Амазонки за кромкой

Глава 27

Расположились в лесу недалеко от озера. Вокруг Невеля было огромное количество озёр. Город стоял на берегу большого Невельского озера. Озёра и мелкие речки не позволяли немцам широко использовать танки. Зато позволяли держать прочную оборону советским войскам протянувшуюся в этом районе с севера на юг вдоль реки Ловать.

Двое непрерывно отслеживали обстановку вокруг, включив артефакты.

Сержант выбрал себе самую лучшую карту с нанесённой обстановкой и сейчас её рассматривал. Одинаковых карт было три. Командира дивизии, начальника штаба и, возможно, начальника оперативного отдела. Псков, Витебск, Орша, оказывается, были уже захвачен немцами. На картах нанесена обстановка севернее Великих Лук и в районе Смоленска. Дальше интересы дивизии не распространялись. Листы карт просто отсутствовали. Информация вполне могла быть интересна нашему командованию.

Поужинали. Отдыхать было некогда, светлого времени оставалось два часа. Сержант пояснил девчонкам, что будут делать.

— Попытаемся связаться с нашим командованием и передать им добытые документы. Нам, кроме одной карты, они не нужны. Военные будут знать, где размещён противник. Потом летим к окружённым бойцам. Ночью будем их выводить из кольца, иначе их там всех уничтожат.

Амазонки такими планами предводителя были довольны, все они по своей натуре и воспитанию являлись воинами, а, следовательно, схваток не боялись. С недовольной рожей сидел лишь Александр. Жора уже пожалел, что его взял. Лучше бы девчонку. Парень явно не вписывался в группу, ни по подготовке, ни по духовному настрою. Слишком много событий обрушилось на него за несколько часов. Такая интенсивность боёв и калейдоскоп событий приводили его в ступор. Ему бы сейчас сто грамм и отдохнуть несколько часов, но времени на сон не было, а пьяный на арилёте просто опасен.

— Ариша, как ты считаешь, может Сашу усыпить на несколько часов, чтоб отдохнул, и привязать, чтоб не выпал?

— Ты начал в нем сомневаться, Жора?

— Честно говоря, да. Боюсь он к концу ночи сломается.

— Люба обидится.

— Тогда подлечи его, он не в своей тарелке. Парень не привык воевать без остановки, ему передых нужен.

— Я сниму чисто физическую усталость, а мозги лечить — я не менталист.

— Вот сними и угости шоколадкой, пусть у него будет хоть эта маленькая радость, — достал он из мешка немецкую шоколадку.

Ариша подошла к Любе, пошушукалась, посидела рядом с Сашкой о чем-то с ним потрепавшись. Люба угостила парня шоколадкой. Парень ожил.

Взлетели. Сержант держал направление на восток. Примерное положение частей у него было. 179-я стрелковая дивизия находилась в районе населенного пункта Морозово, 174-я в Мясово, штаб 62-го корпуса в Каськово. Перед ними густо были обозначены немецкие части, значит немцы наступали именно здесь. Севернее стояла 214-я дивизия, немцы на её участке не наступали, именно туда Жора хотел выводить остатки частей из-под Невеля. Арилеты пересекли линию фронта. К вечеру бои затихли. По обе стороны нейтральной полосы солдаты занимались солдатскими делами. Немцы изредка постреливали и на наших позициях рвались мины и снаряды. Беспокоящий огонь. Сержант сориентировался по карте, ближе всего оказалось Мясово. Чуть подправил курс, сели. Вместо винтовки Жора взял автомат у Фаи, Стечкин спрятал в мешок, навесил Вальтер. Сопровождала невидимкой Ариша. Сержант нес мешок с документами. Вошли в деревню. Что там есть штаб, Жора определил еще с арилёта. Связные машины, как не маскируй — всё равно антенны выдают. Долго искать не пришлось. Дом к которому тянулись провода телефонных линий, был заметен. К часовому, отключив невидимость он подошел сбоку.

— Командир на месте? — спросил он, остановившись прямо возле него, продемонстрировав мешок и автомат.

— На месте.

— Тогда позови дежурного, пусть проводит к командиру.

— Чего несёшь, разведка? — спросил солдат, обратив внимание на чёрные ножны ножа.

— Трофеи интересные захватили, показать хочу.

— Товарищ старший лейтенант, — приоткрыв дверь крикнул в помещение часовой, — тут разведка какие-то трофеи командиру принесла показать.

— Ну так запускай! — раздалось изнутри.

Жора вошел, Ариша проскочила перед ним.

— Что принес, окинув взглядом вошедшего спросил старлей.

— Штаб дивизии немецкой тряхнули немножко, документы захватили.

— А ты не шутишь?

— Вот, тряхнул Жора, — целый мешок.

— Что-то не помню, я тебя парень, да и одет ты чистенько. Посиди вот ту, а мешок давай сюда.

— А что, я к командиру долен с грязной мордой идти? — спросил сержант, усаживаясь на стул и протягивая мешок. — Там карты, папки с бумагами и документы убитых немцев.

— Последи, — сказал крутившемуся автоматчику старший лейтенант и забрав мешок зашел в соседнюю комнату, притворив дверь. За дверью послышались возбуждённые голоса. Бубнили минуты две.

— Зайди, только автомат бойцу оставь! — высунулся из-за двери старлей.

Жора вошёл. Судя по ромбу в петлицах один был генерал, а второй с четырьмя шпалами — полковник.

Оба командира уставились на Принца.

— Я вас не знаю, молодой человек. То, что вы не из разведроты — это точно.

— Я вас тоже не знаю, товарищ генерал, и я действительно не из вашей разведроты. Я обыкновенный советский партизан. Фамилия моя Ветров.

— А документы у вас есть, товарищ Ветров? — спросил полковник.

— Я не красноармеец и не командир, чтобы иметь документы. Партизанам документы не положены, в лесу их показывать некому. Вы, кстати не представились!

— Я комбриг Зыгин Алексей Иванович. Товарищ Ветров, вы можете объяснить, откуда взялись эти документы?

— Да. Моя группа сегодня разгромила штаб 263-й немецкой дивизии в Невеле. Уничтожены машины связи, захвачены документы командира дивизии, двадцать два офицера, включая генерала, убиты.

— Вы что, собирали их по всему городу? — вмешался полковник.

— Нет, просто расстреляли собранное комдивом совещание.

Начальники переглянулись.

— Лихо работаете. А этим документам можно верить?

— Собраны на месте совещания, по этой карте докладывал начальник штаба, — ткнул пальцем сержант. — Папки извлечены из сейфа командира.

— У вас большой отряд товарищ Ветров? — спросил полковник.

— Я же не спрашиваю сколько штыков в вашей дивизии. У меня разведывательно — диверсионная группа. Диверсанты мы, советские диверсанты. Я собственно к вам по другому делу. Вы в курсе, что под Невелем дерутся остатки 51-го корпуса?

— Да в курсе, но помочь мы ничем не можем, — сказал Зыгин.

— Военной помощи мне от вас и не надо. Сегодня ночью, я собираюсь вывести эти части из окружения. Там наверняка есть раненые. Выводить буду в полосу 214-й стрелковой дивизии.

Жора, достал карту корректировщика и показал: — Вот сюда в Булынино. Здесь у немцев разрыв. Я хочу, чтобы вы сообщили в эту дивизию, желательно шифром, или нарочным, что в их расположение будут выводиться люди. Там осталось примерно полторы сотни человек. Может быть больше. Сколько раненых, я не знаю. Возможно за ночь не дойдут, придётся день пережидать в лесу. Возможно у них нехватка патронов и гранат. Я бы не стал возражать, если бы вы для них подкинули пару ящиков патронов и ящик гранат. Я заберу.

— А почему не десять? — съязвил начальник штаба.

— Мне столько не унести, — ответил сержант. — Кстати можете себе перенести расположение немецких батарей — это карта их корректировщика.

— Откуда у вас эти данные? — спросил начальник штаба.

— Сбили сегодня дирижабль. Забрали карту. Но вам я её отдавать не собираюсь. По ней пойдут люди из окружения.

— Ветров, вы совсем заврались, — сказал, ухмыляясь полковник, — сначала штаб, теперь дирижабль.

— Было бы предложено, — сказал Жора, невозмутимо пряча карту в сумку.

— До свидания товарищи командиры. Надеюсь шифровку в 214-ю дивизию вы отправите. Но если моих красноармейцев там встретят пули, то вы глубоко об этом пожалеете. Для предателей у партизан приговор один — смерть.

— Извините полковника, товарищ Ветров, он не хотел вас обидеть, сказал комбриг. — Шифровку мы отправим немедленно. Куда доставить патроны и гранаты?

— В двухстах метрах на север лес, вот туда на опушку пусть принесут. Ждать можем, — Принц посмотрел на часы — не больше пятнадцати минут. До свидания.

Сержант повернулся и пошёл. Забрал автомат у солдата и вышел на улицу. Когда через десять секунд из дома выбежал дежурный, на улице никого не было.

— Где разведчик, который только что вышел? — спросил он у часового.

— Никого не видел товарищ старший лейтенант. Дверь только хлопнула один раз перед вами, но никто не вышел.

Старлей метнулся назад.

— Его уже нет, пропал в неизвестном направлении, — доложил он комбригу.

— Прошляпил ты Петрович немецкие батареи. Что ума не хватило сначала зарисовать, а потом ёрничать?

— Кто ж его знал, что он так среагирует. Надо немедленно начальника особого отдела послать, пусть возьмут на опушке.

— Ты совсем охуел в своём штабе, полковник, — встал в полный рост комбриг. — Нож у него осназовский чёрный, кобура расстёгнута, пистолет трофейный, передвигается как кошка. Ты хочешь, чтобы твой штаб зачистили, также как немецкий? Ты думаешь он сам будет эти патроны таскать? Наверняка минимум трое диверсантов с ним, а может и шестеро, поскольку у ящика две ручки. Что сделает твой особист против матёрых диверсантов? Только пулю в лоб получит! Думай иногда, Николай Петрович. Если бы ты в карты сразу не уткнулся, а посмотрел бы, что товарищ Ветров помимо карт принёс, то глупых провокаций ему бы не устраивал. — На посмотри, — бросил он на стол пачку документов убитых офицеров. Половина из них была пробита пулями и залита кровью.

— Да, — согласился полковник, посмотрев документы, — в грудь стреляли, прицельно.

— Ему Героя Советского Союза надо давать, а остальным, кто участвовал — орден Красного знамени. Дай команду пусть патроны несут. А карту спросишь у тех, кто выйдет из окружения.

— Думаешь принесут?

— Уверен. Вот только в звании его не уверен. Как бы он не был майором, или старшим майором ГБ. Вел себя слишком независимо и генералом назвал, вместо комбрига. Я всё думал, что это он так заинтересованно на мои ромбы пялится, а потом генералом обозвал, считай в звании повысил. Когда ещё в генерал-майора переаттестуют?!

— Ты думаешь у него тоже ромб на петлицах?

— Может быть и так. Штаб дивизии зачистил, теперь окружённую группировку собирается выводить? Размах чувствуешь какой? Наверняка в наших краях недавно появился. Ты с особистом Вась-Вась, подкинь ему вопрос. Документы просмотри, всё что надо перерисуй и отправь в корпус или в штаб армии. Наш переводчик в лучшем случае заголовки на папках прочитает.

Патроны и гранаты принесли три дюжих красноармейца в сопровождении дежурного. Старлей пожелал удачи и испарился. Диверсант ему понравился. Тертый видно мужик, начальника штаба дважды подъебнул, а тот и не понял. «Партизанам документы не положены! В лесу их показывать некому!» — блестящая фраза — готовый анекдот…

Арилёты взлетели, погрузив подарки. Никто за ним не наблюдал, а если и пытался из деревни приглядывать в бинокль, то ничего бы всё равно ничего не заметил. Шли на максимальной скорости. Оставалось ещё полтора часа светлого времени. Жора не желал беседовать с людьми ночью — отношение будет совсем другое. Сели в центре периметра, изрытого окопами. Сгрузили ящики и аппараты взлетели, оставив кроме Принца Аришу и Милу. Артефакт показал людей в двухстах метрах. Двинулись туда. Вышли на госпиталь. Лежачих было человек тридцать. Ещё пару десятков ходячих. Суетилась санитарка и один врач.

— Здравствуйте, я партизан Ветров. Где сейчас ваше командование?

— А как вы прошли сюда, товарищ Ветров, мы же в полном окружении?

— Есть тропы, если знаешь можно пройти. Где командир и кто командует?

— Майор Репин сейчас за старшего. Вон в ту сторону шагов триста, будет командный блиндаж.

— Арина останься, помоги доктору, узнай сколько раненых и сколько человек придётся нести, мне потом доложишь.

— Дальше двигались вдвоем. Автомат болтался на правом плече, стволом вниз. Подхватить можно было в любой момент.

— Стой, кто такие! — раздался окрик.

— Местные партизаны, ищем майора Репина!

Из окопа поднялся боец, удивлённо рассматривая парня и очень красивую девушку, появившихся неожиданно на пятачке смерти. Здесь полёг без малого полк. Но бойцы продолжали сражаться. Сдаваться никто не собирался. Пока есть патроны, будут стрелять. Потом придётся драться врукопашную, если немец подпустит.

— Пойдёмте, я вас к командиру проведу, — сказал красноармеец.

Боец нырнул в блиндаж и через секунду появился майор со старшим лейтенантом.

— Я командир батальона майор Репин. Мне передали, что меня ищут партизаны.

— Я командир местного партизанского отряда Ветров. Мне поручено вывести ваш батальон, товарищ майор, из окружения.

— Вы знаете тропы? Нас ведь немецкая дивизия пасёт. Ещё три дня назад из было две.

— Тропы мы знаем. Мои там доставили подарок от 174-й дивизии. Два ящика патронов и ящик гранат. Больше, к сожалению, донести не смогли.

— Вы видели комбрига Зыгина?

— А вы знаете Алексея Ивановича?

— Да, мы вместе дрались за Полоцк две недели. Приходилось встречаться. Когда взорвали мосты, некоторый доты ещё дрались.

— Введите в обстановку, товарищ майор.

— Боеспособных сто сорок два человека. Раненых шестьдесят четыре плюс двадцать шесть с лёгкими ранениями в строю. Тяжелых, которые не могут передвигаться тридцать пять.

— Тридцать четыре — поправил старший лейтенант. — Петренко час назад умер.

— Это мой начальник штаба, старший лейтенант Самойлов, — представил майор. Командиров осталось четверо, двое перед вами и два командира роты, лейтенанты Васин и Тарасенко. Взводами командуют сержанты. Пулемётов четыре — один Максим и три Дегтярёва. Патронов примерно две обоймы на винтовку. Две ленты к Максиму, и по два диска для Дегтярёвых. Ваш подарок как нельзя кстати. Завтра смогли бы отразить две атаки и всё. Продовольствие кончилось позавчера. Осталось чуть-чуть для раненых.

— Два вопроса. Смогут ваши люди тихо сняться и подойти к той точке кольца, которую мы укажем, чтобы ничем не брякать, не разговаривать и не шуметь в темноте? Сколько они смогут пройти за ночь, считая, что всех легкораненых вы поставите в строй, а тяжелых вынесут мои диверсанты?

— Я думаю, что сняться тихо сумеем, мы и не стреляем теперь по ночам. Нет патронов. Если легкораненых поставить в строй, то скорость больше трёх километров в час мы не обеспечим. Если в двенадцать ночи тронемся, то больше восемнадцати километров до рассвета не пройти. Плюс привалы. Итого не более пятнадцати километров.

— Значит идем в два приема. Выходим из кольца, проходим большую часть пути, становимся на днёвку, завтра ночью двигаемся дальше. Мы постараемся вас провести, чтобы не наскочить на немцев, но в полосе 214-й стрелковой дивизии, куда мы будем вас выводить возможны боестолкновения. Бойцы и командиры не должны расслаблять и позволить себя обнаружить. Совершить марш тихо и незаметно — вот наша задача. От собак и поисковых групп вас прикроют. С тяжелыми оставляете врача, санитарку забираете с собой. Еды немного дадим, накормите раненых и ослабевших. Я там военврача второго ранга на время у вас оставил, она оказывает помощь. Сам через час приду. Поставлю задачи своим людям по расчистке прохода и вернусь. Людей лучше разбейте на два отряда. У каждого будет проводник. Его команды выполнять сразу и ни о чем не спрашивая. Продовольствие сгрузим незаметно около госпиталя. Арина, так звать врача — покажет. Карту маршрута я вам дам. Это карта немецкого корректировщика, там указано расположение артиллерийских батарей немцев. Её отдадите нашим. Появится возможность эти батареи уничтожат. Действовать надо быстро. Немцы пытаются наступать на Великие Луки. Сделайте на всякий случай несколько носилок, вдруг кто-то на сможет через несколько километров идти. Пойдемте, покажу где патроны.

Сержант по дороге представил Арину, показал где ящики, и скрылся в кустах. Через минуту арилёт взлетел. Продовольствие Жора из своего арилёта выгрузил всё. Оставил пять плиток шоколада. Банок тридцать консервов, галеты, копчёности из лётных пайков немцев, несколько банок сгущёнки. По бутерброду хватит сделать всем. Вера страховала Принца сверху. Облетели несколько раз всё кольцо окружения. Пятак, где окружили наши части был сначала раза в три больше. Немцы кольцо потихоньку стягивали, высвобождая войска. С востока имелось три линии траншей, с остальных сторон траншеи были двойные. Вдоль дороги, казалось, укреплений не было вообще. Но стояло по четыре замаскированных миномётных батареи, готовые эти два горлышка, любезно предоставленных фашистами, превратить в ад.

Сержант сразу понял, что с тяжелоранеными бойцами батальону майора Репина не уйти. Слишком их много. Просто нести будут все и батальон полностью потеряет боеспособность. Больше пяти километров не пройдут. Раненых придётся вывозить на арилётах. Для этого усыпить, перевезти и опять пробудить. Место всё же сержант выбрал — отходить будут на север. Путь получался на километр ближе. Оголодавшим людям каждый километр десятком покажется. Проложил маршрут: Водичи, Богданово, Изоча, Ермаки, озеро Дергановское, станция Чернозём, Костылево, переправа через Ловать — Булынино. Пролетел туда и обратно по этому маршруту, девчонки запоминали. Немцев нигде не видели, за исключением южнее Костылево. Главное было пройти первоначальную линию окружения не подняв шума. Немцы между линиями траншей ходили свободно. Но перед позициями всё наверняка заминировано.

Поужинали и прилетели к окруженцам. Жора нашел командира. Как стемнело, бойцы зашевелились.

— Репин, у тебя сапёры есть?

— Есть, четыре человека.

— Тогда бери саперов, я покажу где надо за два часа сделать широкий проход, чтобы бойцы сумели свободно пройти. Метра три-четыре. И поставить вешки.

Сержант подвёл саперов к тому месту, что он выбрал для перехода.

— Здесь дорога виляет, — пояснил Жора, лес с той стороны выдается выступом справа и слева. Получается вмятина в их позиции. Вот здесь и надо к середине этой вмятины проложить проход, чтобы могли в колонну по два свободно пройти. Мы на участке этой вмятины, а здесь метров сто, вырежем всех. От соседних немецких позиций будем прикрыты этими выступающими участками леса. Это на тот случай, если наш выход из кольца обнаружат. В этом случае не теряться, действовать согласно установленного плана. Начало движения первого отряда в ноль пятнадцать. Сделать проход три - четыре метра и выставить вешки.

— Отдавай приказ майор и пусть работают, только сами не засветитесь при разминировании.

Майор отдал приказ на разминирование, и сапёры поползли снимать мины.

— К двенадцати здесь должна быть первая группа. Ты не знаешь, когда немцы здесь меняют посты?

— В двадцать два, два ночи, шесть утра.

— Тогда очень удачно, у вас будет два часа, чтобы уйти подальше. Немцы ночью не особо воюют, но, если будет погоня, мы её отсечём. Сам идёшь с первой колонной вместе с проводником, командиры рот идут в конце. Начальник штаба возглавляет вторую. Она выдвигается на исходное положение в двенадцать двадцать. Патроны из патронников вытащить, всё оружие поставить на предохранители. Штыки снять. Перед занятием исходного всех бойцов заставить попрыгать на месте, чтобы ничего не бренчало. Командиры отделений пусть проверят тщательность намотки портянок. Тот мудак, который сотрёт ноги через десять километров, дальше будет идти босиком. Воду взять, но на марше не пить, только полоскать рот. Исполнять все команды проводников, они все боевые командиры. Проводниками будут девушки. Это элитные бойцы, поэтому моих девчонок беречь. На этом участке фронта больше таких нет. Они хорошо видят в темноте и ближе чем на пятьсот метров посторонних к колонне не подпустят. Как только выберемся из кольца, ваше дело шагать и шагать. А вот за бойцами следить тебе. Проводник может и двадцать километров с полной выкладкой пробежать, а твои красноармейцы сдохнут. Если темп движения окажется высок, проводнику скажешь. Она определится и с местом днёвки. Легко раненых из госпиталя в подразделения передали? Распределите их равномерно и пусть командиры за каждым назначат опекунов. Если нет, то через полчаса там должны остаться только лежачие и доктор. Кстати доктор знает, где в Великих Луках госпиталь?

— Нет он из Полоцкого укрепрайона.

— В двадцать три часа начну эвакуацию раненых. Вывозить будем на лошадях. Думаю, за пять-шесть ходок из кольца окружения вывезем. Всех лишних из зоны госпиталя убрать. Я не хочу, чтобы они видели моих людей. Доставлять будем в течение трёх дней в Великие Луки. Если найдём автомобильный транспорт, то вывезем быстрее. Если хотите что-то спросить, то спрашивайте.

— Кто приказал вам занимать нами, окруженцами?

— В мои обязанности входит создание партизанских баз и партизанских отрядов, в соответствии с указаниями товарища Сталина. Вас проще перевести через линию фронта, чем создавать из вас ещё один отряд в Псковской области. Тем более ваше подразделение для здешних лесов великовато по численности. Быстро обнаружат и уничтожат. Особенно зимой. А вытащить из окружения две роты отчаянных и не сдавшихся парней, это не самая сложная задача. Так что всем вам придётся ещё повоевать в рядах Красной Армии. Но вы теперь достаточно закалённые и сильные духом бойцы. Так что считайте, что приказ отдал товарищ Сталин. Если вас интересует конкретное лицо, ответственное за выполнение этого приказа, то это я — старший лейтенант Государственной Безопасности Ветров. Методы работы у нас свои, разглашению не подлежат. Идите, товарищ майор, готовьте людей. О готовности прохода в минном поле мне доклад.

Легкораненых бойцов разобрали по ротам. Ариша успела их подлечить и чувствовали они себя нормально. Вообще люди приободрились. Слух, что пробились партизаны, доставили еду и патроны, облетел батальон мгновенно. Спустя час патроны действительно выдали, некоторым дали и гранаты. Приказали пересмотреть вещи, всё лишнее выкинуть, готовиться к прорыву. Партизаны выведут из кольца. Дали по бутерброду, что подняло настроение до небес. Пришли командиры рот и проинструктировали: в бой без команды не вступать, патроны из патронников изъять, оружие поставить на предохранитель. Штыки с винтовок снять. Соблюдать абсолютную тишину. Даже если споткнулся и упал, молча встал и пошёл дальше. Проверить, чтобы в мешках ничего не брякало и не стучало. Идти придётся всю ночь. Друг другу помогать, за каждым раненым закрепить по два человека. Постараться во время марша много не пить. Один глоток и всё, иначе быстрее ослабнут, и вся жидкость выйдет потом. Поведут партизанские проводники.

— Доктор, у вас документы есть? — спросил Жора у врача.

— Да, товарищ Ветров, — он расстегнул карман гимнастёрки и протянул удостоверение. Сержант документ взял, интересуясь именем и фамилией:

Вернув удостоверение, сержант сказал:

— Вас Иван Лукич доставят вместе с ранеными в Великие Луки. Высадим вас на окраине. Из моих людей в город некто не пойдёт. Город никто из них не знает. Вам самому придётся организовать доставку раненых в госпиталь. Обратиться в комендатуру, к военным, гражданским и так далее. Мои люди после разгрузки сразу исчезнут и заниматься больше вами не будут. У них другие задачи по обеспечению прорыва вашего батальона к своим. Всё делаете сами. Если кто-то поинтересуется, скажете, что раненых бойцов доставили на лошадях партизаны Ветрова. Если что-то непонятно, то спросите.

— Как будете транспортировать раненых из кольца окружения?

— Маленькими группами по восемь — девять человек в сонном состоянии. Вы предпочитаете с первой группой идти, или с последней?

— С последней.

— Тогда в двадцать три часа отправляем первую партию. Носить раненых будут мои бойцы. Вам иметь с собой список. Сначала вывезем всех их кольца окружения, затем, в середине ночи начнём транспортировку в город.

Жора вымерил по карте дирекционный угол и высчитал прямой и обратный курс. Лету было до Великих Лук и обратно примерно полчаса. Сержант планировал выгрузить начала тяжелораненых в километрах пяти за кольцом окружения, а потом, когда выведут батальон, спокойно перевезти их в город. Приказал сажать по пять человек. Ариша бойцов всех усыпила и девчонки таскали и грузили раненых в арилёты, посаженные рядом с землянками госпиталя. На всякий случай обматывали шнуром. Летал сам сержант и Вера. Справились за тридцать пять минут. Сонных бойцов разгрузили на поляне в лесу. Врача разбудили. Сержант облегчённо выдохнул. Проводниками определил двух лесных: Милу и Стефу. Милу сразу оставил в лагере, собираясь держать через нею связь. Все остальные были нужны. Сашу оставили охранять арилёты, приземлившись за позициями немцев.

Здесь сержант просчитался. Быстро вырезать немцев не получалось. Артефакты показали только десяток человек, дежурящих в первой траншее. Остальные немцы спокойно спали по бункерам, скрытые от сканера толщью земли. Работало всего шесть человек: Принц, Арина, Вера, Стефа, Фая и Люба. Имея три артефакта, работали парами. Часовых убрали за пять минут. Начали обыскивать траншеи в поисках блиндажей и землянок. Прошли сначала первую линию, потом перебрались во вторую траншею.

Жора работал на пару с Аришей в центре позиции. Вера со Стефой чистили правый лесной выступ, Люба с Фаей — левый, передвигаясь к центру.

— Жора, здесь несколько человек, — сказала магичка, указав на обнаруженную дверь, прислушавшись.

Зашли, дверь закрыли. Блиндаж был для командного состава. На столе еле-еле горела керосиновая лампа, фитиль был убавлен до упора. Шесть спящих немцев расстреляли за несколько секунд. Без криков не обошлось, но дверь исправно все звуки погасила.

Следующий вход был завешен советской плащ-палаткой.

— Подожди, — сказала Ариша и сунула за брезент руку, накладывая заклятье сна.

Внутри спало не меньше отделения. Немцы лежали сапогами к проходу, имелся дневальный, который среагировал на шорох палатки и поднял голову. Пришлось его сержанту валить пулей в лоб. Ариша расстреляла спавших фашистов из автомата. Никто не крикнул, видно заклятие подействовало. Ближе к правому флангу нашли ещё один такой же блиндаж. Солдат в нем оказалось всего трое. Видно из этого отделения как раз и выставлялись посты.

Девчонки, зачистив фланги, подошли к центру позиции. Ночная тишина ни на минуту не прервалась чьим-нибудь заполошным криком или выстрелом. Невидимки убили всех, кто был на этом участке прорыва. Если окруженцы не облажаются, то выйдут тихо.

— Пулемёты снести все сюда, коробки с лентами, автоматы и гранаты, приказал сержант. Девчонки разбежались. Сам он остался на месте. Через пять минут девчата притащили три пулемёта, четыре автомата, десятка четыре гранат. Пистолеты разошлись по мешкам. Девчонки их собирали для подарков товаркам по ариэльской сотне.

— Мила, — спросил Жора по амулету, сапёры проход разминировали?

— Да Жора, тихонько сказала она.

— Тогда первую роту веди, но сапёров поставь впереди. Мы позицию всю зачистили. Пулемёт Максим пусть выведут из строя и бросят, здесь три немецких пулемёта есть.

— Товарищ майор. Приказано выступать. Пулемёт Максим вывести из строя и бросить, там захватили три немецких пулемёта с патронами. Сапёров поставить вперёд.

Люди лежали у места прорыва наготове. Комбат распорядился, и колонна пошла. Бойцы шли в колонну подвое, как приказано. Впереди шли двое саперов держа направление между вешек. Метровые вешки, очищенные от коры, видны были всем. В десяти метрах за саперами шла Мила и комбат. Фаю и Любу сержант отправил на фланги с артефактами. Они должны были прикрыть от ударов с боков. Колонну сержант слышал. Девчонки тем более. Не может бесшумно двигаться колонна необученных людей. Но шум был минимальным. Немцы в ночи, если что-то и услышат, то не увидят, и стрелять не будут. Лес прикрывал и заглушал шум.

— Мила скажи комбату, пусть выделит людей забрать пулемёт и два автомата. Взять и унести. Днем разберутся, или сама покажешь. Движешься на меня, я стою между траншеями, за спиной у меня проход, у немцев здесь тропа через позицию. Сапёры пусть за второй линией траншей тоже проверятся на предмет мин. Стефа, как колонна пройдет, переходишь на ту сторону, представишься старшему лейтенанту Самойлову. Поведёшь его роту. Не забудь артефакт взять у Ариши.

— Александр, как у тебя там?

— Всё нормально, Жора, тихо.

— Мимо сейчас пойдут окруженцы, не вздумай стрелять.

— Ариша, пойди, парню установи ночное зрение. И побудь там у арилётов. Могут понадобиться.

Людей на такую операцию явно не хватало. «Зря Сашку взял!» — подумал он очередной раз. Сержант незаметно для себя тоже волновался, как и все эти люди, двигавшиеся жидкой короткой колонной на немецкие позиции. Малейшая случайность могла спутать все карты. Кто-то упадёт, кто-то с дуру выстрелит. В жизни всё бывает.

За десять минут колонна прошла и затормозилась между первой и второй линией немецких окопов. Сапёры помчались вперёд, но мин за второй линией траншей не обнаружили. Комбат скомандовал начало марша. Стефа к этому времени перебежала на ту сторону и повела вторую колонну. Её возглавляла, вторая пара сапёров. Здесь красноармейцы волновались ещё больше. Товарищи прошли и теперь надо было успеть им. Задние невольно ускоряли шаг, натыкаясь на передних. «Стой!» тихо раздалась спереди команда проводника, шепотом переданная по колонне. Строй встал. «Набрать установленную дистанцию и не суетиться, немцев впереди нет!» Колонна в ночи чуть растянулась и по команде «Соблюдать тишину. Шагом марш!» двинулась дальше. Выделенные начальником штаба люди забрали оставшиеся немецкие пулемёты и автоматы и не останавливаясь зашагали вслед за первой колонной. Гранаты бойцы брали по одной и затыкали сразу за ремень. Пока Мила вела всех на север, два километра, потом повернёт на северо-восток к Богданово. Надо было обойти Большое Иван озеро, преграждавшее прямой путь к цели. Позиций немецких там нигде не было, догонять ночью немцы не бросятся. Утром наверняка вышлют самолёты, но севернее Иван озёр (Большого и Малого) шли достаточно густые леса, чтобы в них раствориться.

Выждав десять минут, Жора приказал грузиться в арилёты. Позиции немцев окруженцы прошли за полчаса. Часы показывали ноль сорок пять. Предстояло полтора часа возить раненых. Любаша похвасталась ракетницей и двумя десятками ракет. Сержант такой трофей одобрил.

— Попроси Аришу, пусть заклятия на ракеты наложит. Будет карманный гранатомёт. Потом где-нибудь сядем в сторонке и испытаем.

Приземлились. Вокруг спящих раненых по поляне бегал доктор. Ясно, что мужик переживал. Тридцать четыре человека в лесу, за которых он несёт ответственность, и ни одной живой души кругом. Доктора успокоили и усыпили, предварительно накормив. Поели сами. Раненых грузили по шесть человек, больше не помещалось. Седьмым втискивался пилот. Сержант хотел их перебросить за три рейса. Арилёты вёл он и Вера. Всех остальных высадил, приказав внимательно смотреть и слушать по сторонам. Оставалось три амазонки и Александр. Ариша — старшая.

Указав Вере прямой и обратный курс, взлетели.

— Запоминай ориентиры, ночью хуже ориентироваться.

— В километре отсюда озерцо в форме треугольника, — сказала Вера, осматриваясь кругом. — Под нами круглое и остров посередине.

До города на полной скорости летели пятнадцать минут. Речку Ловать сверху было видно хорошо. «А ведь окруженцам переправляться придётся на ту сторону. Придётся у местных лодки искать!» — подумал сержант.

К центру города забираться не стали, разгрузились на окраине. Сделав кружок, сержант заметил красноармейский патруль, поэтому не волновался, что раненые попадут по ошибке к немцам. Бойцов осторожно выгрузили в каком-то небольшом скверике рядом с рекой. Место запомнили. Сюда летать ещё дважды.

Повернули на обратный курс. Жора рассчитал точно — управились за тридцать две минуты. В последний рейс забрали и Аришу. Она разбудила доктора.

— Всё, Иван Лукич, раненые и вы в Великих Луках — сказал сержант врачу. — Спать будут ещё четыре часа. У вас есть время организовать их эвакуацию в госпиталь. Центр города вот по этой улице в ту сторону. По улицам ходят патрули, они вам помогут.

При подлёте к району сержант запросил состояние дел. Мила доложила по амулету, что дошли до Богданово, сделали короткий привал на десять минут и сейчас начали движение на Изочу. Колонну сержант нашёл без труда.

— Дойдете до места дневки, скажешь командиру, что тяжелораненых всех перевезли на автомашине в город. Пусть не волнуется.

Жора проинструктировал Милу, чтобы, как только увидит, что красноармейцы ближе к рассвету начнут выдыхаться, становилась на дневку, обеспечив маскировку с воздуха. Если до восьми часов утра смогут идти, то пусть идут. Чем дальше уйдут, тем лучше. Утром немцы наверняка вышлют самолёт и отправят разведку по следу. Следы от двух рот не скроешь.

Мила держала направление правильно. У майора была карта и компас. Сбиться с пути не должны. Мимо болот и озер лесные группу проведут, не плутая по лесу. Два артефакта обеспечат безопасность. Да и не достать их немцам в лесу, только авиацией. Главное им было успеть до рассвета обогнуть озера Большой и Малый Иван и выйти к Ермакам. Севернее Большого Ивана лежало озеро Асцо, получался достаточно узкий проход между озёр в несколько километров. Немцы вполне могли зажать здесь батальон и разбомбить с воздуха.

Сержант посадил арилёты в лесу, недалеко от Богданово. Экипажам нужен был отдых. Поели, натянули палатки под деревьями и легли спать. Ариша поставила сигнальное заклинание, проверились артефактом. Но в эту глухую чащобу вряд ли ночью кто заберётся.

Утром встали поздно, часов в восемь. Чтобы разогнать кровь сделали комплекс упражнений. Позавтракали и взлетели. Прошлись над вчерашним местом атаки. Немцы уже вытащили из бункеров всех убитых и сложили их вдоль дороги — много, человек сорок. На дороге стоял бронетранспортёр и две пустых машины. То ли за трупами приехали, то ли кого-то привезли. Атаковать сержант не стал. Полетели в сторону Водичей. Разведгруппу сержант обнаружил сразу. Два десятка парней в маскхалатах бодро мчалось по следу ушедшего батальона. Рация имелась, собак не было. Шли одной группой, спереди и сзади прикрывшись дозорами.

Сержант подождал, пока они не вышли на небольшую пустошь метров двести в диаметре, поросшую кустами. Пулемёты смели сначала дозоры, потом ударили по основной группе. Немцы мгновенно залегли, но от выстрелов сверху на земле не спрячешься. Собрали трофеи. Рация уцелела. Радиста Принц бил сам из винтовки в голову. Их ранцев забрали всю еду. Пистолетами была вооружена вся группа, так что девчонки заполучили два десятка пистолетов, хорошие ножи и кинжалы. Две снайперских винтовки, автоматы, гранаты и два пулемёта. Сняли часы, три бинокля, и три компаса. Набили трофеями три мешка. Некоторое время можно было быть спокойным, новую погоню вряд ли пошлют.

Вышла на связь Мила. Батальон прошёл Ермаки и двумя километрами северо-восточнее встал на днёвку. Место хорошее, лес густой, замаскировались хорошо. Есть только нечего.

— Пусть терпят до обеда, если получится, то кого-нибудь ограбим. Посланную за батальоном разведку уничтожили. Летим бомбить мосты.

Судя по немецкой карте, немцы заняли Псков, Остров, Порхов и Дно. Бои велись за Лугу и Новгород.

Сержант направил арилёты чуть на запад до железной дороги ведущей от Невеля на север до Ленинграда. Проскочили Новосокольники и полетели дальше. В Насве уничтожили автомобильный и два железнодорожных моста через речки Насва и Смедель, тем самым перерезав железную дорогу на Ленинград. Жора держал курс на станцию Дно. Ещё с советских времён у него отложилось, что это крупный железнодорожный узел. Хотя крупных узлов, таких как в Белоруссии, в Псковской области не было. От Дна собирался повернуть на Псков. Там через реку Великую должны были быть серьезные мосты. Пока двигались к станции Дно, взорвали мост через реку Шелонь у небольшого городка Дедовичи. В Дне взрывать оказалось нечего. Да, через станцию шли четыре ветки, но не было мостов. Мимо станции на посадку заходило звено бомбардировщиков. Жора повернул вслед за ними. Самолеты сели в шести километрах от станции в населённом пункте со смешным названием Гривочки. Здесь у немцев был аэродром. Рядом с ним пленные строили ещё одну полосу. Ничего смешного в названии не оказалось. Рядом был огромный концлагерь на несколько тысяч человек. Жора насчитал восемь вышек с пулемётами. Решение пришло спонтанно: пленных освободить. Аэродром уничтожить. Уходить людям лучше всего было на запад — там в полукилометре был лес. Судя по карте, он шел на юг километров на двадцать, потом можно было проскочить в другой и уйти дальше.

По команде сержант начал отстреливать пулемётчиков с одной стороны лагеря, Люба с другой. Один всё же успел дать короткую очередь, пока его не опрокинула пуля. Народ сообразил сразу. Несколько человек пролезли через колючую проволоку и полезли на вышки. Сержант выбил еще два наземных гнезда пулемётчиков, с арилёта Веры били по казарме. Барак с солдатами к ним оказался гораздо ближе. Жора загнал свой арилёт над лагерем, Фая ударила по входу из пулемёта.

— Вера, атакуй гранатами, — приказал сержант, отстреливая немцев, пытающихся вылезти из окон. С арилета бросили четыре гранаты «аннасан» и немецкая казарма запылала.

— Ариша, сделай мне голос, — сказал он магичке. Та быстро произнесла заклинание.

— Товарищи красноармейцы и командиры. Охрана в основном перебита. Разбирайте оружие. На вышках есть пулемёты. Ближайший лес на западе, в лесу надо повернуть на юг. Наши дерутся под Лугой, Новгородом и Великими Луками. Это сто километров на север и восток. Кто захочет — тот дойдёт. Разбирайте оружие и продовольствие. Смерть фашистским оккупантам!

Подстёгнутые громовым голосом с небес люди ринулись на колючую проволоку, порвали её и бросились к немецкой казарме. Остатки немцев добили очень быстро. Арилеты по приказу Принца развернулись к аэродрому. Оттуда двигалось два бронетранспортёра и машина с солдатами. Немцы среагировали очень быстро на взрывы в лагере. Все машины закидали гранатами «аннасан» и добили из автоматов. До лагеря они не доехали метров триста.

Над аэродромом звучала сирена, охрана занимала огневые точки. Пленных конвой согнал в кучу вдали от взлётной полосы. «Две сотни» — оценил сержант количество узников. Конвоиров было двенадцать. Подлетели ближе. Сержант выбил сначала тех, троих, которые были с автоматами. Немцы так ничего и не поняли, не услышав ни одного выстрела. Конвой весь лёг в русскую землю. Уже подлетая к аэродрому Жора начал стрелять по зенитчикам. Четыре эрликона остались без расчётов. Девчонки били по пулемётным гнёздам и тем, кого видели. Немцы стреляли непонятно куда, а это было опасно. Сержант отлетел на пол километра и сел у болотца.

— Готовьте фугасы! — приказал он. Девчонки начали наливать в бурдюки воду, притопив их в луже. Бурдюк затыкался пробкой с запалом «марисан». Воды надо было залить литров десять. Пока изготавливали фугасы, стрельба на аэродроме стихла.

Сержант приказал всем установить магазины с зачарованными патронами.

— Стрелять в соединение крыла и фюзеляжа, — напомнил он. Там у самолётов бензин. Сначала взрываем оба фугаса, потом расстреливаем самолёты. Самолёты бьем с разных сторон стоянки, сходясь к центру. Используйте немецкие гранаты. Открутил колпачок, дёрнул за шнурок и бросил. Я показывал, и их у нас много. Потом улетаем. Присматривайтесь, может заметите склад или столовую, там у нас ещё две сотни не кормленных бойцов в лесу с девчонками сидит.

— Жора, а мы этим красноармейцам, которых сейчас освободили, не будем помогать? — спросила Фая.

— Их слишком много. Всем не поможешь. К сожалению.

Набрав оба бурдюка взлетели в воздух. Самолетов сержант насчитал пятьдесят два. Один фугас заложили около домиков летного состава, второй у пункта управления полётами, немцы там как раз затеяли построение. Арилеты опустились на землю, оставили фугасы с выдернутой чекой и быстро взлетели. Тридцати секунд хватило, чтобы уйти на полной скорости далеко в стороны. Сержант одновременно с взрывами сделал несколько выстрелов по бочкам с бензином и бензовозу. На аэродроме начался ад. Арилёты начали сближаться, двигаясь вдоль стоянки самолётов, пулемёты сеяли пули не жалея. Стреляли примерно со ста метров. Ближе сержант приближаться запретил — могло достать осколками бомб. Фая уже поставила второй магазин. Стреляла девчонка неплохо. Немцы разбегались от аэродрома в разные стороны. Жора стрелял из винтовки по зенитчикам и пулемётным гнёздам. Выстрелы были убойные. В оптику было видно, как на телах солдат появляются огромные раны. Аэродром превратился в огромное горящее месиво алюминия, тел и зданий. На стоянке машин уцелело пяток грузовиков.

Сержант заметил, как десяток вооруженных красноармейцев стремительным броском приближаются к аэродрому. Они бежали по ложбинке и хорошо были видны сверху. Видно знали куда бежать, выскочили прямо к стоянке маши, застрелив на ходу метавшегося немца. Трое бросились к автомобилям, двое к пулемётным гнёздам, пятеро побежали к двум домишкам, с маленькими окошками, наверняка складам. Стали сбивать замки. Первая машина завелась, распахнули ворота, машина туда заехала и через десять минут полная ящиков и мешков выехала. Два других автомобиля подобрали в кузов пулемётчиков, обвешанных трофейными карабинами и встали в разных местах охраняя товарищей, грабивших немецкий склад. Старший что-то крикнул и три машины рванули сзади горевших домов на восток.

— Вера, давай загружай продукты из этого склада, а я посмотрю, что во втором. Ариша, сразу взлетаешь и следишь за обстановкой.

Второй склад оказался вещевым. Жора прихватил два мешка, поэтому кидал, не задумываясь: два десятка летных кожаных шлемов, два десятка летных очков, тёплые лётные куртки, теплые сапоги, вытряхивая их из коробок, десяток синих комбинезонов, пару упаковок перчаток. Набил оба мешка так, что они раздулись, как у деда Мороза. С трудом вытащил наружу, но своё добро — не тянет. Комбинезоны подарит паренькам ремесленникам и арилётчиков оденет, как полагается.

Ариша тут же села, Фая забросила мешки, и они поднялись в воздух. Через три минуты поднялся и арилёт Веры.

— Жора, мы набрали четыре мешка. Надо будет где-то остановиться и их увязать. Иначе не повернуться, — доложила Вера.

— Двигайся в направлении станции, я догоню. Ариша, поднимись метров на сто.

Аппарат поднялся, и сержант осмотрелся. Люди из лагеря ещё тянулись на запад к лесу. Видно искали еду. На восток уходило три машины, набитые стоячими людьми, которые не вываливались только по той причине, что имелись тенты. На подножках стояло по трое с каждой стороны.

Остатки аэродромной команды спрятались или лежали на земле, изображая трупы. Была здесь ещё одна цель, которую сержант хотел подорвать — склад бомб. Немцы народ обстоятельный, перевезут боеприпасы на другой аэродром, а потом сбросят по назначению. Капонир бы закрыт маскировочной сеть и через неё было практически не видно куда стрелять. Жора отлетел метров на триста и открыл огонь, прицеливаясь каждый раз в другие места сетки. В бомбу он попал с третьего патрона. Рвануло крепко. Он тут же погнал арилёт в сторону станции, не дожидаясь следующих взрывов. Когда начали рваться бомбы по тысяче килограмм, земля каждый раз вздрагивала и гудела. Воздух над капониром звенел от осколков, наполненный выбросами земли, гарью и смертью.

От станции Дно пошли на запад вдоль железной дороги. Сели и перепаковали груз. Восемь мешков трофеев — это не много. Грузоподъемность позволяла нагрузить в два раза больше, а вот места не хватало. Сложили по четыре мешка в два этажа, привязав верёвкой к сиденью и перилам. Пулемётчик получился в своём гнезде, опираясь спиной на мешки. В районе Порхова подорвали два моста через реку Шелонь.

В Пскове мосты оказались подорваны. Немцы вели восстановительные работы. Скинули по паре зарядов, чтобы нечего было восстанавливать. Прошли немного в направлении Луги взорвали мост через неизвестную речушку, название которой сержант на карте не нашёл. Вернулись назад. С юга, со стороны Острова заметили приближающийся к Пскову эшелон. Сержант направил двойку своих аппаратов на юг. Вот в Острове завалили два хороших крупных моста через реку Великую — железнодорожный и автомобильный. От Острова сержант посчитал по карте курс и пошли в направлении Великих Лук, на Пустошку. Вышли почти точно, хотя летели сорок минут. В районе Пустошки завалили железнодорожный мост, перекрыв немцам кислород в снабжении войск под Великими Луками. К двум часам вышли на дневку батальона. Полмешка консервов Принц оставил себе, остальное отдали в батальон, предупредив, чтобы по многу сразу не давали, иначе будет понос. Сами тоже пообедали в пятистах метрах от красноармейцев Репина и легли отдыхать. Следующий вылет сержант собирался совершить ближе к вечеру, высмотрев место для переправы через Ловать. К обеду, отпросившись у майора, пришли Мила со Стефой, расспросить как слетали. Очень пожалели, что не поучаствовали в уничтожении аэродрома. Разведчик над ними кружил два часа, потом скрылся, ничего не обнаружив. Сержант, приказав разбудить себя в восемнадцать часов, заснул сразу. Снились жёны. Эля и Маша.