Алхимики Фадрагоса

— Завтра на рассвете отправимся к ним.

— Почему передумал? — напряглась я.

— Это правильно, Вольный, правильно, — заговорил хозяин, улыбаясь.

— Покажу тебе, что я пытался быть хорошим, — ответил мне Кейел.

Потом он переключился вниманием на старосту, а позже за мной пришла Елрех. До конца дня мы постоянно чем-то занимались: перебирали вещи, просушивали их, помогали хозяйке, чтобы хоть как-то отплатить за гостеприимство. Ужинали тоже на открытом воздухе и теперь со всей немаленькой семьей старосты. Только после заката я вдоволь отлежалась в большой лохани с горячей водой. Тонкий матрас на широкой, длинной лавке казался таким мягким, будто я лежала на королевской кровати. Всех девушек разместили в одной комнате, поэтому я засыпала под тихую болтовню, но едва ли слушала ее. Мне хотелось, чтобы утро наступило быстрее. Потому что где-то там, за стеной, засыпал Кейел. Может, тоже общался с Ромиаром и старшими сыновьями старосты, а может, о чем я втайне надеялась, также, как и я, думал обо мне. Я улыбалась, когда закрывала глаза и представляла его радостное лицо, вспоминала его смех. Сегодня во сне я спрошу у него, за что мне должно быть стыдно. А еще не лягу на алтарь, если он скажет, что этого нельзя делать. И быстрее бы утро, ведь тогда мне не нужно будет представлять его. Я смогу видеть его. Возможно, глупая. Но кто не заслуживает второго шанса?

А потом я обязательно все забуду. Только вернусь домой — и сразу забуду.

Глава 19. Ксенофобия. Эпизод второй

К Красной Осоке мы выдвинулись на рассвете. Я вновь наслаждалась компанией Кейела, игнорируя хмурый взгляд Елрех, заинтересованный — Ромиара, фанатичный — Ив и пристальный — Эт. К высокому частоколу подошли еще до полудня. Настроение у меня, несмотря на предстоящее разбирательство с линарем, было на высоте. Ровно до того момента пока мы не встретились со старостой.

Щуплый старичок с длинной бородой, опираясь на палку и кряхтя спустился по высокому крыльцу небольшого дома. Щурясь, долго всматривался в наши лица, а затем полюбопытствовал кто мы и зачем явились. Выслушав ответы, щербато улыбнулся и проявил те качества, за которые, видимо, все еще являлся старостой: ясность ума, превосходную память и хорошую дедукцию.

— Девицы все, как одна, хороши были. Румяные, круглощекие, с тяжелыми косами, а фигуристые-то какие…

— Зачем ему такой отбор? — удивилась я.

Кейел стоял, опираясь на низкий забор, и задумчиво разглядывал землю. Роми многозначительно хмыкнул у меня за спиной.

— А такой ли это линарь? — тихо спросила Эт.

— Так и я о том толкую, — старик легонько стукнул палкой по земле. — Сколько живу, но о таком линаре не слыхал. Ишь не всякую подавай. Капризный.

— Круглощекие… — протянула Ив, ухватила выпавшую черную прядь и аккуратно перекинула ее за ухо. Подняла синие горящие азартом глаза на старика и спросила: — Хоть одна эльфийка пропала? Или у вас, в такой дали от Обители, они не проживают?

— И эльфийки и эльфиорки есть… Как постарше стали, так в тишину и поближе к лесу, уединению, перебрались.

— И он все равно предпочел не их, — кажется, возмущалась Елрех.

— Только людей? — нахмурился Кейел.

— Девиц. Да только-только глазками стрелять стали, — прокряхтел староста, — а так совсем недавно и от парней ничем не отличить было.

Ив тихо перечисляла нечисть Ромиару, а тот только кратко опровержимые факты вставлял, отметая одно предположение за другим. Кейел кусал губы и поглаживал подставляющего морду Тоджа. Эт уселась на траву рядом с Елрех и ковыряла ножом землю. Я из-за своих скупых знаний углубиться в размышления не могла, как и понять Ив, поэтому пользовалась привычным методом: вопросы — мой основной инструмент выживания в Фадрагосе.

— А с чего вообще решили, что это линарь?

Дедок посмотрел на меня ясными глазами, почесал подбородок, спрятанный под бородой, и ответил:

— Сений нашел кости в лесу недалече от озера. Его издавна сторонятся, слава плохая. Русалки там водились, а потом виксарты отлавливать стали да с духами что-то мудрили. Страшимся призраков их… Они ж при жизни в омуте, а как над ними снасильничают — в воздухе окаянными блуждают.

— И что же он там делал? Сений ваш. Как нашел? А узнал как? — спросила я, обдумывая новые, но еще пока не озвученные вопросы.

Кейел теперь заинтересованно смотрел на старика и иногда на меня одобрительные взгляды бросал. Ив с Роми переговаривались тише. Старик пожевал потрескавшуюся губу, сощурился на один глаз и, понуро опустив плечи и тяжело навалившись на палку, ответил:

— Евена, дочка его, первая пропала. Любил он ее поболе покойной жены, никого к ней даже поговорить не подпускал, погулять только во двор и не далее сада…

— Зачем так ущемлял? — удивилась я, позабыв о линаре.

— Разве это важно? Время только тратишь, — упрекнула меня Эт.

Елрех тоже глянула с недовольством. Кейел уже рот открыл, но старик заговорил, и перебить его никто не поспешил. Я закусила губу и решила больше ни о чем не спрашивать.

– Саринка, жена его, померла от хвори неведомой. Покуда гильдейских целителей дождались, следов не осталось. Местного знахаря к ней не пускали. Слухи ходили, что он ее поначалу и травил. Теперь живет тут с нами, да разве прогонять его? Духи вину его не признали, но она на лицо: как зельями своими опоит, мазями измажет, духов призовет да отметины снимет — так на утро Саринке, ягодке светлоглазой, дурно. Бредила, своих не признавала. Так и померла в бреду.

Старик замолчал, хмуро глядя на разлегшуюся в тени дерева псину. Та размашисто виляла белым хвостом сразу, как внимание на себе чувствовала, а в темных глазах только дурость. Зато старику, видимо, одинокому хоть какая-то радость.

— Долго Сений страдал, как Евена пропала. Отыскать ее всем селом пытались, да толку никакого. Мужик убивался, пить стал, а потом как разом протрезвел и поменялся. Горе-то какое — кто б не поменялся? Вот и он с восходом в лес уходил, а с закатом возвращался. Однажды кости обнаружил и обрывки грязные. Платье признал, что Евене от заезжего купца приобрел.

— Чисто теоретически…

— Помолчи! — осадила меня Елрех.

Но… Чисто теоретически не укладывается. Как линарь ее уволок, если она из двора не выходила? Разве это неважно? Когда она пропала? Подобие канализаций тут, благодаря духам есть, поэтому сортиры недалеко от дома строят, и едкую вонь те не источают. То есть даже если ночью она выходила по нужде, то от дома ведь недалеко. На крыльях унес? Совсем худая должна быть, а тут речь о фигуристой девушке. Не зря ведь линарь феромонами жертв уводит. Смог бы уносить на крыльях, так бы и охотился. Не от маньячных же наклонностей такая возня с жертвами? Или не пугает, чтобы мясо вкуснее было? Хоть бы знать, где дом этого Сения.

— А он на окраине живет? — спросила я, встревая в самую гущу обсуждения.

— Кто? Линарь? — удивилась Ив.

— Сений, — тяжело вздохнула я.

— Оставь мужика в покое, — раздался ошеломленный голос. Ромиар был изумлен: глазел на меня так, будто чудовище увидел. — У него горе. Даже мне, Вольному, с первого раза понятно, что его лучше не дергать лишний раз.

— Ты к нему зайти хочешь? — поинтересовался у меня Кейел.

— Оба бездушные, — оценила нас Ив.

Елрех усмехнулась, а Эт хмыкнула.

— Не хочу, — пожала я плечами. — Но мне интересно.

— Прошли вы его дом, — махнул в сторону старик. — Добротный дом с высоким забором и густым садом. Восьмой от моего.

Почти центр. Линарь ее по всей деревне вел? Значит, глубокой ночью. А духи почему о беде хозяев не предупредили? Или девушка все же из-под родительской опеки вырвалась и пошла в лес гулять?

— Так вот Фалина пропала, а потом кости нашли в лесу и бусы ее, — продолжал старик. — На костях следы зубов — точно жрал окаянный. До слез жалко, — испещренная морщинами рука сжала палку. — А третья, подруга Фалины… Просили ее не искать, отпустить, дождаться помощи. Да неужто молодые слушать будут? Юка поначалу в лес сама не совалась, все нас осаждала. Хотела линаря отыскать, подбивала нас его запереть. Ходила к родителям Фалины и к отцу Евены, им плакалась да на совесть давила. А там уже к знахарю все наведывалась да наведывалась. И она пропала.

— А может он их и…

Я затихла под хмурыми взглядами, голову в плечи втянула, но увидела улыбку Кейела и осмелела:

— А знахарь ваш нормальный?

— Угрюмый он. Глаза черные, злые. Да исцеляет хорошо. Ноги вот мои на его настоях снова силой наполнились. Не так давно он тут появился. Да поговаривают, — перешел старик на полушепот, — что с севера пришлый.

— И насколько правда? — нахмурилась Ив.

— А кто ж его ведает? Слухи на то и есть, чтоб пустоту хоть чем заполнить, — улыбнулся старик. — Не вся правда верна, не все колосья на одном поле хороши. Так линаря изловите?

— Прямо сегодня и займемся, — широко улыбнулся Кейел.

Уже через десять минут мы выдвинулись к выходу, но на маленьком перекрестке Кейел остановился и, щурясь от яркого солнца, произнес:

— Нам с Асфи надо кое-куда заглянуть. Много времени не займет. Ждите нас у ворот.

Клумбы, казалось, заняли все пространство во дворе перед большим домом. Узкая дорожка уводила к широкому крыльцу. Колодец из крупных камней оплетали вьющиеся цветы, распустив красные бутоны. Деревянные фигуры животных виднелись украшениями на возвышенностях. Где-то за домом стучали. Кейел дотронулся до деревянной калитки, духи вспыхнули голубыми огоньками, а затем покраснели и устремились к его руке. Он отдернул ее. Духи зависли перед нами в воздухе. Когда Кейел прикоснулся к одному из них, они поочередно потухли.

— Что ты тут забыл? — крикнул мужчина.

Он показался из-за угла дома и спешил к нам, удерживая топор в руке. Высокий, в плечах широкий. Серая рубаха от воротника взмокла, рукава закатаны. Короткие, русые волосы взлохмачены, а вблизи бисеринки пота застыли на красивом лице. Зеленые глаза были бы теплыми, если бы не презрение и злоба, которую ничем не скрыть.

— Тебе одного появления мало было? — набычился незнакомец.

— Почему? — тихо спросил Кейел и кивнул в мою сторону. — Не мне ответь, ей. Она тоже считает, что я ни в чем не виноват. Я не умолял духов избрать меня.

На меня мужчина даже не взглянул. Впритык приблизился к калитке, крепче сжал топор и процедил сквозь зубы:

— Забирай свою девку и уматывай отсюда, пока я вас обоих не зарубил.

Я непроизвольно отступила на пару шагов. Угроза звучала слишком серьезно, словно если мы не выполним условия, то мужчина именно так и поступит. Кейел не испугался, улыбнулся и спокойным тоном поинтересовался:

— Забыл, как мать плакала, опасаясь, что я на вас лиертахона натравлю, если грубить мне будешь?

— Она тебе не мать, выродок!

Меня будто оглушили или все же пришибли. Я открыла рот и, кажется, стояла только потому, что не способна была даже осесть на землю. Перед нами отец Кейела?

— Убирайся, пока нас никто рядом не увидел, — продолжал он шипеть на сына, глядя исподлобья. — Забудь дорогу к нам!

— Ответь: почему? — не отступал Кейел.

— Скольких ты убил? — вопрос прозвучал с презрением. — Нам пришлось уехать, дом бросить! Соседи пальцем указывали, да твои грехи припоминали. А ты спрашиваешь о причинах? Наш сын давно умер. Проваливай!

Кейел явно улыбался через силу, сжимая челюсть так, что желваки ходили. Он опустил голову и сглотнул, уставившись себе под ноги. Резко выдохнул и глянул на меня.

— Вольный — это клеймо. Видишь?

Я нахмурилась, поняла, что прижимаю руки к груди, расцепила их. Хотела уже ответить, но не успела:

— Ты не просто Вольный, — скривился мужчина, так словно его сейчас тошнит. — Убийца, северный выродок, позор на мою голову!

— Но ведь он не осознавал себя, — промямлила я.

Мне казалось, что если я начну заступаться за Кейела, то нас и впрямь убьют. Они взглянули на меня одновременно: Кейел со спокойствием, а его отец с еще большим омерзением, чем смотрел на сына.

— В прошлый раз ты мне ни слова сказать не дал. Может, ей позволишь меня оправдать? — полюбопытствовал Кейел

Мужчина содрогнулся и даже отступил от калитки, спрашивая:

— Сколько он тебе заплатил, девонька?

Я только головой покачала, и вновь успокоилась, лишь когда увидела глаза Кейела и его легкую улыбку.

— Не платил? Чепуха, — сказал мужчина, сплюнул на землю, а затем и слюну стал резко втирать носком сапога.

— Ничего он мне не платил! — пришла ко мне смелость на краткие секунды. — И он однозначно не абсолютно хороший, но разве ж виноват во всем? Его не спрашивали, хочет ли он Вольным быть. А когда эмоции вернулись, можно было направить по правильному пути.

— Его север направил! — рявкнул папаша так, что я отшатнулась.

— Да что ж вы к северянам прицепились все?! — мой голос не был настолько грозным, но зато громким и звонким.

Мужчина озирался с опаской. Явно не хотел, чтобы нас застукали рядом.

— Не платил… — забормотал он. — Ты сама северянка? Отродье…

— Я вообще из другого мира, — не сдержалась я, отвечая также тихо, но с той же презрительной интонацией. — И Фадрагос ненавижу. В нем ценности не могут превысить все зло и уродство, чтобы сражаться за этот мир. Наверное, поэтому духи выбирают себе Вольных, принуждают их, чтобы хоть кто-то… А какие они вольные вообще? Живут и умирают ради ваших жизней. И хоть кто-нибудь спрашивал, чего они сами желают?

— Пошли вон! — прошипел мужчина, перехватывая топор удобнее. — И в мире нашем тебе не место!

Он глянул мне за спину, а затем поспешил к дому. Кейел выглядел немного пришибленным, но все равно улыбался мне. Убрал выбившиеся пряди челки за уши, одними губами произнес: «спасибо», — а затем громче спросил:

— Вы что-то хотели?

Я обернулась. К нам приближалась пара. Мужчина с заметной проседью в черных волосах, обнимал светловолосую женщину, которая едва ноги переставляла.

— Как же это? Не ждали уже! Только не бросайте, — запричитала она, сорвавшись почти на бег. Упала бы на колени перед Кейелом, но мужчина удержал ее. Она разрыдалась, уткнувшись в его плечо и бормотала о чудовище и наказании.

— Фалина? — твердо спросил Кейел, в отличии от меня ни разу не смутившись.

— Дочь наша, — угрюмо подтвердил мужчина. — Как узнали, так места себе… — он громко вздохнул под громкий всхлип супруги и прижал ее к себе крепче.

Быстро, однако, слухи расходятся. Я смотрела на эту пару и все еще не могла проникнуться сочувствием. От пережитого знакомства с отцом Кейела не успела прийти в себя. А самому Кейелу каково?

— Не уйдем пока линаря не выловим, — тем не менее заверил он.

— Не он это! — дернулась женщина, но была удержана. — Знахаря проверьте! Духи врут, он врет, все врут!

— Молчи, дура! Вы нас простите, — со страхом смотрел на Кейела мужчина, — духам мы верим. Не слушайте ее. Но может… Может, Вокод обманул их, а? Сильный он знахарь, духи ему непростые подчиняются, исцеление без усилий дается…

— Он мог усилия вначале прикладывать, а сейчас опытом пользоваться, — чуть нахмурился Вольный.

Женщина снова запричитала о горе, а мужчина понурился. Кейел замолчал, словно ждал, когда они сами уйдут, а они не уходили. Чего ждут?

— Пообещайте, — попросила женщина.

— А если ошибаетесь? Только зря сейчас вините его, — мягко произнесла я, встав поближе к напарнику, — три жестоких убийства на человека вешаете.

— На урода бесчеловечного, — резанул ледяной голос за спиной.

Мы обернулись одновременно. Бледная, худая женщина стояла недалеко от нас. Темное платье под горло подчеркивало синяки под глазами. Пустыми, какими-то мертвыми. Она сжимала кулаки и кусала обескровленные губы.

— Юка перед пропажей от него не вылезала, — произнесла она, затем обняла себя руками и тише произнесла: — Если вы его вину не докажете, я сама его накажу.

Она не стала слушать наш ответ, развернулась и медленно побрела по дороге. Несчастные родители тихо переговаривались, а затем снова приступили умолять нас отыскать виновника. До самых ворот они шли за нами, перечисляя малейшие злодеяния ненавистного знахаря, у которого даже стыда недостаточно, чтобы покинуть Красную Осоку и не мозолить глаза жителям. Я, насмотревшись на них и наслушавшись, чувствовала себя разбитой. Повисла на локте Кейела и старалась думать о хорошем. Например, о том, как вернусь к любящим родителям. Но с такими мыслями мне самой едва удавалось не разреветься. А что если они сейчас также страдают и умоляют полицию отыскать хотя бы мой труп? Наверное, каждый столб в городе обклеили с моей фотографией и описаниями. Как бы мне хотелось сказать им: «Мам, пап, я люблю вас. Со мной все в порядке». И еще больше хотела, чтобы они услышали каждое слово.

— Вы долго, — упрекнула нас Эт.

— Все нормально? — спросила меня Елрех, глядя внимательно и чуть нахмурившись.

— Все здорово! Спасибо, — улыбнулась я и сменила локоть Кейела на ее. — Найдем линаря и станет еще лучше!

Глава 20. Сила желаний. Эпизод первый

К лесному озеру мы вывалились, когда солнце еще было высоко, и теперь бродили вокруг, разыскивая признаки обитания линаря. Под густой кроной высоких деревьев было хорошо. Немного сыро, пахло грибами и прелой листвой, но все лучше, чем жариться под палящими лучами. Где-то далеко горлопанила птица и в такт ей тявкала лисица.

— Оно ненадолго, но значительно прибавляет силы и очень быстро расходует энергию, — просвещала меня Елрех, шагая впереди. — Поэтому важно после него выпить зелье крепкого сна или надеть амулет насыщения энергией.

— Если так подумать, то алхимики в Фадрагосе универсальны: и разведывать можете, и убивать, и исцелять. Кстати, — зацепилась я за мысль, — почему бы целителей не причислить к алхимикам? Ваши зелья ничуть не хуже их настоек.

— Наши зелья, — поправила Елрех.

— Ваши, — настояла я на своем.

Она покачала головой, но все же сдалась:

— Мы варим зелья, изготавливаем амулеты, даже способны договориться с их духами, но разница велика, — оглянулась она, поправила сумку и продолжила: — В свободное время мы разыскиваем ингредиенты, исследуем мир, не являясь исследователями, мы не изучаем болезни, не ищем противоядия. Для этого есть целители. Они делятся знаниями с мудрецами, а те передают их остальным.

— То есть алхимики универсальны, — повторила я свой вывод. — Что будет, если выпить зелье великой силы, но потом не позаботиться о восстановлении энергии? Смерть?

— В большинстве случаев именно смерть.

Свист справа — и я замерла. Застыла как вкопанная, боялась даже с места сдвинуться и дышать глубоко. Стрела промчалась перед самыми глазами и звонко вонзилась в ствол. Я медленно повернула голову и судорожно вздохнула. Тварь висела намертво пригвожденная. По бугристой темно-коричневой коже стекала зеленая кровь. Маленькая голова с острым хоботком безжизненно качалась внизу, как и блестящие желтой слизью лапы. Кажется, еще пара секунд, и неизвестное существо спрыгнуло бы мне на голову.

— И почему я не выбрал стрельбу? — крикнул чуть в стороне Кейел.

— Потому что я овладел не только ею. Могу научить тебя держать меч правильно! Ты даже этого не умеешь! — также прокричал в ответ Ромиар, отправляясь дальше по следам Ив.

Кейел рассмеялся и вновь исчез в зарослях кустов. Елрех хмыкнула, вытащила нож и подошла к свежей тушке.

— Ну не пропадать же добру, — пожала она плечами, глядя на меня. — Не осуждай, а лучше помоги яд собрать.

Минут десять мы аккуратно, стараясь избегать попадания на кожу, отскабливали ножами желтую слизь в склянку. После чего снова отправились бродить вокруг озера. Никаких русалок мне тут посмотреть не удалось. Искать следы я не умела и искренне надеялась, что та же Эт справится вообще самостоятельно. Она же охотница. Через пару часов я уже злилась, чесала покусанные комарами руки и мечтала выйти из леса. Елрех впервые была со мной абсолютно солидарна.

— Пойду умоюсь, — скинула она поклажу на землю и поспешила к воде.

Я боялась идти дальше одна, но и к озеру подходить все еще опасалась. Поэтому осталась стоять рядом с сумками и следить за фангрой. Черная гладь воды чуть синела, впитывая в себя ясное небо, а у берегов и вовсе казалось, что деревья не просто отражались, а росли где-то в другом измерении.

За спиной тихо зарычали. Я пыталась услышать разговоры Ив с Роми или Кейела с Эт, но безуспешно. Елрех разулась, подвернула штанины и уже зашла по колено в воду. Она плескала лицо, отвернувшись от меня. И что делать?

Рык повторился. Я зажмурилась и постаралась выровнять дыхание. Осторожно спустила рюкзак и медленно повернулась. Густой папоротник разросся выше моей головы, и тот, кто рычал и шумно выдыхал, прятался в зарослях. Ручку кинжала никак не удавалось сжать крепко. Казалось, что его даже слабый ветер способен вырвать у меня из рук. Я оглянулась на Елрех, но в этот же момент рык повторился.

Если закричу, кто-нибудь успеет прийти на помощь? Скорее тварь со мной справится сразу же, как только шум подниму. Или я ее убью. А смогу ли?

Я сделала пару шагов к зарослям, услышала тихое рычание и остановилась, вглядываясь в плотную растительность. Там что-то краснело, а затем мелькнул синий свет, рыжий, желтый, снова красный. А потом все застыло. Мои руки дрожали, казалось, сердце своими ударами раскачивало все тело, а собственное дыхание оглушало. Листья зашевелились, зашелестели. Из зелени показалась оскаленная пасть, большие зубы, а затем что-то резко рвануло на меня. Я отскочила, но наткнулась на мягкую и теплую преграду. Рычание взорвало тишину. Руку с кинжалом крепко ухватили, как и меня кто-то прижимал к себе, не позволяя вырваться. И я завизжала.

Кинжал выпал, а мне удалось отскочить от монстра. Вот только он хохотал до обидного громко, прикрывая лицо и едва удерживаясь на ногах. Тодж гордо вылез из зарослей и приблизился к хозяину, боднул его в плечо и потерся о грудь.

— Хороший мальчик, — сквозь смех, похвалил его Кейел.

— Что произошло? — вывалился из кустов лохматый и перепуганный Ромиар. Перчатки на его руке уже не было. Метку проверял? Только о себе и печется!

Я увидела под ногами шишку, и вскоре она полетела в Кейела. Он отскочил, и она угодила в лоб Тоджу. Ящер завопил на меня, широко раскрыв пасть, но тут же захлопнул, а затем старательно раскрывал ее и тряс головой, стараясь выплюнуть вторую шишку. Я не собиралась останавливаться. Попасть в Кейела тоже никак не могла. Он отцепил меч и бросился ко мне. Я застыла, так и не швырнув очередной снаряд. Когда пришла в себя, попыталась вырваться из сильных рук, но не могла. Позвала на помощь Елрех, но она лишь улыбалась, со странным умилением глядя на нас.

— Отпусти! — вновь потребовала я и попыталась ущипнуть Кейела, но жесткая куртка не позволяла.

Когда я сумела пробраться под нее, было уже поздно. Холодная вода заставила съежиться и жадно глотать воздух ртом. Я попыталась бы выскочить из озера, но разве Кейел позволил бы?

— Не жмись ко мне так сильно, Аня, иначе я сам не захочу видеть тебя только подругой, — склонившись ко мне, проговорил он, а затем легонько укусил за ухо.

Из-за холодной воды можно мгновенно охрипнуть? Иначе почему я не могу ни слова из себя выдавить? И двигаться стало совсем трудно.

— Я просто… — убрала руки от его груди, подняла глаза, но столкнулась с совсем не дружеским взглядом и мгновенно голову опустила. — Ты напугал меня.

— А ты оружие выронила. Его нельзя ронять, Аня.

— Для тебя Асфи.

— Не хочу.

— А я не хочу…

— Тут нет линаря, а девушек скорее всего убил знахарь, — перебил он меня, потянув к себе ближе. Я вновь приобняла его, чтобы устоять на скользком иле, вцепилась в мокрую насквозь рубашку.

— Что?

— Мы нашли нору мелкой нечисти гораздо дальше отсюда. Там вещи и кости, как полагаю, Юки. Трупы подтаскивали к ним, оставляли там и так маскировали под смерть от линаря.

— Значит, все же знахарь?

Холодок прошелся по спине, но явно уже не из-за воды. В макушку припекало солнце, а ветра почти не было. Зачем он убивал их? Может, ставил над ними опыты? Чем ошеломит меня Фадрагос в этот раз? Хотя… такого наверняка и на Земле хватало.

— У тебя есть другие предположения?

— Да кто угодно мог, — пожала я плечами. Вовремя остановила себя, чтобы не посмотреть в глаза Кейелу. — Может, у вас тут ведьмы есть, которые убийствами молодых жизнь себе продлевают. Может, маньяк завелся. Может…

— Я ошибся.

— В чем? — нахмурилась я, услышав это твердое заверение.

Все же посмотрела на него. Как бы не звучал серьезно его голос, и как бы не старался Вольный сдерживать улыбку, его глаза искрились весельем. Он снова склонился ко мне. Убрал мои мокрые пряди с лица и, улыбаясь, тихо проговорил:

— Тебя не послушал. Надо было промолчать и дождаться, когда Эт уйдет.

— Ты про трактир?

Я сглотнула, ощутила его дыхание на своих губах и уже потянулась навстречу, но услышала:

— Надо возвращаться и сообщить родителям горькие известия. Помнишь, как им больно?

Зажмурилась и прикусила язык, стараясь удержать все рвущиеся из меня гадости внутри. Он отпустил меня и ушел. Я слышала всплески воды, дождалась, когда они затихнут и с трудом выбралась следом за Вольным. За ужасным Вольным!

На берегу Эт вовсю рассказывала ребятам, где они наткнулись на нору и почему сделали предположение, что никакого линаря нет. Лес кишел мелким зверьем, а линарь жрет много и все, что попадет под руку. В Красной Осоке пропало три девушки за короткий период, но и этого мало чудовищу, поэтому он бы вычищал округу. Кейел с Эт осмотрели нору и вытащили все ее содержимое. Самым основным доказательством стала обувь: три пары чуть надгрызенных женских сандалий. А еще обрывки платьев и волосы трех цветов.

Пока мы с Кейелом переодевались в сухое, Ив выстроила цепочку событий:

— Знахарь сначала убивал Сарину. Зачем, не ясно. Возможно, дочь ее, Евена, что-то узнала, он и ее убил. Вот только списать на болезнь уже не мог, поэтому отнес тело в лес. Нашел паригров и решил им скормить труп. Когда кости нашли частично, то испугались, что линарь это. Следы зубов ведь похожи.

— А вторую за что убил? — спросила Елрех, скрестив руки на груди.

— Не знаю, — честно ответила Ив.

— А может, ему причины не нужны. Северянин, — хмыкнул Роми. Он прислонился к дереву и прокручивал в руках дротик.

Неподалеку Кейел запел на неизвестном языке. Четверка, стоявшая на поляне, дружно скривилась. Видимо, песня была связана с севером. Мы вышли из зарослей одновременно, подошли ближе к ребятам и переглянулись.

— А может, у нас тут ведьмы есть, которые убийствами молодых себе жизнь продлевают, — повторил мои слова Вольный и рассмеялся.

Елрех весело смотрела на меня, пока остальные, нахмурившись, ждали пояснений от Кейела.

— Глупость? — поинтересовалась я у фангры.

— Только ты могла такое сказать, — ответила она. — Иногда тебе лучше молчать.

По лесу пришлось идти в мокрых сапогах. А когда вышли на дорогу, Кейел разулся, снял наши сумки с Тоджа и взвалил их на себя.

— Запрыгивай. Ты не тяжелая, а он уже поправился, просто вредничает.

Могла ли я отказаться? Я осмотрелась в надежде, что смогу нагрузить Вольного чем-нибудь еще, но, к сожалению, ничего не нашла. Ехать на Тодже самостоятельно оказалось увлекательно. Сначала я дергала поводья, восхищаясь как быстро реагирует ящер, но вскоре красноглазому надоело, и он чуть не скинул меня, крутанувшись за своим хвостом. Затем я перебирала его перышки на холке и, кажется, мы оба остались довольны. Я и не заметила, что Эт оттащила Кейела подальше. Услышала лишь ее эмоциональное: «Что это значит?», но приближаться к ним не стала. Возможно, охотница приревновала того, кого даже не любила. Ив с Елрех задержались, рассматривая найденный в лесу камень, обладающий редкими поисковыми свойствами. Ромиар не спешил отходить от меня, как это было совсем недавно. Даже удивил, тяжело вздохнув, привычно прокручивая дротик, спросил:

— Что у вас с ним?

— С кем? — глянула я сверху-вниз на рогатого сноба.

— Не настолько же ты глупая, — покачал он головой.

— Глупо обвинять меня в глупости и ждать серьезного к себе отношения, — вскинула я подбородок.

Ромиар изогнул бровь, окинул меня заинтересованным взглядом, особенно уделил внимание босой ноге в стремени. Я пошевелила пальчиками, немного растерявшись. Не выдержала и первая уступила:

— Почему тебя смущают наши с Кейлом отношения, а его с Эт совсем не цепляют? Посмотри на них, — кивнула за спину.

Ромиар на секунду обернулся, а затем запросто ответил, размахивая хвостом:

— Ее привлекает выгода. Наверное, узнала о том, что он ищет сокровищницу Энраилл чуть раньше, чем он сам признался.

— А он не мог ей просто понравиться? — изумилась я его словам. — Он красивый.

— Он Вольный. Никакая внешность нам не поможет выглядеть лучше в глазах окружающих. К тому же, для тебя он красив, для Ив симпатичен, а Елрех видит в нем только человека.

— Он спас ее от смерти.

— Это уже повод, но недостаточный. И говорили мы о тебе, а не об Эт.

Если бы я знала ответ на его вопрос, все равно не поделилась бы. Сама понять не могла, что между мной и Кейелом происходит. Я млела от его нежности и ласки и ничего с собой поделать не могла. А с ним что? Думать, что он влюбился в меня, я себе запрещала. Это было бы слишком хорошо и слишком плохо. Я б с ума сошла, если бы он пообещал мне, что никогда меня не обидит и всегда будет ласковым со мной. Но потом возвращаться домой… Не вернуться я тоже не могу. Лучше Женька, пусть и с менее будоражащими чувствами. Вспомнить бы еще, какими они были.

— Несмотря на то, что он Вольный, он пытается быть хорошим и правильным, — уверенно сказала я.

— И в чем это проявляется? — удивился Роми.

— У тебя есть родные? — спросила я, а потом решила уточнить: — Ты хоть с кем-нибудь виделся из них?

Ромиар нахмурился, его хвост взметнулся резче.

— С сестрой.

— И как? Подружились?

Моя уверенность немного растерялась. Может, Кейел не исключение, и снова меня за нос водил. Наверное, все Вольные пытаются наладить жизнь, когда к ним возвращаются эмоции.

— Не успели.

— Почему? — теперь нахмурилась и я.

Шан’ниэрд закусил светло-серую губу, чуть помолчал, а потом огорошил:

— Она была убита.

Я моментально отвернулась, сжала поводья и выдавила тихое:

— Извини.

— Ничего, все в порядке.

— А родители? — осторожно поинтересовалась, но уже не для того, чтобы указать на черствость Вольных и выделить на их фоне Кейела.

— Они давно мертвы, — легко ответил он, но при этом внимательно наблюдал за мной.

— Я, наверное…

Нельзя было спрашивать! Почему все так сложно?

— Тебе любопытно, как это было, Асфирель? — усмехнулся он. Я покачала головой, но он все равно продолжил говорить: — Светловолосые шан’ниэрды излишне берегут своих детей, как могут спасают род от вымирания. Когда духи избрали меня, мои родители заперли меня в подвале. Когда я вновь обрел контроль над собственным телом, мне необходимо было выбраться, чтобы учиться. К тому же духи больше не поддерживали мое здоровье в порядке. Отец спустился ко мне с едой. И я убил его, точно зная, что иначе он меня не выпустил бы. Мать пыталась закрыть дверь, но я сумел выскочить. Тогда она стала хвататься за мои руки и просила очнуться, подумать над тем, что я натворил. Будто эмоции и мысли одно и тоже, — с укоризной заметил Ромиар, пока я старалась переварить услышанное признание. — Она мешала мне — это единственное, что я понимал. Стыд, совесть — все присуще эмоциям, которых тогда не было. Я устранил очередную помеху на глазах у сестры.

— Как она была убита? Твоя сестра, — сухим голосом поинтересовалась я.

— Она долго искала меня, еще дольше следила за мной. Я терпел. Злился, но терпел. Чувства ведь уже вернулись. Не скажу, что я винил себя, но ее жалел. Наши родители оказались не слишком умными, а поплатилась девочка, оставшись сиротой. Когда она пришла поговорить со мной, то ждала объяснений. Но как можно объяснить очевидное? — спросил он, но ответа не дождался: — Вернулась она не одна, а с наемниками. Видят духи, я не хотел ее убивать, но выбора она мне не оставила, — снова взглянул на меня серьезно и произнес: — Я ответил на твои вопросы, а теперь надеюсь, что ты все же ответишь на мой. Что у вас с ним?

Глава 21. Сила желаний. Эпизод второй

Точка сбора была во дворе у старосты. Собака, виляя хвостом, ужом ползала у наших ног и все ждала, когда кто-нибудь опустит руку, чтобы тут же ее облизать и подсунуть нос под пальцы. Родители Фалины тряслись, с надеждой глядя на нас, будто от нашего ответа зависело возвращение их мертвой дочери к жизни. Мать Юки стояла чуть обособленно, сцепив руки в замок и, судя по выражению худого лица, ничуть не сомневалась в том, что услышит от нас. Староста ухватил пустое ведро, перевернув его, поставил на землю и уселся, но палку из рук не выпустил. Просто повис на ней тяжело, словно мы пришли казнить его. Может, так оно для него и было. Знахарь лечил его, а мы вернулись без линаря и довольно скоро, зато с остатками вещей жертв. Самым последним пришел Сений. Широкоплечий мужчина, с грузным подбородком, курчавыми темными волосами и каким-то затуманенным, обозленным взглядом. Он двигался как медведь, шумно дышал и явно пугал меня. Если ему сообщить, что в смерти его семьи виноват знахарь, то не убьет ли он его сразу же? За Вокодом мы тоже отправили, но с расчетом на то, что он придет немного позже.

Рассказывать, как организатор всего мероприятия, взялся Кейел. Под всхлипы, судорожные вздохи и печальные взгляды он все равно говорил твердо: только факты и ни единого намека на сострадание. Когда он замолчал, наступила полнейшая тишина. Сений тер глаза огромной рукой, мама Фалины плакала, но теперь совершенно беззвучно.

— Его необходимо наказать! — выступила вперед Кирия, сжимая кулаки.

— Если духи покажут его вину, — равнодушно произнес Кейел.

— Так уже пробовали! Сколько еще нужно говорить вам?!

— Замолчи, — шикнул на супругу отец Фалины.

— А может, иная нечисть бродит тут? — тихо спросил староста.

Кейел покачал головой и, видимо, чтобы сразу все споры прекратить, стал рассказывать о том, что обитает в округе. Он продолжил говорить даже тогда, когда во двор вошел худой, черноглазый мужчина. Темная одежда висела на нем несуразным мешком, длинные черные волосы были непричесанными, спутанными. Крючковатый нос сильно выделялся и сильнее привлекал внимание к синякам под глазами. Он и вправду смотрел как-то хмуро на всех, осуждающе, казалось, что даже капельку высокомерно.

— Я никого не убивал, — сходу заявил он низким голосом.

— Тварь! — хрипнула Кирия, отступив в тень дерева.

Староста попытался воззвать всех к благоразумию, но поднялась истерика. Я съежилась и незаметно отошла в угол двора, поближе к Тоджу. Отсюда было всех хорошо видно, кроме Роми, который все еще не отстал от меня со своим идиотским вопросом. Я так и не смогла его убедить, что между мной и Кейелом ничего нет.

— Мужик совсем убит горем, — с какой-то певучей интонацией проговорил рогатый. — Даже на убийцу дочери не реагирует. Возможно, ему легче от известий, что ее не сожрали живьем… Как думаешь?

— Ты же должен быть милым мальчиком, — ответила я, повернув голову и столкнувшись с его неприятной усмешкой. — Ив совсем тебя не знает.

Он только улыбнулся шире. Этот Вольный наслаждался тем, что видел.

— Все потому, что он человек? — удивилась я собственной догадке. — Ты поэтому радуешься, что знахарь облажался? Разве только люди способны на зверства?

— Нет, просто они могли тихо убить его и также отнести «линарю», но сглупили.

— Это неправильно, — прошептала я.

— Зато эффективно, — пожал он плечами.

Я вдруг отчетливо осознала, что окружена ненормальными и скрытными существами. Даже Елрех что-то утаивает от меня о своей семье. Иначе почему она так не любит говорить о ней? Неужели не поняла, что мне, как человеку совсем далекому от понимания Фадрагоса, все равно кто у нее рогатый: папа или мама?

Еще полчаса прошло прежде, чем Кейел убедил присутствующих, что самосуд без участия духов проводить запрещено не спроста. Что жертвы сами станут ничуть не лучше убийцы, если бездоказательно казнят знахаря. Вокод давно замолчал, больше не предпринимая попыток убедить, что он никого не убивал. Его гневный взгляд отчасти стал мне понятным. На него все смотрели затравленно, кроме троих: меня, Кейела и старосты. Он северянин — и этим для большинства сказано о знахаре гораздо больше, чем говорили его поступки. Неудивительно, что он отвечал тем же.

— А может, не он убил девчонок? — нахмурилась я.

— Поэтому ты не сводишь взгляда с отца Евены? — моментально поинтересовался Роми.

— Восхищаюсь его стойкостью. Не бледнеет, не краснеет, не кричит. Только виски потирает, словно надоела ему вся эта возня.

— Ты ведь его не подозреваешь? — неуверенно прозвучал голос.

— А почему нет? — взглянула я на шан’ниэрда.

— Он лишился семьи. У тебя с чувствами дела обстоят хуже, чем у Вольных, — прищурился Роми. — Начинаем, мне пора.

Он ушел, оставляя меня в легкой растерянности. Все же непонятно: жалеет ли он о случившемся в его прошлом или нет? Почему так разозлился из-за моего предположения?

Но вскоре я отвлеклась от возникших вопросов, внимательно наблюдая за происходившим. Знахарь без пререканий снял один из амулетов с шеи и передал его Кейелу. Тот, в свою очередь, что-то долго шептал над ним, а затем бросил себе под ноги. Амулет упал на землю, выделяясь белым пятном и приковывая к себе взгляд. Вольные о чем-то долго перешептывались, а затем разошлись. Кейел остановился возле Вокода, и сразу стало ясно, что он при необходимости может сыграть роль защитника или, напротив, не позволит преступнику сбежать.

Роми присел на корточки возле амулета, поднес к нему раскрытую руку, закрыл глаза и тихо зашептал неразборчивые слова. Он говорил долго, и с каждой секундой, с каждым новым сорвавшимся словом становилось труднее дышать. Будто воздух становился гуще, словно что-то нависало над всеми нами тяжелым невидимым грузом и давило на плечи, вызывало чувство вины и сильное волнение. Мои руки мелко тряслись, а чтобы не упасть я прислонилась к забору. Собака поскуливала из-под крыльца. Староста вовсе отчего-то заплакал. Остальных я не стала рассматривать. Меня интересовал только один из нас, и он единственный, кто все еще стоял уверенно, приподняв подбородок. Кейел мгновенно посмотрел на меня, будто ощутил мой взгляд на себе, и ободряюще улыбнулся. Я догадывалась, что сейчас происходит с каждым из нас, особенно с побледневшим, пошатывающемся знахарем. Нам всем было стыдно за что-то неверно сделанное в жизни. Каждому было так трудно, насколько сильна была его общая вина за проступки. Но Кейел лишь выглядел напряженным. Не более. Когда давление спало, я с облегчением выдохнула, вытерла проступивший на лице пот рукавом куртки и обняла себя. Этирс жадно приложилась к бурдюку с водой, а Елрех уселась под деревом и задумчиво смотрела на меня. Ив интересовалась состоянием Ромиара, но тот лишь отмахивался, хоть и выглядел бледным и уставшим.

Если с вещью знахаря должны были произойти изменения, то ничего не случилось. Кирия сорвала маску ледяной леди и, расплакавшись, бросилась к калитке. Она остановилась лишь на мгновение, посмотрела в глаза Вокоду и, оскалившись не хуже клыкастых рас, выплюнула:

— Ненавижу!

Родители Фалины вновь взмолились, обращаясь уже к Ромиару, а не к бесчувственному Кейелу; они, как и прежде, желали возмездия. Сений прижимал платок к носу и запрокидывал голову назад, останавливая кровотечение. Мне стало очень стыдно. Мужик явно переживал, но, судя по всему, был из тех, кто не особо проявляет эмоции внешне. Теперь под мое подозрение попал староста. Чего он расплакался? С другой стороны, сколько ему лет? Имел право ошибаться как любой другой. Возможно, ошибок этих скопилось столько, что-то ощутив сейчас всю сумму, не смог слез сдержать.

Неприятный, однако, ритуал.

— И что делать будем? — спросила я, когда ко мне приблизился Кейел.

Он усмехнулся, с откровенным удовольствием наблюдая за ошарашенным Роми, старательно вырывающим свои руки из захвата незнакомых ему людей. Наш рогатый Вольный явно редко имел дела с разными особами, прилипнув к воспитанной и увлеченной исследованиями эльфийке. А тут еще и люди. И вроде состраданием парень не был обделен, каким бы высокомерным засранцем не являлся.

— Со знахарем парой слов перекинулся, — также ухмыляясь и не отводя взгляда от зрелища, сообщил мне Кейел. — Я ему посоветовал уезжать отсюда и, чтобы окончательно себя оправдать, передать останки девушек гильдии Справедливости. Пусть возложат их на Алтарь Возмездия. Виновник поплатится, а знахарь себя оправдает.

— А почему сразу так не сделали? — удивилась я.

— Потому что причина должна быть серьезной, — потянулся Кейел к малоподвижному и склонившему голову к земле Тоджу. — Что, малыш, и тебе досталось? А нечего было чужих гусынь жрать, — потрепал по холке проворковавшего ящера.

— Разве случившиеся не серьезно? Ну офигеть просто!

Кейел нахмурился, чуть помотал головой, а затем произнес:

— Потом расскажешь мне, что такое «офигеть». А так, нет. Ведь валили все на линаря. Да и сейчас никто не гарантирует, что им разрешат воспользоваться Алтарем. Исчезновение девушек в Красной Осоке — это не мировая угроза.

— А ты, значит, особенный? — перешла я на шепот, чуть подавшись вперед к Кейелу.

Он отвлекся от ящера. В его глазах вспыхнул знакомый азарт. Вольный шагнул ко мне и склонился, и я бы отступила, если бы не забор позади. Теплое дыхание пощекотало волосы на виске, а затем бархатистый шепот заставил прислушиваться, даже дышать тише и через раз.

— Это значит, что угодно, Аня. Может быть Убийца, кого я ищу, догадывается обо мне, а может, копает под всех Вольных, при этом червь забрался слишком высоко. Кто знает, может, он у власти?

— А если в самой гильдии Справедливости? — предположила я, ощущая зарождающийся интерес в поимке этого неизвестного Убийцы Фадрагоса. — Тогда его рвение осудить тебя объяснялось бы.

— Исключено, — выдохнул мне уже в шею Кейел. Я закрыла глаза, напрочь позабыв и об окружающих, и о горе тех, кто тут не просто свидетель. Благо Кейел стоял так, что его голову за моей головой никому видно не должно быть. — Они приносят клятву духам Справедливости.

— А ты нарушил клятву, но так и не рассказал нам как это провернул.

Он тихо посмеялся, прикоснулся к моей ладони, едва касаясь, погладил ее и отстранился, равнодушно бросая:

— Уходим отсюда. И без того слишком задержались.

Староста еще ненадолго задержал разговорами Вольных, а я так и не могла успокоиться от того, что убийцу девушек мы не нашли. А что если родителям откажут в использовании Алтаря? Рыдающая светловолосая женщина на плече у своего супруга надолго останется в моей памяти. Я разглядывала двор пустым взором, так и не сумев ничего придумать. Сений, протискиваясь в калитку, не увидел мчащуюся собаку. Она вклинилась между оградой и мужчиной, толкая его в сторону. Он бы повалился в кусты смородины, но удержался за забор, выругался сквозь зубы, отряхнул одежду и направился дальше. Я смотрела мужчине вслед и пыталась представить каково ему. Наверное, его ситуация гораздо печальнее моей. Сколько бы времени я сейчас не потратила, но у меня будет возможность все отмотать и наверстать упущенное.

— Асфи, ты идешь? — окликнула меня Елрех.

Я вздрогнула, столкнулась с обеспокоенным взглядом фангры и кивнула ей. Покидала двор последней, остановилась на миг и оглянулась. Староста с трудом взбирался на высокие ступени и выглядел гораздо хуже, чем был до ритуала. Я покачала головой и уже собиралась уйти, когда увидела под кустом платок Сения, полностью пропитанный его кровью. Не трудно объяснить свой порыв самой себе же — на Земле по новостям можно было насмотреться всякого. Я брезгливо скривилась, осмотрелась, но не нашла, во что завернуть платок. Двумя пальцами ухватилась за беленький, сухой уголок и помчалась следом за ребятами. Себе порыв совсем не трудно объяснить, а вот жителям Фадрагоса… Видимо, от постоянных нападок нечисти и прочей опасности, они не ждут угрозы от простых мирных жителей. А я готова была рискнуть и проверить вину каждого из тех, кто был знаком с жертвами. Но для этого необходимо было заручиться поддержкой среди тех, кто будет противиться моему желанию.

— Кейел, ты обещал рассказать мне о севере! — довольно громко протянула я, следуя за пятеркой. Руки я завела за спину, словно сцепила их в замок.

Вольный обернулся и нахмурился, явно старался припомнить, когда это мы о таком договаривались. В сообразительности ему не откажешь: уже через секунду он лучезарно улыбнулся и остановился, проговаривая остальным:

— Вы ведь слышали о Правителе соггоров? Его решения безупречны, а еще девушки лишаются дара речи в его присутствии…

— Нам не интересно, — за всех ответила Ив и поспешила оторваться от нас.

Кейел дождался, когда мы поравнялись, с любопытством заглянул мне за спину и хмыкнул.

— Время сменить алхимиков на воров?

— Я не украла! — тихо возмутилась я. — Он потерял.

— Не слышала, что в таких случаях потери возвращают? Чему тебя учили в твоем мире? И странно, что ты, взяв его платок в таком состоянии, еще не попрощалась с завтраком. А, мы же не завтракали и еще даже не обедали. Кажется, мы нашли способ, чтобы избавить тебя от напасти. Заодно похудеешь.

— Кейел! — прикрикнула я, надеясь остановить поток его болтовни.

— Ты хочешь проверить отца Евены? — моментально сосредоточился он.

— Тебе не нравится моя фигура? Забудь! — опомнилась я, что совсем не планировала о подобном спрашивать. Оно как-то само вырвалось. — Это сейчас неважно. Необходимо…

— Сейчас да, неважно, — перебил он, глядя на меня так, словно на чем-то горячем словил, — но потом я обязательно расскажу и даже во всех подробностях покажу тебе, что мне нравится в твоей фигуре, а от чего в твоем поведении у меня бардак в голове. В последнее время ты мешаешь мне думать, Аня.

Я не чувствовала собственного сердца там, где оно должно стучать. Казалось, что я на время жить перестала. А может, сплю?

— Я не хочу говорить об этом, — пробормотала я, совсем неуверенная в озвученном.

Старалась увидеть в глазах Кейела насмешку или хоть немного веселья, но теперь он даже улыбаться перестал. В два шага преградил мне путь и со всей серьезностью проговорил:

— Я тоже много чего не хочу, но выбора нет. Зато я определенно хочу тебя — и тут выбор есть. И возможность есть, например, сегодня вечером. Давай сюда платок, проведем ритуал вдали от села.

Голова внезапно закружилась, а подходящих слов не нашлось. Покраснела я как девочка, которая впервые поцеловалась, спрятавшись с парнем в укромном месте. Никак не получалось избавиться от растерянности, взять себя в руки. Все, на что меня хватило, это опустить глаза и протянуть Кейелу платок. Он забирал его неспешно, двумя руками: одной забирал, второй коснулся запястья, оглаживая, пощекотал его кончиками пальцев, а затем молча ушел.

Долго я брела, отключившись от окружающего мира. Мысли все крутились вокруг слов Вольного. Я мешаю ему думать… Это ли не признание в сильной симпатии, а может, и вовсе в влюбленности? Или из-за прилива крови к другому месту ему не хватает ее для мозговых процессов? И возможность вечером… Разве не этого я сама хотела неоднократно? Тогда почему сейчас стало так сложно согласиться? Ведь совсем недавно я бы запросто провела время с ним для собственного удовольствия, а совесть грызла бы меня только из-за Жени. Что же изменилось после слов Кейела?

Аня, ты боишься!

Сейчас он в моих руках, я ощутила преимущество перед тем, кто мне небезразличен. И мне точно страшно, что если мы переспим, то я элементарно стану ему неинтересна. А кто вообще гарантирует, что он не солгал мне? Может, просто поругался с Эт, а тут я для мести… От Кейела можно ждать чего угодно. Главное — с ума не сойти.

— Вы серьезно?! — воскликнула Ив, возвращая меня к реальности.

Мы стояли в полукилометре от Красной Осоки, на опушке леса. С возвышенности хорошо просматривались короткие, узкие улочки между домов и ровные поля. Кейел, вытянув руку, демонстрировал всем окровавленный платок. Роми, закусив губу, с осуждением смотрел на меня. Казалось, что его хвост резкими движениями вот-вот косить траву начнет.

— Проверить никто не запрещает, — нахмурилась Елрех. — Но я не понимаю, как вы можете его подозревать.

— Они просто во всех видят врагов, — ехидно произнесла Эт, кинув на меня обиженный взгляд.

Мы с ней так и не смогли подружиться. Наоборот, я все чаще ощущала ее злость по отношению ко мне. Но такое поведение можно было легко объяснить опять же из-за непредсказуемости Кейела. Если представить себя на месте охотницы, которая присоединилась к нам с поиском сокровищницы за считанные секунды и тогда являлась возлюбленной Кейела, то сейчас ее статус немного изменился. Вольный уделял ей внимание ровно такое же, как и ко всем остальным, будто между ними никогда и ничего не было. Не удивительны опасения девушки, что за считанные же секунды она покинет нас и не войдет в долю.

Я вновь посмотрела на нее. Она склонила голову к плечу и закусила губу, наблюдая за началом ритуала. Надо все же выяснить, каким образом она планирует укоренить свои позиции в нашей компании. И если вдруг вечером Кейел разгласит свои желания касательно меня, то чего от нее ждать?

Вновь воздух сгущался, росло волнение внутри, хотя никаких видимых изменений не наблюдалось. В этот раз ритуалом занимался Кейел. Скорее всего Вольным приходилось упрашивать довольно сильных духов, и на просьбу уходило много сил. Я снова обняла себя, стараясь справиться с приближающейся истерикой, но отвлеклась. Платок задымился, а затем стал тлеть от краев, как остатки сгоревшей бумаги. Я ждала, когда он загорится, но этого не происходило. Просто красная полоска огня медленно сжирала окровавленную ткань, оставляя после себя пустоту.

— Такое возможно? — округлив глаза, спросила Ив.

— Неожиданно, — все еще сидя на корточках, протянул Кейел.

Елрех скривилась, что-то эмоционально высказала не неизвестном языке и, сжав кулаки, посмотрела в сторону деревни.

— И часто в вашем мире встречались такие? — поморщившись, поинтересовалась у меня Этирс.

Я попыталась сглотнуть, но в горле слишком пересохло. Я бы могла рассказать свою версию произошедшего, но, наверное, недавно разбуженный ритуалом стыд заставлял молчать. Действительно, из всех присутствующих только я подозревала даже убитого горем Сения. Почему? Много странностей в этой истории. Сколько мужчин на бытовой почве убивали собственных жен и об этом транслировали на всю страну? Чем Фадрагос лучше Земли?

— Слишком сильно любил свою дочь… — протянул Кейел, глядя туда, где недавно был платок. — Его жена мешала любви, а затем повзрослевшая дочь оказалась не слишком сговорчивой?

— Староста говорил, что он к ней даже поговорить никого не подпускал, — скрестив руки на груди, припомнил Ромиар. — Она могла пожаловаться, но была запугана.

— Наверняка, — согласился Кейел.

— Убил дочь, избавился от трупа. Он даже не ходил к лесному озеру, а о нем сказал, чтобы запугать остальных и запутать поиски, — дополнила Эт.

— А затем он изменился, — нахмурилась я и немного осмелела от того, что ребята сами стали выстраивать версию: — Сначала переживал, лишившись той, кого сильно желал. А может, он хотел большего… Чисто теоретически он болен — самый настоящий психопат; ему нужна была взаимность, но от дочери ее не получал. Сначала винил в этом жену, считал ее помехой, а затем просто бесился. В один из вечеров или ночей не удержался и перегнул палку, избавился от тела и впал в депрессию, когда осознал, что натворил.

— Но один раз получив желаемое, ему хотелось еще, — негромко проговорил Кейел, глядя на меня. — Фалина — это попытка заменить Евену. Возможно, порывистая попытка.

— От трупов избавляться уже научился, — хмыкнула Елрех.

— Я ничего не понимаю, — дергая ушами, произнесла бледная Ив и взяла Роми под руку.

— А Юка просто слишком глубоко рыла, — закончила я, поворачиваясь в сторону Красной Осоки.

Мы, не сговариваясь, направились обратно. Какое-то время шли молча, а затем Кейел безгранично удивил меня своей наблюдательностью.

— И как это, Ромиар? Что ты чувствуешь сейчас? — спросил он с неприкрытой насмешкой.

— Не знаю, что ты себе надумал, но это только твои мысли, — заметно напрягшись, ответил Роми.

— Разве ты не злился на Асфи, когда она подозревала Сения?

Ивеллин обошла Ромиара и вклинилась между парнями. Настроение у нее было, как и у всех, ни к черту. Она гневно сверкнула глазками и спросила:

— Что ты хочешь от него?

— Мне просто интересно, — лукаво улыбаясь и чуть склоняя голову набок, ответил Кейел. — Как это лишиться последнего отличия от людей? Он убил свою семью, Сений — свою. Асфи молодец, правда? Единственная догадалась провести параллель между вами.

Я остановилась и испуганно заверила Ромиара, выставляя руки вперед:

— Я не проводила! У меня даже в мыслях не было!

— А ты откуда знаешь? — проигнорировал меня шан’ниэрд, обратившись к Вольному. — Я рассказывал только ей и Ив.

— Слишком громко рассказывал, — пожал плечами довольный Кейел.

— Слушайте! — шикнула на нас Елрех.

Мы ждали, когда фангра продолжит говорить, но она молчала. А затем дошло, что она была далека от наших разборок. Что-то в лесу звенело и хрустело. Через пару секунд звук стал громче. Мы дружно отступили и стали вглядываться в заросли. Белесый подбирающийся ближе к дороге туман в такую жару смотрелся совсем неуместным. Ветки трещали и крошились там, где виднелось марево. Мельтешение фигуры за деревьями нельзя было не заметить с нашего расстояния. А затем туман схлынул к фигуре. Кейел резко ухватил меня за руку и потащил в сторону, Елрех испуганно озиралась и отступала. Роми с Ив уже стояли гораздо дальше в поле, а Этирс застыла между нами. За оружием никто не тянулся.

Туман почти сразу, как исчез, раскинулся на дороге, а в центре него из ниоткуда появилась женщина. Она ступала босыми ногами медленно, словно спала на ходу. Серое платье лохмотьями висело на красивой фигуре до бедра. Лицо было открыто лишь наполовину: полные губы, высоко поднятый подбородок. Верхнюю часть лица скрывал череп животного. Длинная русая коса лежала на плече. На руках женщины висели массивные браслеты, от которых тянулись громоздкие ржавые цепи. С каждым шагом они позвякивали, как предупреждение о том, что она идет.

— Анья, — оглушила меня Елрех. — Они призвали Анью.

Я хорошо запомнила рассказ Кейела. Замечательно помнила руины, где мы столкнулись со Стрекозой.

— Кирия, — произнесла я, чувствуя нарастающую панику. — Она ошиблась с виновником.

— Да, она ошиблась, — глухо повторил Кейел.

Всего секунда без размышлений — и я уже бросилась к селу. Их надо предупредить! Спасти. Вывести. Земля ушла из-под ног. Боль пронзила ладони, когда они столкнулись с твердой почвой, но я все равно оттолкнулась, стараясь подняться. Что-то тяжелое не позволяло.

— Ты не успеешь! — прошипел мне в затылок Кейел, пока я оттягивала от себя его руки, стараясь вырваться из крепких объятий.

Я боролась ровно до того мгновения, как туман снова не схлынул, а женщина не исчезла. Она появилась гораздо дальше от нас и гораздо ближе к Красной Осоке.

— Тихо, Аня, — прижимал меня к своей груди Кейел и гладил по волосам. Он вытер мою щеку большим пальцем, а я поняла, что плачу. — Ты им ничем не поможешь. Никто не поможет.

Я не помнила сколько мы простояли так, в тишине. Но точно не прошло и пяти минут. Сначала, мне даже удалось успокоиться, но затем я услышала всхлип Ив и, видимо, заразилась ее истерикой. До нас донеслись крики, лай собак, блеяние скота. Они звучали не больше минуты. Кто-то успел выбежать за ворота, но застыл в мареве, будто словленный в прозрачную паутину. Звуков больше не было. Щепки сломленного вмиг забора поплыли в воздухе, смешиваясь с остальными обломками и поднятой землей.

Кейел положил руку мне на затылок и надавил, вынуждая уткнуться ему в грудь. Я, закрыв глаза, прислушивалась к его сердцебиению и считала про себя каждый удар, чтобы не думать о том, что сейчас происходит в другой стороне.

— Ей может не хватить погибших, — произнес Ромиар.

— Наверняка, — негромко подтвердил Кейел, а затем уверенней и громче продолжил: — Если сейчас же не уберемся отсюда дальше, чем ближайшее поселение — погибнем. Я с Асфи на Тодже сделаю крюк. Вы с Ив возьмите северней от Вороньего гнезда, Елрех и Эт — южнее. По отдельности у нас увеличиваются шансы…

— Где встречаемся? — уточнила Елрех.

Я услышала ее взволнованный голос и хотела обернуться, но Кейел лишь прижал меня крепче.

— Твои ночные истерики нам потом выспаться не дадут. Там не на что смотреть, Асфи, — пробурчал он мне в макушку, а затем громче сказал остальным: — Возле Ядовитого дракона.

Он усаживал меня на Тоджа отвернув к лесу, чтобы я не могла даже краем глаза увидеть, что происходит с селом. А затем, совершенно позабыв о недавно заживших ранах ящера, позволил ему бежать так стремительно, что приходилось пригибаться и терпеть оглушающий свист ветра.

Глава 22. Безнаказанность

К месту назначения мы добирались двое суток. При этом у Священного кольца никаких васовергов нам не встретилось, что еще раз подтверждало о связи Этирс с ними. Она просто тогда приукрашивала действительность, стараясь навязаться к Кейелу в спутники. Двое суток в пути, из которых нам с Кейелом пообщаться удавалось не так часто. Отдыхали во время переноса, а при переходах от одного кольца к другому Кейел рассказывал мне о духах: у кого из них я всегда могу допроситься помощи, а на кого никогда не стоит полагаться. При моих неутешительных подсчетах получалось, что проще всегда полагаться только на себя.

Ядовитый дракон, который оказался каменным, впечатлил меня размерами и видом. Нет, это не была огромная скульптура дракона из ядовитого камня, как мне хотелось бы увидеть и, конечно же, разглядеть все мелочи. По краткому рассказу Кейела выходила не слишком красивая картина. Когда-то давно молодого ядовитого дракона ранили, он упал на землю и подняться уже не смог. Огненный дракон постарше и, соответственно, побольше поджарил врага. Вот и застыли останки ящера скалой из пористого камня, напоминая дракона лишь отдельными выступами вроде морды, лапы и длинного, чуть изогнутого и частично разрушенного хвоста. В трещинах уже давно проросли редкие кусты и травы. Светлый мох прятался в самой тени изгибов, где не доставали солнечные лучи. А на одном из выступов и вовсе гнездились птицы с красивым павлиньим окрасом и пением не хуже соловьиного. Тут же недалеко росли деревья, фрукты которых я полюбила за молочный вкус и сытность.

И все было бы замечательно, если бы не переживания за Елрех. Видимо, Кейел видел мое состояние и хотел отвлечь, а может, просто решил, что пора взяться за мое обучение выживанию в Фадрагосе. Поэтому мы расположились на небольшом участке в тени окаменелостей дракона и оттачивали приемы кинжалом, которые оказались не такими уж простыми.

Я крепко удерживала рукоять, замахиваясь на Кейела, как он и требовал. Но в последний момент сердце дрогнуло, запястье было перехвачено. Кинжал бесшумно упал в траву. Кейел отступил от меня, улыбнулся и мягко произнес:

— Проблема даже не в мышцах и быстроте, а в твоей голове.

— Ну, спасибо, — обиделась я.

— Я не шучу, — протянул он мне кинжал, удерживая его за лезвие. — Ты боишься навредить кому-то больше, чем потерять собственную жизнь. Это очень странно и сразу бросается в глаза. Человечность — так ты выражаешься.

— А это тут при чем? — удивилась я, присев на гигантскую каменную лапу и уперевшись носком сапога в коготь.

— Тебя, как я понял, воспитывали так, что человечность должна умирать вместе с тобой, но никак не раньше. Мы говорим: гуманность, — улыбнулся он, присев рядом со мной. — Нелюди могут обидеться. Твои подходы к жизни близки шан’ниэрдам, которых воспитывают среди уважаемых, почитаемых и, само собой, небесных.

— Значит, я не смогу хорошо драться, пока не захочу убивать? — нахмурилась я и спрятала кинжал в ножны.

— Даже сейчас твоя трактовка неверна, — взглянул он на мои сцепленные в замок руки. — Оставь драки для идиотов. Я не знаю, каким был твой мир, но в нашем правила просты: хочешь жить — живи. Если у тебя хотят отобрать жизнь, отбери ее первой. Все очень просто, Аня, но ты почему-то все усложняешь.

— Именно поэтому у вас потом гибнут целые поселения, — сглотнула я, уставившись на ближайшее дерево. — Потому что вы думаете прежде всего о себе.

— Раньше их не было, — тихо проговорил он.

— Кого? — взглянула я на него.

Глубокая морщинка легла между его бровями, волосы падали тяжелыми локонами на лицо. Щетина наверняка уже кололась бы при поцелуях, а поблизости даже ручья не было. Мне бы тоже очень не помешало хотя бы окунуться в холодную реку. Я потерла вспотевшую шею, ощущая, как скатывается грязь под пальцами. О запахе от одежды я и вовсе молчу. Вот и приключения, вот и вся романтика в походных условиях.

Кейел обещал, что до руны мы доберемся меньше чем за день. Он даже предложил отправиться без ребят, а затем встретиться тут же. Говорил, что обитатели Древнего леса пропустят любого, кто пришел с чистыми помыслами. Заверял, что об этом на севере знает каждый, а тут жители верят в собственную правду и другой уперто не признают, зато лес обходят стороной, что только ему в пользу. Однако, как бы все благозвучно не слышалось, я отказалась. Во-первых, мне хотелось убедиться, что Елрех цела, что сумела сбежать от Аньи. Во-вторых, я все еще боялась идти куда-то с Кейелом наедине. И если есть возможность, чтобы рядом с нами находился кто-то еще, то я лучше воспользуюсь ею.

— Аньи, Тавирда, Инуриэла… Их немного, но они все сильны и способны в краткое время уничтожить мир. На севере считают, что Война Предков была как-то связана с ними, но почти все сведения были уничтожены или спрятаны. Еще совсем недавно они не отзывались на молитвы так часто и легко.

— Думаешь, стали сильнее?

Я поежилась, вспоминая туман и женщину с черепом и цепями. Крики. Старосту и знахаря. Могли ли мы сделать для них хоть что-нибудь?

— Может, они сильнее, — согласился он, а затем убрал волосы за уши и предположил другое: — а может, что-то ослабло и позволяет той же Анье проникать в Фадрагос при меньшей ненависти. Гнев и горе Кирии были понятны, но это не тот случай, когда Анья отзывается. Иначе у нас давно ни одного города не осталось бы. Ты отдохнула? Готова продолжать?

Я тяжело вздохнула и потянулась к кинжалу. Кейел поднялся, подошел ко мне и, глядя сверху-вниз, поинтересовался:

— Заметила, что Ромиар всегда занимает руки дротиками?

— Очень часто, — кивнула я и, прищурившись, спросила: — Это привычка? Наверное, когда волнуется…

— Нет, — перебил Кейел, покачав головой. — Дай ему кинжал, и он в считанные секунды убьет нескольких противников, не меняя своего положения.

Он взял меня за руку, но в этом жесте не было ни намека на романтику. Вскоре стал загибать мои пальцы, двигать ими и разглядывать. Потом посмотрел мне в глаза, подхватил кинжал левой рукой и стал перекручивать его между пальцами, лишь на пару секунд фиксируя положение всей кистью.

— Никакие знания тебе не помогут в бою, если ты будешь предсказуема. Легко просчитывать движения противника, если сам знаешь, как правильно начинать прием. Ромиар развивает и поддерживает ловкость. Видишь, — сказал он — и совсем незаметными движениями острие кинжала, мгновением ранее направленное вверх, уже устремлялось в землю, — ты не можешь предугадать, как и откуда я нанесу следующий удар.

— Хорошая моторика, — поняла я, что он хотел донести до меня. Не просто ловкость, а четкая работа всего тела для достижения единого результата.

— Если ты хочешь выжить, тебе придется забыть о честности. Навсегда запомни одно правило Фадрагоса, — склонился он ко мне, перекидывая кинжал в правую руку, — тебя всегда окружают лжецы, поэтому тебе нужно быть хитрее самого опытного из них.

Очередной оборот оружия — лезвие смотрит вправо, а значит, надо ждать удар слева. Еще секунда — и стоило бы отражать колющий удар сверху. Я никогда не справлюсь… Просто не буду успевать. Еще один оборот, и …кинжал сорвался в траву, а Кейел хмуро принялся разглядывать костяшки пальцев.

— К сожалению, когда-то сломали три пальца, — проговорил он и резко обернулся на голоса.

Вся четверка брела по лесной тропинке, негромко о чем-то переговариваясь. Наконец-то… Я судорожно выдохнула и поспешила к Елрех. Только обняв ее и ощутив ее крепкие объятия, я поверила, что она осталась жива и совершенно невредима. Теперь она не скривилась, когда я поцеловала ее в щеку. Не отталкивала меня, когда я уткнулась ей в плечо. Нет никого в этом мире, кому я бы верила так, как ей.

— Глупая Асфирель, неужели трагедия разразилась бы, если бы со мной что-то случилось? — едва слышным шепотом и с ласковой улыбкой спросила она. — Ты все равно обернешь время и события вспять. Когда-нибудь мы будем жить заново, совершенно другим путем, на котором тебя уже не повстречаем. Помни, Асфи, что я никогда не оказалась бы возле Красной Осоки, если бы не ты.

Вместо ответа я лишь прижалась к ней теснее, ощущая сильное тело. Я никогда не замечала, что Елрех почти на полголовы выше меня. Мелочи, которые были неважны, но сейчас их хотелось запомнить.

— Все нормально? — поинтересовался Кейел.

— Она даже не преследовала нас, — ответил Ромиар. — Видимо, занялась поселениями вблизи.

— За один период она пришла трижды! И я говорю только о тех регионах, которые мы отслеживаем, — возмутилась Ив, приподнимая плечи и сводя тонкие брови на переносице. — Откуда такие сильные эмоции, чтобы ее призывать?

— Думаешь, дело в эмоциях призывающих?

— Вы же Вольные! Об эмоциях самыми первыми должны думать, — укорила она Кейела.

— А может, эти духи стали сильнее? — предположила я, отстранившись от Елрех, но руку ее так и не отпустила. Пусть по-детски, но сейчас именно так мне хотелось. Судя по тому, как она сжимала мою руку в ответ, мои желания были взаимны.

— Это не духи нашего мира, Асфи, — негромко поправила Елрех.

— Или что-то позволяет им проще проникать в Фадрагос, — высказался Ромиар, проигнорировав мою очередную оплошность и глянув на фангру.

Она чуть растянула уголки губ и быстро отвела взгляд в сторону. Смутилась? А вот он улыбался широко, словно был доволен ее реакцией и свою удержать не сумел. Я следила за ними, пытаясь поверить, что мне все это не привиделось, но больше никаких переглядываний не заметила.

Этирс тем временем многозначительно фыркнула, а затем произнесла версию, высказанную недавно мне наедине Кейелом:

— Или что-то, что мешало им беспрепятственно проникать в Фадрагос, слабеет.

— И чьи это заботы? — переводила внимательный взгляд Ив от Кейела к Ромиару.

— У меня свои задачи, — хмуро ответил Кейел и, вложив пальцы в рот, громко свистнул, давая сигнал Тоджу, что время возвращаться с охоты на дичь к хозяину. — И пора бы их исполнить.

— А для этих проблем найдется свой Вольный. Не переживай, Ив, — на удивление поддержал его милый мальчик Ромиар.

Чем дальше мы уходили, тем плотнее становился лес. Густые кроны не позволяли солнечному свету проникать вниз и согревать сырую землю. Ноги проваливались в мягкий мох, а на толстые ветки и поваленные деревья наступить было опасно: они крошились как вафли от легкого давления.

Спина Кейела стремительно мелькала впереди, а иногда он успевал уходить так далеко, что мы его теряли. Тогда он возвращался и торопил нас. И с каждым его возвращением мне казалось, что настроение у него стремительно падает. Мои сумки, как и прежде, тащил на себе Тодж, но даже это не спасало от усталости. Ноги гудели, а в боку давно уже кололо. Елрех шла неподалеку и тяжело дышала, но не жаловалась. Этирс продвигалась где-то в стороне и тоже периодически исчезала из поля зрения. Ромиар и Ив двигались впереди нас, о чем-то негромко переговариваясь.

— Что у вас с Кейелом? — внезапно спросила Елрех.

Я удивилась, но очень быстро задала встречный вопрос:

— А что у вас с Ромиаром?

— Ничего, — нахмурилась она, точно хотела взглянуть на меня, но отвернулась.

— Значит, не он подговорил тебя спросить о наших с Кейелом отношениях?

— Так они у вас есть? — она моментально ухватилась за ниточку.

— Какие отношения, Елрех? — снизила я тон, огляделась внимательно, прислушалась к разговору впереди идущей парочки и, убедившись, что нас никто не слышит, продолжила: — Меня от одной его улыбки в дрожь бросает, а уж если он мне признается, что… В общем, нельзя мне с ним ничего. Пусть лучше остается неисправимым уродом, чем превратится в того, от кого я не захочу уходить.

Елрех хмыкнула, но свои мысли не высказала. А вот я не стала сдерживаться, обошла поваленное дерево, снова приблизилась к фангре и осторожно заговорила:

— Если у вас с Роми что-то начнется, а я потом использую Сердце времени… — заметила легкую улыбку на ее лице и сбилась. — Разве тебе не обидно, что я все разрушу? Вы ведь потом можете и не встретиться.

— Мы и не встретимся никогда, — улыбнулась она шире и с теплотой глянула на меня. — Если бы не ты, я бы многого не узнала, Асфи. Но какой смысл тосковать о том, что я никогда не вспомню?

— А если о моих планах узнают остальные? — спросила я, закусила губу и без всякого ритуала почувствовала вину.

— Им лучше не говорить, — тихо произнесла она. — Мудрецы не расскажут твой секрет, и ты молчи. Не многие согласятся отказаться от того, чего добились. Мы все рискуем тем, что наша новая жизнь будет хуже.

— Но ведь может быть и лучше, — скорее я старалась успокоить себя этой надеждой.

— Наверное, даже духи не будут помнить себя, — с беспечным выражением лица пожала она плечами. — Стоит ли рассуждать о том, что нас ждет?

Я увидела Кейела впереди и отложила разговор с Елрех. Он вновь ждал нас, прислонившись к дереву.

— Если мы поспешим, то дойдем уже сегодня, — сверля недовольным взглядом Ив, не в первый раз сообщил он.

— Мы дойдем туда к закату! — возмутилась эльфийка, остановившись напротив Вольного и сжав кулаки. — А до святилища еще добраться нужно через реку Истину. Почему бы сейчас не отдохнуть, а путь продолжить на рассвете? Я устала, Ромиар устал, а мы не знаем, что нас может ждать в этом лесу. Мы ведь уже на территории Древних.

— Я не собираюсь убеждать вас, идиотов, что тут самое безопасное место в Фадрагосе. Но давай подумаем, используя твою логику, — он скрестил руки на груди и склонился к ее лицу. Она точно хотела отступить, но гордо вскинула подбородок и осталась стоять на месте, а Кейел, глядя в ее глаза, проговорил: — ты боишься Древний лес, и я предлагаю тебе убраться отсюда как можно раньше. Разве не мудро? А в итоге ты сама стараешься задержать нас. И это точно идиотизм. Вопрос: эльфийский ли? — глянул он исподлобья на Ромиара.

Тот вклинился между ними, не скрывая того, что ему не нравится расстояние между Вольным и ценной Ивеллин. Елрех тоже приблизилась к ним, но не вступала в разговор. Пока они спорили, я нагло пользовалась ситуацией: уселась под деревом, вытянула ноги, запрокинула голову и закрыла глаза. Спать мне не хотелось, но уставшее тело мгновенно расслабилось и теперь заныло целиком. Когда голоса стихли, я приоткрыла один глаз и сразу же нахмурилась. Кейел не сводил с меня внимательного взгляда, а затем тихо сказал:

— Привал ненадолго. Тут есть небольшое озеро недалеко, на ночлег останемся возле него.

Ив облегченно выдохнула и рухнула там, где стояла. Но вместо того, чтобы отдыхать, полезла в сумку и вытащила свой дневник, куда наверняка стала чертить маршрут, которым мы двигались. Кейел же резко развернулся и ушел. Почему-то создалось стойкое впечатление, что злился он на меня.

Пяти минут точно не прошло, как мы снова двигались сквозь заросли плотного леса. Но теперь Кейел не спешил и брел в стороне от нас. Иногда я ловила на себе его задумчивые взгляды и пыталась понять, что изменилось с того момента, как мы дождались ребят. Связана ли его раздражительность с нашим воссоединением? Или все началось, когда мы направились к руне? Будто он хотел поскорее покончить с этим делом. И чем дольше оно затягивалось, тем сильнее проявлялась его нетерпеливость, а отсюда и злость.

К лесному озеру мы вышли еще затемно. Обследовали берег, не нашли ничего опасного, но расположиться решили все равно подальше и где-нибудь на возвышенности. Тодж со своей успешной охотой обеспечил нам сытный ужин. Жирная тушка зайцекрыла, натертая собранными Елрех травами, висела над костром и источала головокружительный аромат. Ивеллин, как выяснилось, не столь устала, сколько действительно горела желанием перенести весь маршрут на бумагу и внести в ежедневник заметки. Ромиар все больше напоминал мне маньяка, который, кажется, был убежден, что между мной и Кейелом не просто отношения, а самый настоящий заговор против всего мира. Рогатый сидел под деревом и, привычно прокручивая дротик, следил за каждым нашим передвижением, за каждым словом. Поэтому, наверное, Кейел опять ушел от нас, а я, когда услышала, что нужно собрать еще хвороста, несмотря на усталость, с радостью вызвалась добровольцем. Елрех хотела отправиться со мной, но в этот момент чистила шкурку зверька, чтобы позже сбыть ее. Когда Ромиар стал подниматься, жестом останавливая ее, я поняла, что он хочет составить мне компанию, поэтому слетела с места и постаралась быстро затеряться в кустах.

Далеко отходить я не планировала. Особого страха не ощущала, прекрасно помня, что Тодж всегда примчится ко мне на выручку. Стоит только закричать. Но кричать и не пришлось. Из зарослей ко мне вышла Этирс. Охотница старалась улыбаться дружелюбно, растягивая свои красивые губы, но ее глаза рассказывали об эмоциях гораздо больше. В них не было ни капли дружелюбия. Она ухватилась за ветку, к которой я потянулась.

— Ты вроде не хотела собирать хворост, — напомнила я, выпрямляясь.

— А ты трусливо сбежала от Ромиара, поэтому к тебе в сопровождение отправили меня, — повела она одним плечом и отправилась дальше.

Мне пришлось идти следом за ней, видеть каждый ее аккуратный шаг, обтянутую плотной курткой талию, длинные, густые волосы. Я всячески гнала из головы воспоминания, где Кейел высказывается о моей фигуре. Ну да, ростом немного не вышла, но это на Земле поправлялось каблуками. Может, не особо утонченная и подтянутая, но я никогда не жаловалась на недостаток внимания от противоположного пола и никогда не стыдилась надевать коктейльные платья и тонкие леггинсы. Я понимала, что зацепилась мыслями за глупость, но почему-то возвращалась к ней вновь и вновь. Кейел не нужен мне! Это я тоже понимала и тоже ничего не могла поделать с тем, что все равно тянулась к нему.

— Ты пробовала рубиновую сладость? — спросила Этирс, чуть обернувшись.

— Я даже не слышала о ней, — буркнула ей в ответ, надеясь, что сбором хвороста мы продолжим заниматься молча. Зря надеялась!

— А с Кейелом ты пробовала… сладости?

Меня пригвоздило к месту. Теперь я не просто прижимала к себе собранные ветки, а обнимала их, видимо, подсознательно желая, чтобы они вытянули меня из этого омута чувств. Спасли, пока не захлебнулась. Они нахлынули так внезапно, но так сильно… Закрутили и унесли куда-то вглубь водоворота. Щеки непривычно горели, но я понятия не имела отчего. Возможно, к такому вопросу, произнесенному с той же интонацией, как и о рубиновой сладости, я была не готова. Непринужденно, легко, беззаботно. Возможно, я краснела из-за злости, потому что понимала, что у Этирс с Кейелом больше общего. И пусть она оказалась с ним рядом потому, что ей необходима сокровищница, но он не прогнал ее. В таверне, когда я впервые увидела охотницу, они обсуждали, что он был готов связать с ней жизнь, если бы она согласилась не рисковать собой и ждать его. Он стремился уберечь ее для себя. А я? А меня он чуть не убил. И убил бы, если бы я не испугалась и не отчаялась, позвав самых слабых духов. А потом? Потом я понадобилась ему, чтобы прочесть руну. А если бы не могла прочесть? Не было бы между нами этих дурацких чувств! Потому что меня бы уже в живых не было!

— Спасибо, — порывисто и искренне поблагодарила я Этирс.

— За что? — удивилась она.

— Ты мне кое-что напомнила и меня осенило. Какое-то дежа вю…

— Поделишься? — вскинув бровь, поинтересовалась она.

Теперь мне даже говорить с ней стало проще. Мы не конкурентки и никогда ими не были. Я не помнила, когда влюбилась в Женю. Но потом понимала, что любила его по многим причинам. Он проявлял доброту ко мне, ласку, нежность. Я всегда могла на него положиться и не беспокоиться, что он не сдержит обещание. Я никогда не ждала подлости с его стороны. Кейел его прямая противоположность, к которой меня просто глупо тянуло. Тянет. Может, подкупает его сила, самоуверенность и, скорее всего, одержимость. Он двигается к своей цели, сметая все на своем пути.

Вот только я не хочу оказаться затоптанной в этой гонке. Вольный сломает не только мою гордость, но и меня.

— Могу рассказать тебе о своем женихе, — широко улыбнулась я охотнице, увидела ее изумление, поэтому поспешила добавить: — К сожалению, он остался в моем мире. Но если я когда-нибудь буду искать себе парня для семьи, то мне нужен такой же.

Когда я вернусь домой, Женьку ни за что от себя не отпущу!

— Рассказывай, — легко согласилась она, хоть и выглядела впечатленной и запутанной.

Я начала с общих фактов: какое у него образование, кем он работает и как многое вкладывал, чтобы чего-то в жизни добиться. Вскоре Этирс стерла раздражающую улыбочку и стала всерьез расспрашивать о всем непонятном. Она попросила оставить хворост и повела меня к рубиновой сладости, которую заметила, пока двигалась вслед за нами чуть в стороне.

Чем больше я рассказывала о Жене, тем бодрее и звонче звучал мой голос. Мне хотелось, чтобы весь Фадрагос знал, какие бывают мужчины у нас на Земле. Не только одержимые психопаты и маньяки. Достаточно чутких, отзывчивых, целеустремленных и добрых…

— В Фадрагосе я познакомилась с немногими, но ведь успею еще. А Кейел беспринципный, прямолинейный и жестокий. Никогда не любила черствых мужланов, которые считают себя центром мира. Высокомерно и отвратительно.

— Но вы так часто вместе, и он…

— Не обращай внимания, — перебила я ее, выходя следом на поляну, заросшую низкими кустарниками, — мы с ним стараемся подружиться. Ему необходимо совершить подвиг, а я… Мне ведь нужно как-то обустроиться в новом мире, а у меня ничего для этого нет. Даже знаний.

— Ради богатств так рискуешь? — она явно удивилась, но в тот же момент заметно расслабилась.

— Ради них я пойду на все! — решила подыграть я, чтобы снести между нами любые баррикады.

Я не считала себя меркантильной сволочью, хоть в самом деле пошла бы ради ценного приза на многое. Например, чтобы невредимой вернуться домой, готова лицемерить и лгать, но ровно до той поры, пока другим мое вранье не будет угрожать чем-то непоправимым. Васовергов я определенно не любила, но из-за Фаррда вина все еще не отпускала. Иногда он снился мне, как и другие кошмары. Одно меня успокаивало: когда я оберну время вспять, Фаррд воскреснет. И если с ним вновь что-то произойдет, меня уже даже в Фадрагосе не будет.

— Кейел, как я поняла, чувствует себя одиноким, — продолжила я убеждать Этирс в своей непричастности, — он ищет себе ту, с кем ему в дальнейшем будет легко и хорошо. Обделенный любовью ребенок стремится вернуть то, что утратил давным-давно.

— И он стремится к тебе, — тихо высказалась она, осторожно приподнимая гроздья полупрозрачных ягод. Они действительно напоминали рубины, сокрытые под маленькими изумрудными листьями. — Он предложил мне два варианта: или я остаюсь с вами и получаю свою долю от всей добычи во время похода, или я убираюсь. Эти варианты он объединил одним условием, — ее пальцы перебирали ягодки, а взгляд был прикован к красному мерцанию, — я держусь дальше от вас, иначе мне грозит несчастный случай.

— Он угрожал убить тебя?

— А чему ты удивляешься? — спросила она, украдкой глянув на меня. — Это скорее была не угроза, а просто предупреждение, чтобы я не мешала вам.

— Но ты не мешаешь! Нечему тут мешать, — заверила я ее, но увидела лишь насмешку в глазах девушки, поэтому отвела взгляд, увидела, как она нервно отщипнула листик, и вовсе отвернулась, бегло проговаривая: — В Кейеле нет ничего, за что его можно было бы полюбить. Да речь даже не о любви, а о симпатии! Он ужасен. Постоянно ждешь от него удара в спину, в каждом слове выискиваешь скрытый смысл. Как только будет возможность держаться от него подальше, я так и сделаю. Поэтому насчет него можешь не волноваться. Поверь, я никогда добровольно даже за один стол с ним не села бы!

Я вновь посмотрела на Эт и поняла, что все без толку. Возможно, она верит мне, но выводы уже сделала и ее не переубедить. Она уже жевала ягоды. Сорвала гроздь и протянула мне.

— Попробуй, они очень сладкие, — произнесла она, отрывая с протянутой веточки ягодку и закидывая себе в рот.

— А листья кислые, — раздалось оглушительным громом позади.

Я подпрыгнула на месте, выронила ягоды и, обернувшись, прижала руки к груди. Кейел стоял всего в двух метрах от нас, прислонившись к дереву, и крутил в руках гроздь рубиновой сладости. Как многое он услышал? Как давно стоял тут? Или бесшумно следовал за нами все время? В его, обычно теплых, глазах можно было разглядеть только холод. Безразличие. Уж лучше бы злился, но не так. Почему-то хотелось забрать все слова обратно. Сказать о том, что ошиблась в собственных чувствах, что себя понять не могу, но вместо этого молчала, лишь целеустремленно двигаясь дальше — к дому. Мне не нужна вражда с Эт, мне не нужны отношения с Кейелом.

— Я надеюсь, ты не забыла предупредить ее, что рубиновая сладость смертельно ядовитая, — сказал он, обращаясь к Эт, но глядя на меня.

В смысле, ядовитая? Посмотреть на охотницу я не успела, потому что пришлось все силы приложить, чтобы устоять на месте. Кейел медленно направился ко мне, а я ощущала, как потяжелели ноги. Он остановился совсем близко, но даже такое расстояние показалось мне непривычно большим. Раньше, он подошел бы ближе. Так, чтобы я ощущала тепло его тела. Он оторвал листочек с куста и поднес к моим губам. Я потянулась, чтобы забрать или оторвать себе другой, но услышала ледяное:

— Нет.

Он ждал, когда я открою рот, позволяя вложить себе на язык листик. Надо сказать, очень кислый. Неудивительно, что после такого вкуса любая ягода покажется невероятно сладкой. Кейел тем временем тихо произнес:

— На десять крупных ягод необходимо съесть один листик. Сок нейтрализует яд. Если ты, конечно, хочешь умирать медленно, выплевывать собственные внутренности, то, — он глянул на куст за моей спиной и улыбнулся, — когда я совершу подвиг, могу привести тебя сюда снова.

— Кейел, я в самом деле забыла, что она многого не знает, — произнесла Эт, но замолчала, когда он посмотрел на нее.

— Выходит, нам повезло, — протянул он с улыбкой, — что я решил проверить: все ли с вами в порядке. Постарайся больше ничего не забывать, — снова взглянул на меня, но лишь мимолетно. — Асфирель — мой ключ к подвигу, а для тебя — быстрый и надежный способ отыскать сокровищницу. Ты ведь тоже пойдешь на все ради богатств? — по окончанию он закинул ягодку себе в рот и подмигнул охотнице.

Можно ли сойти с ума за считанные секунды? Я сорвалась с места, как ужаленная, вот только уйти не сумела. В запястье с силой вцепился Кейел и крутанул меня к себе. Я и испугаться не успела, когда мы уже целовались. Отвратительно больно, но мучительно сладко. Не я — он прервал поцелуй и с откровенной насмешкой выдохнул в губы:

— Ягодку забыла. И как, сладкая?

Он вглядывался в мои глаза, не выпуская руку, и, мне казалось, что он видит меня насквозь. Тихо засмеялся в лицо и только тогда отпустил.

Мне хотелось ударить его, накричать на него, сделать хоть что-нибудь. Мне хотелось разорвать Этирс на мелкие кусочки. Мне многое хотелось, но я лишь стиснула зубы и молча отправилась обратно, оставляя их наедине.

Собранный хворост я бросила у костра и молча направилась к озеру, но круто развернулась на месте и столкнулась с взволнованными взглядами.

— Что-то случилось? — съежилась Ив, будто опасалась, что я могу сорвать злость на ней.

Прищур Ромиара меня уже не смущал совершенно. Этот тип хотя бы на время действия метки мне ничего не сделает.

— Мы убили васовергов и виксартов, — посмотрела я на Елрех, определившись с самым уравновешенным существом среди нас. — Почему мы безнаказанно убили их и даже перед хозяином трактира не извинились?

Елрех окинула меня взглядом с ног до головы, долго смотрела на сжатые кулаки, а затем, вернувшись к возне с травами, ответила:

— Они напали первыми, мы имели права убить их.

— Васоверг замахнулся плетью на Кейела, но ведь мог не ударить, а просто удерживать меч. Запугивать, — продолжила я допрос. — Разве в таком случае убийства не перебор?

— Духи справедливы, Асфи. И если кто-то позволил себе замахнуться на тебя или твоих друзей, значит, он согласился рискнуть собственной жизнью.

— А если тебя пытались отравить или… привели в опасное место?

— Ты о случае с Кейелом? — вновь подняла она голову. — Ты добровольно шла за ним. А твое незнание нашего мира — только твоя забота.

— То есть… — я подавилась возмущением.

Зажмурилась, порывисто выдохнула и отправилась дальше к озеру. Получается, что даже если бы у Этирс получилось отравить меня, то ее признали бы невиновной. Почему? Потому что я добровольно съела ягоды и просто не знала, что они ядовиты. Как бы восприняли это остальные? Наверное, также, как и случай у трактира. Она невиновна, а я умерла по собственной вине.

И в моей ситуации я даже не знаю способа мести, чтобы остаться оправданной. Что там говорил Кейел о правиле выживания в Фадрагосе?

Глава 23. Крайность Вольного

Озеро мы проверили несколько раз, поэтому без опаски я стянула вещи и вбежала в ледяную воду. Не позволяя себе опомниться, нырнула с головой и устремилась глубже и дальше от берега. С каждым рывком зеленоватая вода темнела, уши закладывало сильнее, а холод пробирал до костей, выдавливая из груди остатки воздуха. Самого дна я так и не достигла, развернулась и поспешила к поверхности. С шумным вдохом и плеском воды вынырнула. Убрала руками мокрые волосы с лица и, оглядываясь, застучала зубами. Легче стало хотя бы потому, что ощущения сбивали с мыслей о том, как сама бы закормила Этирс ягодами, позабыв угостить ее противоядием. И трясло меня теперь не от злости, а от холода.

Солнце уже спряталось за верхушками деревьев, но было достаточно светло, чтобы видеть берега. А вот между деревьями стремительно сгущалась тьма, и в ней я ничего не могла разглядеть. Снова набрала побольше воздуха и нырнула. Глубокое озеро никак не хотело открыться мне полностью, сколько бы раз я не ныряла. Когда вода стала казаться теплой, а солнце скрылось настолько, что и берег виделся лишь силуэтами, я успокоилась. Лежала на воде и смотрела на чужое небо, где едва заметно мерцали чужие звезды. Жалела о многом сделанном и упущенном. Легкий туман, поднявшийся над водой, сначала испугал, но прислушавшись, я не услышала звона цепей. Лишь протяжная трель птиц и плеск воды от суетливой рыбы.

На берег выбиралась неохотно, несмотря на то, что успела продрогнуть и очень устала. Между пальцев неприятно скользил ил. Я задержалась, стараясь смыть его с ног, и перескочить на траву, не запачкавшись. Когда подняла голову, даже не удивилась, заметив в темноте Кейела. Он наблюдал за мной молча и не спешил приближаться, а я решила не обращать на него внимания. Не я виновата в том, что он разрушил первый кирпичик сразу же после нашего знакомства. Не я ответственна в том, что мы находимся рядом и не являемся союзниками, только кажемся ими.

Я неспешно надела рубашку на мокрое тело и потянулась за штанами, когда он стал приближаться ко мне. Завести с ним беседу оказалось непосильной задачей. Какие бы слова первыми не приходили на ум, они все возвращали нас к неприятным эпизодам, виновен в которых Вольный. Не будь этой дурацкой идеи, чтобы держать Эт ближе к нам, не было бы сегодняшнего инцидента. Если бы он придерживался уговора, чтобы остаться только друзьями, Эт и не посмотрела бы в мою сторону.

Вот только Кейел не был настроен на разговор. Он и останавливаться не стал, столкнувшись со мной. Меня снесло его телом к ближайшему дереву. Сильные руки подхватили под бедрами, вынуждая раздвинуть ноги и обхватить талию Вольного. Прервать напористый поцелуй удалось не сразу и всего лишь на мгновение. Кейел вынужденно потянулся к моему лицу, ухватился за подбородок и с шумным вдохом вновь поцеловал. Я уперлась руками в его грудь, но оттолкнуть не получалось. Удар ногой не принес успехов, если не считать, что поцелуй все же прервался. Теперь Кейел просто придавил меня своим телом и тяжело дышал мне в шею.

— А как же готовность пойти на все ради благоустройства в ненавистном тебе Фадрагосе? — прошептал он.

— И что ты хочешь услышать от меня? — прошипела я.

Он не ответил. Язык скользнул по коже, губы коснулись сумасшедше бьющейся жилки, а затем последовал неприятный поцелуй. Засос обеспечен.

Я дернулась, но безуспешно. Попыталась ударить его головой, и тогда он, наконец-то, отстранился. Даже в глаза мне посмотрел. Его рванное дыхание обжигало, а пальцы больно впились в талию. Я ощущала его возбуждение, знала, что стоит мне только расслабиться и вспомнить хорошие моменты, проведенные рядом с Кейелом, как сдамся. Но понимала, что ничем хорошим это не закончится. Что не смогу простить себя после.

— Давай ты меня отпустишь и пойдешь к Эт, — предложила я самый лучший вариант для всех нас.

— Не могу, — ответил он и снова потянулся к моим губам.

Я отвернулась, задев носом кончик его носа. Кейела, кажется, ничего не могло остановить. Словно он слетел с катушек. Укусил меня за щеку, чуть потянул, а потом добрался до моего уха. В глазах потемнело, и я едва удержалась, чтобы не закрыть их от удовольствия.

— Уйди, пожалуйста, — попросила я, не понимая в это мгновение, на что сильнее надеюсь: что он оставит меня в покое или все же не отступит от своего.

— Эт потерялась, — кратко прошептал он, совсем не придавая высказыванию значения.

А вот меня оно остудило лучше всякого озера с холодной водой. Кейел уже успел достаточно расслабиться, не ощущая сопротивления, поэтому мне удалось его оттолкнуть. Вот только он снова вцепился в мою талию, но теперь хотя бы смотрел на меня недовольно.

— Прежде всего ты сопротивляешься не мне, а себе, — проговорил он.

— Что значит, потерялась? — спросила я, проигнорировав его замечание.

Он закрыл глаза на пару секунд, а затем с серьезным выражением лица произнес:

— Ты ведь помнишь, что у нее возникли проблемы с памятью. Видимо, она забыла, как вернуться к нам.

— Кейел, ты ее… — договорить я не могла.

Одно дело желать смерти кому-то в порыве гнева, но совсем другое, когда пожелание сбывается. Когда его исполняют. Холодок пробежался вдоль позвоночника, волосы на затылке зашевелились. Не знаю, как я выглядела, но на Кейела впечатление произвела.

— Духи Фадрагоса, — на выдохе прошептал он, хмуро глядя в мои глаза, а затем оттолкнулся от меня и ушел.

Непослушными пальцами и ослабевшими руками я привела себя в порядок и поспешила к ребятам. Кейел уже сидел напротив костра и улыбался, слушая рассказ Ив. Елрех моментально выхватила меня взглядом из темноты и покачала головой. Ив прервала рассказ и произнесла, оглушая:

— Вы хоть бы сообщали, куда отправляетесь. Осталось еще одну дождаться и можно не волноваться, — она глянула на Кейела и попросила: — Сходи еще и за Этирс.

Надежда вспыхнула, что он пошутил надо мной. Но когда его улыбка сползла, надежда рухнула. Он посмотрел в огонь и поклялся:

— Духами Фадрагоса клянусь, что пальцем ее не тронул и никак не причастен к ее смерти.

Духи вспыхнули недалеко от него и слетелись перед его лицом, сливаясь в рисунок. Наступившую тишину нарушал только треск костра. Много вопросов крутилось в голове. Как он убил ее? Где тело? Как можно было?.. Молчание ребят объяснялось тем же. У них вопросов должно быть гораздо больше. С его клятвами я уже была знакома, поэтому прямо обвинила его:

— Ты убил ее.

Он сцепил руки в замок, как-то устало вздохнул и произнес:

— Больше почтения духам, Асфирель. Они никогда не лгут.

— Но ты лжешь! — крикнула я, указав на него пальцем.

Осмотрела присутствующих и поняла, что ничего не понимаю. Елрех больше не улыбалась, но ухватила кусок мяса и вгрызлась в него. Ив сглотнула, потерла руки, а затем поднесла их к огню. Роми и вовсе пересел удобнее, вытягивая ноги и полюбопытствовал:

— И что дальше? Научили вы говорить эту глупую тварь — полезного много рассказала?

— Если бы, — слабо улыбнулась она и точно хотела продолжить рассказ.

Вот только я такого исхода никак принять не могла. Быстро приблизилась к костру и предложила, позабыв о собственных желаниях и планах:

— А может, тело найдем и на Алтарь Возмездия положим? Если ты в самом деле непричастен, то бояться ведь нечего, правда?

Я едва удержалась, чтобы не отступить, когда Кейел поднял на меня полные ненависти глаза. Во рту пересохло, а храбрость куда-то улетучилась.

— Если хочешь поискать лиертахона, унесшего ее — вперед, — кивнул он в сторону. Пристально всматривался в мое лицо, видимо, в поисках ответа, а затем добавил едко: — Кажется, ни у кого даже вещей ее не осталось, правда?

Он оглянулся и развел руками. Ив быстро опустила голову, но я успела заметить промелькнувшую досаду. Быть хитрее лжеца… Я сжала кулаки, вспоминая все об Этирс. У нее была небольшая сумка с собой, но на поляне ее не имело смысла искать. Кейел не просто убил девушку, он уничтожил вместе с ней все, что могло бы доказать его вину.

Продолжать разговор — пустая трата времени. Аппетит окончательно пропал, поэтому я просто ухватила свою сумку и свернутую шкуру, которой укрывалась, и собралась отойти чуть дальше от костра. Не то, чтобы я мечтала замерзнуть ночью, но и не могла побороть желание уединиться. Если бы я была уверена, что на нас никто не нападет, то ушла бы дальше. Дальше от возобновившейся миролюбивой беседы, дальше от непонятных мне существ. Они даже не подумали искать Эт.

Я остановилась и спросила:

— А если я рискну поискать лиертахона, вы останетесь тут сидеть?

Ромиар усмехнулся и что-то пробубнил себе под нос. Ив нахмурилась, глядя на меня, словно пыталась понять, но не могла. На Кейела я и вовсе не смотрела. Он наверняка отправится за мной, если не привяжет к ближайшему дереву, чтобы сохранить ключик к подвигу.

— Я пойду с тобой, Асфи, — спокойно произнесла Елрех, вытирая руки тряпкой, — но если с нами произойдет несчастье, ответственность ляжет на тебя. Если я не выживу, тебе придется отвечать перед Аспидами. Что ты скажешь им?

— В каком смысле: что я им скажу? — удивилась я. — Правду.

— Рано или поздно ее изгонят, Елрех, — лениво протянул Ромиар. — Ты напрасно возишься с ней.

Ни о чем спросить я не успела. Елрех, шикнув на шан’нирда, решила объяснить. Голос ее звучал тихо и угрожающе:

— Мы рискнем собой ради трупа охотницы из малоизвестной гильдии. Инициатива исходит от тебя, — сильнее нахмурилась она. — Поэтому если что-то случится с тобой, мне ничего не грозит, но если пострадаю я, тебе придется ответить. Когда мы доберемся в Обитель, то сообщим о смерти Эт ее главе. Они сами будут решать, как поступить дальше. Они могут разбираться во всем сами или обратиться к гильдии Справедливости. Если в гильдии Эт достойные жители Фадрагоса, духи всегда помогут им.

Прелесть какая… Сердце бешено колотилось, мысли мелькали одна за другой, но для высказывания ни одна из них не годилась. Любые аргументы будут приравнены к глупости. Человечность или гуманность? Какая разница, если никто в Фадрагосе не имеет право присваивать себе это качество? Даже вслух о нем произносить!

— Ты не поела, — донеслось мне вслед от Елрех.

— Оставь ее, — с насмешкой сказал Кейел. — Как будто ты не успела хорошо ее узнать.

Я улеглась на землю, подложив сумку под голову и взяв кинжал в одну руку, свернулась калачиком и зажмурилась. Заснуть никак не удавалось. Вскоре согнула руку в локте и накрыла ею ухо, но все равно слышала окружение. Постоянная напряженность постепенно сходила, а вместо нее медленно наползало равнодушие. Почему именно я оказалась жертвой этого необъяснимого перемещения? Случайно ли? А если нет? Какая вероятность, что я была избрана для чего-то великого?

Мысли зацепились за эти вопросы, которые хоть немного придавали мне весу и значимости. Которые могли внести смысл в происходящую со мной бессмыслицу. Которые все еще, но очень хрупко удерживали последнюю надежду, что я вернусь домой, а все пережитое будет ненапрасным. Глупость, вызванная одиночеством! Именно тем одиночеством, когда кажется, что весь мир настроен против тебя. А если их два? Один мир против, а второму просто плевать. И искренне ты нужна лишь одному существу, находящемуся рядом, но не способному понять тебя. А может, и Елрех не так проста? Я скривилась и сжалась сильнее, старательно прогоняя от себя последние мысли, способные уничтожить единственный выступ, позволяющий мне жить, а не бессмысленно существовать. Я — овца на заклание? В таком даже себе признаваться нельзя.

Как обиженный подросток! Может, пора искать проблемы внутри себя, Аня?

— Аня, давай поговорим, — тихо попросил Кейел.

Я и не заметила, когда он сел позади меня.

— Уйди.

Раздражение не прибавлялось, но и не уходило. Я не знала ни одного человека, который способен был бы с улыбкой и добродушием переживать один удар за другим. Дело было даже не в Кейеле. В самом их мире, который постоянно стремился изжить меня. Будто чувствовал чужеродное и боролся с ним. И если я не собиралась стать тем, кто обрастет острыми шипами, тем, кто уничтожит Фадрагос, то о самозащите я даже не размышляла. Она должна появиться! Даже теории не нужны. Закономерно, что на каждое давление появится равное по силе сопротивление. А если нет — бороться не за что.

— Аня, я не могу понять тебя.

Он лег позади меня. Его рука скользнула под шкуру, ладонь огладила талию, остановилась на животе. Кейел прижался ко мне, одновременно подтягивая меня к себе. Легонько подул, освобождая мое ухо от рассыпавшихся сверху волос, но не справился. А может, всего лишь расчет? Кончик холодного носа касался моей кожи, когда Вольный убирал им локон. Ласковая игра, чтобы добиться примирения? Задобрить меня. Я лишь сильнее сжала рукоять кинжала, который Вольный не мог заметить.

— Почему ты злишься? Ты любила Этирс? — спрашивал он, губами касаясь моей скулы. — Она была важна для тебя? Насколько я помню, вы не общались толком. Разве надо оплакивать тех, кого ты даже не знала? Почему ты злишься на меня, Аня? Она хотела убить тебя, — замолчал, целуя меня в висок и прижимаясь ко мне теснее, возможно, вкладывая в эти жесты всю уместившуюся в нем нежность. — Я обрывал ее предыдущие попытки, где-то успевал Ромиар. Он усердно держится от тебя в стороне, надеясь, что кто-нибудь избавит его от тебя, пока он знать не будет. Но иногда ему приходится защищать тебя. Я рад, что именно он попал в ловушку артефакта.

Я молчала и боролась с дрожью во всем теле, не имеющую ничего общего с возбуждением. Я запуталась, словно общалась с… демоном, змеем — с кем? С каждой его фразой я забывала, почему злюсь на него. Почему я обижаюсь за то, что он хотел уберечь меня? К чему приведут его дальнейшие слова, если позволить ему высказать их? К тому, что я буду благодарить его за спасение? Серьезно?

Что-то внутри меня, натянутое до пределов, затрещало до красных вспышек в глазах, а затем лопнуло, разбилось на мелкие осколки. Мое осознание не успевало за движениями. За секунду или меньше — я сидела на Кейеле сверху, приставив кинжал к его шее, и смотрела в полные растерянности глаза. Моя рука не дрожала, как раньше, а внутри царило бесстрашие.

— Богатства, — тихо прошипела я, успев заметить, что остальные уже спят. — Они для всех разные, Кейел. Тебе ли, Вольному, не знать об этом? И ради собственного благополучия я в самом деле пойду на многое. Вот только сама выберу, когда пойти, на что и с кем.

Его растерянность слишком быстро таяла. В глазах разгоралось что-то хищное. Удовольствие? Азарт? Я нахмурилась, ощутив его руки на своих бедрах, и надавила кинжалом сильнее. Кровь все еще не выступила, но тонкая тень достаточно пролегла в углублении плоти. Кейел вскинул брови и, лукаво улыбаясь, сказал:

— Приговор за убийство Вольного будет однозначным, моя бесценная Асфи. Даже если ты убежишь на север, духи отвернутся от тебя уже тут.

Я прищурилась, глянула в сторону своей сумки, оценивая расстояние к ней. Кейел нахмурился и теперь смотрел на меня без насмешки. Я вдохнула глубже и рискнула.

Под лезвием мгновенно выступила кровь, а Кейел осознал, что сопротивлением лишь усугубит свое положение, поэтому задержал дыхание и убрал от меня руки, выставляя их раскрытыми ладонями возле кинжала.

— Извини, — прошептала я, удовлетворяясь его заметной паникой, — но к твоим духам я, видимо, отношусь несколько иначе. Я как-то к ним не успела привыкнуть. В моей сумке есть зелье, но не помню, чтобы алхимик название мне говорил. Сказал только, что от смертельной раны спасет. Елрех будить не хочу, — мимолетно глянула на свою голубокожую подругу и продолжила, чуть улыбнувшись: — Ты хоть и не алхимик, но пока чисто теоретически может подскажешь: если я перережу тебе глотку, а затем волью в нее это зелье, ты выживешь или проглотить его не сумеешь?

Он нервно улыбнулся, а затем на выдохе проговорил:

— Уверен, что мы можем совместно проверить это на практике, но с третьим участником. Если, конечно же, ты этого захочешь.

— Если я захочу, — повторила я, отпуская ворот его куртки и убирая кинжал от шеи.

Кейел закрыл глаза и заметно расслабился, позволяя мне беспрепятственно подняться. Его улыбка легко объяснялась, но вызывала у меня паранойю, которую я не собиралась терпеть. Под любопытным взглядом одного Вольного я подошла к другому. Присела на корточки и растолкала его.

Он быстро открыл глаза, приподнялся на локтях, осмотрелся и, хмуро уставившись на меня, спросил:

— Созрело до откровений, дитя глупого мира?

Огонь делал желтые глаза рыжими, словно пламенными, но я устала бояться ожогов. Потянулась к его руке, порадовалась, что на ночь он снимал перчатки, убедилась, что метка на месте, и сообщила причину, по которой разбудила его:

— Ты спал спокойно, пусть и немного, теперь моя очередь.

Он открыл рот, явно желая в саркастической манере уточнить, о чем я, но я не стала дожидаться очередного оскорбления.

— Возможно, я сильно обидела Кейела, и этой ночью он захочет убить меня. Теперь ты об этом знаешь, — хлопнула я его по плечу, поднимаясь.

Все, можно спать спокойно.

Глава 24. Падение

Плотный туман мешал обзору, скрывая за молочной пеленой все на расстоянии вытянутой руки. Холодящая влага ощутимо оседала на лицо, пропитывала сыростью одежду. Но мы продвигались вперед, едва не наступая друг другу на пятки. Ночью я долго не могла успокоиться, крепко уснула только под утро, а проснувшись, ощущала себя как-то не так. Не в своей тарелке. Возможно, сказывалось произошедшее вчера. Однако, как я не пыталась отогнать от себя ощущение какой-то непривычности, ничего не получалось. Будто я забыла о чем-то. Не помнила даже важность этого, но понимала, что забыла.

Лес медленно поднимался в гору, деревья встречались более приземистые, но раскидистые, с толстыми стволами. Туман стремительно спускался к ногам, таял. Солнечные лучи подсвечивали водяную пыль, сквозь которую я смотрела на Кейела. С самого пробуждения он вел себя еще более странно, чем вчера. Ни разу не улыбнулся, ни разу не взглянул в мою сторону. Наоборот, словно стремился отдалиться от меня, отгородиться. Так сильно не понравилась моя выходка?

— Что произошло между вами вчера? — приблизился ко мне Ромиар.

— То, что должно было рано или поздно случиться. Роми, между нами нет ничего серьезного. Я помогаю ему, а он исполняет свою заветную мечту, — устало произнесла я, глянув на парня.

Он украдкой наблюдал за Кейелом. По его лицу сложно было понять, о чем он думает.

— Ладно, — сдалась я, порывисто выдохнула и предложила: — Ты мне признаешься, почему для тебя так важно понять, что между нами, а я тебе все кратко изложу. Только давай без подробностей.

— Каких подробностей? — нахмурился он, оторвав взгляд от Вольного.

Я аккуратно переступила скользкий камень, обросший мхом, поежилась от прохлады и пробубнила:

— О том, что бывает между вполне себе взрослыми парнем и девушкой, кроме поцелуев. Мне ведь не обязательно рассказывать тебе? К тому же, у нас не дошло.

Он хмыкнул, закатив глаза, а затем все же полюбопытствовал:

— Хочешь сказать, что он все еще тебя не разлож…

— Я ударю тебя! — пригрозила я, скривившись.

Он поджал губы и даже слабо улыбнулся.

— Меня все равно не это интересовало. Понимаешь, Асфирель, — Ромиар вытащил дротик и привычно прокрутил его пальцами, — он тратит на тебя слишком много времени. Для Вольных оно бесценно, — снизив тон протянул он. — Я почти все его уделяю Ив, стараясь не спускать с нее глаз. Кейел признался, что ищет сокровищницу, а ты поможешь ему с поиском, когда прочтешь руну. Но вместо того, чтобы в краткий промежуток времени добраться до цели, он показывает тебе мир, учит тебя. Что ты пообещала ему за обучение? Чем подкупила? Или это он пытается подкупить тебя? Или просто оттягивает время? Почему?

— Он сказал, что для него важно, чтобы кто-то прикрывал ему спину — и все, — сказала я, вспомнив основную причину.

— Посмотри на себя, — криво усмехнулся Роми, вскинув бровь. — Ты в самом деле веришь, что от тебя больше помощи, чем хлопот?

Он не стал ждать ответа, просто ускорился, резко подрезая меня. Только бросил совсем тихо: «Не все так просто». И, кажется, адресовано это было не мне, а всего лишь мысли вслух. Я остановилась и сжала кулаки. Посмотрела в сторону и столкнулась с задумчивым взглядом Кейела, но он сразу же отвел глаза. Вольные… поди разберись, что у них в голове.

Я шла и обдумывала, как дальше относится к тому, с чем мне предстоит столкнуться в Фадрагосе. Нельзя изменить весь мир только потому, что мне так хочется, а значит, придется подстраиваться самой. И с чего начать? Прощать убийства? Закрывать глаза на преступления? Елрех забралась на небольшую, но крутую возвышенность и обернулась. Она проигнорировала цепляющуюся за корни Ивеллин, остановив взгляд на мне. Улыбнулась и присела, протягивая руку. Начать следует с традицией этого мира… Я крепко ухватилась за ее руку и позволила фактически затащить себя на выступ.

— Сегодня на твоей душе спокойнее? — с участием спросила Елрех, склонившись ко мне.

В ее нечеловеческих глазах не было ни капли насмешки. Что я знаю об Аспидах, чего не знала бы о других гильдиях Фадрагоса? До сих пор ничего. Я совсем их не знаю, несмотря на то, что они прекрасно знают меня и всегда незримо поддерживали всем, чем могли.

— Спасибо. Все хорошо, — тихо произнесла я и отвернулась, невольно оглядываясь в поисках Кейела. Он вместе с Тоджем всегда искал объезд высоким преградам.

Я, не глядя, шагнула вперед и столкнулась с застывшей Елрех. Посмотрела в ее спину и уже хотела спросить, в чем дело, как взгляд выхватил впереди медведя. Необычайно огромного медведя с черной шерстью и голубыми глазами. Он оскалился, едва слышно рыкнув и оголив белоснежные клыки. Мягко шагнул в сторону, пригибая голову к земле и не сводя с нас взгляда. Как бы низко не клонились ветки деревьев, но казалось, словно они становились неосязаемыми, лишь бы не зацепить блестящую шерсть большого зверя. Ив что-то зашептала, полезла в сумку, но Роми остановил ее, схватив за запястье. Он был напуган и бледен. Медведь припал на передние лапы и угрожающе зарычал. Мелко потоптался, словно искал удобную позицию для прыжка. Громкое карканье раздалось над нами. Мое сердце рухнуло в пятки. Я отскочила, позабыв, что позади обрыв. Ноги соскользнули, но я не упала. Уперешись в камни, нависла, удерживаемая за руку Елрех. Она не спешила подтягивать меня. Не двигалась. Белый ворон смотрел на нас красными глазами, наклоняя голову из стороны в сторону. Вскоре он нахохлился и отвернулся к медведю. Медленно Елрех отступила, помогая мне встать на твердую землю. Медведь не спешил прыгать, ворон больше не оглашал лесную тишину хриплым карканьем. Они чего-то ждали, не позволяя нам уйти.

Лось появился из-за деревьев, подсвечиваемый солнечными лучами. Его огромные рога оплетало цветущее растение, тянущееся по земле. Он фыркнул, опустив голову и покачивая ею. Затем сделал первый шаг к нам, но сразу же остановился, глядя вправо. Медведь вновь бесшумно переступил, а ворон беззвучно раскрыл клюв и приподнял язык, словно пробовал воздух на вкус. Он похлопал крыльями и перепрыгнул по ветке ближе к лосю. Мы не двигались, лично я даже дышала через раз. Топот в стороне притих. Кейел с Тоджем медленно вышли к нам и остановились. Медведь приподнял голову и предупреждающе зарычал, но Кейел не испугался. Он слез с ящера и, глядя только на лося, стал приближаться к нему. С первым шагом он скинул с себя ножны с мечом, со вторым — кинжал. Следом стянул перчатки и бросил себе под ноги. Вольный остановился в метре от лося, опустился на колени и, расчистив землю от листьев и мха, приложил к ней ладони. Ворон с громким карканьем слетел на ветку ниже и уставился на Вольного. Медведь прекратил скалить пасть и рычать, облизался и принюхался. Лось подошел к Кейелу и опустил к нему голову. Коснулся носом его лба и закрыл глаза. Ив вновь дернулась к сумке, и Ромиар не стал ее задерживать. Она что-то забормотала, усердно черкая в ежедневнике. Я только поняла, что крепко сжимаю руку Елрех. Звери простояли неподвижно какое-то время, а затем ушли. Кейел поднялся лишь тогда, когда медведь важно прошествовал мимо него. Позволил ему скрыться за кустарником и направился за разбросанным оружием. Тодж безмолвно бросился к хозяину, как испуганный ребенок уткнулся ему в подмышку и будто даже пытался спрятаться так полностью. Кейел тихо смеялся, похлопывая его по шее и что-то проговаривая.