Звездное озеро

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Уже рассвело, но Джаред, страдавший от чудовищного похмелья, этого не заметил.

После ухода Авы накануне вечером он поднялся к себе в кабинет и прошел прямо к бару. Накачаться виски было, конечно, не самым умным делом, но это определенно помогло стереть из памяти несколько последних дней. Он провел шесть или семь часов за письменным столом, уронив голову на его прохладную поверхность и погрузившись в блаженное забытье, не помня ни об Аве, ни о том, как они занимались любовью, ни о том, как прогнал ее прочь.

Джаред провел руками по волосам, потом откинулся на спинку кресла. Черт возьми, как он только додумался задать этот жестокий вопрос? Он же знал, что она спала с ним не для того, чтобы спасти ранчо отца. Ава любила его. Все еще любила, спустя столько лет. Он увидел эту любовь в ее глазах в тот момент, как столкнулся с ней нос к носу в магазине для молодоженов. Более того, это открытие его весьма порадовало.

Джаред обвинил ее, потому что хотел сделать ей больно. И ему это удалось.

Но его переполняла не гордость, а лишь глубокое сожаление. Но сейчас не время для сожалений.

Ему надо вернуться к жестокой реальности и не терять бдительности. После вчерашнего Ава может рассердиться до такой степени, что увезет Лили обратно в Нью-Йорк, не переговорив с ним.

Этого он допустить не мог.

— Ты ведешь себя как дитя, Джаред Редвулф.

Джаред застонал и взглянул на старую женщину, вошедшую в кабинет. Она вернулась домой до восхода солнца, сходила помедитировать в холмы, а потом, очевидно, переговорила по телефону с Авой или Ритой, пока пила свой травяной чай.

— Муна, прошу тебя, — сказал он усталым голосом. — Ты не понимаешь.

Она встала возле письменного стола и почему-то показалась Джареду гораздо выше, чем была.

— Задета твоя гордость, вот что я понимаю.

— Она лгала мне, и не один раз.

— Ава поступила не правильно и боялась, что ты обидишься еще больше. Она разве не призналась в этом?

— Призналась, но…

— Ты не хочешь ее простить — мать твоего ребенка?

— Муна… — В тоне Джареда послышалось предупреждение.

— А деда твоего ребенка тоже не простишь? Глаза бабушки потемнели от огорчения и разочарования.

— Черт возьми, Муна…

— Я не буду молчать, глядя, как ты снова губишь свою жизнь.

— Это они погубили мою жизнь.

— Возьми на себя ответственность и за свою долю участия в этом, Джаред. Смири постоянный гнев на проступок своего отца, иначе ты будешь очень одиноким человеком.

Стиснув зубы, Джаред отвернулся и стал смотреть в окно на свою собственность, на тот мир, который создал для себя и для Авы, если, конечно, у него когда-нибудь хватит смелости это признать.

Словно читая его мысли, Муна ласково сказала:

— Ты все еще ее любишь. Даже сильнее, чем раньше, я так думаю.

— Мне надо работать, — проворчал Джаред.

— Конечно. Причем больше, чем ты можешь себе представить. — С этими словами Муна тихо вышла из комнаты.

Чего она хочет от него, черт возьми? Чтобы он забыл прошлое? Забыл всех, кто с этим связан? Забыл все, что ему причинили? Все, что у него отняли? Это бабушка может простить, но не он. Может, Муна хочет, чтобы он отыскал Аву и сказал, что все еще любит ее — даже больше, чем прежде?

— Ну уж нет, — презрительно пробормотал он.

Оттолкнувшись от кресла, Джаред направился к двери. Ему вдруг стало душно в офисе. Необходимо выйти на свежий воздух.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, он сбежал вниз, распахнул сетчатую створку и вышел на крыльцо. Но никакого свежего утреннего воздуха ему в легкие не поступило, потому что Джаред не удосужился вдохнуть — он был ошеломлен.

По подъездной аллее в клубах пыли мчался автомобиль Бена Томпсона.

Джаред выругался, когда видавший виды грузовичок с визгом остановился перед домом, раскидывая во все стороны гравий. Редвулф довольно давно не видел этого человека. После несчастного случая с Беном Джаред просто отворачивался в сторону всякий раз, когда им случалось встретиться в городе.

Едва успев захлопнуть дверцу, Бен взлетел по ступеням и без всяких предисловий начал:

— Можешь забирать мою землю, Редвулф. За все, что сделал тебе и твоим близким, я это заслужил. И я тебя не виню. Но причинять боль Аве…

— Стойте, где стоите, — перебил Бена Джаред, не давая ему пройти дальше ступеней веранды. — Что бы там ни было между мной и Авой, это не ваше дело.

— Она моя дочь.

— С каких это пор?

Бен вздрогнул и нахмурился, отчего морщины на лице стали резче.

— Ты узнаешь, что быть отцом и радостно, и сложно, особенно если навязывать собственные дурацкие, тупые идеи тем, кого любишь.

Джаред насмешливо фыркнул.

— Не думаю, что буду обращаться к вам за советами относительно того, как быть отцом.

— Ладно, хорошо. — Бен сорвал с головы шляпу и отряхнул ее о джинсы. — Но ты совершаешь еще большую ошибку, чем совершил я, Джаред.

— Мистер Редвулф, — поправил его Джаред враждебным тоном.

Покачав головой, Бен сказал:

— Месть — одинокое занятие.

Джаред почувствовал сильнейшее раздражение. Сначала Муна, а теперь Бен Томпсон. Какого черта?!

— Я уже давно одинок, так что мне не привыкать.

— Может быть, но неужели именно такое наследство ты хочешь оставить Лили?

Джаред шагнул вперед и приблизился к Бену вплотную.

— Не говорите о моей малышке. Не говорите о ней никогда. У вас нет такого права после того, что вы сделали.

Во взгляде Бена читались безысходность и печаль.

— Да. Все верно, — тихо подтвердил он.

— Еще бы не верно. — И Джаред произнес слова, которые так давно мечтал сказать:

— А теперь убирайтесь к черту с моей земли!

Бен Томпсон медленно кивнул, потом, сразу как-то сгорбившись, пошел к своему грузовику.

— И вот еще что, мистер Редвулф, — сказал он, останавливаясь.

— Что?

— Мне действительно очень жаль, что я раньше был таким; жаль, что выгнал вас с Муной. Но больше всего я виню себя за то, что лишил собственную дочь выбора, узнав о ее беременности, и отнял у тебя возможность увидеть рождение своего ребенка. — Он залез в кабину, захлопнул дверцу и, высунувшись из окна, добавил:

— Каждый мужчина этого заслуживает.

Наблюдая, как Бен Томпсон отъезжает, Джаред отчаянно цеплялся за оставшуюся в сердце ненависть. Но где-то глубоко внутри рождались другие, совершенно неописуемые эмоции, грозившие целиком смести это жалкое чувство.

Часы показывали пять. Репетиция свадебной церемонии должна была начаться час назад.

Ава сидела среди членов семьи и близких друзей в красивейшем месте на берегу озера, которое Рита выбрала для своей церемонии. Под тенистым деревом стоял стол с сэндвичами, а рядом на стульях разместились приглашенные. Сидя в переднем ряду, Ава разглаживала на коленях свое синее шелковое платье и думала, как было бы хорошо, если бы сидевшие позади нее женщины заткнулись. Но куда там.

— Где же жених? — шепотом спросила Тилли Эдвардс.

Глэдис Мейсон, певица на свадьбах и единственная в Парадизе платиновая блондинка, носившая на голове пышное сооружение, похожее на улей, хихикнула, словно школьница.

— Может, он вообще не явится?

— Ох, Глэдис, это просто ужасно.

— Но похоже на правду.

— Бедная, бедная Рита, — сказала Тилли, поцокав языком. — Ее семья натерпелась такого горя.

Услышав эти слова, Ава вскочила, презрительно посмотрела на обеих женщин и направилась к проходу. Вот сплетницы! Тилли и Глэдис пошли красными пятнами и опустили глаза, явно ожидая хорошего разноса. Но Ава не стала с ними связываться и прошла мимо. Эти кумушки того не стоили. Ей надо было найти сестру.

Она заметила Риту у самой воды: та сидела под деревом и спокойно потягивала диетическую содовую.

— Привет, — сказала Ава, устраиваясь рядом с сестрой.

— И тебе привет. — Рита улыбнулась.

— У тебя спокойный вид.

Рита пожала плечами.

— Я и чувствую себя так же.

— Там идут разговоры, сестричка.

— Ты имеешь в виду, по поводу отсутствия Сакира?

— Ну да. — Ава усмехнулась.

— Пускай поговорят. Мне абсолютно безразлично, что там жужжит старый улей и вся эта команда. — Она допила содовую и вздохнула. — Сакир только что звонил: дела задерживают его в Бостоне. Он приедет завтра.

— А его родственники?

— Они тоже задерживаются.

— Тоже дела?

— Угу Ава почувствовала, как кольнуло внутри. Ритино объяснение звучало невероятно странно; но не менее странным было и ее поведение. Большинство невест впало бы в истерику, если бы жених не появился на репетиции. Хотя, с другой стороны, у Риты никогда не наблюдалось склонности к истерикам…

— Ладно, сестренка, — сказала Ава, чтобы нарушить молчание.

— Ты говоришь так, будто не веришь мне.

— Рита, я просто хочу, чтобы этот день ничем не омрачался, только и всего. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Не беспокойся. — Рита похлопала Аву по руке. Он только что позвонил мне, извинился и заверил, что безумно любит меня. — Она весело улыбнулась. Он действительно занят. Сказал, чтобы мы репетировали без него, а завтра я ему все расскажу.

Аве страшно хотелось расспросить сестру об этом человеке, дать ей понять, что считает все это подозрительным и сомневается, действительно ли Сакир ей подходит. Но она промолчала. Она видела, как очень многие семьи распадались из-за чужих мнений относительно любимого или любимой. Да и ее личная судьба разве не прямое доказательство? Ава не собиралась ссориться с сестрой. Она просто будет рядом и поддержит Риту, что бы ни случилось завтра.

— Ладно, но надо уже начинать.

Рита встала и протянула сестре руку.

— Что ж, тогда пошли.

— А кто будет играть роль жениха? — обеспокоенно спросила Ава.

На Ритином лице появилась лукавая улыбка.

— Может быть, Джаред?

— Это не смешно.

— А я сказала это вовсе не для смеха. — Приподняв бровь, она посмотрела через плечо Авы. — Ты как, Джаред, не против?

— Без проблем.

От знакомого голоса у Авы перехватило дыхание. Она обернулась. Джаред стоял на фоне цветущих кустов и выглядел сногсшибательно красивым в голубых джинсах и черной рубашке, с волосами, стянутыми в хвост.

— Пришел убедиться, что я не сбежала из города? — спросила она немного натянуто.

Серые глаза потемнели.

— Я должен оберегать то, что принадлежит мне, Ава. Ты это знаешь.

— Я это знаю, но я же обещала тебе, что Лили всегда будет в твоей жизни. — Болезненный спазм сжал горло. Ох уж эти эмоции! Всю ночь она провела в тщетных попытках изгнать Джареда из своих мыслей, души и сердца. — Если хочешь знать, — продолжала она, — я уже позвонила в Нью-Йорк и уволилась с работы. Мы переедем сюда на постоянное жительство, и тогда Лили сможет жить недалеко от тебя.

— Это правда? — Джаред ошеломленно уставился на женщину.

— Да, правда.

— Ава… — Он покачал головой, его взгляд смягчился.

— Так что нет необходимости меня проверять, ясно? — резко сказала она и хотела пройти мимо.

Джаред схватил ее за запястье и мягко, но решительно повернул к себе.

— Я пришел не за тем, чтобы проверять тебя.

Хотя такая мысль меня посещала. — Он улыбнулся чуть мрачноватой улыбкой. — Вообще-то мы с Муной пришли посмотреть репетицию по настоянию твоей сестры.

Ава повернулась к Рите и вопросительно уставилась на нее.

— Вот как?

— Послушайте, ребята, — примирительно сказала Рита, указывая на гостей и священника, — все ждут. Предлагаю вам сыграть у алтаря роли жениха и невесты.

— Что? — Джаред чуть не задохнулся.

— Рита Томпсон… — начала Ава угрожающим тоном.

Но сестра ее быстро перебила, передернув плечами:

— Мне будет как-то не по себе стоять у алтаря не с Сакиром, а с другим мужчиной.

— Ты, должно быть, шутишь? — изумилась Ава.

— Ну, сестричка, — умоляюще затянула Рита, — я очень тебя прошу, и тебя, Джаред. Пожалуйста.

Избавьте меня от еще большей неловкости, а? В конце концов, это может стать вашим подарком к моей свадьбе.

Ава и Джаред смотрели на Риту как на сумасшедшую. Ава уже готова была предложить сестре окунуться в прохладную воду озера. Может, Рита перегрелась? Но Джаред потянул ее за руку.

— Давай просто покончим скорее с этим делом, пробормотал он, таща Аву к толпе собравшихся.

Радостно взвизгнув, Рита устремилась к гостям, призывая всех занять свои места и объясняя ситуацию. Джаред и Ава прошли в конец прохода и ждали, когда заиграет музыка. Они молча стояли рядом, не касаясь друг друга. Наконец Лили подняла свою корзинку и пошла по проходу, рассыпая перед ними листья, заменявшие на репетиции цветы. Ава почувствовала, как Джаред придвинулся ближе к ней. Когда она подняла голову и решилась взглянуть на мужчину, тот улыбнулся, и в его глазах светилась нежность.

Его любовь предназначена нашей дочери, напомнила Ава себе, идя рядом с Джаредом по проходу по направлению к священнику. Он любит Лили, а не ее мать, и чем скорее она это усвоит, тем лучше.

— Возлюбленные братья и сестры, — начал священник, и его голос разнесся над водой. — Мы собрались сегодня, чтобы торжественно скрепить любовь между этим мужчиной и этой женщиной.

Ава вдруг ощутила слабость. Слова священника вливались ей в душу. Сколько раз мечтала она о таком мгновении? Она выходит замуж за Джареда, говорит, что любит его больше всего на свете — и все это в присутствии многих свидетелей, а главное — человека, который так долго держал их в разлуке.

— Любовь — это большой дар, это счастливый дар. Любовь терпелива и добра. Любовь излечивает и воссоздает. — Священник улыбнулся сначала Аве, потом Джареду. — Эти две души явно созданы друг для друга, это видно любому человеку.

Она не могла не смотреть на стоявшего рядом Джареда. От стального пристального взгляда у нее внутри все ныло от желания.

— Когда мы даем брачные клятвы, — продолжал священник, — мы вступаем в союз такой глубины и такой хрупкости, что это может даже немного пугать. Но ни одна великая награда не даруется без великого акта веры.

Для Авы эти слова были полны глубокого смысла, и она задумалась, слышит ли их Джаред сквозь свои гнев и боль.

— Берешь ли ты эту женщину себе в жены? спросил священник.

В глазах Джареда отразилась настоящая борьба всех чувств, о которых Аве только приходилось слышать. Но в конце концов он произнес твердое «да».

— А ты берешь этого мужчину себе в мужья?

Ава давно знала ответ на этот вопрос. Она кивнула; горло перехватила вся любовь, которую она до сих пор носила в своем сердце.

— Да, я беру. Очень.

Среди собравшихся послышался сдержанный смех. Но Аве было все равно, ей был важен лишь один человек, который сейчас стоял рядом.

— В этом месте происходит обмен кольцами и произносятся сопровождающие его слова. — Священник полистал свою книгу. — Так, присутствует ли здесь кто-нибудь, кто может привести вескую причину, препятствующую союзу этих двух людей?

Джаред молча смотрел на Аву. Она тоже не отводила от него глаз. Ава попыталась вообразить, что все это происходит на самом деле и что сегодняшнюю ночь они проведут в одной постели, как муж и жена.

— Данной мне властью я объявляю вас мужем и женой, — торжественно произнес священник и, улыбнувшись Джареду, прошептал:

— Можешь поцеловать свою красавицу невесту.

Ава замерла. Она очень хотела, чтобы Джаред поцеловал ее, чтобы простил ей прошлое, чтобы снова хотел ее, чтобы ему опять стало нужным все это — их любовь, брак на всю жизнь, их дочь и другие дети, которые у них будут.

Грустная улыбка тронула красивые губы Джареда.

— Мы подождем до своего дня свадьбы.

Ава почувствовала слезы, подступившие к горлу, и с трудом сглотнула. Она не заплачет. Она и так уж часто плакала после возвращения в Парадиз.

Ава вскинула подбородок и взяла Джареда под руку, чтобы он провел ее по проходу обратно.

При их приближении Рита просияла.

— Идеальная невеста и идеальный жених.

— Пойду выпью чего-нибудь, — тихо сказала Ава, отпустила руку Джареда и быстро направилась к столу с напитками.

— Не надо больше убегать, Nahtona, — услышала она ласковый голос Муны и почувствовала ее теплую ладонь на своем плече.

— На этот раз я не убегаю, — ответила Ава. Просто я даю твоему внуку ту свободу, которую он хочет.

— Это не то, чего он хочет.

— Ну, меня-то он точно не хочет.

— Ты ошибаешься.

Внезапно налетевший с озера порыв ветра дунул Аве в лицо.

— Извини меня, Муна. Мне надо посмотреть, как там Лили.

— Когда мой внук придет к тебе, прислушайся к его сердцу своим.

— Почему ты думаешь, что он придет ко мне?

— Я знаю эти вещи, Nahtona.

Ава пошла было прочь, но потом вернулась.

— Ты когда-нибудь скажешь мне, что означает это слово?

Муна улыбнулась и по-матерински поцеловала Аву в щеку.

— Оно означает «доченька».