Американские горки

8

Было уже три часа, когда они подъехали к ее дому. Кейт предложила Патрику зайти на чашку кофе.

— Спасибо, не могу. У меня в понедельник утром совещание в Веллингтоне, надо подготовиться.

— Тогда спасибо за ланч и прекрасно проведенный день, — сказала Кейт, скрыв разочарование.

— Да, мистер Садерленд, спасибо большое! — вторил ей с заднего сиденья Ник.

Патрик ничего не сказал, и Кейт сразу напряглась. Но, когда он повернулся к мальчику и улыбнулся, у нее отлегло от сердца.

— Я забыл поблагодарить тебя за ответ на мою открытку, Ник. Я с большим удовольствием прочитал твое письмо. Мне бы хотелось заехать к вам в следующую субботу. Где ты играешь и во сколько?

— В Камо, — ответил Ник и, неуверенно посмотрев на мать, спросил: — В девять часов, да, мама?

— Да.

— Я заеду за вами. — Увидев, что Кейт качает головой, Патрик спросил: — Какие-то проблемы?

— Я должна отвезти туда еще нескольких ребят.

— Ну и что? В мою машину поместятся не только дети, но и твоя мини. Во сколько вы поедете?

Кейт внутренне ощетинилась — что-то он больно уж раскомандовался — и твердо ответила:

— Я справлюсь сама, Патрик. Приезжай прямо в Камо. — Она объяснила, как проехать и, открыв дверцу, бросила: — Пошли, Ник!

Патрик поднял брови, но ничего не сказал. Решил, наверное, что не стоит поднимать шум из-за пустяка, подумала Кейт.

— Если ты сможешь оставить кого-нибудь с Ником, то в субботу вечером мы могли бы поужинать где-нибудь.

Услышав это, Ник надулся и бросил на мать обидчивый взгляд.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — недовольным тоном заявил он.

Кейт собиралась подумать над предложением Патрика, но эгоизм сына задел ее, и она сказала:

— С удовольствием поужинаю с тобой. Во сколько?

— Скажем, в половине седьмого. Тебя это устроит?

— Лучше в половине восьмого, мне надо будет покормить Ника.

Патрик проводил их до двери дома, сказал: «До субботы!» — и пошел к машине. Когда он уже сел за руль, Ник, продолжавший дуться, робко поднял руку и помахал. В ответ из окна отъезжавшего автомобиля в прощальном жесте высунулась рука. Кейт с бьющимся сердцем смотрела вслед Патрику.

— Почему я не могу пойти с тобой на ужин? В Австралии я тоже оставался дома! — заканючил Ник, едва они остались вдвоем.

— Мы вернемся поздно, ты уже будешь спать, — строго ответила Кейт.

Несмотря на покладистый характер, Ник мог часами давить на психику, если чего-то очень хотел. Кейт уже знала, что в таких случаях главное спокойно выдержать натиск и не сдаваться. Перетягивание каната длилось еще минут двадцать, пока наконец Кейт не положила конец препирательству, сказав:

— Сегодня мы идем на ужин к Макартурам, и я хочу взять с собой салат. Пойди в огород и срежь несколько листьев латука. Только держи нож, как я тебя учила.

Ник был счастлив, что мать доверила ему такое серьезное дело. Кейт из окна наблюдала, как ее сын, высунув от усердия язык, осторожно срезает зелень.

— Молодец! — похвалила она Ника, когда тот гордо вручил ей пучок салата. — А теперь приготовь, пожалуйста, соус.

Взглянув на довольную мордашку сына, Кейт ощутила в сердце щемящее беспокойство. Имею ли я право менять нашу устоявшуюся жизнь на то, что может причинить нам обоим боль? — подумала она.

Ее по-прежнему мучили сомнения. Кейт металась между материнским инстинктом защитить сына и жаждой удовлетворить свои сексуальные, эмоциональные и интеллектуальные потребности, которые она подавляла многие годы. А помочь ей в этом мог только Патрик.

Могу ли я выйти за него замуж? Да, сказала себе Кейт, но только если буду уверена, что он любит Ника.

— Все, я закончил! — доложил мальчик, прервав ее размышления. — Мне надо помыться?

— Не стоит, сегодня тебе удалось вернуться с прогулки чистым.

— Мама, как ты думаешь, мистер Садерленд знал, что это мои новые рубашка и брюки?

— Может, он и не подумал об этом, но наверняка заметил, как хорошо ты выглядишь.

Ник остался вполне удовлетворен таким ответом.

В субботу утром мать с сыном проснулись в прекрасном настроении. Ник оживленно вертелся на переднем сиденье мини-автомобиля, пока двое его одноклассников устраивались на заднем.

Когда они приехали на поле для регби, Кейт заметила, как Ник, не успев вылезти из машины, окинул быстрым взглядом толпу родителей и детей. Патрика не было, но мальчик и виду не подал, что расстроился. Через пять минут после начала игры Кейт услышала свое имя. У нее радостно подпрыгнуло сердце.

— Привет, — сказала она, глядя в улыбающиеся глаза Патрика.

— Я опоздал, потому что шоссе, как ни странно, забито машинами. Жители Окленда решили, очевидно, в эти выходные дружно податься на север. Кстати, спасибо за письмо. Ник пишет очень хорошо для шестилетнего мальчугана.

— Правда? — зарделась от гордости Кейт. — Его учительница говорит, что он очень способный. Но ты не передавай ему этого, — добавила она, смеясь, — сам он считает себя почти совершенством.

— Большинство детей его возраста не понимают, что у них тоже могут быть недостатки, — поделился наблюдением Патрик, и они стали следить за игрой.

Когда матч закончился, к ним подбежал разрумянившийся, забрызганный грязью Ник.

— Здравствуйте, мистер Садерленд! — крикнул он еще издалека.

— Привет. Ты хорошо играл.

Для мальчика это была наивысшая похвала, поскольку исходила от кумира.

— Но я не забил гол сегодня, — с огорчением сказал он.

— Ну и что? Зато ты занял удобную позицию и передал мяч тому, кто смог пройти к линии ворот противника. Так играют только настоящие игроки.

Ник покраснел от удовольствия. Кейт нашла двоих друзей сына, и вся компания направилась к машине, Ник с Патриком шагали впереди. Один из мальчиков спросил Кейт, показывая на Патрика:

— Это папа Ника?

— Нет, это наш друг.

Патрик обернулся и загадочно посмотрел на нее.

Кейт сдала детей с рук на руки родителям и поехала домой.

— Я спрошу мистера Садерленда, можно ли мне пойти с вами сегодня вечером, — сообщил Ник, когда они подъезжали к дому. — Ранги не обидится, если я не приду к нему.

— Ты поступишь очень плохо, если нарушишь обещание, которое дал Ранги, — нахмурилась Кейт. — Но будет еще хуже, если ты пойдешь туда, куда тебя не приглашали.

Ник уже собрался затеять долгий спор, но в эту минуту увидел Патрика, который ждал их в своей машине рядом с домом. Патрик вышел им навстречу и, улыбнувшись Нику, спросил:

— Куда ты хочешь пойти пообедать сегодня?

Ник сразу забыл об ужине. Они пошли пешком в один из местных ресторанов. Кейт обратила внимание, что Патрик выглядел очень естественно среди шумных семейств и молчаливых пожилых пар. У него была редкая способность возвышаться над окружающими и заставлять их как бы служить ему фоном.

После ресторана они пошли в музей часов. Ник был ошеломлен огромным количеством всевозможных механизмов, и Патрик, с не меньшим восторгом взиравший на редкие экспонаты, с удовольствием объяснял мальчику, как они работают. Кейт подумала, что отношение к ее сыну сформировалось у Патрика во время их первой встречи в Австралии, когда он вообразил себя отцом Ника. Когда они вышли из музея, Ник спросил:

— А можно, мы пойдем в музей рыб?

Кейт взглянула на часы и покачала головой.

— В следующий раз. — И, повернувшись к Патрику, спросила: — Где мы будем ужинать сегодня вечером? Мне надо будет оставить телефон ресторана Макартурам, которые присмотрят на Ником.

— Заведение называется «Морская птица».

— Ни разу не слыхала о таком. Наверное, недавно открылся?

— Ресторан находится не в Вангарее, — невозмутимо ответил Патрик. — Это в Островной бухте.

Час езды, отметила про себя Кейт и почувствовала приятное волнение.

В пять часов она отвела Ника к Макартурам, снабдив его игрушками и разной мелочью.

— Он немного грустный, — сказала Нгаира, бросив внимательный взгляд на мальчугана. — У вас все в порядке?

— Ник хочет поехать со мной, — объяснила Кейт, криво улыбнувшись, и протянула Нгаире листок с телефоном ресторана.

— Ого! — Женщина округлила глаза от удивления. — Говорят, это потрясающее место. Совершенно особое, с изысканной кухней и ограниченным кругом клиентов. С кем ты идешь туда?

— С одним из старых друзей, — бросила Кейт небрежно, но, когда Нгаира понимающе подмигнула, поспешно добавила: — Нет-нет, это совсем не то, о чем ты подумала.

— Жаль! Ну что ж, желаю приятно провести время. За Ника не беспокойся и, очень прошу, не приходи за ним завтра раньше девяти утра. Договорились?

— Хорошо, — смеясь, пообещала Кейт.

Однажды, впервые оставив сына в шумной и счастливой семье Макартуров, Кейт явилась за ним на следующий день в восемь утра. Ник и два младших отпрыска семейства ели что-то непонятное на завтрак и смотрели телевизор. Взрослые еще нежились в постели, наслаждаясь воскресным утром.

— Постарайся расслабиться, — продолжала Нгаира напутствие, — ты заслужила это. Настанет время, когда Ник вырастет и уйдет от тебя, и если к тому времени ты не устроишь свою личную жизнь, то будешь сходить без него с ума.

— Я знаю, — ответила Кейт, с горечью подумав, что Нгаира абсолютно права.

— Кроме того очень плохо, когда мальчики вырастают, думая, что они единственный свет в окошке для своих матерей. Они становятся высокомерными и неудовлетворенными, потому что будут требовать от жены то, что давала им мать, — безоговорочной, самоотверженной любви. А где они найдут такую? Сейчас женщины, чуть что не по ним, собирают свои манатки и — привет. Но, думаю, с Ником у тебя не будет проблем, — поспешила Нгаира успокоить приятельницу, — он лапочка. Ну ладно, иди и будь сегодня вечером красивой.

Кейт подумала о Патрике: он ведь тоже был центром вселенной для своих родителей, но вырос отнюдь не высокомерным и не неудовлетворенным. Их любовь, правда, была не такой уж безусловной. Они так или иначе вынудили сына жениться на Лауре.

У Кейт мелькнула мысль, так ли уж Патрик противился этому браку: Лаура, что ни говори, была необычайно красивой и утонченной женщиной.

Из комнаты вывалилась ватага детей и собак. Ник подошел к матери и, обняв ее за колени, сказал без всякого сожаления:

— Да, мама, хорошо проведи время. Пока.

Вернувшись домой, Кейт долго перебирала свой нехитрый гардероб, пока наконец не остановила выбор на вязаном пуловере без рукавов с глубоким вырезом любимого ею светло-зеленого цвета и шелковых брюках. Ей повезло, что она купила этот наряд на распродаже в бутике. Кейт оделась и, покрутившись перед небольшим зеркалом, решила, что выглядит вполне прилично для модного ресторана.

Она чуть тронула помадой губы и наложила на веки едва заметные тени. Неплохо бы надеть серьги и золотую цепочку, но ни того, ни другого у нее не было.

Кейт зачесала назад густые волосы и стянула их атласной лентой изумрудного цвета. Надела черные лодочки на низком каблуке, перекинула через плечо узкий ремешок сумочки и гордо вскинула голову.

Когда в дверь позвонили, у Кейт кровь отхлынула от лица. Ты просто дура, сказал она себе, не надо было соглашаться на это свидание.

Рассудок, возможно, был прав, но все ее существо восстало против этого разумного предостережения. Она была разумной почти семь лет. Теперь настало время принять вызов, который бросила ей жизнь.