Апельсиновый рай

Глава седьмая

— Вы хотите сказать, что у меня совсем ничего нет?

— Да, я хочу сказать, что того, что у вас имеется, не хватит на то, чтобы спасти ваше поместье на Менорке. Мне очень жаль, мисс Уилсон.

Анна-Лиза нервно сглотнула и посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. Затем она опять подняла взгляд на обеспокоенное лицо адвоката своей матери.

— Ну, что ж, спасибо, мистер Патерсон, за то, что были со мной так откровенны.

— Сожалею, но у меня нет для вас никакой другой, более приятной информации.

— Я всегда знала, что у меня нет шансов, — сказала девушка, вздыхая, — но мне нужно было убедиться в этом самой… — Она опять вздохнула.

— Насколько я понимаю, — продолжал адвокат, — если вы продадите это поместье, то станете весьма богатой молодой женщиной.

Анна-Лиза грустно рассмеялась:

— Да, это так, но я надеялась… — Она снова вздохнула.

— Я знаю, — произнес он с сочувствием, — жизнь всегда дает нам что-то одной рукой, а другой — забирает. Я все время сталкиваюсь с подобными случаями.

— На самом деле мне не на что жаловаться. Ведь, как вы сказали, у меня будет достаточно денег для того, чтобы вернуться сюда и завести свою собственную юридическую практику.

— Что-то говорит мне: ваше сердце подсказывает вам совершенно другое.

— Да, вы правы. — Анна-Лиза с усилием улыбнулась.

— Хотите, я дам вам совет?..

— Конечно, — согласилась она, подумав, что уже ничего не потеряет.

— Послушайтесь своего сердца, — сказал он. Анна-Лиза с удивлением посмотрела на него. Она никак не ожидала услышать от столь рассудительного адвоката подобного романтического изречения.

— Я вижу, вы удивлены, — заметил юрист, — но поверьте мне, мисс Уилсон, я видел слишком многих людей, вынужденных вести жизнь, которая их не устраивала, только потому, что когда-то они отвергли свой шанс на счастье. А у вас этот шанс еще есть. Не упускайте его до тех пор, пока полностью не убедитесь, что другого выхода нет.

— Спасибо вам, мистер Патерсон, — сказала Анна-Лиза, улыбаясь. Она встала и протянула ему руку. — Если моя мечта осуществится и мне удастся выпутаться из этой неприятной ситуации, вы будете первым, кому я сообщу об этом.

— Буду ждать с нетерпением, — откликнулся он, крепко пожимая ей руку. — И что-то мне подсказывает, что у вас все получится.

— А, вот и вы, — сказала Анна-Лиза, подходя к Рамону, стоявшему около машины.

— А вы что, думали, я вас оставлю? — спросил он, открывая ей дверцу. — Как прошла встреча?

— Мы закончили на оптимистической ноте, — сообщила она.

— Рад за вас, — сказал Рамон, съезжая с обочины.

— Красивая машина.

— Да, неплохая. Как долго вы намерены здесь оставаться?

— Как долго вы намерены здесь оставаться? — спросила она в ответ, улыбнувшись.

— Столько, сколько понадобится. Вы голодны?

В утренней спешке она даже не успела подумать об этом.

— Да. Я просто ужасно проголодалась.

— Отлично. Я тоже.

Пока он был рядом с ней, она чувствовала себя спокойно и уверенно. Анна-Лиза выглянула в окно, желая узнать, куда он везет ее. Рамон свернул на длинную, извилистую дорогу, и теперь вдалеке она увидела здание, сильно напоминающее старинный замок.

— Это ваш дом? — удивленно спросила она. Он неопределенно пожал плечами.

— Пока еще нет. Но это очень хороший отель. И там есть отличный ресторан, — добавил Рамон, останавливаясь перед широкой лестницей. — Вы можете использовать мой номер для того, чтобы привести себя в порядок.

Эти слова слегка задели ее самолюбие.

— Я уверена, дамская комната тоже вполне подойдет для этого, — быстро произнесла она. В ее планы не входило посещение его номера. Пока она не выяснит, что у него на уме, ей следует быть более осторожной. — Вы уверены, что моя одежда подходит для ресторана? — Она взглянула на свой обычный серый костюм и простой белый свитер, надетый под плотный шерстяной жакет. Этот наряд был просто идеален для визита к юристу, но совершенно не подходил для роскошного отеля.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал Рамон, стараясь развеять ее беспокойство, как и всякий мужчина, больше ценящий содержимое, чем красочную упаковку. — Честно говоря, я был бы рад поесть в моем номере, но что-то мне подсказывает, что в ресторане вы будете чувствовать себя более уверенно.

Он был прав. Так почему же она все еще дрожит? Она обедала с ним и раньше, и даже ужинала…

Он не был женат, поэтому нет ничего страшного в том, чтобы позволить ему держать себя за руку, подумала Анна-Лиза и сразу же отдернула ее, вспомнив, что Рамон, однако, все еще является для нее деловым соперником.

— Расслабьтесь, — пробормотал он, ведя ее вверх по ступеням.

Огромные дубовые двери вели прямо в слабо освещенный вестибюль. Ковры красноватых оттенков были необыкновенно мягкими и создавали приятный контраст с резными деревянными панелями. На стенах висели картины, написанные масляной краской, а в углу стояло огромное пианино.

— Вам нравится? — спросил Рамон, доставая ключ.

— По сравнению с тем, что я когда-либо видела, это просто чудесно! — честно призналась Анна-Лиза.

— Я думаю превратить этот отель в мое прибежище, — доверительно сообщил он, подводя ее к дверям ресторана. — Луиджи? — позвал он, подойдя к красному плетеному канату, протянутому перед входом.

Человек лет пятидесяти, одетый в униформу, поспешил им навстречу из глубины великолепной комнаты. Увидев Рамона, он быстро подошел и отвязал канат, рассыпаясь в любезностях.

— Синьор Крианца Перес! — воскликнул он с сильным итальянским акцентом. — Что могу для вас сделать?

— Отдельный столик на двоих.

— Конечно, синьор. А для прекрасной синьорины, я полагаю, красную розу?

— Двадцать, — небрежно сказал Рамон.

— Certamente, signore.[12] Отправить их к вам в номер? — вежливо спросил обходительный итальянец.

— Нет, поставьте на стол, — произнес Рамон, с интересом поглядывая на Анну-Лизу.

— Это вовсе не обязательно… — начала она.

— Я повторяю вам еще раз, Анна-Лиза, — тихо сказал ей Рамон, — вы сейчас находитесь на моей территории, и здесь я устанавливаю правила.

Они что, уже обмениваются какими-то секретными, только им понятными шутками?

— А где дамская комната? — спросила она для того, чтобы он не думал, будто все идет по его правилам. — Мне бы хотелось привести себя в порядок.

— Справа от стола портье, синьорина, — сказал Луиджи, с любопытством взглянув на Рамона.

Когда принесли меню, Рамон сделал знак унести его обратно.

— Накорми нас, Луиджи. Принеси нам все самое вкусное.

— Certamente, синьор Перес.

Если он улыбнется еще шире, испугалась Анна-Лиза, то уж точно повредит себе челюсть.

На консоль рядом с их столом поставили вазу с огромным букетом алых роз, и если Анна-Лиза все еще чувствовала себя серой мышкой в своем деловом костюме, то Рамон выглядел просто великолепно. Блестящая внешность кинозвезды и черный дорогой костюм на красной подкладке выгодно выделяли его среди всех остальных присутствующих мужчин. Сказать, что он вызвал сенсацию, значило бы не сказать ничего, подумала Анна-Лиза, заметив, как многие из молоденьких официанток только и искали повод, чтобы подойти к их столу.

Наконец, прервав молчание, Рамон сказал:

— Я хотел бы, чтобы завтра вы посетили еще кое-кого.

— Рамон, прежде чем мы начнем разговор, мне бы хотелось предупредить вас… — заговорила она, но, увидев веселую ухмылку на его лице, остановилась.

— Вы хотите предупредить меня насчет Клаудии, — мягко спросил он, наклонив голову, чтобы взглянуть ей в глаза. — Так?

— Ну, я…

— Я уже знаю об этом, — продолжал он. — У меня все под контролем. Не волнуйтесь. Предоставьте все это мне.

— А как же…

— Маргарита? Мой брат поступит так, как сочтет нужным.

— A finca…

— Может подождать. А я не могу, — твердо сказал он, глядя Анне-Лизе прямо в глаза.

— Я… я прошу у вас прощения, — смущенно произнесла она.

— За что?

— За то, что плохо думала о вас. — Он, похоже, не собирается приходить ей на помощь, подумала Анна-Лиза, заметив, как уголки его красиво очерченных губ дрогнули в легкой улыбке.

— Продолжайте.

— Я думала, что вы женаты… — она почувствовала, как у нее резко пересохло во рту, — …на Маргарите.

Казалось, он на секунду задумался.

— Что-нибудь еще?

— Ну, еще этот Энрике…

— Я принимаю ваши извинения, — прервал ее Рамон. — А теперь я могу вернуться к тому, о чем говорил до этого?

— К чему именно?

— Я хочу, чтобы вы посетили другого адвоката.

С ее губ сорвался вздох облегчения. Теперь она знает, как чувствует себя рыба, которую бросили обратно в воду.

— Ну вот, на мне даже подходящая для этого одежда, — пошутила она.

— Тогда будем называть нашу встречу свиданием, — сказал Рамон, перегибаясь через стол, чтобы положить Анне-Лизе в рот спелую клубнику в шоколаде. То, как он облизал с кончиков пальцев шоколад, потрясло ее. Все, что он делал, было так сексуально… Она уже была готова ответить на его призыв, расслабиться, но как только он отвел взгляд, чтобы вытереть пальцы о белую накрахмаленную салфетку, ей пришлось собраться и выйти из этого гипнотического состояния.

— Нет, нет. Я уже наелась, — запротестовала она, увидев, что он показывает ей на фрукты.

— Будет жаль, если они пропадут, — пробормотал Рамон, взяв виноград и смотря прямо на губы Анны-Лизы.

— Шампанское? — предложил он, встретившись с ней взглядом.

— Я отправил вам в номер бутылку охлажденного «Вдова Клико», синьор Перес, — с готовностью сообщил Луиджи, ужасно довольный собой.

Рамон вопросительно взглянул на Анну-Лизу, ожидая ответа.

— Я не уверена… — слабо запротестовала она.

— Но синьорина, вместе с бутылкой шампанского я отправил наверх еще и блюдо с восхитительными засахаренными фруктами, привезенными из моей родной Италии… и свежесмолотый кофе, собранный в горах Ямайки.

— Спасибо, Луиджи, — пробормотал Рамон, не отводя взгляда от лица Анны-Лизы. — Могу я предложить, вам забыть о своем благоразумии и попробовать для разнообразия нечто новое? — произнес он и, наклонившись над столом, взял ее за руку. Медленно и томно он начал поглаживать один за другим ее пальцы.

Это было приятно… и очень эротично. Эта ласка заставляла ее ощутить себя единственной и самой желанной для него.

— Теперь я бы с удовольствием выпила шампанского, — промурлыкала она. — Если еще не слишком поздно…

Рамон понимающе улыбнулся. Он встал и, взяв Анну-Лизу за обе руки, вынудил ее подняться вместе с ним.

Они отправились прямо в его номер.

Захлопнув за собой дверь, Рамон навалился на нее и притянул Анну-Лизу к себе.

Она легко расстегнула пуговицы его пиджака и сняла его с плеч Рамона прежде, чем их губы соприкоснулись. Пока он жадно пил ее дыхание, она занялась его рубашкой, и вскоре та прибавилась к куче их вещей, лежащих на полу.

Рамон подхватил Анну-Лизу на руки и бросился с ней на кровать. Она почувствовала упругие рельефные мышцы его живота и, дойдя до наивысшей точки наслаждения, вся выгнулась в сладостном порыве, выкрикнув его имя. И пока не восстановилось ее дыхание, он продолжал крепко сжимать ее в объятиях. И только когда Рамон почувствовал, что она полностью расслабилась, он отпустил ее и положил, голову ей на грудь.

— Я вижу, мне предстоит еще много работы, — проворчал он с довольным видом.

— В смысле? — спросила Анна-Лиза, перебирая пальцами его шелковистые волосы.

— В смысле… — произнес он, неохотно поднимая голову, — ты еще абсолютно неопытна в вопросах любви. Обучая тебя этому искусству, я получу огромное удовольствие.

— Ты такой самовлюбленный…

Но он не дал ей докончить фразу и снова припал к ее губам, продолжая целовать ее до тех пор, пока ей не показалось, будто она сейчас растает вместе с ним.

На следующее утро Рамону надо было присутствовать на нескольких деловых встречах, чтобы обсудить условия покупки отеля. Но прежде они вместе позавтракали в ресторане отеля.

Между ними двумя, как будто что-то витало в воздухе, и об этом, как показалось Анне-Лизе, знали все сидящие за соседними столиками.

Каждое движение имело теперь свое интимное значение, будь то передача сахарницы, при которой их пальцы соприкасались, или же попытка дотянуться до приправы, в результате которой ее рука задевала его. А когда их взгляды встречались, в них было что-то новое, какие-то новые связи, говорящие о том, что этой ночью она не только отдала ему свое тело, но и полностью доверилась ему. Взамен он дал ей уверенность в будущем… и это, вероятно, был самый ценный подарок из всех, которые она получала от него до сих пор.

— Я подумал о том, что могло бы тебя немного развлечь, пока я буду, занят, — сказал он, наклоняясь к ней. — Пока ты была в душе, я заказал для тебя новую одежду. Я знал, что ты будешь чувствовать себя неуютно в старом, не имея возможности переодеться во что-нибудь свежее. Ее уже должны были принести в номер.

— Рамон, тебе не следовало…

— Мне доставляет удовольствие покупать тебе вещи, — ответил он. — Надеюсь, что их примерка доставит тебе такое же удовольствие, как и мне, когда я снова сниму их с тебя.

* * *

Сонно ворочаясь в объятиях Рамона, Анна-Лиза приподнялась, чтобы поцеловать его шею, щеки, губы… Как прекрасно встречать новый день вместе! Вливаясь в уши и достигая самых дальних уголков ее еще сонного сознания, его голос был мягким и сладким как шоколад.

— Нет, не останавливайся, — промурлыкала она, — я хочу еще.

— Твое желание для меня закон, — пробормотал Рамон, слегка касаясь ее губ, а потом снова овладевая ее ртом.

— Это не совсем то, что я имела в виду, — прошептала Анна-Лиза, когда он, подняв голову, устремил на нее свой обжигающий взгляд.

— Ты что, жалуешься?

— Нет, — тихо призналась она, закидывая руки ему на шею, чтобы снова притянуть его к себе. На этот раз их поцелуй был более длинным и неторопливым, язык Рамона с готовностью отвечал на все ее желания. Но, как только его объятия стали крепче, а поцелуи быстрее, он уже не мог сдерживаться. И теперь Анне-Лизе стоило невероятных усилий взять его за плечи и слегка оттолкнуть от себя.

— Прежде всего, я хочу, чтобы ты досказал то, что начал говорить, когда разбудил меня.

— Может, это все-таки подождет? Анна-Лиза широко улыбнулась.

— Нет, поэтому говори кратко и очень быстро.

— Мы никуда не спешим, — возразил Рамон, вздыхая и припадая к ее груди. — Кто бы мог подумать, что это доставляет такое удовольствие… и при этом самыми разными способами, — пробормотал он, поднимая голову и пристально посмотрев на нее своими черными глазами.

— Рамон, — взмолилась Анна-Лиза, пытаясь собраться с мыслями.

Он приостановился, нависнув над ней.

— Ты боишься любви, Анна-Лиза?

— Я ничего не боюсь.

Опустившись рядом с ней, Рамон заглянул ей в глаза.

— Тебе вовсе не нужно притворяться со мной, querida[13]. Каждый из нас чего-нибудь да боится.

Сила его взгляда говорила о том, что их отношения вскоре могут перейти на совершенно иной уровень. Эмоции захлестнули Анну-Лизу, и на место страсти пришел страх. Ведь еще столько вопросов осталось без ответа. Это была правда — она боялась, боялась обязательств, обещаний, самой любви. Любовь была такой хрупкой и непредсказуемой. Она не знала, сможет ли решиться на нее и на все те страдания, которые несло с собой это чувство.

— Обещаю, что никогда не сделаю тебе больно, — тихо произнес Рамон.

Когда Анна-Лиза вышла из душа, то увидела, что Рамон уже успел сделать заказ в номер.

— Шампанское! — укоризненно произнесла она. — Но ведь мне надо идти сегодня к адвокату…

— Позже. Прежде всего, я хочу обсудить с тобой еще одну очень важную вещь. — Он затянул потуже пояс своего махрового халата и уселся поудобнее в мягкое кресло.

— С каких это пор мы пьем шампанское перед встречей? — язвительно спросила она, поднося бокал к губам. — Вероятно, делам придется подождать?

— Присядь, — сказал он, поднимая свой бокал. — За нас!

Усевшись на краешек стула, Анна-Лиза сделала глоток. Шампанское было просто восхитительным, а тост, произнесенный Рамоном, заставил сердце биться сильнее, однако тон его голоса слегка уменьшил ее восторг. Он был деловым и официальным, пожалуй, даже слишком официальным. Анна-Лиза опустила бокал на маленький столик.

— Я думаю… о сотрудничестве, — заявил Рамон.

— Сотрудничестве?

— Почему бы и нет?

— Деловом, ты имеешь в виду?

— Нет, постоянном. Я считаю, что брак — это на всю жизнь, — сказал он, наливая им еще по бокалу.

— Это что, предложение? — недоверчиво спросила Анна-Лиза, взяв у него бокал.

— А как ты думаешь?

Он выглядел таким беспристрастным, таким расчетливым! Анна-Лиза почувствовала, как от его слов на нее словно повеяло холодом.

— Брак между нами кажется мне очень разумной вещью.

— Разумной вещью! — Она едва не захлебнулась шампанским.

— Да, — спокойно подтвердил он. — Для меня, для твоего отца…

— Мой отец умер!

— Но ведь ты понимаешь, как он надеялся, что ты останешься на Менорке?

— Ну да, думаю, что я теперь смогу, но…

— А может, он надеялся и на что-то большее. Например, на то, чтобы мы с тобой были вместе.

При этих словах в голове Анны-Лизы сразу же появилось множество разных мыслей и догадок…

Вполне возможно, что Рамон пытался купить поместье, у ее отца и ранее, но тот отказал ему. И вот теперь дочь покойного Фуэго Монтойа оказалась вполне преодолимым препятствием, стоит лишь соблазнить ее и… Одна только мысль об этом привела Анну-Лизу в ужас.

— Никогда бы не подумала, что ты способен применить подобную тактику.

— Тактику? — резко спросил Рамон. — Твой отец относился ко мне, как к родному сыну. Он доверял мне. И он любил тебя.

С губ Анны-Лизы сорвался горестный вздох, полный крайнего недоверия.

— Что ж, он выбрал весьма странный способ показать мне эту свою любовь.

— Ты не права…

— Ну, тогда расскажи мне правду о моем отце, Рамон, — с вызовом произнесла она.

Какое-то мгновение он молча смотрел на нее.

— Когда твои мать и отец впервые встретились, его отношения с Клаудией были закончены. Он чувствовал себя абсолютно свободным. И собирался жениться на твоей матери…

В голосе Рамона Анне-Лизе послышалась некоторая неуверенность. И эта пауза подсказывала ей, что он подбирает слова для того, чтобы хоть как-то смягчить неприятную правду.

— Продолжай, — сказала она.

— И тогда Клаудиа сказала твоему отцу, что она беременна.

— И ты думаешь, что от этого мне стало легче? — скептически спросила его Анна-Лиза. — От того, что теперь я узнала, как сразу две женщины забеременели от моего отца?

— Но Клаудиа не была беременна, — спокойно ответил Рамон. — Она принесла в жертву счастье твоей матери и отца лишь для того, чтобы тот женился на ней. Она и не хотела иметь ребенка. Единственное, что ей было нужно, это деньги дона Педро.

— Но моя мать на самом деле была беременна, — с горечью произнесла Анна-Лиза. — Она была беременна мною, и он бросил нас, оставил в нищете.

Рамон покачал головой.

— Нет. Не думаю. Его кодекс чести никогда бы не позволил ему совершить такое. Я уверен, что он должен был содержать вас.

— Как это ни грустно, но в этом ты не прав, — прервала его она. — Мы никогда не получали от него никаких денег.

— Я уверен, что ты ошибаешься. Но, как бы там ни было, выходя за меня замуж…

— Прекрати! Зачем тратить слова впустую? — Неужели он думает, что она последует примеру Клаудии и выйдет за него ради денег?

— Попытайся посмотреть на это с логической точки зрения. Между нами существует влечение…

— Секс?

— Не говори так! — воскликнул он. — Для меня это гораздо больше, чем просто секс. У тебя есть все, что мне нужно. А у меня…

— Слишком много, — холодно оборвала его Анна-Лиза. — Поэтому тебе не обязательно прибавлять меня к своим трофеям. Тебе даже не придется покупать мое поместье по настоящей цене. Ты можешь просто подождать до того момента, как я совсем разорюсь. — Внезапно ее осенила еще одна догадка: — А не по этому ли поводу должна состояться моя встреча с новым адвокатом? Для того, чтобы подписать контракт, Рамон? Нужно только затащить меня в постель, и дело сделано, ты так думаешь, Рамон?

Его глаза сверкнули от еле сдерживаемой ярости.

— Почему бы тебе ни присесть, успокоиться и выслушать меня до конца?

— Выслушать? Ну, нет! Я уже достаточно наслушалась тебя!

— Почему ты не можешь поверить мне, Анна-Лиза? — Он перешел с крика на сдавленный шепот. — Я думал, мы были близки…

— А я думала, что тебе нужна я, а не моя земля.

— О чем ты говоришь?

— Твое предложение о женитьбе — не что иное, как циничная попытка сыграть на моих чувствах для того, чтобы заполучить мою землю для твоей морской пристани! — Она шумно вздохнула. — Если я выставлю поместье на продажу, кто-нибудь другой вполне сможет перебить твою цену, например, вдова моего отца! — Она осуждающе взглянула на него. — Ты действительно думаешь, что меня можно купить, да? Ты думаешь, что у тебя есть передо мной преимущество, потому, что ты сказочно богат, а у меня ничего нет! Ничего, кроме этой проклятой полоски песка! Тебе нужен не брак, Рамон, а земля!

— Ты и понятия не имеешь о том, что мне нужно, — спокойно сказал он. — И сейчас ты мне дала это ясно понять. — Затем он резко, без предупреждения подошел к ней.

— Не приближайся ко мне! — предостерегающе выкрикнула Анна-Лиза, зная, что он был способен в одно мгновение превратить ее гнев в страсть. — Неужели ты действительно думаешь, что я сделаю все, что ты скажешь, лишь потому, что мы переспали?

— Мы переспали? — произнес он так, словно выплевывал каждое слово, физически ощущая всю их горечь. — Разве так называется то, чем мы занимались?

Анна-Лиза ничего не ответила, Рамон выпрямился и отвернулся от нее.

— Черт возьми, Анна-Лиза! Мне больше нечего тебе сказать.