Алый жакет

7

Друг. ДРУГ. Просто изумительно, как выглядит в перспективе одно маленькое слово из четырех букв.

Глория думала, что Фил собирался поцеловать ее. Не этот сухой клевок в щеку, который можно считать чем угодно, но не поцелуем, нет, она затрепетала в душе в ожидании настоящего поцелуя. Она была готова поклясться, что у него на лице было написано желание поцеловать ее в губы. Ее тело восприняло это как сигнал приготовиться, а сердце забилось учащенно. Наверное, она закинула голову. Память услужливо подсказала ей, что она даже успела смочить языком губы.

А затем до ее слуха донеслось слово «друг». Ее сознание отреагировало на него с некоторой задержкой, и поэтому на какую-то долю секунды ее тело ощутило сладостный трепет после того, как губы Фила прикоснулись к ее щеке. Однако в следующий миг все части ее тела получили нужную команду из мозга, и радостное предчувствие схлынуло, уступив место унылому разочарованию. Хорошо хоть она вовремя успела ответить ему: «С Новым годом!»

Друзьям нужно помогать, и поэтому, когда они спустились с крыши в квартиру, Глория опять упаковала остатки новогоднего пиршества и настояла, чтобы Фил взял их с собой, хоть это и шло вразрез с ее первоначальным планом, по которому они должны были вместе питаться этими деликатесами в ее квартире всю следующую неделю.

Фил немного опешил от такого изобилия еды, но она заставила его взять все, сказав:

— А для чего же тогда существуют друзья?

И на следующий день, когда Фил пришел к ней посмотреть хоккей по кабельному телевидению, она приняла его со своим обычным радушием, предложив смотреть все, что ему заблагорассудится. Тем более что она все равно собиралась пропылесосить всю квартиру, так что он не доставляет ей ни малейшего беспокойства. Нет-нет, совсем никакого.

Глория пропылесосила пол в своей спальне, потом кладовку, полки, шторы и стул, хотя он обычно был завален одеждой и не мог вобрать в себя много пыли. Затем она перетащила пылесос в гостиную и принялась методично обрабатывать все поверхности. Она даже заставила своего друга Фила передвинуть диван, чтобы вычистить пол под ним.

Ее друг Фил ушел, не досмотрев игру до середины второго периода, и тогда Глория разозлилась на себя. Ее душу раздирал ужасный конфликт между правильным и неправильным выбором. Сделать правильный выбор — означало сосредоточиться на своей карьере, чтобы повысить свой уровень жизни. Неправильным выбором был Фил, с которым будет хорошо, но в результате она получит те же проблемы и окажется там же, откуда начала.

Наступил новый год, и она была преисполнена решимости взять судьбу в собственные руки. Она займется своей карьерой. А что касается личной жизни… Что ж, в запасе у нее был еще жакет. А вдруг в этой легенде о том, что он помогает женщинам найти своего настоящего возлюбленного, что-то есть? Пожалуй, стоит сбросить пару фунтов лишнего веса, чтобы влезть в эту штуку.

Она попробует носить жакет в присутствии Фила. И если ничего не произойдет, это станет еще одним доводом в пользу правильного выбора, который в отношении Фила будет означать «добрый сосед» и только.

И поэтому в тот вечер, оставшись одна в своей чистой квартире, она посвятила все оставшееся до сна время обдумыванию своих ближайших действий в плане продвижения по служебной лестнице. На следующий день она привела эти намерения в исполнение, запросив квоты на кофейные фильтры.

Ей не повезло. Дело в том, что Новый год выпал на середину недели, и многие фирмы закрылись на целую неделю. Глории пришлось оставить свои сообщения на автоответчике.

Ну и бог с ними. В эти два дня, оставшиеся до выходных, она привела в порядок свои бумаги и заодно выбросила всякий хлам, накопившийся в ящиках стола. На ленч у нее был салат. Мороженое она проигнорировала.

Ну и что? Полы жакета по-прежнему расходились на животе. Неужели теперь придется делать приседания? Как бы не так.

В пятницу после работы Глория пришла домой и сразу же побрела на кухню. Открыв дверцу холодильника, она уныло взглянула на почти пустые полки.

Почему бы не полакомиться мороженым? Ведь наступил вечер пятницы, в конце концов. Хотя бы крошечную пинту. Она не съест всю порцию, только попробует.

Телефон зазвонил в тот момент, когда Глория уже надела куртку и проверяла наличность в кошельке, решив прогуляться пешком до супермаркета. В этом случае калории, затраченные на дорогу, сравнятся с теми, что поступили в ее желудок вместе с мороженым. Глория помедлила немного, а затем все же сняла трубку, втайне надеясь услышать голос Фила и презирая себя за эту надежду. Между тем она прекрасно знала, что Фил, как правило, наведывался без предупреждения.

Это была ее мать.

— Глория? Твой отец отбыл на свой великий Северо-запад.

Глория чуть было не выронила трубку телефона.

— Ты шутишь?

— Какие уж тут шутки, если его уже два дня нет.

Чувство вины захлестнуло Глорию. Нет, она не забыла о своем отце и его странном стремлении вернуться в лоно природы, но она надеялась, что все как-нибудь утрясется само собой.

И их жизнь вернется в прежнее русло. Поскольку никаких известий от родителей не поступало, она решила, что так все и произошло.

Глория уже давно считала себя взрослой и независимой женщиной, однако сейчас в ее душе шевелилось чувство ребяческой обиды. Ее отец уехал, не попрощавшись с ней…

Да, это по-мужски. Она никогда не думала о своем отце, как о человеке, способном на мужские поступки, но разве он не был мужчиной, в конце концов?

О, бедная мама. Теперь она пополнила ряды отвергнутых женщин. И здесь Глория могла ее понять. Ее мать была… женщиной. Вот это обстоятельство труднее осмыслить, но ничего, Глория постарается.

В голове у нее появилась какая-то тупая боль. Возможно, не замедлил проявиться эффект абстиненции, вызванный тем, что она сравнительно долго не ела мороженого. Случается же нечто подобное с заядлыми любителями кофе.

— Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе, мама?

— О нет! — Послышался смех, в котором Глория распознала наигранную бодрость. — Вообще-то я звоню из телефона-автомата на стоянке у твоего дома… Я ехала на бридж. Ты же знаешь, в первую пятницу каждого месяца мы играем в бридж у Бройлзов. Я поехала по привычке, но по дороге до меня вдруг дошло, что без Энди у нас не будет четвертого партнера. Я перезвонила сейчас Бройлзам и сказала, что не приеду.

— Мама, поднимайся ко мне. Я как раз собиралась сделать себе сэндвич с ветчиной.

— Только не с ветчиной. Я начала прибавлять в весе.

Глория повесила трубку и задумалась. Итак, впереди перспектива провести пятничный вечер в обществе матери? Не то, чтобы она не ладила с ней, однако их беседы скорее походили на обмен короткими фразами двух хорошо знакомых женщин за ленчем, а ей предстояло провести с матерью целый вечер.

Глория зажгла конфорку и поставила на нее кастрюльку с водой. Новым чайником она пока не обзавелась, а старый сгорел, когда она забыла выключить газ. Зеленый чай — вот что нужно истерической родительнице, склонной к полноте.

На лестнице уже раздавались шаги ее матери. Глория положила на стол пачку салфеток и направилась к двери в тот самый момент, когда мать постучала. Глория открыла. Ожидая увидеть рыдающую женщину, готовую забиться в истерическом припадке.

— Привет, Глория! Я так рада, что ты оказалась дома.

Рыдания и истерик пока не было.

— Я уже и забыла, когда мы сиживали с тобой вдвоем, — произнесла Глория.

— Это было в прошлом месяце за ленчем.

— Да, верно. — Патриция показала на куртку, надетую на дочери. — Ты собиралась уходить?

— Я хотела сбегать за мороженым, — сказала Глория.

Патриция окинула взглядом гостиную и опять посмотрела на дочь.

— Значит, на обед ты планировала съесть мороженое и больше ничего?

Глория молча пожала плечами. Усталым жестом отмахнувшись от дальнейших объяснений. Патриция тяжело опустилась на стул. Впервые Глория видела свою мать в таком подавленном состоянии.

— Были времена, когда я тоже хотела, чтобы мой обед состоял из одного мороженого… — Патриция вздохнула и села прямо. — Твой отец… Разве он ценил то, что я для него делала? Нет. Поставив меня перед свершившимся фактом, он увольняется, собирает свои вещички и уезжает в какую-то дыру…

Мать встала со стула, но, сделав несколько шагов по комнате, опять села, на этот раз на диван. При этом Глории показалось, что у матери подкосились колени.

— Я даже не знаю, достаточно ли у него носков. Он никогда в жизни не собирался сам. Ладно, теперь он — не моя забота.

Забренчала крышка на кастрюле, и Глория вышла на кухню заварить чай. Выключив плиту, она положила в две чашки по пакетику чая, а затем налила туда кипятку. Надтреснутый голос матери проникал на кухню через полуоткрытую дверь.

— Я считала, что у нас с Энди отношения равных партнеров. Я думала, мы такие умные. Мы не выкладывались на двух работах, как это делали все прочие. Вместо этого мы вкладывали все силы в одну работу — его. И у нас все получалось. Никто не выдержал конкуренции с нами. Он рассказывал мне, что люди часто спрашивали, в чем его секрет. Я была его секретом.

И ее заслуги так и не получили признания, подумала Глория. Должно быть, это очень обидно.

— Всю свою замужнюю жизнь я соотносила свои поступки с тем, что я — жена Энди. Я делала покупки только в надлежащих магазинах, пользовалась услугами только надлежащих фирм и никогда не покупала одежды, которая не соответствовал бы нашему общему имиджу. Нашей целью было стать безупречной парой в корпоративной упаковке.

Глория поставила кружку чая перед матерью и села рядом с ней на диван.

— Теперь эта упаковка распакована, — сказала Патриция.

Ее матери нужно было поплакаться в жилетку, что было не внове для Глории, которой неоднократно приходилось выступать по отношению к подружкам, как в роли плакальщицы, так и в роли жилетки. Она понимала, что сейчас от нее ожидают понимания и сочувствия.

Но ведь это была ее мать, которая говорила о ее отце. Возможно, следует подкорректировать правила.

— Папа вернется. Вот увидишь. Он просто…

— Уехал от меня. — Ее мать осторожно пригубила чай, который никак не хотел остывать. — Он теперь сам за себя отвечает. Но я тоже готова начать жить для себя, так как живешь ты.

— Но, мама… — Глория испугалась. Неужели мать предлагает ей жить вместе?

— В конце концов, мне всего-навсего пятьдесят. Моя жизнь вряд ли окончена. Я еще хоть куда.

— Конечно, не окончена. Что за глупости. Успокойся, мама. Все наладится.

— И поэтому… — Мать посмотрела на дочь оценивающим взглядом. — Если я собираюсь опять выставить свой товар на рынок, то ему нужна новая упаковка. — Она вскочила с дивана. Глория тоже вскочила. — Я хочу порыться в твоем шкафу. Интересно, что теперь носят девушки.

— Мама? Товар на рынок? Чепуха. Это же совершенно не вяжется с… Не думаешь ли ты, что…

Но Патриция уже поставила свою чашку на столик и пошла к встроенному шкафу. Прежде чем Глория успела обежать низкий столик и помешать ей, она уже распахнула дверцы.

Быстро сдвигая вешалки в сторону, она добралась до юбки, которую Глория считала немного экстравагантной и провоцирующей и надевала очень редко.

— Ага, нашла. В этом ты, наверное, ходишь на свидания. Гм. Коротко и в обтяжку — отлично!

— Мама!

— Дорогуша, я ведь тоже ходила на свидания в свое время. Тогда тоже носили короткие юбки. Какая шикарная вещица. — Она вытащила из шкафа прозрачную шифоновую блузку, которую Глория купила перед тем, как рассталась с Джарвисом. Пытаясь разжечь потухший костер.

Патриция вытащила еще одну вешалку.

— А эту милую маечку ты, должно быть, надеваешь под нее.

Нет, она не надевала под нее эту маечку, но не стала поправлять мать. Да и не до того ей было, потому что та уже вытащила из шкафа алый жакет…

— О, это именно то, что надо! — Патриция повесила обратно в шкаф блузку и «маечку». — Можно мне позаимствовать его у тебя?

— Нет!

Патриция уже начала раздеваться.

— Почему?

— Потому что… — Глория с беспокойством взирала на жакет. — Но что… что ты делаешь?

— Переодеваюсь. Я хочу выйти на люди.

— На люди — это куда? — спросила Глория с подозрением.

— Пока еще сама не знаю. Куда-нибудь. И мне нужна подходящая одежда.

— Но ведь ты не сможешь это надеть!

Патриция без всяких проблем застегнула пуговки алого жакета. Легко и просто.

— О, мне это нравится. — Она провела ладонями по груди, ощущая кожей ласковое прикосновение ткани. — Чудесная ткань. Откуда она у тебя?

— Подарок подруги, — пробормотала Глория, испепеляя взглядом предательский жакет.

— В нем что-то есть, не правда ли?

— Ты даже не представляешь себе, что именно.

А затем, к ужасу Глории, ее мать надела короткую юбку из тонкой черной кожи и стянула на талии широкий ремень.

— Что ты делаешь?

Патриция рассмеялась, удовлетворенно рассматривая себя в зеркале.

— Вот так. Ну. Как я теперь выгляжу?

Вообще-то она выглядела классно.

Мать по-своему интерпретировала выражение лица дочери.

— О да. Моя прическа. Слишком по-светски, не так ли?

— Да. — Глория ухватилась за этот предлог. Возможно, теперь ее мать откажется от своих намерений. — Она совершенно не подходит ко всему остальному… — Слова Глории повисли в воздухе, потому что Патриция устремилась в ванную, где принялась усердно расчесывать волосы.

Прическа ее матери, зафиксированная лаком, представляла собой настоящее произведение искусства. По мнению Глории, необходим был отбойный молоток, чтобы разрушить это изваяние. И все же…

— Ну и как теперь?

Волосы матери мягко обрамляли раскрасневшееся и посвежевшее лицо и волнами спускались на плечи.

— Класс! — восхитилась Глория и тут же упрекнула себя.

— Вот и все. — Патриция еще раз посмотрела на себя в зеркало. — Ну и где же здесь самый крутой клуб?

Глория не сразу нашлась с ответом. Отказавшись от мужчин, она перестала интересоваться этими увеселительными заведениями. Но Люси-то продолжала посещать их.

— Ройялс на Риджентс. Но если у тебя нет там знакомых… — Вряд ли ее мать попадет туда.

Патриция усмехнулась и вышла из спальни.

— Значит, я заведу дружбу с тем пижоном, что стоит у входа.

Окончательно сраженная, Глория побежала за матерью.

— Подожди. Я пойду с тобой. Повеселимся вместе. — Теперь ее мать мог остановить разве что удар молнии.

Патриция просунула руки в рукава пальто.

— Глория, милочка, не обижайся на меня, но женщине с ребенком трудно заинтересовать мужчину.

— Я не ребенок! Мне двадцать шесть лет!

Но мать уже была за дверью, и вместе с ней исчез жакет.

Глория заколебалась. А что, если эта чертова кофта и в самом деле обладает каким-то магнетизмом для мужчин? Она на ее матери. Не лучше ли пойти за ней?

Схватив кошелек и ключи, Глория распахнула дверь и столкнулась с Филом.

Он выглядел как-то странно и, наверное, хотел поговорить. От идеи идти в клуб пришлось окончательно отказаться.

— Что случилось?

Потуги Фила натянуть на лицо улыбку оказались безрезультатными.

— По мне очень заметно?

— Да. Ты выглядишь ужасно. Заходи.

Хмурый, он стоял у порога, по привычке засунув руки в карманы потрепанных джинсов. Джинсы и застиранный старый свитер. И кроссовки, надетые на босу ногу. Совершенно и абсолютно обожаемый.

— Но ведь ты куда-то собиралась.

— Уже нет. Давай, заходи быстрее. — Глория повернулась и, переступив порог гостиной, бросила кошелек на столик, где стоял телевизор.

— Спасибо, Глория, — выдохнув эти слова, он рухнул на диван, прислонился головой к спинке и закрыл глаза.

— Я настоящий друг, да, я знаю. — Глория убрала кружку с зеленым чаем, из которой пила ее мать, и отнесла ее на кухню.

Сняв куртку после второй неудачной попытки выйти из дома, Глория повесила ее в шкаф. Все указывало на то, что до третьей попытки было еще далеко.

— О'кей, рассказывай. — Она уселась на противоположный конец дивана.

— Неудача. Надо бы напиться, но у меня нет денег.

— Bay, и ты вспомнил обо мне.

— Я лучше пойду.

— Нет! — Перепуганная Глория схватила его за руку. Дело, наверное, обстояло хуже, чем она думала. — Расскажи все.

Мускулы его руки расслабились, и она отпустила ее.

— Я вышел на одного производителя, который раньше вел дела с моей семьей, но, поскольку я сейчас сам за себя, этот парень требует залог. Логично, не правда ли?

Глория хотела спросить, сколько же ему нужно, но вовремя одернула себя.

— Я обратился в банк за кредитом. Но решил играть честно и в заявлении указал мое настоящее финансовое положение. Банк отказал мне. Тогда я пошел в другой банк.

— И там тоже получил отказ.

— Да, но они хотели посмотреть анализ маркетинга. Однако, как можно выполнить анализ маркетинга без оборудования, которое я не могу изготовить, не получив кредит? Получается замкнутый круг.

— Может быть, ты расскажешь мне поподробнее о своем бизнесе?

По мере того, как он повествовал о своих планах, выражение безысходности на его лице исчезало. Он то и дело запускал пальцы в свою шевелюру, жестикулировал, но интереснее всего было наблюдать за работой различных групп мускулов на его груди и руках, когда он объяснял систему упражнений для снятия усталости у сотрудников фирм, которым приходится много часов просиживать за письменными столами.

— И это займет всего десять минут в день!

Глория с трудом вырвалась из плена фантазий, в которых она готова была уделить Филу гораздо больше десяти минут в день.

— Всего-навсего десять минут?

— Но мы же не собираемся готовить людей к участию во всемирных конкурсах культуристов. Мы говорим о том, как улучшить их физическое состояние.

— Но десять минут?

— За пять дней это будет уже пятьдесят минут. Мои тренажеры предназначены для тех, кто сознает необходимость физической нагрузки, но не располагает временем, чтобы ехать после работы в спортзал. Дорога туда, подготовка к занятиям, занятия, потом еще полчаса на «бегущей дорожке» и дорога домой. Уже поздно, обед еще не готов, а дети капризничают. А если их нужно везти на бейсбол или хоккей? Об этом лучше забыть.

— Кто же будет готовить обед?

— Что?

— Я спросила, кто будет готовить обед? И дети — кто заберет их после тренировки? — ровным голосом произнесла Глория.

— Не знаю… — Фил внезапно ощутил, что разговор перешел на зыбкую почву. — Но ты только представь, сколько времени и сил они могли бы сэкономить, если бы потратили всего десять минут на мою программу… — сказал он, пытаясь вернуть беседу в прежнее русло.

— Ах да, десять минут. — Глория странно усмехнулась. — Извини. Меня отвлекли фантазии о чудесной жизни, которую ты описывал.

— Это типичная жизнь, — сказал он осторожно. — Свободного времени в обрез и тут не до занятий физкультурой.

— В такой жизни нет времени ни для чего, кроме работы и детей, — притворно вздохнула Глория.

— Люди, которые живут такой жизнью, уверяют меня, что она не только отнимает, но и вознаграждает, — с недоумением ответил Фил.

— О, перестань. Уже одна мысль о жизни, похожей на ту, что ты сейчас описал, отбивает у мужчин всякую охоту вступать в брак.

— Лично я не против брака. — Фил просто еще не был к нему готов.

— А как же Мелисса? Как только ты понял, что у нее по отношению к тебе не совсем легкомысленные намерения, то сразу же бежал с поля боя.

Фил задумался.

— Я не против брака и семьи, — сказал он Глории. — Просто я против брака именно с ней.

Глория молча уставилась в свою чашку, поболтав остатки чего-то… вроде бы чая?

— А как ты относишься к браку? — спросил Фил, когда молчание затянулось.

Глория со стуком поставила свою чашку на стол и скрестила на груди руки.

— Я всей душой за брак и за то, чтобы иметь детей. Но я решительно против такого сценария, по которому мужчина продолжает свою карьеру, а женщина превращается в домашнюю рабыню.

— Естественно. Кто же будет «за»?

— Вспомни об этом, когда у тебя будут жена и дети.

— О'кей.

Она смерила его недоверчивым взглядом.

— Конечно, легко говорить сейчас.

— Интересно получается. Только что разговор шел о моем бизнесе, а затем ты плавно перевела стрелки на другое… Так вот, вернемся к нашим баранам. Знаешь ли ты, что всего десять минут занятий на моих тренажерах могут…

Глория внезапно расхохоталась. Ну что же, такая Глория гораздо лучше, чем та, что сидит прямо, словно аршин проглотив, и постукивает пальцами по подлокотнику дивана.

— Значит, ты не сдаешься?

— Нет, я не сдаюсь! Я пришел сюда, чтобы ты махнула своей волшебной палочкой и решила все проблемы.

Все еще смеясь, она выдавила из себя:

— Нет у меня никакой волшебной палочки.

— Зато у тебя есть мозги. Ладно, хватит ржать. Начинай думать. Безвыходных положений не бывает.

Она не обманула его ожиданий. В течение получаса они предприняли настоящий мозговой штурм.

— Ты сказал, что твой дед начал с одной тележки. А что, если ты начнешь с одного портативного тренажера? Продемонстрируй наглядно его достоинства, иначе тебе все время будут отказывать под тем или иным предлогом.

Неплохая идея. Тем более, что этот портативный тренажер уже существует в реальности и испробован с весьма заметным эффектом.

Стянув с себя свитер, он напряг мускулы на руке, сначала одну связку, потом другую. Фил видел, как глаза Глории завороженно следили за тем, как волны побежали от одной руки через грудь к другой.

— Ну как?

— Послушай, — произнесла она медленно не в силах оторвать взгляда от его обнаженного торса, — банк потребовал от тебя анализ маркетинга. Наверное, у тебя есть уже какие-нибудь наработки?

— Разумеется, но им нужны данные испытаний. Где мне найти людей, которые согласились бы на себе опробовать мою идею?

— А как насчет меня в качестве подопытного кролика? — спросила она.

— Ты это всерьез? — На его лице появилась улыбка. — Ты идеально подошла бы для этой цели. Ты работаешь в офисе. На таких, как ты, и рассчитаны мои тренажеры.

— Другими словами, я не в форме.

— Ну, я слышал, как ты пыхтела, когда мы поднимались по лестнице на крышу.

Она тут же ударила его диванной подушкой.

— Врешь!

— Ха, слабачка, это все, на что ты способна?

Глория пристроила подушку на место.

— Я просто не хотела нанести тебе увечье.

— Мне? Увечье?

— Да. Готова побиться об заклад, что твоего заработка в магазине не хватает на взносы по медицинскому страхованию.

— Иди сюда.

— Что? — переспросила она.

Фил согнул руки в локтях и выставил их перед собой кулаками вместе.

— Можешь помешать мне раздвинуть руки?

В ее глазах загорелся огонек задора. Она схватила его запястья и сжала их что было сил.

Фил попробовал немного разъединить руки и не встретил особого сопротивления, хотя лицо Глории сморщилось от напряжения.

Фил нажал еще чуть-чуть, сдерживаясь, чтобы не огорчить Глорию.

Он чувствовал, как дрожат ее мускулы. На ее щеках появился румянец. Она закусила губу.

Фил заглянул ей в глаза, которые находились совсем недалеко от его глаз. Он посмотрел на ее рот, который находился совсем недалеко от его рта. Затем его взгляд сместился ниже, туда, где белела нежная кожа стройной шеи. Ее грудь находилась совсем недалеко от его груди.

О боже! Парень, ты, кажется, влип.

Если бы теперь он резко развел руки, Глория упала бы на него, и тогда ему пришлось бы поцеловать ее. По-настоящему. В губы. И может быть, немного поработать языком.

Однако Глории это вряд ли понравится. Сейчас она, скорее всего, не думала о поцелуях, а если и думала, то наверняка в ее мыслях был не он. Да и сам он не был до конца уверен, что это место должно принадлежать ему.

И все-таки он развел руки в стороны. Глория рухнула вперед, ударившись носом о его грудь. Схватив ее за плечи, Фил слегка отстранил девушку и встревоженно спросил:

— Нос цел? — Он надеялся, что Глория не почувствует, как сильно бьется его сердце.

— Все о'кей! Давай еще раз!

Только не сейчас. Его терпение было на исходе.

Нужно двигаться. Отодвинуться от Глории. Сменить настроение.

— Эй, хватит сидеть. Надевай свой тренировочный костюм и будем начинать.