Алхимики Фадрагоса

— Ты должен рассказать мне, что это только что было! — откинув записи, подскочила к нему Ив.

— Духи Фадрагоса, — прошептала Елрех, очухавшись.

Ромиар вовсе проявил себя, на мой взгляд, самым неадекватным для него образом. Он словно позабыл про Ив, про свидетелей его слабости: сорвался с места, в несколько шагов оказался возле Елрех, положил ладонь на ее щеку и, заглядывая в глаза, явно что-то хотел спросить, но в итоге судорожно выдохнул и отступил.

— Разве ты поверишь в то, во что верят северяне? — изогнув бровь, поинтересовался у исследовательницы Кейел.

— Я поверю в то, что видела прямо сейчас! — взгляд ее снова заметался от брошенного ежедневника к надевающему оружие Вольному.

— Они знают, что я привел вас сюда, и что у меня нет злых намерений против Древнего леса, — ответил он, улыбаясь и обводя всех взглядом. Всех, кроме меня. По мне он даже не скользнул, лишь мазнул бегло по моим ногам. — Осталось совсем немного и мы… Нам пора.

Я прищурилась, и сама подошла к Ромиару. Ухватила его за рукав, дернула, привлекая внимание и стараясь вернуть перепуганного Вольного к реальности.

— Чего? — заметил он меня.

— Ты не видел, да? — шепотом возмутилась я. Почему, когда мне важно, чтобы кто-то сказал мне паранойя у меня или нет, никого найти невозможно.

— Древних всех видели, — на выдохе произнес он и зажмурился.

— Я не об этом, — громко зашептала я, стараясь словить взгляд желтых глаз. — О Кейеле. Он взволнован! Сильнее нас взволнован, но не из-за Древних. Не их он боится! Точно тебе говорю!

— Послушай, — отцепил он мою руку от своей куртки, наконец-то, глянув на меня, хоть и злобно, — я из-за тебя почти не спал. Кейел даже не подходил к тебе ночью, а утром я видел только, как он нежно и медленно тебя будил! Он носится с тобой, будто ты и есть спасение Фадрагоса, а тебе нужен только повод, чтобы подозревать его?!

— Но он…

— Волнуется, как волновался бы любой Вольный, когда делает огромный рывок в своем предназначении! — прошипел он, а затем виновато глянул мне за спину и ушел.

Я даже не удивилась, увидев за спиной Елрех. Тяжело выдохнула и с трудом заставила себя поверить, что вина в глазах Кейела, когда он смотрел на меня, мне почудилась.

Больше на нашем пути никто не попался. Чем дальше мы продвигались, тем громче звучал хор птиц. Чаще встречались большие поляны с ароматными травами по пояс. Капельки росы ловили в себя утреннее солнце и ослепляли блеском, напитывали собой одежду, заставляя ежиться и с нетерпением ждать, когда воздух достаточно прогреется.

Лиловый туман. В первый раз, когда я видела его с высоты, мне казалось, что это игра зари и фиолетовой реки с сиреневым мерцанием. Сейчас я едва улавливала этот оттенок в легком мареве, стелящемся у нас в ногах. Но он был. Ребята выглядели заметно напряженными. Углубившись в собственные мысли, они хмуро рассматривали берег и виднеющуюся башню святилища на противоположной стороне. Река, так напоминающая кисель, ползла вниз между высоких выступов камней и волшебно светящихся цветов на пологих участках.

— Нужно поискать переправу. Она должна быть где-то тут, — повернулся к нам Кейел, — или проверить исток. Возможно, земля над ним для нас безопасна.

После встречи с Древними с ним уже никто не спорил. Ромиар без слов отправился выше по течению, туда, где из камней сочилась вода Истины. Ивеллин привычно последовала за ним.

— Ты останешься тут с сумками и Тоджем, — скомандовал мне Кейел и обратился к Елрех: — а мы с тобой поищем переправу.

— Одумайся, Вольный, — покачала головой Елрех, — сколько лет никто не приходил сюда? Откуда тут быть переправе?

— Я боюсь оставаться одна, — призналась я, вспоминая гигантских Древних.

— Елрех, согласно легендам, переправа есть. Архимаги укрепили ее, но мне нужны твои глаза, твое фангровское зрение. Возможно, она будет под мороком, как и символы на языке шан’ниэрдов. Они помогут нам активировать защиту. А ты, — посмотрел он на меня, но лишь на мгновение, а затем глянул себе под ноги, серьезно задумавшись. — А тебе действительно нельзя оставаться одной. Ты ведь не из нашего мира. Неизвестно, как Древние отнесутся к тому, что мы оставили тебя без присмотра.

— Хорошо, — пожала я плечами, ухватившись за шлейку сумки.

— Но кто-то должен остаться тут, — шумно выдохнул Кейел, глядя в сторону, где скрылись шан’ниэрд и эльфийка. — Они могут перепугаться, когда нас не обнаружат. Кричать в лесу Древних не лучшее решение, чтобы найтись.

— Я знаю множество языков, — тихо проговорила Елрех, отправившись вниз по течению и добавляя напоследок: — Найду переправу и вернусь, или в любом случае вернусь через шаг солнца.

Оставаться с Кейелом мне тоже не слишком хотелось, поэтому я шагнула вслед за ней, но Вольный преградил мне путь и произнес:

— Прости.

— Что? — испугалась я и отступила.

Он убрал челку за ухо и посмотрел на меня, а я вздохнула с облегчением, потому что поняла: он хочет просто поговорить.

— Аня, я о вчерашнем и вообще… Не знаю, как вести себя с тобой. Не понимаю, как ты можешь отреагировать на, казалось бы, обычные вещи. Зато к тому, к чему мы относимся с почтением, совершенно безразлично тебе, — он нахмурился, чуть помолчал и развел руками. — Я даже теряюсь, не зная, что должен сказать тебе сейчас. Достаточно ли просто попросить прощения или необходимо долго оправдываться?

Он ждал ответа, теперь уже вглядываясь мне в глаза. Я не могла ошибаться, что ему безумно важно, что он услышит. Я слабо улыбнулась, но улыбка дрогнула, когда я вспомнила Этирс.

— Просто будь собой, Кейел, — отвернувшись, тихо сказала я. — Мне придется привыкнуть к Фадрагосу. Привыкну и к тебе.

Мы молчали, стоя друг напротив друга. Я уловила движение, дернулась — Кейел так и не прикоснулся к моему лицу, долго рассматривал его, а затем убрал руку и ушел к берегу. Я направилась следом за Елрех, но остановилась, пытаясь разглядеть ее в зарослях папоротников, кустов и трав. Никого. Ни малейшего мельтешения. Если она чуть отойдет в сторону от берега, то я могу пройти мимо нее. Стоит ли теперь рисковать заблудиться?

Кейел стоял на высоком камне, вершина которого нависала почти над серединой реки. Я помнила, что делает вода Истины с живыми существами Фадрагоса. Разъедает плоть, как кислота. Хотела попросить Кейела уйти оттуда, чувствуя, как сильно волнуюсь за него, как сердце сжимается от мысли, что ему может что-то угрожать, но гордость и обида победили.

Я отвернулась к Тоджу, погладила перышки ласкового и часто неспокойного ящера. Он щурился от удовольствия и тихо ворковал, подставляя мне все новые и новые места для поглаживаний. Вскоре мое любопытство все же взяло свое.

Кейел уже спустился и теперь просто рассматривал поверхность реки с берега. Мерцание, будто звезды плыли под водой, завораживало. Я с трудом поборола сомнения в правильности решения и направилась к Кейелу. Вот только он, наоборот, пошел к Тоджу. Дыхание сбилось, когда он едва не коснулся меня рукой, проходя мимо, но даже не взглянул в мою сторону. Словно меня не существовало. Пока я пыталась придумать, чем его остановить и что с ним обсудить, он уже тихо заговорил с Тоджем. Глупо было бы опять разворачиваться и идти к нему.

Почему он так старается не пересекаться со мной? Почему избегает тогда, когда я стремлюсь к перемирию? Я покачала головой, пытаясь отвлечься на открывшийся вид, заодно обдумать, по каким правилам буду двигаться дальше, но мысли смелись за краткую секунду. Над выступом на ветке качалась тоненькая веревка с чем-то белым. Я погладила запястье и поняла, откуда взялось утреннее чувство непривычности. Клык лиертахона, который когда-то отдала мне Елрех, отсутствовал. Я не относилась к нему бережно или с фанатичной любовью, он просто был, поэтому и пропажу не заметила. Я обернулась, высматривая Кейела: он тихо разговаривал с Тоджем и даже не смотрел в мою сторону. Сглотнула и подошла ближе к камню, стараясь рассмотреть в ветках, что именно там увидела. Легкий ветер играл с листьями, а солнце отражалось от реки, не позволяя так просто справиться с несложной задачей. Может, я просто ищу повод, чтобы обвинить в чем-то Кейела? Но несколько шагов по камню вверх, и мне пришлось попрощаться с надеждами. Знакомый шнурок, знакомый клык… Я вновь посмотрела на Кейела. Он, как и секундами ранее, гладил Тоджа. Вот только шорох совсем близко и воспоминания о его способностях…

Я поспешила спуститься вниз, но столкнулась с невидимой преградой. Запястья крепко обхватили. Возле Тоджа Кейела уже не было. Он держал меня и смотрел мне в глаза. Сделал несколько шагов вперед, вынуждая и меня двигаться тоже. Я пыталась разглядеть хоть немного сомнения на лице Вольного, но видела лишь решительность. Мысли смешались с воспоминаниями, образуя хаос в голове, но даже так картинка сложилась.

Мы пришли за руной, которую может прочесть лишь неоскверненный войной предков. За руной, о которой не слышали даже исследователи. А если ее не существует? Соггоры устраивали жертвоприношение в реке Истины. Почему младенцев? Потому что они чисты. Может, надеялись, что они — неоскверненные войной предков.

— Кейел, пожалуйста, — просипела я, когда мы остановились на самом краю камня.

Парень громко сглотнул, на секунду лишившись серьезности. В это мгновение я не могла не заметить тоску в его теплых глазах. Вот только секунда не может длиться вечно. Кейел равнодушно осмотрел мое лицо, склонился ко мне, совсем легко коснулся губами уголок моих губ и едва слышно признался:

— Наверное, я люблю тебя.

— Кейел, не надо…

Он не оставил мне возможности зацепиться, когда оттолкнул от себя. Я закричала, будто крик мог помочь мне удержаться в воздухе. Внутри все скрутилось до боли от страха и понимания, какая смерть меня ждет. Удар спиной о поверхность густой жидкости оборвал крик. Теплота коснулась кожи, сладость попала в рот, темнота затянула пеленой глаза. Я не думала, стараясь выбраться из тягучей реки, боролась за возможность глотнуть воздуха, позвать на помощь. Не раздумывала, что, может быть, лучше было бы захлебнуться, чем страдать, умирая от жгучих язв. Цеплялась за любую ниточку, ведущую к жизни.

Я не чувствовала боли, подгоняемая страхом. Отгоняла мысли, что вскоре от меня ничего не останется. Я — жертва неизвестным мне духам в ненавистном мире.

Выбравшись на берег, я зажмурилась, стоя на четвереньках и опасаясь дышать. Видимо, от шока боль все еще не обжигала. Я не чувствовала собственных слез, но закусив губу, точно рыдала, хоть и беззвучно. Осторожно приоткрыла веки, все еще ощущая тяжелые, пропитанные влагой ресницы. Боялась, что ничего больше не увижу, но свет пробивался сквозь пелену. Я села и, прикрыв ладонью рот, стала рассматривать вторую руку. Целая. Совершенно здоровая и невредимая кожа, на которой медленно таяла вода Истины. А может, она сначала впитается, а затем начнет разъедать изнутри?

Я подняла голову и увидела Кейела. Он выглядел удивленным, разглядывая меня, и создавалось впечатление, что он чего-то ждет. Я молчала, продолжая сидеть, вспоминала последние дни, часы, минуты… Кейел нахмурился, хмыкнул и даже приблизился ко мне на несколько шагов.

И чем же он недоволен? Что я не гожусь для жертвы его духам?!

Пошатываясь и чувствуя сильную тошноту, я поднялась и, старательно сдерживая истерику, спросила:

— Переправа существует?

— Аня, мне жаль, что пришлось так поступить, — произнес он.

Я потеряла дар речи. Вольные помешаны на своих миссиях. Но разве это оправдывает его? Воздуха не хватало, чтобы отдышаться. Я схватилась за голову, до боли закусила губу, ощущая сладковатый привкус. Волосы были пропитаны водой, которая должна была убить меня. И все, что я слышу: «мне жаль». Я зарычала и не удержалась от хлесткой пощечины, позабыв об оружие. Кейел отскочил и зашипел, потянувшись к щеке, но так к ней и не прикоснулся. Он скривился от боли, сквозь зубы втягивая воздух. Его кожа покраснела на месте удара, вскоре стала покрываться мелкими волдырями. Они белели, но потом чернели, наливаясь кровью. Волдыри росли, лопались, кровь стекала по щеке, оставляя следы, которые пенились.

Я снова посмотрела на свои мокрые, но целые руки и всхлипнула. Мне пришлось очень постараться, чтобы вернуть самообладание. Теперь я видела, что ждало бы меня, если бы вода Истины могла обжечь мою кожу. Кейел подавил болезненный стон, хотел что-то сказать, но лишь стиснул зубы.

— Не этого ты ждал, да? — спросила я.

— Все должно было быть иначе, — процедил он.

— Руны не существует?

Он отрицательно покачал головой, продолжая кривиться и рассматривать меня, словно все еще надеялся на иной исход.

— А Роми ты отправил подальше, чтобы он не остановил тебя? — сжала я кулаки.

— Аня, тебе будет сложно понять меня…

— Просто отвечай! — крикнула я, шагнув к нему.

Кейел отшатнулся от меня, шумно выдохнул, а затем послушно, но со злобой в глазах ответил:

— Он бы не смог остановить меня.

— Значит, — нахмурилась я, вновь удерживая всхлип, — ты отправил его, чтобы не убить? Метка твоя…

— Да, если бы он умер, когда я толкнул тебя в реку, меня признали бы виновным. Я исключал риски. Теперь ты довольна? Готова выслушать меня?

— Нет.

Меня затрясло. Я помнила, как сладко он умеет говорить. Помнила, что стоит мне проявить терпение и выслушать его, как он снова солжет мне. Я бы могла вновь погладить руками мокрые волосы и прикоснуться к тонкой коже на его шее, но осталась бы виноватой в его смерти. Когда-нибудь мне предстоит смириться с правилами Фадрагоса. Кажется, пришло время сделать первый шаг.

— Север превратил тебя в чудовище, — тихо произнесла Елрех, приближаясь к нам и разглядывая нас, особенно меня. — Злые духи ведут тебя. Они погубят наш мир, Кейел.

Она тяжело дышала и, видимо, была сильно напугана, а может, злая до такой степени, что ее кожа казалась почти белой.

— Я лучше знаю своих духов, милая фангра, — нервно улыбнулся Кейел.

С другой стороны на берег выскочили Ив и Ромиар. Эльфийка зажала рот рукой, посмотрев на меня, потом на реку, снова на меня. Роми приблизился и встал ко мне спиной, отгородив от Кейела, но не скрывая его от глаз.

— Удачная была попытка, — произнес он, — но почему она все еще жива?

— Каких духов ты хотел пробудить? — спросила Ив.

— Все должно было закончиться иначе, — тихо повторил Кейел, с разочарованием глядя на меня.

— Оно и закончится иначе, — подхватила я дрожащим голосом. — Для тебя иначе. Я — выжившее доказательство твоего преступления.

Первое мгновение он смотрел на меня как прежде, но потом нервно улыбнулся. Улыбка быстро сменилась раздражением.

— Я так мало сделал для тебя хорошего, что ты не позволяешь оправдаться мне? Моя бесценная Асфи, что питает твое недоверие? Собственная ложь? — спрашивал он, сжимая кулаки. Вглядывался в мое лицо, а затем с рычащими нотками проговорил: — Тогда забудь, Асфирель. Забудь о том, что я говорил тебе. Забудь обо всем и поступай, как считаешь правильным. Но не забывай, что ты хуже всех, кого я встречал.

Он круто развернулся и направился к Тоджу. Мы молча стояли и смотрели, как он скидывает мои вещи на землю, а затем оставляет нас так, будто я виновата в случившемся.

Глава 25. Рогатая проблема

Короткие занавеси в маленьком кабинете были раздвинуты, но даже так проникающего света едва хватало для освещения стола. От раската грома затряслись стекла, а я поежилась. Мы вернулись в Обитель вовремя, благополучно избежав борьбу с ненастьем. Коснувшиеся в пути проблемы прошли мимо меня, словно во сне, в котором периодически я падала в пропасть. Они казались мне какой-то мелочью в сравнении с тем, что творилось в моей душе. Ее терзали сомнения.

— Если тебе холодно, можешь заварить нам трав, — не отрываясь от свитка, произнес Дриэн.

Я хотела вежливо отказаться, но уловила в предложении просьбу. Кувшин с витиеватыми узорами стоял на тумбочке в углу кабинета. Пока духи подогревали воду, я наблюдала за верховным Аспидов. Сколько лет этому эльфу? Кожа светлая и тонкая, почти прозрачная. Острые черты лица растягивали ее как хищную маску. Светлые пряди складывались в длинную косу так гладко, что любая японка обзавидовалась бы. Раскосые глаза сложно было назвать карими, скорее золотыми. Лишь уши топорщились комично, но когда-нибудь я перестану их подсознательно выхватывать и умиляться ими, если, конечно, не вернусь домой раньше. Чего очень хотела.

Дриэн снял с длинного пальца печатку, а указательным второй руки почесал скулу. Я замерла, удерживая две кружки и отгоняя воспоминания, которые наполняли сердце тоскливой тяжестью. Кейел часто собирал волосы небрежно, лишь бы не мешали. И так часто убирал волосы за уши, что я невольно ждала этого же жеста от Дриэна.

Говорят, Кейел в Обители уже как три дня. Вернулся с крупной головой опасной нечисти, а про оплату даже не заикнулся. Я часто думала о нем, старательно вспоминала все, что он говорил, чем обмолвился… Будто надеялась найти ему оправдание. Именно эти разногласия внутри не оставляли меня в покое.

Я не отказалась от идеи отыскать сокровищницу, но теперь заключила соглашение с Ивеллин. Она справится со своей задачей наказать Вольного с помощью меня, а взамен остаток жизни посвятит поиску сокровищницы. Ей нравилась моя тяга к богатству, потому что исследовательский интерес совпадал в пути с моим стремлением и не предполагал иной цели ее существования. Мне, бесполезной для этого мира, найдется занятие и при удачном стечении обстоятельств благоустройство, а исследовательнице — разгадка самой известной тайны Фадрагоса.

Елрех, успев узнать Ивеллин со всех сторон, не стала отговаривать меня. Она посчитала, что эта эльфийка — лучший из всех компаньонов, кто мог бы выпасть на мою долю. Но фангра не забывала напоминать мне, что о Сердце времени я должна скрывать даже от тех, кому полностью доверюсь. Пусть лучше меня воспринимают сумасшедшей девушкой из чужого мира, готовой на все ради сокровищ, чем убьют, испугавшись мысли, что лишаться всех достижений нынешней жизни. Как дорого стоят наши усилия, если измерить их временем?

Ромиар. Вот уж кто настораживал всех нас троих. Даже Ивеллин примкнула к женской части, поделившись назревшими опасениями на его счет. Вольный. Теперь и мне достаточно было услышать это слово, чтобы обходить существо стороной и относится к нему с опаской. С Ромиаром дела обстояли еще более запутанно и соответственно хуже.

Мы предположили версию, где Кейела ведут злые духи. Я помнила, что он говорил о сильнейшем противнике, которого называл Убийцей. И еще об одном, который будет путаться у него под ногами. Что если это были Ивеллин и я? Сама по себе эльфийка совсем не противник Кейелу, но вместе с Вольным-шан’ниэрдом достойная по силе угроза. А я та, кто путалась у него под ногами, в итоге став оружием для него, а теперь и для его духов. Мы не угрожаем Фадрагосу, а угрожаем духам, которые вбили чушь в голову ребенка и растили его с верой, что он спасает мир. Что если он должен был неоскверненной жертвой помочь им в чем-то?

И сейчас, когда Алтарь Возмездия убьет Кейела, Ромиар освободится от своей миссии. Ведь Ивеллин спасет Фадрагос. Что он будет делать дальше? Оставит ли меня в покое? Нас бы не волновал этот вопрос, если бы он вел себя адекватно. Если бы… Ни одного утра не проходило без его вопроса о моем самочувствии, заданного с ехидной интонацией. Он смеялся над нами, когда мы обвиняли Кейела, и называл нас глупыми. И это ерунда, если бы не пару моментов, где он не спешил спасать меня от нападений местных зверей. Просто наблюдал, как я зову на помощь и отмахиваюсь кинжалом. Только в самые последние секунды, когда моя жизнь находилась на грани, он вступался, а затем напоминал, что метка едва видна. Что скоро мне будет не на кого рассчитывать. Но мы не могли однозначно воспринимать его слова, как угрозу…

Он не просто Вольный, он — шан’ниэрд. Когда Елрех злилась на него, он тушевался и замолкал. Надолго замыкался, а затем еще дольше старался разговорить ее. Так ли хорошо быть однолюбом? Мне играло это на руку. Пока Елрех заботится обо мне, Ромиар будет сдерживать себя. Он попал в крепкий капкан чувства, которого до встречи с Елрех не знал.

— Я могу подождать еще немного, но мне казалось, что это ты с нетерпением ждала разговора со мной, — вырвал меня из задумчивости верховный.

— Простите.

Я поспешила поставить кружку перед ним, но рука дрогнула. Вода колыхнулась и выплеснулась на бумаги. Я застыла, чувствуя, как вновь возвращается внутреннее напряжение перед тем, как оборваться слезами.

— Простите, — просипела я. Мне на память так и не пришли периоды из жизни, чтобы я пребывала в разбитом и плаксивом состоянии так долго.

— Ничего, — совершенно спокойно ответил верховный, перекладывая мокрые бумаги. — Поставь на край, пока не уронила.

Я выполнила и села на стул, положив руки на колени. Порывисто выдохнула и постаралась сосредоточиться над тем, зачем пришла сюда. Вот только у Дриэна были другие планы.

— Ты много задолжала гильдии, — произнес он, вытирая стол.

— Я не использовала зелье, — нахмурилась я, моментально потянувшись к сумке, чтобы вернуть то, что получила от алхимика. — И ни разу не надела амулет.

— Почему? — резко взглянул он на меня.

— Мне известно, что при работе они имеют свойство изнашиваться, — растерянно ответила я.

— И все?

Я не знала, что ему ответить. А какие еще могли быть причины? Сейчас жалела, конечно, ведь наверняка многих проблем смогла бы избежать. Но я помнила, что за любую услугу в гильдии придется отрабатывать. Придется тратить личное время, которое я могла бы уделить поиску сокровищницы. Кейел и без того задержал меня, как и создал мне долги перед Аспидами, набирая полную сумку зелий.

Я пожала плечами и все же выставила зелье на стол, а следом положила небольшой амулет.

— Ты могла передать вещи через Елрех, но пришла самостоятельно, — заметил верховный.

— Да, — кивнула я, набрала воздуха побольше и тихо сказала: — Мне нужна ваша поддержка.

Он откинулся на спинку кресла, сложил руки в замок на животе и поинтересовался:

— Моя или Аспидов?

— Аспидов.

Мне казалось, что беседа должна была проходить как-то иначе. Я столько раз репетировала все ответы в голове, когда шла к верховному, с которым никогда прежде не говорила, однако складывалось все не по сценарию.

— Я не понимаю твоей просьбы, Асфирель, но рад, что ты подняла этот вопрос. Он важен. Мы всегда поддерживали тебя. Ты могла этого не замечать, но твой знак, — вперил он взгляд на мою грудь, где под курткой висел медальон. — Он бы облегчал твою жизнь в Фадрагосе, если бы ты не прятала его. У нас множество соглашений, пусть иногда не слишком удачных, — провел пальцем по мокрому листу. — Мы, Аспиды, давно вышли на тот уровень, где о нас не знал бы только дикарь, а теперь ежедневно трудимся, чтобы закрепиться. Многие целители готовы выручить любого из нас бесплатно, стоит им только увидеть знак. Цены во многих заведениях заметно снижают, а торговцы готовы брать большую партию невостребованного товара, только бы услужить нам. Я могу перечислять очень долго, но есть ли смысл, если для тебя это ничего не значит?

Я растерялась под его пытливым взглядом. Мне давно были известны от Елрех привилегии, которые доступны Аспидам, но я не пользовалась ими, потому что не возникало нужды. С Кейелом мы путешествовали там, где мой знак не помог бы мне.

— Я говорю о другой помощи…

— Помолчи, — поморщился Дриэн и потянулся за кружкой. Отхлебнул и только тогда продолжил отчитывать меня, как маленькую девочку: — Я пошел навстречу Елрех, когда видел с какими горящими глазами, она рассказывала о тебе. Ей трудно жить со своим клеймом. И ее трудность Аспиды перекинули на себя, когда я согласился взять ее к нам. И я ни разу не пожалел о своем решении. Она старается сверхсилы, чтобы заслужить место, которое занимает среди нас. Но вот в последнее время, связавшись с тобой, она ухудшила свои показатели. Я не осуждаю ее, — усмехнулся он и хмыкнул каким-то своим мыслям. — Ты не смотришь на нее как на уродство Фадрагоса, относишься к ней так, как если бы она была обычной. Ей этого достаточно, но не мне.

— Вы выгоняете меня? — мне показалось, что кабинет стал еще меньше чем был. Только бы не сейчас…

— Пока еще нет, Асфирель. Пока еще нет… — постучал пальцами по столу, задумчиво глядя мне за спину, дождался, когда затихнет гром, и продолжил: — Ты связалась с Вольным и забыла сообщить мне о соглашении с гильдией Справедливости. Хорошо, что у тебя есть Елрех. Хорошо, что, когда исчезла, хотя бы додумалась показаться Батиру на глаза.

Я поджала губы, вспоминая, что это Кейел привел меня в лавку Аспидов. Теперь я вовсе запуталась в мыслях. Он пришел туда за зельями или хотел подвести к нашему следу Елрех? Или, как выясняется теперь, мог заботиться о моем положении в гильдии? А может, все сразу? Или кто-то просто ищет ему оправдание… Очередной плюс в копилку сомнений перед решением лечь на алтарь.

— Я готов закрыть глаза на многое, готов позабыть твое наплевательское к нам отношение, но… — медленно выдохнул он и замолчал надолго.

Мне и при большом желании было бы сложно выдавить из себя даже слабый звук. Его «но» пугало и заставляло надеяться одновременно.

— Зачем гильдии ценить тебя, если ты не ценишь ее? — спросил он, взглянув мне в глаза.

И что ответить? Простите, я буду жить ради Аспидов? Но это ложь. Потому что сразу же, как закончится ритуал с Алтарем Возмездия, я приступлю к поиску сокровищницы Энраилл. Признаться ему? Но ведь это риск для всей гильдии.

— Наверное, придется попрощаться, — произнесла я, обдумывая, куда могла бы вступить, чтобы поиск сокровищницы считался чем-то хорошим. Например, исследователи. Но была огромнейшая загвоздка: я не знала мира.

— Говори, что тебе понадобилось, — сказал Дриэн, отвернувшись к окну.

— Что? — не поверила я.

— Асфирель, молодой Аспид, не испытывай мое терпение, — недовольно и как-то устало посмотрел он на меня, — какая просьба привела тебя ко мне?

Я едва сдержала улыбку и желание броситься на шею этому эльфу. Старый, ворчливый черт! Он только строит из себя расчетливого и непоколебимого верховного, но на деле…

— Кейел, — я сбилась на секунду, но быстро продолжила говорить: — Вольный, он сбросил меня в реку Истины, желая провести древний ритуал соггоров. Я пришла к вам, чтобы предупредить, что помогу гильдии Справедливости. Вы ведь уже знаете, почему я находилась рядом с Вольным. Мы… Они… Я теряюсь, извините.

— Ничего, — успокоил Дриэн, теперь разглядывая меня пристальней. Забарабанил пальцами по столешнице, воодушевленно протягивая: — Говоришь, что сблизишь Аспидов с Справедливыми… Это неплохо, Асфирель. Это очень хорошо. Я готов помочь тебе. Ты хочешь защиту на время до ритуала? Разумная просьба, которую я всегда готов обеспечить любому своему подопечному.

Я кивнула, ликуя про себя. И почему я так долго оттягивала знакомство со своим верховным? Да если этому эльфу сказать, что у меня появились наработки по сокровищнице, он еще и помогать мне начнет, лишь бы себе кусок оттяпать. Только о Сердце времени нужно молчать!

К мудрецам мы с Елрех добрались только после обеда. В холодном зале безэмоциональная эльфийка забрала наши плащи, а молодой рассат статусом повыше принял послание. Он долго вчитывался, разбираясь в почерке Дриэна, затем кивнул и попросил следовать за ним.

С самого утра мы только и слышали о том, что Правители разных регионов съехались на большое собрание. Точных причин их визитов, участившихся в последнее время, никто не знал, а слушать домыслы мы не хотели. Все, что нам нужно было, чтобы верховные мудрецы приняли нас как можно раньше. Я опасалась голосить на всю округу, что искупалась в реке Истины и осталась невредимой. Мало ли фанатиков отыщется на мою голову до того, как я успею обзавестись защитой. В нашем мире все непонятное в средневековье воспринимали с диким ужасом, а затем быстренько сжигали или топили. Поэтому еще одной из причин, побудивших обратиться к Дриэну, стало желание получить от него письмо с личной просьбой к мудрецам, чтобы меня приняли сегодня же.

Попали мы в самый разгар заседания, и нас оставили ждать в холодном коридоре у больших дверей в зал. Изнутри доносились громкие голоса, но как старательно бы мы не прислушивались, ни слова разобрать не смогли. Рассат, принявший послание, безмолвно стоял рядом с нами.

Примерно десять минут прошло, в течении которых я ощутила, как холод пробрался сквозь ткань под одежду. Еще немного, и я шмыгнула носом, а затем тихонько чихнула. Раздражение смешивалось с легким страхом перед предстоящей неизвестностью. Теперь мне хотя бы было спокойнее, что мой верховный знает о проблеме, возникшей со мной. И он пообещал, что ни при каких обстоятельствах не позволит меня обидеть, что Пламя аспида не оставит согильдийку в беде. Я все еще не прониклась пониманием, насколько это важно в Фадрагосе, но видела по Елрех эффект незримой поддержки. Если утром она выглядела растерянной, хмурой и взволнованной, то теперь гордой и невозмутимой. Будто что-то всесильное окружало нас, защищало от любой опасности.

Дверь распахнулась, и из нее стали выходить мужчины разных рас. Они спорили, обсуждали что-то важное между собой, но когда видели нас, воровато оглядывались, хмурились и, если не замолкали, то обязательно переходили на шепот. Я опустила глаза, наблюдая за отражением в блестящем поле и дожидаясь, когда верховные мудрецы останутся одни.

— Она уже освоилась? — услышала я мелодичный голос сбоку.

— Она… освоилась, — грустно улыбнулась мне Елрех. — Спасибо за беспокойство, почтенный Волтуар.

Я успела позабыть первого повстречавшегося мне в Фадрагосе шан’ниэрда. Его голубые со змеиным зрачком глаза в полумраке коридора светились. Черная одежда с золотистой вышивкой шла ему. Теплый плащ с мехом у ворота едва не касался пола.

— Разве у человека должны быть такие синие губы? Она больна?

Мне надоело, что обо мне говорят в третьем лице, а может, пересилило раздражение. Мне едва удавалось подбирать верные слова, чтобы не перейти на грубость, но голос все равно звучал с неприязнью:

— Если я все еще жива, но у меня синие губы, значит, мне холодно. Простите, почтенный Волтуар, но наши плащи при нас не оставили.

— Простите ее, — поспешно заговорила Елрех, испуганно глядя на него. — У нас выдался сложный поход…

Он остановил ее, подняв руку, но смотрел на меня. Долго смотрел, затем тряхнул рогатой головой так, чтобы челка не закрывала глаза. Почему бы просто не постричься? Или не отрастить длинные волосы, ведь потом легче освобождать лицо от них. Когда он потянулся к золотой застежке, Елрех отступила, а свита правителя, стоявшая у него за спиной, прекратила тихое обсуждение. В полной тишине он снял плащ, приблизился ко мне и накинул его на мои плечи. Сладковатый, пряный запах ударил в нос, а плечи опустились под тяжестью, зато меня моментально окутало тепло, сохранившееся от тела шан’ниэрда.

— У нас короткий перерыв, погрейтесь пока есть возможность, — произнес он, рассматривая мое лицо.

Первым моим порывом было вернуть ему плащ, но даже короткое мгновение в тепле, заставили задавить в себе всю гордость и обиду на представителей Фадрагоса. Я плотнее закуталась и тихо сказала:

— Спасибо.

— Вас ожидают, — позвал рассат.

Я слабо улыбнулась, поднимая голову, и не нашлась, что сказать шан’ниэрду. Тяжело выдохнула и, шагнув в сторону, стала стягивать плащ. Не хватало мне сейчас странных правителей. Он смотрел на меня так, словно влюбился. А какие еще могли возникнуть причины? Но и во внезапную влюбленность я не поверила. Скорее приняла бы версию, что он не против человечины на ужин.

— Оставьте, — с улыбкой перехватил он мою руку, заступая путь.

Елрех заметно растерялась, переводя взгляд от правителя к двери и обратно. Я осторожно вытащила пальцы из его руки и все же стянула плащ, вернула удивленному владельцу, а затем обогнула его и поспешила к мудрецам.

В круглом зале было светло и тепло. Мудрецы стояли возле огромного стола и разговаривали, разглядывая карту Фадрагоса. Шан’ниэрдка первая увидела меня, выпрямилась и широко улыбнулась.

— Какая срочность привела вас к нам, Асфирель? — звонко спросила она с такой интонацией, будто перед ней глупый ребенок.

Но затем я осознала, что это разрослось мое недоверие к миру, потому что мимолетные насмешки отчетливо привиделись в глазах каждого верховного мудреца. Но вскоре эльф тяжело вздохнул и поторопил, сметая наваждение:

— У нас вот-вот возобновится заседание. Какие безотлагательные и важные вопросы мучают вас, что вы вновь обратились именно к нам, а не к любому мудрецу?

Эльфы все такие ворчливые? Судя по Ивеллин, не все. Я обернулась, увидела позади Волтуара и растерялась. При нем говорить?

— Какая информация вам требуется, Асфирель? — полюбопытствовал у меня рассат. А я и забыла, как они рыкают на каждой букве «р».

— Спрашивайте сейчас, а за ответом приходите завтра, — строго вставил человек, почесывая темную бороду.

Надо говорить, иначе могу вообще не успеть. И зачем Волтуар поперся следом за нами? Я на секунду закрыла глаза, облизала губы и тихо произнесла:

— Я упала в реку Истины, но… — ком в горле помешал договорить.

Дыхание сперло, когда я отчетливо увидела лицо Кейела. Тогда мне дела не было до окружения, до того, что я успевала заметить — страх, мысли о смерти, о безысходности. Он наблюдал, как я падаю с ледяным и непоколебимым равнодушием. Он точно знал, что я погибну. Заранее готовился попрощаться со мной. Возможно, Вольный чувствовал ко мне симпатию давно, и эти чувства нравились ему. Он наслаждался ими… Поэтому оттягивал время, поэтому стремился удивить меня, заслужить мое доверие… Хотел получить еще немного тепла, которого был лишен в жизни. Его злость и раздражение, когда мы целенаправленно отправились к реке Истины, тоже со временем стали понятны. Он знал, что ему придется убить меня, поэтому старался сбросить с себя давящую тяжесть как можно скорее. Как с разбегу нырнуть в холодную воду.

Я сглотнула, стараясь дышать глубоко, вытянула вперед руку. К возникшему образу Кейела из воспоминаний. Именно так я тянулась к нему, когда падала. Ни одной эмоции не отразилось на его лице в это мгновение. Ни одной.

А затем просто показала на себя, здоровую и невредимую.

Мне казалось, что зазнаек ничего не может удивить или оторвать от важного заседания, но ошиблась. Они смотрели на меня как на восставшего мертвеца. Шан’ниэрд поправил свою белую рясу. Его сестра, придерживаясь за стол, медленно опустилась на стул. Мужчина пришел в себя первым: прокашлялся в кулак, погладил бороду и предсказуемо сообщил:

— Мы ничем не можем вам помочь.

— Да-а, — на выдохе протянула я. — Кажется, не в первой. Но ведь и в прошлый раз все оказалось… Я выслушаю самые нелепые варианты, — улыбнулась им.

— Завтра на закате ей предстоит ритуал на Алтаре Возмездия, — громко сказала Елрех, уверенно оглядывая мудрецов. — Причина в реке Истине, а виновник — Вольный.

— Он хотел пробудить Великих духов войны? — ошарашенно спросил у нас эльф. Разве не мы должны задавать вопросы мудрецам?

— Соггоры в строжайшей тайне хранили сведения об этом ритуале, — сообщил рассат, глянув на своего коллегу. Его крылья за спиной двигались, будто он сдерживался, чтобы не раскрыть их. И усы подергивались еле заметно. Так выражается волнение кошачьей расы? — Они убивали младенцев, пытаясь разбудить опасных духов Фадрагоса.

— Верили, что смогут обуздать великую силу, — хмуро закончил человек.

Они молча смотрели на меня и не спешили выручить советом. Я тоже рассматривала их, пытаясь понять, за что их вознесли до мудрецов.

— Соггоры на севере, духи не пробудились, а я жива, — склонила голову к плечу, стараясь не скривиться и спросила: — И что мне делать?

— Асфирель, вы видели что-нибудь странное? — спросила шан’ниэрдка.

Серьезно?! Мы с Елрех переглянулись. Наверное, на моем лице было написано все, что я думаю об этом вопросе, поэтому Елрех поспешно ответила вместо меня:

— Ничего необычного.

— И совсем не чувствовали боли? — настаивала рогатая.

— А что я все еще могу умереть? — вдохнула поглубже и сцепила руки в замок, чтобы скрыть дрожь.

— Нет, — покачал головой человек и тихо-тихо спросил: — Так зачем вы пришли, Асфирель? Вас что-то беспокоит?

— Ей предстоит ритуал с Алтарем Возмездия, — терпеливо повторила Елрех, будто это она мудрец перед детьми. Наверное, сильное впечатление произвела на верховных моя новость. — Вся Обитель узнает причину. Жителям необходимо объяснить, почему Асфирель выжила.

Они молчали, рассматривая меня, пожимали плечами, терли переносицы, чесали лбы, усы, носы, но так ни к чему не приходили. В коридоре послышалось шарканье.

— Рувен, — обратился человек к рассату, — ты придумаешь ей легенду? Нельзя бросать невинную девушку в беде.

— Мы будем лгать жителям, только чтобы облегчить ее путь? — возмутился эльф, дернув ушами.

— Успокойся, Эриэль, — попросил шан’ниэрд, поглаживая тонкую темную бровь. — Нелтар прав. Сейчас неподходящее время для подобных новостей. Волтуар, мы надеемся, что вы тоже понимаете всю важность необходимости… нарастить шелуху на происшествие с девушкой.

— Да, — отозвался правитель у меня за спиной. — Но вы должны согласиться, что эта необычность…

Дверь открылась и в зал стали входить мужчины. Эльф распрямил плечи и мелодичным голосом прокричал:

— Попрошу остаться в зале только правителей!

Я обернулась к выходу, столкнулась с любопытством в голубых глазах Волтуара и перевела взгляд на толпу существ. Ему какое дело до моей «необычности»? Порадовался бы лучше, что жертва из меня столь же обесцененная, сколько и житель для Фадрагоса — даже духи выплюнули за ненадобностью. Вскоре в зале остались только шан’ниэрды. Все как один розовокожие и темноволосые.

— Асфирель, — услышала я голос шан’ниэрдки, — я проведу вас к выходу.

Она стремительно приблизилась ко мне, шурша рясой, ухватила под локоть и, выпроваживая, стала негромко говорить:

— Можете обращаться ко мне Линсира. Ваш случай феноменальный и его нельзя оставлять без внимания, но сейчас у нас есть проблемы… — она запнулась, подбирая слова. Ее розовые губки дернулись в легком оскале, а затем она бегло продолжила: — мирового масштаба. Положитесь на Рувена, он обязательно придумает вашему... выживанию убеждающее оправдание.

У самых дверей нам преградили дорогу. Мы синхронно подняли головы и выжидающе уставились на Волтуара.

— Когда она появилась в нашем мире? — спросил он, вновь обращаясь не ко мне.

— Вы думаете, что появление аномалий связано с ней? — шепотом поинтересовалась Линсира.

— О чем вы говорите? — в голосе Елрех слышалось напряжение, но я даже повернуться в ее сторону не успела. Волтуар ответил, привлекая мое внимание:

— Я думаю, что она оказалась в Фадрагосе из-за аномалий. И будет полезна для их изучений.

— А если аномалии выдумки соггоров? — с нажимом спросила мудрец. — Ловушка. Мы не можем верить им на слово. Все знают, как они хитры и как извращенно плетут интриги, когда ищут путь к власти.

— Но мы ничего не потеряем, если изучим девушку, и попробуем связать ее с аномалиями, — улыбнулся Волтуар.

— Стоп! — вырвала я локоть из цепких ручек шан’ниэрдки, испуганно взглянула на шан’ниэрда и пожалела, что не взяла с собой Ромиара. — А мое соглас…

— Она из Пламени Аспида! — рыкнула Елрех, а я выдохнула, даже не скрывая облегчения. — Мы своих не оставляем и не продаем.

Волтуар взглянул на нее, вскинул бровь, затем оценивающе посмотрел на меня и предложил:

— Я готов возместить ваши убытки в три раза от суммы вашей ежедневной добычи и обеспечить лучшие условия проживания. А также обещаю, что Асфирель не пострадает ни морально, ни физически. И вы можете сопровождать ее.

— Но вы ведь не знаете цифр, — протянула я быстрее, чем осознала, что во мне проклюнулись совсем неуместные экономические ростки, которые я успела в себе похоронить.

— Но вы ведь их назовете, — моей же интонацией ответил он.

Доверчивый!

— А-а-а… А что от меня потребуется?

— Сумма будет поступать сразу в гильдию, — вклинилась в мои планы Елрех. Необходимо отговорить ее от бесперктивной идеи: Дриэн — черная дыра для добычи.

— А как же иначе? — улыбнулся ей Волтуар, разрушая мои мечты разбогатеть и нанять безумную команду кладоискателей. — Я собирался покинуть Обитель сегодня, но дождусь завершения ритуала. Сразу после него отправляемся во дворец.

— Нет, — нахмурилась я и даже отступила. — Мое время дорого… — подавилась высказыванием, которое так часто слышала от Кейела. — Если речь идет о том, что я буду сидеть на месте, то…

— Она согласна, — одернула меня за рукав Елрех, — просто трусливая как обычно. Вы привыкните, почтенный Волтуар.

В другом конце зала раздался голос Нелтора, и с нами поспешили распрощаться. Я следовала за Елрех, вцепившись в ее руку, тянула вниз и запрокинула голову, чтобы ни одно мое слово не было прослушано:

— Надеюсь, у тебя найдется толковое объяснение согласию! Дело ведь даже не во времени. И никогда не заключалось в нем. Я ведь ничего не забуду, Елрех! Для меня одной и не приспособленной к вашей жизни испытаний слишком много! И они разрушают мою личность! Повышая собственную ценность в Фадрагосе, я обесценниваюсь для Земли!

— Все не так, Асфи, — глянула она на меня, кажется, с уважением. — Сначала я думала, что в вашем мире живут глупые люди, но сейчас вижу, что вы сильные. И для вашей внутренней силы вам не нужны духи. В каком мире нужно жить, чтобы выдерживать такие испытания без обращения к духам? Без искренней веры в них.

Глава 26. Точка невозврата

С самого утра я не могла найти себе места: хвостиком ходила за Елрех по дому, в комнатах сновала из угла в угол. Особо вещей во дворец правителя мы не набирали, полагаясь на полное содержание. Да и что брать-то? У нас только потасканные домашние штаны, рубашки да пара походных костюмов. Елрех хотела навести порядок с ингредиентами, чтобы ничего не пропало во время нашего отсутствия. У меня все валилось из рук, поэтому моя помощь только бы вредила.

— Несправедливо! — тряхнула я руками, разглядывая двор за крохотным окном. — Я только привыкла к вашему дикарскому образу жизни, где выживает сильнейший, а меня снова закидывают в незнакомую обстановку! Что я знаю о ваших высокопоставленных особах и их жизни? Мы ведь даже не с уважаемыми дела будем вести, а с почитаемыми и небесными! Жить среди них будем!

— И чего ты боишься? — Елрех вытащила из комода мешок и направилась на кухню.

— Как чего? — не отставала я. — А как же этикет или правила приличия? Тебе хорошо, ты ведь их знаешь и…

— Я в них не сильна, — беспечно произнесла она, останавливаясь у заваленного корнеплодами стола.

— А я думала… И над нами не будут смеяться?

— Только глупцы, — ответила она и всучила мне мешок в руки.

Я раскрыла его и поднесла к столу, чтобы Елрех могла смахнуть все внутрь. Она улыбнулась, покачала головой и заговорила:

— Все будут знать, кто мы. Умные поймут, что мы живем другими заботами, а глупые… Неужели важно, что они думают? Порадуйся за них, что они хоть чем-то голову напрягут. Но и ты не поэтому беспокоишься, Асфи.

— Да все как-то навалилось, — вздохнула я, не желая заниматься самокопанием.

— Забудь о Кейеле и думай о соггорах. Мы сможем узнать через правителя о ритуале.

— Да, я не забыла.

Вчера, как только мы оказались в защищенном доме Елрех, она объяснила свое решение. Принимая приглашение Волтуара, она преследовала не только выгоду гильдии, но и мою личную. Соггоры переписывались с правителями, рассказывали им об аномалиях, которые Волтуар связал со мной. Фангра моментально увидела возможность узнать правду, почему я выжила в реке Истины, а заодно попытаться выведать новое об Энраилл. Почти все всегда исключают информацию, пришедшую от северян, просто потому, что привыкли не верить им. Однако Кейел был прав, что Древние не опасны для нас, если мы не собираемся вредить лесу. Он четко следовал каким-то предписаниям, когда освобождался от оружия, когда прикасался к земле. Как многое он знает о сокровищнице, если учесть, что долгое время жил на севере? Теперь Елрех не была так категорично против северян, если рассматривать их как источники информации.

— Как думаешь, Ивеллин уже встретилась с верховным Этирс? Она и Роми успеют прийти на ритуал?

Мне очень хотелось, чтобы знакомых там было как можно больше. Я боялась того, что будет происходить. Никто не знал, какие весы решат судьбу Кейела. Никто не знал, как он погибнет. Но каждый из нас, был уверен, что сегодня он умрет. Я не могла отделаться от этой мысли, которая разрывала меня на части.

— Все только о нем и говорят. Верховный Этирс, наверняка, тоже будет ждать результата, ведь Ивеллин должна рассказать ему все, что нам известно.

Когда пришло время выходить из дома, я словно впала в реалистичный сон. Мы с Елрех шли по улице к храму гильдии Справедливости, и я не могла вырваться из мыслей и воспоминаний. Дорога не запоминалась, прохожих словно не существовало, вся картинка размылась. Я видела лишь Кейела: сидящий с разодранной спиной на полу среди крови; протягивающий мне руку сквозь толстые прутья клетки; его зелено-карие глаза с веселыми искрами; самая красивая улыбка, от которой замирало мое сердце; наши теплые беседы во время пути; его голос, будто он чуть простужен… Я едва не расплакалась, вспоминая их дурацкую с Тоджем привычку пугать. Сегодня я лишу ящера заботливого хозяина и верного друга. А еще мне хотелось поцеловать Кейела на прощание. Мы часто целовались, и я не придавала этим поцелуям должного внимания, не старалась запомнить их вкус. У меня больше не будет возможности поцеловать его. Сегодня я вычеркну Кейела из своей жизни раз и навсегда.

Никто из жителей еще не знал, над кем будет суд и что, а в моем случае — кто, является доказательством злодеяния. На большой площади мы проталкивались через толпу, собравшуюся вокруг высокого помоста. Гильдия виртуозных иллюзионистов готовилась собрать достойную выручку за сегодняшнюю трансляцию того, что будет происходить в зале Возмездия. Для многих ритуал являлся событием, способным раскрасить серые дни. Слышались возгласы о ставках, громкий смех, предположения о злодее и его жертве, а также что от нее осталось. А я медленно гибла. Когда я успела привыкнуть к Кейелу? А может, влюбиться в его лживую натуру? Мне хотелось очнуться. Где угодно. В Фадрагосе, на Земле — без разницы! Просто открыть глаза и понять, что мы с Вольным виделись лишь однажды, в регионе Больших мостов. Что у нас с ним есть возможность пережить нашу жизнь, переписать нашу историю…

— Вы вовремя. Все готово, — ухватились за мою руку.

Я вздрогнула и осмотрелась. Рурмис уводил меня по темному коридору какой-то пещеры все глубже. Где-то там, в проеме, нас ждало голубое свечение и пугающая неизвестность.

Кейел, наверное, придет. А может, я так и не увижу его больше. Если он не появится, то следопыты прибегнут к мощнейшим артефактам и духам, а иллюзионисты призовут своих духов, и с помощью нашей с Вольным связи, сумеют показать его казнь. Воспроизвести ее на помосте и в зале, как будто Кейел будет стоять перед нами. Этот образ не смогут удерживать долго, мы увидим лишь последние мгновения его жизни.

Страшно… Чего ты на самом деле хочешь для этого человека, Аня?

Я тряхнула головой, избавляясь от лишних вопросов. Для того, чтобы Аня вновь ожила, мне необходимо избавиться от Асфирель. Мне придется сделать все, чтобы вернуться домой. Только там умрет Асфи, и останется лишь Аня.

Ступив на лед, я застыла. Я помнила сон, мучивший меня так долго… Сердце оглушило ударами, а во рту пересохло.

— Асфирель, вам плохо? — склонился ко мне Рурмис и удержал под локоть, не позволив упасть.

— Асфи, что с тобой? — обеспокоилась Елрех, приподнимая мое лицо за подбородок и вглядываясь в глаза.

Ответить я не смогла. Точно расплакалась бы. Поэтому закусила губу и просто кивнула. Я никогда раньше не верила, что сны могут рассказать о будущем.

Много дней я старательно вытягивала из памяти те моменты, где Кейел лгал мне, когда он приносил боль. Закрепляла их в сознании. Они помогали мне бороться и не опускать руки.

В отличии от сна, лица существ, собравшихся в зале, ничего не скрывало, но я не могла смотреть на них. Видеть любопытство и жалость — больно и почему-то стыдно. Я не стала искать в толпе Ив и Роми, просто надеясь, что они тут. Их должны были пропустить. Меня не просили раздеваться, но вот разуться пришлось. Стопы ощутимо обжигал холод, но я радовалась этому: хоть что-то отвлекало и приводило в чувства. Мне велели встать в центре зала под огромный ледяной сталактит. Я заметила алтарь изо льда с серебряными узорами, но повернулась к нему спиной, не успев разглядеть как следует. Теперь сжимала кулаки и смотрела только на Елрех. Ее ободряющая улыбка немного успокаивала. Затем к ней подошел Волтуар и тоже улыбнулся мне, а я расстроилась и опустила глаза. Почему-то поддержка неизвестного мне существа, наоборот, пробуждала чувство одиночества.

Нелтар заговорил, но его глухой голос под сводами пещеры воспринимался с трудом. Рувен придумал для меня легенду, в которую непросто поверить, но не было возможности опровергнуть. Я слушала ее и отдаленно сравнивала с тем, что часто можно было прочесть в дорогущих научных журналах. Якобы звезды в тот день, когда Кейел столкнул бедную девушку в реку Истины, стояли, как в день, когда духи мироздания создали эту реку. Что такое случается раз в тысячелетие, о чем Вольный не знал. Не знали и мудрецы, лишь догадывались, но случай со мной развеял их сомнения.

Мудрец говорил что-то еще, а затем замолчал. В зале стало совсем тихо. И в этой тишине послышались шаги. Я нахмурилась, но не спешила поднимать голову, пока не раздался громкий звон.

Кейел. Мое сердце рухнуло вниз, в висках забарабанило, а дышать стало так тяжело, будто грудную клетку передавили. За каждый маленький, рванный вдох приходилось бороться.

Могла ли я полюбить человека, лишь за крохотную часть его характера? Могла ли одновременно возненавидеть за большую? Можно ли ненавидеть и любить одного человека единовременно?

Я люблю его? Но разве… И если — да, то за что?

Кейел. Он шел ко мне уверенно, не оглядываясь на изумленную толпу. Его меч и кинжалы валялись ближе к выходу. Походная одежда вновь была потрепана, а волосы небрежно собраны в хвост. Вольный наемник улыбался мне, но эта улыбка не имела ничего общего с поддержкой. Когда он приблизился, я быстро отвела взгляд, но пересилила себя и посмотрела на его лицо вновь.

— Что? Теперь не настолько красив, чтобы терять из-за меня голову? — тихо спросил он, становясь рядом со мной. — Я много думал, бесценная Асфи, и понял: в вашем мире нет тварей, потому что вы сами неплохо справляетесь.

Я не успела ответить, да и не была уверена, что смогу. Нелтор продолжил речь, но вскоре передал слово верховному гильдии Справедливости. Рассат в бело-золотой рясе и похожий на льва поблагодарил Кейела за то, что тот явился на ритуал и сэкономил силы иллюзионистам и следопытам. Вольный шире улыбнулся ему и лениво кивнул.

Что бы не произносилось дальше, я ничего не могла расслышать. Рука Вольного была так близко от моей, что, казалось, согревала своим теплом. Чуть потянуться, и я могла бы прикоснуться к обветренной коже, переплести свои пальцы с его. Теперь мне хотелось сбежать отсюда с Кейелом и выслушать его. Выслушать любую ложь, которая смогла бы оправдать его поступок. Поверить в откровенный обман, что он любит меня. Послушать, какую нечисть он успел обезглавить без меня. Переубедить его, что он не прав в своем выводе о Земле. Но во всем этом не было ни малейшего смысла.

— Асфирель, вы слышите нас?

— Что? — прохрипела я, подняв голову и оглядываясь, но все видела лишь смазанным пятном.

— Позвольте Возмездию выбрать весы для суда, — видимо, повторил рассат.

На негнущихся ногах и не отрывая взгляда ото льда под ногами, я подошла к бронзовой чаше у алтаря. Обычно для нее брали часть от доказательств, но мне посоветовали окропить ее кровью. Острый кинжал для меня тоже подготовили. Я вытащила его из чаши и порезала ладонь, совершенно не ощутив боли. Тяжелые капли сорвались вниз, чтобы помочь избрать достойных духов для взвешивания проступка Кейела. И если толпа предвкушающе затихла, то я знала, что увижу: двух призрачных дракончиков из сна — жестокие и справедливые духи в суде. Они заглядывали в саму суть обвиняемых, углублялись в их желания, которые двигали ими в момент преступления.

Строго разделенное добро и зло жило в этих весах: синий и красный. И если у преступника находилось малейшее желание навредить жертве — синий дракон полностью уступал место красному.

Я боялась, что увижу в скором времени. Красный дракон поглотит Кейела без остатка, растворит его и заберет с собой. Кейел будет навсегда заточен в весах, испытывая жадность до преступников, видя в них родное и притягательное. Самое жестокое наказание алтарем Возмездия. Поэтому я не отрывала взгляда от профиля своего убийцы. Мне хотелось запомнить его, несмотря на все, что между нами произошло.

Кейел вздрогнул и отступил. Он испугался лишь на секунду, но и этого хватило, чтобы я перевела взгляд на чашу и ощутила ненависть к себе и Фадрагосу. Белесый дымок поднялся над чашей, разделился на две части и разлетелся маленькими драконами. Они устремились вверх, затерялись в ледяных сталактитах, оставляя после себя красные и синие следы. Время пришло.

Я шагнула к алтарю, но остановилась перед Кейелом. Он заступил мне путь, склонился ко мне и неверующе заглядывал в мои глаза.

— Ты ведь не сделаешь этого, Аня? — прошептал он. — Неужели, настолько сильно… Аня, это же хуже смерти! Ты понимаешь, на что обрекаешь меня?

Я открыла рот, но ничего не смогла выдавить из себя. Хотела оттолкнуть его, но вспомнила, что мне рассказывали: с момента как весы определены, преступник и жертва не могут прикоснуться друг к другу до окончания наказания. Кейел, видимо забыл… Он огладил воздух тыльной стороной ладони возле моей щеки, зажмурился надолго, а затем вновь посмотрел на меня и тихо напомнил:

— Ты не пострадала и осталась жива. Ты можешь произнести слова отказа. И все закончится для нас иначе — все закончится хорошо.

Мое дыхание сбилось. Толпа согласно ритуалу молчала, никто не смел вмешиваться, хоть и слышали каждое слово, каждый наш шепот, будто мы говорили рядом с ними. И, кажется, моя глупость готова была достигнуть пика, но Кейел сам все испортил.

— Я готов простить тебя, Аня. Попробую понять. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, всегда это знал. Просто в вашем мире, наверное…

Я быстро и уверенно обошла Вольного, лишь краем глаза заметив его изумление. Он готов простить меня? Каким надо быть человеком, чтобы считать в такой ситуации, что это я нуждаюсь в его прощении и понимании? О чем он говорит?

Для завершения ритуала осталось только лечь на алтарь, и позволить ему прочесть из моей памяти эпизод с рекой Истины. А затем от меня уже ничего не будет зависеть. Я понимала лишь одно, что после суда мне придется найти Сердце времени. Раздобыть его во что бы то ни стало. Кейел не знает, но он выберется из плена весов и проживет свою жизнь заново, но уже без меня. Если я сейчас хоть в чем-то виновата, то в будущем… Я все исправлю.

Когда я садилась на алтарь, увидела Кейела вновь. Ненависть в его глазах сейчас не пугала, а больно ранила. Тягучая тоска смешивалась с этой болью и заставляла действовать быстрее, отводить виноватый взгляд от Вольного.

Потом он проживет жизнь заново… Я все сделаю ради этого. На все пойду. Жаль лишь, что больше не увижу его, не смогу услышать и прикоснуться.

Холод пробирал даже сквозь одежду. Драконы под потолком кружили по часовой стрелке, размазывая полупрозрачные цвета, которые никогда не смешаются и не превратятся в лиловый. Либо одно, либо другое — третьего не дано.

Я против воли застыла, а ледяной потолок пропал. Вместо него я видела Древний лес. Разговор с Роми промчался почти не начавшись, а виноватый взгляд Кейела застыл неподвижно и надолго. Затем вновь воспоминания мелькали как на перемотке, но как только возникали мои соприкосновения с Вольным, воспоминания тянулись долго. Сердце разрывалось, а глаза хотелось закрыть, чтобы ничего не видеть, чтобы заново не проживать эти моменты так отчетливо. Совсем скоро Кейел больше не улыбнется мне.

Меня вышвырнуло в реальность. Усердно моргая, я почти сразу вскочила. Сидя на алтаре, нашла Кейела. Он грустно улыбался мне и смотрел так, будто видел перед собой жалкое создание. Драконы кружили уже над ним, но вскоре устремились к нему. Я съежилась и напряглась до боли в груди. Синий дракон первый прошел насквозь Кейела, через его грудь, и вновь устремился вверх. Красный ударил Вольного в спину и вышел из груди, заставляя виновного пошатнуться. Но Кейел устоял, и даже не отвел от меня пристального взгляда. Казалось, что ничего сейчас не заставит его отвернуться или закрыть глаза. Я знала приговор и не желала его исполнения. В этот миг я отчетливо поняла, что не хочу лишаться возможности видеть Кейела. Как все вернуть назад?!

Любовь вопреки. Насколько сильна она может быть, и в какие секунды рождается? А может, только в неотвратимых обстоятельствах мы осознаем ее?

Красный. Он снова камнем рухнул вниз. Опять прошел сквозь Кейела, а я закусила губу и, чтобы не разрыдаться, напомнила себе о Сердце времени. Вот только дракон не развернулся, направляясь к бронзовой чаше. Он ударился в нее со звоном, но не пошатнул ее. Исчез в воздухе красным дымом, рассыпался, и стал исчезать серым маревом у самого пола.

Синий дракон завис над Кейелом, чуть покружился, будто демонстрировал всем окружающим себя. Чтобы запомнили это мгновение, чтобы больше не смели оспаривать решение самых жестоких и справедливых судей. Он медленно спустился к Кейелу и исчез в его груди, освещая куртку синевой. Вольного полностью оправдали.

Невиновен.

Я открывала и закрывала рот, не зная, что сказать. Голова кружилась, а в глазах все поплыло. Но ведь он столкнул меня в реку. Он говорил, что ждал чего-то иного. Он был разочарован и недоволен. Он исключил риски, отправляя всех свидетелей подальше. Ромиара! Он боялся, что он умрет, если умру я!

Какой же это суд?!

Я хотела ответов! Хоть каких-нибудь. Любых ответов!

— Вы не можете! — выкрикнула я, не соображая, что несу. Сползая с алтаря, наблюдая, как Елрех спешит ко мне. Злость затопила разум. Сколько переживаний и нервов? Сколько погибших на пути этого Вольного? Он убил Этирс! Он хотел убить меня и даже не чувствовал себя виноватым, веря, что я должна просить прощение у него. А если духи Возмездия на его стороне? Или другие духи? Почему в Фадрагосе так слепо верят им?! — Нельзя верить этим мелким су… щ-ществам! — прошипела я.

Кейел уже держал в руках свой кинжал, но вновь отшвырнул его и быстро направился ко мне. Елрех преградила ему дорогу, но он что-то сказал ей, гневно оскалившись, и она, опустив плечи и голову, отступила. Я вцепилась пальцами в выступ ледяного алтаря, чтобы не сползти на пол. Никто не подошел к нам, когда Кейел навис надо мной. Никто не пытался ему помешать, когда он впился пальцами в мой подбородок и прорычал мне в губы:

— Держись от меня настолько далеко, насколько это возможно, Асфирель. Если мы встретимся еще раз, то, обещаю тебе, ты умрешь. Медленно, мучительно и с единственной мыслью перед смертью, чтобы все быстрее закончилось.

Резким рывком он убрал руку, оставляя ощутимую боль после своих пальцев. Приблизился своим лицом к моему еще теснее, и тихо проговорил, обжигая дыханием щеку и протягивая слова:

— Мне не нужна Повелительница разрушений, чтобы свернуть твою хрупкую шею, Аня. Но если я попрошу ее, она обязательно отзовется и придет за тобой. Не сомневайся.

Он отстранился от меня так порывисто, что я ощутила прохладный сквозняк, а затем пустоту. Он покидал зал под шепотки свидетелей суда, под любопытными и даже опасливыми взглядами. Он ни разу не обернулся. Но что бы я хотела увидеть в его глазах?

Стало еще хуже, когда ко мне приблизились ребята. Я судорожно выдохнула, глядя на Этирс. Она была растеряна, но жива.

— С чего ты решила, что он убил меня? — прозвучало первым из ее уст. — Он сказал, чтобы я не смела приближаться к тебе, и что лучшего решения нет, как только мне уйти от вас. Даже вещи мои заранее прихватил. Дал в дорогу пару зелий и слабый амулет, отпугивающий лесную нечисть. У меня выбора не оставалось, как только послушаться.

Эпилог

Запомни одно правило Фадрагоса: тебя всегда окружают лжецы,

поэтому нужно быть хитрее самого опытного из них.

Регион Цветущего плато находился гораздо севернее тех мест, где удалось побывать мне. Путешествие с правителем разительно отличалось от того скитания, которое было с Вольным наемником. Перебираясь от одного Священного кольца к другому, каждый вечер разбивался огромный лагерь с шатрами, разжигались костры, а на еду и вовсе не стоило жаловаться. Волтуар часто смотрел в мою сторону, но не пытался заговорить со мной.

Солнце почти спряталось за горизонтом. Большой костер высоко выплевывал искры и согревал в прохладный вечер. За соседним костром пели песню, а за нашим несколько шан’ниэрдов вспоминали о легкомысленных и повзрослевших девушках, дожидающихся правителя во дворце. Строили планы на ближайшее будущее этих целеустремленных девиц. Ивеллин и Елрех привычно склонились над потрепанным ежедневником и потерялись для окружающих.

— Ты знал, что алтарь оправдает его, — прошептала я, сидя плечом к плечу с беловолосым шан’ниэрдом. — Что ты знаешь, Роми?

— Милый Роми… — протянул он, чуть склонив голову ко мне и улыбнувшись. — Или как ты там назвала… С пренебрежением, будто я ничтожество, — прищурилась рогатая, злопамятная зараза. — Ромка? Вольные не такие уж и страшные, если знать ваши желания — твои слова, человечка. Ты и вправду считаешь, что я буду облегчать твое существование в Фадрагосе? — он медленно отпил травяной отвар из кружки и произнес: — И не пыхти так злобно, не поможет.

Я отвернулась от него. Когда-то я считала, что Елрех вредная, но теперь Роми находился вне конкуренции. Вновь тяжело выдохнула и дернулась от неожиданного, ощутимого щелчка по носу.

— Я же попросил не пыхтеть. Надоела, — с весельем в глазах посмотрел на меня Вольный. — У меня есть догадки, что с тобой должно было произойти, но… Неважно, если оно не произошло. Но с Кейелом у вас вышла презабавная история. Он точно убьет тебя, если вновь увидит. Я бы убил. За то, что ты с ним делала… — он задумался на мгновение, но затем быстро произнес: — Тебе лучше не пересекаться с ним.

Мне с трудом удавалось сдерживать растущий гнев. Что я делала с Кейелом? А что он делал со мной?! Но я терпела, глядя на Ромиара и надеясь, что его разговорчивость принесет плоды.

— Интересно, как он сейчас все переживает, — продолжал он, не сводя с меня насмешливого, но внимательного взгляда. — Ты представляешь насколько ему сейчас одиноко и больно? И какая вина гложет его? Столько времени и усилий потратить в никуда, в пустые надежды — для Вольного непоправимый ущерб. И самое душещипательное во всем этом: он до последнего верил тебе, Асфирель. Верил, — певуче протянул. — Глупец. Но признаюсь, я сам не ожидал от тебя такой жестокости. Был удивлен. Но Кейел изначально был глупцом. Так рассчитывать на твою помощь в дальнейшем своем…

— Вы не против, если я к вам присоединюсь? — раздался голос Волтуара над нами.

Роми замолчал и отвернулся к костру, а я чуть не выругалась вслух. Когда еще у Вольного будет настроение пооткровенничать со мной? И теперь я была уверена, рогатый желтоглазый черт очень много знает, но молчит из вредности и неприязни ко мне!

— Конечно, не против, — слукавила я, опасаясь отказывать правителю в такой мелочи.

Волтуар опустился рядом со мной на расстеленный плащ. Глянул с любопытством на Ромиара, затем улыбнулся мне. В его глаза смотреть было трудно. Змеиный зрачок привлекал все внимание и настораживал инстинкты самосохранения.

— Асфирель, мне придется задавать вам вопросы. Гильдия исследователей моего региона будет узнавать о вас любые подробности, — заговорил правитель о неприятным, но с располагающей улыбкой на симпатичном лице. — Но на один вопрос я хотел бы получить ответ уже сейчас. Вам может быть трудно, но…

— Интересуйтесь, почтенный Волтуар, — разрешила я, отставив кружку на землю и приготовившись ответить ему.

— Этот Вольный в храме, — осторожно сказал правитель, а я напряглась внутренне. — Что у вас с ним?

Наверное, в Фадрагосе не принято так долго молчать, если правители задают вопросы. Может, даже опасно сжимать кулаки, глядя на них.

Что у нас с ним? Видимо, этот вопрос будет преследовать меня вечно.

Рядом раздался тихий, с трудом сдерживаемый смешок. Я резко обернулась к Ромиару, и он, глянув на меня, все же расхохотался. Даже Ив с Елрех оторвались от заметок и посмотрели на нас. Волтуар растерянно улыбался, но явно ждал разъяснений.

— Между нами ничего не было и нет. Простите, мне необходимо…

Я не стала договаривать, сбегая от общества любопытного правителя. Несколько шатров проскочила за считанные секунды. Но смех, песни и громкие голоса преследовали, когда так хотелось тишины. На протоптанной за вечер дорожке показался силуэт, поэтому я свернула в кустарники, точно зная, что тут совсем недалеко до бурной реки. Направлялась я именно к ней, надеясь, что в такой темноте на берегу никого не встречу. Ветка колючего куста зацепилась за рукав куртки, и я со злостью рванула вперед. Еще одна ветка оцарапала скулу. Я споткнулась о корни и, вывалившись на высокий берег, упала на колени. Холодная вода из мелких ямок мгновенно пропитала штаны, а руки увязли в грязи. Я сидела, опустив голову, и пыталась не думать о Кейеле. Но воспоминания, которые я тщательно отгоняла в последние дни просачивались капелька за капелькой. А затем обрушились неудержимым потоком.

Почему я должна просить прощение у него? Почему он столкнул меня в реку, которая могла убить меня? Зачем он признался в любви перед этим?! Что, черт возьми, он преследовал?!

Виски сдавило, а челюсти разболелись от силы, с которой я их стиснула. Пальцы оставили борозды в грязи. Она забилась под ногти. Мне захотелось спалить весь Фадрагос. Все в нем! До такой степени, что я ощутила жар в груди, в ладонях. До такой степени, что в глазах замерцали красные точки. А затем… От воды пошел пар, а земля от моих рук заалела, раскалилась. Я отскочила, опасаясь обжечься, и застыла, разглядывая руки: огненный рисунок на ладонях не приносил боли. Красные огоньки никуда не исчезли, они кружили вокруг меня, поочередно слетались, впитывались в одежду, под кожу и выходили наружу… чем? Волшебством?

— Я подарю тебе кое-что бесценное, — прошептала я, разглядывая руки и вспоминая одно из обещаний Кейела, когда мы заключали сделку. — Настолько бесценное, что богатства сокровищницы уже не понадобятся.

Сжала кулаки, ощутив мгновенную прохладу. Когда вновь раскрыла руки, огня уже не было. Чистые ладони и невредимая кожа. Земля подо мной, покрытая трещинами, словно именно на этом участке стояла долгая засуха, отметала сомнения, что все было реально.

— Лось пил воду из реки Истины… — слышала я свой растерянный голос и не могла остановиться размышлять вслух, вспоминая и вспоминая. Все, что слышала во время нашего похода, все, что успела увидеть собственными глазами. — Древние живут вечно за счет этой воды…

А если это пятая стихия Фадрагоса? Не вода Истины убивала существ, а проклятие не позволяло ей впитаться в кожу. Волшебная вода — источник энергии. Она стремилась насытить жителей Фадрагоса своей силой, но проклятие разъедало их плоть.

Я сжала кулаки и пожелала, чтобы магия снова проявилась, но ничего не произошло. Я попыталась снова. И еще раз. Снова и снова, до тех пор, пока опять не разозлилась. Огни замерцали вокруг меня, устремились ко мне и разожгли рисунки на ладонях.

…

« — И как твоя руна, о которой никто не слышал, связана с Энраилл?

— С ее помощью можно быстрее отыскать все ключи и подсказки. Мы сможем чувствовать их.»

…

«— Не этого ты ждал, да?

— Все должно было быть иначе.»

Жертвоприношение или бесценный дар? У Кейела все получилось.

Конец первой части.