Звездное озеро

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джаред резко затянул тиски. Как это говорят? Тяжелая работа сгонит семь потов и охладит голову?

Он вытер лоб. Те, кто это придумал, ничего не понимают. Сейчас полдень, жара стоит невыносимая, а он не остыл ни снаружи, ни внутри. Злость накатывала каждый раз, когда он вспоминал об обмане Авы. Как она посмела украсть у него четыре года общения с дочкой?!

Джаред схватил кусок наждачной бумаги и стал полировать палочку для деревянной лошадки, которую мастерил для Лили. Он хотел, чтобы этот подарок стал началом, чтобы он понравился дочке.

Игрушка, которую он мастерил сейчас, была совсем не такой великолепной и затейливой с точки зрения резьбы, но это не имело значения. Важно то, что Лили получит ее сейчас, у нее появится какая-то вещь от него, которой она будет владеть и играть.

— Что тебя так гложет, Редвулф?

Джаред поднял голову и увидел на пороге мастерской Тима Донахью, старшего работника его ранчо, который смотрел на него из-под копны выгоревших на солнце волос с нескрываемым любопытством.

— Ничего меня не гложет.

Тим негромко засмеялся.

— Наверняка что-то такое есть. У тебя это на лице написано. — Он шагнул внутрь, подошел к верстаку. — Это для кого?

Джаред молчал. Он обещал Аве, что они пока ничего не будут говорить Лили, дожидаясь подходящего момента. Но распространялось ли это обещание на других? Ведь Тим его друг. И хотя он был лет на двадцать старше Джареда, за последние четыре года они почти сроднились. Тим стал человеком, которому Джаред доверял. Он знал всю историю с бегством Авы и знал, что она сейчас в Парадизе.

Джаред потер подбородок. Он ничуть не сомневался в многократно проверенной надежности друга, но хотел быть абсолютно уверен, что человеком, от которого его дочь узнает правду, будет он сам.

Джаред улыбнулся и уклончиво произнес:

— Это для девочки по имени Лили.

— Лили, вот оно что. — Тим широко ухмыльнулся, взял молоток и начал закреплять кожаные петли для уздечки лошадки мебельными гвоздиками. Этой девочке сколько же годков? Двадцать два?

— Скорее три с половиной.

Загорелое и обветренное лицо Тима выражало крайнее изумление.

— И зачем же ты крутишься возле трехлетних девочек?

— Я не кручусь.

— Тем более сейчас, когда здесь Ава?

Звук ее имени заставил Джареда вздрогнуть, и рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Я уже говорил тебе, Донахью, между Авой и мной давно все кончено.

— Ну да, верно. Ты говорил. — Тим поскреб подбородок. — Так, может быть, лошадка, которую ты мастеришь, нужна тебе, чтобы подъехать к мамаше малышки Лили? Ну, ты молодец.

Джаред досадливо вздохнул.

— Тебе что-нибудь нужно, Донахью? Или ты явился, чтобы доставать меня?

Тим слегка пожал плечами.

— Я просто хотел помочь тебе, босс. Вот и все.

— Ну так и помогай тогда.

Хохотнув, Тим поднял вверх молоток.

— Ты знаешь, что это за предмет?

— Я думал, молоток предназначен для того, чтобы треснуть тебя по башке, как только ты задашь очередной глупый вопрос, — хмыкнул Джаред.

— Да, такое возможно, — задумчиво изрек Тим. — Буду чрезвычайно рад это доказать.

Позади раздался смех Муны.

— Всякий раз одно и то же. Работают бок о бок, пропекли солнцем спины, ростом вымахали, как те дубы, а ссорятся, словно две рыси из-за оленя.

Тим перепрыгнул через лошадку и поцеловал старую женщину в щеку.

— Ne-tone to-mohta-he, Муна?

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Hahoo, Тим.

Джаред хмыкнул.

— Тебе не обязательно благодарить его, Муна. И не учи его больше говорить по-шайенски.

— Почему?

— Он пользуется этим, чтобы подцеплять женщин. — Джаред прикрепил к палке лошадиную голову и, довольный своей работой, вынес ее из мастерской.

— А что в этом плохого? — поинтересовалась Муна.

Тим шел следом и улыбался во весь рот.

— Да, что в этом плохого? — поддакнул он.

— Хотя бы то, что ты притворяешься тем, кем не являешься. — Джаред бережно положил лошадку на траву. Ему показалось, что тон их шутливой перепалки вдруг несколько изменился. Наверное, это из-за его настроения, из-за того, что было у него с Авой. — Ведь это самая что ни на есть настоящая ложь.

— Не надо так круто, босс. Слушай, даю тебе честное слово, что не буду использовать шайенский язык, чтобы соблазнить мамашу малышки Лили.

— Так ты, выходит, знаком с Авой? — быстро спросила его Муна.

Глаза Тима округлились.

— Значит, Ава — мать Лили? Теперь мне понятно. — Он широко улыбнулся. — Нет, Муна, моя хорошая, я не имел удовольствия познакомиться с Авой, хотя очень много о ней слышал.

Джаред бросил на друга испепеляющий взгляд, но потом резко себя одернул. Что с ним творится?

Чего это он взъелся на Тима за безобидное поддразнивание, касающееся женщины, которая для него уже ничего не значит?

Именно в этот момент на подъездной аллее показалась машина Авы. Вопреки той мысли, что посетила его секунду назад, Джаред почувствовал, что его губы расплываются в улыбке. А вот и Лили машет ему с заднего сиденья.

Тим пристально посмотрел на Джареда.

— Очаровательная малышка.

— Да.

— И ее мать, Ава. Красивое имя.

— Она и сама красивая, — сказала Муна, прикрывая ладонью глаза от солнца.

— Правда? — Тим осклабился.

— Тебе никуда не надо идти? — пробормотал Джаред сквозь зубы.

— Не-а.

Джаред смотрел, как Ава паркуется. Черт возьми, он рад видеть их обеих. Что ж, может быть, это и неплохо. Ни к чему Лили знать, что он сердит на ее мать. Нет. Он будет с ней приветлив. Пусть им обеим будет хорошо у него на ранчо.

Ава вышла из машины и неуверенно улыбнулась. Джинсы сидели на ней так, что их следовало бы объявить вне закона. Джаред почувствовал испарину. Выцветшая ткань казалась наклеенной на ее стройные бедра, а белый топ на узеньких бретельках четко обрисовывал высокую грудь.

Когда она направилась к ним, Тим протяжно свистнул. У Джареда не осталось времени пнуть его как следует, потому что в этот момент дочь бросилась к нему и запрыгнула на руки. Она весила меньше чем лошадиная попона, а ее золотисто-каштановые волосы пахли солнцем. Он поднял девочку над головой, и она залилась восторженным смехом.

— Я весь потный, Звездочка, — сказал он, называя ее прозвищем, которым окрестила ее Муна.

— Это ничего. — Лили крепко обняла его за шею. Как поживает Тайка? Ее жеребеночек уже родился?

— Нет еще. — Джаред улыбнулся. — Я же обещал тебе, что ты это увидишь, помнишь?

Лили кивнула. Потом увидела что-то у него за спиной, и ее глаза округлились.

— А что это такое?

Джаред оглянулся через плечо.

— Это лошадка. Твоя лошадка.

— Моя? Подарок ко дню рождения?

Джаред окаменел. День рождения? Он не знал, что у нее день рождения. Сердце болезненно сжалось, когда он подумал, сколько дней рождения уже пропустил. Он почувствовал, как в нем снова поднимается гнев, но загнал его обратно. Лили все еще находилась у него на руках, и он не хотел, чтобы дочка уловила его состояние.

— А когда твой день рождения, солнышко? спросил он.

— Мне будет четыре года через шесть месяцев, гордо сказала она.

— Надо же, уже четыре, — деланно изумился Джаред, в душе радуясь, что у него в запасе такая масса времени и он успеет подготовиться к этому великому дню.

— Посмотри, мамуля, — возбужденно закричала Лили. — Видишь? Это лошадка, она для меня!

— О, Джаред… — Ава прикоснулась к его руке, но тут же отдернула пальцы. — Это просто чудо.

Лошадка получилась замечательной.

— Спасибо, — напряженным голосом сказал он. Мне кое-кто помог.

Ава взглянула на Тима, который топтался за спиной Джареда, ковыряя мыском сапога муравейник.

— Извините меня за невежливость. Я Ава Томпсон. — Она мило порозовела и улыбнулась ему.

От этой лучезарной улыбки Джареда обдало жаром, и он ощутил что-то очень похожее на вспышку ревности. Взглянув на Тима, он заметил, что тот стоит и таращится словно зачарованный.

Джаред пробормотал какое-то проклятие и уже хотел сказать этому типу, чтобы тот поднял, наконец, свою челюсть с земли, пока этого не сделал он сам. Но тут Тим очнулся от транса и протянул Аве руку.

— Тим Донахью, мэм.

— Мой старший работник, — сухо добавил Джаред.

Ава опять улыбнулась своей неотразимой улыбкой и пожала протянутую руку.

— Рада познакомиться с вами, Тим.

— Взаимно. Я много о вас слышал, и, с вашего позволения, слова Джареда о вас попадают в самую точку. Вы и впрямь прекрасны, как техасский закат.

На этот раз румянец Авы стал ярче, а взгляд метнулся в сторону Джареда.

— Тебе пора убираться отсюда, Донахью, — прорычал Джаред. — И поживее.

К счастью, именно в этот момент в их неловкий полукруг ворвалась Лили.

— А можно мне покататься на деревянной лошадке, Джаред? Можно? Можно?

Джаред посмотрел на Аву, и их взгляды встретились. Черт побери, к месту он прирос, что ли?

— Я проверю, чтобы палочка была надежно закреплена, — с усмешкой в голосе предложил Тим.

— Мы с мамулей и Джаредом будем играть целый день, — громко сообщила Лили, когда они пошли доделывать лошадку.

— Играть целый день? — Оглянувшись через плечо, Тим бросил долгий взгляд на Аву и сказал: Это может быть интересно.

Губы Джареда сложились в тонкую гневную линию. Не хватало еще, чтобы друг подзуживал насчет Авы. Тим знал все, что ему пришлось из-за нее пережить, сколько времени ему потребовалось, чтобы выбросить эту женщину из головы и сердца.

Черт подери, да если бы Тим не был таким надежным работником, он выставил бы его в два счета прямо после ужина. Надо же, передал Аве, что он о ней говорил! Проклятье! Это просто подло.

— Зря ты с ними не пошел, — сказала Ава, нарушив молчание. — Она так ждала встречи с тобой.

Джаред кивнул, пребывая в какой-то нерешительности, но тут же напомнил себе, что его интересует только общение с Лили.

— Что ж, чувствуй себя на ранчо как дома, не стесняйся…

— Ава, не хочешь ли чаю со льдом? — предложила Муна.

Ава почти с облегчением улыбнулась Джареду.

— Похоже, обо мне есть кому позаботиться.

Ава отпила глоток освежающего чая, потом подняла голову и улыбнулась Муне, сидевшей напротив.

— Мята и лимонная трава. Мой любимый. ;

— Я помню, — сказала пожилая женщина. Ее глаза лучились теплом. — Прошло не так уж; много времени.

Чувствуя какую-то тяжесть в груди, Ава тихо сказала:

— А мне кажется, будто целая вечность.

— Вдали от Парадиза или от Джареда?

Ава усмехнулась, покачала головой. Что тут поделаешь? Именно такой она знала, любила и помнила Муну. Никакого хождения вокруг да около, только прямой разговор, хотя свои «трудные» вопросы она всегда умела задавать необидно и дружелюбно.

— Мне не хватало обоих, — призналась Ава. Может быть, одного больше, чем другого.

Муна потянулась через дубовый стол и накрыла бледную руку Авы.

— Теперь ты здесь, девочка, а все остальное не важно.

Она проглотила стоявший в горле ком и тихо сказала:

— Я хочу сказать, как мне жаль, что…

Муна отрицательно замотала головой.

— Нет-нет, не будем говорить об этом. Ты выбрала тот путь, который казался тебе наиболее благоприятным — или наименее болезненным. Я знаю. Может, так оно и было. А может, и нет. — Ветерок, лениво впорхнувший в большое окно, шевельнул несколько волосков, выбившихся из ее черных с проседью кос. — Живи сейчас, этой вот минутой, и ни о чем не жалей, Nahtona.

— Nahtona? Что это значит?

Муна ласково улыбнулась.

— Скажу тебе как-нибудь в другой раз, дорогая.

Ава согласно кивнула и повернулась к окну.

Уголки ее губ тронула улыбка.

На большой лужайке, между цветами и красивейшими тенистыми деревьями, верхом на деревянной лошадке кругами носилась ее дочь, держась одной рукой за палку, а другой сжимая уздечку. Джаред лихо выкрикивал «йе-ха», длинные волосы Лили развевались на ветру, а личико сияло чистейшим восторгом.

Внезапно радость на лице Авы померкла, и она снова повернулась к Муне.

— Я должна сказать одну вещь.

— Ладно, говори.

— Я не горжусь тем, что выбрала этот путь.

Муна улыбнулась.

— Тогда выбери другой.

— Думаю, что уже выбрала. — Ава быстро взглянула в окно. — Во всяком случае, надеюсь на это.

— Оглядываться назад и находить сделанные в прошлом ошибки намного легче, чем видеть их в текущем времени. — Пожилая женщина налила Аве еще стакан душистого чая. — Это хорошо знает твой отец.

— Мой отец? — изумленно переспросила Ава.

— Он тоже выбрал другой путь.

— Да. — Она шумно выдохнула. — Рита мне тоже это говорила. Хотя не знаю, смогу ли я когда-нибудь в это поверить.

— И почему мы так боимся прощать? — Вопрос Муны прозвучал скорее риторически. Потом она взглянула на Аву и улыбнулась. — Спасибо, что привезла Лили познакомиться с отцом. И с прабабушкой.

— Я не специально планировала… так уж получилось… Ритина свадьба…

Улыбка Муны стала еще шире.

— Вам всем пришла пора узнать правду друг о друге.

Джаред заметил, что Ава посмотрела на часы второй раз за последние полчаса. Было около половины девятого, уже стемнело и стало прохладнее, чем обычно. Ему не хотелось, чтобы Ава и Лили уезжали, но понимал, что этого не избежать.

Первый его полноценный день, проведенный с дочкой, оказался одним из лучших в его жизни, а потом, когда Ава вышла к ним на лужайку и, растянувшись на траве, стала наблюдать за бегущими по небу облаками, Джаред почувствовал, что почти счастлив.

Муна приготовила восхитительный обед, потом Джаред развел в камине огонь, и они сидели вчетвером в гостиной, рассказывали анекдоты и загадывали загадки. В эти спокойные часы они все забыли о прошлом, особенно когда Муна принялась рассказывать, как еще совсем молоденькой девушкой жила в резервации. Лили сидела словно завороженная у ног прабабушки, впитывая каждое ее слово.

Время пролетело незаметно. Джаред заметил, что глаза девочки медленно закрылись, и она мирно задремала, положив головку на колени матери.

Им пора ехать, подумал Джаред. Ведь у них не семья, хотя этот вечер очень походил на семейный.

И чем скорее он поймет это, тем лучше.

Ава взяла Лили на руки, и мужчина невольно представил себе картину, как Лили в младенческом возрасте сосет грудь Авы и что-то воркует себе под нос. Он так много всего пропустил.

Ава встретилась с ним взглядом, прошептала:

— Мне надо отвезти ее домой.

— Лили может остаться. — Слова вылетели у него прежде, чем он успел остановиться. — Для нее есть комната. — И, немного помолчав, добавил:

— И для тебя тоже.

Как проведет эти ночные часы до рассвета, он не представлял и уговаривал себя держаться подальше от Авы. Ему нужна и важна только Лили.

— Наверное, не стоит, — начала Ава. — Это незнакомый дом, и…

— Она заснула. — Муна поднялась со своего кресла возле камина, подошла к Аве и тронула ее плечо. — Позволь ей остаться.

— Ладно. — Перед пожилой женщиной невозможно было устоять.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Муна. — Мне надо закончить несколько корзинок. Спокойной ночи, Ава, Джаред. — Она наклонилась, поцеловала Лили в раскрасневшуюся щечку. — Спокойной ночи, Звездочка.

Крепко спящая девочка не шелохнулась.

— Позволь мне уложить Лили, — попросил Джаред. — А потом я покажу тебе, где ты будешь спать, — Хорошо.

Он опустился на колени возле Авы и нежно коснулся ребенка. На одно короткое мгновение они все составили одно целое, и Джаред испытал такое мощное чувство притяжения, перед которым с трудом устоял. Нежный аромат духов Авы проник в его легкие. Она все еще пользуется этими духами. Зачем? И почему их физическое влечение не умерло — и даже не уменьшилось — за четыре года? Даже сейчас, когда он узнал, что Ава все это время обманывала его, скрывая от него дочь, Джаред страстно желал ее.

Их взгляды встретились и зацепились. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были неумолимое тиканье часов, потрескивание огня и глубокое, ровное дыхание Лили.

Потом Ава отвела глаза и отдала ему дочку.

— Пожалуй, я пойду посмотрю, не надо ли что-нибудь сделать на кухне. Муна после обеда все время была с нами.

— Я уверен, что все в порядке. У нас в доме есть помощница.

— Правда? Я ее не видела.

Джаред бережно прижал дочку к себе и прошептал:

— Она старается не попадаться бабушке на глаза. Я нанял эту женщину помогать по хозяйству, чтобы Муна наконец-то отдохнула, но моя упрямая бабушка, вместо того чтобы быть благодарной, обиделась.

Ава тихонько засмеялась.

— Лили тоже бывает упрямой, когда хочет что-то сделать сама. Должно быть, она унаследовала это от Муны.

Сказав это, она побледнела. Ей стало опять стыдно и грустно оттого, что она прятала Лили и от доброй Муны. Но теперь этого уже не исправить. Что сделано, то сделано.

— А ты с нами не поднимешься? — с надеждой спросил Джаред. — Ты ведь верно сказала — незнакомый дом, незнакомая постель.

Она покачала головой.

— Я посижу пока здесь. Хочу, чтобы ты побыл с ней это время.

— Если передумаешь, ее комната наверху, вторая дверь справа. — Джаред шагнул к лестнице.

— Ой, подожди-ка, — окликнула Ава и вытащила из своей синей спортивной сумки какую-то книгу. Лили иногда ненадолго просыпается, когда я ее укладываю, и любит, чтобы ей немножко почитали. Ава подошла и протянула ему книгу «Дающее дерево». — Это ее любимая.

Черный бархат ночного неба был усыпан сверкающими алмазами звезд. Опершись на перила просторного балкона своей комнаты, Ава окинула взглядом владения Джареда. Прохладный воздух ласкал кожу; она закрыла глаза и вдохнула аромат роз и… сена.

— Тебе нужно что-нибудь еще?

Ава вздрогнула от звука желанного голоса и увидела на соседнем балконе Джареда. У нее перехватило дыхание. Значит, их комнаты рядом? Разумно ли это с его стороны?

Пятнадцать минут назад он казался гораздо мягче и нежнее, когда укладывал Лили в кроватку.

Сейчас перед ней стоял сильный мужчина, одетый в трикотажную рубашку и джинсы, который занимал почти все пространство балкона. Мягкий свет из комнаты окружал туманным ореолом его высокую, хорошо сложенную фигуру. Джаред на самом деле являлся самым сексуальным из всех ныне живущих мужчин, а их кровати разделяла лишь стена.

Четыре года назад она стояла бы рядом с ним, обнимала его, целовала бы эти соблазнительные губы, когда и сколько захочет. Но теперь…

— Подушки, может, еще одно одеяло? — Джаред запустил пальцы в свои густые черные волосы.

Как бы Ава хотела сделать то же самое.

— Нет, все отлично. Утром ты от нас избавишься. Спасибо за… гостеприимство.

Он скрестил руки на груди, прислонился к перилам.

— Звучит так, словно у нас здесь загородный пансионат.

— В таком случае, дай мне ключ от мини-бара.

— Что, необходимо принять дозу «Милки-Уэй»?

— Просто умираю. — Ава покачала головой и тихо засмеялась. — Не могу поверить, что ты все еще помнишь.

Мужчина оттолкнулся от перил и улыбнулся.

— Дело ведь было нешуточное. Не будет «Милки-Уэй» — не будет поцелуя. Не будет поцелуя — не будет… — Он резко замолчал и сунул руки в карманы джинсов.

Аве стало жарко, хотя дул прохладный ветерок.

Она отдалась сугубо личным воспоминаниям, которые до сих пор хранила глубоко в сердце. Каждый вечер у нее на тумбочке появлялся батончик «Милки-Уэй». И каждую ночь, когда ей удавалось выбраться, чтобы встретиться с ним, она долго благодарила Джареда. Потом они вместе съедали батончик.

— Послушай, я тут подумал, — прервал ее воспоминания Джаред, — что ожесточение между родителями — это плохо для ребенка. Я готов вести себя корректно, если ты тоже согласна.

В этот момент Ава согласилась бы с чем угодно ради него. Она с трудом сглотнула.

— Корректность меня устраивает.

Вдруг его взгляд остановился на ее волосах. Он подошел к краю балкона.

— Не шевелись.

Джаред протянул руку, легко коснувшись ее лица. От ощущения его теплой ладони Ава чуть не растаяла. Мужчина отстранился, держа двумя пальцами белую ночную бабочку. Он подкинул ее в воздух, проводил взглядом и произнес;

— Пленница Парадиза.

Ава перестала дышать. Точнее не скажешь, он попал в самую точку.

Их глаза встретились на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы женщина вся затрепетала. Джаред отвернулся и ушел в свою комнату, бросив через плечо:

— Спокойной ночи, Ава.

Она смотрела ему вслед, полная благодарности тому, кто все это слышал там, наверху, за этими безупречной красоты звездами: ведь Джаред сказал «спокойной ночи», а не «прощай».