Американские горки

1

Боже, когда же все это кончится, помоги мне! — думала про себя Кейт Браун, умирая от страха. А рядом вопил от восторга ее сын, когда вагончик, в котором они сидели, внезапно провалился в пропасть, а затем снова взмыл вверх и на какое-то мгновение они повисли вниз головой.

Усилием воли Кейт заставила себя открыть глаза — мир вокруг нее вращался на бешеной скорости.

— Держись за поручень, кому я сказала! — истерично прокричала она, судорожно вцепившись в металлическую перекладину.

— Ну, мама... — обиженно проворчал Ник, однако подчинился.

Кейт снова крепко зажмурилась, когда вагончик совершил очередную головокружительную петлю. У моего сына длинные кисти рук с узкими пальцами, отметил ее взбудораженный мозг, точь-в-точь как у меня.

Ник вообще был очень похож на нее, только костяшки его пальцев не были такими белыми от напряжения и его не мутило: в отличие от своей побледневшей матери мальчик улыбался во весь рот, получая огромное удовольствие от катания на американских горках. Свое бесстрашие он унаследовал явно не от меня, разве что от моих родителей. Но вот кому Ник обязан своим покоряющим обаянием? Только не его отцу, с содроганием подумала Кейт.

Она выбрала неподходящий момент, чтобы вспомнить об этом подонке, — ей и без того было сейчас тошно. И молодая женщина без особого труда переключилась на аттракцион. Когда вагончик замедлил скорость и остановился, она облегченно вздохнула: слава Богу, кошмар закончился.

Когда они уже вышли за ограждение, Ник с горящим от возбуждения лицом попросил:

— Можно еще раз, мама? Это так здорово!

Кейт, еще не оправившись от только что пережитого сумасшествия, изумленно уставилась на сына.

— Ты хочешь, чтобы у меня случился разрыв сердца?

Мальчик улыбнулся, сверкнув изумрудными глазами.

— Но ведь тебе же на самом деле понравилось, — попытался он убедить мать. — А если мы еще разок прокатимся, тебе понравится еще больше!

— Нет, милый, одного раза вполне достаточно. И потом, парк уже закрывается, — сказала Кейт, подталкивая сына к выходу. — Если ты хочешь искупаться перед ужином, то нам надо поторопиться. Здесь рано темнеет.

Ник сделал кислую мордашку и снисходительно бросил:

— Ладно уж, пошли.

Кейт рассмеялась и потрепала сына по голове. Опустив руку, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и, обернувшись, встретила взгляд серых глаз, отливавших стальным блеском. Они быстро пробежали по ее фигурке и переместились на ребенка.

— Привет, Кейт! — сказал Патрик Садерленд.

Страх стальным обручем сковал ее горло. Словно сквозь туман услышала Кейт удивленный возглас Ника и почувствовала, как сильные руки подхватили ее и, подняв на мгновение над землей, прижали к широкой твердой груди.

До сознания Кейт, ощущавшей обволакивающее тепло мужского тела и слабый, почти забытый запах, донеслись слова Патрика:

— Это у нее от шока. Она сейчас придет в себя.

Кейт заставила себя очнуться и, сделав резкий вдох и наполнив легкие кислородом, попыталась отстраниться от Патрика. Но тщетно — его объятия были крепче железных оков.

— Обопрись на меня, Кейт, — тихо произнес Патрик.

— Ник — в отчаянии прошептала она.

— С ним все в порядке.

— Мама? — услышала Кейт дрожащий голос сына.

Она открыла глаза и посмотрела на Ника. Он был высоким для ребенка, которому не исполнилось и шести лет. Сейчас на его лице сквозь загар проступала заметная бледность.

Несмотря на шок, Кейт ни на минуту не забывала, в чьих объятиях находится.

— Должно быть, я перегрелась на солнце, — хрипло пробормотала она, судорожно глотая ртом воздух.

— Я говорил, чтобы ты надела шляпу, — с укором заметил Ник и озабоченно спросил: — Тебе уже лучше?

— Да-да, все хорошо, милый.

— А зачем он тогда тебя держит?

— Не волнуйся, уже не держит, — успокоила она сына, отстраняясь от Патрика.

Патрик отпустил Кейт, но его длинные сильные пальцы продолжали поддерживать ее за локоть. Его прикосновение, его близость обжигали женщину, лишая способности трезво мыслить. Я должна бежать отсюда! — мелькнула у нее в голове паническая мысль.

Слишком неожиданной оказалась для Кейт эта нежелательная встреча, к тому же ее, очевидно, потрясло суровое выражение лица Патрика. Но прежде чем она смогла отреагировать на вспышку гнева в его глазах, он опустил густые ресницы, а когда снова поднял их, его взгляд уже был непроницаемым.

— Тебе надо чего-нибудь выпить. Пойдем.

Кейт был знаком этот властный тон. Она могла сколько угодно протестовать, возражать, отказываться, но это ничего бы не изменило. Патрик всегда умел подчинять себе людей. За те семь лет, что прошли со времени их последней встречи, его лицо стало еще более значительным. Уже тогда, в двадцать четыре года, он обладал харизмой, за которой угадывалась огромная сила. Теперь его потрясающее обаяние стало несравненно более притягательным, властным и подавляющим.

Кейт ощутила непонятное волнение в крови. Она простерла руку к сыну. Ник, бросив на незнакомца опасливый взгляд, вложил свои горячие пальчики в ладонь матери. Она сжала детскую ручонку и почувствовала ответное пожатие. С лица мальчика исчезло тревожное выражение.

— Да, — сказал Ник, — тебе надо выпить чаю.

— Хорошо.

Втроем они двинулись к кафе. Кейт старалась выглядеть спокойной, хотя внутри у нее все дрожало. Как Патрик оказался здесь? Может, он живет теперь в Австралии, на Золотом берегу?

Это невозможно. Она знала из газет, что владелец и исполнительный директор одной из самых преуспевающих новозеландских авиакомпаний живет в Окленде и никуда переезжать в обозримом будущем не собирается. Правда, в статье говорилось, что у него также есть дом в Эспене, штат Колорадо, и квартиры в Лондоне и Нью-Йорке. Патрик Садерленд, несомненно, принадлежал к сливкам общества.

В кафе они заняли свободный столик, и Патрик едва заметным жестом подозвал официантку. Девушка тут же подошла — Патрику все и всегда подчинялись безропотно. Во-первых, он выглядел впечатляюще: рост около семи футов, широкие плечи и длинные ноги. Во-вторых, в его облике ощущалась та внутренняя сила, которая обычно вызывает у окружающих уважение и трепет.

— Кофе или чай? — спросил он Кейт.

— Чай.

— А ты что хочешь, Ник?

— Апельсиновый сок или воду, пожалуйста, — вежливо ответил мальчуган.

Патрик сделал заказ и улыбнулся официантке, когда та привычно положила ручку за ухо. Польщенная вниманием красавца мужчины девушка вспыхнула и со всех ног бросилась выполнять заказ. Кейт понимала ее, поскольку все свои отроческие годы купалась в этой обворожительной улыбке.

Когда Патрик повернулся к Кейт, его лицо было бесстрастным. Пронизывающий взгляд серых глаз бесцеремонно скользнул по ней, затем упал на левую руку, зафиксировав отсутствие обручального кольца.

— Ну, здравствуй, Кейт Браун, — произнес Патрик бархатистым голосом. — Время милостиво к тебе. Ты все так же красива.

— Спасибо.

Кейт старалась, чтобы голос звучал ровно, но с губ срывались сдавленные звуки.

— Ты теперь живешь в Австралии? — спросил Патрик, откинувшись на спинку стула.

Поскольку рядом сидел Ник, она не могла солгать, хотя отчаянно этого хотела.

— Нет.

Мальчик собрался что-то сказать, и, заметив это, Кейт посмотрела на него столь выразительно, что он сразу прикусил язык.

— Значит, ты по-прежнему живешь в Новой Зеландии?

Темные серо-стальные глаза Патрика изучающе скользили по ее темным, с рыжинкой волосам. Семь лет назад, в день ее восемнадцатилетия, за три дня до того, как она отдалась ему, Патрик зарылся лицом в густую гриву ее волос и попросил никогда не отрезать волосы. Помнит ли он об этом? Помнит, поняла Кейт, встретившись с ним взглядом.

— Да, — подтвердила она и, чтобы смягчить односложный ответ, добавила: — А ты живешь здесь?

Его красивый жесткий рот дернулся в улыбке.

— Нет. Я здесь по делу.

Кейт почувствовала страшную тяжесть в груди, но все же заставила себя улыбнуться.

— Приятное место для работы.

— Смотря какая работа. — В голосе Патрика появились холодные, угрожающие нотки, когда он произнес: — Может, ты представишь нас?

У Кейт во рту и в горле внезапно так пересохло, что она едва могла дышать. Она судорожно откашлялась.

— Это Ник, мой сын. Ник, это мистер Садерленд, мой старый друг.

— Здравствуйте, мистер Садерленд, — почтительно проговорил мальчик, протянув руку.

Патрик ответил на приветствие и, обхватив ладошку ребенка своими длинными загорелыми пальцами, спросил:

— Сколько тебе лет, Ник?

— Шесть, — ответил тот и, прежде чем Кейт смогла остановить его, добавил: — Ну, не совсем шесть, но скоро будет. Через пять недель, тридцать первого октября мне исполнится шесть лет.

Патрик продолжал смотреть на Ника, но Кейт знала, что в его голове идет напряженная работа — мозг Патрика производит подсчеты. От отчаяния и унижения противно заныло сердце.

Я должна сказать сыну правду и тем самым покончить с иллюзиями, которые лелеяла все эти годы, поняла Кейт, увидев безжалостное лицо Патрика. Добро пожаловать в реальную жизнь! Лучше поздно, чем никогда, но, Боже мой, кому мешала сказка, которую я сочинила ради своего спокойствия?

— Ты высокий для своего возраста, — задумчиво произнес Патрик.

— Да, — гордо подтвердил Ник, довольный, что мамин друг обратил на него внимание. Обычно мальчик вел себя сдержанно с незнакомыми людьми, но перед покоряющей улыбкой Патрика просто не смог устоять. — Скоро я буду выше мамы. Ей двадцать пять лет, но мистер Фрост говорит, что она больше похожа на мою сестру, чем на маму.

Патрик заговорщицки улыбнулся, окончательно покорив сердце мальчика, растущего без отца.

— Мистер Фрост прав. А кто он?

— Мой учитель.

Разговор заходил уже слишком далеко, и Кейт решила вмешаться.

— Какие дела привели тебя на Золотой берег, Патрик?

Ей было трудно произносить его имя. За семь долгих лет оно ни разу не сорвалось с ее губ, и теперь, выговаривая его, она рушила барьер, который с мучительной решимостью сама же и воздвигла.

— Проверяю фирму, которую собираюсь купить, — вежливо ответил Патрик. — А ты что здесь делаешь?

— Мама выиграла приз, — вклинился в разговор взрослых Ник.

Официантка принесла поднос с чашками, и Кейт с удовольствием выпила чаю. Зато Нику не терпелось закончить свой рассказ.

— Мама написала стихи о лимонаде, и за это нам дали билеты в Австралию, оплатили проживание в кемпинге. А еще мы можем ходить на все аттракционы. Мы приехали сейчас, потому что у меня каникулы, а когда вернемся домой, я снова пойду в школу.

— Понятно, — сказал Патрик, бросив быстрый взгляд на Кейт. — Твоя мама умница.

Ник, очень довольный, расправил плечи, вытянул шею и спросил:

— А у вас есть такие мальчики, как я, мистер Садерленд?

Лицо Патрика окаменело.

— Нет. Видишь ли, у меня нет жены. Она умерла три года назад.

Лаура умерла? — ужаснулась Кейт и пробормотала:

— Мне очень жаль...

— Несчастный случай, — бросил Патрик и снова посмотрел на Ника. — Тебе нравятся аттракционы?

— Еще как! — оживился мальчик, бросив на мать хитрый взгляд. — Но мама не очень любит американские горки.

— А ты любишь?

— Конечно, люблю! — воскликнул Ник, вызвав улыбки у людей, сидевших за соседним столиком.

У Кейт забилось сердце. Ее сын обладал врожденным магнетизмом. Когда он еще лежал в коляске, прохожие нередко останавливались и восхищенно говорили: «Какой чудесный малыш!» Ник легко шагал по жизни, его живой ум и горячность смягчались открытым и дружелюбным характером.

Патрик снова остановил взгляд на волосах Кейт, и она почувствовала себя неуютно.

— Удивляюсь, Ник, как тебе удалось уговорить маму покататься на американских горках. Она всегда боялась высоты.

— Я очень долго просил, — объяснил мальчик. — А вы знали мою маму? Вы поэтому приехали сюда?

— Я знал ее очень хорошо. Когда ей было четырнадцать лет, она приехала со своими дядей, тетей и кузинами на скотоводческую ферму, которая принадлежала моему отцу.

— Татамоа в Пото-Вэлли? Она мне часто рассказывает о ней. Когда я вырасту, мы поедем туда.

— Да, так называлась ферма, — подтвердил Патрик, не глядя на Кейт. — Дядя твоей мамы служил на этой ферме управляющим.

— Вы тоже там жили?

— Нет, — покачал головой Патрик, — я жил в Окленде со своими родителями, но каждый год приезжал в Татамоа на летние каникулы.

— Вы видели, как мы катались на горках? — с детской непосредственностью спросил Ник.

— Да. Я увидел вас из окна своего отеля, который находится рядом, и решил, что будет здорово, если я подойду к вам поздороваться.

Ника объяснение Патрика вполне удовлетворило, и, кивнув, он занялся апельсиновым соком. Кейт смотрела на сына, но думала о словах Патрика и чувствовала, что, еще немного, и она не выдержит. Улыбнувшись Патрику, она быстро сказала:

— Нам пора. Приятно было снова увидеть тебя, Патрик. Желаю удачи в твоем бизнесе. Ник, попрощайся с мистером Садерлендом.

Мальчик бросил недовольный взгляд на мать, но все же пробурчал:

— До свидания, мистер Садерленд. Спасибо за сок.

— У вас есть машина? — спросил Патрик.

Кейт поняла, куда он клонит.

— Нет, но нам нравится ездить на автобусе. Правда, Ник?

— Я уверен, что Нику понравится моя машина, — спокойно заметил Патрик, проигнорировав ее слова.

Кейт подавила раздражение, боясь увязнуть еще глубже в этой ситуации.

— О, мы не хотим отрывать тебя от дел! Мы прекрасно доберемся на автобусе.

— В автобусе жарко и полно народу. — Патрик явно наслаждался игрой. — А моя машина совсем рядом.

Не в характере Патрика уговаривать кого бы то ни было, удивилась про себя Кейт. У него никогда и не возникало необходимости в этом — люди всегда шли навстречу его желаниям. Почему же тогда он настаивает на своем, прекрасно зная, что я больше не желаю иметь с ним ничего общего?

Ник недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

— Почему мы не можем поехать с мистером Садерлендом, мама?

Загнанная в угол Кейт сухо сказала:

— Можем. Спасибо, Патрик, это очень мило с твоей стороны.

Машина стояла в подземном гараже отеля. Патрик открыл для Ника заднюю дверцу.

— Ух ты, «ролс-ройс»! — воскликнул пораженный мальчик, забираясь на мягкое сиденье просторного автомобиля. — Эта ваша машина, мистер Садерленд?

— Нет, одолжил у приятеля.

Усадив Кейт впереди, Патрик сел за руль. Кейт сжалась, ощутив, несмотря на внушительные размеры машины, его близость. Руки Патрика уверенно держали руль — руки, которые умели быть и нежными, и нетерпеливыми, скользя по нежной женской коже...

— Где вы остановились? — спросил он.

— В отеле «Робинсон», — понизив голос, солгала Кейт и покосилась на Ника.

— А, знаю это место, там очень уютно. Когда вы приехали?

— Вчера. Надеюсь, нам повезет с погодой, хотя Ник обожает грозу.

— Когда на Золотом береге начинает штормить, значит, лето не за горами, — заметил Патрик. — Я бы хотел снова увидеть тебя, Кейт. И мальчика.

Она ожидала подобной просьбы, и поэтому ответ был у нее наготове. Сквозь шум мотора Кейт услышала свой спокойный уверенный голос:

— Думаю, не стоит.

— Нам есть о чем поговорить.

— Нет, нам с тобой не о чем говорить.

Стараясь справиться с сильным сердцебиением, Кейт стала смотреть на дорогу.

— Ты хотя бы могла объяснить, к примеру, почему не сказала мне семь лет назад о своей беременности, — раздраженно прошипел Патрик, стараясь, чтобы Ник ничего не услышал.

Когда машина подъехала к «Робинсону», из отеля вышел носильщик. Ник вылез из «ролс-ройса» и с интересом огляделся. Не сводя с сына глаз, Кейт быстро сказала:

— Это ничего бы не изменило, Патрик. Если помнишь, я тогда сказала тебе, что не хочу продолжать наши отношения. И снова говорю то же самое. У нас с тобой нет ничего общего и никогда не было.

— Меня всегда в тебе восхищало несоответствие твоего острого ума и ранимости, — спокойно сказал Патрик и сухо добавил: — Я позвоню тебе. Мой сын должен знать отца.

— Ты ошибаешься... — еле выговорила Кейт помертвевшими губами. — Он не твой сын.

— Не лги, Кейт.

Она затрясла головой.

— Это правда.

— Ник родился через девять месяцев после того, как мы с тобой переспали, — возразил Патрик, не выбирая выражений.

Я не вынесу этого! — в смятении думала Кейт, нервно проводя рукой по своим густым волосам.

— Через девять месяцев и две недели, — поправила она Патрика.

— Ну и что? Вполне укладывается в нормальный срок беременности. И я хорошо помню, что был первым мужчиной в твоей жизни. — Кейт открыла было рот, но Патрик не позволил ей и слова сказать. — Не пытайся убедить меня, будто ты родила Ника от университетского любовника. Ты уехала в Крайстчерч после того, как зачала Ника. — Он бросил на нее холодный взгляд. — Я уж не говорю о том, что никакого любовника не было.

Откуда он узнал об этом?!

Посмотрев на Ника, Патрик едва слышно добавил:

— Не заводись. Трудности и существуют для того, чтобы их преодолевать. Я позвоню тебе завтра утром.

— До свидания, Патрик, — громко сказала Кейт и вылезла из машины.

Взяв сына за руку, она направилась к отелю и даже не обернулась, когда «ролс-ройс», мягко урча, тронулся с места.

— Мама, зачем мы приехали сюда? — спросил удивленный малыш.

— Ну... — Кейт замялась, однако довольно быстро нашлась: — Я подумала, что сегодня мы могли бы пообедать в ресторане. Давай зайдем и посмотрим, что они предлагают.

Совершив небольшое турне по ресторану и покинув его под предлогом, что места, на которых она хотела бы сидеть, заняты, Кейт вернулась с сыном в вестибюль. На всякий случай она посмотрела через стеклянные двери на улицу. Кроме двух такси, других машин перед отелем не было.

— Когда мы вернемся домой, я приготовлю тебе холодный молочный коктейль. Будешь? — заискивающе спросила Кейт сына, и тот молча кивнул. — Вот и хорошо.

Они вышли из отеля и пошли по тенистой пальмовой аллее, где не было ни души, кроме какого-то подростка, катающегося на роликовых коньках. Пройдя мимо теннисных кортов и бассейнов, Кейт с сыном вышли на улицу.

Только сейчас она почувствовала последствия страшного напряжения: во рту стоял металлический привкус жгучего страха, по спине холодными струйками стекал пот. За прошедшие семь лет Кейт не раз рисовала в воображении встречу с Патриком, но только не такую, какой та оказалась в действительности.

Он, конечно, решил, что Ник его сын, но это его проблема, а не моя, размышляла Кейт. Если он хорошо подумает, то поймет, что у меня не было причин лгать ему. И тогда мы с Ником снова заживем спокойно.

— Что с тобой? — спросил мальчик, удивив мать не детской интуицией.

Усилием воли отбросив страхи, жалость к себе и подавив разъедающую душу тоску, Кейт мягко ответила:

— Ничего страшного, дорогой, у меня, кажется, разболелась голова.

— Это потому что ты каталась на горках? — виновато спросил Ник.

— Нет, милый, — рассмеялась Кейт. — На горках у меня болит не голова, а живот.

— А у меня ничего не болит! — похвастался мальчик, глядя, как подросток на роликах выписывает круги на асфальте. — Давай пойдем купаться, и у тебя голова не будет болеть. А у мистера Садерленда, наверное, не болит живот, когда он катается на горках.

— Думаю, что не болит, — рассеянно бросила она.

Однажды Кейт наблюдала, как Патрик быстро и уверенно прошел по узкой доске, перекинутой через глубокий овраг, в то время как другие судорожно цеплялись за проволочное ограждение. И это была не показная храбрость — он тогда спешил к ней, к Кейт.

Она сделала шаг в сторону, пропуская подростка на роликах вперед, но тот и не думал обгонять их.

— Я не знал, что мистер Садерленд приезжал в Пото, когда ты там жила. Ты мне часто рассказывала о дяде Тоби, о тете Джине, о твоих кузинах, а о нем никогда не говорила. Сколько тебе было лет, когда твои мама и папа погибли?

— Три годика.

— Меньше, чем мне сейчас, — отметил Ник. Несколько минут они шли молча, потом мальчик неожиданно спросил: — Мистер Садерленд знал моего папу?

Когда Ник достаточно подрос, чтобы задавать вопросы, Кейт сказала сыну, что его отец умер. Эта ложь лежала тяжелым грузом у нее на сердце, но она пошла на нее ради сына. Вспомнив, как всего полчаса назад солгала и Патрику — об отеле, — Кейт подумала с горькой иронией, что может считать себя профессиональным лжецом.

— Пото-Вэлли небольшое местечко. Возможно, и знал, — уклончиво ответила она.

К счастью, Ник переключил свое внимание на сверкающий черной краской и никелем «харлей». На кожаном седле мощного мотоцикла гордо восседала хрупкая блондинка в бикини. Кейт понимала, что, удовлетворив сиюминутное любопытство, Ник еще вернется в своих разговорах к Патрику.

Поздно вечером Кейт снова охватило беспокойство и дурные предчувствия. Она отложила книгу, которую пыталась читать, чтобы отвлечься, и вышла на балкон. Было тепло, но в воздухе висела какая-то гнетущая тишина, очевидно, надвигался шторм. Из летнего кафе при отеле доносились оживленные голоса и смех.

Кейт была счастлива, когда выиграла эту путевку. Они с Ником тщательно спланировали поездку и радовались, когда наконец прибыли на место. Каким нелегким ветром занесло Патрика в отель, из окна которого он увидел их катающимися на американских горках?

Два часа назад, приняв вечерний душ, Кейт с удивлением разглядывала себя в зеркале. Дома у нее не было большого зеркала, поэтому за последние несколько лет она впервые видела себя в полный рост.

Интересно, подумала она, заметил ли Патрик, как я изменилась? Груди стали полнее, а некогда плоский живот слегка округлился. После беременности на коже появились растяжки, со временем ставшие едва заметными, но все равно это вряд ли понравилось бы Патрику.

Нет, резко подумала Кейт, разозлившись на свое малодушие, Патрик больше никогда не увидит мое тело, которым восторгался когда-то.

Она смотрела невидящими глазами в теплую соблазнительную ночь и уговаривала себя проявить волю и не поддаваться чарам Патрика: он по-прежнему неотразим, но меня это не должно волновать. Его присутствие угрожает безопасности и благополучию Ника. Нам надо бежать отсюда.

А что, если он снова найдет нас? Вряд ли. На этом побережье расположены десятки отелей и кемпингов, в которых живут тысячи туристов.

Кейт еще раз припомнила детали разговора с Патриком. Нет, кажется, я не говорила, какие достопримечательности мы еще не посетили. Однако, может, на всякий случай больше никуда не ходить? Ник, конечно, расстроится и разозлится, но для меня гораздо важнее избежать новой встречи с Патриком.

Самым разумным было бы вернуться сейчас домой. Но это уж слишком. Патрик здесь по делу, и у него нет времени рыскать по всему Золотому берегу в поисках молодой женщины с ребенком. Он, конечно, может нанять кого-то караулить нас в аэропорту, но я, слава Богу, сказала ему, что мы уезжаем домой через неделю, хотя на самом деле путевка заканчивается через четыре дня. Так что мы будем уже в Новой Зеландии, когда соглядатай Патрика появится в аэропорту, а в Новой Зеландии Патрику нас не найти. Он же не знает, что я переехала из Окленда в Вангарей.

У Кейт задрожали губы: она не сделала ничего плохого, чтобы скрываться, будто какая-нибудь преступница.

Но ради Ника она пойдет на все. В нем смысл ее жизни.

На следующий день Кейт повела сына в птичий заповедник. Она сфотографировала Ника, когда он держал в руках поднос с кормом, а три попугая с ярким оперением весело клевали зерно. Четвертая птица опустилась на плечо мальчику, и тот даже открыл рот от радостного потрясения.

Ссорясь и тесня друг друга, птицы жадно клевали корм, но вдруг их словно ветром сдуло — они внезапно поднялись и скрылись в ветвях деревьев.

Ник чуть не заплакал от досады, растерянно глядя на мать, но тут же на его лице расцвела улыбка, и он закричал:

— Здравствуйте, мистер Садерленд, вы видели птиц? Вы видели, как они садились прямо на меня? Ух, какие у них когти!