Алчность

ГЛАВА 7

МАЙЯ

Моя киска была испорчена. Антон все еще был тверд внутри меня, даже после того, как опорожнился, и мне болело, когда он медленно выскальзывал из меня. Ничто и никто никогда не мог сравниться с ним в постели. Наши тела должны были быть вместе, поэтому я знала, что единственный способ заработать очки — это предложить ему себя. Это не было трудностью, это точно. В те часы, когда он уходил из дома, мое сердце было пустым. Мы всегда были неразлучны, но теперь он заставил меня остаться здесь, пока он продолжал жить. Это было неправильно, и крик ни к чему меня не привел.

Он перевернул меня на спину и отстегнул путы, прижимая меня к распорке. В моей комнате было не так много игрушек, но те немногие, которые у меня были, я использовала. Большую коллекцию мы хранили в доме Антона. Когда я освободилась, он потер мои ноги и бедра, гарантируя, что я не буду жаловаться на какие-либо боли. Движение было знакомым, и мое сердце забилось слишком быстро. Он проделал то же самое с моими руками и, убедившись, что я не пострадала, встал и взял свою одежду.

— Куда ты идешь?

— Опять принять душ.

Ужасная боль в груди вернулась, как это часто случалось. Последующий уход был той частью игры, которую Антон никогда не пропускал. С тех пор, как я вернулась, это был не первый раз, когда он убеждал меня в том, что я в порядке, а затем уходил. Когда мы начали такой образ жизни, последующий уход был для меня неудобен. Мне потребовалось время, чтобы насладиться тем, как он купал меня, мыл волосы и держал меня часами. Но я уже привыкла к этому, и теперь, когда его нет, стало ясно, что мы все еще не там, где нам нужно быть.

— Одевайся, мы поедем в клуб, — сказал он, поворачиваясь спиной и направляясь в свою комнату.

Мое разочарование по поводу того, как он меня бросил, быстро забылось. Я бы вскочила с кровати и подпрыгнула от радости, если бы меня только что не трахнули до подчинения. Этот придурок сделал это намеренно. Он мог бы отказать мне, оставить в покое, быстро меня трахнуть и уйти своей дорогой, но нет. Он заставил меня испытать два потрясающих оргазма менее чем за тридцать минут, просто чтобы убедиться, что я не буду для него проблемой сегодня вечером. Мой внутренний ребенок-демон зловещим смехом засмеялся в моей голове, но я знала, что все это было испытанием. Антон ничего не делал без обдуманного решения, поэтому, если мы собирались куда-то идти, это должно было доказать свою правоту. Я еще не знала, что это за точка, но скоро узнаю.

Я слышала, как в его ванной течет вода. Я медленно поднялась на ноги и вместо того, чтобы пойти в свою ванную, пошла к нему. Пар заполонил пространство, но я могла легко видеть, куда идти. Если он не собирался предоставить мне необходимый мне последующий уход, то он не заслуживал времени, проведенного в одиночестве. Я вошла в открытую часть душа и включил одну из дополнительных насадок для душа. Антон стоял спиной ко мне, когда вода текла по нему. Его глаза были закрыты, но он знала, что я была в его голове. Напряжение в его теле было верным признаком того, что я близка к нему. Это было то же напряжение, которое я испытывала, когда он был рядом. Единственным лекарством от этого было его прикосновение. Когда мы были связаны, я была спокойна. Когда нас не было, мое тело чувствовало себя, как будто оно находится в состоянии абстиненции.

Я потянулась за мылом и осторожно умылась. Мне все еще было больно, я наклонилась, но боль была терпимой, если не приятной. Большую часть моей жизни боль была единственной, что заставляло меня чувствовать себя живой, боль и Антон. Просунув руки между ног, я подняла глаза и увидела на себе его взгляд. Он не сказал мне уйти, но и не пригласил меня. Я поднесла другую руку к груди и потянула за сосок, закрыв глаза и откинув голову назад, чтобы устроить представление перед мужчиной, который свел меня с ума.

Его движения были быстрыми, и прежде чем я поняла, что произошло, он прижал меня к стеклянной стене душа. Антон схватил меня за шею, и я наклонила голову набок, улыбаясь ему.

— Я могу тебе помочь? — спросила я с усмешкой.

— Нуждающаяся маленькая шлюха, — проворчал он, встав на колени и закинув мою правую ногу себе на плечо. Его рот оказался на мне в рекордно короткое время, вынудив меня ворчать, когда он сильнее прижал меня к стене. Я держалась за его голову, чтобы удержаться, когда он атаковал мой клитор и вогнал пальцы глубоко в меня. Он был прав. Я была маленькой нуждающейся шлюхой, я была его маленькой нуждающейся шлюхой. Я не могла оторвать от него глаз. Его рот накрыл мой центр, и он сосал и лизал мое ядро, пока я не разлетелась на миллион кусочков.

Антон опустил мою ногу и удержал меня, пока он стоял. Я посмотрела на него с застенчивой улыбкой, но он видел меня насквозь. Его губы прижались к моим, когда он прижал меня к стене и всадил свой член в мой все еще пульсирующий центр. Это не заняло много времени, мы вместе достигли кульминации в рекордно короткие сроки. Меня шокировало, что он может вытянуть из меня больше, но как только он скользнул в меня, я снова была готова. Он трахал меня жестко и быстро с гневом в глазах, и я держалась изо всех сил, пока мои ногти пронзали кожу его плеч. Я выкрикивала его имя, пока он рычал о своем освобождении, а когда все закончилось, он уложил меня, поцеловал в лоб и вымыл мне волосы. Возможно, я не получила от него всего, что хотела, но это определенно было хорошее начало.

— Во что, черт возьми, ты одета?

— О, это вышло с моды? — сказала я, повернувшись настолько, что моя и без того короткая юбка поднялась вверх, обнажив мою задницу.

— Вернись туда и переоденься, черт возьми.

— Нет.

— Хочешь попробовать еще раз?

— Нет. Если бы ты не хотел, чтобы я это носила, ты бы не купил это.

Антон стиснул зубы и сжал кулаки, повернулся и рывком открыл дверь в коридор.

— Ну давай же.

Я следовала за ним, пока мы спускались по ступенькам и направлялись к его «Мазерати». Это была одна из моих любимых машин, которыми он владел, и он это знал. Когда я подошла к машине, он открыл дверь, как настоящий джентльмен. Единственное, что не нравилось, так это его полный раздражения взгляд, и мне это нравилось. Он захлопнул дверь и подошел к машине. Он сел в машину, завел ее и, не сказав ни слова, поехал по длинной частной подъездной дороге.

Взяв дело в свои руки, я просунула свою руку под его руку и положила ее ему на верхнюю часть бедра. Он не посмотрел, не вздрогнул, ничего. Как будто меня тут вообще не было.

— Я подумала… может быть, если я буду вести себя хорошо ради тебя сегодня вечером, я получу награду.

— Я абсолютно уверен, что ты не будешь себя вести хорошо, даже если я соглашусь на что-то подобное.

— Никогда не знаешь. При правильной мотивации меня часто можно убедить сделать то, чего я обычно не делаю. Но ты уже это знаешь, не так ли? — я позволила своей руке скользнуть к его уже затвердевшему члену. Даже в классических брюках я чувствовала, как он дергается от желания.

— А если ты не будешь себя хорошо вести, что я получу?

— Все, что ты хочешь.

— Все, что угодно?

— Да, что угодно.

— Ты будешь сидеть в своей чертовой комнате и не будешь мешать, пока я не убью Томми? Потому что это все, о чем я тебя просил, Майя, а ты, похоже, даже этого не можешь сделать.

Я отдернула руку и скрестила руки на груди.

— Знаешь что, Антон? Мне уже надоела эта гребаная игра.

— Это не игра. Я сказал тебе, что мне от тебя нужно, как только ты появилась. Томми должен умереть. Когда это будет сделано, мы сможем разобраться со всем остальным дерьмом.

— Остальное наше дерьмо?

— Да, например, что, черт возьми, я буду с тобой делать, когда все это закончится.

— Ты ничего со мной не сделаешь. Я все еще хочу паспорт. Я все еще хочу уйти.

— Перестань лгать.

— Это не ложь.

Он остановился на обочине и нажал на тормоза. Следующее, что я помню, он прижал меня к стеклу пассажирской двери.

— Ты не можешь покинуть меня Майя. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты моя, а я трахаюсь из-за этой ерунды и лжи.

Он отпустил хватку, и я потянулась к своей шее, наблюдая, как он поправляет куртку и снова включает передачу.

— Не трахайся со мной сегодня вечером, волчонок.

Это были последние несколько слов, которые он сказал мне, пока мы не приехали в клуб.

Антон подъехал и вышел, передав ключи менеджеру клуба, обошел меня, открыл мою дверь и потянулся к моей руке. Я повернулась, скрестив ноги, вышла из машины и попала под натиск людей с камерами, направленными в нашу сторону. Одной из самых привлекательных сторон Maserati были глаза, которые он притягивал. Последнее, что я собиралась сделать, — это показать миру, что под этой юбкой у меня ничего нет. Это было только для глаз Антона.

— Пойдем, — сказал он сквозь наигранную фальшивую улыбку. Толпа расступилась, и мы вошли в клуб. Прошли годы с тех пор, как я входила в эту дверь, но звуки, запахи и свет казались мне такими же знакомыми, как и Антон. Моей первой работой была работа в этом клубе, и только когда мне исполнилось двадцать с копейками, я начала раздеваться в клубе его отца. Он никогда не был фанатом, но в то время он тоже ничего не мог с этим поделать.

Положив руку мне на спину, он притянул меня к себе, охраняя от пьяных посетителей танцпола. Днем и иногда ночами мы пользовались отдельным входом, когда он хотел пробраться туда незамеченным, но сегодня вечером владелец клуба хотел, чтобы мир знал, что он здесь. Мы дошли до задней стойки и поднялись на балкон, с которого открывался вид на все помещение.

Танцоры на больших колонках кружили бедрами в такт музыке, а мужчины внизу не могли отвести от них глаз. Мне не хватало того прилива адреналина, который сопровождал выступления. Я не была на сцене с момента закрытия клуба, и долгое время танцы были огромной частью моей жизни.

Антон остановился и прижался своим телом к моему перилу. Его правая рука поднялась, и он повернул мою голову к клетке, в которой я танцевала. В ней находилась молодая девушка не старше двадцати лет, и она прекрасно проводила время.

— Я скучал по наблюдению за тобой. Это место изменилось с тех пор, как ты ушла, — сказал он, прижимаясь бедрами к моей заднице. — Однажды, когда я смогу быть уверенным, что ты не набросишься на меня, я верну тебя сюда, выгоню всех и буду смотреть, как ты танцуешь только для меня.

Мое тело растворилось в его. В моей голове промелькнул образ того, как я смотрю на него сверху вниз, танцуя обнаженной в клетке, когда он провел руками по моему телу.

— А теперь пойдем, у меня есть дела сегодня вечером.

Антон взял меня за руку, и мы перешли в отдельную комнату сзади. Когда мы вошли внутрь, его приветствовали десять парней, троих из которых мы знали с детства. Данте Корсетти, Нико Маркези и Арес Сабино не встали, а кивнули в нашу сторону. Я не упустила из виду, что в комнате не было другой женщины, кроме тех, кто работал в клубе. Некоторые подавали напитки, у другой был поднос с белым порошком, и двое сидели на коленях у Нико и Ареса. Я наблюдала, как рука Ареса исчезла в верхней части платья женщины, и она посасывала его шею. На его лице было выражение раздражения, а не удовольствия.

— Рад вас всех видеть, — сказал Антон, когда мы сели напротив них.

— Можешь прекратить это дерьмо, Антон, я знаю, ты не рад, что мы здесь.

— Я предполагаю, что это для чего-то важного.

Данте наклонил голову к Аресу.

— Все уходят. Иди подрочи в угол, — со смехом крикнул Арес, когда комната опустела.

— Мы могли бы встретиться в моем офисе.

— Мне здесь нравится, — ответил Данте.

— Романо принесли больше проблем, чем пользы. С этим нужно что-то делать, но я не могу сдвинуться с места, пока ты не сведешь счеты с Томми.

Антон протянул руку, и я села к нему на колени.

— То, что он сделал с Майей, непростительно.

— Я согласен. Но это тормозит другие… дела, которые необходимо уладить.

— Аукционы?

— Это и многое другое. Господин Романо дал моему отцу обещание, которое не было выполнено. Я намерен взыскать этот долг, и в ближайшее время.

— Тебе удалось его выследить? — спросил Антон у Ареса, когда его рука сжала мое бедро крепче, чем раньше.

— Нет. Куча тупиков. Но он всплывет.

— Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал?

— На мой взгляд, у тебя есть два варианта. Согласись работать на семью Корсетти и продолжай преследовать Томми с нашей помощью, или уходи, пока я не закончу то, что мне нужно сделать. Затем ты сможешь вернуться и разобраться с Томми. Если он еще жив, то да.

— Ты хочешь, чтобы я спрятался?

— Считай это уходом в подполье. Если хочешь, затаитесь, но тебе с Майей нужно покинуть город.

Я хотела сказать что-нибудь, что угодно, чтобы помочь ситуации, но то, что они даже говорили при мне, было исключением из всех правил. Я закусила губу и задержала дыхание, когда Антон откинулся на спинку стула, убирая от меня руки. Все трое мужчин уставились на него. Единственным шумом в комнате были приглушенные звуки клубной музыки и легкий скрежет кинжала Нико, когда он переворачивал его между средним и указательным пальцами. Он носил огромные серебряные кольца с черепами, которые издавали шум, когда по ним скользил кинжал.

— Тебе нужен клуб?

— Нет. У нас есть свои. Ты продолжишь вести свой наряд с… другим… бизнесом. Учитывая, что мы уже покупаем у тебя все наши документы, это не изменится. Мы разработаем защиту платежа, и ты сядешь за мой стол.

Я мало что знала, но Данте предлагал Антону очень многое, учитывая нашу ситуацию. Ну и моя ситуация, в которую я втянула Антона. Вина съедала меня заживо. Я всегда зналу, что он думает по поводу работы на Корсетти, и теперь из-за моих ошибок ему пришлось приложить руку. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, но не смогла понять, в какую сторону он наклонился.

Данте встал, а Нико и Арес последовали за ним.

— У тебя есть время до завтра, чтобы принять решение. Я пытался подождать, пока мы все уладим, но это занимает слишком много времени, и мне пришлось перейти на более высокий уровень, который мне нужно выполнить. Я знаю тебя почти всю свою жизнь, Антон, я не буду трахать тебя так, как мой отец трахал твоего. Мы не те люди, мы — новый режим, и теперь я могу устанавливать правила.

Антон встал и пожал руки всем троим. Они ушли, а остальные вернулись в отдельную комнату. Антон занял место Данте в углу и жестом велел официантке принести ему напиток, а мне — бутылку воды. У меня не было сил отстаивать что-то более сильное. Он выглядел побежденным, и я знала, что это была моя вина.