А вот и невеста

— Что?

— Ты не сказал, что у тебя в доме живёт домработница.

— Ты не спрашивала. Пошли, — сказал он, и потащил её в дом. — Позволь я покажу тебе, где ты проведёшь следующие три месяца.

Они прошли рука об руку по одному коридору, потом по другому. Дом был огромным, с до нелепости высокими потолками и широкими, никогда не заканчивающимися переходами. В таком огромном доме человек мог бы с лёгкостью заблудиться. Ворсистые зелёные шторы и пушистый ковёр приятно контрастировали со стенами кремового цвета. На них красовались богатые, нарисованные маслом картины, придавая дому теплоты, хотя глубокая тишина заставила её задуматься, как же один мужчина и его домработница могут жить в таком огромном здании.

Дом большой, решила Саманта, но и близко не такой огромный, как самомнение ДеМарко. Каждый раз, когда она считала, что её решительность тает на глазах, то вспоминала обо всех историях, что читала о нём. Он был помолвлен более чем единожды, и каждый раз отступал в последний момент. Актёр оплодотворил такое количество женщин, что она потеряла им счёт ещё много лет назад. Ещё была история о том, как его мать много раз пыталась встретиться с ним, но он отказывался иметь с ней какие-либо дела. Историй было множество.

Каким-то образом ей придётся найти способ жить с этим мужчиной и не поддаться на его очарование. Это будет нелегко. Каждый раз, когда Сэм смотрела ему в глаза, она чувствовала сексуальную энергию, искрящуюся между ними.

Они поднялись по широкой круговой лестнице с изготовленными на заказ коваными перилами, которая выходила на большую площадку, и переходила в очередной длинный коридор, пока, наконец, не достигли пункта назначения. Его спальня была больше, чем вся её квартира, и тут было достаточно места для королевских размеров кровати, камина и гардероба, размером с гараж на две машины.

— А где ты будешь спать? — спросила она.

— Прямо здесь, с тобой.

— Я не собираюсь спать с тобой в одной комнате следующие три месяца. Мне нужно собственное место.

— Ты забываешь о нашем соглашении. Если Мария или Нестер...

— Кто такой Нестер?

— Садовник. Он приходит несколько раз в неделю. Есть ещё парень, который ухаживает за бассейном и иногда помогает Марии, когда её требуется помощь. Если они увидят, что ты спишь в другой комнате, появится куча разговоров и спекуляций.

— На Гавайях ты спал на диване. Почему сейчас мы должны делить одну постель?

Его взгляд стал острым.

— Здесь нет дивана, и кроме того, я хотел дать тебе время привыкнуть ко мне. Я устал играть в игры. Мы заключили сделку. Мы женаты и мы будем делить спальню и эту постель.

— Было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты предупредил меня об этом до этого момента.

— И испортить сюрприз? Не волнуйся, — продолжил он, — в кровати достаточно места для нас обоих, хоть я и верю, что было бы лучше, если бы мы консумировали брак прямо сейчас. Мы могли бы покончить со всей этой глупостью раз и навсегда.

Она засмеялась.

— Ладно, — сказал он. — Можешь продолжать строить из себя недотрогу, но я не собираюсь облегчать для тебя эту ситуацию, Джонстон.

— В смысле?

— Для начала, — ответил Доминик, и его губы оказались слишком близко к её губам, — иногда я хожу голый. Считай это предупреждением.

Она сделала шаг назад и покачала головой.

— И я уверена, что при этом, ты бьёшь себя в грудь и кричишь как Тарзан. Пожалуйста, пусть моё присутствие не мешает твоему привычному поведению, — Сэм развеселилась и по какой-то причине почувствовала, что должна взять дело в свои руки. — Я здесь по одной единственной причине, — продолжила девушка. — Получить историю... твою историю. По какой-то чудовищной причине Америка хочет знать всё о Доминике ДеМарко, включая тот факт, что он ходит по своему огромному дому, в чём мать родила. Просто даже на миг не думай, что твоя нагота заставит меня захотеть тебя, потому, что если это то, на что ты надеешься, то ты ещё многого обо мне не знаешь.

Она подошла к матрасу, села на него и попрыгала. Доминик стоял перед ней – греческий бог во плоти. Что останавливает её от того, чтобы узнать о нём всё?

Всё.

Ради истории Сэм должна заняться с ним любовью, чтобы самой понять, из-за чего вся шумиха.

Она снова посмотрела на актёра. И увидела на его лице улыбку Чеширского кота.

— Ты думаешь, я хочу тебя, да?

— Совершенно верно. С нашей брачной ночи, я никогда не видел, чтобы женщина так изголодалась по любви.

— Давай, — сказала она. — Раздевайся. Прямо сейчас. Покажи, что у тебя есть. Посмотрим, заставишь ли ты меня желать тебя также как все те женщины.

Он задумчиво потёр подбородок.

— Хорошая попытка, но я так не думаю. А думаю, что подожду, пока ты не придёшь ко мне и искренне не станешь умолять снять всё с себя.

— Я не изголодалась по любви, — сказала Сэм, вставая на ноги. Она соблазнительно качнула бёдрами, и двинулась к нему; или надеялась, что это выглядело именно так. Подойдя к нему достаточно близко, чтобы ощутить мускусный запах мужского одеколона, девушка взяла его за рубашку и притянула к себе. Его грудь была твёрдой, плечи широкими. Он был более чем великолепен, и был не единственным, кто мог бы воспользоваться хорошей возней на сеновале.

Почувствовав прилив смелости, с бьющимся сердцем, она провела ладонью по его челюсти.

— Я говорю, давай сделаем это прямо здесь и прямо сейчас.

Когда Доминик улыбнулся, появились ямочки.

— Я думал, ты никогда не попросишь.

— Я не была с мужчиной уже очень давно, — сказала она ему. — Я трезвая, и готова, так что сделай всё хорошо, ДеМарко, потому, что следующего раза может не быть.

Он не выглядел убежденным.

Что-то сильное и мощное заструилось по её телу, когда она сняла рубашку с его тела, восхищаясь безукоризненными бицепсами и бронзовой грудью.

— Ты был прав с самого начала. Если мы собираемся какое-то время жить в одной комнате, мы могли бы извлечь из этого всё самое лучшее, — Сэм провела ладонью по его груди.

— Я рад, что ты наконец-то прозрела.

— Больше никаких игр, — промурлыкала она ему на ухо.

Он длинно и протяжно застонал, и Саманта поняла, что виляние бедрами и смелый разговор сработали.

— Я просто удовлетворяю свое сексуальное желание, — проговорила девушка самым хриплым голосом, на какой только была способна.

— Я это вижу.

Ощущая всё большее удовлетворение от своих нахальных действий, она сказала:

— Я была лишена мужских прикосновений уже очень давно.

— Это я уже слышал.

Неловко поднявшись на цыпочки, прижавшись грудью к его каменному прессу, Сэм накрыла его губы своими, склонив голову, пробуя его на вкус, наслаждаясь ощущением мужских губ на своих. В её животе порхали бабочки, лишая дыхания.

Сэм сделала шаг назад. Голова кружилась от одного простого поцелуя. Дерьмо. Она не намеревалась заходить так далеко. Теперь он был почти голый, и собирается снять свои брюки.

— Остановись прямо на этом месте, — сказала девушка, и её голос был похож на голос копа, чем на соблазнительницу, которую она сейчас изображала.

Одна его бровь поползла вверх.

— О нет, ты не собиралась.

— Это была шутка.

— Шутка? — он запустил руки в свои волосы. — Что, чёрт подери, это всё означало?

— Я хотела преподать тебе урок.

— И какой же безумный урок я должен был получить после того, как ты сосала мой язык и тёрлась об меня своим телом? — актёр наставил на неё палец. — Ты – динамщица, именно то, что я и говорил всё время.

Сэм наморщила нос. Он прав. Она играла с ним. И думала, что может заставить ДеМарко ощутить вкус его собственного поведения, но зашла слишком далеко. Если у них когда-нибудь и будет секс, то она бы хотела, чтобы это имело значение для обоих.

***

Напрягая все мышцы, Доминик изучал её. Он не был зол, или расстроен так же сильно, как был разочарован. Мужчина не помнил, когда в последний раз хотел женщину так, как хочет Сэм. И это не имело никакого смысла. Она была крошечным созданием, её бёдра и грудь не заслуживали даже упоминания. Девушка была невинна, вертихвостка, чёртова журналистка, готовая на всё, чтобы заполучить историю.

Он её предупреждал, но пропади всё пропадом, ей это было не нужно. В мгновение ока, маленькая шалунья взяла всё под свой контроль. Колыхание женских бедер привело его в восторг, прикосновение её языка было волнующим, но когда она прижалась к нему, охотница, мегера, то пробудила все чувства, и стала причиной его гибели.

Он ничего не хотел так сильно, как сорвать с них обоих одежду, поднять её на руки и отнести в постель.

Пропади всё пропадом. Она оказалась вертихвосткой – прекрасной вертихвосткой.

Покачав головой, он развернулся и направился в ванную, где провёл следующие пять минут стоя под холодным душем, почистил зубы, и приготовился ко сну. Доминик вышел одетый только в боксеры и, не удостоив её даже взгляда, улёгся под простыни и выключил лампу со своей стороны кровати.

— Прости меня, — произнесла она едва слышным голосом.

Он всё ещё ощущал её запах, дразнящий и соблазнительный, даже сейчас. Лежа на спине, закинув руки за голову, актёр лишь хмыкнул.

— Правда в том, — продолжала Сэм, — что я просто не хочу быть ещё одной женщиной в твоём длинном списке сексуальных партнерш.

— Я сплю, Сэм. Посмотри на мои глаза. Они закрыты.

— Если мы когда-нибудь займёмся любовью, я хочу чтобы это что-нибудь значило.

Он испустил долгий, тяжелый вздох. Как долго она собирается казнить себя, и мешать спать им обоим?

— Хоть я и не очень хорошо тебя знаю, — сказала девушка надломившимся голосом, — думаю, что ты – отличный парень.

С него хватит. Он опёрся на свой локоть.

— Сэм, не волнуйся о своей детской шутке. Я всё понял, хорошо? Ты не хочешь быть очередной заметкой в моей чёрной книжке...

— На изголовье твоей кровати, — поправила она. — У тебя есть чёрная книжка?

Он закатил глаза.

— Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Но я не могу давать тебе какие-либо обещания. Ни сейчас, ни потом. Каким-то образом мы это переживём. У нас нет выбора, — Доминик снова улёгся на подушки и похлопал по её стороне матраса. — Как я говорил раньше – это большая кровать. Я не собираюсь воспользоваться преимуществом, нет никаких поводов для волнения. Обещаю.

Снова закрыв глаза, он услышал её вздох перед тем, как за ней со щелчком закрылась дверь ванной.

Правда в том, что она беспокоила его. Чрезвычайно. Он этого не понимал, пока это не случилось. Всё не имеет никакого смысла. Большое дело – Сэм пришла к нему, затем кинула его. "Забудь об этом", — сказал ДеМарко сам себе, потом повернулся и уснул.

***

Несколько часов спустя, Сэм лежала рядом с Домиником и смотрела, как его грудь медленно поднимается и опускается. Он всю ночь ворочался с места на место.

Что, чёрт подери, я пытаюсь доказать? Она хотела преподать ему урок за то, что он заманил её в ловушку. Всё это время ДеМарко знал, что они оба будут вынуждены делить его спальню и постель, но не сказал ей об этом до самого последнего момента. Сэм думала, что проучит его, но всё её поведение сексуальной кошечки прошло даром.

Доминик часто казался скрытным и отчуждённым, но в тот момент она полностью завладела его вниманием, и увидела в нём намек на другого человека. Без всяких сомнений, он самый сексуальный мужчина из всех тех, которые ей когда-либо нравились. ДеМарко также любил флиртовать, был забавным, и, вроде как, милым. Сэм хотела его всего. И никогда не сможет понять это. Пришло время собраться с силами и попытаться осознать, как она собирается пережить следующие три месяца.

Будучи не в состоянии уснуть, девушка тихо выскользнула из постели. Она подняла с пола его рубашку и надела её. Закатала длинные рукава и застегнула одежду прежде, чем покинуть комнату. С любопытством, Сэм прошла к лестнице и прошла через очередной широкий коридор. Дальше мимо комнаты с закрытой дверью, которая, как она предположила, вела в комнату Марии. Следующая дверь справа была открыта. Еще одна королевских размеров кровать, как и в комнате Доминика, заполняла половину комнаты. Огромное двойное окно занимало всю стену, у противоположной стены размещались комод и зеркало.

Через окно она увидела большие просторы с пышной зелёной травой и хорошо ухоженными кустарниками, освещёнными дюжинами уличных лампочек. Прищурив глаза, Саманта попыталась рассмотреть, скрывается ли в деревьях ещё кто-нибудь, но в темноте ничего не смогла рассмотреть. Отвернувшись от окна, девушка побрела в смежную ванную, в которой имелись все удобства, включая телефон и интерком.

С висящего над раковиной зеркала на неё смотрело её собственно отражение. Глаза всё сказали. Она уже влюбляется в Доминика ДеМарко. Как это может быть? "Может, я путаю похоть с любовью?" — Сэм закрыла лицо руками и застонала.

Через несколько месяцев она может выйти из этого дома с разбитым сердцем. Сколько раз сердце может быть разбито, а потом собрано заново?

Она обречена.

Или нет?

Снова посмотрев на женщину в зеркале, Сэм собрала всю волю и решимость, которую развивала до поездки в Нью-Йорк. Она полетела на свадьбу, потому что хотела что-то сделать самостоятельно, ведь так? Она вышла за этого мужчину по определённой причине. У неё была цель и запал, и единственный способ, благодаря которому журналистка сможет пройти через фиктивный брак – это оставаться сосредоточенной и придерживаться истории.

История.

История – это всё, что имеет значение.

Доминик ДеМарко никогда не влюбится в такую девушку, как она. Это временный брак. Если Сэм сможет остаться сильной, её жизнь буквально переменится. Она сможет добиться уважения, к которому всегда стремилась, не только от родителей и братьев, но также от друзей и коллег.

Саманта вышла из ванной. Её ноги тонули в пушистом ковре, пока она спускалась вниз, в кухню, поискать в сумочке свои записи. Найдя всё, что нужно, девушка прошла в гостиную, села на диван и начала писать.

Большую часть полёта Доминик обсуждал с Беном и Томом возможные сделки по фильмам и различные функции, которые они запланировали на следующие несколько месяцев. Она узнала, что Том был не только агентом Доминика, но и его хорошим другом, тогда как Бен казался лишь убеждающим менеджером с большими идеями.

Во время поездки домой Сэм пристально наблюдала за своим мужем. Он имел привычку потирать подбородок, пока что-то обдумывал. А когда не соглашался с чем-то, что говорили Бен или Том, то чесал левый висок.

— Ходит по дому голый, — добавила она в самом низу списка. — Чрезвычайно наглый, как Гастон из "Красавицы и Чудовища". Как правило, закрытый и осторожный, как будто скрывает миллион секретов. Несмотря на свою загадочную личность, ДД, однозначно, самый сексуальный мужчина из всех, кого я видела.

И как она собирается спать с ним ночь за ночью? Саманта постучала ручкой по подбородку и обнаружила, что раздумывает над идеей заняться с ним любовью. Как это будет? Они будут тесно прижиматься друг к другу в душе или, ещё лучше, на пляже, пока волны будут омывать их обнажённые тела...

Глава 13

Доминик проснулся среди ночи и услышал, как кто-то разговаривает в другой комнате. Он протянул руку туда, где должна была спать Сэм, и разочаровался, когда обнаружил, что место уже свободно. Эта женщина была вертихвосткой, всё просто и ясно и, в конце концов, она придёт к нему. Это всего лишь вопрос времени.

Часы на его ночном столике показывали три утра. Судя по звукам, доносившимся из гостиной, у Сэм была вечеринка.

Актёр выбрался из постели.

Несмотря на то, что ранее он предупредил Сэм, что ходит голым, Доминик прошёл через комнату к высокому шкафу и натянул на себя футболку, прежде чем выйти за дверь. Мужчина остановился в проходе в виде арки, ведущим в гостиную, где и увидел на диване Сэм.

На экране телевизора ведущий ночного шоу довёл аудиторию до слез.

Должно быть, Сэм не удалось заснуть. Если бы ДеМарко не видел, как она вчера спала в лимузине, то по тому, как её рука свисала с дивана, он бы решил, что она умерла.

Мужчина покачал головой, когда увидел, что её рот снова приоткрылся. Одна рука лежала на лбу, словно она упала в обморок. Его рубашка облегала её тело, обнажая сливочные бёдра. У него внезапно появилось ощущение, что ему в горло засыпали песок.

Мужчина пересёк комнату, схватил одеяло из корзины, стоящей рядом с его любимым креслом и укрыл её. Сэм не пошевелилась. Благодаря свету от телевизионного экрана, освещавшего девушку, Доминик мог видеть всё без ограничений, её тонкие руки и короткие без лака ногти.

ДеМарко наклонился и убрал с лица Сэм шёлковистые пряди волос. Её губы, розовые и полные, прямо-таки звали к поцелуям. Он подумал о том, чтобы перенести жену назад в кровать, и показать, что она упускает из-за своего упрямства. Но вместо этого, выключил телевизор и бросил на неё последний, мимолетный взгляд прежде, чем вернуться назад в свою спальню.

Временно или нет, у него появилась жена.

Наверное, ему стоит попытаться быть более открытым с ней, рассказать, что большинство историй о нём являются ложью. Чёрт подери, он же порядочный человек, со своей системой ценностей, принципами и гордостью, но знаменитость с моральной системой ценностей не продаст журналы или билеты в кино. Публика желает читать о бабнике, и пока журналисты таблоидов, такие как Сэм, будут продавать людям этот мусор, ничего не изменится.

***

Сэм проснулась.

Она села и заметила, что одеяло не дало ей замерзнуть. Телевизор тоже был выключен. Саманта расчесывала пальцами спутанные волосы, пока шла по дому.

— Доминик?

Она вошла в его спальню. Постель была застлана, везде царил порядок, никакого признака, что он вообще спал в комнате. Девушка заглянула в гардеробную. Одежда актёра была развешана по цветам и находилась в идеальном порядке.

Вернувшись в спальню, Сэм заметила фотографию на ночном столике – чёрно-белый снимок маленького мальчика с родителями. Она читала, что у отца Доминика были проблемы с выпивкой, а мать сбежала, оставив их обоих. Несмотря на то, что мальчик на снимке стоял между обоими родителями, он выглядел грустным. Вид Доминика как одинокого ребёнка, затронул её сердце.

Часы, стоящие рядом с фотографией в рамке, показывали десять часов. Понедельник. Чёрт! Она опоздала на работу.

Час спустя, одевшись и позавтракав омлетом, который приготовила для неё Марта, Сэм расплатилась с таксистом и вышла на тротуар. Она могла видеть Вашингтон Мьючуал и главный офис "Лос-Анджелес Таймс". Еще журналистка увидела "Northridge Mall", парочку театров и кафе.

Так как ей всё ещё было нужно забрать свои вещи из квартиры, у Сэм не оставалось иного выхода, кроме как одеть ту же самую юбку, что была на ней, когда она ехала в Нью-Йорк чуть больше недели назад. Разгладив складки, Саманта прошла вперёд, в сторону тусклого серого дома, в котором провела последние пять лет, разбираясь с картотекой и отвечая на звонки.

Высоко держа голову, она прошла через лобби и главный офис, мимо лабиринта из кабинок.

Все взгляды были устремлены на неё.

Сэм махнула рукой Джону Бентону, старшему редактору, но он отвернулся, притворившись, что занят бумажной работой. Она получила тот же самый ответ от всех остальных сотрудников, включая Кристин Дженкинс, Кейт Гаррисон и Адрианы Симпсон. Они не хотели иметь с ней ничего общего. В их мыслях она предала их всех.

Её босс, Митси Харт, женщина, происходящая из длинной череды жестких легенд журналистики, помахала ей из своего кабинета. За последние годы Митси применяла так много грязной артиллерии, что многие считали, что газета превращается в таблоид, но ей было плевать. Хорошее или плохое, но Митси нравилось внимание. "Ритм ЛА" бил рекорды продаж, и это все, что имело значение.

Митси смяла в руке клочок бумаги и швырнула его в мусорную корзину. Потом махнула в сторону одного из кожаных кресел перед ее столом.

— Присаживайся.

Сэм не понравилось выражение взгляда Митси. Её губы, тонкая красная линия сочетались с мрачным выражением лица. Она упиралась локтями в стол, пальцы образовывали верхушку колокольни.

— Слишком занята, чтобы ответить на мой звонок, как я вижу.

— Простите, — произнесла Сэм. — Я оставила вам сообщение. У меня едва ли хватило времени, чтобы поговорить с собственной ма...

Митси подняла палец, остановив Сэм на середине предложения.

— Сегодня говорить буду только я.

Сэм кивнула.

— Позволишь, я кое-что тебе напомню?

Саманта снова кивнула.

— На свадьбу ДеМарко пригласили крайне мало репортёров, я права?

— Да, это так.

— Я ведь посылала тебя в Нью-Йорк, чтобы сделать репортаж о таинственной невесте ДеМарко, или нет?

— Так и есть.

— А ты в курсе, что "Ритм ЛА" оказался единственной газетой в стране без репортажа о свадьбе ДеМарко?

Сэм сглотнула.

— Я этого не понимала, но сейчас вижу....

— Ш-ш-ш, — Митси снова заставила её замолчать. — Журналистка, которую я послала в Нью-Йорк за сюжетом о таинственной невесте, и в результате именно она оказывается этой самой таинственной невестой. Ты хоть понимаешь, как это отразится на моей газете... и особенно на мне?

Сэм моргнула.

— Я могу только представить...

Очередной поднятый вверх палец.

— Нет, Саманта, ты даже представить себе не можешь. Из-за тебя я стала посмешищем, — Митси поворошила кучей бумаги, её разочарование было очевидным. — Есть ещё кое-что, — сказала она, посмотрев на нее, из-за кучи газет, явно удивляясь тому, что Сэм всё ещё сидит здесь. — В связи с обстоятельствами, у меня нет иного выбора, кроме как позволить тебе уйти.

— Вы же несерьёзно.

— Абсолютно.

— Меня же предупредили о секретности. У меня не было иного выбора.

— Тогда ты должна была убедиться, что у тебя будет журналист на замену.

Сэм не могла поверить тому, что слышит. Быть уволенной сегодня – последнее, что она могла ожидать, но совершенно очевидно, что Митси была унижена, и это было больше, чем редактор могла вынести. Саманта хотела заниматься журналистскими расследованиями с тех пор, как была ребёнком. Пять долгих лет девушка выполняла за всех грязную работу, надеясь получить свой шанс, и теперь, когда у неё появилась возможность написать историю, её увольняют. Она не могла позволить этому случиться.

— Вы правы, — сказала Сэм. — Я должна была передать репортаж кому-нибудь другому. Мне жаль, что вы остались единственным таблоидом без сюжета, но я сделаю всё что угодно, — журналистка наклонилась через стол, — всё что угодно, чтобы сохранить работу.

И Саманта с грустью осознала, что это была чистейшая правда. Годами девушка делала всё, что могла, чтобы написать историю и доказать семье, что чего-то да стоит. Если сегодня она останется без работы, то где тогда будет, когда её фальшивому браку придет конец?

— Ты замужем за одним из богатейших людей страны, и ты всё ещё хочешь продолжать работать на "Ритм ЛА"?

Пока Сэм действительно платили причитающиеся ей деньги, у неё было достаточно сбережений, чтобы протянуть полгода, самое большее.

— Да.

— Почему?

— Я хочу быть журналистом. Пять лет я просиживала задницу, чтобы получить репортаж. Я не хочу потерять...

Митси подняла карандаш и направила на неё, снова оборвав её на середине предложения.

— У меня есть идея.

Сэм не была уверена, что ей нравится полубезумный взгляд её босса, но она была в отчаянии.

— Одна тысяча слов в неделю. Это всё, что мне нужно.

Сэм постаралась успокоиться, чтобы не проявить свою радость.

— О чём вы хотите, чтобы я писала?

— Статьи на тысячу слов в неделю о настоящем Доминике ДеМарко и о том, как это быть замужем за суперзвездой.

Сэм не произнесла ни слова.

— Наши читатели сойдут с ума. Сделай это для меня, — сказала Митси, — и я позволю тебе сохранить свою работу.

Сэм ужасно себя чувствовала из-за того, что Митси стала посмешищем из-за неё, и всё же, она просила об очень многом. Доминик не доверяет журналистам. Она уже знала его чувства насчёт того, что его личная жизнь становится достоянием общественности. Это было нехорошо. Написать об их жизни вместе, когда брак закончится, это одно, но писать о нём, пока она живёт с ним как его жена, причём без разрешения, это совершенно другое дело.

— Доминику это не понравится.

Митси прищурила глаза.

— Я годами видела, как ДеМарко на ток-шоу рассказывает миру, что не читает газет. Он никогда не узнает, особенно если учесть, что ты не будешь подписываться настоящим именем.

— Его менеджеры просматривают всё, что пишут об их клиенте. Я его жена, разумеется, он узнает, кто пишет статьи.

Митси не выглядела убеждённой.

Сэм потерла затылок. Она работала слишком долго и слишком тяжело ради этого места и этой возможности. Чёрт, она вышла за Доминика ради карьеры. У Митси большое влияние в бизнесе. Итог: она не может выйти из этого офиса без работы. Её брак с Домиником временный. Её работа –нет. Через три месяца она снова останется одна, он тоже. О ней быстро забудут, а актёр снова будет появляться каждую неделю с новой женщиной.

Сэм выпрямилась. У неё есть принципы.

— Я не могу этого сделать.

— Тогда можешь собирать свои вещи.

Сэм впала в отчаяние. Через три коротких месяца у неё будут эксклюзивные права на историю Доминика. Всё будет по-честному. Она не станет писать за спиной Доминика, потому что он знает, что так и будет. Ей просто нужно больше времени.

— Через три месяца, я дам вам то, что вы хотите.

Митси склонила голову.

— Почему три месяца?

— Мне нужно время, чтобы организовать свои мысли. Это мой единственный выстрел. Я хочу всё сделать правильно.

— Хорошо, но я хочу, чтобы ты показывала мне свои наметки. Я даю тебе несколько недель, а потом мы поговорим, — Митси схватила блокнот, и нацарапала несколько предложений о том, чего она ожидает, потом поставила дату внизу страницы и протянула бумагу через стол.

— Вы хотите, чтобы я это подписала?

Митси кивнула.

— Определённо, я этого хочу.

Сэм написала свое имя и проставила дату, посчитав, что терять ей нечего.

Митси положила бумагу в папку, затем помахала рукой в сторону двери, давая Сэм понять, что ей пришла пора убираться из её офиса.

— Над чем мне работать до назначенного времени?

Митси забарабанила карандашом по краю стола.

— Что ты имеешь в виду?

— У вас есть какие-нибудь другие задания, над которыми я бы могла начать работать?

— Убери свой стол, разложи папки, а затем иди, и следуй повсюду за своим мужем, — со смешком ответила Митси. — Я хочу знать, что он делает каждый день, двадцать четыре часа в сутки. Мне нужны детали.

Сэм вздохнула.

— Где огонь и азарт? — спросила Митси. — Ты должна быть возбуждена от перспективы проводить больше времени со своим мужем.

Взгляд Митси стал напряжённым, когда она взглянула на Сэм, смотря на неё так, словно могла бы прочитать её мысли. Этот взгляд напугал девушку.

— Есть что-то, о чём ты мне не рассказала?

— Нет, разумеется, нет, — внутренности Сэм закипели. — Наверное, я тогда лучше пойду, просмотрю папки, а потом увидимся через несколько недель.

— Рада снова принять тебя на работу, — едко засмеялась Митси, когда Сэм выходила из офиса.

На обратном пути через лабиринт кабинок, Саманта остановилась у стола Кейт. Она считала Кейт хорошей подругой, но та даже не посмотрела в её сторону.

— Да ладно, Кейт, поговори со мной. Если бы я знала, что выхожу замуж, я бы сказала тебе, клянусь.

Подруга закрыла файл на столе.

— Ты говоришь мне, что не знала, что собираешься выйти замуж за одного из самых востребованных актеров США?

— Я знаю, звучит безумно, но это правда. Клянусь могилой моей матери.

— Твоя мать ещё жива.

— Дело не в этом, — Сэм закатила глаза. — Ты знаешь, что я имела в виду.

— Я считала, что мы друзья, — сказала Кейт. — И всегда уважала тебя, потому что знала, как много ты работаешь, и как ты нацелена на успех. Я думала, мы подруги.

Сэм не знала, что ей ответить. Её голову как будто всё сильнее сжимало тисками.

Кейт вздохнула.

— Перед отъездом ты смотрела мне в глаза и говорила, что летишь в Нью-Йорк только затем, чтобы получить историю, даже если при этом тебе придётся проскользнуть через заднюю дверь и прокрасться в церковь. А следующее, что я узнаю, это то, что ты оказываешься той самой таинственной невестой, которую вся страна до смерти хотела увидеть. Ты хоть знаешь, какими глупцами мы все выглядели? Не только Митси, но и подруга таинственной невесты? Угадай, к кому все прибежали, когда узнали о твоей свадьбе? — Кейт указала на себя. — Ко мне! Через несколько часов после твоей свадьбы, Митси и её свита расположились лагерем в моей квартирке на уикенд, ожидая, что ты вот-вот позвонишь.

Желудок Сэм сжался.

— Мне так жаль, — и это так и было. Она разочаровала многих людей.

— Как давно ты с ним встречалась?

— С Домиником?

— Нет, с клоуном. Конечно с Домиником.

— Не очень давно.

— Ты влюблена в него?

— Да.

— Я тебе не верю. Ты лжешь.

Сэм вздохнула и направилась к своему рабочему месту.

— Ты же не уходишь?

— Нет, я буду периодически появляться следующие несколько месяцев. Прямо сейчас я хочу проверить свою почту и просмотреть папки.

— На случай, если ты забыла, ты замужем за Домиником ДеМарко.

— Я в курсе.

Кейт поднялась со стула и подошла к Сэм.

— И всё же, ты ещё собираешься продолжать здесь работать?

— Разве я не говорила тебе, что я никогда не брошу свою работу ради мужчины?

— Он не просто какой-то случайный мужчина, — сказала Кейт, присаживаясь на краешек стола Сэм.

— Нет. Ты права. Он не просто случайный мужчина, разве не так?

***

Водитель такси повернул руль и остановился в тёмной аллее. Сэм посмотрела через заднее стекло и улыбнулась, увидев, как мимо спешат папарацци.

— Отличная работа, — сказала она водителю. Он улыбнулся, словно проделывал такое уже миллион раз, а потом снова поехал.

Уже начинало темнеть, когда Сэм выбралась из такси на E. Palm Avenue. Поблагодарив водителя и дав ему большие чаевые, девушка пошла в свой дом.

Сэм посмотрела на телефон. Никаких пропущенных звонков. Интересно, предупредил ли Доминик Марию, где она будет. Девушка поняла, что скучает по нему, что было нелепо, исходя из того, что их отношения были полной профанацией.

Когда она приблизилась к дому, то заметила мужчину, сидевшего на крыльце, прислонившись к двери.

— Кен?

Он улыбнулся, его глаза озорно заблестели. Волосы Кена выгорели на солнце, что делало его похожим на серфингиста. Парень всё ещё был таким же красивым, как она помнила.

— Что ты здесь делаешь?

— Разве так встречают своего жениха?

— Бывшего жениха, который оставил меня ради девушки, с которой был знаком всего лишь неделю. Я бы сказала, что я даже добра к тебе.

— Ну, если ты так ставишь вопрос.

Сэм порылась в своей сумочке в поисках ключа.

— Итак, что ты здесь делаешь? — повторила она, когда он поднялся на ноги.

Кен выглядел не так уж и плохо, что раздражало её. Его карамельного цвета волосы были взлохмачены ветром и спутались. Застёгнутая на все пуговицы рубашка показывала его мускулистые руки.

Мужской взгляд встретился с её.

— Ты правда вышла замуж за того парня?

Удерживая его взгляд, Сэм поняла, что ничего не чувствует. Никакого покалывания. Никаких бабочек в животе. От осознания того, что она с ним правда покончила, девушка улыбнулась.

— Да, — ответила Саманта. — Я, правда, вышла замуж за Доминика ДеМарко, — и посмотрела на свое обручальное кольцо с двухкаратным бриллиантом. — Это тебя удивляет?

— Да.

Если задуматься, она должна бы радоваться его грубой честности. Сэм пожала плечами, с облегчением вздохнула, найдя, наконец, свои ключи на дне сумочки. Потом открыла дверь. Кен вошёл без приглашения, опередив её.

Войдя внутрь, она положила сумочку на кофейный столик.

— Это последний раз, когда я собираюсь спросить тебя об этом, Кен, а потом я хочу, чтобы ты ушёл. Что ты здесь делаешь?

— Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

Сэм широко развела руки.

— Лучше и быть не может.

— Ты выглядишь уставшей.

Когда она посмотрела на него внимательнее, её глаза прищурились.

— Что это у тебя за щетина на подбородке? Мне казалось, ты ненавидишь волосы на лице.

— Памеле это нравилось, так что я решил оставить.

— Как дела у Памелы?

— Понятия не имею. Я не видел её несколько недель.

— Что случилось?

— Давай я просто скажу, что она дала мне почувствовать вкус собственного поступка.

Сэм не могла поверить услышанному.

— Памела бросила тебя?

— Наверное, можно это так и называть, если тебе нравится.

Сэм засмеялась. Просто не смогла удержаться. Затем закрыла дверь.

— Садись, и расскажи мне обо всём.

Глава 14

— Вы хотели меня видеть? — спросила Кейт.

Митси сделала ей знак закрыть дверь и присаживаться.

— Вы с Самантой близкие подруги, не так ли?

Кейт вздохнула.

— Были ими, по крайней мере.

— Мне кажется, что в браке между Самантой и ДеМарко скрывается нечто большее, чем она говорит.

Кейт зажала руки между коленями.

— А ты что думаешь?

— Я не думаю, что Саманта влюблена в своего мужа, — выпалила Кейт. — Мне кажется, происходит что-то подозрительное, но я понятия не имею, что именно.

— Ты чувствуешь, что тебя предала лучшая подруга?

— Да.

— Как давно ты работаешь на "Ритм ЛА"?

— На следующей неделе исполнится шесть лет.

— Я собираюсь дать тебе шанс, показать мне из какого ты теста.

Кейт наклонилась вперёд.

— Как?

— Я хочу, чтобы ты нашла в себе силы простить Саманту и снова подружилась с ней, завоевала её доверие. Предполагается, что тебя пригласят в дом, который она делит со своим мужем, и я хочу, чтобы ты запомнила всё, что там увидишь, а потом доложила мне. Я хочу одну тысячу слов об их жизни – всё, что ты сможешь найти о наших молодоженах.

— Она узнает, что это была я.

Митси пожала плечами.

— Разве это должно волновать тебя после того, что она с тобой сделала? Кроме того, ты будешь писать под псевдонимом Лилиана Паркер. Она ничего не сможет доказать. Что ты думаешь?

— Не знаю. Вы могли бы сделать так, чтобы я получила от этого выгоду.

— Пять тысяч долларов каждый раз, когда ты будешь выдавать больше тысячи слов. И при этом, они должна этого стоить. Не трать ни своё время, ни моё.

Кейт задумалась над предложением.

Митси отказывалась позволять клерку Саманте Джонстон спокойно уйти, не унизив её при этом перед всем миром. Между Самантой Джонстон и Домиником ДеМарко что-то происходит, и она не собирается стать последней, кто выяснит, что именно.

— Если ты не сможешь справиться с этим проектом, то я передам эту возможность Кэрри Хаскли.

Кейт резко выпрямилась.

— Я сделаю это.

***

Было уже одиннадцать часов, когда Сэм вытащила ключ из двери дома Доминика, который дала ей Мария. Девушка не хотела будить его, поэтому попросила Кена подождать в машине, пока она не перенесёт в дом все свои вещи, включая кота.

Кен предложил подвезти её, что дало ей возможность сэкономить время и деньги на такси. Она поставила переноску для животных возле входной двери, затем повернулась назад и чуть не натолкнулась на Кена, который проигнорировал её просьбу и последовал за ней в дом.

— Где ты была?

Сэм резко развернулась и с удивлением увидела Доминика, стоящего в темноте дверного проёма. Выражение его лица было мрачным, но он выглядел невероятно привлекательно в паре свободно сидящих брюк и удобной чёрной футболке.

Сэм распрямила спину, отказываясь отступать только потому, что муж был не в настроении.

— После работы я заехала к себе, чтобы забрать свои вещи.

Доминик кивнул подбородком в сторону Кена.

— А кто твой друг?

Тот протянул ей аквариум. Вода плескалась по стенкам, он специально хотел встретиться с её знаменитым мужем, несмотря на злобное выражение лица ДеМарко.

Кен болтал без остановки, пока она собирала необходимые ей вещи. Потом, когда Сэм пошла к соседям, чтобы забрать Шекспира и свою рыбку Гамлета, Кен порылся в её кухонных шкафчиках и приготовил ужин. Она слишком устала и была очень занята упаковкой вещей, чтобы протестовать, но теперь уже одиннадцать часов, и ДеМарко недоволен.

— Доминик, — произнесла она, — это Кен, — затем поставила аквариум на столик у входа.

Кен протянул Доминику руку для пожатия.

ДеМарко проигнорировал предложенную руку и прошёл прямо мимо него, подходя к Сэм. Не произнеся ни слова, он обнял её и поцеловал долгим поцелуем. Его губы были тёплыми, поцелуй опьянял. Когда мужчина, наконец, оторвался от неё, девушка почувствовала, как кровь прилила к щекам, прежде чем нервно отошла от него.

— Кен был у моей квартиры, когда я приехала за вещами. Он был достаточно добр, чтобы помочь мне упаковаться, — пояснила она, её язык заплетался на каждом слове. Потом Кен настоял, что отвезёт меня домой, чтобы мне не пришлось брать такси.

Глаза Доминика едва заметно прищурились.

— Это не тот самый Кен, о котором ты упоминала чуть раньше?

Сэм кивнула.

— Она говорила обо мне в ваш медовый месяц? — спросил Кен. — Мило.

Они оба проигнорировали его.

— Я полагаю, ты не захотела брать одну из машин в гараже? — задал Доминик следующий вопрос.

— Подобная мысль даже не пришла мне в голову.

— Определённо, у тебя есть собственная машина?

— Моя машина в ремонте. Я оставила её перед полётом в Нью-Йорк, решив, что смогу забрать на следующей неделе.

— Понимаю.

Очевидно, он совершенно её не понимал, потому что крепко скрестил руки на груди. Если бы она лучше его знала, то предположила бы, что Доминик ревнует. Сэм попыталась не улыбаться.

Кен осмотрелся.

— Миленькое у вас тут местечко.

— Спасибо, — со вздохом произнесла Сэм. — Позволь мне вернуться с тобой к машине, и забрать оставшиеся вещи.

— Я принесу твои вещи, — предложил Доминик, и, прежде чем она успела его остановить, он подталкивал Кена к двери, следуя за ним по пятам.

Сэм наблюдала за обоими мужчинами. Доминик был как минимум на дюйм выше. Плечи Кена примерно настолько же шире. Она не знала, что и думать, при виде их обоих. На ум пришла "Сумеречная Зона". Но при этом именно ДеМарко полностью владел её мыслями: огонь в мужских глазах, его решительность, самоуверенность.

ДеМарко нагнулся к багажнику "Камри" Кена и схватил все её вещи. Мужчины обменялись парой слов.

По выражению их лиц она не могла сказать, о чём они говорят, или была ли какая-то проблема, но прежде, чем девушка подошла, чтобы рассмотреть получше, Доминик уже поднимался по ступенькам, ведущим в дом.

Сэм последовала за ним, следя за тем, как он вносит её вещи в их спальню.

Шекспир замяукал. Слишком усталая, чтобы беспокоиться о Доминике, она открыла дверцу. Её белый персидский кот ни в коем случае не хотел жить в новом доме, так что ей пришлось буквально вытаскивать его из клетки.

Появился Доминик с ухмылкой на лице, и рядом с ним шла собака, при виде которой кот вырвался из рук вспышкой белого меха. Собака гавкнула и побежала за ним.

Сэм побежала за животными, последовав за ними в спальню Доминика. Шекспир был уже на кровати, карабкаясь по подушкам и одеялам.

— Это твоя собака? — спросила она достаточно громко, чтобы её было слышно сквозь лай.

— Рекс, — скомандовал Доминик, вбегая в комнату следом за ней. — Когда я уезжаю, то оставляю его в питомнике, — он указал на кота. — Это животное оставит кучу шерсти на моих подушках, — и потянулся за ним. Шекспир зашипел, и мужчина одёрнул руку. — Это не кот. Это тигр.

Она фыркнула, наблюдая за собакой, которая лаяла и тянула одеяло за краешек.

— Отзови своего пса!

Слишком поздно. Рекс запрыгнул на кровать.

Шекспир прыгнул на руки Сэм, поцарапал её, затем спрыгнул на мягкий стул рядом. Собака последовала за ним, чуть не опрокинув девушку. Животные описывали круги вокруг их ног, пока Доминик осматривал свои подушки. — Я всю ночь буду чихать.

Игнорируя хаос вокруг, Сэм потёрла руку о бедро.

— У тебя аллергия на котов, но не на собак?

— Именно. Ромео должен уйти.

— Его зовут Шекспир, и он никуда не уходит.

— К утру у меня совершенно точно будет раздражение.

— Что ж, это очень грустно. Шекспир остаётся, — сказала она, в то время как собака рванулась под кровать вслед за котом.

Доминик, наконец, схватил собаку и удерживал за ошейник, пока Сэм лезла под кровать и вытаскивала оттуда дрожащего кота.

— Ты не мог бы увести куда-нибудь Рекса на пару минут, пока я не успокою Шекспира?

— Телефонный звонок был бы лучшим решением, — ответил он.

Шекспир не хотел иметь с ней никаких дел. Он вырвался из рук и рванул через спальню, спасая свою жизнь. Доминик крепко держал Рекса, маленького чёрного лабрадора, который казался достаточно дружелюбным, несмотря на желание преследовать её бедного кота.

Сэм выглянула за дверь. Кот исчез.

— Я должна была позвонить. Мне жаль. Окей? У меня был долгий день, и я не в том настроении, чтобы выслушивать лекции.

— Как дела на работе?

— Все в офисе злятся на меня. Я всех подвела. Мой босс дала мне немного времени, чтобы побыть с моим новым мужем, — она скрестила руки на груди и выдавила улыбку. — Я чуть не потеряла работу. Доволен?

— Ты знала, что это будет нелегко.

Сэм вздохнула.

— Не думаю, что Кен — это подходящий для тебя парень.

— Я не хочу об этом говорить, — взорвалась она.

— Если ты не хотела обсуждать Кена, то не должна была приводить его в мой дом.

Она фыркнула.

— Почему ты попросила его о помощи? Я мог бы помочь, тебе стоило лишь сказать.

— Мне не нужна была его помощь.

— Тогда почему ты её приняла?

— Он был очень настойчив.

— И прежде всего, что он делал у твоей квартиры?

— Не знаю. Ты мог спросить у него.

— Я так и сделал.

Жар опалил её лицо.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Он хочет, чтобы ты вернулась.

— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала. Поверить не могу, что вы беседовали об этом.

— Почему?

— Потому что это безумное соглашение между нами, это просто огромная ложь, — она устала, истощена, если быть более точной. Прошлая неделя почти её выжала. — Я не твоя жена, — продолжала она. — Ты не мой муж. Мы принадлежим к двум разным мирам. Я, даже думаю, что не так уж сильно нравлюсь тебе.

— Тут ты ошибаешься, — он отпустил собаку.

Рекс убежал.

— А как же Шекспир?

— Рекс не причинит вреда блохастику. Он частично глухой, и слепой на один глаз.

— Бедное создание.

— Пошли, — сказал Доминик, и потащил её через весь дом в сторону кухни. — Оставь его в покое, Рекс, — скомандовал он достаточно громко, чтобы собака услышала его, когда они проходили мимо гостиной.

Рекс моментально перестал лаять, и уселся на задние лапы рядом с диваном в гостиной, где прятался Шекспир.

Когда они оказались в кухне, Доминик велел Сэм сесть на стул у кухонной стойки. Потом отыскал какой-то обезболивающий и очищающий спрей и бинт, и приступил к работе.

Сэм старалась не смотреть на него, когда мужчина склонился над царапинами на её руке. Когда он подул на поврежденное место, просушивая лекарство, чтобы держалась повязка, она изо всех сил старалась игнорировать пожар, который ему удалось зажечь.

— Уже поздно, — сказала Сэм. — Ты устал. Я могу сама это сделать.

— Будь хорошим пациентом, и сиди спокойно. Я почти закончил, — он замотал руку. — Вот.

— Ты ничего не забыл?

Доминик с недоумением посмотрел на неё.

— Моя мама целовала мои ранки, чтобы они лучше заживали.

Он медленно поднёс её руку к своим губам и поцеловал мягкую плоть возле повязки.

Не очень хорошая идея. Мужские губы вызвали покалывание в местах, которые даже близко не находились возле её царапины.

— Спасибо. — Сэм забрала у него свою руку. — Это хорошо. Всё закончилось.

— Рад служить. Может нам стоит перенести эту медицинскую процедуру в спальню.

— Нет, всё в порядке. У меня уже всё хорошо, — она помахала в воздухе своей рукой. — Видишь? Всё замечательно.

Он опять нахмурился.

— Итак, твой босс устроила тебе тяжёлую жизнь?

— Ничего, с чём я не могла бы справиться.

— Просто скажи, у меня есть люди, которые могут нанести визит твоему боссу.

Сэм засмеялась.

— Что? Ты собираешься послать Бена и Тома, чтобы они угрожали моему боссу?

— Чего бы мне это ни стоило.

— Я ценю предложение, но в этом нет необходимости.

— Ладно, давай отведём тебя в постель.

— А что будет с Шекспиром?

— Оставь его. Я гарантирую, эти двое к утру станут друзьями.

Доминик уложил её в кровать, подоткнул ей под руку дополнительную подушку, и вообще, обращался с ней так, словно она попала под машину, а не получила царапину от кошки.

Глава 15

Было утро субботы, вторая неделя Саманты в статусе жены Доминика, когда она, сонно потягиваясь, вышла на кухню. Последние несколько дней пролетели быстро. Разрываясь между осмотром большого дома Доминика, акклиматизацией Шекспира и более близким знакомством с Марией, у нее едва ли хватало времени на то, чтобы волноваться еще и о Доминике.

Это такая ложь.

Она была в курсе каждого его движения, каждой улыбки, подергивания и хмурого взгляда.

Она также замечала каждый раз, как он усаживался в машину и исчезал, возвращаясь к ужину вовремя. Дважды он приходил домой поздно. Она понятия не имела, куда он уходил. Сэм неоднократно пыталась выяснить это у него, но каждый раз он находил способ сменить тему разговора. Или же он уходил прежде, чем ей удавалось получить конкретные ответы. Дни шли, и она пыталась убедить себя, что ей плевать, и это не ее забота.

Большинство ночей она без сна лежала в постели, до тех пор, пока он не ложился рядом. Она притворялась спящей каждый раз, когда матрас прогибался под его тяжестью. Она много раз просыпалась, когда ее нога касалась его, рука ложилась ему на грудь, губы касались его плеча. А он еще и жаловался на то, что она постоянно оказывалась на его стороне кровати.

Пока она ждала, когда сварится кофе, зазвонил телефон. Она схватила его, прежде чем он разбудил Доминика.

— Алло.

— Кто это? — спросил звонивший.

— Это Сэм Джон...то есть Саманта ДеМарко, а кто вы?

— Никто важный, — гладкий как шелк голос заставил Сэм замолчать. — Я звоню только затем, чтобы узнать, как дела у Доминика, и убедиться, что он в порядке.

— Мне разбудить его?

— О, нет. Не стоит. Я позвоню еще.

Прежде, чем Сэм успела узнать имя звонившего и записать номер, послышался щелчок, и телефон отключился. Сэм не могла не задуматься над тем, с какой из старлеток она только что разговаривала, хоть по голосу ей показалось, что это была женщина в возрасте. Сэм нажала *67, надеясь, что номер звонившей не был заблокирован. Ей повезло. Номер высветился. Мысленно повторив его, она повесила трубку, и забегала по кухне, пока не отыскала бумагу и ручку, и быстро записала номер. Она засунула бумажку в карман своих тренировочных розовых брюк, как раз в тот момент, когда Доминик вошел на кухню. На нем были серые брюки и свободная рубашка. Волосы были сексуально взъерошены.

— Кто звонил?

— Это была женщина с невероятно хриплым голосом.

— Хммм, — пробормотал он пожимая плечами.

— Ты знаешь, кто может звонить тебе так рано?

— Понятия не имею, — он направился к шкафчику. Она наблюдала, как он наполняет свою кружку до краев, затем делает несколько глотков кофе. Опершись бедром о гранитную кухонную стойку, он бросил взгляд на часы. — Мы должны выезжать ровно через час сорок пять минут.

— Уезжать куда?

— Согласно словам Бена, мы собираемся посетить карнавал, чтобы помочь собрать средства для детей-инвалидов. Я разве не упоминал об этом?

— Нет, не упоминал. Завтра вечером мы собирались пойти на ужин у моих родителей, — напомнила она ему.

Он поднял свою чашку кофе в знак того, что он не забыл.

— С нетерпением жду этого.

Она поморщилась.

— На твоем месте я бы этого не делала.

— Не делала чего?

— С нетерпением ждала бы встречи с моей семьей. Не пойми меня неправильно. Я люблю их всех, но мои братья и особенно отец временами могут быть упрямыми и властными.

— Два брата?

Она кивнула.

— Оба старше меня. Тейлор и Кевин. У Тейлора есть четырнадцатилетняя дочь по имени Эмма. Его жена умерла от рака, когда Эмме было всего шесть месяцев. В глазах моего отца, оба моих брата – яркие звезды.

— Много сожалений?

— Стараюсь воздерживаться от них, но с годами, их подшучивание превратилось в лекции, и это сделало свое дело. Я больше не стараюсь защитить себя. По крайней мере, они уже не борются со мной, чтобы уложить на лопатки. А как насчет тебя? Как это, быть единственным ребенком в семье?

— Было несколько хороших моментов, — ответил он. — Можно пересчитать по пальцам, но мне нравится думать, что все-таки было то время, когда мои родители любили друг друга.

Сэм поверить не могла, что он ей открылся. Он редко говорил о своем детстве.

— Как ты попал в актеры?

— После того как моя мать нас оставила, наш сосед, мистер Криско, посоветовал заниматься танцами, пением и актерским мастерством.

Доминик поставил свою чашку на стойку и подошел к ней, пристально рассматривая ее.

— Сиди ровно.

Оттого, как он смотрел на нее, Сэм подумала, что он ее поцелует, хотя Доминик не делал этого, с того момента, как Кен привез ее домой. И ничто о чем она думала даже чересчур много. Приподняв подбородок, она закрыла глаза, от ожидания все внутри трепетало. Вместо того чтобы прикоснуться своими губами к ее губам, его пальцы двигались у нее на макушке.

— Ой! — ее глаза открылись. — Что ты делаешь?

Он указал на паука, убегающего от них по полу.

— Боже мой! — она прыгнула в его объятия. — Он же огромный.

— Да, ты права, — произнес он, прижимая ее сильнее.

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он говорит совсем не о пауке. Она чувствовала, как кое-что упирается ей в бедро. Вместо того чтобы попытаться воспользоваться ситуацией, он усадил ее, затем снова взял свой кофе, словно она его совершенно не заботила.

— Я хочу тебя кое о чем спросить, — сказала она.

Он взял со стола листок, который Мария оставила, прежде чем пойти в продуктовый магазин и уселся за стол.

— Давай, я весь – внимание.

— Когда ты исчезаешь на весь день и иногда ночь, куда ты ходишь?

— Я думал, что мы оба решили заниматься своими делами, пока мы вместе и не задавать друг другу вопросы.

— Ты думал неправильно. Пока мы женаты, временно или нет, думаю, будет справедливо, если я буду знать, куда ты сбегаешь. Если кто-нибудь подойдет ко мне с глянцем, где будешь ты с какой-нибудь цыпочкой, я бы предпочла, чтобы меня не заставали врасплох.

Он почесал щетину на подбородке.

— Аааа, так вот почему ты так хочешь знать, где я провожу свободное время. Если бы я не знал тебя так хорошо, я бы сказал, что ты следишь за мной, как сделал бы любая ревнивая жена.

— Как я уже сказала, сейчас мы женаты и...

— Ты журналистка, Сэм. Ты вышла за меня, потому что по истечении трех месяцев ты собираешься рассказать миру все, что узнала обо мне.

— Мой план – это написать о том, на что это похоже, быть замужем за тобой, а не выболтать миру все твои секреты.

— Я абсолютно не понимаю, как ты можешь писать об одном, не упомянув при этом другое.

— Я думала, что говорю тебе прямо здесь и прямо сейчас, что я не собираюсь рассказывать секреты твоей частной жизни.

— Почему я должен верить тебе?

— Потому что я никогда не солгу тебе.

— Я не верю очень многим людям, Сэм. Не только журналистам, но я хочу рискнуть и сказать тебе это: моя мать оставила меня, когда мне было десять. Объясни мне, как мать может оставить своего десятилетнего сына с алкоголиком? — он вздохнул. — Однажды я был влюблен, — продолжил он, лишенным эмоций голосом. — Она продала таблоиду наши фотографии.

— Мне жаль.

— Люди творят безумные вещи из-за денег, включая нас обоих. Мне нелегко дается доверие к людям. Я обжигался очень много раз, и из-за моих родителей и дяди, в частности.

— И что, даже если я пообещаю, что никогда не продам твои секреты, ты все равно мне не поверишь? Даже если я просто расскажу о том, что мы оба жили в до нелепости огромном доме и едва ли видели друг друга?

Он промолчал.

— Я не задумывала ничего из этого, — напомнила она ему. — И кроме того, до того как все опубликуют, ты получишь право первого одобрения.

Их взгляды встретились, и на этом все закончилось. Он покончил с разговорами.

Глава 16

День был наполнен клоунами, бегом в мешках и аттракционами. Охрана была серьезная, поэтому фотографы и журналисты за ворота не допускались. Сэм никогда не видела так много знаменитостей в одном месте, многие из которых наслаждались днем, проводя время со своими семьями. Сегодня будут собраны сотни тысяч долларов.

Температура воздуха была градусов семьдесят-восемьдесят. Солнце пригревало спину. Она вдыхала аромат сладкой ваты и жарящихся на гриле бургеров.

— Эй, вы, двое, — прокричала им женщина, одетая в красно-белую футболку организаторов мероприятия, махая им обеими руками.

— Что вам нужно? — спросил Доминик.

— Мне нужна еще одна пара для танцевального марафона.

— О, Боже, — произнесла Сэм, — я ужасно танцую.

— Пожалуйста? — взмолилась женщина. — Нам нужно десять пар прямо сейчас. Каждые пятнадцать минут одну пару будут убирать с танцпола. Люди заплатили кучу денег за специальные билеты в первом ряду.

Доминик схватил Сэм за руку.

— Мы согласны. Куда нам идти?

Женщина развернулась и показала на разделяющий занавес, указывая им дорогу к танцполу, где уже собирались люди, чтобы посмотреть шоу.

— Это сбивает с толку, — обратилась Сэм к Доминику.

— Просто делай то же самое, что и я. Если нам повезет, мы будем первой парой, которую вышвырнут со сцены.

— Это безумие, — простонала она, когда люди начали аплодировать, увидев, что Доминик ДеМарко будет участвовать в шоу.

— Окей, мы получили свои десять пар, — сказала женщина в микрофон. — Мы собираемся начать с твиста, популярного танца шестидесятых. Все знают, как танцевать твист. Давайте сделаем это!

Прежде чем Сэм успела снова запротестовать, заиграла записанная версия "Chubby Checkers". Сегодня был ее счастливый день. Твист был одним из нескольких танцев, которые Сэм могла танцевать и не выглядеть при этом как полная идиотка. Она полностью отдалась делу, стараясь при этом не смеяться при виде пар вокруг них. Согнув руки в локтях, она использовала подушечки пальцев, чтобы вращать бедрами и торсом. Доминик был профи, и, каждый раз, когда он отрывал ногу от пола, выбирая направление стиля и ошеломляя толпу в процессе выполнения различных элементов, он заставлял Сэм сконцентрироваться на том, чтобы не отставать от него.

Когда пятнадцать минут прошли, Сэм не могла перестать смеяться. Ей никогда еще не было так весело. Толпа безумствовала, когда судьи выставили баллы для каждой пары. После выступления Доминика стало ясно, что они остаются на танцполе еще на один раунд.

Следующим был медленный танец. Сэм колебалась, так как не была уверена, сможет ли она оставаться спокойной после пятнадцати минут в его объятиях.

Он потянулся и заложил несколько прядей волос ей за ухо, а потом протянул руки.

Она мешкала.

— Ты боишься танцевать со мной?

Улыбнувшись она вложила свою руку в его, когда Эрик Клептон начал петь "Wonderful Tonight". Соприкасаясь телами, они плыли в такт музыке. Он прожигал ее взглядом, и она не смогла бы отвести взгляд, даже если бы очень сильно захотела, забывшись в этом мгновении, сейчас существовали только они двое.

На секунду она подумала, что он собирается что-то сказать, но Доминик промолчал. Он просто притянул ее ближе, и через какое-то время она положила голову ему на плечо.

Попурри из песен играло следующие пятнадцать минут, и когда музыка затихла, они узнали, что остаются на следующий круг.

Часом позже, хип-хоп был тем танцем, после которого Сэм упала.

— Третье место не так уж и плохо, — сказал Доминик, прикалывая желтую ленточку с правой стороны ее блузки.

— Прости, что не смогла угнаться за тобой до конца.

— Ты отлично все сделала.

Они уставились друг на друга, и кажется, прошли часы.

— У тебя красивые глаза, — сказал он. — Я говорил тебе об этом раньше?

Она улыбнулась. А почему бы и нет? Она не могла припомнить, когда в последний раз так наслаждалась собой, как это было сегодня.

— Ты собираешься поцеловать меня?

— Это ни разу не пришло мне в голову, — ответил он.— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Нет, если ты об этом не задумывался. В этом не было бы смысла и я...

Его губы захватили ее, не оставляя ей иного выбора, кроме как поцеловать его в ответ. Поцелуй был нежным и сладким, и если бы у Сэм было заветное желание, то она бы хотела, чтобы этот поцелуй, этот момент длились бы вечно.

***

Доминик оторвался от нее. Он не хотел, но заниматься этим посреди фестиваля, в окружении бегающих повсюду детей, было не самой лучшей идеей. Однако Сэм предложила, и он не смог остановить себя.

Сэм Джонсон полна неожиданностей.

Наблюдать за ней, когда она танцевала твист, а потом тесно прижимать ее к себе, это было уже слишком. Черт, да, он хотел поцеловать ее. Сейчас, он хотел заниматься этим дни напролет. Больше чем что-либо другое, он желал забрать ее домой, и продолжить то, что они только что начали, но у нее на уме были другие вещи.

— Я люблю кататься на чертовом колесе. Пошли, — предложила она, беря его за руку и таща за собой.

— Уже становится поздно, — сказал он. — Нам лучше отправляться домой.

— Всего лишь один раз, — ответила она, и ему не оставалось ничего другого, кроме как пойти следом.

Первая часть круга была не так уж плоха. Ветер охладил его, пока они медленно поднимались вверх, но потом Сэм, завизжав от радости, подняла руки вверх и их кабинка закачалась.

— Я не думаю, что ты хочешь так делать, — сказал он, крепко ухватившись за перегородку.

— Да ладно тебе, — ответила она, — это же весело!

— Ты раскачиваешь лодку, милая.

Она заметила капельки пота на его лбу.

— Ты боишься?

— Разумеется, нет. Откуда такие мысли?

— Ты побледнел, вспотел, и твои колени дрожат.

— Ладно, этот кот вылез из мешка. Я не большой поклонник высоты. Осуди меня.

Она засмеялась, и, несмотря на его очевидный ужас, ее руки снова взметнулись вверх, на этот раз еще выше.

— Пожалуйста, не делай так.

— О, прекрати это. Давай, Доминик, тебе серьезно нужно чуть расслабиться и немного пожить. Это всего лишь безвредная поездка через небо. Это как полет.

Костяшки его пальцев побелели.

— Это не имеет ничего общего с самолетом. Вообще-то, я уверен, что однажды видел сюжет в новостях, как несколько людей зависли на одной из этих штуковин.

— С тобой все будет хорошо, — сказала она ему, а потом нахмурилась и убрала руки в безопасность их капсулы. — Прости меня. Ты ведь серьезно боишься этой штуки, я права?

— Не очень, — солгал он. — Может тебе стоит спросить у милого мужчины, который быстро приближается, чтобы он остановил эту машину.

Они проплыли мимо парня, управляющего машиной, и который уже работал над тем, чтобы они снова начали подниматься.

— Мне жаль, — сказала она, пожимая плечами.

— Тебе совершенно не жаль.

Она улыбнулась.

— Мне правда жаль. Мы только что прошли мимо него. У меня не было времени что-нибудь сказать. В следующий раз я попрошу его остановиться, хорошо?

— Буду признателен.

Когда они достигли вершины, Сэм снова подняла руки вверх и завизжала как шестилетка. Прежде чем он успел начать умолять ее перестать, чертово колесо остановилось. Кабинка покачивалась вперед-назад, кронштейны громко скрипели.

— Что случилось? — он осмелился выглянуть наружу.

— Скорее всего, они вынимают из кабинки перепуганного двухлетнего младенца.

— Очень смешно.

Она посмотрела на него своими большими карими глазами, обхватила ладонями его подбородок и поцеловала его. Ее губы чуть раздвинулись, тело расслабилось в его руках. Он почувствовал, как кончик ее языка скользнул по его нижней губе. Поцелуй был страстным и таким чертовски опьяняющим, что он даже не понял, когда они снова начали движение, пока их кабинка резко не остановилась.

Этой ночью Доминик не спал.

Вместо этого он наблюдал, как спит Сэм. Это была первая ночь, когда она не вертелась туда-сюда и не пихала его, ударяя по лицу, размахивая руками и ногами.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз так много смеялся, как сегодня. Ему нравится Сэм Джонсон. Чертовски сильно нравится.

В этот момент он понял, что никогда не встречал правильную женщину, потому что никогда не смотрел дальше длинных ног и большой груди.

Но Сэм была чем-то большим. Каким-то образом ей удавалось высвобождать лучшие его черты. У них обоих также было много общего. Она оба были помешаны на своей карьере. Они вместе развлекались.

Он положил голову на подушки, и задумался, что же он будет делать дальше. Странным образом, она забралась ему под кожу. За такое короткое время он начал беспокоиться за нее, но может ли он ей доверять?

***

Сэм открыла один глаз, потом другой. Боже, она снова это сделала. Не было ни единой части ее тела, которая не оказалась бы прижатой к плоти Доминика. Ее губы прижимались к его руке. Одна рука покоилась на его твердой груди, в то время как нога переплелась с его ногой.

Сэм начала отодвигаться, когда внезапно он схватил ее, прижимая еще ближе.

Его глаза закрыты. Он же не мог сделать это во сне, или мог?

На этот раз она попыталась сдвинуть свою ногу, но его икра напряглась, и она увидела, как его губы растягиваются в улыбке.

— Доминик, ты проснулся?

— Кто-то опять спит на моей стороне кровати.

— Прости меня. Я не могу с этим справиться.

Он перевернулся так, что она оказалась под ним, а его тело накрыло Сэм, когда он приподнялся на локтях, чтобы не придавить ее. Он поцеловал ее в шею.

— Ты готова покончить с этой глупостью? — спросил он, перемещая губы к её подбородку.

— Ты спрашиваешь меня, готова ли я заняться с тобой любовью?

Он поцеловал ее в щеку, затем в ухо.

— Именно об этом я тебя и спрашиваю.

От его поцелуев у нее перехватывало дыхание.

— Ты хочешь сказать, что готов к отношениям?

— Дай определение отношениям.

— Привязанность между двумя индивидами, — ответила она, пытаясь игнорировать палящий жар, вызванный его чувственными губами.

— С этим я смогу справиться. Да, я готов к отношениям.

— Конструктивные и эмоциональные отношения, — поправилась она. — Это значит, что мы доверяем друг другу, и говорим, куда мы уходим на ночь.

— Для доверия нужно время.

— Согласна, но как мы можем понимать, что доверяем друг другу, если мы ничего не рассказываем?

— Хммм… Это звучит как большее, чем просто отношения.

Она засмеялась, и толкнула его в грудь:

— Слезай с меня. Ты не готов перейти к следующему уровню.

— Почему тебя так трудно добиться?

— Потому что я не хочу, чтобы у нас был секс просто ради секса. Я хочу, чтобы это значило немного больше.

— Ты боишься, что я после этого потеряю к тебе интерес?

— Это может быть одним из пунктов.

— Мы поняли друг друга, — сказал он, — и ты смешишь меня. Я уверен, мы готовы.

Но девушка уже выскользнула из постели, готовая начать новый день.

Глава 17

Весь следующий день Доминик чихал. Коту однозначно придется уйти, особенно после того, как он дважды поцарапал Рексу нос, показывая собаке, кто здесь главный. Когда Сэм отправилась на пробежку на пляж, он уехал по делам. Доминик знал, что она хотела выехать из дома в пять, чтобы они не опоздать на ужин к ее родителям. К тому времени, как они, наконец, уселись в машину и выехали в Пасадену, было уже пять тридцать.

Менее чем через пять минут как они выехали на шоссе, Сэм заметила прихрамывающую собаку, и начала умолять Доминика остановиться.

Когда машина остановилась на обочине дороги, Сэм выпрыгнула раньше, чем он успел ее остановить.

Его сердце забилось вдвое быстрее, когда он увидел, что она бежит слишком близко к движущимся машинам. Его адреналин взлетел, но он боялся, что если выйдет из машины, собака испугается и выбежит на середину дороги, увлекая за собой Сэм, так что он остался на месте.

Сэм находилась в паре дюймов от собаки, когда словно взрыв прогремел гудок. Прежде чем собака успела рвануть на дорогу, Сэм бросилась на перепуганное животное, сжав его в объятиях, царапая локти и рискуя жизнью.

Когда она приблизилась к машине, Доминик выпрыгнул из нее, открыл заднюю дверцу и помог ей залезть внутрь. Когда все оказались в безопасности внутри машины, он прорычал:

— Ты могла погибнуть.

— Но этого не произошло, — жизнерадостно сказала женщина, словно она только что чуть не умерла там. — Я в порядке.

— Ты не в порядке. У тебя идет кровь, и я серьезно. Никогда больше так не делай!

Их взгляды встретились.

— Единственный, кто чуть было не умер здесь, эта полуголодная, несчастная дворняжка.

— В следующий раз, когда мы будем останавливаться, чтобы спасти животное, из машины вылезу я. Не ты. Ты поняла?

— Я искренне надеюсь, что сейчас ты пошутил.

Доминик сел за руль, а Сэм осталась на заднем сидении, удерживая дрожащую псину. Он наставил на нее палец с суровым выражением лица.

— Ты до чертиков меня напугала.

— Для парня, который четко дал понять, что ему плевать на меня, сейчас ты делаешь из мухи слона.

— Кто сказал, что мне на тебя наплевать?

— Ты сам. Ты не заинтересован в настоящих отношениях. Каждое утро ты просыпаешься мрачнее тучи и закрываешься от меня, исчезаешь на многие часы. Если это улучшит твое состояние, то я верну чертово право на эксклюзив, потому что я не знаю, сколько еще смогу делить комнату с таким мужчиной как ты, не говоря уже о постели.

— Не я тот, кто каждую ночь переползает со своей стороны кровати и посасывает мочки твоих ушей. Если ты не хочешь, чтобы я беспокоил тебя, тогда все что от тебя требуется, это оставаться на своей стороне кровати.

Она заворчала.

Собака завертелась.

— О, нет. У бедного животного идет кровь. Ты должен найти ветлечебницу и быстро.

***

Целая смесь эмоций охватила Сэм, когда они снова держали путь на Пасадену, к ее родителям.

Они отвезли собаку в ближайшую ветлечебницу. Бедному созданию скоро будут делать операцию. Ветеринар сказал, что собаку сбила машина, но каким-то образом она смогла идти.

В ту же минуту, как они приехали в лечебницу, Доминик быстро отнес собаку внутрь. Они с Домиником смогут вернуться за собакой утром.

Когда они снова поехали, никто из них не произнес ни слова.

В один миг он был взволнован и неравнодушен, а потом снова закрылся в своей раковине. Если он хочет оставаться равнодушным и недоверчивым, то так тому и быть. Утром на кухне, она надеялась на прорыв, когда он начал рассказывать о своих родителях. К сожалению, даже их чудесный день на фестивале ничего не изменил.

Доминик съехал с шоссе и двинулся на север, к North Arroyo Parkway.

— У тебя что-то не так?

— Я в порядке, — солгала она. — А как насчет тебя?

— У меня тоже все хорошо.

Он повернул направо к El Molina.

— Это кирпичный дом с правой стороны, — сказала она ему.

В эти дни она редко приезжала домой, но когда это делала, то ей всегда казалось, что английский дом в тюдоровском стиле с безупречными газонами холоден к ней.

Доминик въехал на подъездную дорожку и заглушил двигатель.

— И ты еще упрекала меня за то, что я живу в большом доме?

Сэм в ответ ухмыльнулась.

Они вылезли из машины, мрачные, словно идут на верную смерть. Он последовал за ней к главному входу. Вместо того чтобы просто войти в дом, где она выросла, женщина постучала в дверь и осталась ждать, словно была незнакомкой в доме своих родителей.

Минутой позже их старый дворецкий открыл дверь.

— Джереми, — поздоровалась Сэм, обнимая пожилого мужчину за талию и крепко прижимая его к себе. — Я хочу представить тебе моего мужа, Доминика.

Они пожали руки.

— Рад с вами познакомиться сэр. Я читал все о вас. Вы играли в одном из моих любимых фильмов,— он щелкнул пальцами. — В том, с Бобом Райаном.

— Вы правы, — ответил Доминик, — "На свет".

— Отличный фильм, — Джереми посмотрел на Сэм и нахмурился. — У тебя идет кровь?

— Нет, я в порядке. По дороге сюда мы нашли раненую собаку. Она в ветлечебнице, но врач сказал, что с ней все будет в порядке.

— Ты всегда становишься сердобольной, когда речь заходит о животных, — Джереми сделал им знак, пропуская в дом. — Все уже ждут. Твоя мама волнуется, боится, что вы попали в аварию, когда ехали сюда.

— А как насчет папы? В каком он настроении?

— Все как всегда, — ответил Джереми, ведя их в гостиную.

— Ты сделала это, — сказала Эмма, подбежав к Сэм, чтобы обнять ее. — Что случилось с твоей рубашкой?

— Мы нашли раненую собаку на обочине дороги.

— И где же собака?

— Она в ветлечебнице, но все будет в порядке.

— Слава Богу, — Эмма посмотрела на Доминика и покраснела. — В реальной жизни вы даже красивее, — она вытащила свой Айфон. — Вы не против того, что я сфотографируюсь с вами, чтобы похвастаться перед друзьями?

— Совсем нет, — следующие несколько минут Эмма и Доминик фотографировались, пока Сэм пересекла комнату, чтобы поговорить со своим отцом.

— Что на тебе надето? — спросил он, помешав ей обнять его. — Ты выглядишь как бездомная.

Несмотря на теплый день, отец Сэм был одет в кашемировый свитер поверх рубашки с длинными рукавами. У ее папы был грудь колесом, а в волосах и бороде виднелись седые волоски.

— По дороге сюда, я заставила Доминика остановиться, чтобы помочь раненой собаке на обочине шоссе.

— Все еще мягкосердечная. Подобные дела никак не помогут тебе в жизни.

Сэм даже не подумала отвечать на это. Вместо этого она вернулась к Доминику.

— Доминик, это мой отец, Камерон, — затем она махнула рукой в сторону высокого, худого мужчины со светлыми волосами. — Это мой старший брат, Тейлор, а вон там мой брат Кевин.

— Итак, — произнес Кевин, — вы оба и вправду женаты?

— Так и есть, — со вздохом ответила Сэм.

Тейлор осмотрел Доминика, даже не пытаясь скрыть отвращение от их потрепанного вида.

— По правде сказать, мы всегда думали, что наша сестра выйдет замуж за Кена. Она встречалась с ним пять лет. Не так ли, сестра?

— Я видел Кена, — вмешался Доминик. — И он меня не впечатлил. Мне потребовалось всего лишь пять минут, чтобы понять, что он не заслуживает Сэм.

Глаза Тейлора сузились.

— Истинная правда, Кен хорек и половинчатый, — прыснула Эмма.

— Эмма, — сказал Тейлор. — Что я тебе говорил?

— Не говорить на неподходящие темы, — передразнила она. — Не встревать без спросу. Не ругаться. Мыть руки. Я что-то пропустила?

Сэм не смогла сдержаться и улыбнулась племяннице. Список выглядел знакомым.

Все замолчали.

Ее братья и отец обожали Кена, и им не понравилось то, что Доминик сказал о нем. Черт, им ведь даже было наплевать на то, что Кен бросил ее ради другой женщины.

Доминик сделал круг по комнате, пожимая всем руки.

— А где мама? — спросила Сэм.

— Папе показалось, что мама не одета должным образом, так что она пошла переодеваться. Это было до того, как он увидел тебя.

— Итак, сестренка, выкладывай, что на самом деле происходит между тобой и этим жиголо?

— Простите? — произнес Доминик, его челюсть напряглась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сэм.

— Мы же не вчера родились, — ответил Кевин, очевидно не понимая, насколько сейчас был близок к нокауту. — С чего вдруг такая знаменитость, как Доминик ДеМарко, мужчина, который может получить любую женщину в мире, решил жениться на такой маленькой серой мышке, как ты?

— Это правда, — вмешался Тейлор. — Мы все видели, с какими женщинами твой супруг фотографировался на красных дорожках, и какие шикарные вечеринки он посещал. То, что вы двое вместе не имеет совершенно никакого смысла.

— Папа, — взмолилась Сэм. — Ты собираешься и дальше позволять им разговаривать в таком тоне?

— Мы все строили предположения.

— Поверить не могу, — прошипела Эмма. — Сэм самая красивая, забавная и умная девушка во всем мире. Что в ней может не понравиться? Боже!

— Спасибо, Эмма.

Сэм посмотрела на Доминика. Судя по выражению его лица, он сейчас ничего не хотел так сильно, как поставить их всех на место.

Слава Богу, ее мама присоединилась к ним, прежде чем Доминик успел произнести хоть слово, или приложиться кулаком к лицу одного из ее братьев. Судя по его лицу, именно это он и собирался сделать.

С раскрытыми объятиями и любящей улыбкой на лице, ее мама пересекла комнату и сжала Сэм в объятиях. Когда она выпрямилась то с теплотой во взгляде посмотрела на Доминика, что напомнило Сэм о лучших днях.

— Доминик, — произнесла Сэм, — это моя мама, Ребекка.

— Это удовольствие, познакомиться с вами, — сказала Ребекка Доминику, и, проигнорировав его протянутую руку, обняла его.

— Я не хотела бы никого торопить, но ужин почти готов, — сказала она, отстраняясь от него. — Если мы займем свои места за большим столом, ужин скоро подадут. Я надеюсь, вы любите ростбиф с картофельным пюре и подливкой?

— Мои любимые блюда, — заверил ее Доминик.

— Знаешь, — сказал мистер Джонсон, — было бы неплохо, если бы ты лучше продумывала меню, когда у нас будут гости в следующий раз.

Возник неловкий момент, пока миссис Джонсон пыталась восстановить самообладание.

— Я полагала, что тебе понравится наслаждаться любимой едой вместе с твоим новым зятем.

Мистер Джонсон что-то пробурчал.

Все расселись по местам, кроме отца Сэм, который налил себе еще скотча, затем повернулся к Доминику, выдвигавшему стул для Сэм.

— Просто, чтобы прояснить ситуацию между нами, я думаю, вы должны знать, что я не в восторге от вашего брака.

Доминик удержал его взгляд.

— Вы совершенно четко дали это понять.

— Возможно, если бы вы нанесли мне визит, и попросили руки моей дочери, я мог бы поразмыслить над этим. Хотя нет, — быстро поправился он. — Я бы отказал вам, и отправил бы паковать вещи.

— Почему так? — спросил Доминик.

— Тот факт, что у вас двоих не хватило уважения одеться должным образом и явиться на ужин вовремя, является вполне достаточной причиной.

Доминик уже собирался было что-то ответить, но отец Сэм оказался быстрее.

— Просто уму непостижимо, — продолжил мистер Джонсон, — что американцы придают столько значения эскапизму и притворству. Мне не нравятся актеры – пустые души, тратящие время на...

— Папа, — оборвала его Сэм, — хватит.

— Все в порядке, — сказал ей Доминик. — Ничего нового, все это я слышал и раньше.

— Черт, а он прямолинеен, — пробормотал один из ее братьев.

Прозвенел дверной звонок, и миссис Джонсон извинившись, пошла посмотреть, кто пришел.

— Еще одна причина, по которой я не разрешил бы вам жениться на моей дочери, — продолжал отец Сэм, — это то, что ей все еще нужно многому научиться в жизни. Может быть, Саманта и создала свою карьеру несколько лет назад, но она женщина. Она никогда не будет той, кто делает хороший выбор в карьере. К несчастью, в ее жилах течет кровь моего свекра. Почему еще она могла захотеть стать журналисткой? В нем тоже преобладала творческая сторона, которая ничего ему не дала в жизни.

— А выйти замуж за мужчину, которого ты едва знаешь? — спросил Кевин. — Я всегда знал, что ты не такая как мы все, Сэмми, когда дело доходит до бизнеса. Но я надеялся, что в вопросе отношений ты окажешься умнее. Кен ждал твоего возвращения из Нью-Йорка. Он сожалеет о том, что сделал и хочет вернуться к тебе.

Доминик вставая хлопнул кулаком по столу, его лицо покраснело, зубы были крепко сжаты:

— Саманта сейчас моя жена, и вы будете разговаривать с ней уважительно, иначе вы вообще с ней не будете разговаривать. Она не только красива, у нее также доброе сердце, в отличие от любого из мужчин, сидящих в этой комнате.

Эмма улыбнулась.

— Кен – тупица. Если он когда-нибудь подойдет к моей жене, сначала я разобью ему нос, потом переломаю ноги.

— Боже, я вас люблю, — произнесла Эмма.

— Я же предупреждала тебя, — сказала Сэм Доминику.

— Да, это так, и прости, что я тебе не поверил. Проведя менее пятнадцати минут в твоей семье, я больше начал ценить собственную.

Улыбка Сэм превратилась в усмешку, прежде чем она фыркнула от смеха.

— Прости меня, — сказала она, прикрывая пальцами губы. — Это все так ужасно... до смешного ужасно.

Доминик хмыкнул вместе с ней, оба с радостью обнаружили, что могут найти нечто забавное в этих холодных кирпичных стенах.

— Вы только посмотрите, кто у нас здесь, — произнес Кевин, когда мама Сэм вернулась вместе с наступающим ей на пятки Кеном.

Сэм посмотрела на своего отца:

— Как ты мог?

— Я думал, что ты все еще его любишь.

— Я не верю ни одному из вас. И мне жаль, что я пригласила Доминика сюда, чтобы познакомить со всеми вами.

— Готова уходить? — спросил так и не севший Доминик.

— Да, пожалуйста, забери меня отсюда. Нам нужно уходить, мам, мне жаль.

— Не стоит, дорогая. Я не могу дождаться, чтобы выбраться из этого до нелепости узкого коктейльного платья, и одеть что-нибудь более удобное.

— Куда все уходят? — спросил Кен.

— Ты всех распугал, — со смехом ответила Эмма, вставая со своего стула. — Я собираюсь посмотреть, не запостил ли Джейсон на Фейсбуке новые фотографии.

— Сэм, — грубо произнес мистер Джонстон. — Кен проделал долгий путь. Доминик может идти, но я хочу, чтобы ты осталась на какое-то время. Наш водитель может позже отвезти тебя домой... может быть, завтра, и ты насладишься временем, проведенным со своей семьей.

— Сэм уходит со мной, — ответил Доминик ее отцу. — Не потому, что я имею право решать, как она проводит свободное время, а из-за того, что нее есть собственное мнение, и сейчас она более чем жаждет сбежать отсюда.

Кевин выпрыгнул со своего стула с покрасневшим лицом и выпятил грудь:

— Я считаю, что ты должен извиниться перед всеми нами.

— Позволю себе не согласиться, — Доминик выпрямился. — Вы все должны извиниться перед вашей сестрой и вашей матерью за то, что обращаетесь с ними без должного уважения.

Кевин сжал руки в кулаки.

— Давай, рискни, — сказал Доминик.

— Оставь его, — обратился мистер Джонсон к своему сыну.

Доминик снова повернулся к миссис Джонсон.

— Простите, что мы уходим так рано, не успев даже попробовать вашу еду, потому что, я уверен, вы провели весь день за готовкой.

— Не беспокойтесь об этом, — со вздохом сказала она, ее плечи поникли. — Я все понимаю.

И было понятно, что именно она понимает.

Кен попытался отвести Сэм в сторонку, но испепеляющий взгляд Доминика заставил мужчину отступить, и они вышли за дверь и пошли к машине.

***

По дороге домой они молчали. Доминик начал задумываться над тем, не хватил ли он через край, и не слишком ли много сказал. Не смотря на то, что он знал, что должен извиниться перед Сэм, он также знал, что этот ужин не мог бы закончиться по-другому, ну разве что, в дело могли бы пойти кулаки. Это ему бы тоже понравилось – потрепать ханжеское лицо Кевина. Ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы не забрать с собой парочку зубов перед уходом. Он не мог смотреть, как они обращаются с Сэм. Особенно, если учесть, что это была ее собственная семья. Не удивительно, что она о себе такого невысокого мнения.

Женщина была доброй и щедрой. Страстно любила свою работу. Они могли бы никогда не встретиться, не говоря уже о свадьбе, если бы она не была такой чертовски целенаправленной на получение сюжета и возможности проявить себя. Она не заслуживала, чтобы с ней обращались как с второсортной. Он стиснул зубы при этой мысли. Временно или нет, она его жена, а он защищает то, что принадлежит ему.

Дорога домой казалась невероятно долгой. Ворота открылись, и он, проехав по длинной подъездной дорожке, припарковал свой Мерседес у каменного фонтана. Бен настоял, что ему для карьеры нужен особняк. "Знаменитости должны жить на широкую ногу", — любил говорить Бен.

Искренняя наглость семьи Сэм... холодные и мелкие умишки ее братьев, заставили Доминика понять то, что он и так знал... за массивными домами и роскошными машинами существовала более полноценная жизнь. Пришло время перестать слушать Бена или еще кого-нибудь. С домом нужно распрощаться.

Когда он вошел внутрь, тишина поглотила его. Он запер дверь и, повернувшись к Сэм, коснулся ее плеча. Он никогда в жизни не чувствовал себя так плохо из-за кого-то.

— Сэм. Я должен извиниться за сегодняшний вечер. Я должен был промолчать, особенно после того, как ты предупредила меня насчет твоих братьев.

Когда она поворачивалась, чтобы посмотреть на него, сумочка спала с ее плеча. Она обхватила его лицо руками, в точности так же, как она делала на фестивале, но в этот раз она притянула его губы к своим и поцеловала его долгим и глубоким поцелуем.

У нее перехватывало дыхание, и она перенесла свой вес на поцелуй, отталкивая его к стене, расстегивая его рубашку, отрывая пуговицы от усердия.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Я никогда в жизни не была так уверена.

Он стащил с нее свитер с тем же энтузиазмом, с каким она стаскивала его рубашку. Их яростные движения соответствовали их настроению, пока они раздевали друг друга.

Не было времени добираться до спальни. Ее руки были повсюду, обжигая его плоть, когда он поднимал ее на руки. Когда он почувствовал ее влажный язык на своей голой груди, ему стало тяжело дышать. Они оказались на ковре в гостиной. Упало кресло, что-то разбилось, но им было плевать. Мария не вернется до понедельника.

Волосы Сэм поблескивали в лунном свете, льющемся из окна, но не было времени восхищаться этой красотой, пока ее короткие ноготки царапали его плечи и спину, ноги обвились вокруг его талии, и она выгнулась под ним дугой. Она изголодалась по любви, и кто он такой, чтобы с ней спорить?

Глава 18

Ребекка Джонсон стояла на балконе и смотрела на звезды. Ее руки покрылись гусиной кожей, а легкий, но холодный ветерок ерошил ее волосы. Она слегка продрогла, и, при нормальных обстоятельствах, она бы уже дрожала от холода.

Но не этой ночью.

Прежде чем Саманта покинула дом вместе с Домиником, Ребекка заметила взгляд дочери – взгляд, наполненный надеждой и бесчисленными возможностями. Да, она увидела все это, и еще больше, когда муж Саманты вступился за нее. Никто не знает своего ребенка лучше, чем мать.

В том единственном взгляде Ребекка также увидела саму себя много лет назад. И впервые за тридцать девять лет брака она знала, что ей нужно делать.

— Ребекка! — резко позвал ее муж. — Что ты там делаешь?

Посмотрев на звезды еще раз, Ребекка вздохнула и вернулась внутрь, где на нее уставился ее муж, его глаза поблескивали в темноте.

— Почему ты всегда так невнимательна к другим? — спросил он. — В комнате сейчас холодно. Как я смогу снова уснуть?

Она прошла через комнату и вошла в их огромную гардеробную. Схватила самый большой чемодан, какой только смогла найти и быстро начала наполнять его достаточным количеством одежды, которой хватило бы на долгое время.

Зажегся свет. Камерон стоял в дверном проеме, ведущем в гардеробную. Ее когда-то сильный, мощный муж сейчас выглядел неожиданно маленьким и трусливым, скрывающимся за грубоватым голосом. Когда-то он был добрым и ласковым, одним из самых милых мужчин из всех, которых она встречала, но через несколько лет после того, как он стал управлять бизнесом своего отца, деньги и власть стали слишком много значить для него. Он стал всех критиковать и грубить, даже их занятия любовью стали более требовательными и менее любящими.

Ребекка бесчисленное количество раз пыталась поговорить с ним о его капризах. Она напрямую говорила ему, что это влияет на их брак, но он был помешан на том, чтобы иметь все. Она могла бы продолжать жить подобным образом, зная, что его работа стала, в некотором роде его любовницей, но уже через какое-то время Камерон стал предпочитать сон на диване в офисе, чем иметь дело с ее просьбами сходить куда-нибудь на ужин, или поехать куда-нибудь отдохнуть.

Сгорая от желания получить внимание и любовь, она переспала с Биллом Харрингтоном, брокером по недвижимости с руками художника и ангельским голосом.

Проведя время с Биллом, Ребекка пришла домой, ожидая увидеть пустой дом, но вместо этого увидела мужа, которого она больше не узнавала. Она больше даже не пыталась притворяться, что ничего не происходит. Она разрыдалась и рассказала Камерону, что она сделала и почему.

И с тех пор Камерон ее наказывает.

Все эти годы она считала, что заслуживает его злобных слов и холодных взглядов. Но увидев Саманту и Доминика, заступившегося за нее перед ее мужем, прежде чем уйти, Ребекка поняла, что она выплатила свои долги. Она заслуживает лучшего.

— Я ухожу, — наконец произнесла она горькие слова.

— Черта с два, ты уходишь.

Ребекка застегнула свой чемодан, а потом повернулась к мужу. Она прошагала прямо к нему, и пальцем ткнула его в грудь.

— Я ухожу. И ты не сможешь меня остановить.

Он отошел в сторону, на его губах заиграла усмешка:

— Если ты покинешь этот дом, я позабочусь о том, чтобы ты ничего не получила.

Она ему улыбнулась:

— Как ты думаешь, что я получала последние сорок лет?

Она прошла в спальню, ее босые ноги тонули в пушистом ковре, пока женщина шла через коридор и вниз по лестнице. Она ожидала, что расплачется, но ее глаза были сухими, как пустыня Мохаве. Босая и в ночной сорочке, она открыла входную дверь.

— Мам, куда ты идешь?

Она забыла, что ее старший сын остался на ночь.

— Возвращайся спать, — сказала она ему.

— Ты не можешь выйти на улицу в пижаме. Что если соседи тебя увидят?

Эта мысль ее развеселила. Впервые за долгие годы, может быть, вообще за все время, ей было насрать, что подумают другие. Она вышла на улицу и тихо прикрыла за собой двери. Закрыв глаза, она полной грудью вдохнула свежий ночной воздух.

Она была свободна. Наконец-то.

***

На следующий день, поев бургеры и домашние картофельные чипсы, Саманта и жена Тома, Гретчен, сидели в мягких креслах на раскидистом каменном патио, наблюдая, как Доминик и Том корчат глупые рожицы трехмесячному сыну Тома, Лэндону.

Несмотря на то, что она недавно родила, Гретчен была худеньким созданием, с нахальным блеском в глазах. После пары минут общения с ней, Сэм знала, что она ей понравится.

При виде Доминика с ребенком на руках ее сердце таяло. Его суровое лицо смягчалось прямо на глазах. Однажды, он сможет стать хорошим отцом. После того, как пару дней назад он дал ей понять, что она не сможет ему доверять, Сэм не планировала заниматься с ним любовью. Но после того, как он вступился за нее перед ее братьями и отцом, ее решимость ослабла, и женщина не пожалела об этом. Занятия любовью с Домиником оказались именно такими, как она и представляла.

Их неистовый секс начался на полу в гостиной, затем они переместились на диван там же, и, наконец, в его постели. Даже сейчас, ее тело покалывало с головы до пальцев на ногах. Не осталось ни единой части ее тела, которой он бы не видел, или не прикоснулся, и ей это нравилось. Впервые за все время, она занималась любовью с мужчиной, и не чувствовала сожаления, или страха, что он может сбежать. Следующие два месяца, к лучшему или худшему, они застряли друг с другом, и она улыбалась при мыслях об этом.

Доминик обычно был скрытным и отчужденным, как будто он боялся сказать слишком много, но в постели он позволил своим стенам обрушиться. Он не был эгоистичным любовником. Даже близко. Он был дарителем, созидателем, угодником.

Там где у нее не хватало опыта, она восполняла любопытством. У нее было так много оргазмов, что Сэм потеряла им счет. Когда она проснулась этим утром, то чувствовала себя новой женщиной, ее тело было удовлетворено, как никогда раньше. Странно, но она чувствовала себя сильнее... мудрее, как будто за последние несколько недель узнала больше, чем за всю свою жизнь. Впервые за долгое время, она была уверена, что справится со всеми преградами на пути.

Наблюдая за Домиником с ребенком, она не могла перестать думать об этих руках... губах. Никогда раньше Саманта не чувствовала такого лихорадочного желания к мужчине. Ей было достаточно лишь увидеть его, чтобы захотеть.

Хотя он и любил притворяться мужчиной, лишенным чувств, он не сможет скрывать свои эмоции вечно. Он был очаровательным, смешным, и заботливым. Если думать о нем как о лживой скотине, противостоять ему было намного легче. Но сейчас, когда они провели время вместе, получили возможность узнать друг друга, она знала, что он совершенно не похож на того мужчину, каким она его считала поначалу. Он был внимателен к окружающим его людям, защищал тех, кто ему дорог.

Гретчен еще немного смазала свои ноги лосьоном для загара и сказала:

— Нет ничего лучше, чем наблюдать, как двое мужчин без рубашек играют с младенцем.

Сэм кивнула:

— Я и понятия не имела, что дети и мужчины без рубашек могут оказаться такой смертельной комбинацией.

Гретчен засмеялась:

— Мужчина без рубашки со щенком тоже может сработать.

Сэм улыбнулась. Было замечательно расслабиться на солнце и посмеяться с новой подругой.

—Вы двое планируете в скором времени завести ребенка, или сперва собираетесь насладиться временем вдвоем?

Сэм озадаченно посмотрела на Гретчен. До этого момента она считала, что Гретчен в курсе их ситуации.

— Я знаю, что происходит, — заверила ее Гретчен, словно прочитав ее мысли.

— О, слава Богу!

— Но те взгляды, которые вы бросаете друг на друга, заставляют меня думать, что вы наслаждаетесь браком. Я знаю Доминика много лет, и я никогда раньше не видела его таким счастливым.

— Серьезно?

Гретчен засмеялась. — Серьезно, — ответила она. — Ты влюблена в этого мужчину, я права?

— Боже, понятия не имею. Я знакома с Домиником всего несколько недель.

Даже после того, как она произнесла эти слова, Сэм знала, что влюбилась в него; она влюбилась так быстро, и настолько сильно, что мир услышит оглушительный шлепок, когда она, наконец, упадет на землю.

— Должна признать, что он совершенно не такой мужчина, каким я его считала.

— Что ты имеешь в виду? Каким ты его считала?

— Ну, он же знаменитость.

— Ты же не о стереотипах сейчас говоришь?

— Я не знаю, — со смехом ответила Сэм, — но при моей работе тяжело не считать таких парней как Доминик высокомерными бабниками.

— Доминик один из хороших парней, — сказала Гретчен. — Он заботится о людях. Никогда не ставит себя выше защиты других. Он так же предан, как и другие. Существует много историй о Доминике, о которых публика не в курсе, но он позволяет Бену управлять шоу так долго, что не понимает, что благотворительность и доброе сердце тоже могут продавать журналы.

Прежде, чем Сэм успела прокомментировать, к ним присоединились Доминик и Том.

— Мне кажется, Лэндон проголодался, — сказал Том Гретчен.

Пока Гретчен брала ребенка, и укладывала одеяло так, чтобы покормить его грудью, Том рассказал им об интервью, которое он запланировал.

— Вы попадете в прайм-тайм, — продолжал Том. — Интервьюером будет Барбара Феллс. Эта женщина никогда упустит своего.

— Что означает, вам обоим нужно подготовиться, — сказала Гретчен.

Сэм посмотрела на Доминика:

— Что ты думаешь?

Он пожал плечами:

— В этом вопросе у нас не так уж много вариантов.

— Она собирается узнать, почему ты женился на Саманте Джонсон, — сказала Гретчен. — Она собирается посмотреть на тебя, Доминик, и напрямую спросить, не является ли все это фарсом, аферой, чтобы помочь твоей карьере, и заставить людей снова заговорить о тебе.

Доминик почесал подбородок, и на его лбу появилась морщинка. Сэм знала, что ему не нравится лгать общественности, но теперь он будет вынужден публично отрицать обвинения в том, что их брак всего лишь уловка.

— Есть ли возможность этого избежать? — спросила Сэм.

Том покачал головой.

— У Доминика контракт с "World Studios". Именно они организовали интервью.

Доминик улыбнулся Сэм.

— Не волнуйся, я все сделаю. Когда она спросит меня, почему я женился на тебе, я посмотрю Барбаре Феллс прямо в глаза, и скажу, что когда впервые увидел тебя, решил, что ты журналистка-людоедка с когтями дракона, но меньше чем за двадцать четыре часа, я понял, что ты та единственная, женщина, которая станет моей женой. Я объясню, что ты все, что я хотел получить в женщине... красивая внутри и снаружи... настоящая.

Сэм проглотила комок, образовавшийся в ее горле. Он и правда так думает, или просто притворяется?

— Окей, — сказала она. — А я честно скажу Барбаре, что нельзя судить о мужчине по журнальной обложке. Я скажу, что за двадцать четыре часа общения с Домиником ДеМарко я поняла, что пропала, и за очень короткое время он стал моим героем, моим любовником, доверенным лицом и другом.

Том улыбнулся и посмотрел на свою жену.

Гретчен хмыкнула.

— Я думаю, ты можешь позвонить Бену и сказать, что у них все под контролем.

Глава 19

Стоя на верхней ступеньке, Доминик и Сэм наблюдали за отъездом Тома и Гретчен. После того, как ворота на краю подъездной дорожки закрылись, они посмотрели друг на друга.

Вдыхая его знакомый запах, Сэм заметила, что его рубашка наполовину расстегнута, и обнаружила, что наслаждается открывшимся ей зрелищем: резко очерченная грудь, мускулистые предплечья, загорелые, вылепленные руки, сильные пальцы. Эти руки могут творить невообразимые вещи с ее телом. При одной только мысли об этом, по ее позвоночнику пробежала дрожь.

— О чем ты думаешь? — его взгляд говорил о том, что ответ ему известен.

— Я думаю о том, как хорошо я сегодня повеселилась, — приврала она.

— Я тоже хорошо провел время. С Томом и Гретчен всегда весело, хоть я и не мог дождаться, пока они уедут.

Она подняла бровь.

— Правда? Почему?

— Потому что я не могу выбросить из головы прошлую ночь, вот почему.

Указательным пальцем он приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть глубже в ее глаза.

— Ты словно наложила на меня какое-то странно заклятие, не так ли?

— Это правда, — тихо засмеялась Сэм, даже не пытаясь отодвинуться. — Я ведьма. И я наложила на тебя свое самое сильное любовное заклятие.

Он наклонился и глубоко поцеловал ее.

— Я весь день умирал от желания сделать это.

— Я наслаждаюсь твоими поцелуями, Доминик. И мне также нравится заниматься с тобой любовью, но мне нужно знать, есть ли между нами что-то большее, прежде чем мы сможем продолжить все дальше.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но она приложила пальцы к его губам.

— Я не питаю громадных иллюзий о том, что наш брак станет чем-то большим. Я абсолютно понимаю, что это соглашение временное, так что тебе не о чем беспокоиться, но в моих чувствах нет ничего удивительного. В следующие двадцать четыре часа я не собираюсь заниматься с тобой любовью.

Его брови взлетели вверх.

— До тех пор, пока ты не откроешься мне. Я знаю, что ты не доверяешь мне, но это твои проблемы. И, кроме того, мы должны задавать друг другу вопросы, и узнать друг друга перед интервью.

Закончив свою речь, она пошла прочь.

— Куда ты идешь?

— Мне нужно проверить нашу новую собаку. Знаешь, ей действительно нужна кличка.

Он последовал за ней через дом. Они забрали собаку из ветлечебницы утром, еще до приезда Тома и Гретчен. Следующие десять дней животное будет на антибиотиках и болеутоляющем. Бедному животному наложили больше сотни швов, и у него была сломана лапа, но ветеринар сказал, что при условии заботы, пес полностью восстановится.

— Моя слабость, это свежеиспеченное шоколадное печенье, — выпалил Доминик.

Она мысленно улыбнулась, но промолчала.

— У меня была колли по имени Леди, и когда я был в третьем классе, я сходил с ума по своей учительнице математики, миссис Холланд.

— Ты был хорош в математике?

— Совсем нет. Миссис Холланд отвлекала меня.

Она хмыкнула:

— Что еще?

— Я могу справиться с вальсом, но я бы не смог ничего нарисовать, даже ради спасения собственной жизни.

— У тебя и вправду аллергия на кошек?

Он чихнул:

— Клинический случай.

— Ты играешь на музыкальных инструментах?

— Немного на гитаре.

Они уже находились у гостиной.

— О, вы только посмотрите на это, — произнесла Сэм.

Раненая собака спала на мягкой собачьей подстилке, которую они купили для него, а Шекспир и Рекс лежали по бокам, словно охраняя нового друга.

— Его имя – Цезарь, — объявил Доминик. — А теперь, расскажи мне что-нибудь о себе.

— Я люблю играть в шахматы, — будет только справедливо, если она расскажет несколько вещей и о себе. — И я также могу с удовольствием слушать любую песню Адель. У меня аллергия на ядовитый дуб.

— Восхитительно, — он потянулся к ней, но она хлопнула его по руке.

Она вышла на улицу и начала собирать тарелки, оставшиеся с ланча.

— У тебя когда-нибудь рос ядовитый дуб?

Он встал за ее спиной, забирая тарелки, которые она ему передавала.

— У меня никогда не было ядовитых дубов. Но у меня есть шрам вот здесь.

Держа тарелки в руке, он показал ей неровный шов на левом локте.

— Что случилось?

— Я пытался выпутать своего змея из высоких веток и плюхнулся в грязь.

Сэм наморщила нос.

— Ауч.

Теперь они были на кухне.

— Какие-нибудь травмы, о которых я должен знать? — спросил Доминик.

Она ополоснула тарелки, и начала передавать их ему по одной, чтобы он мог заполнить посудомоечную машину. Затем показала на спою правую ногу.

— Танцевальная травма?

— Нет. Я заботилась о лошади. Она испугалась и сильно ударила меня по ноге.

Он наклонился ближе.

— Мне кажется, я должен поцеловать, чтобы тебе стало лучше.

Улыбаясь, она отпихнула его плечом.

— Любимый цвет, мороженое, и число? — спросил он, чуть хриплым голосом, нависая над ней, прикасаясь губами к ее уху и полностью забыв о посуде.

— Зеленый, с кусочками печенья и секс, — выдохнула она. — То есть, я хотела сказать, шесть. А как насчет тебя?

— Голубой, ванильное и... — он подмигнул ей. — Тоже шесть.

Она засмеялась.

— Ты все выдумал.

— Я бы никогда не стал лгать о таких серьезных вещах.

Она улыбнулась, в основном потому что чувствовала, как он прижимается к ней, и Сэм нравилась эта его игривая сторона. Она повернулась так, чтобы они встретились лицом к лицу, и обняла его за шею.

— Ты не услышал ни слова из того, что я говорила, ведь так?

— Травма от лошади на правой ноге. Зеленый, с кусочками печенья, шесть.

Она улыбнулась.

— Я о том, что не буду заниматься с тобой любовью следующие двадцать четыре часа.

— Но ты также сказала, "до тех пор, пока я не откроюсь тебе". Что еще ты хочешь узнать?

— Я хочу узнать, что ты чувствуешь по отношению ко мне.

— Я обожаю тебя – каждую частичку.

Он снова поцеловал ее, побуждая Сэм исследовать руками каждый дюйм его мускулистых плеч. Это было бесполезно. Она могла бы до посинения твердить "нет", но ее тело продолжало говорить "да". Она была податливой в его руках, не смогла бы сопротивляться его чарам, даже если бы захотела. Он открылся ей вполне достаточно для одного дня.

***

На следующее утро Сэм пошатываясь, и с заспанными глазами вошла в кухню. Мария стояла у плиты, а Доминик сидел за кухонным столом, и перед ним лежал сценарий.

— Доброе утро, миссис Доминик. Сделать вам яичницу или омлет?

— Привет, Мария. Яичница звучит здорово. Спасибо, — сев за стол напротив Доминика, она наблюдала, как он читает. — Еще не нашел ничего интересного?

— Один сценарий привлек мое внимание, но мне нужно поговорить с режиссером, прежде чем я приму какое-то решение.

Она обхватила руками свою чашку.

— И что это за фильм?

— Вестерн.

Ее глаза расширились от удивления.

— Я решил, что это будет неплохой переход от агента ФБР к ковбою.

— И каким бы красивым ковбоем вы могли бы стать, — сказала через плечо Мария, заставив их обоих улыбнуться.

— В ее словах есть резон. Нет ничего сексуальнее мужчины в кожаных гамашах и сапогах.

Разве что за исключением мужчины с ребенком на руках, подумала Сэм.

Зазвонил телефон. Доминик поднял трубку еще до того, как прозвенел второй звонок. Он нажал кнопку, чтобы открыть ворота в конце подъездной дорожки, а потом повесил трубку.

— Это был твой отец. Он на пути сюда.

— Мой отец здесь?

— Очевидно, — сказал Доминик, отправляясь к входной двери.

Сэм поставила свою чашку на стол и пошла за ним, и через минуту с удивлением увидела у двери своего отца.

— Пап, что ты здесь делаешь? — отец Сэм был не таким человеком, чтобы позвонить ей, или появиться в ее квартире, так что его появление в доме Доминика было более чем странным, особенно после случившегося. — Что происходит? — спросила она, все еще расстроенная из-за того, что он вел себя как свинья.

Его одежда была помятой. Тонкие седые волосы торчали на его голове. Он выглядел ужасно.

— Ты разговаривала со своей матерью?

— Нет, с тех пор, как была дома тем вечером.

Тишина.

При ближайшем рассмотрении она заметила темные круги у него под глазами. Определенно он спал в той одежде, что была на нем.

— Пап, что происходит? Что-то случилось с Эммой или братьями?

— Они все в порядке, — он попытался заглянуть ей через плечо. — Твоей матери здесь нет?

— Нет. Почему бы тебе не зайти и не убедиться лично?

Он прошел мимо них, заглядывая в каждую комнату.

Сэм посмотрела на Доминика. Он едва заметно поднял бровь и пожал плечами.

— Садитесь, — сказал он, когда они все собрались в кухне.

Мария наполнила еще одну чашку кофе и передала ему. Ее отец сделал глоток и даже поблагодарил, что было неслыханно и обеспокоило Сэм еще больше.

— Папа, — Сэм сделала еще одну попытку, — расскажи мне, что происходит.

— Твоя мать ушла от меня.

— Сегодня понедельник. Может быть, она пошла к своему парикмахеру.

— Хотел бы я, чтобы это так и было.

Он говорил очень странно. Его голос обычно излучал властность, которая эхом отскакивала от стен. В данный момент, подумала она, он больше похож на ребенка.

— Вы с мамой поругались?

— Думаю, ты можешь это так называть, — хмуро сказал он. — Она ушла от меня. Вышла из дома посреди ночи, в ту ночь, когда вы оба были там. Она ушла из дома, одетая всего лишь в свою пижаму.

— Мама ушла из дома, в одной пижаме? — Сэм не могла себе этого представить. Мама была из тех женщин, которые прихорашиваются, даже выходя в магазин – разве что ее совершенно достало папино отношение. — Она наконец-то сделала это, — прошептала Сэм.

— Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно спросил отец. — Наконец-то сделала что?

— Она наконец-то ушла от тебя, наконец-то устала от твоего властного дерьма.

Доминик положил руку на предплечье Сэм, словно хотел удержать ее от дальнейших слов.

— Нет, он должен услышать это. Кто-то должен был сказать ему об этом еще давно.

Сэм повернулась и посмотрела ему в лицо:

— Ты был тираном. Годами. Обращался с мамой без малейшего уважения перед ее детьми и друзьями.

Он стойко все выслушал, а потом ладонями своих больших рук потер опухшие, покрасневшие глаза.

Сэм откинула с лица волосы.

— Мне нужно было заехать в пару мест этим утром, но я собираюсь позвонить маме, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Ты попросишь ее позвонить мне? — спросил отец, умоляюще посмотрев на нее. — Передай ей, что мне нужно с ней поговорить. Мне нужно, чтобы она вернулась домой.

— Иди, — обратился Доминик к Сэм. — Я отведу твоего отца на долгую прогулку по пляжу.

— Съешьте свои яйца перед уходом, — сказала Мария. Она махнула лопаткой отцу Сэм и спросила, — Омлет или яичница, мистер Саманта?

Глава 20

Сэм заехала на парковочное место, но не торопилась выходить, она любовалась красивой машиной Доминика, вдыхая запах кожи и гладкого дерева, окружающего мультимедийные устройства. Она уже собиралась заглушить двигатель, когда на экране замигало сообщение. Потянув за провод, Сэм поняла, что Доминик оставил в машине свой мобильник.

Текст сообщения на экране гласил: "Каждый час без тебя – это кинжал в моем сердце. С нетерпением жду новой встречи с тобой. Джулия".

У нее болезненно кольнуло в животе, пока она снова перечитывала сообщение. Оно ничего не значит, убеждала себя Сэм. Но потом она вспомнила, как Джулия прижималась к Доминику. Она красивая женщина, и они составляли поразительную пару.

Сэм прикусила нижнюю губу, водя кончиками пальцев по его телефону. Это к ней он ходил, когда уходил из дома? Он встречается с Джулией?

Доминик скорее всего получает подобные письма ежечасно. Он же знаменитость. Подобные вещи являются частью сделки. Она нажала несколько кнопок и просмотрела список адресов в его навигационной системе. Один адрес находился в самом верху списка.

Может это адрес Джулии? Это то место, где он бывает? Прекрати! Ты становишься ревнивой дурочкой.

Порывшись в своем кошельке, она вытащила лист бумаги и ручку и записала адрес, просто на всякий случай, если ей когда-нибудь понадобится его найти.

Она выключила двигатель, выбралась из машины, и пошла в сторону серого, бетонного здания. Сэм знала, что будет не в состоянии забыть о сообщении до тех пор, пока не спросит о нем Доминика, что она и планировала сделать, как только они окажутся наедине.

Намереваясь забыть о Доминике, хотя бы на время, Сэм задумалась о своих родителях. Расстроенное состояние отца этим утром, сделало его почти человеком. Он был холодным и далеким так долго, что она забыла, как папа обращался с ней, когда она была маленькой. Он был любящим и заботливым – позитивная сила в ее жизни. Но в старшей школе все изменилось. Его капризные вспышки пугали ее. Ее братья следовали примеру отца, относясь к ней с таким же пренебрежением. Она нашла способ избегать их всех, но ей всегда было жалко маму. Сэм не потребовалось много времени, чтобы понять – она сделала что-то неправильно. Почему еще отец и братья издевались над ней при каждом возможном случае, как будто она была неудачницей? Темы их разговоров всегда переходили на карьеру Сэм и на то, как ей необходимо добиться чего-то самой.

Впервые в жизни, Саманта поняла, что перемены в ее отце могут не иметь ничего общего с ней. Годами она изо всех сил пыталась достичь успеха, доказать, что она на что-то способна. Надеялась, что ее успех сможет стать ключом к его сердцу.

Когда она открыла дверь к своему рабочему месту, Сэм охватило тревожное чувство, заставившее ее усомниться в своих целях. Митси оставила сообщение с просьбой прийти в офис и подписать документы, вместо написанного наспех контракта, который она уже заставила Сэм подписать. Что она здесь делает? Холодное серое здание внезапно показалось ей отражением всей ее жизни.

Ее каблуки стучали по полу, когда она шла прямиком к офису Митси. Сэм не оглядывалась по сторонам, чтобы посмотреть, отметят ли коллеги ее присутствие кивком головы, или приветственным жестом.

— Сэм!

Кейт махала ей рукой. После того раза, Сэм полагала, что они больше не будут разговаривать, но Кейт, казалось, была рада ее увидеть.

— Привет, Кейт, что происходит?

— Я рада, что ты здесь. У меня было время обдумать все, что ты сказала, и я хочу извиниться за то, что плохо с тобой обошлась. Я должна была быть здесь ради тебя, когда ты вернулась из Нью-Йорка. Вообще-то, я хочу поздравить тебя с замужеством, и хочу, чтобы ты знала, если тебе что-нибудь понадобится, все что угодно, я буду здесь.

Когда они обе обнялись, их глаза были влажными.

— Ты тоже прости меня, — сказала Сэм. — Я никогда не хотела тебя ранить.

— Я знаю, что не хотела. И также знаю, как ты, должно быть, занята своей новой жизнью, но, если ты выкроишь время, на этой неделе, или следующей, я бы с удовольствием приехала к тебе домой в Малибу... может быть встретилась бы с твоим мужем.

Сэм нацарапала адрес на обрывке бумаги.

— Приезжай в любое время. Я с удовольствием наверстаю упущенное.

— Ты здесь, чтобы увидеть Митси?

Сэм кивнула:

— У нее есть для меня документы на подпись.

— Вероятно, тебе не стоит заставлять ее ждать.

— Скоро увидимся?

— Определенно.

Сэм пошла к офису Митси. Она огляделась и снова подумала о всей той тяжелой работе, которую выполняла для этих людей. Сэм никогда не просила ничего взамен, и именно это она и получила. Ничего. Каждый раз, когда один из ее коллег получал прибавку к зарплате или повышение, она пекла пирог, чтобы отпраздновать успех. А когда хоть кто-нибудь из них похлопал ее по спине или похвалил за работу?

Расстроенная Сэм даже и не подумала постучать в двери офиса Митси. Она просто вошла и закрыла за собой дверь.

— Ну и ну, неужели это сама миссис ДеМарко?!

— Привет, Митси. Ты сказала, у тебя есть бумаги на подпись?

— Да. Присаживайся и мы начнем.

Сэм чувствовала, как ее решимость тонет, словно Титаник. В Митси было нечто пугающее. Тишина была удушающей, пока она читала контракт, который Митси положила перед ней. Много юридических терминов обозначали эксклюзивность истории Сэм. Сэм просмотрела весь документ, а потом взглянула на Митси.

— Я не могу это подписать.

— Просто выдели места, с которыми у тебя проблемы, я поговорю с юристом, и посмотрю, что мы сможем сделать.

— Я не собираюсь отдавать вам эксклюзив.

Митси уставилась на нее стальным взглядом.

— Ты задолжала перед "Ритмом ЛА". Ты задолжала мне, Саманта. Нужно ли напоминать, какому унижению я подверглась? До сих пор мне звонят коллеги и спрашивают, каким образом моей собственной сотруднице удалось выскочить замуж за ДеМарко прямо у меня под носом.

— А что такого "Ритм ЛА" сделал для меня? — спросила Сэм.

— Определенно, этот брак что-то сделал с твоими мозгами.

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Посмотри на себя, — Митси карандашом указала на Сэм. — Ты выглядишь по-другому. Волосы, макияж, хороший костюм.

— Я надевала этот костюм на работу дюжину раз, но вы никогда не замечали. Я не покладая рук работала на эту газету, на своих коллег, на вас, и до сих пор ни у кого не хватило приличий поздороваться или поздравить меня. Так что, может быть, вы и правы. Этот брак изменил меня. Он позволил мне увидеть все в истинном цвете. Впервые за долгие годы, я начинаю понимать, что я недооценивала себя. Но больше так не будет.

— Ты изменилась, — сказала Митси. — У тебя наконец-то образовался стержень, не так ли, Саманта?

Сэм не дрогнула. Эта женщина всегда казалась такой большой, такой важной. Но на самом деле Митси была просто женщиной, которой удавалось создавать впечатление о собственной значимости у других. За последние несколько недель, Сэм многого достигла, ее самооценка и уверенность в себе росли с каждым днем.