Апельсиновый рай

Глава третья

Когда Рамон остановил машину, небо уже стало слегка розоветь. В сумрачном полусвете деревья, растущие у дороги, простирали к покрытому пылью шоссе свои дымчатые руки-ветви.

— Дальше на машине ехать нельзя, — сказал он, вылезая.

Когда Рамон открыл Анне-Лизе дверцу, она увидела, что они остановились около посыпанной песком тропинки, исчезавшей в темном лесу.

— Мы находимся рядом с морем?

— Эта дорожка ведет к побережью, — подтвердил он, снимая ботинки.

На ногах Анны-Лизы были надеты босоножки на высоких каблуках. Последовав примеру Рамона, она тут же сбросила их.

— Итак, куда вы меня ведете?

— Увидите, — пообещал Рамон, поворачиваясь, чтобы взять ее за руку.

Не доверяя сама себе, она засунула руки в карманы.

Рамон невозмутимо зашагал впереди нее.

— Это довольно необычная экспедиция, — заметил он, — но что-то говорит мне о том, что вы еще не готовы нанести официальный визит.

— Визит? — спросила Анна-Лиза, пытаясь не отставать от него. — Но кому?

— Увидите.

Наконец тропинка привела их к маленькому, лунообразному пляжу. Там, где лес уступал место песку, проходила граница, обозначенная цепью гладких валунов. Словно бусинки в ожерелье великана, подумала она, проходя мимо них вслед за Рамоном.

— Вон там, — сказал Рамон, указывая рукой в сторону холмов. Следуя за его взглядом, Анна-Лиза увидела огромный дом, который гораздо лучше смотрелся бы в Голливуде, чем на выступе холма в этом сельском крае. И, как ей показалось, дело было вовсе не в том, что зданию чего-то недоставало — какое там! Просто, на взгляд Анны-Лизы, совершенные линии этой современной постройки и разбитый около нее строгий сад казались совершенно неуместными среди грубого известняка и буйной растительности.

— Это поместье, очевидно, принадлежит какому-нибудь педанту, — пробормотала она себе под нос.

— Весьма наблюдательно с вашей стороны, — довольно заметил Рамон.

— Вам не следовало подслушивать, — укоризненно сказала она, — кому принадлежит этот дом?

— Он принадлежал вашему покойному отцу…

— Моему отцу! — Анна-Лиза не понимала, почему эта новость так задела ее. Но это казалось неправильным, невозможным…

— Вы разрешите все объяснить? — спросил Рамон. Она обернулась и увидела, что он прислонился к сучковатому стволу дерева, скрестив на груди руки и наблюдая за ней. Свет, проникавший сквозь листву, только подчеркивал необыкновенную привлекательность его загорелого лица. Неужели все, что ей суждено узнать о своем отце, она узнает от Рамона? Анна-Лиза буквально разрывалась между отчаянным желанием раскрыть тайны отца и страхом стать зависимой от человека, который представлял для нее реальную опасность и чьи намерения были ей абсолютно непонятны.

Но вскоре ее мысли были прерваны появлением на террасе эффектной женщины средних лет. Одетая в красное обтягивающее платье для коктейлей, она двигалась с большим изяществом, а ее пепельные волосы, собранные в элегантную прическу, были безупречны.

— Кто это? — тихо спросила Анна-Лиза. Рамон встал рядом с ней.

— Это сеньора Фуэго Монтойа. Вдова вашего отца.

Анна-Лиза застыла на месте. Все, что она узнала о своем отце, с тех пор, как приехала на остров, постепенно уменьшало в ней чувство презрения к нему. Но чем больше менялась ее прежняя точка зрения, тем сильнее вспыхивали новые чувства, до настоящего момента дремавшие в сердце. Она метнула взгляд на свою мачеху, всеми силами пытаясь не возненавидеть ее. Анна-Лиза не могла тщательно рассмотреть ее с такого расстояния, но она была готова поклясться, что туфли этой женщины, впрочем, как и помада, безукоризненно подходили к платью. Что-то в сеньоре Фуэго Монтойа говорило о том, что ни одна модная деталь туалета не могла ускользнуть от ее внимания.

Рамон участливо дотронулся до ее руки:

— Вы в порядке? Разве вы не знали, что ваш отец был женат?

Пытаясь контролировать свои эмоции, Анна-Лиза прикрыла рот рукой. Она была не в состоянии описать словами свои ощущения, и прошло некоторое время, прежде она смогла, наконец, дать ответ:

— Да, да, конечно же.

Реальность оказалась более суровой, чем она себе представляла.

Рамон слегка сжал ее руку.

— Я думаю, что на сегодня вы уже достаточно видели. Пойдемте, пойдемте отсюда, Анна-Лиза.

— Вы обещали мне все объяснить, — упрямо сказала она, сосредоточив свой взгляд на женщине, укравшей у нее отца.

— В машине, — пообещал ей Рамон.

Его решительность поборола все ее возражения, и она не выказала никакого сопротивления, когда он увел ее прочь.

Но когда они оба уселись в «порше», Рамон только крепко сжал руль и нахмурился.

— В чем дело? — спросила его Анна-Лиза. Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Во время нашей сегодняшней встречи я начал подозревать, что вы весьма мало знаете о вашем испанском наследстве, — сказал он. — А теперь сомневаюсь, знаете ли вы о нем хоть что-нибудь.

— Я благодарна вам за то, что вы показали мне дом моего отца…

Анна-Лиза не успела договорить, как Рамон нетерпеливо оборвал ее:

— Ваш отец никогда не жил здесь. Извините, если я ввел вас в заблуждение. Он жил на finca. А когда он заболел, когда поместье и апельсиновые плантации стали для него слишком обременительны, он переехал в маленькую квартиру в Маоне, расположенную прямо над нашими офисами. Дом, который я только что показал вам, он построил для своей жены, Клаудии, по ее вкусу, а не по своему. — Рамон намеренно сделал акцент на имени ее мачехи, чтобы не было никаких недоразумений.

— Я ничего не понимаю, — призналась Анна-Лиза, прикрывая глаза рукой, — и более того, я даже не уверена, что хочу это понять.

Рамон недоверчиво покачал головой.

— Разве вы не хотите оживить ваши воспоминания, Анна-Лиза?

— В том-то и дело, — произнесла она, ощущая, что скрывать свои чувства становится все сложнее, — что у меня нет никаких воспоминаний и мне нечего оживлять… По крайней мере, тех воспоминаний, которые касаются моего отца.

— Вы позволите мне помочь вам?

Анна-Лиза отвернулась и невидящим взглядом уставилась в темноту. Рамон Перес был самым последним человеком на земле, которому она смогла бы довериться.

— Знаете, а вы очень похожи на него, — тихо сказал он, — те же чудесные черные волосы, те же волевые черты лица…

— Пожалуйста, прекратите… — попросила она сдавленным голосом.

— Я бы узнал вас где угодно, Анна-Лиза, даже еще до того, как понял бы, насколько вы упрямы…

— Прекратите! — раздался в тишине ее крик, полный муки. Казалось, сам воздух вокруг них наполнился этой глухой болью. — Отвезите меня домой, пожалуйста.

Рамон сделал движение, словно хотел дотронуться до нее, утешить, но потом передумал. Резким движением руки он включил мотор, убрал ручной тормоз и вывел машину на дорогу.

Анна-Лиза сидела перед зеркалом у своего туалетного столика. Все сказанное Рамоном крепко засело у нее в голове и полностью завладело мыслями. Итак, она кое-что узнала о человеке, которому обязана своей внешностью и темпераментом. Ее мать была типичной англичанкой, с пушистыми светлыми волосами, белой кожей и светло-зелеными глазами. Об англосакских корнях Анны-Лизы свидетельствовала лишь светлая кожа. В остальном же, она была совершенной испанкой, с блестящими глазами цвета патоки и черными волосами.

Ей необходимо увидеть фотографию своего отца. Называйте это, как хотите: абсолютной бессмыслицей или же смертельным любопытством. А может, она просто надеялась увидеть в его глазах что-то, что объяснило бы ей причину, по которой он бросил ее мать.

И как раз в тот момент, когда она сидела и размышляла, где бы найти такую фотографию, зазвонил телефон. Ее рука потянулась к трубке. Должно быть, это дон Альфонсо хочет уточнить дату следующей встречи.

— Анна-Лиза?

— Рамон!

— С вами все в порядке?

Он позвонил! Ее сердце учащенно забилось при звуке его голоса. Более того, он беспокоился о ней. И это заставило сердце колотиться с утроенной скоростью.

— А что со мной может случиться?..

— Хотите, я приеду?

На этот раз повисла долгая пауза.

— Сюда? — наконец спросила она.

Его смех, раздавшийся в трубке, заставил ее понять, как сильно она этого желает и насколько это опасно.

— Не переживайте, — сказал он, — я просто хотел убедиться, что с вами все нормально, после того как…

— В этом нет никакой необходимости, Рамон, — быстро произнесла Анна-Лиза, чтобы не успеть передумать, — я в полном порядке.

— Вы уверены?

Анна-Лиза задержала дыхание.

— Я уверена, — твердо проговорила она. Никогда еще ее слух не был таким острым, как в тот момент, когда она напряженно ожидала его ответа.

— Конечно же, — ответил он, — ну, тогда до встречи через неделю. Если до того времени у вас возникнут какие-нибудь вопросы ко мне, я буду рад ответить на них.

Однако через неделю Рамон не явился на встречу в офисе дона Альфонсо. Не появился он и через две недели. Конечно же, этому не следовало придавать какого-либо значения, но Анну-Лизу почему-то его отсутствие выбило из колеи. В первый раз адвокаты никак не объяснили отсутствие Рамона, и девушка почувствовала, что об этом не стоит спрашивать. Когда ситуация повторилась, она забыла про всякую осторожность.

— Боюсь, я вынуждена настоять на том, чтобы сеньор Перес явился на следующую встречу.

При слове «настоять» адвокаты Рамона напряглись.

Дон Альфонсо быстро вскочил:

— Прощу вас, поймите позицию моей клиентки, — сказал он, глядя на Анну-Лизу. — Она желает, как можно быстрее покончить с этим делом.

— Сеньор Перес очень занятой человек, — заметил адвокат Рамона.

Тон этого молодого человека задел Анну-Лизу за живое.

— И я очень занятая женщина, — холодно ответила она. — Если сеньор Перес не явится и на следующую встречу, я буду считать, что он больше не заинтересован в покупке части моего побережья.

— Но он в Англии, сеньорита Уилсон, — ответил ей тот же самый адвокат, пожимая плечами.

С Маргаритой? — подумала она, на мгновение, прикрыв глаза.

— Из-за соревнований? — сказал дон Альфонсо, не то, спрашивая, не то утверждая.

Какие еще соревнования? Или он опять о чем-то не проинформировал ее? — раздраженно размышляла Анна-Лиза.

Собрав документы, она отодвинула кресло и встала.

— Откровенно говоря, джентльмены, меня не интересует, чем он занят. Либо я увижу сеньора Переса на следующей неделе, либо можете считать эти переговоры законченными.

И, весьма довольная собой и своим заявлением, Анна-Лиза вышла из офиса, направляясь к небольшой машине, которую недавно купила. Она почувствовала себя еще лучше, быстро мчась по пустынному шоссе. Потом девушка свернула на неровную и ухабистую дорогу, ведущую к finca. Продажа ее дома в Англии прошла весьма гладко. Она использует вырученные деньги на ремонт дороги. Правда, после этого у нее почти ничего не останется, разве что только небольшая сумма. Она пригодится, когда станет совсем, туго.

— Что за?.. — Анна-Лиза резко остановилась около дома и почти что выпрыгнула из салона. — Прекратите! Прекратите сейчас же! — в бешенстве закричала она.

Расползшиеся по всей крыше рабочие сдирали с нее последнюю черепицу. Они и виду не подали, что расслышали ее. Лестницы, словно пьяные, опирались о шероховатые стены, а хлопья старой штукатурки и строительного мусора летали вокруг подобно грязному снегу. Постояв там всего несколько секунд, Анна-Лиза почувствовала, что ее блестящие черные волосы уже покрылись толстым слоем серой пыли.

Наконец один из рабочих ответил на ее неистовые жесты и крикнул ей вниз:

— Сеньор Перес приказал…

Задохнувшись от возмущения, Анна-Лиза закричала:

— Сеньор Перес не имеет здесь никакой власти! Да как он смел…

Мужчина, растянув губы в желтозубой ухмылке, лишь пожал плечами:

— Вы хотите, чтобы мы прекратили?

— Да! То есть, нет! — Анна-Лиза в отчаянии оглянулась вокруг. Аккуратно сложенные груды абсолютно новой кровельной черепицы находились в одном углу двора, в то время, как кучи старой, расколотой, усыпали всю землю.

— Где сеньор Перес? — спросила она. — Нет! — Она сделала рукой отрицательный жест, как только услышала слова «Англия» и «Маргарита».

— В Англии, на соревнованиях, вместе с Маргаритой, — яростно проговорила она, ходя туда-сюда и обдумывая, что делать дальше.

— Нет, нет, сеньорита! — крикнул другой голос с крыши, — сеньор Перес уже вернулся домой.

— Все в порядке, Родригес. Можешь оставить нас, — отдал распоряжения своему мрачному слуге Рамон. — И, джентльмены, — добавил он, поворачиваясь к сидящей с ним за столом группе людей в строгих костюмах, — мы продолжим наше совещание через час.

Всего один час? Анна-Лиза вскинула брови. Его не было на протяжении нескольких недель, он пропускал их собрания, сыграл злую шутку с ее домом и действительно надеется избавиться от нее в течение часа?

— Анна-Лиза, — сказал он, когда все удалились из комнаты, — какой приятный сюрприз. Чем могу быть полезен? — произнеся, эти слова, он откинул назад волосы.

— Не шутите так со мной! — выпалила она. — Вы уже и так слишком много для меня сделали!

— Правда? — пробормотал Рамон, отворачиваясь, чтобы взглянуть в окно, но Анна-Лиза все же успела заметить в его глазах выражение крайнего торжества. — Как нехорошо с моей стороны.

— Я не шучу, Рамон.

— Я понимаю, — отозвался он, обернувшись столь внезапно, что она вздрогнула. — Примите мои извинения, — мягко сказал он, но его следующая фраза все испортила: — Я должен был догадаться, каким разочарованием это окажется для вас.

Разочарованием?! Теперь он направлялся прямо к ней.

— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, — вспыхнула Анна-Лиза, отступая поближе к двери.

Он остановился и пожал плечами:

— Я имею в виду ожидание. — Теперь в его глазах светилось неподдельное удовольствие. — Все эти проблемы на нашем пути, — пробормотал он, проводя рукой по ее щеке.

Она резко отскочила назад:

— На каком пути?

— На пути соглашения, заключенного между нами, — пояснил он, снова отстраняясь.

Анна-Лиза нервно сглотнула, когда увидела, как его тонкие, загорелые пальцы поправляют галстук. Как легко поддаться на его чары, пожалуй, даже слишком легко. Она решительно собралась с силами.

— В самом деле, Рамон, я должна настоять на…

— Вы должны настоять? — Он изумленно посмотрел на нее, и ей показалось, что вместо того, чтобы собраться с мыслями, она еще больше растерялась. И затем, подойдя к ней так близко, что она прижалась спиной к двери, он прикоснулся к ее пухлым губам подушечкой большого пальца.

Она хотела отстраниться от него, но деваться было больше некуда.

— Моя крыша… — произнесла она, задыхаясь и пытаясь прикрыть свои губы рукой.

— Ах да, ваша крыша, — пробормотал он, глядя на ее руку.

— Вы начали ремонтировать ее, — выдохнула она. Бросив на нее резкий взгляд, он отвернулся.

— Да, начал, пока она не обрушилась.

— Но это не ваша крыша, чтобы чинить ее! — возразила Анна-Лиза.

— Можете считать это проявлением соседского участия, если вам от этого будет легче.

— Я не смогу вернуть вам деньги, — напряженно произнесла она, — по крайней мере, не в ближайшее время.

— А я разве попросил вернуть мне деньги?

— Но ведь вы попросите, — вставила девушка, мечтая о том, чтобы ее дыхание восстановилось.

Он снова повернулся к ней лицом, дотрагиваясь рукой до своего небритого подбородка.

— Возможно, мы совершим обмен.

Мысль о том, как этот колючий подбородок прикасается к ее лицу, взволновала Анну-Лизу.

— Я не собираюсь участвовать в разделе, какой бы то ни было земли, так как вы даже не являетесь на назначенные встречи! — Ее взгляд скользнул по его глазам и остановился на губах.

— Я приношу свои извинения. Семейные обстоятельства потребовали моего немедленного присутствия. Для меня семья всегда стояла выше бизнеса. Я был нужен Маргарите… — Он пожал плечами.

Почувствовав, как неприятный холодок пробежал у нее по спине, Анна-Лиза слегка вздрогнула. Она прекрасно поняла его желание намекнуть ей о том, что он женат.

— Я обещаю вам, что непременно буду присутствовать на следующей встрече.

Вежливый стук в дверь прервал их.

— Войдите, — властным тоном сказал Рамон. В комнату вошел Родригес.

— К вам посетитель, сеньор Перес. — Он строго поглядел на Анну-Лизу, потом подошел к Рамону и что-то тихо прошептал ему на ухо.

Лицо Рамона стало суровым. Повернувшись к девушке, он произнес:

— Простите меня, Анна-Лиза, но боюсь, что я буду вынужден отложить наш разговор до другого раза.

— Насчет крыши…

— Позвольте моим людям закончить эту работу, если уж они ее начали, — предложил он, — мы поговорим об оплате во время нашей следующей встречи. Можете быть уверены, что мои условия будут самыми честными. — Прищурившись, он окинул ее долгим оценивающим взглядом. — Самое главное — это то, что вы целы и невредимы. Если бы с вами что-нибудь случилось, я не хотел бы, чтобы это оказалось на моей совести.

Лицо Анны-Лизы осталось невозмутимым, но сердце ее до сих пор ныло из-за его унизительного для нее упоминания о Маргарите. Однако казалось, что Рамон совершенно не мучился угрызениями совести.

— До встречи, сеньор Перес.

— Рамон, — напомнил он ей, вежливо кивнув.

— Сеньор Перес — сухо повторила она. И, гордо вскинув голову, вышла из комнаты.

Проходя через холл, Анна-Лиза увидела женщину, проследовавшую за Родригесом в комнату, которую она только что покинула. Что-то в походке незнакомки напомнило девушке сеньору Фуэго Монтойа. Даже звучание этого красивого, отлично поставленного голоса было в точности таким, как она себе представляла. Обернувшись, Анна-Лиза поняла, что не ошиблась. Но какие дела могли быть у Рамона с вдовой ее отца? Может, они вдвоем что-то замышляли? Если это так, то тогда речь шла уже не только о побережье, но и обо всем поместье целиком!

Сбегая вниз по ступенькам главной лестницы, Анна-Лиза начала сопоставлять факты. Рамон специально позаботился о том, чтобы она оказалась в огромном долгу перед ним. Он специально пропускал встречи. Может, он был уверен, что сможет получить бесплатно то, что сначала намеревался купить? Неужели он просто пытался выиграть время? Никакие моральные устои ему неведомы. Он знал, что Анна-Лиза увлечена им, женатым мужчиной, и не сделал ничего, чтобы воспрепятствовать этому. Теперь она была абсолютно уверена в том, что ему просто нравилось смущать ее. А что же сеньора Фуэго Монтойа — ее мачеха?.. Одна только мысль о ней заставила Анну-Лизу почувствовать себя еще более беззащитной. Конечно же, та вполне могла питать ненависть к падчерице, которую никогда не видела. Падчерице, унаследовавшей огромный кусок земли, без ее ведома.

Все это просто ужасно. Сын партнера ее покойного отца и ее мачеха состояли в заговоре против нее…

* * *

Когда Анна-Лиза въехала во двор finca, даже вид новой крыши из красной черепицы не смог успокоить ее. Но она была вынуждена признать, что рабочие потрудились на славу. Вокруг было чисто и аккуратно, без какого-либо намека на царивший здесь недавно беспорядок. Это была очень качественная работа… но за качество надо платить.

Она решила искупаться, чтобы успокоить нервы. Стремительно войдя в дом, Анна-Лиза вытащила свое бикини из ящика комода и быстро переоделась. Но как только она сбросила с себя костюм от Армани, напряжение ее только усилилось. Этот наряд стоил целое состояние. И кроме него было еще нижнее белье, шелковая блузка и одежда, полученная от Маргариты… Она застонала. Рамон поймал ее на удочку, как какую-нибудь глупую рыбку. Теперь она до конца своих дней будет выплачивать долги сеньору Крианца Пересу и его семье.

К тому времени, как она спустилась к пляжу, солнце, похожее на огромный оранжевый мяч, уже висело над горизонтом. Легкий морской бриз играл волнами, которые, вздымаясь, разбивались о скалы, выбрасывая в теплый вечерний воздух хлопья белой пены. Стремясь поскорее ощутить приятную прохладу морской стихии, Анна-Лиза бросилась в воду и поплыла, отдаваясь волнам в безрассудном восторге, словно море, действительно могло помочь ей остудить ее эмоции. Когда привычный ритм ей наскучил, Анна-Лиза поплыла еще быстрее, не обращая внимания на то, что все дальше удаляется от берега. И только когда солнце начало погружаться в океан, девушка опомнилась и повернула назад. Но течение было неумолимым. Она с усилием гребла, а мысли неистово крутились в ее голове. Единственное, что могло спасти ее в этом быстро темнеющем море, была видневшаяся вдалеке яхта Рамона. Последней надеждой Анны-Лизы было плыть к ней, плыть ради спасения своей жизни… Но она быстро начала уставать, и с каждым взмахом рук казалось, что волны становились все больше и сильнее. Морская вода попала в рот, она начала захлебываться. Когда она погрузилась под воду, перед глазами вместо всей прожитой ею жизни стояло все то же харизматическое лицо, наполнявшее все ее мечты. Чувствуя, что ее затягивает все глубже и глубже, она отчаянно боролась, пытаясь прорваться сквозь темную массу воды. Но беспощадное течение тащило ее в сторону, переворачивая на бок, и вытянутые руки, не достигли ничего, кроме слабо залитой лунным светом поверхности воды. Вскоре остатки сил покинули ее, и Анна-Лиза почувствовала, как грудь словно сдавило железным обручем…

Когда Рамон вытащил ее, кашляющую и задыхающуюся, из воды, она просто остолбенела, услышав хлынувший на нее поток испанских ругательств.

— Рамон! — восторженно вскрикнула она, пытаясь повернуться в его руках.

— Успокойтесь, дурочка! Вы что, хотите утопить нас обоих? — резко прикрикнул на нее он, с усилием гребя к берегу.

Вытащив ее из воды и убедившись, что с ней все в порядке, он почти, что бросил Анну-Лизу на песок у своих ног.

— Глупая девчонка! — взревел Рамон. — Что, черт возьми, вы там делали?

Его голос был безжалостным, и, когда она решила рискнуть и взглянуть на него, каждый напряженный мускул на его лице выдавал всю глубину охвативших его эмоций. И, что оказалось еще хуже, Рамой был одет к обеду. Перед тем, как нырнуть за ней в воду, он сбросил лишь ботинки. Черные брюки и черная шелковая рубашка облегали его тело, как вторая кожа. Костюм погиб безвозвратно.

— Простите, — выдохнула Анна-Лиза, — я просто плохо знаю…

— Что вы плохо знаете? — резко оборвал ее он. — Как тонут люди?

Когда она начала бормотать какие-то извинения, Рамон присел на корточки рядом с ней, взял за плечи и слегка потряс, чтобы привести ее в чувство.

— Ну, ну, будет, — произнес он. — Взяв Анну-Лизу за подбородок, он заставил ее посмотреть на него. — Больше никакого плавания в темноте, comprende[8]?

— Хорошо, хорошо. — Он был так близко… слишком близко. Она напряглась, готовая оттолкнуть его, а потом вдруг расслабилась. Он ведь только что спас ей жизнь…

— Море не признает победителей, Анна-Лиза, — сурово сказал ей он. — В прошлый раз, когда вы тоже поступили глупо, я предупреждал вас. Теперь говорю вам это еще раз. Никогда больше не плавайте в море одна.

Убедившись в том, что ее раскаяние было искренним, Рамон встал и сдернул с себя рубашку.

Как ни была утомлена Анна-Лиза, но все ее чувства обострились, когда она увидела его широкие плечи, сильные, красивые руки и упругие мускулы его загорелой груди. Когда он взялся за пряжку ремня и начал стягивать с себя мокрые брюки, она инстинктивно отвернулась, скрестив на груди руки и поджав под себя ноги.

— Все в порядке, можете теперь повернуться, — сказал он.

Она должна была знать, что ему нельзя доверять! Она уже видела его до этого в плавках, но они были предназначены для купания. А обтягивающие черные шелковые трусы для этого совсем не подходили. Она закрыла глаза.

— Кажется, это маленькое приключение лишило вас дара речи, — язвительно заметил Рамон. — Я думаю, вам лучше пройти со мной… высохнуть и согреться, пока вы не заболели. Вон за теми скалами пришвартована моя яхта. Вы сможете принять там горячий душ и надеть сухие вещи.

Анна-Лиза слегка улыбнулась.

— Я думаю, мне лучше пойти домой, — решительно произнесла она.

— В вашем нынешнем положении этот вариант не рассматривается, — твердо возразил ей Рамон.

— Нет, на самом деле. Я думаю, так будет лучше.

— А я думаю, что будет лучше, если вы отправитесь со мной, — решительно заявил он, — у меня на борту есть много махровых халатов.

— Нет, простите, но…

— Вы обязательно пойдете. — Решив, что уже привел достаточно много аргументов, Рамон помог ей подняться. — Вы оказались весьма беспокойной соседкой, Анна-Лиза Уилсон.

— И весьма дорогостоящей, — сказала она и нервно рассмеялась, почувствовав, как тепло, исходящее от его тела, проникает в нее.

— Вы ели сегодня что-нибудь?

— Нет… — нерешительно призналась она.

— Ну, тогда мы решим и эту проблему.

— О нет, я…

— Возражения не принимаются.

Она уже по опыту знала, что будет лучше согласиться, по крайней мере, на предложение ужина и сухой одежды. Она взглянула на него сквозь слипшиеся от морской воды ресницы.

— Вы спасли мне жизнь. Как я могу…

Он резко оборвал ее похвалу:

— Самой лучшей благодарностью для меня будет, если вы пообещаете, что никогда больше не будете рисковать так, как сегодня.

— Я никогда до этого не плавала так поздно, — произнесла она.

— Да вы могли погибнуть! Madre de Dios![9] — воскликнул Рамон, испугав ее своей горячностью.

— Извините, я не могу понять…

— Я тоже не могу понять, — вспыльчиво прервал ее он, — как Анна-Лиза Уилсон, о которой я столько слышал в поселке, могла совершить нечто подобное!

Значит, о ней говорили в поселке, и, что хуже всего, Рамону было известно об этих сплетнях.

— Что вы слышали обо мне? — спросила она, нетерпеливо ожидая ответа. Ее навыки садовода не выдержали бы строгой критики.

— Самостоятельность сеньориты Уилсон, ее сообразительность, ее здравый смысл… Здравый смысл?! — взорвался он.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что он дразнит ее. Вдруг он схватил ее за руку:

— Вы ведете себя таким сумасшедшим образом только из-за меня?

— Не будьте смешны! — запротестовала Анна-Лиза, пытаясь не замечать, что они оба практически обнажены.

На некоторое время между ними повисла тишина, а потом он отпустил ее.

— Вы вся дрожите. Совсем не удивительно, после того, что вы пережили. Нам лучше пойти.

Оказавшись вновь в своей постели, Анна-Лиза села, обхватив руками колени. Помадкин лежал у ее ног, и она слышала, как кошки бродят за дверью.

Никто не мог ожидать, что ее столь драматическое спасение закончится именно так…

После того, что произошло, она была очень подавлена, и он тоже… Она нахмурилась, подыскивая правильные слова. Весьма рассудительно? Нет, слово «рассудительно» сюда не подходило.

Ей теперь придется решать еще одну проблему, не говоря уже о новом предмете одежды. На этот раз речь шла о банном халате, прибавившемся к ее коллекции трофеев, добытых в семье Крианца Перес. Но чем чаще она видела Рамона, тем больше…

Неожиданно раздавшийся звонок телефона прервал ее мысли. Она услышала голос, и у нее перехватило дыхание.

— Я звоню, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

Это была абсолютно банальная фраза. Однако в его голосе чувствовались не только забота, но также теплота и сочувствие.

— Я действительно сожалею о том, что произошло сегодня ночью, — честно призналась она, пытаясь направить разговор в безопасное русло. — Спасибо вам за все, что вы для меня сделали, и за то, что позвонили.

— Никогда больше не поступайте со мной так, — произнес он почти что шепотом.

— Мне жаль вашу одежду… — услышала она свой собственный ответ.

— К черту одежду. Вы…

— Настоящая головная боль для вас. Я знаю, — неловко попыталась пошутить она, чтобы отвести разговор от опасной темы.

— Вовсе нет, я просто собирался сказать, что вы уникальны, — поправил ее Рамон.

Анна-Лиза приказала себе ни в коем случае не придавать этой фразе какого-то особого значения. Ведь каждый человек, в конце концов, уникален, в этом нет ничего удивительного.

— Я собираюсь пригласить вас поужинать со мной завтра вечером, — произнес Рамон.

— А если я откажусь?

— Не отказывайтесь.

Эта фраза привела ее в трепет. Но, вспомнив о Маргарите, она поспешила добавить:

— Только учтите, что мой вечер начинается довольно рано.

— Вот и отлично, я уверен, что смогу согласовать это с моими планами.

— Буду ждать с нетерпением.

— Я тоже, — тихо произнес Рамон. — Спокойной ночи, Анна-Лиза… Приятных вам снов.

— Спокойной ночи, Рамон, — прошептала она и задумалась, все еще прижимая к себе трубку, в которой давно уже раздавались короткие гудки.