Ах, карнавал!..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда они вышли из ресторана, Пьетро спросил:

— Тебе известно, где мы сейчас находимся?

— Нет, в этом районе я никогда не была, — ответила Рут.

И это тоже было замечательное продолжение вечера.

— Давай прогуляемся до дома пешком, — попросила она.

— Да тут совсем рядом, мы почти пришли. Осталось только повернуть за угол.

Она уже увидела мост Риальто за крышами домов и разочарованно вздохнула: продолжения романтической прогулка не будет.

Многие магазины были уже закрыты, некоторые еще работали, и влюбленные здоровались с теми, кто в них был, как со своими старыми знакомыми.

Когда они оказались у дверей дворца, Рут потянулась к Пьетро и прошептала:

— Я бы хотела заранее отпраздновать начало Карнавала.

И с этими словами поцеловала его.

Кровь застучала у него в висках, дыхание участилось. Он ответил ей со всей страстью, и они закружились в потрясающем танце любви.

— О Рут, я, право, не знаю…

Она уже была готова открыть свое сердце, но он проговорил:

— Возможно, надо подумать. Ведь я же обещал о тебе заботиться. Не знаю, будешь ли ты в таком случае в безопасности…

— А если я не хочу быть в безопасности… Пьетро озадаченно посмотрел на нее. Он хотел что-то сказать, но руки вопреки разуму обняли эту женщину со всей силой.

— Вот здесь я чувствую себя в полной безопасности, — проговорила она.

— Да уж!

Если бы она сейчас и задумала сбежать от него, то не смогла бы высвободиться из его крепких рук. Оба они, почти не осознавая, что делают, добрались до ее спальни.

Пьетро осторожно опустил девушку на кровать, расстегивая пуговицы ее блузки. То, что сейчас происходило, слабо напоминало страсть или желание, нет, это было сочетание чего-то неземного, волшебного, похожего на священнодействие. Если бы у него было время и терпение, он бы продлил это волшебство на целую ночь.

Но Пьетро не мог забыть о своей ответственности перед Рут. И тут перед его мысленным взором проплыло воспоминание о первой ночи: она протягивает к нему руки и целует. Но на его месте должен был быть Джино. В ту же секунду его как током ударило: Джино!

— Что такое? — спросила Рут, когда Пьетро, отстранившись, тяжело вздохнул.

Он поднялся и встал рядом с кроватью.

— Мы оба сошли с ума, — сказал он и сокрушенно покачал головой.

— Нет, но… если мы оба этого хотим… что в этом плохого? — спросила Рут.

— Разве это имеет значение? Мало ли что мы хотим сейчас, но потом пожалеем об этом.

— И ты будешь жалеть?

К этому моменту он уже взял себя в руки, поэтому сказал:

— Я буду жалеть о чем угодно, если это причинит тебе боль.

— Меня не волнует…

— Зато волнует меня. Ты сегодня расстроена, поэтому… Ты пришла ко мне за помощью, а я…

— Пьетро, это не так…

— Но все равно, это неправильно. Прошло всего два часа после того, как ты не встретила Джино. Для тебя это травма. И тебе больше ничего не остается, как..:

— Не знаю.

— Вот именно. Ты сама не можешь разобраться в своих чувствах и не знаешь, любишь его или нет. Значит, пока у меня нет права… — Он пожал плечами. — И о чем я только думал…

— Может, просто хотел меня, — подсказала она ему, быстро застегиваясь.

— Конечно, хотел. Если бы между нами ничего не стояло, я бы мог воспользоваться случаем… и твоей слабостью…

— Не смей так говорить, — оборвала она его. — Я вполне могу отвечать за себя.

— Я хотел сказать, что ты сейчас уязвима. Мы оба знаем, почему. С моей стороны сделать это было бы преступно, — сказал он быстро, вглядываясь в ее лицо. — Я и так наделал в жизни столько ошибок, — добавил он уже тише.

Она хотела было ему ответить: «Неужто ты считаешь любовь преступной?» — но воздержалась. Слово «любовь» Рут не посмела произносить вслух. Пьетро не был еще готов слушать о ней. Может, никогда не будет готов.

— Я не верю, что ты совершал такие уж непростительные ошибки, — лишь проговорила она.

— Да что ты можешь знать об этом! — с горечью воскликнул он.

Рут даже вздрогнула от неожиданности — так громко прозвучал его голос. Эта фраза полоснула ее по сердцу, как тот взгляд, которым Пьетро пригвоздил Франко.

— Ты знаешь обо мне не больше, чем я о тебе, — продолжал он. — Мы играли в эту игру, где ты представала в трех ролях, но это другое. Как бы ты относилась ко мне, если бы я предал твое доверие? Ты не представляешь, насколько беззащитна рядом со мной…

— Твои слова несправедливы, ничего подобного нет…

— Откуда такая уверенность? Разве я давал тебе повод настолько доверять мне?

— Все это время ты заботился обо мне и старался оградить от боли…

Он снисходительно рассмеялся.

— Я просто ждал удобного момента, чтобы броситься на тебя. Может, это — настоящая правда?

Она помотала головой. Ей вдруг стало не по себе.

— Ты не можешь доверять мне, потому что ничего обо мне не знаешь, — сказал он и хмуро взглянул на Рут. — До поры до времени я мог прикинуться кем угодно, вдруг у меня заранее продумана тактика поведения? Неужели ты не слышала ничего обо мне от других?

Эта его неожиданная вспышка раздражения разозлила ее.

— Ах да! — воскликнула она. — Они считают, что ты коварный тип. Новый Казанова — вот как тебя называют!

— Значит, тебе известны все эти истории, ну вот! — Он горько усмехнулся. — Не мне перед тобой оправдываться. Да, было так, как они говорят.

— Но сейчас все иначе, — возразила она. — Я уверена! Теперь ты другой! И можешь говорить что хочешь. Но никто не в силах заставить меня разувериться в тебе.

— Откуда тебе знать? Это Джино научил тебя слепо доверять каждому? Или, может, кто-то до него?

Со стороны Пьетро это уже было жестоко. Да, ему было горько, и он хотел причинить ей боль, чтобы доказать что-то. И одновременно стыдился своего поступка. И все же… Рут открыла глаза и встретилась с его взглядом.

— Ничего подобного больше не произойдет, — ровным голосом произнес он. — Даю слово. Спокойной ночи.

С этими словами он вышел, хлопнув дверью, и Рут осталась одна. Золушка лишь мечтала стать счастливой, но… кто ей обещал, что сказка станет реальностью и Прекрасный Принц останется с ней навсегда? Да… Нелепо было надеяться на это. Рут замолотила кулаками по подушке, заливаясь слезами.

Потом она подлетела к окну и выглянула: так и есть! В темноте она увидела его силуэт на фоне дальнего окна. Пьетро вновь стоял в том крыле здания, один, с потерянным, горестным видом. Ну да, он так же несчастен, как и она. Он вынужден сбежать от нее. Видно, действительно не желал причинить ей вред. Как бы там ни было… Она больше тут не нужна. И не должна оставаться дольше. В голову ей пришла удачная идея. На кухне есть пластиковые мешки, которые вполне годятся для того, чтобы упаковать все вещи, которые не поместятся в маленьком саквояже.

Рут пошла туда и принялась выдвигать ящики.

— Что ты делаешь?

В дверях стоял Пьетро.

— Ухожу, — ответила она. — Только вещи соберу. Больше ты меня не увидишь. Если ты будешь так добр и дашь мне пройти…

Он не двинулся с места.

— Сложи свою одежду назад и иди спать, — сурово сказал он. — Ты не уедешь из этого дома.

— Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? — возмутилась Рут.

Уголки его губ искривились в усмешке:

— Знаешь, я как-то привык быть графом. За одно мгновение трудно отвыкнуть от этого.

— А если я не послушаю тебя? — с вызовом спросила она.

— Что ж… Тогда я выполню свое обещание выбросить тебя в Большой канал.

Ну вот, он снова шутит, слава богу! Хотя от этого не легче.

— Я не могу остаться, — с тяжелым вздохом проговорила она.

— Почему? Потому что я грубо себя вел? Даю слово, больше это не повторится.

Боже, угораздило же ее влюбиться именно в этого мужчину, сердце которого ей никогда не завоевать!

— Ты назвала меня человеком, готовым каждого защищать без разбора, — продолжал он.

— Но я не…

— Да, да, не отпирайся. Так и есть. Мое жизненное кредо — все держать под контролем, в этом моя сущность. Если я за что-то берусь, то привык доводить дело до конца. Сегодня вечером…

Он замолчал, и она затаила дыхание.

— …я принял решение заботиться о тебе до тех пор, пока не вернется вся твоя память. И этой же ночью я чуть не нарушил свое обещание. Это все Карнавал. Он всех сводит с ума. Даже меня. Как только садишься в гондолу, словно оказываешься в другом мире.

— Да… — согласно кивнула она, потому что и с ней происходило то же самое.

Атмосфера предстоящей грандиозной феерии перенесла их в другой мир, мир смеха, любви и веселья. Никто и представить не мог, чем все это закончится.

— Ты непременно должна увидеться с Джино, — сказал он. — И если бы я вмешался… это было бы преступлением с моей стороны. Ты не готова, не отрицай, Рут. Останься… Обещаю, что позабочусь о тебе и не буду больше смущать.

Все. Волшебство пропало, уступив место банальной вежливости.

— Давай же, — он протянул руку к пластиковым пакетам с вещами, — давай договоримся, что ничего не было.

— Не было… — эхом повторила она чужим голосом.

— Вот и хорошо. У нас впереди еще столько трудных дней, полных забот, так что надо отдохнуть и набраться сил.

Но Рут знала, что едва ли заснет этой ночью. Впрочем, как только ее голова коснулась подушки, сон тотчас же обнял ее своими мягкими лапами, а проснулась она уже поздним утром. Пьетро давно ушел, и Мина передала ей документы для работы.

Рут позвонила Марио. Он сказал, что Пьетро нет в офисе, и передал ей задания от Пьетро. Она усмехнулась, ох уж этот Пьетро, забросал ее работой, а сам исчез. Ну что же…

Вечером, вернувшись домой и обнаружив, что его все еще нет, Рут засела за перевод, чтобы с головой погрузиться в работу и не думать больше ни о чем. Она так увлеклась, что очнулась уже поздним вечером. Пьетро так и не пришел домой. Не дождавшись его прихода, Рут легла спать.

Она не видела, что под окнами ее комнаты стоит мужчина и ждет, пока все огни в доме погаснут. И лишь после этого, подождав еще чуть-чуть, он ушел в темноту прочь от дворца.

Они увиделись только через два дня. Их встрече невольно поспособствовала Серафина, устроившая во дворце суматоху по случаю приготовлений к балу-маскараду. Прибыв сюда в отсутствие хозяина, баронесса привезла с собой гору нарядов, которую приказала поднять в одну из комнат на втором этаже. Рут немедленно позвонила Пьетро и рассказала о визите Серафины.

— Уже иду, — ответил он. — Присмотри там пока, чтобы они не поубивали друг друга.

Обнаружив, что графские апартаменты заперты, Серафима и слушать не пожелала о том, что таков был приказ Пьетро. Остальные комнаты были уже подготовлены к приему. Серафина продолжала распоряжаться в свойственной ей манере, и Рут не оставалось ничего другого, как сидеть в своей комнате и не высовываться. Она делала вид, что между ними существует нейтралитет, но Серафина была намеренно груба с ней, пока не пришел хозяин.

Баронесса всячески пыталась очаровать графа, но так и не добилась его расположения. Вежливо, но твердо он объяснил ей, что раньше начала Карнавала ее сюда никто не приглашал и до той поры комнаты будут закрыты.

К самому разгару прений подоспел Франко. Пьетро пришлось все повторить еще раз. Барон сразу смекнул, что к чему, быстренько взял свою жену под белы ручки и вывел.

Мина и Селия, которые с любопытством наблюдали за этой сценой, зааплодировали победе графа. Они верили в своего хозяина.

Пьетро обернулся к Рут.

— Брависсимо, — похвалила она его. — Давно я так не развлекалась. Ты видел ее лицо?

И все снова покатились со смеху. Кажется, отношения начинали налаживаться: Пьетро опять смеялся, как раньше. Плохое было забыто.

Через пару дней, как раз к началу празднеств, Серафина и Франко заняли свои комнаты, где разместили подготовленные наряды для маскарада. Серафина постаралась на совесть: благородное палаццо теперь сильно смахивало на голливудский особняк.

Карнавальные костюмы традиционно состояли из предметов туалета восемнадцатого столетия. Кружевные платья с декольте и пышной длинной юбкой. Серафина гордо расхаживала в своем наряде, с удовольствием вертясь перед зеркалом. На ней было декольтированное платье из красного атласа, богато расшитое золотой нитью. Она настаивала на том, чтобы выйти первой, под руку с Франко.

— Не переживай, — поддержал Рут Пьетро. — Ты затмишь ее.

— Я? С чего бы? Даже и не собираюсь присутствовать на этом балу.

— Ты же не думаешь, что я брошу тебя одну? Ты тоже примешь участие в празднике, как и все. А костюм для тебя я уже придумал. — Поймав ее негодующий взгляд, он смутился и быстро пробормотал: — То есть, я хотел сказать, пожалуйста…

— Ничего. Полагаю, что графу действительно трудно сменить тон.

— Я стараюсь изо всех сил.

— Ну и что это за костюм?

— Платье цвета слоновой кости.

— Хочешь сказать, красное мне не идет? — слегка обиженно спросила она.

— Ты меня недооцениваешь.

Ну что ж, вот и хорошо. Все налаживается. Они опять уже шутят, а это дорогого стоит.

Рут чаще проводила время в библиотеке, куда Серафина и носу не казала. Это было самым безопасным местом, где можно остаться одной и учить итальянский. Здесь она разыскала на полках много книг, которые можно было читать и переводить со словарем.

Особенно Рут заинтересовалась исторической хроникой знатных семей Венеции, включая Банелли и Алуччи. Поколебавшись, Рут принялась читать книги о семье Алуччи. История поколений заканчивалась рождением Лизетты Алуччи, которая вышла замуж за Пьетро Банелли. Некоторое время Рут сидела над книгой, погрузившись в глубокие размышления.

«Я все поставила на кон. Пан или пропал. И… проиграла? — размышляла она. — Хватит жаловаться, Руг. Ты начинаешь быть похожей на Рут-Вторую, а это уже никуда не годится. Ты же знаешь, какого я о ней мнения. Так что заткнись и смело смотри правде в глаза. Впрочем, — подумала она, — хоть я и не лучший игрок, но ведь мне еще не приходилось играть по-настоящему. А кто не рискует, тот не пьет шампанского».

Наконец день Карнавала наступил. Время масок и маскарада, время веселья, радости и греха. Чем веселее, тем лучше.

Он начался ровно в полдень с «полета Ангела». Девушка в белом костюме с крыльями разбрасывала цветы в толпу на площади Сан-Марко.

Мина тут же съязвила, что эту роль надо было отдать Серафине, которая бы в ней проявила все свои таланты. Та быстро попалась на эту удочку и стала умолять своего мужа, чтобы на следующий год эту роль уступили ей. Но Пьетро сжалился, над ней и объяснил, что Ангел под конец церемонии будет поднят на страховке на самый купол колокольни Сан-Марко. А это больше трехсот футов высоты.

После чего энтузиазм Серафины быстро увял, и она гневно глянула на советчицу. Мина старательно отводила взгляд, едва сдерживая смех.

День за днем площадь Сан-Марко наполнялась музыкантами, акробатами, клоунами и всеми, кому нравилось плясать в карнавальных одеждах. Они танцевали или смотрели, как танцуют другие. Смеялись, пели, целовались, а потом толпами шли по улочкам, их веселые голоса слышались еще долго.

Официально это было проводами зимы и встречей весны, но на дворе еще стоял февраль, и Рут до последней минуты боялась, что погода испортится. Однако Марио заверил ее, что погода всегда к ним снисходительна в этот период. И действительно, в небе ярко светило солнце.

Все эти дни Пьетро был по горло занят и в бизнесе, и в отеле, и в магазине, и на вечеринках. Он принимал участие в каждом мероприятии.

Рут наконец получила свой костюм для бала во дворце. Это была мечта любой женщины — платье с пышной юбкой из богато расшитой ткани цвета слоновой кости. Лиф украшали знаменитые венецианские кружева и банты, кроме того, он был усыпан стразами, которые загадочно играли на свету.

Мина, увидев ее в этом одеянии, восхищенно покачала головой и проговорила:

— Пьетро потеряет голову, вот увидите.

— Нет, Мина, он не из таких, — поспешила ответить Рут, опустив взгляд. — Я просто стараюсь вписаться в это мероприятие и не огорчать его.

— Конечно, конечно.

Она помогла Рут выйти в коридор, поддерживая за ней шлейф. Услышав веселую музыку, Рут пошла в ту сторону по коридору.

И замерла на месте.

Ей навстречу шел… Джино.