А вот и невеста

— Хоть ты и не собираешься подписывать контракт, у тебя сегодня есть много бумажной работы, — сказала Митси. — Саманта, ты нам нужна.

— Я закончила с бумажной работой. Я увольняюсь.

— Ты не можешь уволиться. Что ты будешь делать? Жить в тени славы ДеМарко? Тебя всегда будут знать просто как жену ДеМарко. Это то, чего ты хочешь?

— В Лос-Анджелесе имеется достаточное количество уважаемых изданий.

— Они никогда не наймут тебя. После того, что ты провернула в Нью-Йорке, твое имя замарано навсегда.

— Я найду фирму, где меня оценят, — сказала Сэм. — Работу, где ценится командный труд, место, которое сделает меня счастливой.

— Счастье переоценивают, — прорычала Митси.

Сэм направилась к двери.

— Пока ты не ушла, — сказала Митси. — У меня кое-что есть для тебя.

Сэм повернулась, и терпеливо ждала, пока Митси потянулась к ящичку стола и вытащила оттуда конверт. Она удержала его, перед тем, как передать Сэм.

— Я не собиралась показывать это тебе, но, понимаешь ты или нет, я делаю это как друг.

Сэм не понравилась мрачность глаз Митси и очень знакомое выражение силы и контроля на ее лице. Сэм не хотела возвращаться к ее столу и брать конверт, но все же сделала это. Она отстегнула металлическую застежку, заглянула внутрь и вытащила пять глянцевых снимков восемь на десять, на которых был снят Доминик с другой женщиной. Это не была Джулия, или одна из тех женщин, с которыми Сэм привыкла годами видеть его. Эта женщина обладала природной красотой, у нее были длинные каштановые волосы, широкая улыбка и сияющие голубые глаза.

А на заднем фоне были собаки. Много собак.

Глава 21

Сэм терпеливо ждала свою мать в популярном гриль баре на Пятой Улице. Она приехала на пять минут раньше и заказала стакан газированной воды. В ресторан вошла женщина в возрасте. Когда она повернулась в сторону Сэм, восторг осветил ее лицо.

Мама?

На ней было надето красивое платье бирюзового цвета. Волосы зачесаны на одну сторону, нанесен идеальный макияж.

Сэм встала, чтобы поприветствовать ее.

— Ты выглядишь потрясающе.

Улыбаясь, Ребекка Джонстон скользнула в кабинку, садясь напротив нее. Сэм не верила своим глазам. Трансформация была невероятной.

К ним подошла официантка, приняла их заказы, затем поспешила помочь другому посетителю.

— Папа беспокоится о тебе.

— Ну, он и должен.

— Я тоже беспокоилась.

— Прости насчет этого. Я должна была позвонить тебе сразу же, как поселилась в отеле.

— В отеле?

— Я полагаю, ты уже разговаривала с отцом.

— Да, я говорила с папой. По сути, я оставила его в доме с Домиником пару часов назад, но он не говорил ничего о том, что ты остановилась в отеле.

— Твой отец приехал к тебе домой?

Сэм кивнула.

— Он выглядит ужасно.

— Ты же не говорила ему, что встречаешься со мной?

— Сказала. Прости. Я не хотела, чтобы папа или Доминик беспокоились за меня, но я не сказала им, где мы встречаемся. — Сэм потянулась, и накрыла своей рукой руку мамы. — Что происходит?

— Я больше не могла терпеть все это. Я видела, как ты смотрела на Доминика в ту ночь. Как он заступался за тебя. Как вы оба набросились на твоего отца и братьев ради другого человека. После осознания как вы оба счастливы, моя прежняя жизнь вернулась ко мне в ослепительной вспышке. Она накатила на меня посреди ночи и не собиралась отпускать. Мы с папой тоже были счастливы когда-то.

— Я знаю, так и было, — сказала Сэм. — Но внезапно папа изменился, и все эти годы я считала причиной этого то, что я не оправдала его ожидания.

— О, детка, мне так жаль. Это не имеет ничего общего с тобой или твоими братьями. Я должна была поговорить с тобой, объяснить, что происходит между твоим отцом и мной, не имеет ничего общего ни с одним из вас. Но я не хотела обременять тебя нашими проблемами.

— Итак, что произошло между вами?

— После того, как твой папа стал управлять бизнесом своего отца, он приходил домой все реже и реже. Я боялась, что останусь одинокой.

— Ты говорила ему?

Ребекка кивнула, но выглядела при этом невероятно грустной.

— Я сказала ему, что он нужен мне дома. Он посчитал это нытьем, и чем больше я пыталась поговорить с ним, тем дольше он задерживался на работе каждую ночь.

— И что же ты сделала?

— У меня был роман.

— О, — Сэм понятия не имела об этом. Ее тело почти растаяло на стуле.

— Я не хотела преподать ему урок, — продолжала она. — Я просто была одинока. И, так как чувство вины разъедало меня, я рассказала твоему отцу о случившемся.

Сэм не верила своим ушам. Она испытала странное чувство облегчения, когда поняла, что не она является причиной грусти своего отца, но также, ей было ужасно жаль маму.

— С тех пор он меня наказывает.

Все начало обретать смысл. С ее плеч буквально свалился тяжелый груз.

— Все совершают ошибки, — мягко сказала Сэм. — Я сама совершила парочку очень огромных.

— Ты молода. У тебя впереди вся жизнь. Вы с Домиником есть друг у друга и это все, что имеет значение сейчас.

— Наш брак – это обман, — выпалила Сэм.

Мать с любопытством посмотрела на нее, но промолчала, когда официантка принесла холодный чай и куриный салат. Когда официантка ушла, она произнесла:

— Что ты имеешь в виду? Что происходит?

— Помнишь, как я звонила тебе за несколько дней до свадьбы? Я была в Нью-Йорке, но нас прервали.

Ребекка кивнула

— Я звонила, чтобы сообщить, что репортер "Ритма ЛА" слегла с простудой. Митси была в бешенстве, так что она послала меня вместо нее, с целью написать историю всей жизни.

— Я не понимаю.

— Я была возбуждена от перспективы написать этот сюжет. Я хотела быть первой, кто выяснит имя таинственной невесты Доминика. Я также отчаянно хотела доказать папе, тебе, и моим братьям, что я чего-то да стою. В день свадьбы я чувствовала себя дерзкой, на вершине мира. Ничто не могло остановить меня на пути к успеху. Но, по некоторым причинам, я не узнала вовремя, что свадьба отменяется. Решив выяснить, что происходит, я нашла способ пробраться в церковь, где я услышала, как Доминик рассказывает своему агенту и другу о том, что его невеста не будет участвовать в шоу.

Мама продолжала пялиться на Сэм, на ее лице было написано недоверие.

— В короткой версии истории, — продолжала Саманта, — они сказали мне, что им нужна невеста, и быстро.

Она выдохнула.

— Его невеста не явилась, и ты заменила ее?

— Именно.

— А кто должен был быть невестой? Доминик влюблен в нее?

— Нет, — сказала Сэм. — Ее зовут Джулия. Они вроде как были хорошими друзьями, но Джулия появилась на Гавайях...

— На ваш медовый месяц?

— Ты снова угадала. Она не была рада нашему браку, что говорит о многом.

— Джулия влюблена в Доминика, но он не чувствует того же по отношению к ней.

Сэм кивнула.

— Почему он просто не отменил свадьбу?

— Слишком много стояло на кону. Бухгалтер Доминика, который по совместительству оказался также его дядей, исчез с миллионами долларов. Доминик паниковал. Он не знал, что делать, но Бен, его менеджер, придумал глупую идею о том, чтобы World Studios спонсировала свадьбу десятилетия. Это отлично сработало. Внезапно, затухающая карьера Доминика снова оказалась на взлете. Его лицо снова появилось на обложке каждого таблоида и журнала по всей стране. Ему до сих пор рекой льются сценарии, и благодаря тому что World Studios проспонсировала свадьбу, он не потеряет свой дом или машины.

— А какая выгода для тебя?

— Мне пообещали двести пятьдесят тысяч долларов по истечении трех месяцев. Плюс возможность написать эксклюзивную историю о моем опыте в качестве жены Доминика ДеМарко.

— О, Сэм, я даже не знаю, что тут можно ответить.

Кислота прожгла живот Сэм, когда она поняла, как плохо это прозвучало.

— Это даже еще хуже.

Никто из них даже не вспомнил о еде. Ее мама глотнула холодного чая, не отрывая взгляда от Сэм.

— Знаменитость и журналистка, — проговорила Сэм. — Такой брак не заключается на небесах. Последнее, чего я хотела, это выйти замуж за знаменитость, а у Доминика те же чувства по отношению к репортерам. Но я влюблена в него, мам. Не прошло и месяца, после знакомства с этим мужчиной, а я уже влюбилась в него.

После долгой паузы, Сэм вытащила конверт из своей сумочки и пустила его через стол.

— Я виделась с Митси этим утром, и уволилась с работы. Митси использовала меня. Она никогда не хотела меня повысить. Я была дурой.

Ребекка просмотрела фотографии.

— Эти снимки ничего не значат, детка.

— Посмотри, как он смотрит ей в глаза. Между ними определенно нечто большее, чем дружба.

Ее мама продолжала рассматривать фотографии.

— Готова поспорить, что эти фото сняты много лет назад.

— Посмотри на даты. На днях, на Доминике была точно такая же рубашка. В течение дня он исчезает в странное время. Было также пара ночей, когда он задерживался допоздна. Я спрашивала его, куда он уходит и что делает, но он всегда находит способ сменить тему.

— Это выглядит очень похоже на какое-то ранчо. На заднем фоне много собак.

Сэм вздохнула.

— Что мне делать?

— Если ты любишь Доминика, ты должна поговорить с ним. Расскажи ему о встрече с Митси. Покажи ему фотографии. Не засовывай все это под ковер, как сделали мы с твоим отцом.

— Но ведь, он всего лишь мой временный муж.

— Перед лицом закона вы оба женаты. Но забудь об этом, Сэм. Даже если бы вы не были женаты, я все равно бы посоветовала тебе сесть и поговорить с Домиником. Если даже после этого ты все равно не будешь ему доверять, тогда, что бы ни происходило между вами, никогда не сработает в любом случае.

Сэм задумалась над словами мамы.

— Ты абсолютно права. Мне нужно поговорить с ним, все ему рассказать. А как насчет тебя, мам? Что ты собираешься делать с папой? Ты все еще любишь его?

— Я всегда любила твоего отца. Вот почему я позволяла ему наказывать меня так долго. Он был не единственным злым человеком в доме. Я подавляла свою злость, и позволила ей перерасти в нечто намного худшее. Я начала ненавидеть себя.

— Ты собираешься поехать со мной домой и поговорить с папой?

Она покачала головой.

Сердце Сэм упало.

— Я умудрилась сделать так, как будет хуже для всех. Посмотри на себя, — сказала ее мать. — Ты считала, что сделала что-то неправильно. Что это твоя вина. А твои братья... Боюсь, я их испортила.

— Мам, это не правда. Тейлор и Кевин всегда были требовательными и властными...

— Они слишком долго наблюдали, как твой отец обращается со мной, они потеряли ко мне всякое уважение. Я просто этого не увидела сразу. И все же, я пока не готова к разговору с твоим отцом. Мне нужно больше времени.

— Я понимаю, — после долгой паузы, Сэм добавила. — Я знаю, это может быть сложно для тебя, мам, но, если это хоть чем-то поможет, ты выглядишь действительно хорошо.

Улыбка осветила лицо Ребекки.

— Я отправилась за покупками, а потом побаловала себя днем в СПА.

— Я рада. Ты заслуживаешь быть счастливой.

— Как и ты, дорогая. А теперь, давай съедим этот вкусный салат, пока он не испортился.

Сэм взяла кусочек, посмотрела на маму – эту женщину она едва узнавала, рассматривая ее из-под ресниц. Смогут ли ее мать с отцом во всем разобраться? Смогут ли они помириться?

Ее жизнь внезапно перевернулась с ног на голову. Все происходит слишком быстро, ее родители, работа, Доминик.

Доминик.

Фотографии.

Как только ее отец уедет, она должна поговорить с Домиником.

Глава 22

Доминик, предоставив Сэм возможность провести время с ее отцом, наблюдал, как Мария моет посуду. Ему пришла в голову мысль, что она слишком много работает. Фактически, он не помнил, когда в последний раз давал ей выходной.

— Мария, я хочу, чтобы ты отправилась домой и провела время со своей семьей. Возьми выходной на остаток недели... оплаченный, разумеется.

Мария медленно отвернулась от раковины и уставилась на него.

— Неделю? Вы уверены?

Доминик чуть не рассмеялся при виде ее удивленного лица.

— Уверен. В связи со всем происходящим, я и понятия не имею, почему не подумал об этом раньше.

— Но мне нужно закончить с этой посудой, — сказала она, — а потом, если вы уверены, я воспользуюсь вашим предложением. Приезжает мой старший сын, и я смогу провести больше времени со своими младшими.

— Отлично, — Доминик хлопнул в ладони, с громким чмоканьем. — Забудьте о тарелках. Я здесь все доделаю. — Он вынул из ее рук тарелку и губку. — Теперь, идите.

Мария сняла свой фартук.

— Вы хороший человек, мистер Доминик. Вы заслуживаете быть счастливым.

Он не знал, что сказать в ответ, так что он просто улыбнулся ей.

— Я знаю вас десять лет, и полагаю, что пришло время вам забыть обо всех ваших проблемах с доверием.

Он вопросительно поднял бровь, вычищая тарелку.

— Вы должны перестать допускать, чтобы прошлые расстройства и предательства влияли на вашу жизнь, — пояснила Мария, без единого побуждения с его стороны. — Это неправильно. Требуется время, чтобы завоевать чье-то доверие, но на это не должна уходить вечность.

Доминик прекратил свое занятие.

— Мария, что вы пытаетесь сказать?

— Я не знаю, что происходит между вами и миссис Доминик, но я не вчера родилась. Мне она нравится. Я бы не смогла этого сказать о многих женщинах, которых вы приводили в дом в прошлом. Неспособность доверять может привести к страху, который разрушает дружбу, отношения, и даже брак. Единственный способ снова научиться доверию, это поговорить о своих чувствах.

— Вы все сказали?

— На сегодня все, мистер Доминик. Увидимся в понедельник.

— Жду не дождусь.

Уходя, Мария смеялась.

Доминик покачал головой и вернулся к работе. С учетом состояния его счета, он не мог позволить себе Марию, или кого-нибудь из работников, если уж честно, но у Марии есть семья, о которой ей нужно заботиться, и Доминик не собирался позволить ей уйти.

Закончив с посудой, он прошел в гостиную, посмотреть, нужно ли что-нибудь Сэм и ее отцу.

Они оба спали.

Мистер Джонстон отключился на диване, его рот был приоткрыт. Сэм уснула рядом, в уютном кресле. Сэм вернулась домой истощенная, после того как уволилась с работы и встретилась с матерью. Когда Сэм не было, ее отец выпил слишком много вина, выливая на Доминика свои проблемы.

Доминик ощутил чувство удовлетворения, от осознания того, что Сэм с отцом получили шанс поработать над своими старыми проблемами с доверием.

Он слушал, как ее отец говорил об ошибках, которые совершал годами. Когда мистер Джонстон разговорился, остановить его было уже невозможно. Хорошие новости были в том, что ее отец понимал, что он сделал со своей семьей, и был готов загладить свою вину. Он лишь надеялся, что еще не слишком поздно.

Сэм, разумеется, более чем охотно желала дать отцу второй шанс. Пока отец с дочерью разговаривали о жизненных целях, мечтах и страхах, Доминик размышлял, насколько пустой была его жизнь до встречи с Сэм. И все же, идея о том, что она нужна ему, пугала его.

Мария права. Его вера в то, что большинство людей были лжецами в той или иной форме, не слишком здравая. Пришло время задуматься о переменах.

Кончики его губ растянулись в улыбке, когда он наблюдал за спящей Сэм. Она выглядела такой миленькой. Сегодня ее не было всего лишь несколько часов, и все же он обнаружил, что скучает по ней, думает о ней, и жаждет, чтобы она была в полном его распоряжении.

Пронзительный звонок телефона побудил его вернуться на кухню, напомнив ему о том, что он оставил свой мобильник в машине.

***

Звонок телефона разбудил Сэм. Она протерла глаза. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что она уснула в гостиной.

Ее отец заснул на диване.

Женщина поднялась с кресла, но не успела она опустить ноги на пол, как услышала щелчок входной двери. Она пошла в том направлении, и с удивлением увидела, что машина Доминика исчезает в воротах в конце подъездной дорожки.

У нее ушло две секунды на принятие решения, что ей делать дальше. Она должна узнать раз и навсегда, куда он исчезает в разное время днем и ночью. Она побежала на кухню, написала записку отцу, схватила свою сумочку и ключи от машины отца, затем выбежала через переднюю дверь.

Она доверяет Доминику, разве не так? Разумеется, доверяет. Сэм напомнила себе, что она была журналистом-исследователем по духу, и именно поэтому нужно следовать за Домиником. Какая женщина не проследила бы за своим мужем, получив его фотографии в компрометирующих позах и услышав странные телефонные сообщения от женщины с хриплым голосом. Она позвонила на номер принадлежащий женщине с хриплым голосом и оставила сообщение, что им нужно поговорить. Пока что, никто ей не ответил.

Она также планировала поговорить с Домиником о сообщении, которое видела в его машине, и о фотографиях, которые дала ей Митси, но присутствие в доме ее отца, сделало разговор с Домиником невозможным.

Вытащив из сумочки блокнот, она нашла адрес, который получила из навигационной системы Доминика. Она ощутила очередной болезненный укол в животе. Ожидая, когда откроются ворота, она оглянулась через плечо на дом. Она может развернуться и вернуться назад, дождаться Доминика и тогда уже поговорить с ним. Но механический голос в отцовской машине велел ей повернуть вправо, так что она вдавила ногу в педаль газа и сделала так, как велела ей леди.

Менее чем через двадцать минут, Сэм выехала на обочину дороги. Было уже темно, но благодаря лунному свету, она могла рассмотреть освещенное ранчо в конце гравиевой подъездной дорожки. Она вышла из машины и, спотыкаясь на каблуках, пошла по камешкам.

От крика совы ее мышцы напряглись.

Она не должна быть здесь. У нее нет ничего общего с хорошим журналистом-следователем, думала она, приближаясь к деревянным воротам. Все дело в том, что она просто не доверяет Доминику.

Она могла развернуться и отправиться домой в тот же самый миг, если бы не заметила машину Доминика, припаркованную рядом с домом.

Саманта открыла ворота, затем засеменила через комья грязи и густую траву. Ей бы не помешало додуматься захватить свои кроссовки, но Сэм не планировала, что ей придется идти по гравию и грязи.

Укрывшись за рядом разросшихся розовых кустов, она увидела Доминика с женщиной с фотографий на переднем крыльце ранчо. Ей показалось, что женщина плачет. Она упала в объятия Доминика, и успокаивая, он крепко ее обнял.

Сэм помедлила, осмысливая эту сцену. Ее сердце екнуло. Вся правда прямо перед ней. На крыльце лежал золотистый ретривер. Мопс бродил рядом, нюхая землю. Если она позовет, они услышат ее.

И что ей делать теперь?

Доминик определенно приложил немалые усилия, чтобы любовь его жизни была скрыта от мира. Очевидно, было не так уж много вариантов, когда дело доходило до их общего уединения. Он проделал чертовски большую работу, скрывая свой любовный интерес.

Сэм хотела бы, чтобы она могла разозлиться на него, но она знала, вот что ввязывается, когда выходила замуж за Доминика ДеМарко. Она просто не ожидала, что влюбится в него. И, несмотря на все, что между ними было, Сэм отказывалась быть той, кто разрушит его единственный шанс на счастье.

Развернувшись в надежде прокрасться назад тем же путем, каким она сюда пришла, она услышала низкое рычание. Она остановилась, замерев на месте. Фотографии, которые она сегодня видела, всплыли в ее голове. Там было как минимум с десяток различных пород собак, включая питбулей и доберманов. Она рискнула бросить взгляд через плечо и с облегчением обнаружила, что рычание принадлежит более маленькой собаке, породы которой она не знала. Она опустила взгляд, позволяя собаке понять, что она ей не угроза. Но все же, собака родилась не вчера, и животное знало, что ей не место на этом участке.

Сэм сделала шаг назад, наступив при этом на упавшую ветку.

Раздался треск.

Этот звук заставил пса перейти в режим атаки. Крошечное создание полетело на нее, нацелившись прямо на лодыжки.

— Ой! Нет! Остановись, песик, — она трясла ногой. Собака отпустила ее, и женщина побежала. Но прежде чем она успела добраться до ворот, зажглось наружное освещение. Ослепляющий свет. Она замерла.

— Сэм, это ты?

— Боюсь, что так, — ответила она, чувствуя себя идиоткой, боясь пошевелиться, так как собака продолжала лаять и бросаться на ее ногу.

— Уинстон, — прокричала женщина. — Прекрати. Иди сюда!

Собака отступила. Сэм попыталась похромать прочь, надеясь, что они без вопросов позволят ей уйти, но это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

— У нее идет кровь, — обратилась женщина к Доминику. — Ты должен помочь ей.

— Я вижу, — пробурчал Доминик. — Почему бы тебе не увести Уинстона в дом, а я сам разберусь в ситуации.

— Определенно нет, — сказала женщина. — Приведи ее в дом, и я позабочусь о ее ноге. Вы двое сможете все немного обсудить передо мной.

Сэм прищурилась в свете огней, пытаясь разобрать, где именно находится Доминик, но это было бесполезно.

— Я в порядке, — произнесла Сэм. — Я могу сама идти, — Сэм пыталась скрыть свое проклятое прихрамывание.

— О нет, ты не можешь. Ты так легко не отделаешься, — Доминик подхватил ее на руки, и она оказалась почти в ловушке. У нее не оставалось иного выбора, кроме как обнять его руками за шею, пока он нес ее через двор, вверх по ступенькам крыльца и внутрь дома женщины, красиво оформленного фермерского дома, с удобными креслами и кучей антиквариата. Над камином висела картина с изображением трех собак с серыми мордами.

Не слишком аккуратно Доминик опустил ее на диван.

— Что ты здесь делаешь, Сэм?

— После телефонного звонка я услышала, как ты уезжаешь из дома, так что я схватила ключи от папиной машины. Мне нужно было знать.

— Тебе нужно было узнать, куда я еду?

Сэм кивнула.

— Ты могла позвонить мне на мобильный.

— Да, — ответила она. — Я думаю, что должна была, но ты мог бы просто сочинить историю. Я много раз спрашивала тебя, куда ты уезжаешь, но ты всегда мастерски менял тему.

Прежде чем Доминик успел ответить, другая женщина вошла в комнату с чистой тряпочкой и миской воды.

— Доминик много рассказывал о вас, — сказала женщина, пока прочищала царапину Сэм.

— Правда?

Она кивнула, затем отложила мокрое полотенце и протянула Сэм руку.

— Меня зовут Линда, я сестра Доминика.

Сэм перевела взгляд на Доминика.

— Я думала, что у тебя нет братьев и сестер.

— Линда моя сестра наполовину. До того, как мои родители поженились, у отца был другой ребенок от его первой жены... Кэрол.

— Боже, я чувствую себя идиоткой.

— Понимаю, — согласился Доминик. Он не выглядел злым, но также он не выглядел и счастливым оттого, что она находится здесь.

Линда сжала его руку.

— Ты должен был рассказать ей, прежде чем все дошло до такого.

— Я собирался рассказать ей сегодня, но у нас не было возможности остаться наедине.

— У "Ритма ЛА" есть фотографии вас обоих, — выпалила Сэм, — что означает, за Домиником следили, когда он ездил сюда раньше.

— Это меня не удивляет. Мы знали, что пресса так или иначе обнаружит Линду. Они могут думать все, что им заблагорассудится.

Линда нашла повязку и перевязала рану Сэм. — Мне жаль из-за ноги. Уинстон может быть чрезмерно агрессивным, но ты будешь рада узнать, что у него есть все прививки.

— Все эти собаки принадлежат тебе?

Линда кивнула.

— При финансовой помощи Доминика я управляю приютом для нежеланных собак уже несколько лет. Взрослых собак не все хотят брать, и в приютах их здоровье находится под угрозой. Я пытаюсь найти для них людей, которые смогут принять взрослых собак и даже смогут получить преимущества от их возраста и ласкового характера. Уинстон – это исключение, но у бедного животного была плохая жизнь и у него проблемы с доверием.

Доминик посмотрел на Сэм, приподняв бровь.

— Кажется, Уинстон такой не единственный. Нам с Уинстоном нужна серьезная терапия.

— Ну, ты хотя бы меня пока не искусала, — сказал Доминик.

Линда засмеялась, но Сэм сказала бы, что Доминика ранило то, что она сделала, придя сюда, не поговорив сперва с ним... что шпионила за ним.

— Я пойду на задний двор и начну копать, — обратился Доминик к Линде.

После его ухода, Линда объяснила Сэм, что умерла немецкая овчарка по имени Джинджер. Она позвонила Доминику, надеясь, что он сможет помочь ей похоронить старую собаку.

— Я не должна была приезжать, — сказала Сэм.

Линда понимающе похлопала ее по руке.

— Я бы сделала точно так же. Доминик заботится о тебе. Я бы даже сказала, что он в тебя влюбился. Он никогда и ни о ком не говорил так, как он говорит о тебе.

***

Доминик приехал домой незадолго до полуночи. Сэм ждала его.

— Как твой отец?

— Все еще спит на диване. По-моему, он не пошевелился ни на дюйм.

На джинсы Доминика прилипла грязь, а его обычно чистую, выглаженную рубашку покрывали пятна пота. Его глаза были уставшими. Ее сердце рванулось к нему. Как выяснилось, Джинджер был первой собакой, которую Линда взяла в место, которое они сейчас называли Приют для старых собак. Линда делала всю работу, а Доминик давал средства, чтобы поддерживать ее деятельность.

Сэм последовала за Домиником в спальню.

— Прости меня за сегодня.

— Обвинять можно нас обоих.

Она вздохнула.

— Было бы лучше, если бы ты оставил записку.

— Если бы я оставил записку, то ты бы за мной не поехала?

Она почесала нос.

— Вообще-то, я нашла адрес, когда одалживала твою машину. Так как ты не отвечал ни на один из моих вопросов, я решила взять дело в свои руки.

— Есть еще что-то, о чем я должен знать?

— Я видела сообщение от Джулии: Каждый час без тебя – это словно кинжал в моем сердце. С нетерпением жду новой встречи с тобой. Джулия.

— Ты запомнила текст?

— Он просто укоренился в голове.

— А я еще себя считал недоверчивым идиотом.

Сэм посмотрела ему в глаза.

— Ты видишься с Джулией?

Он покачал головой.

— В последний раз я видел ее, когда ты встретилась с ней на Гавайях. С тех пор она продолжает писать мне.

— Я чувствую себя ревнивой дурой. Я ведь не такая, — сказала Сэм. — Если ты с этого момента не захочешь рассказывать мне, куда уходишь, все в порядке. Я закончила с вопросами. Мы женаты не по-настоящему. Мы просто спим друг с другом, это ведь так?

Он стащил грязную обувь и носки и отставил их в сторону.

— Это так.

— Я смогу справиться с тем, что происходит между нами.

— Я рад, — он стащил свою футболку и добавил ее к остальной куче.

— Что ты чувствуешь насчет всего, ну, насчет меня?

— Ты говоришь о чем-то еще, кроме того, что ты лазила в моем телефоне и шпионила за мной?

— Да, — сказала она, отмахиваясь от всего, словно ничего не произошло. — Ты говорил мне, что я тебе нравлюсь, но почему я тебе нравлюсь?

— Старые комплексы появляются снова?

— Разумеется, нет. Я знаю, что я забавная, умная и красивая.

— Ладно, — с улыбкой сказал он. — Я сыграю в эту игру. Ты очень глупая, но мне в тебе понравилось, например, то, что ты прокралась тайком к Линде в темноте и на высоких каблуках.

— Я не подумала о том, чтобы захватить кроссовки.

— Мне также нравится, как ты танцуешь. У тебя абсолютно нет чувства ритма, но ты просто продолжаешь двигаться. Это мило.

— Эй, мы получили третье место благодаря моей способности танцевать твист.

— Согласен.

— Ладно, отлично. Я глупая, и у меня нет чувства ритма. Что еще?

Он потер подбородок.

— Когда ты нервничаешь, твой левый глаз подергивается. Мне это нравится.

— Это смешно. Мой глаз не дергается.

— Дергается, — заверил он ее. — Чем сильнее ты нервничаешь, тем быстрее двигается твое веко.

О, Боже.

— Когда ты возбуждена, то говоришь очень громко...

Она скрестила руки.

— Насколько громко?

— Пронзительно громко.

— Понимаю, — прошептала Сэм.

— Мне очень нравится тот хриплый, задыхающийся звук, который ты издаешь, когда я уношу тебя в то особенное место, когда мы занимаемся любовью.

Сэм переместила вес с одной ноги на другую.

— Ты знала, что твой левый глаз чуть косит внутрь, когда ты устаешь?

— Ладно, хватит, — сказала она, — уже жалею, что спросила. Давай просто остановимся на том, что я забавная, умная и красивая.

— Даже не знаю. Я думаю, что вся эта штука с раскрытием начинает меня увлекать.

— Я просто думаю, что нравлюсь тебе потому, что нахожусь в твоем доме, и это очень удобно для тебя.

— Я не задумывался об этом, но да, ты права, и для меня очень удобно, иметь тебя под боком. И также очень хорошо понимать, что между нами могут быть хоть какие-то отношения, пока мы находимся в ловушке в этом доме.

Сэм уперла руку в бедро.

— В ловушке?

— А как ты это называешь?

— Я называю это роком, судьбой, шансом.

— Ну да, — сказал он. — Все вышеперечисленное.

Она пихнула его в ребра.

— Ладно, я думаю, хватит с нас разговоров и откровений на одну ночь.

— Если я продолжу восхвалять тебя, — со смешком сказал он, — то ты можешь возгордиться, и что я тогда буду с тобой делать?

— Даже не знаю, — ответила она, — но очень бы помогло, если бы ты сказал мне парочку комплиментов, прежде, чем выдавать список моих менее очаровательных качеств.

Шагнув вперед, он притянул ее в свои объятия.

— В тебе что-то есть, Сэм Джонстон. Может быть наивность, это часть твоего шарма. Мне нравится быть рядом с тобой. Мне нравится держать тебя, и вдыхать сладкий аромат твоих волос.

От него несло собаками, грязью и потом, но она не обращала на это никакого внимания. Если бы ее отец не спал в соседней комнате, она бы потащила его в постель.

Доминик отстранился.

— Больше никаких секретов между нами?

Она кивнула.

— Больше никаких секретов.

Глава 23

Прошла еще неделя, прежде чем Кейт, наконец, навестила Сэм дома.

Сэм была рада ее видеть и надеялась, что они обе смогут начать с начала.

— Я так рада видеть тебя, пожалуйста, проходи!

Сэм представила Кейт мужу. Они успели обменяться любезностями до того, как Цезарь и Рекс вбежали в комнату, виляя хвостами и конкурируя за внимание. Цезарь немного хромал, а бедный Рекс постоянно натыкался на стены и кресла, но вместе они составляли весьма забавную парочку, даже когда Шекспир начал шипеть, демонстрируя, кто здесь всем управляет.

Девушки отправились на долгую прогулку по пляжу и разговорились о том, что происходит с их семьями и коллегами. Двадцать минут спустя они стояли у перил патио Доминика, с видом на океан.

— Митси сказала мне, что ты уволилась. Это правда?

Сэм кивнула.

— Я собираюсь начать рассылать свои резюме. Через какое-то время, может быть напишу роман... любовный. Я пока не уверена.

Кейт хмыкнула.

— Я никогда не представляла тебя в роли романистки.

— А как насчет тебя? — спросила Сэм. — Ты счастлива там, где ты сейчас?

— Ты шутишь? Мне нравится работать в "Ритме ЛА" и это одна из причин, по которой я здесь. Я хочу быть абсолютно честной с тобой. Если я смогу уговорить тебя и Доминика дать мне эксклюзивное интервью, Митси повысит меня.

Сэм наморщила нос.

— Митси нравится раздавать обещания, которые она не собирается выполнять. Я не верю ей, Кейт. У тебя критический склад ума, и ты хороший писатель – два ингредиента, чтобы быть великолепным журналистом. Ты можешь получить любую работу, какую захочешь.

— То есть, ты намекаешь на то, что не дашь мне интервью?

Плечи Сэм опустились.

— Я не могу. Пойми, мой брак все еще слишком хрупок.

— Я видела анонсы шоу Барбары Феллс. Полагаю, если вы отправляетесь на национальное телевидение, вы смогли бы дать одно местное интервью для фанатов Доминика здесь, в Лос-Анджелесе.

Сэм покачала головой.

— Я должна сейчас отделиться от Митси и газеты. Если я изменю решение, я дам тебе знать.

— А ты не могла бы хотя бы, провести меня по дому, прежде чем я уйду?

— А ты не можешь остаться? Посидеть и чуть продлить визит?

— У меня назначена встреча, но возможно, мы могли бы встретиться как-нибудь за кофе.

Нет интервью, нет дружбы, поняла Сэм. Она провела Кейт по дому. Доминик увел собак на прогулку, и дом был в полном их распоряжении.

Пока она вела Кейт из комнаты в комнату, она чувствовала ее разочарование.

— Прости, если я тебя расстроила, Кейт. Впервые за всю свою жизнь, я чувствую, что должна сделать то, что будет правильным для меня.

— Я не буду лгать, — сказала Кейт. — Я чувствую, что меня подвели. Все остальные в "Ритме ЛА" чувствуют то же самое.

— Они не единственные, кого подвели, — ответила ей Сэм. — У меня не было иного выбора, кроме как держать свадьбу в секрете, но как ты думаешь, что я чувствовала, когда вернулась в офис, а никто даже не взглянул на меня. Я никогда не хотела никого обидеть, особенно тебя.

Сэм услышала, как внизу звонит ее телефон.

— Иди, и ответь, — сказала Кейт, — я займу себя, пока ты не вернешься.

Сэм подняла трубку и услышала тот же самый хрипловатый голос, что и на основном телефоне пару недель назад.

— Алло, это Саманта?

— Да. А кто вы?

— Беверли ДеМарко. Я думаю, что ты хочешь поговорить со мной.

— Вы родственница Доминика?

— Да. Я его мать.

***

Дом имел уродливый персиковый оттенок. Пустые мусорные баки и окурки покрывали дорожку. Сэм чувствовала, как за ней следят больше чем несколько пар глаз, когда вошла через ворота, ведущие к бассейну, краткий путь, который указали ей по телефону, когда она говорила с Беверли ДеМарко, той самой женщиной с глубоким, страстным голосом.

Согласно инструкциям, Сэм вышла из ворот, рядом с высохшей пальмой, и обнаружила, что находится прямо напротив квартиры 33Б.

Женщина, открывшая двери, была ростом около шести футов. Ее волосы были красивого серебристого оттенка, подстриженные ровно до хилых плеч. Глаза имели тот же глубокий голубой оттенок, что и у Доминика, нос был маленький и прямой.

Сэм протянула руку.

— Здравствуйте. Я – Саманта.

— Я – Беверли. Входи, — сказала женщина.

Апартаменты были маленькими, но аккуратными и уютными, с большим количеством полочек, заставленных различными декоративными украшениями. Кухня была выкрашена в яркие желтые цвета, тогда как все остальное помещение было декорировано во все оттенки зеленого.

Нервы Сэм были напряжены до предела. У нее был миллион вопросов к матери Доминика.

Беверли предложила Сэм присесть на диван. Она поставила перед Сэм высокий стакан с холодным чаем, прежде чем сесть напротив.

— Итак, ты сказала, что смогла получить мой номер, когда я звонила в дом?

Сэм кивнула.

— Я знаю, это подло, но...

— Ты не доверяешь своему мужу?

— Мы знакомы не так уж долго и...

— А у него есть определенная репутация, — закончила за нее Беверли.

Сэм снова кивнула, игнорируя жар, подступающий к ее лицу.

— Вы с Домиником часто общаетесь? — спросила Сэм.

— Нет, — ответила она. — Я пыталась и раньше связаться с моим сыном, но он ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

— Почему?

— Потому что он думает, что я его бросила. Я оставила Доминика с отцом, когда ему было десять. Не хочу утомлять тебя деталями, но я пригласила тебя прийти, потому что хочу знать, счастлив ли мой сын.

— Думаю, что это так, — ответила ей Сэм, — но я знаю, что он хранит много боли, со времен своего детства. Он чувствует, что вы предали его своим уходом, а потом еще и его вечно пьющий отец. То, что его дядя присвоил миллионы перед своим исчезновением, вероятно, оказалось последней каплей.

— Френк, — прошептала женщина. — Я знала, что что-то произошло, но я никогда бы не подумала, что Френк может так поступить. Доминик должно быть просто потрясен.

— Вы не знали, что дядя очистил все счета Доминика?

— Понятия не имела, — глаза Беверли расширились, словно все внезапно обрело смысл. — Так вот почему вы оба поженились, не так ли?

— Об этом вы должны поговорить с Домиником.

— Я бы так и сделала, если бы он мне позволил.

— Но вы любите его, и заботитесь о нем, разве не так? — спросила Сэм. — В противном случае, вы не звонили бы домой.

— Я всегда любила своего сына. Сильнее, чем ты, или кто-либо другой можете себе представить. Я никогда не хотела оставлять его с отцом.

— Тогда почему вы сделали это?

Беверли перешла в другую комнату. Когда она вернулась, то положила три полароидных снимка на стеклянный кофейный столик перед Сэм.

Лицо женщины на снимке было опухшим, окрашенным во множество оттенков пурпурного и желтого. Глаза были похожи на маленькие щелки.

— Это вы?

Беверли кивнула.

— Вы ходили в полицию?

— Полиция приходила в наш дом и раньше. Мы с мужем громко ссорились, и соседи вызвали их. Полиция знала об этом. Они знали, что я не уйду. Но это был последний раз, — сказала она, кивая на фотографии, — он знал, что зашел слишком далеко. Подруга отвезла меня в больницу, а затем забрала к себе домой, чтобы, я могла оправиться. К тому времени, как я смогла передвигаться, мой муж поклялся на Библии, что убьет меня, если я попытаюсь забрать Доминика.

Сэм посмотрела на другие две фотографии, и вздрогнула при виде синяков.

— И вы поверили ему.

Беверли кивнула.

— Он всегда держал слово.

— Доминик должен был знать, что вы подвергались насилию...

— Он был маленьким, и понятия не имел об этом. Муж был мастерским манипулятором и насильником. Он мог душить меня, а потом заставить надеть шарф, чтобы скрыть отметины. Он старался бить меня в те места, на которых никто не увидит синяков. Разумеется, все становилось только хуже, до того дня, пока он чуть не убил меня. Я знала, что если останусь, то не доживу и до сорока лет.

— Он когда-нибудь прикасался к Доминику?

Она покачала головой.

— Никогда. Держать сына подальше от меня, было самым лучшим способом ранить меня.

— Вы пытались снова увидеться с Домиником?

— Разумеется. Мне было плевать, что мой муж может прийти за мной. Я пошла прямо в школу Доминика, после того, как муж угрожал мне, но он уже привел в действие свой план, сказав директору, что я могу заявиться и похитить нашего сына. Он привел всех в боевую готовность – школу, соседей. Никто не слушал меня, когда я показывала им фотографии и объясняла им, что произошло. Держать меня вдали от сына стало жизненной целью моего мужа. Я волновалась за него день и ночь. Благодаря одному из соседей, мистеру Криско, Доминик занялся внеклассной деятельностью, и, наконец, у него обнаружились актерские способности. Он только начал учиться в старшей школе, когда получил свою первую роль, и, как говорят, остальное уже история.

Сэм выпрямилась.

— Я думаю, если вы придете в дом на ужин, и все объясните, Доминик, как минимум, сможет начать процесс исцеления. Я верю, что он поймет, почему вы ушли.

— Я не знаю. Я и раньше пыталась поговорить с сыном. Его отец промыл ему мозги, заставив думать, что я это зло. Два года назад, я пошла на благотворительный вечер, потому что знала, что Доминик будет там. В зале были сотни людей, и он увидел меня. Ненависть, которую я увидела в его глазах, дала мне все ответы. Он не был готов услышать то, что я хотела сказать ему.

— И все же вы продолжаете звонить домой.

— Каждый раз, на некоторое время, я хочу лишь услышать его голос.

— Если бы вы могла повернуть время вспять, поступили ли бы вы по-другому?

На губах Беверли появилась добрая улыбка.

— Когда мой муж ударил бы меня в первый раз, я бы схватила ребенка, и исчезла бы посреди ночи.

— Если я назову дату и время, вы придете на ужин?

— Доминик никогда не согласится на такое.

— Он должен узнать, что вы никогда не хотели его оставлять.

Глава 24

На губах Сэм растянулась улыбка, когда она увидели двух загорающих на солнышке собак. Уинстон, энергичный, как и всегда, гонялся за своим хвостом. Если бы жизнь всегда была так проста.

Доминик, его сестра Линда, мама Сэм и ее племянница Эмма убирали ранчо. Доминик красил забор, пока Сэм с матерью красили будки. Линда и Эмма делали все, чтобы собаки получили достаточно внимания. Цезарь и Рекс заводили новых друзей.

Мама не собиралась побеждать ни в каких гонках. Она аккуратно окунала кисточку, и убедившись, что на кончике остается достаточное количество краски, медленно водила кистью по доске. При таком темпе они застрянут здесь на неделю.

— Вы с Домиником готовы к интервью на следующей неделе? — спросила мама.

Внутри все затрепетало.

— У нас не так уж много вариантов. Мы должны быть готовы. Я просто не могу дождаться, чтобы все уже закончилось.

Мама опять окунула кисть в банку.

— На днях звонил твой отец и пригласил меня на свидание.

— Что он сделал?

— Не нужно прикидываться дурочкой. Я знаю, что это ты подбила его.

Сэм засмеялась.

— Должна признать, что папа звонил мне и спросил, будет ли это хорошей идеей. Я сказала ему, что это начало. Но идея была его, не моя. Ты собираешься пойти?

— Я думаю над этим.

— Я люблю тебя, мам, и не хочу, чтобы ты чувствовала давление в принятии решения. Не имеет значения, что ты решишь, я буду уважать твой выбор.

Они обнялись, и Сэм случайно измазала краской мамин подбородок. Мама рассмеялась, и покрасила и без того уже грязную футболку Сэм, оставив полоску белой краски у нее на груди.

— О нет, ты не могла! — Сэм провела кисточкой по маминой руке.

Потом началась настоящая война, когда мама погнала ее через двор. Собаки присоединились к веселью, лая и бегая вокруг кустов, а потом обратно к забору позади дома, где Доминик достиг значительно большего прогресса, чем они обе.

Сэм попыталась укрыться за Домиником, но все стало только хуже, когда она покрасила его затылок.

— Упс. Прости.

Доминик осторожно положил кисточку на краешек банки с краской, встал, вынул кисточку из рук Сэм, и обхватил ее руками, удерживая в ловушке.

— Давайте, мама, — произнес он. — Она вся ваша.

— Ты не посмеешь, — сказала Сэм. — Это несправедливо.

Но он посмел, и она ощущала, как его сильное тело прижимается к ней. Сэм закрыла глаза, когда мама подошла к ней, держа в руке кисточку.

Сэм почувствовала прикосновение кисточки к кончику своего носа.

— Вот, — сказала Ребекка. — Мы квиты.

Сэм открыла глаза, и была рада увидеть, что мама удаляется, особенно, если учесть, что Доминик уже возбудился, пока прижимался к ней.

— Кое-кто рад меня видеть, — пошутила она.

Доминик развернул ее лицом к себе. Он воспользовался чистым уголком тряпки, чтобы стереть краску с ее носа, и поцеловал ее в губы.

— Я всегда рад видеть тебя, — ответил он.

Она обняла его за талию и задумалась, устанет ли она когда-нибудь крепко прижимать его.

— Я люблю тебя, — проговорил он.

Сэм чуть отодвинулась, достаточно, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, пораженная тем, что он сказал.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она, ее глаза наполнились слезами.

— Возвращайтесь к работе, халтурщики, — прокричала им Линда через весь двор. — Если вы не закончите забор, — подмигивая сказала она брату, — у вас не будет времени попрактиковаться в сценарии.

Сэм схватила свою кисточку и удалилась с улыбкой на лице и любовью в сердце. Она оглянулась через плечо, с радостью увидев, что Доминик смотрит ей вслед.

Сэм вернулась к будке, где ее мама продолжала трудиться над все той же доской.

Было тяжело поверить, насколько сильно ее жизнь изменилась за прошедшие несколько месяцев.

Доминик влюбился в нее.

Следующие несколько часов быстро пролетели. После того, как они провели за покраской почти весь день, потом ели хот-доги и картофельный салат, Сэм пошла на кухню Линды в поисках стакана холодной воды.

— Держи, — сказала Линда, вкладывая сценарий в ладонь Сэм. Она указала на строчку посреди страницы. — Начинай отсюда, и не позволяй Доминику устроить перерыв, пока он не доберется до конца сцены. Ему нужна помощь... отчаянно.

Сэм с недоумением взглянула на Доминика.

— Ты, наконец, выбрал фильм?

— Пока нет, — ответил он. — Но актерству, как и всему остальному нужна практика. А также дисциплина голоса и тела.

Когда Линда исчезла, Сэм посмотрела на Доминика.

— Тебе ведь на самом деле не нужна помощь, не так ли? В смысле, я бы не смогла играть, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Ты слышала мою сестру, — охладил ее Доминик с серьезным взглядом. — Мне нужна помощь.

— Ты можешь сделать это, — сказала Эмма из кухни, удивив тем самым Сэм, так как она не видела, что ее племянница стоит в тени.

— Разве ты не должна помогать бабушке? — спросила Сэм, чувствуя давление.

— Я помогу тебе, начав первую строчку, — Доминик взял сценарий, и про себя прочитал его. Он опустил подбородок и уперся взглядом в пол. — Мы проходили через это раньше.

Мама Сэм вошла в кухню, чтобы вымыть руки. Теперь у Сэм была аудитория, и ей это ни капельки не нравилось.

— Хммм... — Сэм прочитала половину первой строчки, затем откинула волосы с лица, и попыталась принять серьезный вид. — Пожалуйста, ты это не всерьез. Я люблю тебя. Ты любишь меня.

— Я знаю, что ты не актриса, как и Линда, — сказала Эмма, — но она делала чертовски хорошую работу, до того, как ты появилась. Тебе нужно вложить в это немного чувств, Сэм. Заставь нас поверить, что он тебе хоть немного нравится. Ты же вышла за него замуж, ведь так?

Сэм нахмурилась.

— Вторая попытка, — произнес Доминик, с легкостью вживаясь в роль. — Мы проходили через это раньше.

— Пожалуйста, ты это не всерьез. Я люблю тебя. Ты любишь меня, — намереваясь положить конец болтовне Эммы, Сэм шагнула ближе к Доминику, протянула руку к его подбородку, заставив его взглянуть на нее. — Я могу видеть это в твоих глазах. Ты все еще любишь меня, — она сказала это с чувством, словно смогла собраться. — Я знаю, это так. И я люблю тебя, — и это была правда, она любила Доминика так, как никогда и никого не любила до него. — Я люблю тебя с первого дня нашей встречи. Если ты оставишь меня, я не смогу жить дальше. Не смогу. Я лучше умру. Поцелуй меня, и скажи, что тоже любишь меня.

— Выходи за меня, — произнес он.

Она всмотрелась в сценарий, и не увидела ни строчки, где говорилось бы о предложении выйти замуж. Она снова перевела взгляд на Доминика, вопросительно посмотрев на него.

— Я не вижу ничего подобного в сценарии.

— Потому что этого там нет.

Ей потребовалась пара секунд на то, чтобы понять, что все подстроено. Сценарий был только уловкой. Эмма, ее мама, Линда. Все были в курсе.

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

Он кивнул.

— Ты хочешь на мне жениться?

— Да, — ответил он с сияющими глазами. А потом поцеловал ее, и его губы были нежными и любящими. Сэм забыла о дурацком сценарии, позволив ему упасть на пол, чтобы она могла обнять Доминика. Она уже призналась ему, что любит, но правда состояла в том, что Сэм была до безумия влюблена в Доминика ДеМарко. Она любила то, как он смотрит на нее, как он ведет себя с ее семьей. Она любила его кривоватую усмешку и легкий смех. А больше всего любила, когда он держит ее в объятиях, и если бы она могла провести остаток жизни, целуя этого мужчину, то стала бы счастливейшей женщиной в мире.

Аплодисменты выдернули Сэм из этого мгновения.

— Вау, — произнесла Линда, стоя в дверном проеме. — Ты заставила свою маму плакать.

Мама потянулась за салфеткой.

— Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела, — она протерла уголок глаза и изящно высморкалась.

Все собрались вокруг, поздравляя их, и следующие пятнадцать минут все походило на большой праздник любви.

***

Сэм разгладила свое белоснежное летнее платье, отступила и полюбовалась сервировкой стола. Она посмотрела на Марию со слезами на глазах.

— Это прекрасно. Спасибо вам за помощь.

— Все что угодно для вас и мистера Доминика, — ответила Мария. — Я собираюсь упаковать пару вещей и исчезну.

— Вы потрясающий человек, — сказала Сэм Марии. — Доминику очень повезло с вами.

— Я не стану лгать, — сказала Мария, — Я беспокоюсь насчет этого вашего плана. Мистер Доминик очень любящий и щедрый человек, но его очень сильно ранили, и эти раны глубоки.

— Доминик не может быть полноценным, пока не найдет способ простить свою мать.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете.

После ухода Марии, Сэм мерила шагами комнату, потом разгладила скатерть и задумалась, не слишком ли рано зажечь свечи. Стол был накрыт на четверых. Она пригласила свою мать, надеясь, что это поможет маме Доминика чувствовать себя спокойнее. Сервировка была в золотых и кремовых тонах, дополненная хрустальными бокалами и свежими цветами.

Ее охватило облегчение, когда она услышала, как открывается и закрывается входная дверь. Доминик дома. Их матери должны вот-вот прийти.

Он позвал ее по имени, и удивился, увидев ее при параде, и ждущей его в столовой.

Собаки бегали вокруг их ног, требуя внимания. Он почесал каждую из них, затем вручил Сэм букет красных роз.

— А это за что?

— За то, что ты – это ты. За то, что согласилась стать моей женой. За то, что делаешь меня даже счастливее, чем я мог себе представить, — он чихнул. — Я полагаю, что ты так и не нашла новый дом для кота?

Сэм покачала головой.

— Я подумаю над этим, я обещаю.

— Кажется, ты не так уж сильно меня любишь?

Сэм прижалась к нему, наслаждаясь прикосновением его челюсти к ее щеке.

Взгляд Доминика упал на четыре столовых прибора.

— Мы ждем гостей?

— Двух очень особенных гостей.

На красивых чертах его лица появилось сосредоточенное выражение.

Как по заказу, прозвенел дверной звонок.

— А где Мария? — спросил он.

— Я отпустила ее на всю ночь, — ответила Сэм, идя к входной двери, поприветствовать гостей. — Она вернется завтра.

Доминик проследовал за ней, остановившись, когда Сэм открыла дверь.

На пороге стояла его мать, с сияющими глазами и нервной улыбкой на губах. На ней был бледно зеленый костюм, который идеально подходил к ее серебристым волосам. Она выглядела хрупкой, нервозной и прекрасной.

— Входите, — пригласила Сэм. — Я так рада, что вы пришли.

В тот же миг, как Беверли вошла в дом, Сэм ощутила, как напряжение потрескивает между матерью и сыном.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил Доминик.

— Я пригласила на ужин твою маму.

— Здравствуй, Доминик.

Доминик смотрел на Беверли ДеМарко так, словно в его дом только что вошел пришелец.

— Прости нас, мы на секунду, — произнес он, беря Сэм за руку, и уводя ее на кухню. — Ты помнишь, как мы говорили о том, что между нами больше не будет секретов?

Сэм улыбнулась.

— Да, я помню. Это не секрет. Это сюрприз. Подарок, если точнее.

— Ты решила подшутить надо мной, да? Кем ты себя считаешь?

— Я женщина, которую ты любишь, — жизнерадостно ответила она. — Ты задолжал своей матери, но что еще более важно, самому себе, услышать то, что она хочет сказать.

Раздался еще один стук в дверь.

— Мне нужно пойти, открыть.

— Можешь оправляться и ужинать без меня.

Она остановилась в дверном проходе, ведущим в другую часть дома и посмотрела на Домииника.

— Один ужин с твоей матерью. Это все, о чем я прошу, — потом она направилась к входной двери.

***

Доминик пошел в противоположную сторону. Он промаршировал в свою спальню, потом продолжил ходить перед газовым камином, прежде чем, наконец, не отправился в ванную, где сполоснул лицо холодной водой. Уставившись на свое отражение в зеркале, он понятия не имел, что говорить, или что ему делать. Он был зол. Зол на Сэм. Зол на самого себя.

Минуты шли, он успокоился, но также он начал задаваться вопросом о своих отношениях с Сэм. Тот факт, что она смогла пригласить его мать в его дом, не поговорив с ним, доказывал ему то, что она совершенно его не знает. А он едва знает ее. Был ли он действительно влюблен в Саманту Джонстон, или он совершил давнишнюю ошибку и перепутал любовь с похотью?

Это была правда... он скучал по Сэм, когда ее не было рядом, но происходящее между ними, все еще было свежим и новым. Много пар жаждут проводить время вместе в самом начале. Может быть, что в связи, которой, как он считал, у них есть, нет ничего особенного.

Ощущая пустоту внутри, он пробежал пальцами по волосам, разгладил несколько складок на рубашке и направился в столовую.

Он удивился, увидев свою мать, сидящую в одиночестве в гостиной.

— Привет, Беверли, — произнес он.

Вздрогнув, она отвернулась от стены с его фотографиями с разнообразных съемочных площадок различных лет и прижала руку к груди.

Он все еще помнил ощущение, когда она прикладывала эти самые руки к его лбу, чтобы проверить у него температуру. Он вздохнул, удивившись сладкому аромату ее духов.

— Это те же самые духи, которые я помню с тех пор, как ты укладывала меня спать.

Ее глаза моментально наполнились слезами, и он подумал, какой черт дернул его высказать свои мысли вслух.

— Это те же самые. Розы и Гардении, — ответила она. Затем махнула рукой в сторону фотографий — У тебя было отличное путешествие, не так ли?

Он сделал шаг вперед, указав на третью фотографию справа и даже обнаружил, что улыбается.

— Это было снято во время "Голубых небес", моего второго фильма. Тогда мне было шестнадцать или семнадцать. Режиссер продолжал орать "снято" но я слишком наслаждался игрой с шимпанзе.

— Ты любил животных с тех пор, как научился ползать, — сказала она, внимательнее всматриваясь в фотографию. — Это, — твердо сказала она, показывая пальцем на фото в дальнем левом углу, — было твоей самой лучшей работой. Ты должен был забрать Оскар за эту роль.

Он кивнул, сначала медленно, затем более заметно.

— Меня не номинировали. Фильм был не очень популярным, и я не получал много внимания за эту роль.

— Это позор, — с вызовом сказала она. — Я писала Совету правления Академии кинематографических наук.

— Ты писала в Совет управления?

— Совершенно верно. Я даже получила ответ. Я была не единственной, кто не был доволен их выбором в тот год.

У него вырвался смешок, удививший даже его самого.

— Здесь нет ничего смешного. У тебя невероятный талант, — потом она повернулась к нему, распрямив плечи, смело уставившись на него. — Я всегда так гордилась тобой.

Он проглотил комок, каким-то образом образовавшийся в его горле.

— Я ходила на каждое мероприятие, какое только могла.

— Я видел тебя.

Ее подбородок чуть приподнялся, глаза посветлели.

— Я писала тебе. Я пыталась увидеть тебя, Доминик. Нам нужно о многом поговорить. Если бы мы только...

— Мы должны присоединиться к остальным, — сказал он, обрывая ее, не готовый слушать ее извинения.

Следующие два часа были полны разговоров о фильмах Доминика, собачьем ранчо Линды, детскими историями, рассказанными обеими матерями, одна из которых включала предпринимательские способности Доминика, когда в детском саду он брал с детей четвертак, чтобы вырвать их шатающееся зубы, чтобы они могли вернуться домой и получить от родителей еще больше денег.

Сэм превзошла саму себя с приготовлением ужина: весенний кресс-салат, филе миньон со спаржей, и грибы с голландским лобстером.

За шоколадным муссом ее мать похвалила дочь за готовку.

Хотя вечер и можно было считать успешным, старые раны отказывались затягиваться, суммируя все эмоции, которые он много лет пытался похоронить. Даже ради спасения жизни, он не смог бы объяснить сейчас свои чувства. Он хотел услышать, что скажет ему мать, но в то же самое время, он этого боялся.

Когда Доминик положил салфетку на стол и извинился, его руки дрожали. Он не смог уйти достаточно быстро.

Глава 25

Сэм сидела на краешке современного зеленого, из микрофибры, дивана в гринруме World Studio, в ожидании начала шоу Барбары Феллс.

Доминик сидел рядом с непроницаемым выражением лица. С тех пор как она пригласила его мать на ужин две ночи назад, он отдалился от нее. Даже их занятия любовью перетерпели изменения, страсть сменилась невысказанной обидой.

Хоть Сэм и была уверена, что поступает правильно, силой сталкивая Доминика с матерью, она понимала, что снова переступила черту. Сэм неоднократно извинялась, а он говорил ей, что все в порядке, и она должна забыть об этом, но с той ночи все уже не было прежним.

— С тобой все в порядке? — спросила Сэм, сжимая его колено.

Он посмотрел на нее.

— У меня все отлично. А как насчет тебя?

— Я нервничаю, — ответила она, надеясь, что он обнимет ее и просто прижмет к себе на пару минут.

— Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — произнесла она, после нескольких минут молчания, которое грозило задушить ее.

— О чем?

— Не знаю... может быть, просто покричи на меня, выпусти все, расскажи, что беспокоит тебя в последнее время.

— Все будет хорошо, Сэм. Встреча с мамой оказалась большим сюрпризом, но не тем, с чем я не смог бы справиться, — он прижался губами к ее лбу, как раз в тот момент, как над дверью загорелся зеленый свет. Двери открылись. К ним вышел мужчина в наушниках и с планшетом и сказал им, что пора выходить на сцену.

Они последовали за ним через длинный коридор.

Доминик в последний раз сжал руку Сэм, перед тем, как вышел на сцену, где ждала Барбара Феллс.

Барбара встала, поздоровалась с Домиником, обняла его и поцеловала, пока аудитория сходила с ума. Женщины кричали, словно он был рок звездой.

Сэм наблюдала за сценой, ее сердце бешено билось, руки стали липкими. Два мягких белых дивана и разноцветный букет на стеклянном столике не особо помогли ей успокоиться. Сэм досчитала до десяти и постаралась успокоиться, надеясь, что Барбара поплывет от шарма Доминика и забудет о ней. Сердце ее определенно не будет разбито, если она пропустит это интервью.

Аплодисменты, наконец, стихли. Барбара перешла прямо к делу, и спросила, в каком фильме он собирается сниматься дальше. Действительно ли он раздумывает над вестерном?

Сэм посмотрела на монитор. На лице Доминика мелькнуло удивление. Но он быстро оправился, и, рассмеявшись, ответил аудитории, что он не Клинт Иствуд, но он сможет задать герцогу жару. От сексуальной протяжности в голосе Доминика, Сэм ощутила тоскливую дрожь.

У Сэм свело желудок. Доминик гордился тем, что держал свои сделки по фильмам и личные решения в секрете. Только Мария и Сэм знали о вестерне. Откуда узнала Барбара?

— Итак, расскажи мне о своей новой невесте, — продолжала Барбара, быстро сменяя темы, намереваясь получить от Доминика как можно больше информации. — Ты всегда был закрытым человеком, и вот внезапно, ты объявил всему миру, что собираешься жениться, заставив всех изнывать от предположений, кто же твоя невеста.

Доминик выпустил на волю одну из своих широких улыбок, показывая легендарные ямочки. Женщины завизжали.

— Я никогда не планировал жениться. Я считал, что проведу жизнь в одиночестве, но потом встретил Саманту. Все изменилось в тот же миг, как я увидел ее. Она полна сюрпризов. Ее сущность и оптимизм никогда не перестанут удивлять меня. Она та, единственная.

Сэм вспыхнула и задрожала.

— Как мило, — Барбара наклонилась достаточно близко, чтобы по-дружески положить руку на колено Доминика. — Что все здесь хотят знать, так это что, черт побери, происходит между вами?

Явно довольная собой, Барбара села назад в свое кресло и выжидала.

Впервые с того момента, как Доминик ступил на сцену, аудитория замолчала, все ждали, что он ответит.

— Все очень просто, правда, — сказал он. — Я влюблен.

— Да ладно, — ответила Барбара. — Ты же не ждешь, что мы в это поверим. Ты встречался с десятками прекрасных женщин, и вот внезапно, твоя жена, не модель или актриса, а обычная женщина, родившаяся в пригороде, каким-то образом, привлекает твое внимание.

— Все именно так.

— Тогда она должна быть действительно особенной. Позвольте мне представить миссис Саманту ДеМарко.

Аудитория зааплодировала. Сэм собрала всю свою смелость и вышла на сцену. Досчитав до десяти, она сконцентрировалась на каждом шагу. Доминик встретил ее на полпути. Он взял ее за руку, улыбнулся, поцеловал в щеку. Всего лишь один взгляд на него дал Сэм понять, что он не доволен происходящим, вероятно, пытается понять, как Барбара узнала о том, что он подумывает над вестерном.

Сэм и Доминик сели на диване напротив кресла, в котором сидела Барбара. Когда аудитория стихла, Барбара наклонилась к Сэм.

— Каково это, быть замужем за одним из самых желанных холостяков десятилетия?

— Он самый заботливый и любящий мужчина, которого я встречала. Мне повезло, что я стала его женой.

Сэм сжала руку Доминика.

— Мы разговаривали с одним из твоих братьев, и он сказал, что был так же удивлен, как и весь остальной мир, услышав о вашем браке. Расскажи мне, как вам обоим удавалось так долго держать в тайне ваши отношения?

— Если я расскажу вам, — произнесла Сэм, — это уже больше не будет секретом. Но вот что я вам скажу – люди так сосредоточены на роскошных моделях с длинными ресницами и еще более длинными ногами, что мне легко было остаться незамеченной.

В аудитории раздались неловкие смешки.

— А ты скромница. Я уже начинаю понимать, почему Доминик в тебя влюбился.

Сэм улыбнулась.

— Журналистка таблоида выходит замуж за знаменитость. Иронично, не так ли?

Доминик пожал плечами.

— Я бы назвал это судьбой, шансом, любовью – выбирай, что тебе понравится. Полицейский женится на преступнице, вегетарианка выходит за мясника. Такое происходит постоянно.

— Об этом я ничего не знаю, — сказала Барбара. — Это другое. Ты не будешь возражать, если твоя жена напишет личную историю о тебе для "Ритма ЛА"?

— Пока мы будем обсуждать это и придем к соглашению, нет, я не буду возражать. А как насчет тебя, Барбара? — пошутил Доминик, ради веселья меняясь ролями. — Будешь ли ты возражать, если твой муж придет на вечернее ток-шоу и выдаст парочку ваших секретов?

Зрители засмеялись.

Барбара тоже рассмеялась.

— Я буду в восторге узнать, что он может быть таким умным без меня, даже не понимая этого.

Снова смех.

— Ну ладно, — продолжила Барбара, берясь за последний выпуск "Ритма ЛА". — Вы в курсе, что кто-то пишет детальные рассказы о вашей жизни для "Ритма ЛА" под именем Лиана Паркер?

Зрители начали перешептываться между собой, пока Барбара надевала свои очки и начала листать издание.

Сэм не могла поверить своим ушам. Ее сердце билось о грудную клетку, и внезапно она ощутила головокружение. Что происходит?

Прошло пять минут, пока Барбара закончила читать о том, что Доминик спит голым и любит ходить по дому без одежды, щеголяя своей внешностью при первой попавшейся возможности.

Доминик высмеял это.

— Если бы я беспокоился о каждой истории, которую напишут обо мне, я бы не смог завершить ни одной работы, не так ли? Существуют журналисты, получающие награды за свои работы, и существуют те, кто раскручивает свои сюжеты, отнимая достоинство у людей ради продажи газеты, — он отмахнулся от ее комментариев. — Я не трачу свое время на эту ерунду.

— А как насчет этого? — спросила Барбара. — Согласно мисс Паркер, у вас есть сводная сестра Линда, которая посвятила жизнь заботе о собаках, слишком старых, чтобы их кто-нибудь согласился забрать. Она делает большую часть работы, но вы поддерживаете место на плаву, оказывая ей финансовую поддержку.

У аудитории вырвался вздох удовлетворения.

— Есть ли причина, по которой ты никогда не говорил о своей сестре?

Сэм замерла на месте, в ее мозгу роился миллион мыслей. Все, что говорила Барбара, исходило прямиком из ее записок. Как такое возможно? Ее записи были надежно спрятаны.

А потом ее осенило, как удар молнии, напомнив ей, как она оставила Кейт наверху, спустившись ответить на телефонный звонок. Кейт украла ее записи. Желудок Сэм перевернулся.

Она посмотрела на Доминика. Он изо всех сил старался удержать на лице улыбку, отказываясь показывать, каким сюрпризом было для него все это. За игру он точно заслужил награду Академии. Его тело напряглось, и он отпустил ее руку. Он много работал над тем, чтобы сохранить свою личную жизнь, а она разрушила все, доверив бумаге большинство его секретов. Она ничего не хотела так сильно, как уйти со сцены и очистить себя от ужасной боли, которую, как она знала, причинила ему.

Но Барбара не закончила ни с одним из них, она всего лишь разогревалась. Она поднесла поближе к камере тот же самый снимок матери Доминика, который он ей показывал: лицо его мамы было почти невозможно узнать.

— Правда ли, что твой отец издевался над твоей матерью? И все же, вы двое годами не общались. Почему?

— Я пришел сюда не затем, чтобы говорить о своей семье, Барбара, ты знаешь это. Я пришел, чтобы поговорить о своем браке.

Барбара улыбнулась. Она получила ту реакцию, которой добивалась. Она оказалась первой, кто выдал новости о матери Доминика, и полностью счастливая продолжила дальше:

— Мои источники говорят мне, что Лиана Паркер — это твоя жена, та самая, единственная.

— Это ложь, — ответил Доминик.

— Ну, а что ты скажешь на то, что люди говорят, о том, что твой брак это лишь уловка? Здесь говорится, что вы оба впервые встретились в день вашей свадьбы, в комнате в задней части церкви. Очевидно, вы оба подписали что-то вроде контракта. И что на свой медовый месяц, будучи мужем и женой, вы не спали в одной постели.

Сэм собралась было ответить, но увидела Джулию, стоящей на краю сцены.

— У меня есть тайная гостья, которая говорит, что ваш брак, это всего лишь уловка для нового прыжка в карьере Доминика. Ее зовут Джулия Хармон.

Джулия ухмыльнулась Доминику и Сэм, выходя на сцену.

Доминик встал. Его челюсть была крепко сжата, тело напряжено.

Барбара попросила его занять свое место.

Люди начали переговариваться, когда Доминик стремительно ушел со сцены.

Сэм поспешила за ним.

Доминик открыл машину. Никто из них не произнес ни слова, пока они усаживались в его БМВ.

К тому времени, как он выехал на шоссе, Сэм думала, что начинает заболевать. Резкая езда лишь добавила напряжения. Тишина быстро пробивалась в каждую щель машины, удушая ее.

— Кейт, по всей видимости, украла мои записи, — сказала она, нарушая молчание, ее голос надломился.

— "Ритм ЛА" не может использовать псевдонимы или имена без разрешения. Кто такая Лиана Паркер?

Сэм пыталась дышать, пыталась найти способ объяснить, как такое могло произойти.

Доминик посмотрел на нее, затем снова обратил свое внимание на дорогу перед ним.

— Ты же не Лиана Паркер, ведь так?

— Я не знаю никого с таким именем. Митси говорила об использовании псевдонима, чтобы писать статьи о нас обоих.

— Ты не вносишь никакой ясности.

— Это было два месяца назад, — ответила Сэм. — В то утро, когда мы вернулись домой с нашего медового месяца, я поехала на работу...

— В ту самую ночь, когда ты вернулась домой с Кеном.

— Точно, — ответила Сэм. — Мой босс просила меня писать еженедельные статьи о нашем браке, используя псевдоним. На некоторое время я задумалась над этим. Работа была моей жизнью. У меня была цель, и ничто не могло сбить меня с пути. Но, в конце концов, я уважала свое обещание тебе, и сказала ей, что не буду этого делать. Я никогда не писала статей. Я никогда ничего ей не давала.

— Но ты согласилась писать обо мне за моей спиной?

— Я сказала Митси, что могу написать о нашем браке по истечении трех месяцев, не оговаривая документ, который Бен и Том заставили меня подписать. Я никогда бы не сделала ничего такого, не поставив тебя в известность.

— Я открылся тебе, Сэм. Я сделал все, о чем ты просила, и вот так ты мне отплатила.

— Ты несправедлив. Как я могла знать, что Кейт украдет мои записи?

— Ты могла сказать мне, что случилось. Знание об этом загодя, мне бы не помешало.

Сэм вздохнула.

— А как насчет фотографии моей матери? — спросил он затем. — Откуда они взялись?

— Я не знаю.

— Значит, ты хочешь сказать, что никогда раньше не видела фотографий моей матери?

— Я видела их, когда навещала твою маму в ее квартире. Она показала мне три снимка, наподобие того, что выставила Барбара. Твоя мама сказала, что твой отец чуть не забил ее до смерти. Она была в доме у подруги, пока приходила в себя, и что к тому времени, как она вернулась, твой отец предупредил соседей и работников школы, что она может попытаться тебя похитить. Он сделал все, чтобы держать ее подальше.

— И ты не подумала о том, что я должен знать это?

— Я пригласила твою мать на ужин, в надежде, что ты выслушаешь ее, но ты отказался встретить ее на полпути.

— Ты что, чертов психолог?

Сэм вздрогнула.

— Я только хотела помочь.

Челюсть Доминика напряглась.

— Ты ведь не веришь мне, не так ли? Ты думаешь, что это я дала Митси фотографии твоей матери?

Он промолчал.

Сэм никогда не видела Доминика таким расстроенным.

— Мы провели много времени вместе, за эти пару месяцев, — произнес он.

Сэм кивнула.

— Я рассказал тебе больше, чем кому-либо другому из всех, кого я знаю. Почему ты даже не подумала о том, чтобы рассказать мне все об истории с Митси и Лианой Паркер? У тебя было так много возможностей.

— Не было никаких причин рассказывать тебе о Лиане Паркер, потому что я отказала своей начальнице.

Следующие несколько минут они ехали молча. Ворота на краю подъездной дорожки к дому открылись, и Доминик подъехал на своем БМВ к дому и остановился у фонтана. Выключив двигатель, он повернулся к Сэм.

— Я думаю, что ты должна упаковать свои вещи и уехать.

— Доминик, я не хотела, чтобы случилось хоть что-то из этого. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, я никогда бы так с тобой не поступила. Я понимаю, почему ты расстроен. Не стоило мне доверять Митси. Но я люблю тебя, и ты любишь меня.

Доминик сидел без движения.

— Я не сделала ничего неправильного. Если бы ты смог обрушить свои невидимые стальные стены, ты бы понял, что все что я делала, включая приглашение на ужин твоей матери, было ради тебя. Не позволяй непорядочности Митси и Кейт разрушить нас.

— Здесь дело ни в одной из них, — сказал он ровным голосом. — Дело в тебе и во мне, больше ни в ком. Я больше не могу, — он выдохнул. — Я собираюсь устроить пресс-конференцию.

— Я думаю, что это хорошая мысль. Твои поклонники заслуживают правду.

Он долго смотрел на нее.

— Я должна присутствовать на пресс-конференции? — спросила она.

— Я думаю, что лучше не стоит.

Он выбрался из машины и пошел к дому. ее кожа стала липкой, дыхание участилось. Она не знала, что говорить, или делать, или думать. Все кончено. Просто так, как щелчок пальцами, между ними все закончилось.

Глава 26

Сэм окунула губку в мыльную воду, выдавила излишки и снова стала мыть кухонные шкафчики, посматривая одним глазом на телевизор, где Доминик смотрел в объектив и рассказывал поклонникам всю грязную историю о том, как его бухгалтер предал его, а он, в свою очередь, предал фанатов. Он говорил о том, что глубоко сожалеет, и что ему некого обвинять, кроме как самого себя.

Следующий клип показал мужчину, стоящего перед World Studios. Окруженный представителями прессы, гендиректор, высокий джентльмен при костюме и галстуке, утверждал, как все в World Studios потрясены этим известием. Они будет требовать справедливости, но им потребуется чуть больше времени для принятия важных решений, учитывая карьеру Доминика.

Губка выпала из ее руки. У нее перехватило дыхание, когда следующие кадры показали дом Доминика, лишенный мебели, картин, ваз и посуды. Согласно ведущему, машины тоже забрали.

Никто не знал, где Доминик живет, но их лучшим предположением была мысль о том, что он переехал жить в Дом для Старых собак, к своей семье. В следующих кадрах было видно, что журналисты, как акулы, кругами ходят вокруг дома Линды, пока вдалеке слышится собачий лай.

Прошла ровно неделя с тех пор, как Сэм выехала из дома Доминика в Малибу. У нее было не так уж много вещей, так что ей не понадобилось много времени на упаковку. С чемоданом в одной руке, клеткой Шекспира в другой, и одним походом в дом за рыбкой Гамлетом, она уселась на заднее сидение такси на пути в свою квартиру, всего через пару часов после интервью у Барбары Феллс.

Первый день Сэм плакала как ребенок. На следующее утро она посмотрела своими красными, вспухшими глазами в зеркало, и увидела кого-то, кого она больше не узнавала. Женщина, смотрящая в зеркало, была выше и сильнее, напомнила она самой себе. Она была прекрасной внутри и снаружи, и она никогда, ни разу, не хотела причинить вред Доминику ДеМарко специально. Если бы он и правда любил ее, он бы никогда не позволил ей уйти.

Его потеря.

Распрямив спину, Сэм почувствовала большую уверенность в том, что все ее поступки, включая визит к Беверли ДеМарко, были совершены из-за любви. Она много раз пыталась поговорить с Домиником, но он отказывался слушать.

Когда Беверли наконец ответила на звонок, Сэм считала, что она смогла бы воссоединить вместе мать и сына, и Доминик начнет восстанавливаться. Она никогда не думала, что Беверли будет такой обходительной. Она была возбуждена от перспективы, что Доминик выслушает свою мать, надеялась, что они оба смогут начать сначала. Но по каким-то причинам, Доминик снова отказался выслушать ее. Он был упрямым и недоверчивым человеком. Если он не сможет научиться прощать и забывать, он определенно состарится в одиночестве.

Стук заставил Сэм швырнуть губку в корзину. Она сняла резиновые перчатки. Открыла дверь. Ничто не могло бы удивить ее больше, чем Кейт Гаррисон, стоящая по ту сторону двери.

Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Кейт спросила, нельзя ли ей войти.

Сэм преградила ей путь.

— Всего лишь на минутку, — сказала Кейт.

Сэм вернулась на кухню.

Закрыв за собой дверь, Кейт положила на стойку толстый конверт.

— Я хотела вернуть твои записи.

Молча, Сэм снова надела резиновые перчатки и начала драить.

— Прости, — сказала Кейт. — Ты была права, Сэм! После того как я украла твои записи и написала статьи для Митси, она не повысила меня. Она даже пригрозила уволить меня, если я скажу тебе правду.

Сэм начала драить еще сильнее, напрягая все свои мускулы.

— Я искренне сожалею по поводу твоего брака, — мягкий голос Кейт дрожал от эмоций. — Я знаю, ты любишь его. Не только потому что ты все время писала об этом в записках, но я также видела это в твоем лице, когда ты представила меня Доминику. После всего, через что ты прошла с Кеном, у тебя, наконец, был шанс на счастье, а я все испортила.

Запястье Сэм начало ныть.

— Я знаю, что не могу сказать ничего, чтобы улучшить положение, но я должна доказать тебе, что никогда не прощу этого себе.

Кейт собралась уходить, когда Сэм повернулась и прочистила горло, остановив ее.

— Идти к алтарю с Домиником было ошибкой на многих уровнях, но я бы сделала это снова, если бы у меня был шанс. Я люблю его. Но то, что мы не вместе, не имеет с тобой ничего общего.

— Ты пытаешься сказать, что не злишься на меня?

— Разумеется, я на тебя злюсь. Я даже не уверена, смогу ли я когда-нибудь простить то, что ты сделала.

Возникла долгая пауза, прежде чем Кейт произнесла:

— Я уволилась из "Ритма ЛА".

Сэм кивнула.

— Митси не будет знать, что делать без тебя.

— Наверное, ты права. Я позвонила нескольким конкурентами, и на следующей неделе у меня два собеседования.

Сэм не знала, что чувствует. Если Кейт думала, что вернет все назад, извинившись, она ошибалась. Жизнь без Доминика была холодной и одинокой. Ее сердце разваливалось на части от боли и страданий.

— Сейчас я собираюсь уйти. Если ты решишь, что тебе нужно с кем-то поговорить, у тебя есть мой номер.

Кейт открыла дверь.

— Похоже, что у тебя еще один посетитель.

Сэм снова стянула перчатки. К тому моменту, когда она подошла к двери, Кейт уде садилась в свою машину на другой стороне улицы, а к ней направлялся мужчина. При виде друга Доминика, она ощутила всплеск эмоций.

— Том, что ты здесь делаешь?

— Я тоже рад тебя видеть.

Улыбнувшись, она пригласила его войти, что он и сделал. Он остановился, чтобы почесать Шекспира по спине.

— Хорошее у тебя тут местечко, — произнес он, выпрямляясь.

— Спасибо, — Сэм выключила телевизор. — Могу я предложить тебе выпить?

— Нет, я ненадолго. Я просто заехать посмотреть, как ты держишься.

— Я в порядке. Как Доминик? Ты его видел?

— Он в порядке. Он скучает по тебе.

— Если он по мне скучает, он мог бы позвонить.

— Он любит тебя, Сэм. Ты знаешь все о его безумном детстве. Его предавали слишком много раз, — Том наставил на нее палец. — Все что произошло между тобой и Домиником... это была катастрофа. Он не любит сюрпризы, а получил их несколько за один раз. Барбара Феллс выдала кучу его личных моментов, включая факт о его сводной сестре; избиения его матери, список можно продолжить. Это слишком много для одного человека. Доминик запаниковал.

Том походил по ее дому, рассматривая фотографии, поправляя подушки на диване, очевидно ожидая от Сэм ответа, но она не знала, что сказать. Она оперлась бедром о стойку и наблюдала за ним.

— Доминик купил дом на десяти акрах, — сказал он ей. — Настоящая свалка, но он намеревается все там наладить.

— Это мило.

— Может, мы могли бы поехать к нему прямо сейчас, и посмотреть, как у него дела?

Сэм указала на него пальцем.

— Если бы я не знала тебя лучше, Том, я бы предположила, что ты пытаешься сыграть роль свахи.

— Гретчен уверена, что вы оба созданы друг для друга.

Сэм промолчала.

— Ладно... — Том испустил длинный, тяжелый вздох. — Правда в том, что он довел всех нас до сумасшествия. С момента твоего ухода, он не похож на себя. Он разваливается на части. У него под глазами уродливые темные мешки, и он больше не расчесывается. Он выглядит словно кошка, прокравшаяся в дом, когда никто не видит.

Сэм засмеялась от этого сравнения.

— Что-то подсказывает мне, что ты преувеличиваешь.

— Ну, может быть в части о расческе, но все остальное правда. Слушай, я каждый день получаю звонки от продюсеров, которые заинтересованы в нем, но он продолжает их отшивать.

— Если появится нужное предложение, Доминик его примет. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо.

Том на секунду замолчал. Его глаза сузились.

— У тебя и самой не слишком цветущий вид. Ты хорошо спишь?

Сэм прищурилась.

— О нет, не начинай. Я не поддамся на это, Том. Ты не вернешься к Доминику, чтобы рассказать ему ту же печальную историю. Это не сработает. Если Доминик действительно меня любит и хочет провести со мной остаток жизни, именно он должен стоять передо мной, не ты.

Сэм улыбнулась ему, дружески похлопав по плечу.

— Я ценю то, что ты пришел, чтобы поговорить со мной, правда. Ты заставил меня смеяться, а смех, как говорится, лечит души.

— Ты упрямая, — сказал Том. Потом он вынул конверт стандартного размера и передал ей.

— Что это?

— Если хочешь узнать, то должна сама его открыть.

Сэм открыла ящик, достала нож для масла и воспользовалась им, чтобы открыть конверт. Внутри был чек на имя Саманты Джонстон на сумму в сто тысяч долларов. Она посмотрела на Тома.

— После того как продали все имущество Доминика, у него осталось достаточно денег, чтобы купить дом, где он живет сейчас, и он хотел, чтобы ты получила остальное. Он думает, что будет справедливо, если ты получишь что-то за все твои проблемы, так как именно он разорвал сделку.

Сэм сунула чек назад в конверт и передала ему.

— Я не хочу деньги Доминика.

— Ты должна их взять. Что ты собираешься делать? — спросил он, еще раз оглядывая ее жилище.

— У меня достаточно сбережений, чтобы их хватило на некоторое время. Я собираюсь провести следующие несколько месяцев, рассылая резюме, а пока буду ждать у телефона ответов, то буду писать роман.

Он изогнул бровь.

— Не беспокойся, в моей истории не будет ни слова о знаменитостях или журналистах.

Он хмыкнул, а потом помахал конвертом перед ее лицом.

— Последний шанс.

Сэм отмахнулась от денег. Она хорошо себя чувствовала, отказываясь от таких денег, в основном потому, что знала, с ней все будет в порядке. Последнее, что она собиралась делать, это погружаться в депрессию, как было тогда, когда Кен оставил ее ради другой женщины.

Ни за что.

Жизнь совсем нелегка. Ей нравится подвергать людей безумным испытаниям, просто чтобы посмотреть, как они справятся, и из чего они сделаны.

Как и многие люди, Сэм, как правило, извлекала уроки из испытаний. Но в первый раз в своей жизни, она знала, что справится со всем, что ей подкинет жизнь.

Глава 27

Доминик поспешил вверх по ступенькам и ворвался в дом своей сестры, позволяя двери захлопнуться за ним. Он остановился, увидев Линду стоящей посреди гостиной.

— Что случилось? Уинстон?

— Успокойся, — сказала Линда. — С собаками все в порядке.

Почувствовав неладное, он прошел через комнату и вошел на кухню.

— Беверли, — произнес он. — Что ты здесь делаешь?

Сегодня она выглядела по-другому. Она была одета в клетчатую рубашку и джинсы. Ее белые, сверкающие сникерсы ослепили его. Он смотрел на свою маму, но говорил с сестрой.

— Что она здесь делает? — спросил он во второй раз.

— Я ее пригласила.

Вызывающий тон сестры вызвал болезненные воспоминания о Сэм. У него защемило сердце от тоски по ней.

— Зачем?

— Потому что я всегда думала о моем папе... нашем папе, и когда я увидела твою маму в газете, и во всех новостях, то подумала, что лучший способ узнать об отце, это спросить у твоей мамы.

— Ты должна была сперва спросить у меня.

— Ты мне не начальник. Что ты собираешься сделать, поднять крик, убежать и больше со мной не разговаривать? Бедняжка.

— Я могу именно так и поступить.

Линда вздохнула.

— Сядь и позволь Беверли сказать то, что она хочет рассказать тебе. Тебе пора разрешить ей говорить.

— Я постою.

Кроме Уинстона, бегающего кругами за хвостом, в доме больше не было слышно никаких звуков.

— Мне жаль, что у вас с Сэм ничего не вышло, — начала его мать, ее голос был слегка хрупким.

Из-за голубого цвета ее рубашки, ее глаза казались еще более небесно-голубыми, чем когда он видел ее в последний раз. Для женщины в возрасте, она хорошо о себе заботилась.

— Мне очень нравится Сэм, — произнесла его мать после долгой паузы. — Она хороший человек.

Линда кивнула, соглашаясь.

Доминик нахмурился.

— Ты меня сюда поэтому позвала, Линда? Чтобы сказать, что я все испортил? Вы две любопытные женщины думаете, что я сам не знаю, что все испортил? Я скучаю по ней. Каждая косточка в моем теле ноет от тоски по Сэм Джонстон, но это никогда не сработает.

— Почему нет? — захотела узнать Линда.

— Потому что мы слишком похожи. Мы с Сэм не доверяли друг другу. Может быть, никогда и не будем. Эта женщина будет следовать за мной каждый раз, когда я пойду выносить мусор, и я буду звонить тебе, Линда, каждый раз, как она хоть на пять минут задержится с работы. Это нездоровая жизнь.

— Она ведь не рассказала тебе об оскорблениях, которые я терпела, да? — спросила его мать.

— Нет, не сказала. Она решила передать твои снимки "Ритму ЛА" и позволила им сделать все остальное.

— Я никогда не давала ей фотографии.

— Тогда как газета заполучила их?

— Ко мне пришла женщина по имени Кейт Гаррисон. Она назвалась ассистенткой Сэм Джонстон. У меня не было причин ей не верить. Она сказала, что "Ритм ЛА" пишет очень важную статью о вашей жизни, и что после публикации даже возможен фильм. Она также заверила меня, что они получат твое разрешение, прежде чем все будет опубликовано.

— Так это не Сэм дала им фотографию?

Его мама покачала головой.

Он смотрел на нее очень долго.

— Это действительно папа сделал с тобой все это?

Она кивнула.

— Он бил тебя все время?

Она вздрогнула.

— Почти каждый день.

— Почему я не помню, что видел тебя в крови или опухшей?

— Он бил меня туда, где люди не увидят. В те дни я часто носила шарфы и солнечные очки.

— Я помню шарфы и очки. Ты всегда прикрывалась.

— Я не должна была оставлять тебя с отцом.

Он пожал плечами.

— Нельзя изменить прошлое.

— Если бы я могла повернуть время вспять, я бы взяла тебя и ушла после первого же раза, как он меня ударил.

Доминику не нравилась мысль о том, что его отец избивал его мать. Он втянул воздух:

— У тебя не было денег. Черт, у отца едва хватало денег на еду на столе. Я уверен, что ты все время делала все, что в твоих силах.

— Я могла бы сделать все чертовски лучше, — ответила она. — Я должна была все сделать лучше. Я очень сожалею о всей той боли, которую тебе причинила. Мне так жаль, Доминик!

Линда вышла из комнаты, но не раньше, чем издала несколько гортанных всхлипов. Она редко плачет. Ее детство тоже не было наполнено радугами и леденцами. Доминик задумался, а что, если и мать Линды, первую жену, отец тоже избивал до полусмерти.

Доминик словно оцепенел. Он не помнил, как садился напротив матери. Как не помнил и того, как брал ее хрупкие, холодные руки в свои, но, когда он на мгновение пришел в себя, то понял, что именно сделал.

Внезапно он осознал, как ужасно все испортил, позволив своему прошлому уничтожить любой шанс на счастье в будущем. Ему давно следовало встретиться с матерью, и позволить ей обо всем рассказать. Просто так.

Точно, он все испортил.

Он пытался занять себя, чтобы не думать много о Сэм, надеялся, что время сможет помочь ему забыть о ней. Прошло чуть больше недели, и он скучал по ней сегодня даже сильнее, чем в ту первую ночь, когда он велел ей уйти.

— Я действительно все просрал, — прошептал он.

— Перестань это, — сказала Беверли, сжимая его руки, и не желая отпускать. — Все еще есть шанс, если ты пойдешь следом за ней.

— Ты так считаешь?

— Да.

В комнате на миг стало тихо. Сидеть здесь, рядом с мамой, казалось нереальным.

— А как насчет папы? — спросил он. — Как думаешь, он когда-нибудь перестанет пить?

— Надеюсь, что да.

— Я тоже, — сказал он и кивнул, прежде чем увидел, как ее палец растирает руку. Он ощутил внутри какие-то пузырьки. Что бы это ни было, оно нарастало, поднимаясь по телу, к его груди. — Я должен был поговорить с тобой, когда увидел тебя в толпе, — выпалил он.

— Время было неподходящим.

— Оно могло стать подходящим. Я должен был сделать его подходящим.

— Ты делал все что мог, — сказала она, повторяя его же слова. — Ты хороший человек.

— Я думаю, все может быть хорошо, — ответил он ей.

Она кивнула.

— Я должен найти Сэм. Я должен поговорить с ней.

— Думаю, это чудесная мысль.

Наверное, она говорила правду, потому что высвободила его руку.

Доминик встал, все еще не сводя взгляда с матери, радуясь, что она здесь, надеясь, что у них будет еще много моментов, похожих на этот. И именно сейчас он понял, что Сэм была права. Возвращение матери в свою жизнь вполне может оказаться подарком.

— Все произошло так быстро, — сказал он ей. — Мои мысли перемешались, и я сомневался в эмоциях, которые я переживал, — костяшки его пальцев побелели, когда он ухватился за спинку стула. — Как мама, — глубокомысленно произнес он, — знаешь, как моя мама, ты думаешь, Сэм – это подходящая женщина для меня?

Счастливая женщина, улыбнувшись, склонила голову.

— Ты сам знаешь ответ, Доминик, но говорят, матери знают ответ, так что я собираюсь сказать тебе с уверенностью на сто процентов, что Сэм не только подходящая женщина для тебя, она единственная на всем белом свете женщина для тебя.

Глава 28

— Как я выгляжу? — спросила Сэм у Шекспира.

— Мяу.

Девушка приняла душ, завила волосы, и нанесла легкий макияж. Вся ее семья была на пути к ней домой. Она никогда раньше не звала свою семью на ужин. Два месяца назад, Сэм бы ни за что не пустила их к себе всех сразу, сомнительно, что вообще бы позвала кого-то кроме мамы.

Но сегодня она была рада им.

Стол накрыт, но для всех места не хватит, братьям придется сесть на диван и воспользоваться кофейным столиком.

Тейлор и Кевин даже и не догадывались, что она умеет готовить. Сегодня узнают. После того, как она весь день готовила суп из омара и куриные такос, у нее не было ни малейших сомнений, что они до чертиков удивятся, Сэм утрет всем им носы.

Ее родители прибыли первыми. Красивая, как никогда, мать сияла от счастья, но от отца чувствовали ощутимые волны напряжения. Тейлор, Кевин и Эмма приехали следом, и тогда она отвела отца в сторонку.

— Что-то не так, папа? Ты не очень хорошо выглядишь.

Он потер лысину на затылке:

— Я нервничаю, неужели не понятно?

Это была правда, он потел и был бледен.

— Это ваше первое свидание после разговора?

Он кивнул:

— Так и есть. Она отказалась от всех моих предложений... от мюзиклов и даже от чертовой оперы. Но когда я пригласил ее присоединиться ко мне на ужине в твоем доме, она согласилась. И я не знаю, что делать, не знаю, как себя вести! Ты только посмотри на нее! Она великолепна. Может получить любого мужчину, какого пожелает и совершенно не нервничает. Что с ней случилось?!

— Она, наконец, повзрослела, пап. Впервые, ты ей не нужен, чтобы жить. Ты это знаешь, а теперь и она знает.

— Да, ну что ж, я действительно рад, что мы вот так разговариваем, Саманта.

Сэм засмеялась.

— Я тоже, папа. Возможно, ты не осознаешь этого, но если ты все сделаешь правильно, если будешь вести себя с мамой, как с самой чудесной и замечательной женщиной, коей она и является, то именно ты и пожнешь все плоды.

— Ты что, теперь психиатр?

Раздался стук в двери, Сэм понятия не имела, кто это, так как вся семья уже была в сборе.

Там стоял ее последний гость, одетый слишком нарядно, при костюме и галстуке. На короткий миг, она позволила себе понадеяться, что это Доминик.

— Привет, Кен.

Сэм не приглашала Доминика на вечеринку, но все же, у нее была такая мимолетная, невероятно желанная, мысль.

Девушка оглянулась через плечо на свою семью, удивляясь, кто мог рассказать Кену о ее частном ужине. У всех был невинный вид, пояснивший Сэм, что они не имели ничего общего с неожиданным появлением Кена.

Он прочистил горло:

— Могу я войти?

— Здесь моя семья, — сказала ему Сэм. — И я не помню, когда в последний раз, если такое вообще было, они все собирались у меня.

— Я ненадолго, — пообещал он.

— Мама, папа, — произнес Кен, перешагивая через порог, словно конферансье из Лас Вегаса. — Кевин, Тейлор и Эмма. Я хочу кое-что сказать, и хотел бы, чтобы это услышали все.

— Саманта, — сказал Кен, разворачиваясь так, чтобы смотреть ей в глаза. Он потянулся и взял ее за руку, — мы уже давно знаем друг друга.

Сэм задумалась, знает ли он, сколько именно, но промолчала.

— Мы оба совершали ошибки, но стали лишь сильнее благодаря этому. Ты изменилась, и мне нравится то, что я вижу в тебе.

Хоть убей, Сэм не могла понять, что она, когда-то, нашла в этом человеке. Она попыталась вырвать у него руку, но он крепко держал ее.

— Я готов получить еще один шанс, — сказал Кен, от волнения его глаза мерцали. — И готов подставить под удар свое сердце.

— Мне всего четырнадцать, но я абсолютно уверена, что это слова из песни Барри Манилоу, — произнесла Эмма.

Тейлор с гордостью кивнул, в ответ на проницательность своей дочери.

Кен опустился на одно колено.

Сэм выдохнула.

— О, ради Бога, Кен, поднимайся.

Он отпустил ее руку, полез в свой карман и вынул бриллиантовое кольцо.

— Выходи за меня, Саманта, и сделай меня самым счастливым мужчиной на земле.

Сэм наконец удалось рывком поднять Кена на ноги. Он всего лишь несерьезный, невежественный мальчишка, она могла лишь обнять и похлопать его по спине, как брата.

Эмма протянула к нему руки.

— Это такой розыгрыш?

— Это "да"? — спросил Кен у Сэм.

— Нет, — ответила Сэм с выражением жалости на лице. — Это определенно "нет", но спасибо за то, что предложил... снова.

Подошел Тейлор и хлопнул Кена по спине.

— Прости, приятель.

***

Просидев слишком долго в своей машине, одной из немногих вещей, которые у него не отобрали, Доминик заставил себя выбраться из нее и захлопнул дверцу.

Не смотря на все произошедшее за последние десять дней, сделки насчет фильмов продолжали сыпаться на него. По словам Бена и Тома, ежедневно приходили сотни имейлов. Его поклонники поняли его лишения и готовы были на сто процентов встать на его защиту. Бен пытался уговорить Доминика взять кредит и оставить дом и дорогие машины, но Доминик перестал притворяться тем, кем не является. Актерство было его страстью, но все остальное, роскошные вечеринки и толпа репортеров, больше не было частью игры. Впервые за всю свою жизнь он приблизился к тому, чтобы иметь все. Сейчас у него было десять акров и дом, и он тяжело работал, чтобы сделать его не просто жильем, а именно домом. Ему нравилась простота жизни в маленьком жилище, без всяких наворотов, месте, где собаки могут спокойно бегать вокруг. Но ему все еще не хватало главного ингредиента его полного счастья – Сэм Джонстон.

Он, наконец, познал, что значит любить кого-то, и отныне не хотел жить без этой любви. Теперь он это знал. Разумеется, порой Сэм может быть неуверенной, даже слегка любопытной, но у нее добрые намерения.

Встреча с его матерью, за спиной Доминика, была лишь способом Сэм помочь ему. Он никогда не должен было просить любимую уйти, и все же, ему нужно было время, чтобы во всем разобраться. По крайней мере, именно в этом он пытался убедить сам себя.

Он никогда раньше не был у нее дома.

Домик был голубым и зеленым, слегка вычурным. Территория была в хорошем состоянии: здоровые пальмовые деревья и много ухоженной зелени с мелкими цветами. Он вдохнул аромат жасмина и жимолости, ему нравилось ощущать на своих плечах солнечные лучи.

Через переднее окно в доме Сэм, Доминик увидел Кена, опустившегося на одно колено и протягивающего кольцо его любимой женщине.

Его дыхание застряло в горле, сердце сжалось. У Доминика появилось стойкое желание схватить Кена за воротник и вышвырнуть из дома, но потом он увидел, как Сэм улыбнулась и обняла парня.

Что, черт подери, здесь происходит?

Разрываясь между порывом накричать на нее и желанием дать ей пережить момент счастья после всего, через что он заставил ее пройти, Доминик замер в нерешительности, а потом развернулся назад, к припаркованной машине.

— Смотрите! Доминик здесь!

Дверь в дом Сэм распахнулась.

Эмма поспешила к нему, а все остальные члены семьи Сэм наступали ей на пятки.

Кен пробился через толпу, оттолкнув Кевина с дороги своим широким плечом. На долгий миг, между двумя мужчинами завязалось нечто вроде битвы взглядов, пока Кен наконец не произнес:

— Удачи тебе с ней. Тебе она понадобится, — а потом пошел прочь.

Пребывая в еще большем замешательстве, Доминик наблюдал, как Сэм выходит из дома. Она остановилась, их взгляды встретились, по телу Доминика пробежала дрожь, а руки затряслись, от нестерпимого желания обнять любимую и зарыться лицом в ее шикарные волосы.

— Ты пришел или уже уходишь? — настороженно спросила она.

— Что ты имеешь в виду? —пробормотал Доминик.

— Когда я выглянула в окно, ты уходил прочь от моего дома, а не шел сюда, —прищурившись, сказала Сэм.

— Это потому, что я увидел, как Кен делает тебе предложение, а в следующий миг ты вешаешься ему на шею, — процедил Доминик.

— Я просто его обняла, — произнесла Сэм.

— С почтальоном она тоже обнимается, — проинформировала его Эмма.

— Это правда, — подтвердил кто-то из ее братьев.

— Я видела тебя сегодня в "ЛА Таймс", — сказала Сэм, — папарацци поймали тебя в танце с очередной красивой женщиной, которую я не узнала.

— Фотошоп, — просто объяснил Доминик.

— Просто невероятно, что они могут творить с помощью этой программы, — произнес удивленным голосом отец Сэм.

Мама Сэм кивнула, соглашаясь:

— Они буквально берут чью-то голову и приклеивают ее к другому телу.

— Мам, пап, все, — сказала Сэм, — вы не могли бы оставить нас с Домиником одних на минутку?

— Конечно, конечно, — все развернулись в сторону дома.

— Ты определенно знаешь, как испортить вечеринку, — уходя, ухмыльнулась Эмма.

Когда они все вернулись в дом, Сэм уперла руки в бока.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты как думаешь?

— Не имею ни малейшего понятия, я не видела тебя много дней. Это долгий срок.

— Точно, — произнесла Эмма, — это почти так же долго, как период беременности у виргинского опоссума.

Сэм указала пальцем на Эмму и велела ей захлопнуть за собой дверь.

Доминик побледнел, решив, что Эмма намекает ему на что-то:

— Ты беременна?

— Разумеется нет, иначе я бы выяснила, где ты остановился, чего я не сделала.

— Ты могла все же найти меня, при желании.

Сэм скрестила руки на груди:

— А почему я должна была?

— Потому что ты говорила, что любишь меня.

— Ты просил, чтобы я ушла.

— Хотел бы я вернуть время назад и не делать этого, Сэм.

— Ты мог бы позвонить, — обвиняющим тоном произнесла Сэм

— Я должен был, — признал Доминик.

— Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы приехать?

— Я упрямый, и, по правде говоря, я никогда не думал, что наступит тот день, когда появится женщина, с которой я захочу провести остаток своей жизни.

— Ты был намерен оставаться в одиночестве всю жизнь?

Он кивнул. Сэм стояла слишком далеко от него, чтобы протянуть руку и привлечь ее к себе. Раньше, если он просто держал ее в объятиях, она почти таяла в его руках и забывала обо всем, даже если они в этот миг спорили.

— Я не хочу жить без тебя, — ответил он, для пущей убедительности.

Сэм склонила голову, ожидая дальнейших слов.

Проклятие, он не был готов к длинной речи.

— Если мы придем к какому-то решению, — сказал он, борясь за каждое слово, — и решим вновь пожениться, я хочу, чтобы это было навсегда. Например, если лет через десять, я велю тебе упаковать вещи и съехать, не слушай меня.

Сэм наморщила нос.

— То есть, я должна просто проигнорировать тебя?

Он кивнул:

— Именно.

— Хорошо, — сказала она. — Если я соглашусь снова стать твоей женой, и, если лет через пять с этого момента, или может даже через пять часов, ты увидишь, как я обнимаю клерка в местном магазине, и скажу тебе, что ты ведешь себя как ревнивый дурак, ты просто должен знать, что это ничего не значит, и я люблю только тебя. Нет причин поднимать такой шум из-за объятий.

— Не знаю, — ответил он, — я должен подумать насчет этого. Но если ты отыщешь каких-нибудь моих давно потерянных родственников, или наткнешься на моего вора-дядю, я буду признателен, если ты не станешь приглашать их на ужин, не поговорив сперва со мной.

— Согласна.

— Они это серьезно? — спросила Эмма.

Сэм с досадой подумала, что совсем забыла об открытом окне.

— Ты выйдешь за меня? — спросил Доминик.

— Что у тебя на уме?

— Только семья и скромная свадьба в нашем новом доме.

— Мне нравится, как это звучит.

— А я могу быть подружкой невесты? — возбужденно вскричала Эмма.

Они оба проигнорировали ее, каждый сделал шаг навстречу, наконец, закрыв все пробелы.

Доминик прижал ее к себе, вдыхая ее аромат.

— Обожаю запах твоих волос. Я когда-нибудь говорил тебе об этом?

— Кажется да.

— Не всегда все будет идти гладко, — произнес Доминик, наслаждаясь тем, как она прижимается к нему.

Сэм отодвинулась достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Некоторые дни будут похожи на езду на хлипких американских горках или чертовом колесе.

— Нам обоим придется поработать над своей неуверенностью и проблемами с доверием.

— Я хочу детей, — произнесла она, заставив его задуматься, не проверяет ли она его.

— Столько, сколько пожелаешь, — с улыбкой ответил он.

— Ты правда этого хочешь, или просто делаешь все, чтобы я была счастлива?

— Думаю, трое детей – это хорошее число, что скажешь?

Она засмеялась.

— Три это хорошо. Может быть, четыре.

— Может быть. Но мы ведь не собираемся заводить всех сразу в следующем месяце, правда?

— Думаю, если бы я была виргинским опоссумом, это было бы возможно.

— Откуда этот ребенок берет такие вещи? — спросил Доминик. — Она действительно твоя родственница?

— Действительно. В конце концов, у тебя может оказаться четыре дочери похожих на Эмму.

— У тебя с этим проблемы, дядя Дом? — прокричала Эмма.

Оба счастливо засмеялись.

— У нее очень хороший слух, — произнес Доминик. — С тем же успехом мы можем войти внутрь.

— Я рада, что ты, наконец, решился и приехал, — прошептала Сэм.

— Я люблю тебя, Сэм Джонстон, — прошептал он в ответ, — и я обещаю тебе, что проведу с тобой весть остаток моей жизни, любя тебя, раздражая, смеша. Но самое главное – это то, что мы будем вместе. Мне больше ничего для счастья и не нужно. Только ты, Сэм.

Эпилог

Год спустя

Через дверь спальни Сэм видела, как члены семьи и друзья занимают свои места. При виде священника, ее сердце забилось быстрее, и она приложила руку к груди. Это действительно происходит. Доминик, Том, Тейлор и Кевин последние несколько дней расставляли растения в горшках и стулья и делали все, что в их силах, чтобы убедиться, что тени будет достаточно для всех. Они проделали прекрасную работу. Все выглядело чудесно.

Несмотря на то, что белый забор обрамлял десять акров земли, окружавших маленький одноэтажный дом, Цезарь, Рекс, и их новое пополнение, Клеопатра, трехногий бигль, любили находиться поближе к дому, и Сэм видела, как они приветствуют гостей. Шекспир предпочитал находиться внутри, где он мог вертеться вокруг Сэм, пока она пыталась подготовиться.

Ребекка зашнуровывала ее летнее платье и все время болтала, потому что, именно так она вела себя всегда, когда нервничала.

— Не волнуйся дорогая. Все будет закончено в мгновение ока.

Сэм подавила смешок.

— Я выхожу замуж, мам. Мне не вырывают зубы.

— Разумеется, это так, дорогая, он хороший человек. Вы оба молоды, но все не так, как тогда, когда вы только заканчиваете школу.

Сэм вздохнула.

— Не так уж легко стоять перед рядами друзей, и заявлять о своих намерениях прожить друг с другом всю оставшуюся жизнь. И не важно, что так много браков завершаются разводами, — она замолчала и проверила в зеркале, как нанесена помада, — все будет хорошо, просто подожди, и ты увидишь.

— Мама, что происходит? Есть что-то, о чем ты мне не рассказываешь? Ты видела Доминика в очередном таблоиде? Дело в этом?

Мама высушила глаза краешком платка.

Что-то было действительно не так. Сэм приобняла маму и прижала ее к себе:

— Что тебя беспокоит?

Очередной всхлип:

— Твой отец прошлой ночью сделал мне предложение.

Сэм оставалась спокойной, через дверь, она видела Доминика, стоящего в нужном месте, прямо перед священником. Классический летний костюм в совершенстве облегал его тело, и внутри у нее все переворачивалось. Боже, он выглядел горячо.

Буквально. Он вытер свой лоб.

Сэм охватила нерешительность. Ей хотелось утешить мать, но ее чувство времени, как всегда оказалось катастрофой, и она немного запаздывала.

— Мам, мне кажется, что нас уже все ждут.

Мама махнула рукой в сторону двери.

— Конечно, иди, не волнуйся обо мне. Со мной все будет в порядке.

Положив свой маленький букет из розовых барвинков на кровать, Сэм ласково обняла маму за плечи.

— Посмотри на меня, мам. Вы с папой были женаты тридцать восемь лет.

— Тридцать девять, но кто считает?

Сэм подавила желание закатить глаза:

— Очевидно, что ты. Итак, почему ты так расстроена?

— Посмотри на меня, — ответила она, пробежавшись руками по дорогой ткани, покрывавшей ее бедра. — У меня впереди еще много лет. Есть вещи, которые я хотела бы сделать. Далекие места, которые я хотела бы посетить. Год вдали от Камерона дал мне возможность осознать, как много я упустила. Я боюсь, один раз твой отец уже менялся. Кто знает, не изменится ли он еще раз.

Сэм ощутила магнетическое притяжение в сторону Доминика, она хотела идти к нему. Ей было жизненно необходимо находиться рядом с ним, но она не могла бросить мать в такой момент. Она сделала глубокий, успокаивающий вздох и произнесла:

— Мама, я тебя знаю. Ты не хочешь его отпускать. Мы с тобой многое поняли за эти месяцы и знаем, чего хотим. Мы знаем, что допустимо, а что – нет. Черт, я больше никогда не позволю папе плохо обращаться с тобой, так что тебе не о чем беспокоиться, — Сэм хотелось встряхнуть и образумить ее.

— Так ты думаешь, мне стоит принять его предложение?

Ей потребовались все силы, чтобы оставаться спокойной. Сегодня ее свадьба, а вот она стоит, и дает советы своей матери – пойди-ка разберись.

— Да, мам, я думаю, что стоит.

— Хорошо, — ответила она, и ее глаза внезапно просохли. — Я готова. Я рада, что мы поговорили.

— Я тоже, мам. Давай сделаем это, пока Доминик не растаял и...

Проклятие. Она услышала в отдалении звук вертолета. Папарацци выследили их.

***

Пот стекал по его лбу, и Доминик посчитал это удачей, потому что сейчас никто не увидит его покрасневших глаз, не то чтобы он плакал или еще что-нибудь в этом роде.

Он же не плакса.

Он настоящий мужик.

Черт, он только что закончил сниматься в фильме, в котором стрелял в людей только за то, что на него не так посмотрели. У него достаточно тестостерона, чтобы вступить во Всемирную Федерацию Реслинга.

И все же, пять минут назад он думал о своей жене и о воспоминаниях, которые у них уже собрались за такое короткое время. Он также думал о своих клятвах. Каждый раз при мысли о том, как много Сэм значит для него, его охватывали эмоции.

Это бесило его.

Он может сделать это.

Сэм была его луной, солнцем, кислородом, который он вдыхал.

Вот. Достаточно легко. Судьба, эта непостоянная, но мощная сила, способная с легкостью определить человеческую жизнь, нашла его и подарила ему Сэм.

У него горели глаза. Проклятие.

Забудь об этом. Нужно просто подумать о других вещах.

Он бросил взгляд на терпеливо ожидающих гостей. Жена Тома снова беременна. Их трехногий бигль ходит от стула к стулу, чтобы убедиться, что все гости хоть раз почешут ей спинку. Рекс пытается следовать за ней, но все время оглядывается, натыкается на Цезаря и двигается в неправильном направлении.

Если сменить тему, то недавно Доминик ездил к своему отцу. Притворившись, что решил проверить, как у него дела. И, подумать только, дядя Френк появился за две минуты до того, как он собрался уходить. Гнев закипал внутри, когда он вспоминал удивленное лицо дяди. Как оказалось, его отец и дядя скооперировались, чтобы вместе украсть его деньги. Они думали, что Доминик всегда может сняться в очередном фильме, заработать еще один миллион и все будет в порядке.

Доминик сделал глубокий вдох, и грусть сменилась горечью, угрожавшей испортить этот особый день. Нет, он покончил с этим. У него есть Сэм, и у него есть его мать.

Нет нужды говорить, что оба они уже в тюрьме. Присвоенные ими деньги уже испарились – были потрачены на выпивку и азартные игры. Немного времени, проведенного за решеткой, заставит его отца перестать пить. Хотя бы на некоторое время.

Радуясь, что держит в узде свои эмоции, Доминик положил руку на грудь, в тот миг, когда увидел Сэм. Пока она шла по травянистой дорожке, играл "Замечательный вечер". От ее вида, с распущенными волосами, одетую в простое, но красивое платье – захватывало дух. Розовые цветы в ее букете сочетались с мягким цветом ее губной помады. Поразительная. Завораживающая. Просто прекрасна.

А когда она улыбнулась ему, он ощутил нарастающий рокот глубоко в груди.

Она вложила свою нежную руку в его, и это напомнило ему об их первой свадьбе в церкви, когда она поразила его своей красотой. С тех пор жизнь уже не была прежней.

— Ты снова плачешь? — тихо спросила она.

— Нет. Откуда такие мысли? Это пот, просто на короткий миг появилась мысль, что ты струсишь и сбежишь.

Она сжала его руку.

— Я никогда не сбегу. Ты связан со мной, ДеМарко и я люблю тебя.

Прилетели вертолеты. Пыль и кусочки травы летали вокруг них, что он посчитал хорошим знаком, потому что появилось еще одно оправдание его увлажнившимся глазам.

— Я тоже люблю тебя, — произнес он достаточно громко, чтобы перекричать оглушительный шум.

***

Эмма потрепала Уинстона по голове, наблюдая за тем, как дедушка провел Сэм по травянистой дорожке, прежде чем занять свое место рядом с бабушкой. Доминик снова плакал. Все ее друзья считали Доминика жутко крутым, из-за того, что он на экране играл грубого парня, но в глубине души дядя Дом был необычайно мягким.

Том был шафером, а Эмма – подружкой невесты – отличное решение со стороны невесты, как она сама себе говорила.

Так классно, что закончились съемки первого вестерна Доминика, и на просмотрах все выглядело хорошо. Она дважды приезжала навестить его на съемках. Его фаны простили его, и World Studios все еще пытается уговорить Доминика на новый контракт.

И что еще лучше, Сэм после года написания и переписывания, закончила свой первый любовный роман. Чертовски увлекательный. Тетя планировала походить по агентам, но Эмма исследовала Самиздат и была уверена, что есть к чему стремиться. Эмма не против походить с ней на несколько автограф-сессий. Это будет забавно.

Эмму предупредили, что церемония будет короткой и милой, и они не шутили. Сэм едва успела занять свое место, когда священник спросил:

— Берешь ли ты эту женщину в свои законные жены? — Ему пришлось прокричать достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь шум вертолетов, парящих над ними, что делало всю сцену достаточно комичной – хороший эпизод для следующего романа Сэм, решила Эмма.

— Беру, — ответил Доминик.

— А ты, Саманта Сью Джонстон, берешь ли Доминика Дамариона ДеМарко в свои законные мужья?

Глаза Сэм расширились.

— Он сказал Дамарион?

Среди гостей послышался смех.

Эмма пообещала держать рот на замке, так что она промолчала. Было очень сложно не рассмеяться.

— Обсудишь это потом с моей матерью, — ответил Доминик Сэм.

— Вау, прошло уже больше года, а мы все еще многого не знаем друг о друге, не так ли?

— У нас впереди вся жизнь, — напомнил он своей будущей жене.

— Мы действительно собираемся состариться вместе, — произнесла Сэм, качая головой, чего Эмма не поняла, так как они и так были уже достаточно старыми.

— Мне повторить вопрос? — прокричал священник.

— Да! — проорала в ответ Эмма, желая быстрее покончить с церемонией и перейти к более приятной части: поедании торта с клубникой и сливками, наблюдая как все делают из себя идиотов на танцполе.

После того, как священник снова все повторил, Сэм наконец произнесла:

— Беру.

Эмма испустила огромный вздох облегчения. Саманта и Доминик составляли очень милую пару. В некотором роде им удалось удержать в целости всю семью. Бабушка и дедушка поговаривали о принесении повторных клятв, но бабушка переехала к Беверли ДеМарко и разыгрывала из себя недотрогу.