Адриана Таш ри Эйлэнна 1 (СИ)

Глава 34 Волчий вой

По Ту Сторону росло огромное дерево, и метель рвала снежные вихри о его ветви, тщетно пытаясь унести с собой бесценные светящиеся нити чужих душ. Ветер рыдал где-то в вышине, жалобно и протяжно, будто оплакивая ушедших; и, вторя ему, горько плакала запертая среди вечной зимы женщина.

Ей не было дела до тех, кто уже погиб; она не замечала, как вьюга треплет ее волосы, вплетая в них снежинки и крошечные кусочки льда. Ее слезы замерзали, не долетая до ветвей, и улетали вместе с порывами ветра. Она не обращала внимания; всхлипывала, размазывала по щекам соленую воду, остервенело терла глаза, уже не пытаясь успокоиться, — и вдруг сорвалась на неизбывный волчий вой, словно надеялась, что, выбравшись наружу, он перестанет звучать у нее в голове. Та, Что Сильнее, оплакивала нас обеих.

А я обнимала ее холодные плечи, исхлестанные метелью, и мечтала завыть вместе с ней — как никогда. Но голоса не было. Когда начинала говорить Та, Что Сильнее, этот предатель всегда пропадал; а мне оставалось только слушать ее плач и чувствовать под пальцами ее заледеневшую кожу.

А замерзшая богиня, яростно сжимая кулаки, все выла, запрокинув голову, на крошечную щель в ровной темноте — мою персональную дверь за Грань, откуда едва ощутимо веяло духотой и пылью одиночной каюты, где осталось сжавшееся в беспомощный комочек пустое тело. О, как она хотела вырваться на свободу! Из теплого кольца моих рук — на волю, в душную, пыльную реальность, где столько всего можно исправить, сделать лучше, мудрее, справедливей! В мире живых все еще бродил мой — и ее — отравитель, и не подозревая, какую мощь и какой гнев я баюкала в объятиях, не пуская мстить за нас обеих…

Она выла по-волчьи самозабвенно, будто и вправду надеялась, что ее плач по заживо погибшим сумеет что-то изменить, и моя дверь вдруг начала открываться для нее. Та, Что Сильнее, протянула вверх руки, ни разу не обожженные магией, — и осталась сидеть рядом со мной, тихо всхлипывая.

Дверь была моя и только моя. Без позволения никто не прошел бы. Она это понимала. Но смириться — нет, смириться не могла. И снова и снова выпускала наружу волчий вой — чтобы тот, наконец, смолк в ее голове.

Но мы обе хотели видеть одного и того же человека; и он пришел.

У него по-прежнему не было своей двери, и Фирс Ройджин, испуганно распахнув глаза, ослепленные сиянием потустороннего мира, разорвал Грань прямо над нами — с треском и грохотом. Светящиеся ниточки тотчас потянулись наружу в надежде на бессмертие, опутывая придворного художника пульсирующей сетью, но застыли: один их конец по-прежнему оставался привязан к Древу, а оно не спешило расставаться с чужими жизнями.

Аррианец стряхнул с плеч чужие души; брезгливо всплеснул руками, обнаружив налипших на одежду мертвецов, поднял взгляд — и диковато замер, будто готовясь к прыжку.

А мы смотрели на него, одинаково повернув заплаканные лица, такие похожие — и в то же время неуловимо различающиеся. Я держала ее холодные руки, и в моих ладонях медленно таяли льдинки чужих слез. Какой же неуклюжей и смешной, наверное, я выглядела рядом с ней — той, что всегда была лучше меня…

И, пожалуй, только Фирс, увидев нас вместе, мог первым делом возмутиться:

— Какого демона ты сидишь в сугробе?!

Мы одинаково поморщились, потому что мерзла только она — вместо меня. За нас обеих.

— Ничего не случится, — сказала Та, Что Сильнее. А я промолчала: голос пропал.

— Да ну? — скептически фыркнул придворный художник, окинув взглядом царящую вокруг извечную метель. — С этой-то мерзлячкой? — и, скинув с себя куртку, набросил ее почему-то на мои плечи.

Та, Что Сильнее, невесело усмехнулась, отодвинувшись от меня. Не стала ни объяснять, ни просить согреть.

— Вот увидишь, — тихо сказала она, кутаясь в свои волосы, и поджала под себя босые ноги. — С ней ничего не случится. Она слабая, но у нее есть я.

Я молча улыбнулась и утвердительно кивнула, но попытку вернуть куртку художник все равно безжалостно пресек — еще и обхватил поверх нее горячими руками.

— Как я здесь оказался? — поинтересовался он, не выпуская меня из объятий, и, кажется, напрочь позабыв, что где-то в пыльной реальности меня ждет будущий муж.

— Мы позвали, — ответила Та, Что Сильнее. — Адриана хотела сказать, что зелья на Безымянного принца уже не хватит, и ингредиентов для приготовления еще одной порции у нее больше нет. Нужно как-то его отговорить лететь с нами. Он в Сейвенхолле будет жуткой слепой обузой.

Ничего подобного сообщать Фирсу я не собиралась. Я хотела, чтобы он помог избавиться от Эльданны Ирейи — но не могла придумать причину. А заботиться о Безымянном принце мне и в голову не приходило… что ж, на то моя богиня и мудрее, чтобы предусмотреть все, что я проворонила.

— Не получится, — поморщившись, ответил придворный художник. — Этот безымянный паршивец слишком упертый, чтобы послушать кого бы то ни было. Да и, похоже, он чем-то неслабо напуган — иначе не примчался бы через полгалактики следом за нами.

— Чем-то, — повторила, презрительно фыркнув, Та, Что Сильнее. — Он напуган мной — разве не очевидно? Пусть он и не знает, кто я, но боится.

— Немудрено, — мрачно хмыкнул Фирс. — Только вот откуда ему знать, что ты существуешь? Эльданна Ирейи никогда не бывал за Гранью, иначе Адриана бы заметила. А в реальности тебя нет…

Моя богиня рассмеялась, зябко потирая заледеневшие плечи.

— Я — есть. Я — будущая она, — и кивнула на меня.

— Пока — нет, — буркнул художник. — И, по-моему, это хорошо.

— Только по-твоему, — возразила я. Та, Что Сильнее, замолчала: теперь голос пропал у нее.

— Ты не замерзла? — резко сменил тему Фирс, начисто потеряв интерес к Той, Что Сильнее. Она отвела взгляд.

— Не я, — поленившись объяснять очевидное, я рассеянно пожала плечами. — Фирс, от принца надо как-то отделаться. Еще и в Сейвенхолле я его не вынесу.

— Адри, что за детский сад, — устало вздохнул придворный художник. — Тебе же за него еще замуж выходить, а ты не можешь вытерпеть его присутствие каких-то пару дней. — И — едва заметно — сжал меня и снова расслабился.

— Не могу, — призналась я. — Не хочу…

Та, Что Сильнее, смотрела на меня — и молча усмехалась.

«Выпусти меня. Я — справлюсь со всеми и всем. Я все устрою. Я отомщу. Только выпусти…»

Я покачала головой. «Как же я стану тобой, если ничего не буду делать сама?»

— Пойдем, — тихо позвал Фирс, защекотав дыханием шею. — Пора просыпаться, Адри.

Как же, Первое правило. Помню.

Та, Что Сильнее, махнула рукой и поднялась на ноги. Моя богиня не умела подолгу унывать. Если я говорю, что попытаюсь справиться сама, — что ж, она подождет, пока я не сломаюсь. Идти за помощью все равно не к кому, кроме как к ней. Поэтому она подождет — а ждать, танцуя, куда интересней, чем просто выть.

Даже если демонов вой все никак не стихает…