Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

Глава 11

Сжав ладонями мое лицо, нападает на мои губы снова и снова. Во мне просыпается безумная ненасытная жадность. Схватив за полы куртки, тяну его к себе. Перемещаю руки на шею, запуская пальцы в отросшие мягкие волосы на его затылке.

Алекс издает утробное рычание и с новым жадным заходом впивается в мои губы.

От восторга хочется кричать.

Все самые безумные поступки люди делают именно в таком состоянии, но мне, как и всем, не хочется думать про завтра. Только про сегодня. Сейчас. С ним. Я почти всю жизнь этого ждала. И мне не надоест…

— Что? — шепчет он мне в губы.

— Мне не надоест… — бессознательно шепчу в ответ и тянусь за ним.

— Что не надоест? — рычит он в ответ, оторвав меня от себя и сжав мои плечи ладонями. — Я? Думаешь, это мы так развлекаемся сейчас?

Его глаза горят злостью и чем-то угрожающим.

Сжав губы, дергает меня вверх, вставая так резко, что падаю на него.

Трибуны взрываются овациями, потому что кто-то положил в кольцо мяч, но баскетбол мне без разницы! Алекса, кажется, он перестал волновать еще минут десять назад.

— Я… не то имела ввиду… — лепечу невнятно.

Народ гудит и чертыхается, пока выбираемся из ряда, но Немцеву плевать.

Гаркая кому-то на русском “отвали”, он толкает меня вперед, как куклу.

Не ориентируясь в длинных переходах, просто бегу за ним следом, потому что тащит меня за руку.

Он злой и настойчивый. Толкает меня в такси, пролаяв свой адрес.

— Алекс…— говорю страдальчески.

Несколько минут назад все было прекрасно!

Уперев в колени локти, он опускает лицо в ладони и спрашивает:

— Думаешь я фигней страдаю?

— Не знаю! — выкрикиваю, приваливаясь к противоположной двери. — Сегодня ты со мной, а завтра с Камилой… или с кем? Алекс, я слишком хорошо тебя знаю…

Таксист бросает на нас недовольные взгляды через решетку.

Немцев на русском просит его смотреть в свое чертово окно, а потом поворачивает ко мне светловолосую голову и смотрит так жестко, что теряю голос.

— Хочешь вернуться в отель? Одна? — проговаривает, сжав губы.

— Ты знаешь что не хочу, — выкрикиваю в ответ. — Знаешь что я…

— Что ты? — требует он.

Люблю тебя.

Никого и никогда я так и не любила. И не собираюсь больше любить. Хотя знаю, что по заказу чувства не включить или выключить! С этим приходится жить…

Кусая губы, смотрю в окно.

Я молчу. И он молчит. А потом тихо говорит:

— Помнишь то лето, когда мы ездили на “грязный пляж”?

— Да… — шепчу, пряча лицо в ладонях.

Как такое можно забыть?!

Ему было восемнадцать, а мне тринадцать! Я почти до утра просидела у него под боком. Худая, нескладная, слишком высокая для своего возраста и… по сравнению с ним глупая. А он был не против. Терся носом о мои волосы и травил байки у костра. Для семьи и кучи друзей! Расслабленный и такой любимый. Тот день будет со мной всегда. В нем я была счастлива, как никогда. Потому что только рядом с ним я такая. Цельная.

Он прирожденный лидер. Где бы он не появился, все смотрят и слушают только его. Быть рядом с ним — чертово испытание!

— Почему ты это вспомнил? — говорю тихо.

Голос дрожит, язык не слушается и прилипает к небу.

Заламываю руки, глядя на свои пальцы.

Откуда то я знаю, что сегодня, в Сочельник, на другом конце привычного мне мира, именно в этот момент, в “грязном” такси решается моя судьба.

— Потому что тогда я понял… — говорит он.

— Что?

Мое сердце делает кульбит.

Тот день стоит у меня перед глазами уже много лет.

Я несла всякую несусветную чушь, а он просто слушал… слушал и перебирал мои волосы.

— Что, блять, у меня все очень херово! — говорит Алекс и трет лицо ладонями, откинувшись на сиденье.

Отчаяние в его голосе делает меня слабой. Оно очень хорошо мне знакомо. Это не шахматная партия и не страшилка на ночь. Теперь все гораздо ужаснее.

— Ты… ты… меня любишь? — шепчу еле слышно.

— Адель, — твердо говорит он и смотрит прямо на меня, не моргая. — Я без тебя сдохну. Тебе было тринадцать, что я мог сделать? Только, блин, ждать!

— Я…

Кручу в голове его слова, пытаясь их осознать и не грохнутся в обморок от радости.

Тогда в ту ночь… мы даже заснули вместе!

— Твой отец оторвал бы мне яйца, — бормочет он, но я впервые за несколько минут чувствую в его голосе улыбку. — И скормил бы их вашей древней собаке.

— Очень смешно…

— Зато правда. А потом… мне предложили эту работу. Блять. Да ты могла мужика себе найти. В любой момент! А мне оставалось только дрочить на твои фотографии в инсте.

— Немцев… — краснею я, опять пряча лицо в ладонях.

— Ты же не думаешь, что я этого не делаю? — хладнокровно спрашивает он.

— Я по твоему ребенок?! — рычу зло.

— Ты точно не ребенок. Уже нет, — хрипло произносит Алекс и проходится языком по своей нижней губе.

От его слов лавина возбуждения проносится по моему телу.

К черту тот день… к черту все…

Смотрим друг на друга несколько секунд, а потом бросаюсь на него, как безумная. А он бросается в ответ. И в этом безумии я не одна. Нас двое. Он и… я…

Целую так жадно, будто завтра ему на войну.

Он здесь, он мой.

Все эти годы сплетаются в голове, когда глажу его волосы и принимаю напор его твердого сильного тела. В тот день на “грязном пляже” я не представляла какой он, когда теряет контроль, а теперь отчетливо понимаю.

Алекс Немцев — настоящий таран.

— Алекс, — стону в его губы. — Ты мне все кости переломаешь…

Жалит мое лицо поцелуями и кусает шею. Прижимается к ней носом, прижимается носом к моей щеке. Дышит жадно и часто, от чего у меня тают все мысли.

Да… Да! Да! Да!

— Моя… — шепчет бессвязно.

— Мой…— хнычу в ответ, вцепившись в него так, что немеют пальцы.