Алая роза Техаса

10

Кейси сидела в кабинете, склонившись над планом развлекательных мероприятий праздника, разработанным ею совместно с местными активистами, но мысли ее то и дело устремлялись в ином направлении.

Джонатан сдержал слово, и за три дня, прошедшие с того незабываемого вечера, она ни разу не видела его.

Вначале она пребывала в отчаянии. По вечерам в ее воспоминаниях воскресала картина того вечера, и она заново ощущала поцелуи Джонатана на своих губах, прикосновения его рук и мучилась от этого. Однако постепенно ее душевные терзания немного поутихли. Она даже почувствовала благодарность к Джонатану за то, что он сумел вовремя остановиться сам и остановить ее. Видимо, ему, как и ей, требовалось разобраться в себе.

Она старалась разобраться в своих чувствах, но запутывалась еще больше. Они настолько разные люди и по характеру, и по взглядам на жизнь, что никакой общей духовной связи между ними просто не могло возникнуть, однако она была – Кейси ее ощущала. И, как бы там ни было, совершенно точно знала, что любит его всем сердцем, всей душой.

Кейси видела в Джонатане незаурядную личность и признавала силу его обаяния. Она также знала, что и сама ему нравится. Она была не настолько наивна, чтобы не понимать, что стала для него желанной. Пылкие слова, которые прозвучали в тот вечер, его неистовые поцелуи подтверждали, что не только она, но и сам Джонатан, потеряв голову, отдался во власть своих чувств. Но это, пожалуй, было едва ли не единственное, что их объединяло. Во многом они были разными. Он разочаровался в любви, а она свято верила в нее; он не мог полностью, до конца довериться женщине, в том числе и ей, а она не представляла, как можно не доверять человеку, которого любишь.

Раньше она никогда никого не любила. Эрвин замечательный, но он всегда был для нее просто близким другом, не более. Ее чувства дремали. Но почему они проснулись и ожили именно сейчас? И вот теперь в ней все жаждало ответной реакции, а она не знала, не могла понять, как Джонатан на самом деле к ней относится, что чувствует.

В горьких размышлениях она пришла к выводу, что любовь – это не всегда розы и лунный свет, как пишут в романах, а порой еще боль и страдания. Любовь – это болезненная страсть и ревность, все то, что немилосердно терзает душу и сердце. Она заставляет человека терять голову, пронизывая с головы до пят его тело то ледяным холодом, то жарким пламенем. Любовь коварна. Ты не перестаешь надеяться на завтрашний день, ждешь встречи с возлюбленным, с которым сольешься в безумном порыве страсти и найдешь единение духовное и физическое, который может успокоить и утешить тебя. А случается совсем другое. В один прекрасный день вдруг обнаруживается, что надежды иллюзорны, а желания мертвы – и тогда ты остаешься одна. Неужели именно это произойдет и с ней?

Да, она могла бы пустить в ход все свое обаяние, все женские уловки, как это делала Мелинда, и покорить его, но Кейси не хотела добиваться любви Джонатана, поступаясь своими убеждениями, идя против своей натуры. Нет, она не стремилась заполучить его сердце, расставляя ему силки.

Мысли Кейси вернулись к Мелинде Крендалл. Та не скрывала своей неприязни к Кейси. Пушистая киска, как Кейси ее окрестила, выпустила коготки и была готова в любой момент пустить их в ход. Мелинда считала Джонатана своей собственностью, и ее бесило, что какая-то девица, которая приехала сюда лишь на короткое время, может стать ее соперницей. Всем своим поведением она показывала Кейси, что в ближайшее время собирается стать миссис Джонатан Радман.

Кейси не могла понять, что Джонатан может находить в ней, почему, после того как она поступила с ним, он вновь пустил ее в свой дом и оказывает ей покровительство? Да, она красива, изысканна, элегантна. Однако интуиция безошибочно подсказывала Кейси, что дело не в этом. Конечно, Джонатан ценил женскую красоту, однако в неменьшей степени его интересовало и то, что скрывается за внешностью. О себе Кейси знала, что способна на понимание, сострадание, любовь. Ей казалось, что Мелинда не обладает ни одним из этих качеств. Тогда что их по-прежнему связывает?

Вопросы возникали у нее в голове один за другим. Она упорно пыталась их решить, потому что только так надеялась вновь обрести былую уверенность в себе и восстановить душевное равновесие, которое, похоже, потеряла еще тогда, когда впервые столкнулась с Джонатаном на бензоколонке.

Видно, они оба попали в колдовские сети любви, только он сумел вырваться из коварной западни, а она настолько запуталась, что без посторонней помощи освободиться не может. Но что бы ни случилось, он всегда будет помнить о ней, в этом Кейси нисколько не сомневалась. Как страстно он целовал и ласкал ее и тогда, в первый раз, в загоне, и на пастбище, и на террасе! Ожившая в памяти картина тех упоительных мгновений сменилась другими видениями – воображаемыми, но от того не менее сладостными ее сердцу.

Чтобы отвлечься от будоражащих тело и душу мыслей и грез, Кейси решительно тряхнула головой и попыталась сосредоточиться на неотложных делах. Ей еще нужно просмотреть прошлогодний каталог аукциона, чтобы иметь представление, как он здесь проходит и что еще можно придумать, чтобы сделать это событие как можно веселее и увлекательнее.

Джонатан говорил ей, что все каталоги она сможет отыскать в ящиках стола. Кейси выдвинула верхний и действительно сразу же нашла нужный ей журнал. Она начала медленно читать, вникая в суть написанного. Перевернув очередную страницу, она неожиданно наткнулась на конверт с нью-йоркским адресом, а когда взгляд ее наткнулся на имя отправителя, Кейси недоуменно нахмурилась. Письмо было от друга ее отца Арнольда Хайзера.

Кейси не имела привычки читать чужие письма, но ее удивление и недоумение были настолько велики, что она не в силах была сдержаться. Она должна разобраться, должна узнать, что связывает Джонатана и мистера Хайзера, ведь Кейси даже в голову не приходило, что они могут быть знакомы или хотя бы знают о существовании друг друга.

«Уважаемый мистер Радман!

Мисс Кейси Логан, дочь моего хорошего друга Дэвида Логана, ныне уже покойного, сняла домик на вашей территории. Как ни удивительно, но я этим письмом выхожу за рамки своих полномочий. Я бы хотел вас попросить присмотреть за ней.

Мисс Логан совсем недавно потеряла отца, и теперь у нее не осталось никого из родственников. В наследство ей досталось приличное состояние, так что, я уверен, она материально обеспечена до конца своих дней. Но, к сожалению, Кейси очень своенравна. Несмотря на мои уговоры, она упорно не хотела оставаться в Нью-Йорке и отправилась в эту добровольную ссылку, чтобы хоть немного, как она считает, оправиться от горя. Кейси очень упорна и обладает завидной силой воли, но своеобразное воспитание не подготовило ее к суровой жизни в ваших широтах, и уж тем более к борьбе с теми опасностями, которые подстерегают ее буквально на каждом шагу.

К несчастью, мне так и не удалось узнать, как долго она собирается пробыть в Техасе – ее пребывание у вас может затянуться на неопределенный срок. Поэтому я буду вам крайне признателен, если вы сможете ее уговорить вернуться домой как можно скорее. Если она все же будет упорствовать (а она будет, поверьте мне!), прошу вас взять на себя ответственность за безопасность мисс Логан. К данному письму прилагаю чек, который, я надеюсь, покроет все причиненные вам неудобства. Искренне ваш Арнольд Хайзер».

Чек был подписан адвокатом отца Линком Хиллом, которого Кейси тоже знала с детства.

– Нет, не могу поверить! – прошептала она, глядя на росчерк под письмом. Постепенно она начала осознавать весь ужас прочитанного. Это письмо прояснило многое. И то, почему Джонатан так враждебно сразу ее воспринял и тут же посоветовал вернуться к привычной жизни мегаполиса, и то, почему он вдруг так разволновался, когда она упала с Шарифы, и предоставил ей максимально возможные удобства. А когда она поправилась, этот случай стал очень удобным предлогом, чтобы подольше задержать ее. Теперь выяснилась и причина того, почему он так оберегал ее от других ковбоев и от ухаживаний Билла. Так вот, оказывается, в чем дело!

Теперь все стало на свои места. С ее приездом он взял на себя роль ее опекуна и никогда не преследовал других целей.

Кейси все более отчетливо понимала, насколько унизительно ее нынешнее положение. Как же он, наверное, мечтает от нее избавиться и ждет не дождется, когда же пройдет праздник, чтобы он мог отправить ее восвояси и освободить себя от тягостных обязанностей. Он удерживал ее на ранчо вовсе не потому, что хотел быть рядом с ней и испытывал к ней какие-то нежные чувства, а для того, чтобы было удобнее присматривать за ней. Ну да, он испытывает к ней физическое влечение, почему бы и нет? Ведь он же живой мужчина, а она молодая, привлекательная девушка, но ни о какой любви тут и речи нет. А она-то, дура несчастная, размечталась!

Терзаемая стыдом и болью, Кейси резко встала со стула и стремительным шагом пройдя коридор, вышла в заднюю дверь, ведущую во двор. У нее было такое чувство, что она задохнется, если немедленно не выйдет на воздух.

– Сеньорита Кейси, с вами все в порядке? – окликнула ее Нэнси, как раз выходившая из кухни. – Что это вы несетесь чисто на пожар?

Кейси обернулась и через силу улыбнулась доброй женщине, которую успела полюбить.

– Все хорошо, Нэнси, не беспокойтесь.

– Да, как же мне не беспокоиться, когда на вас, девочка, лица нет. Что случилось? Вы нездоровы?

– Нет-нет, я чувствую себя нормально. Просто в кабинете немного душно, вот я и решила подышать свежим воздухом.

Мексиканка нахмурилась и покачала головой. Было видно, что заверения Кейси ее не убедили.

– Что-то не похоже. Вы видели себя в зеркале? Да на вас лица нет! – запричитала мексиканка и укоризненно покачала головой. – Может, вам все-таки прилечь ненадолго, а я бы сделала травяной чай по рецепту своей бабушки. Помогает от любых недугов.

Только не от сердечных, с грустью подумала Кейси и тепло улыбнулась женщине.

– Спасибо, Нэнси, но я лучше прогуляюсь, да и Норду не помешает немного размяться.

Видимо, услышав свое имя, пес подбежал к хозяйке и лизнул ей руку. Кейси направилась через двор мимо конюшен, в сторону небольшого ручья, который протекал неподалеку от усадьбы. Пес трусил следом за ней.

Ходьба и свежий воздух и вправду немного помогли Кейси восстановить душевное равновесие. Она почувствовала какое-то необъяснимое спокойствие, вытеснившее из сердца и боль, и тревогу. Если ей удастся сохранять такое хладнокровие и дальше, то она вполне сумеет справиться с предстоящей нелегкой неделей. Все, решено. При первой же встрече она сообщит Джонатану, что вернется в Нью-Йорк сразу же после окончания аукциона. Тем самым она освободит его от ложного чувства ответственности и избавит от своего назойливого присутствия раз и навсегда.

Несколько успокоившись и преисполнившись решимости выйти из этой ситуации с максимально возможным достоинством, Кейси вернулась в дом.

Вечером, спускаясь к ужину, она вдруг заметила Джонатана, который о чем-то оживленно разговаривал с Нэнси. Мелинда сегодня снова целый день отсутствовала, и сейчас ее не было видно.

Сердце Кейси запрыгало в груди, словно заяц, пойманный в силки, но она постаралась взять себя в руки и придать лицу нейтральное выражение. Увидев ее, Нэнси заспешила на кухню, чтобы подавать на стол. Джонатан, обернувшись, широко улыбнулся. Если бы не письмо, она могла бы подумать, что он действительно очень рад ее видеть.

– Добрый вечер, Джонатан. – Кейси не ответила на его улыбку. – Как прошел день? – светским тоном поинтересовалась она и удовлетворенно отметила, что его улыбка немного дрогнула, а брови удивленно приподнялись. Интересно, возмущенно подумала она, а чего он ожидал после того, как сам определил дистанцию между ними? Что она бросится ему на шею от радости?

– Хорошо, спасибо, – ответил он. – А у тебя?

– Отлично. Мне бы хотелось поговорить с тобой, если ты можешь уделить мне несколько минут.

Он либо не обратил внимания, либо не подал виду, что заметил ее холодный, официальный тон.

– Конечно, только после ужина, хорошо? Судя по всему, у тебя какой-то серьезный вопрос, а я не люблю вести серьезные беседы на голодный желудок. Вредно для пищеварения, – пошутил он и, подойдя к столу, выдвинул для нее стул.

Кейси царственным кивком поблагодарила его и села.

За ужином говорил почти он один, расспрашивая Кейси о том, как продвигается подготовка к празднику, а она лишь отвечала короткими, сжатыми фразами. Как ни старался Джонатан, он не смог втянуть ее в оживленную застольную беседу.

– Итак, – сказал он, после того как Нэнси принесла им десерт – восхитительное на вкус апельсиновое желе, – о чем ты хотела со мной поговорить? Это касается праздника?

Кейси сглотнула ком в горле, из-за которого желе вдруг сделалось безвкусным.

– Нет… то есть да. Я хотела сообщить тебе, что сразу после праздника уезжаю домой.

Джонатан нахмурился, и на мгновение Кейси почудилось, что в его темных глазах промелькнули потрясение и боль, но уже через секунду они приняли холодно-насмешливое выражение.

– Что ж, я знал, что рано или поздно это случится. Что городская девочка заскучает по комфорту и развлечениям большого города. – Он откинулся на спинку стула и улыбнулся кривой, чуть презрительной улыбкой. – Не стану тебя отговаривать. Ты ведь уже все решила, верно?

Она отвела глаза и кивнула, не доверяя своему голосу, отчаянно борясь с подступающими слезами. Он осудил ее и подписал приговор, даже не спросив, почему она так поступает. Впрочем, может, это даже и к лучшему. Что она могла ему сказать? Только правду, тем самым унизив себя и поставив в неловкое положение его, ведь он не отвечает на ее чувства.

Ей хотелось одного – бежать из этого дома, но она не могла это сделать до тех пор, пока не пройдет праздник. Какие бы душевные страдания и сердечную боль Кейси ни испытывала, она понимала, что ни за что не подведет Джонатана и выполнит свое обещание.

Но сейчас… сейчас она больше не может находиться с ним рядом, не имея возможности прикоснуться к нему; видеть его, такого близкого и в то же время такого далекого и недосягаемого; умирать от любви к нему и знать, что он ее не любит.

Кейси резко вскочила из-за стола и, пробормотав «прошу прощения», торопливо покинула столовую, спеша укрыться в своей комнате, пока она не разревелась прямо у него на глазах.

Четверть часа спустя Шарифа уносила Кейси от дома на ранчо и от Джонатана. Слезы застилали ей глаза, и она почти ничего не видела перед собой, предоставив лошади самой выбирать дорогу. Шарифа неслась вперед словно вихрь, ей не требовалось понукания. Ветер свистел в ушах Кейси, выбившиеся из пучка медные пряди развевались словно огненные ленты. Только когда они проскакали бешеным галопом несколько миль, Кейси заметила, что Шарифа скачет в сторону гор.

Внезапно позади нее послышался стук копыт. Оглянувшись, Кейси увидела, что их нагоняет всадник на большом черном жеребце. Она в тот же миг узнала и жеребца, и всадника. Джонатан! Он поехал за ней! Зачем? Боится, что с ней что-нибудь случится и он не выполнит своего обязательства перед мистером Хайзером?

Упрямо сжав губы, вместо того чтобы остановиться, Кейси ударила Шарифу в бока, побуждая скакать еще быстрее. Она услышала, что Джонатан что-то кричит ей, но стук копыт и свистящий в ушах ветер заглушали его слова. Шарифа продолжала стрелой нестись вперед.

Внезапно характер местности изменился. На пути стали все чаще попадаться кусты, скопления камней и валуны. Они достигли предгорья. Кейси поняла, что скакать здесь на полной скорости далеко не безопасно. Видимо, именно об этом и кричал ей Джонатан. Она натянула поводья, и лошадь постепенно перешла на рысь, а вскоре и совсем остановилась.

Секунду спустя Джонатан осадил своего коня рядом с ними. Не успела она опомниться, как он спрыгнул на землю, подбежал к взмыленной Шарифе и, ухватив Кейси за талию, стащил с лошади и крепко прижал к себе.

Целую минуту он так держал ее, не выпуская из объятий, пока дыхание обоих немного не успокоилось, потом отодвинул от себя на длину вытянутых рук, сжимая за плечи. Кейси подняла глаза на дорогое лицо и увидела на нем облегчение вперемежку со злостью. Она понимала, что он зол на нее, поэтому молча стояла и ждала, когда он обрушит на нее бурю эмоций. Долго ждать не пришлось.

– Тебя следовало бы хорошенько отлупить, как провинившегося сорванца! – начал он отчитывать ее. – Твое безрассудство не знает предела! Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергала?! – продолжал бушевать он. – Ты же совершенно не знаешь местности, а в полумиле отсюда находится широкая расселина, скрытая кустарником. Твоя драгоценная кобыла как пить дать угодила бы прямо в нее!

Она молчала, и тогда он тряхнул ее как тряпичную куклу.

– Ты хоть понимаешь, женщина, что я пережил, когда Хосе сказал, что ты поскакала в эту сторону? А когда я увидел, что ты направляешься прямиком на расселину, у меня чуть сердце из груди не выскочило! Я постарел, наверное, лет на десять!

Кейси молчала. Она смотрела на Джонатана, и сердце ее переполняла любовь и нежность. В тот момент, когда он стащил ее с лошади и с силой прижал к себе, она поняла, что он ее любит. Что не чувство долга руководит им, а любовь. Это понимание озарило ярким светом и наполнило душу ликующей радостью.

Несмотря на его злость и негодование, а может и благодаря им, Кейси осознала, что небезразлична ему. Он же казался ей таким близким и родным, что на глаза ее навернулись слезы. Как же она любит его серебристые глаза и глубокий голос, который может быть то проникновенным, а то холодным и жестким как сталь, любит волевой подбородок и улыбку, которая преображает его суровые, мужественные черты, делая его лицо мягким и добрым. Она инстинктивно и безошибочно угадала, что он хочет, чтобы она всегда оставалась такой же дерзкой и озорной, независимой и отзывчивой, нежной и искренней. У нее было одно-единственное желание – не разлучаться с ним.

В конце концов заметив ее странную молчаливость, которую он вначале приписал потрясению, Джонатан внимательно вгляделся в ее лицо, заглянул в глаза и увидел в них любовь – любовь к нему. Вся его злость мгновенно улетучилась.

– О боже, Кейси, – прошептал он хрипло и нежно привлек ее к себе. – Я люблю тебя. – Ее руки обвились вокруг его шеи. Несколько мгновений он помолчал, затем вздохнул и произнес: – Я так испугался за тебя. – Он нахмурился. – Я никуда тебя не отпущу, слышишь?

– А я никуда и не собираюсь, – счастливо пробормотала Кейси.

– Но… но ты же сказала…

– Я сказала это только потому, что была в отчаянии, думая, что ты меня не любишь, что удерживаешь меня на ранчо только по просьбе мистера Хайзера, который поручил тебе присмотреть за мной и даже прислал чек. – Заметив его недоуменный взгляд, она виновато потупилась. – Я случайно нашла письмо и прочла его. Прости.

Джонатан чертыхнулся.

– Я уже и думать забыл про это дурацкое письмо. А к чеку я даже не притронулся и сразу собирался отослать его обратно, но был занят, а потом просто запамятовал.

– А Мелинда? Она что-то значит для тебя?

– Нет, клянусь. Это был всего лишь маленький акт мести с моей стороны. Поступок, признаю, не очень достойный, но я, увы, не идеален и просто не смог удержаться. – Он виновато отвел глаза. – К тому же я хотел заставить тебя ревновать.

– И тебе это удалось, – прошептала Кейси, вспомнив о своих страданиях.

Он нежно взял ее за подбородок.

– Кейси, любимая, прости меня. Из-за своей глупости я чуть не потерял тебя, чуть не потерял ту, что стала мне дороже жизни. Я влюбился в тебя едва ли не в первый день, тогда, на бензоколонке, но был слишком упрям, чтобы признаться даже себе в собственных чувствах. К тому же я не доверял женщинам, особенно таким, как ты, привычным к совершенно иной жизни, но все равно искал повода, чтобы удержать тебя рядом. Ты меня околдовала, и я был не в силах противостоять твоему очарованию. С того самого дня я мечтал только о тебе, ты стала необходима для меня как воздух. Я чувствовал, что теряю голову, поэтому злился и совершал глупости, о которых сейчас ужасно жалею. Но, клянусь, если ты сумеешь простить меня, я сделаю все, чтобы завоевать твою любовь.

Она с невероятной нежностью, от которой у него защемило сердце, погладила ладонью его чуть шершавую щеку.

– Мне нечего тебе прощать, а тебе не надо завоевывать мою любовь, потому что она уже давно принадлежит тебе.

– Скажи это еще раз, – умоляюще попросил он.

– Я люблю тебя, Джонатан.

– О боже, Кейси, – в серебристо-серых глазах Джонатана плескалось счастье, – как же я мечтал услышать от тебя эти слова!

Они смотрели друг на друга и от волнения не находили слов, чтобы высказать чувства, накопившиеся в их сердцах. Кейси склонила голову ему на плечо и коснулась губами его щеки. Пальцы Джонатана нежно перебирали ее волосы. Потом он покрыл поцелуями ее глаза, на которых заблестели слезы.

– Я люблю тебя, – чуть слышно повторила она одними губами. – Я умру от любви к тебе.

– Что? И оставишь меня молодым безутешным вдовцом?

– Сначала надо еще пожениться.

– Я сделаю все, чтобы свадьба была в самое ближайшее время. Ты не против?

– Прошу тебя, любимый, поспеши. – В ее голосе звучала трепетная мольба.

На этот раз поцелуй был долгим и страстным.

– Я многое понял и многому научился за это время. – Джонатан прижался щекой к ее голове. – Никогда еще я не встречал таких женщин, как ты. Ты бросила мне вызов и покорила меня. Мне нравится в тебе все – и как ты споришь со мной, и как злишься на меня, и как радуешься и смеешься.

Кейси провела пальцами по его щеке, прикоснулась к губам и посмотрела ему в глаза.

– Джонатан, я умру, если мы не поспешим со свадьбой, – прошептала она.

Он с восторгом привлек ее к себе.

– Если ты будешь продолжать так смотреть на меня, то мы оба не доживем до свадьбы и умрем от желания. – Он поцеловал ее глаза, затем зарылся лицом в густые огненно-рыжие волосы.

– А разве нам обязательно ждать? – услышал он ее горячий шепот, от которого раскаленная лава желания мгновенно устремилась по венам.

Он слегка отстранился и заглянул ей в глаза.

– Ты уверена, Кейси?

– Как никогда и ни в чем, – улыбнулась она. – Поехали домой, Джонатан.

Произнеся эти слова, Кейси вдруг осознала, что ранчо «Алмаз Р» действительно стало для нее домом, настоящим домом.

– Да, любимая, поехали домой, – сказал он.