Ангельский облик

12

Луиза в тот вечер спустилась к ужину в простом черном платье, явно потратив много времени, чтобы привести в порядок лицо и прическу. Выглядела она великолепно. Робкий блеск в глазах казался отсветом прежней восхитительной живости.

На покрытом шрамами лице впервые проступил облик Анжелики. Мэг была в этом убеждена.

Но неожиданно ей расхотелось это проверять. Она боялась обнаружить что-то такое… В ушах все ещё звучал голос Ганса: «— Нет, она уже никогда не вернется».

Он говорил о Дженни. Но, может быть, однажды сказал об Анжелике, и вместо той появилась странная женщина по имени Луиза?

— Вас что-то тревожит, Мэг? — дружелюбно спросила Луиза.

— Нет, — встрепенулась та.

— Вы весь день были так заняты… Может быть, выпьем, не дожидаясь Клайва? Сегодня я чувствую себя гораздо лучше. Ах, как прекрасно вновь вести себя, как все нормальные люди. Вам шерри или что-нибудь еще?

— Спасибо, миссис Уилтон, шерри.

Луиза протянула рюмку Мэг.

— Смотрите, я даже ничего не пролила. Раньше руки ужасно дрожали, но сейчас гораздо лучше. Вы взяли мне в библиотеке книгу?

— Простите, нет. Библиотека сегодня закрыта.

— Закрыта? Но ведь сегодня среда. Дженни заболела?

— Нет, уехала.

Мэг старалась говорить непринужденно, сама удивляясь, почему её интересует реакция Луизы. Она привыкала к осторожности.

— Похоже, они с Гансом поссорились. Она очень расстроилась. Ганс, я думаю, тоже.

Вспоминая поведение Ганса, Мэг не сразу заметила странное напряжение в глазах Луизы. Но бледность и неожиданная скованность явно бросались в глаза.

— Куда она уехала? — спросила Луиза.

— Не знаю. Наверное, в Лондон.

— Может быть, она вообще никуда не уехала?

— Нет, уехала. Первым утренним поездом.

— Вы уверены?

Почему Луиза вдруг опять превратилась в неуверенную испуганную девочку? Мэг заметила, как из её стакана выплеснулось несколько капель. Руки её снова дрожали.

Очень осторожно она добавила:

— Мисс Барт тоже уехала. У бедного Ганса теперь никого не осталось.

Широко раскрыв встревоженные глаза, Луиза уставилась на Мэг. Но прежде чем смогла что-то сказать, от дверей донесся голос Клайва:

— Милые, вы опять перемываете Гансу косточки? Вы же знаете, что его ничего не волнует, кроме мании писать портреты.

Луиза повернулась к мужу. Голос её звучал твердо и в то же время просительно.

— Клайв, ты знал, что Дженни уехала?

— А кто же этого не знает? Деревня у нас маленькая…

— А мисс Барт?

— Конечно, я же говорил тебе, что Ганс брал мою машину? Разве не помнишь? Ему давно следовало избавиться от этой ненормальной старухи.

— Ты мне не говорил, — тихо возразила Луиза.

— Говорил, милая. Еще перед ленчем. Просил тебя не удивляться, если услышишь шум мотора. Но вел её не я. Возможно, ты спала?

Луиза молча посмотрела на мужа и возражать не стала, но взгляд её остался недоверчивым. Наконец она негромко спросила:

— Куда уехала мисс Барт?

— Ганс говорит, к сестре в Норфолк. Ее должны были встретить на вокзале Виктория. Ганс посадил её в поезд. Но впрочем, милая, это не наше дело. Не будем же мы сплетничать, как остальные? У меня уже и так был неприятный разговор, что я порекомендовал в библиотеку ненадежного человека. В следующий раз он возьмет девушку из местных. Вам нужно ещё выпить, Мэг, потому что нам с вами предстоит работать допоздна. В конце концов, сегодня день вы отдыхали.

— Вы сегодня позировали Гансу, Мэг? — голос Луизы дрожал от напряжения.

— Совсем немного. Ганса так расстроил отъезд Дженни, что он не мог сосредоточиться. Потом я ещё сдуру надела её платье…

— Ее платье? — Глаза Луизы расширились. — Что вы имеете в виду?

— Просто старинное парчовое платье, в котором её писал Ганс. Надеюсь, вы не подумали, что я надевала платье из её гардероба? Откуда бы ему там взяться?

— Ну да, конечно, какая я глупая! — воскликнула Луиза. — Я вдруг решила, что с Дженни что-то могло случиться.

Заботливо вмешался Клайв.

— Дорогая, твои нервы просто не в порядке. Единственное, что могло случилось с Дженни, как я думаю, — это вырваться из объятий Ганса и не дать себя изнасиловать.

— Но как раз из его объятий она не желала вырываться, — непроизвольно вставила Мэг. И тут же почувствовала, что зашла слишком далеко. Тон Клайва был вежлив, но холоден.

— Не думаю, что ваше мимолетное знакомство с Дженни дает повод так о ней думать. Она достаточно умна, чтобы разыграть свои карты по-своему.

— А какие ей достались карты? — В голосе Луизы отчетливо слышалась странная обреченность.

Клайв поцеловал жену:

— Надеюсь, ты не понимаешь буквально английские пословицы?

— Да нет же. Но скажите, Мэг, что говорил вам Ганс, увидев в том платье?

— Сказал, что это платье Дженни, а не мое. — Мэг не хотелось вспоминать мрачное лицо Ганса. — Меня он хочет писать в белом.

— Не ходите больше к нему одна, — неожиданно страстно взмолилась Луиза.

Клайв приподнял бровь, потом рассмеялся.

— Дорогая, ты льстишь Гансу. Неужели он опасен для женщин? Впрочем, тут судить самим женщинам. Что думаете вы, Мэг? Вы бросились бы ради него за борт? Как Дженни, например?

— Ты ведь знаешь, что я не это имела в виду, — обиженно прошептала Луиза.

Клайв взял жену за руку.

— Я думаю, ты просто немного устала. Смотри, у тебя опять дрожат руки. Лена!

Экономка была поблизости и немедленно появилась, с по-прежнему непроницаемым лицом. Мэг решила, что та подслушивала.

— Я думаю, Луизе лучше пообедать наверху.

— Да, сэр. Я ей все время это говорю, но она предпочитает спуститься вниз.

Луиза надулась, как капризный ребенок.

— Поднимайся к себе, дорогая. Тебя там ждет подарок.

— Подарок!

— Ты так давно его хотела… Я отложил было до возвращения в больницу, но сегодня уж очень хороший день. Если ты тоже хорошо себя вела…

Клайв обращался с женой, как с ребенком, Луиза отвечала ему тем же. Сначала она рассыпалась в благодарностях за неожиданный подарок, надеясь, что наконец доставила удовольствие мужу и что он её все ещё любит. Но за простодушной радостью скрывалось какое-то совсем не детское чувство. Мэг пыталась определить, какое. Пристальный вопросительный взгляд, который Луиза не сводила с мужа, был ещё и подозрительным.

Обстановка была слишком переполнена подозрением и слухами. Мэг от них уже устала.

— Мэг, выпьете еще? — спросил Клайв, когда они остались одни. Себе он налил чистый виски. — Как видите, жена пока никак не придет в себя. И эти необычные фантазии… Я не могу понять, откуда у неё такая неприязнь к Гансу. Уверен, он её пальцем не тронул. В переносном смысле, конечно. Могу это объяснить только тем, что он последний, кто знал, как Луиза выглядела до аварии. Отсюда и её подсознательная обида. Он хотел писать её тогда, а не сейчас. Она обижена и завидует женщинам, чьи портреты он пишет. Кстати, на вас он никак не действует?

— Нет, — задумчиво протянула Мэг. Ей очень не хотелось вспоминать зловещую атмосферу дома Ганса или все преувеличивать, как Луиза. Потом она добавила: — Странно, но Дженни оставила мне записку, в которой просит держаться подальше от Ганса.

И тут же заметила вспыхнувший на лице Клайва интерес, который он попытался скрыть деланным удивлением.

— Чтобы прибавить мелодрамы? — весело спросил он.

— Я думаю, это просто ревность. Бедная Дженни!

Клайв проглотил выпивку. Лицо его опять стало непроницаемым.

— Тема становится однообразной, вам не кажется? А Дженни сейчас наверняка обедает где-нибудь в поезде в приятной компании. И вся эта чушь о разбитом сердце — только наши выдумки. Дженни — человек земной и практичный.

Конечно, Клайв сам подобрал Дженни где-то в закусочной. Он полагал её беспечной натурой и, возможно, был прав. Причиной страстного крика души «Держитесь подальше от Ганса ради вашего же блага» стало что-то другое. Но Мэг была слишком сбита с толку и утомлена, чтобы разбираться.

Это сделает Саймон. Мысль о Саймоне неожиданно её согрела и успокоила. Уж он-то доберется до сути…

Когда три часа спустя Клайв поднялся к жене, Луиза не спала. Она ждала подарок, не позволяя себе думать ни о чем, кроме того, что это может быть. Ни о своих предчувствиях насчет Ганса и Дженни, ни о Мэг с её ангельским личиком. Мысль о том, что изуродованное тело Дженни валяется где-то в канаве, могла явиться только в самом жутком ночном кошмаре. Луиза так долго воображала себе подобные вещи, что уже почти не могла отличить реальность от фантазии. Тут Клайв был прав.

Но вот у Клайва был для неё подарок. Это реальностью.

В комнату зашла Лена, узнать, не нужно ли чего-нибудь.

— Вам надо уснуть, мадам. Я выключу свет.

— Нет, не надо. Я не устала. Я жду мужа.

— Они с мисс Берни работают, — проворчала Лена. — Может, он до полуночи не поднимется.

— Я все равно буду ждать. Он придет, потому что обещал мне кое-что принести.

— Тогда почему же заставляет ждать так долго?

Луиза упрямо не позволяла испортить прелесть ожидания.

— Он знает, как я люблю ждать что-нибудь приятное. А вы, Лена, хуже сестер в больнице.

Лена обиженно надулась, прибрала в комнате и поставила к постели графин со свежей водой.

— Что вам ни делай, благодарности не дождешься.

— Я знаю, Лена, как вы за мной ухаживаете. Иногда мне кажется, что вы единственная, кто меня понимает. — Но устыдившись внезапной откровенности, Луиза тут же пожалела о своих словах и нетерпеливо бросила: — Идите, Лена. Со мной все в порядке. Муж сейчас придет.

Клайв пришел почти в полночь. Луиза знала, что муж специально держал её в напряжении. Но вид его стройной фигуры и живого сияющего лица сделали свое обычное дело. Луиза знала, что готова заплатить за подарок любую цену. Не потому, что так больна, а потому, что навсегда им очарована.

— Ты все ещё не спишь, милая? — заботливо спросил Клайв.

— Ты обещал подарок, Клайв.

— Ну, разумеется. Какой же ты ребенок, Луиза! Даже не можешь дождаться утра.

— Ты обещал сегодня вечером.

— Да, и ты его получишь.

Клайв достал из кармана небольшую квадратную коробочку и бросил Луизе на кровать.

Поспешно раскрыв её, она разочарованно протянула:

— Всего лишь браслет для мисс Грин…

— Нет, это для тебя. Для мисс Грин есть другой. Конечно, не такой дорогой, как этот, но тебе нужно все самое лучшее.

Клайв подсел к Луизе на постель.

— Ну, дорогая, тебе нравится?

Луиза подняла золотую цепь со звенящими подвесками.

— О Клайв! Это в самом деле мне? Я так давно такой хотела!

— И дважды демонстрировала это мне самым ужасным образом, — мягко заметил Клайв.

Луиза покосилась на него.

— Но больше я не буду. Теперь у меня есть свой. Подарил ты мне браслет с самого начала, ей — Богу у меня и искушения бы не возникло. Честное слово, я не уверена, что браслет Мэг…

И под хладнокровным взглядом Клайва тут же умолкла.

— Я хотел, чтобы ты преодолела свой порок, Луиза, но ты этого не сделала. Не волнуйся, мы никогда ей не расскажем, если ты будешь хорошо себя вести. Следи за тем, что говоришь.

Значит вот какова плата за браслет! Он подарил его не из любви или признательности. Лицо Луизы окаменело.

— Ты имеешь в виду Ганса, да?

— Ганс — мой друг. Я не хочу о нем такое слышать.

— Но я ничего не сказала.

— Ну разумеется. Ты только намекнула. Но это тоже плохо. Хоть ты его не любишь, не нужно утверждать, что он чудовище.

— Зачем он надумал писать портрет Мэг? — спросила Луиза. — И куда делась Дженни?

— Я узнал. Она в Лондоне.

— Ты узнал!

Клайв одарил жену широкой ослепительной улыбкой. Такой же он очаровал её в садах Боргезе. Как это было давно, казалось, в другой жизни!

— Милая, Дженни для меня ничего не значит. Я говорил тебе об этом. Но я действительно знаю, что она в Лондоне, и правда, что она уехала, поссорившись с Гансом. Перестань за неё волноваться. Что она для тебя? Когда-то ты её ненавидела, считая, что я за ней ухаживал.

— А разве нет? — прошептала Луиза.

— Я с ней дружил, но женщинам этого не понять. Милая, неужели мне снова нужно убеждать тебя, что ты единственная женщина на свете, которая мне нужна? И чем скорее я увезу тебя из Англии обратно на твою солнечную родину, тем лучше. Ведь я всей душой надеюсь, что там рядом со мной вновь окажется девушка, в которую я влюбился. Верно, радость моя?

Луиза поиграла браслетом. Прикосновение прохладного металла наполнило её чувственным наслаждением. Теперь она сосредоточилась лишь на нем и нежном страстном лице Клайва. Он действительно говорил то, что думал. Она была уверена. И если он так хочет, она все забудет.

Дженни и Мэг, и странную опасность, которую таил в себе Ганс, и свои будущие мучения в больнице. Она будет думать только о солнце, согревающем оливковые деревья и старые дома. И вспоминать любимые звуки родного языка.

— Ты в самом деле этого хочешь? — спросила она Клайва. — И сдержишь слово? Даже если следующая операция не оправдает надежд?

— Я сдержу обещание, если ты сдержишь свое. Никаких глупых разговоров.

Луиза послушно кивнула. Клайв нежно её чмокнул, потом поцеловал ещё раз, тепло и страстно. Впервые он так целовал её после аварии. Клайв уже ушел, а Луиза ещё долго лежала в постели без сна, переживая внезапное наслаждение. Но прежде чем она заснула, вернулись все те же сомнения.

Почему муж не подарил ей золотой браслет, который так хотелось, раньше? Он его прятал, явно надеясь, что она не выдержит очередного приступа клептомании и тогда удастся выудить любое обещание…

Слезы все ещё текли по щекам Луизы, когда она наконец уснула.

Утром Лена передала Мэг конверт, который, по её словам, оставил мистер Саммерс. Тот хотел её видеть, но Лена сказала, что мисс Берни занята с мистером Уилтоном и беспокоить их нельзя.

Одутловатое лицо Лены, как всегда, казалось недовольным. Но она была честно выполнила поручение. В конверте оказалась вырезка из местной газеты. Под заголовком «Загадочная находка» сообщалось:

«Прошлым вечером в заросшем котловане в десяти милях от Мейдстоуна двое школьников сделали странное открытие. То, что они поначалу приняли за труп, оказалось всего-навсего портновским манекеном. Происхождение находки, а также как она попала в котлован, остается неизвестным. Возможно, какая-то портниха-любительница, слишком растолстев, в отчаянии решила избавиться от напоминания о своей когда-то стройной фигуре? Или кто-то просто освобождал чердак? Мы просим быть поосторожнее с такого рода мусором.»

Внизу Саймон приписал: «Свихнувшаяся мисс Барт? Или ещё хуже?» иметь девушке? Но мысль о полном одиночестве была не из приятных.

— Я могу справиться с этим, — тихонько вздохнула Мэг.

Саймон взял её руки в свои.

— Вы можете попробовать сделать со мной то, что Дженни пробовала с Гансом. Я более отзывчив.

— О Саймон, будьте же серьезны! Сейчас неподходящий момент. Нам надо думать о другом.

Прежде чем ответить, Саймон неожиданно подхватил Мэг на руки и прижал к себе.

— Нет ничего важнее любви, — заявил он и поцеловал её прежде, чем Мэг успела возразить. И это было так непохоже на сдержанные поцелуи Дерека, чья тень медленно ускользала из жизни девушки…

Через мгновение Мэг, задыхаясь, смогла прошептать:

— Саймон, опомнитесь? На нас же все смотрят!

— А кому какое дело? — Саймона продолжал крепко её обнимать. — Вчера вы мне этого не позволили, зато сейчас я использую шанс. — И он опять её поцеловал. — Не возвращайтесь в Лондон, Мэг.

— Я и не думала, — призналась она.

— Мне не нравится, что вы живете в доме Клайва Уилтона, не нравится, что ходите в мастерскую Ганса. Но вам придется пойти туда ещё раз. Это может оказаться очень важным. Для Дженни и мисс Барт. И для Луизы тоже. Зато потом, я обещаю, мы будем думать только о нас самих. А пока давайте попробуем позвонить Гансу. Затем вы отправитесь прямо к нему и посмотрите, как он станет приходить в себя.

Мэг отстранилась, в ней опять проснулись дурные предчувствия.

— Вы считаете, я должна это сделать, потому что Луиза тоже чего-то боится? Прошлой ночью я решила, что больше не буду ему позировать — в его доме таится что-то зловещее. Но если вы думаете, что это нужно ради Дженни и мисс Барт… — Мэг внимательно вгляделась в лицо Саймона. — Или вы просто играете в детектива?

Легкомысленная усмешка вмиг исчезла с лица Саймона, оно стало угрюмым. И Мэг протянула:

— Ладно, я сама вижу, что там что-то неладно.

— Отлично, Мэг. Но помните, я буду поблизости. Сейчас дайте мне пятнадцать минут заскочить к Клайву, потом звоните Гансу. Скажите, раз он всегда был так добр к вашей бедной сестре, мисс Барт, то наверняка беспокоится, как она доехала.

— А она доехала?

— Да.

— Но зачем вы идете к Клайву?

— Не нужно лишних вопросов. Я вас встречу через полчаса. Скажите Гансу, что сегодня вы не сможете долго позировать, потому что я зайду за вами.

— Вы хотите, чтобы я только посмотрела, как он будет выглядеть? Или что станет делать?

Сердце Мэг бешено колотилось, когда она набирала номер Ганса. Ей пришлось перевести дух, прежде чем заговорить. По телефону в его голосе ещё резче слышался иностранный акцент.

— С кем я говорю?

— Мистер Крамер? — спросила Мэг, стараясь говорить высоким голосом.

— Да

— О, мистер Крамер, — жизнерадостно начала она, — я так рада вас слышать! Хочу сообщить, что Элейн вчера приехала. Спасибо большое.

— Элейн?

— Моя сестра, мисс Барт. Спасибо, что вы посадили её в поезд. Спасибо за ваше терпение и понимание. Она тяжелый человек.

— В самом деле? — голос Ганса был едва слышен.

— Вы так долго её терпели… Сестра говорит, что вы были очень добры.

— Не понимаю, о чем вы. Кто вы? — неожиданно закричал Ганс.

Мэг вздрогнула, отодвинув трубку от уха.

— Я же вам говорю, я сестра мисс Барт. И звоню вам сказать, что она благополучно доехала…

— Доехала… — прошептал Ганс.

Раздались гудки: он бросил трубку. Мэг била дрожь. Цель звонка достигнута, но она ощущала не удовлетворение, а ужас. И готова была на все, только бы не приближаться к дому Ганса. Но Саймон сказал, что это очень важно…

Мэг пробралась через горы хлама, заполнявшего магазин, и закрыла за собой дверь.

Когда она позвонила в дверь Ганса, тот открыл не сразу. Мэг показалось, что внутри слышен его голос, затем долетел телефонный звонок, и только потом дверь открылась.

— Мэг? Я так и думал. Что-то сегодня очень жарко, вам не кажется? — Ганс вытирал пот, суетился вокруг неё и так избегал встречаться взглядом, что ей не удавалось разглядеть выражение его лица.

— Хорошо, что вы пришли. Я собрался уезжать. Но нужен хоть ещё один сеанс. Лучше бы несколько, но у меня возникли важные дела.

— Плохие новости? — сочувственно спросила Мэг.

— Да, близкий друг в Амстердаме. Семьи у меня нет, и это заставляет все больше ценить друзей.

«— Но не Дженни, — подумала Мэг. — Ей он позволил уехать.»

— Что будете делать с кошкой?

— С кошкой? — не понял он.

Мэг поняла, что Ганс её почти не слышит, и ощутила подступивший страх. Почему его так расстроил телефонный звонок? Ганс был почти в панике.

— Кто-нибудь заберет.

— Мисс Барт не захотела забрать её с собой? Или не могла?

Манекен, баюкающий кошку! Мэг хотелось истерично расхохотаться. Но заметив, как Ганс бросил на неё долгий испытующий взгляд, попыталась говорить весело.

— Сегодня я не смогу долго позировать. Через полчаса за мной зайдет Саймон.

— Полчаса? Что я за такое время успею?

— Но я пришла лишь из признательности к вам. Хотя ничем и не обязана. Сегодня такой тяжелый день…

Собрав в кулак всю волю, Мэг стала подниматься по ступенькам, минуя комнату мисс Барт, в мастерскую. Она должна была пройти все до конца, чтобы не было стыдно перед Саймоном. Мэг казалось, что она на пороге разгадки многих странных событий.

— Но я прошу вас… У нас мало времени. А я хочу, чтобы портрет удался. Здесь спешить нельзя. Позвольте мне сделать то, что я могу.

Мэг медленно поднималась по лестнице, стараясь говорить любезно и непринужденно.

— Вы очень огорчились из-за друга. Уверены, что сможете работать?

— Работать я могу всегда, — свирепо огрызнулся Ганс. — Работа для меня

— все. Друзья и все прочее — потом. — Он попытался улыбнуться. — Теперь вы понимаете, почему Дженни меня покинула. Я — чудовище.

Улыбка вроде бы опровергала его слова, но за ней скрывался явно опасный и неуравновешенный человек. Вот о чем пыталась предупредить её Луиза. Чудовище под маской чудака…

Клайв сам открыл дверь Саймону.

— Чем могу служить?

— У тебя есть время поговорить? Похоже, я напал на след одной картины.

— Подлинник?

— Надеюсь.

— Входи. Вот только долго разговаривать не сможем. Я жду звонка из Лондона.

В кабинете Саймон уселся поудобнее, вытянув длинные ноги.

— Кстати, какого времени была последняя картина?

— Конец восемнадцатого века.

— О нет, я уверен, семнадцатый.

Клайв улыбнулся.

— Не стану спорить, но я уверен, восемнадцатый. К тому же картина никуда не годится и абсолютно ничего не стоит. А рама прекрасная. Если попадется что-нибудь более лее раннее, меня это очень заинтересует.

Саймон заметил, что Клайв лжет, сбавляя возраст картины. Он прекрасно знал, что получил. Но Саймон в таких вещах и сам неплохо разбирался. Даже без проверки рентгеновскими методами он знал, что полотно относится к семнадцатому веку.

Так почему же Клайв упорно это отрицал, хотя более ранняя датировка только набавляла картине цену?

— И где же новая? — спросил Клайв.

— В Хадстон Холл. Не слишком ценная, но я её приметил. Распродажа на будущей неделе.

Саймон запнулся — зазвонил телефон.

— Интересно. — заметил Клайв, снимая трубку. — Извини, Саймон. Звонок из Лондона. Алло! Да, Клайв Уилтон. Это ты? Сразу не узнал. Что случилось?

Саймон закурил трубку, казалось, не заметив, как Клайв отошел в сторону и повернулся спиной.

— Не может быть! Это твои фантазии! — сорвался тот, но тут же взял себя в руки, вспомнив, что он не один. Голос стал тихим и спокойным. Саймон не мог не оценить его самообладания.

— Сейчас я не могу с тобой разговаривать, но думаю, ты заблуждаешься. Ты слишком много работал. — Он помолчал, прислушиваясь, потом, уже не сдерживаясь, крикнул: — Скоро, дурак ты чертов! Не теряй головы!

Положив трубку, он замер спиной к Саймону.

— Прости, о чем шла речь?.. Послушай, у меня проблемы. Один из моих идиотов провалил сделку. Приходи, когда прояснятся подробности. Картина меня может заинтересовать. Хотя пока я много покупать не планирую. Хочу свозить жену отдохнуть.

— Я думал, вы уедете после операции.

— Да, я тоже так думал. Но пластическая операция потребует много времени, а небольшие каникулы за границей пойдут ей на пользу. Если мне только удастся уговорить её отправиться сейчас…

Саймон поднялся.

— Я думаю, ты сумеешь уговорить её на что угодно.

Клайв бросил на него суровый взгляд, лицо его свела сердитая гримаса.

— С чего ты так решил?

— Будто не знаешь, что любящая женщина на все готова…

— О, да, Луиза меня любит, несмотря ни на что.

Клайв был талантливым актером, но скромность не относилась к числу его достоинств. Саймон с трудом скрывал неприязнь.

— Значит, зря ты привез сюда мисс Берни.

Клайв широко раскрыл недоуменные глаза.

— А почему я должен отчитываться перед секретаршей в изменении планов? К тому же Мэг все поймет. Она прекрасный человек.

Саймон надеялся, что к тому времени Мэг действительно все поймет. Распрощался он непринужденно, но только отошел от дома, как бросился бежать. Он знал, что нельзя терять ни минуты.

Луиза слышала, как хлопнула входная дверь. Потом к ней поднялся Клайв.

— Кто приходил, дорогой?

— Саймон. Только отнял время. У меня сюрприз, дорогая.

— Еще один? Какой?

— Мы отправляемся в Италию. Не дожидаясь следующей операции. Я только что поговорил с доктором Ленноксом, он не против.

Луиза даже вздрогнула.

— Но не могу же я поехать в таком виде! — и с сожалением добавила: — Хотя мне очень хочется.

— Не придумывай. Наденешь вуаль, и никто ничего не заметит. А солнце сотворит чудеса. Врач со мной согласен. Но мне нужно идти. Я напал на след важной находки. Очень важной. Мне только что звонили из Лондона.

Луиза видела, как оживилось его лицо. Муж явно был очень возбужден. В такие минуты он становился неотразим, для него не существовало преград. Таким он был, когда она не решалась на скоропалительный брак с иностранцем. Клайв утверждал, что можно добиться любого успеха, если вложить всю душу.

И Луиза вдруг приняла его неожиданный и необычный план. Она опять увидит Италию, древнюю Флоренцию, знакомые крыши и башни, оливы и кипарисы, холмы под палящим летним небом…

Но позволит ли муж ей увидеть Флоренцию? Это ловушка, или он в самом деле шел по следу своей находки?

— Разве ты не хочешь мне помочь? — спросил Клайв. — И ты получишь удовольствие, и я, отправившись в отпуск с женой, собью со следа конкурентов.

— Они поверят в это больше, чем я? — язвительно спросила Луиза.

Клайв ощутил себя задетым.

— Луиза! Что ты говоришь! Мы же обсуждали поездку задолго до того, как я узнал про картину.

— В самом деле?

— Да, мне только что звонили из Лондона. Дорогая, не придумывай лишнего. Нужно ещё успеть на самолет. И времени терять нельзя. Я велел Лене собрать вещи. Сам пойду помогу Мэг.

— Мэг?

— Да, она летит с нами.

— Но только не во Флоренцию, Клайв! Ты обещал, что мы поедем туда только вдвоем.

— Мы и поедем. Мэг на время можно оставить в Риме. Но все это неважно, собирайся.

Клайв говорил отрывисто и странно возбужденно. Конечно, причиной могла быть картина. Но он ведь брал с собой жену? Луиза ухватилась за малейшую возможность.

— А что там за картина?

— Полагают, это подлинный Жан де Рит. Известный старый мастер. Ты понимаешь, что это значит? Если удастся её удачно сторговать, судьба нам улыбнется!

Ничего удивительного, что он был так возбужден. Открыть неизвестный шедевр старого мастера — мечта любого торговца живописью. Но подтвердится ли подлинность картины после тщательных проверок: рентгена, датировки холста, подлинности трещин, состава натуральных средневековых красок…

— Картина де Рита станет сенсацией.

— Как она называется?

— Мадонна, — бросил Клайв, выходя из комнаты.

Луиза притихла и задумалась. Когда они впервые встретились, Клайв взял её лицо в свои ладони, пристально посмотрел и тихо сказал:» — У вас самое совершенное лицо мадонны, которое я когда-нибудь видел.»

Но теперь — Луиза провела пальцами по шраму — Мадонну в ней уже не узнаешь. И Клайв нашел ту на картине…

В комнату влетела Лена, лицо её побагровело от возбуждения и недовольства.

— Миссис Уилтон, надеюсь, вы так опрометчиво не поступите! Лететь в Италию? Да вам нельзя! И врач с ума сойдет.

— Нет, Лена, муж говорил с ним, и врач согласен. К тому так чудесно хоть ненадолго выбраться из постели! Я могу надеть вуаль.

— Не верю я, что врач мог это разрешить, — заявила Лена. — Вы не стоите на ногах. Вас вынесут из самолета. Это безумие. И Мэг ещё туда же. Почему я должна собирать её вещи?

— Лена, не раздувайте скандал. Делайте, что вам говорят. У нас мало времени.

Луиза поиграла браслетом. Если они действительно попадут во Флоренцию, ей придется скрыть от Мэг, кто она такая. Что, если они вместе вернутся в старый дом и вспомнят бабушку и долгие беседы с хорошенькой англичанкой? Сможет она наконец вести себя честно? Или Клайв заготовил очередную хитрость?

Лена грохотала ящиками.

— Ехать в таком состоянии! С ума сойти! Не верю, что доктор Леннокс согласился. Я сама ему позвоню.

— Да ради Бога, если это вам доставит удовольствие. Лена, вы обращаетесь со мной, как с ребенком.

Женщина пристально посмотрела на Луизу.

— Должен хоть кто-то заботиться о вас, мисс Уилтон. Пусть даже такая дура, как я.

У Луизы перехватило дыхание.

— Что вы имеете в виду, Лена?

— О, ничего, только хозяин все делает по-своему, верно?

— Лена, ведь я могу и рассердиться.

Луиза пыталась говорить спокойно, но сама думала о том, как долго заставлял её Клайв ждать такой безделицы, как звенящий браслет, который мог доставить ей столько радости.

— Если вам так хочется, Лена, позвоните врачу. Послушайте собственными ушами, что он скажет.

— Сейчас же это сделаю, мадам, — выпрямилась Лена и зашагала в кабинет. Там она пробыла гораздо дольше, чем ожидала Луиза. Это было предательством по отношению к Клайву — позволять экономке его проверять. Но Луиза знала, что ещё не готова к поездке. Одна мысль о ней отнимала её последние силы, как она не убеждала себя, что долгожданная поездка с любимым мужем пойдет на пользу.

Она была слишком слаба, чтобы самой одеться до прихода Лены. А когда та вернулась, поняла по её лицу, что никуда не едет.

— Мне неудобно говорить, мадам, но доктор Леннокс сегодня не разговаривал с вашим мужем. И он категорически против этой бредовой затеи. Даже не мечтайте выйти из дому, он будет здесь завтра утром.

Пальцы Луизы скомкали постель.

— Лена, это правда?

— Зачем мне лгать, мадам? Бедное дитя, ведь я готова вас баюкать на коленях. Кто-то же должен присматривать за вами и любить вас.

У Луизы дрогнул голос.

— Что за бумага у вас в руках?

— Я нашла её на столе и не могла не взглянуть. Если бы все не случилось так внезапно, он бы её не оставил. Но его напугал телефонный звонок, как я думаю. Прочтите, мисс Уилтон. Это не любовное письмо. Но попомните мои слова, если вы и мисс Берни поедете в Италию, ни одна из вас не вернется.