини расширились, губы сложились в четкую букву «о», демонстрируя крайнюю степень удивления дамы.

— Так-так, — пробормотала она. — Очень интересно.

А я вспомнила, как Летисия Дитрих пыталась на моем примере показать, в чем разница между полноценными и полуцветами, но добилась неожиданного эффекта. О, боги! Что же увидела леди Флин?!

— Значит, ты черно-синий маг, Лилит?

— Похоже на то, — пробормотала я.

— Тебе нравится в Гвендарлин?

— Не особо.

Я чуть не зажала рот с перепуга. Слова сорвались сами по себе.

Происки магини? Однозначно!

Она задорно улыбнулась.

— Согласна, жизнь в секторе полуцветов — не сахар. Но, думаю, ты найдешь общий язык с колледжем и в будущем устроишься здесь с большим комфортом.

Вдоль позвоночника наперегонки промчались мурашки. Она знает о моих особых отношениях с древним замком?! Только этого не хватало!

— Ступай на место, Лилит, — велела леди Флин и вызвала мою подругу-огневичку.

Агнии тоже пришлось задержаться перед магиней. Та рассматривала ее с меньшим интересом, чем меня. Но зато повеселилась от души.

— Значит, твоя фамилия Бэртон? — спросила преподавательница.

— Угу, — пробормотала Агния, вспомнив оговорку леди Барбары.

— Ну-ну, — усмехнулась магиня в ответ. — Смесь воды и огня, да еще особого огня. Какая прелесть… э-э-э… Бэртон.

Я возвела глаза к потолку, предчувствуя, сколько праведного негодования выплеснет подруга после урока. На меня одну, раз Шем и Лиан теперь учатся отдельно. И ошиблась. Леди Флин задала гору домашнего задания, да еще по незнакомым темам, и Агнии стало не до настоящей фамилии. К тому же, нас ждали занятия у Бритта и Дитрих, где требовались внимание и собранность.

Урок директора прошел спокойно. Пожилой мэтр объявил, что посвятит несколько дней повторению пройденного материала в прошлом семестре, что немного облегчило нам с подругой задачу. Дитрих сжалилась над нами сама. Подозвала после урока и вручила индивидуальный учебный план, чтобы мы нагнали однокурсников постепенно. Агния вытаращила глаза, не ожидая от вредной магини подобной щедрости. Я заподозрила, что причина во мне. Точнее, в моем членстве в ордене полной луны.

Практику у полуцветов сегодня вел мэтр Дюваль. Но, кажется, его мысли витали далеко от Гвендарлин. Он велел каждому тренировать врожденную магию (или ту, к которой есть способность) и покинул зал, пообещав вернуться в конце урока и проверить наши успехи. Мы вздохнули с облегчением. Первый день вымотал многих. Кайл, пользуясь отсутствием леди Барбары, чесал языком, не переставая, жаловался на Бритта и Шаадея. Правда, слушала его одна Ада. От авторитета старосты стараниями воспитательницы не осталось и намека.

— Как второй курс? — спросил нас с Агнией Лиан.

Шем поспешно отвернулся, пряча обиду.

Огневичка гневно фыркнула.

— Кошмар! Даже не спрашивай. Ни слова! Ясно?

Лиан покосился на меня, и я изобразила, что меня стошнило. Мысль о горе домашней работы, и правда, вызывала рвотный рефлекс. С таким завалом легко забудешь и о духах Гвендарлин, и о ночных гостях. Кстати, о последних. Я поманила Шема с Лианом, и шепотом рассказала о странном происшествии в спальне. Друзья тревожно переглянулись, но сильно не удивились.

— Полноценные сегодня жаловались, что в секторах неладное творится, — поведал Лиан заговорщицким тоном. — Ночью многие слышали топот, будто по спальням разгуливает кто-то маленький и невидимый. А Нильс Бернарду с кем-то столкнулся на лестнице. Мол, никого не было, но на него точно кто-то налетел. Я сначала подумал, заливает. Но раз ты видела подозрительную мелкоту…

Я не услышала окончания фразы. Упоминание Нильса кольнуло сердце. Прошли почти сутки, как я приехала в Гвендарлин, а Ульриха не видела. Хоть бы зеленоглазый паразит догадался объявиться сам. В прошлом семестре он отлично знал моё расписание и находил в любом уголке колледжа. А, может, мы до сих пор не встретились, потому что полуведьмак этого не желает? Вдруг за прошедшую неделю он пожалел об опрометчивом сближении и нарочно скрывается?

По телу пронеслась волна ужаса. А следом злости.

Ну и пусть прячется! Подумаешь! Не хватало еще вести себя, как влюбленная дурочка!

— Кто-нибудь сегодня видел моего кота? — спросила я собратьев-полуцветов, чтобы отвлечься от мыслей об Ульрихе.

Ответом стала тишина, и я совсем приуныла. И этот где-то бродит. Допустим, он боится мелкой нечисти, потому не показывается в секторе. Но в течение дня мог бы и объявится, чтобы я зря не волновалась.

Полуцветы не забыли распоряжение мэтра Дюваля и занялись делом. Лиан уткнулся в учебник по целительству, Шем положил на стол памятный белый шарик и принялся гипнотизировать его взглядом, Агния ушла в дальний угол, чтобы поупражняться с огнем. Одна я хандрила. Села на пол у стены и закрыла глаза. Можно было составить компанию Шему, но последние сутки подарили столько впечатлений, что вот-вот побочка «проснется», и белый шарик улетит из зала на поиски подходящего лба.

«Где же ты, Урсул? Предатель хвостатый!»

Хорошо, что я сидела. Сознание унеслось слишком стремительно. Мгновение, и вот я пружиню на четырех лапах по светло-зеленому ковру. На звук взволнованных голосов.

— Нужно сделать объявление. Сегодня же! Я не потерплю небылиц! Каждый, кто баламутит остальных мистическими глупостями, простится с колледжем!

Моя шерсть встала дыбом.

Бритт! Маг, который предпочел удобную ложь опасной, но важной правде.

— Прошу прощения, директор, но одной шокирующей новости на сегодня достаточно, — заметила Летисия Дитрих. — Ученики еще не переварили изгнания троих второгодок.

— К тому же, нет никакой гарантии, что рассказы детей о невидимках — вымысел, — осторожно добавил еще один голос, и я без труда узнала среднего герцога.

Ох уж, этот Урсул! Шпион доморощенный!

Мы с котом аккуратно заглянули за угол. Рядом с директором, помимо Эмилио и его бывшей невесты стояли мэтры Дюваль и Шаадей. То есть, все педагоги, знающие реальную подоплеку событий последней ночи духа.

— Хотите убедить меня, Ван-се-Росса, что это происки местной нечисти? — спросил директор снисходительно.

— Не обязательно, — Эмилио ни капли не стушевался под грозным взглядом Бритта. — Но мы сами видели, как в этом замке оживают легенды.

— Глупости, — заупрямился директор. — Злой дух основательно получил по носу, ему не до новых подвигов. Пусть ответственные сегодня же объявят в секторах новость. Каждый, кто упомянет невидимку, может паковать дорожный сундук и убираться вон! Всё! Ничего не желаю слышать! У нас с вами есть дела поважнее детских сказок. Как прошла ночь? — он повернулся к Дювалю.

— Увы, безрезультатно, — отчитался тот вежливо и спокойно. — Мы потеряли много времени из-за нарушителей.

— Бестолковые мальчишки! — бросил Бритт раздраженно. — Если хозяин доберется до восточного артефакта раньше нас, мало не покажется всем.

— Я бы на вашем месте не беспокоился, директор, — проговорил Дюваль. — В Гвендарлин не попадет никто посторонний. А артефакт пролежал здесь десятилетия и…

— Ты не прав, Рэм, — вмешалась Дитрих. — Личность четвертого хозяина неизвестна. В колледже могут учиться его дети. Поручить им достать звезду проще простого. В отличие от нас, он знает ее местонахождение.

— Для этого предполагаемым детям придется высунуть нос в запретное время, — впервые заговорил мэтр Шаадей. — А мои оповещатели отлично работают. Вчера мы получили тому неопровержимое доказательство. Ни один ученик не пройдет по коридорам незамеченным.

— Вот именно! — припечатал Бритт. — Если вы закончили с уроками, леди и господа, советую поспать. Нам всем предстоит очередная бессонная ночь…

Бум!

Я «покинула» тело синего кота и открыла глаза в зале для практических занятий.

— Лилит, прости! Тебя не задело? — ко мне несся бледный Шем.

— Что? Ох…

Я посмотрела вверх и обнаружила в паре метров над головой черное пятно.

— Десять баллов, — прошептала я и невольно коснулась фальшивых волос. Еще бы чуть-чуть, и вновь пришлось бы близко познакомиться с чужой магией.

— Я не нарочно, — Шем топтался рядом и смотрел несчастно.

— Знаю, — проворчала я и поёжилась.

Во взгляде друга появилось что-то новое. Примерно также в прошлом семестре Милли смотрела на Кайла после расставания. На память пришли мамины слова о чувствах Шема и цветах, которые он таскал в целительский блок.

Нет. Это безумие. Ну, правда! Неравнодушный ко мне Шем? Да идите вы… болотом!

— Садись, — я похлопала по полу. — Ну их, эти тренировки с шариками. Лучше расскажи, как провел каникулы. Понравилось у Лиана дома? Хм… То есть, в замке?

— Угу, — Шем торопливо устроился рядом. Но сел ближе, чем всегда. Мы почти касались друг друга плечами. — У Лиана хорошие родители. И Лайден вел себя сносно. А слуги передо мной расшаркивались. Хотя все до одного полноценные. Так странно. Но приятно. Я почти забыл, кто я такой. Глупо, да? Понимал ведь, что это всё не всерьез.

— Иногда полезно почувствовать себя ровней полноценным, — протянула я. — Мне в каникулы довелось побывать на зимнем балу в замке Ван-се-Росса.

— Ого! — изумился Шем, но я скривилась, вспомнив отца и мачеху Ульриха.

— Но это словно маскарад. Временное перевоплощение. Мы те, кто есть. Не стоит забывать об этом и расслабляться. Нам с тобой не стать господами.

Приятель печально вздохнул.

— В отличие от Лиана. У него-то целый замок в распоряжении.

Я предпочла не разубеждать Шема и напоминать, что в семье Прентис два сына. Причем, именно старший отпрыск — полноценный маг. А младший… Да, отец-герцог может оставить Лиану какое угодно наследство. Но еще неизвестно получит ли его сын-полуцвет. Лайден имеет право оспорить завещание в совете Многоцветья.

— А с Агнией что не так? — задал Шем неожиданный вопрос. — Приехала из дома сама не своя. Ты не заметила? Серьезно?

Я пожала плечами. Хм… А ведь он прав. Огневичка выглядела хмурой еще у портала и отмахнулась от вопроса о каникулах. Впрочем, она и раньше не любила откровенничать. Я бы не узнала ее тайну, если б не огненный шторм.

— Наверное, дома что-то стряслось, — сделал вывод Шем, наблюдая, как Агния жонглирует тремя огнями, не касаясь их руками.

Сегодня завораживающий обычно фокус получался так себе. Огни подозрительно шипели, вниз обильно сыпались искры. Либо подруге не хватало концентрации, либо работать мешала злость.

— Ох ты, пропасть! — я первая заметила неладное.

Но толку-то!

Один из трех огней взметнулся вверх, пронесся через весь зал под потолком и перекинулся на штору на высоком окне. Ткань несчастно затрещала, поглощаемая беспощадным пламенем.

— Ох… — пронеслось со всех сторон.

Как назло, водников среди нас не водилось. Кто-то из старшекурсников попытался вспомнить уроки у мэтра Шаадея и воспользоваться вспомогательной магией. Но безуспешно. На окно брызнула тоненькая струйка воды и тут же иссякла.

— Все на выход! Живо! — велел Кайл.

Но едва растерянные полуцветы рванули к двери, пожар прекратился. На догорающую штору из-под потолка полило, словно кто-то впустил маленькую речку.