Аристократы

Глава 13 «Правила Аристократов»

POV Александра Вильмонт.

Я на несколько дней в Арзонте осталась по рабочим вопросам. Съемки мужского белья проходили полным ходом на берегу океана. Этот солнечный город — единственное место на всей Немии, где имелась бирюзовая гладь воды и белоснежный песок, от которого слепило порой глаза, если имела не осторожность забыть очки.

Сегодня съемки заканчивались, а я сидела в плетеном стуле, в одном легком халате. Сверху от прямых, солнечных лучей скрывал зонтик, воткнутый в песок рядом. Ноги попадали под пламенные лучи. Пусть загорают, я их выставила специально.

По идее надо возвращаться домой, брать билет на самолет, лететь два часа, потом готовить жратву для «любимого» мужа и улыбаться, будто ничего не произошло. Вместо этого страстно мечталось вцепиться клыками «драгоценному» в шею и вырвать ему лживые связки из горла, пусть урод бы захлебнулся. Не думала, что этой твари только мои деньги нужны, а папа ему под масть играл. Там помог, так познакомил с нужными людьми.

Понимала прекрасно, что отец заботился о моем благополучии, но порой хотелось обломать эйфорию наивного мужика, и сказать, дорогой, ты лоханулся в первый же день, поменьше надо перед друзьями хвалиться, что отхватил одну из богачек Вильмонт.

Поэтому лететь домой крайне не хотелось. Наведаться к Аньке? Она здесь в Арзонте, папандр засунул ее в Вышку. Алиса должна быть тоже здесь. С Алисой совсем трудно общаться, у нас нет общих тем для общения, плюс приличная разница в возрасте.

У Ани с Алисой проще, всего год между ними разница. К тому же, обе «особенные» Аристократки, каждая со своими дефектами.

Когда мама была беременна Алисой ее придавило обломками, вовремя одного из терактов в торговом центре. Родила она Алису на шестом месяце с проломанным черепом. Что-то нарушилось у сестры, организм не до формировался, как нужно, и в результате, хоть и вирусный барьер у младшей есть, но каждое небольшое падение или сильный удар, например коленом в стул, заканчивался для нее — закрытым переломом по меньшей мере.

Наша семья частые завсегдатаи в больницах. То Аня, то Алиса.

Какая-то у нас не очень голубая кровь получилась в роду. Мы видно прокляты самим мирозданием.

Оглядела пляж, полный моделей-женщин и мужчин. С этими курицами тоже не о чем говорить, кроме как кто кому в кровать залез и какие трусы нынче в тренде. Хотелось работу оставить возле океана, а отдохнуть без всего этого.

Вокруг постоянно что-то обсуждали, на уши жужжали противные насекомые — работники.

— Саша, пять минут! И продолжим! — крикнул Ден, наш великий режиссер, что стоял возле кромки воды и поправлял змею-хоботок на белье моего партнера по съемкам. Они «парочка». Здесь без вариантов.

Какой-то знакомый до боли голос, с грудным приятным басом раздался по близости. Померещилось? Нет? Я приподняла лопатки от спинки стула и развернулась по всему пляжу, рассматривая окружающих. Народу много, мешающих, презренных точек. Где этот голос? Мне не могло померещиться.

Справа — выше чем я, где заканчивался песок, лежали настилом доски и на них он. Он. Не померещилось. Встала со стула, каблуками врезавшись в песок, удержала предательское равновесие, которое слегка нарушилось. Рядом с этим мужчиной оно всегда подводило.

Дмитрий.

Он разговаривал с нашим руководителем рекламного проекта, а я сбоку засмотрелась за его профилем. Не отрывала взгляда, пока ноги сами несли туда. Сейчас продолжатся съемки, но упустить момента не могла. Пусть лучше Ден подождет.

— Дима? — позвала, не успела еще дойти до двух разговаривавших мужчин, но вырвалось. Могла нарушить ведь их разговор, но мозги только потом оценили масштаб возможной проблемы.

— Александра? — развернул лицо ко мне Дмитрий, но телом по-прежнему был повернут к собеседнику. — Подожди минуту, — попросил у меня, а потом заговорил с руководителем.

— Естественно, Артем, я не собираюсь здесь каждый день сидеть. Хотел удостовериться в безопасности проделки. Я надеюсь с сестрами всё будет в порядке?

— Конечно, Дим, о чем речь! — улыбался наш изворотливый червяк руководитель. Он такой скользкий, казалось, что он весь измазан в тине, мерзкий, изворотливый. Везде болото сделает, из любого прекрасного места или съемки. Но специалист, конечно, хороший.

Дима кивнул, соглашаясь с ответом, и, наконец, удостоил меня вниманием. Улыбка невольно сама напрашивалась на мои уста, но Хаски редко отвечал на эту эмоцию.

— Какими судьбами? — не могла я перестать лыбиться.

Впервые за долгое время, могла с ним поговорить. Столько много «если бы» между нами. Сколько раз прокручивала тот наш круиз в памяти. Хаски в те дни казался заинтересованным, милым и главное надежным. Никогда не встречала настолько уверенных в себе мужчин, он хоть и младше меня, но за ним тихо и спокойно, словно за твердыми стенами уютного дома.

Я выпала из реальности, пока наблюдала за мужскими губами. Собеседник что-то явно рассказывал и указывал рукой по направлению к кромке воды.

Проследила за его рукой и обнаружила знакомых девочек. Белокурые близняшки, десятилетние вроде, если мысленный подсчет не изменил. Последние дети от основной линии. Его сестры зачем здесь?

Девочки были в купальниках детских. Высокие дамочки.

— А что сестры в съемках участвуют? — удивилась я.

— Да. Мать попросила привести и разузнать, что за это порноиндустрия!? — Дима явно негодующе оглядел с капелькой пренебрежения нашего отошедшего руководителя, моделей полуголых, расхаживавших по песку.

Я невольно улыбнулась.

— Нормальная индустрия.

— Не обижайся, но порнуха и та приличнее, — заметил Дима.

— Ты всегда делаешь то, что просит мать? Очень послушный сын, — не знаю насмешливо прозвучало или нет.

Обидеть не хотела. Наверное, это достойно уважения, но отрываться от занятия сексом ради звонка матери — это… было тяжело. Я запомнила.

— Саша! Сколько ждать уже!???? — заорал Ден, видел, что я разговаривала. Так хотелось ему по голове дать, чтобы отвалил. У меня рыбка очень симпатичная плавает, рядом с ней бултыхаться в одной водичке приятно, не то, что разговаривать.

— Иду! — недовольно крикнула. — Ты надолго? — уточнила уже у Димы.

В тайне надеялась, что Хаски понаблюдает за процессом съемки сестер на соседней площадке, а за одно и меня зацепит. Все-таки я неплохой мастер в своем деле.

— На час задержусь, — кивнул мужчина, видно принял мысленно решение.

— Там стул мой в тени. Дарю, — показала на зонтик личный со стулом.

Вместо ответа Дима кивнул.

Превосходно. Он очень близко к месту моих съемок и это великолепно.

Я готова сколько угодно работать на эту камеру, делать вид, что улыбаюсь объективу, но на фоне Дена видела Диму. Он занял мое место в тени зонта, развалился вальяжно на стуле, иногда заглядывал в телефон, с кем-то разговаривал, но я чувствовала изредка его прикосновения-взгляд на коже. В такие моменты горело не одно тело, больше всего полыхал пожар в мыслях.

От этого прикасалась к своему партнеру весьма эротично, удовлетворяя своими очертаниями его стройные ноги.

— Молодец, Александра! Сразу видно профи, даже в такую жару. Ты супер! — Денчик милый, это ты супер. Хвали меня сильнее.

Еще плотнее прижалась грудью к локтю партнера, рукой словно бы ненавязчиво притронулась кожей бедер рядом с его членом. Партнер держал пальцы возле моей шеи, приподнимал мой подбородок, задранный вверх будто в экстазе. А я через кадр позволяла себе томно, словно на пике мощного оргазма тяжело дышать и прикрывать глаза.

Горячо. И это не солнце, палящее над головой, жгло. Тревожило это теплое, замирающее в груди дыхание, этот непокорный жар, что расспространился глубоко внутри, особенно там — между ног было очень пылающе.

Давно так не возбуждалась от мужского взгляда. Одно присутствие рядом с Димой всегда приводило в жуткий трепет. Как невинной девочке хотелось сжать ноги и прогнать болезненное возбуждение, которое вряд ли сегодня удовлетворю.

Настроение немного испортилось, даже после того, как Ден скомандовал о приятной концовке. Мы с партнером похлопали друг другу, поулыбались и разошлись.

Неспешно поднималась к своему стулу, красивой походкой, покачивая уверенно бедрами. Я полуголая, какой мужчина способен вынести приглашающую внешность модели? Вот этот! Отвечу вам!

Поднял глаза, когда я впритык подошла.

— Закончила? — телефон хотя бы Хаски заблокировал, а не пялился в него. Великая щедрость однако.

— Да. Съемки завершены. Скоро домой полечу, — Дима встал. Смешно немного смотрелся в черных туфлях на песке и в костюме.

— Присаживайся, — кивнул на стул. — А я пойду сестер заберу. Хватит с них.

И мало Дмитрия Сергеевича заботило, куда я полечу. Схватить бы его за предплечье и попросить посмотреть в глаза, а не вскользь, как он любил всегда. Равнодушно, будто сквозь мутный слой воды, такой же бесполезный и мешающий видеть вдали.

Я пока переоделась, собрала вещи, думала уже не встречу Диму, хотя старалась, как можно быстрее собраться.

Хаски странно, не нормально всегда на меня влиял, и я так и не научилась защищаться от его мерзких секс-флюидов. До сих пор штормило от одного воспоминания о нем.

И жутко бесит, что его внимание доставалось и младшей сестре. Как Хаски мог спать с Бастардов, ведь Анька претворялась же? Дима не смотрел на подобных девушек. Как эта парочка вообще заинтересовалась друг другом?

Мы пока обсуждали с менеджером ближайшие съемки, а точнее куда лететь, между деревьями боковым зрением, как рыбак зацепилась удочкой за знакомую машину. Ретс. Автомобиль сняли с сигнализации и задние пассажирские двери Хаски открыл для сестер. Близняшки уселись на места, а Дима за ними закрыл дверцу. Отозвался на крючок удочки, явно почувствовал мужчина, как я впилась в него взглядом. Поэтому, наверное, кивнул головой на машину с намеком на поездку.

Да! Да! Да! Я даже не успела помечтать об этом. Еще немного времени я могла провести с ним рядом. Улыбнулась, кивнула, закинула объемную, но не тяжелую сумку на плечо и в легком сарафане уверенно двинулась через стволы деревьев к припаркованному автомобилю.

Первым делом Дима завез девочек в поместье, там их прибытия ожидала мама. Сестры в гнетущем молчании провели время в машине, я бы тоже побаивалась старшего брата, разговаривавшего в это время по телефону с матерью и отчитывавшего ее на тему «Как та посмела привести в это логово разврата бедных девочек».

Я посмеивалась втихую и подмигивала близняшкам, чтобы не обращали внимания на ворчанье нашего водителя.

Когда припарковались, Дима громко объявил выходящим сестрам:

— Я еще поговорю с матерью! — прозвучало, как угроза. Близняшки так похоже и восприняли, синхронно ответили:

— Да, Дим. Спасибо, — и удалились.

— Они тебя боятся, — с улыбкой заметила я.

Грозный дяденька, ммм… а вот, когда эта грозная энергия направлялась в сексуальный план… это очень… очень запоминающееся действо.

Давно не было секса, слишком много на брюки пялилась водителю, на его пальцы на руле, крепко обхватывавшие черную обивку. Невероятно сильные руки способны переместить с легкостью из одной позы в другую, в диаметрально противоположное место, как легкую куклу.

— Пусть боятся, — кивнул Дима. — Тебя куда?

— Я в гостинице остановилась, нам номера сняли, через две улицы. Отель «Плаза».

Молчаливо мужчина кивнул на мое предложение и поехал. Пять минут и мы разойдемся еще на несколько лет. Вполне возможно и вовсе никогда не увидимся.

Он — единственный мужчина, мысли о котором никогда не покидали. Никогда не доводилось находиться на волосок от гибели, видно везло. Но я уверена, что вот так ощущал себя человек, к чьему горлу подставили лезвие ножа и надавили. И вот-вот пустят кровь. Мне надо было что-то сделать, иначе он уйдет.

— Дим, я насчет Ани…

— Я не настроен разговаривать о твоей сестре, — он резко перебил мои словоизлияния.

Я на секунду куснула губу, боясь продолжить. Мужчина будто ледяной рукой прикоснулся к сердцу, застудил его морозным дыханием.

Невзирая на плохие ощущения продолжила:

— Я имела ввиду, что надеюсь из-за ваших плохих отношений с сестрой, наши с тобой не изменятся. Не хочу с тобой ссориться, — неуверенно закончила я, смотрела при этом в лобовое стекло на дорогу и машины, проезжавшие мимо.

— Дела с твоей сестрой в прошлом. Ссориться при людно нам не выгодно, поэтому, — Дима неожиданно, остановившись на светофоре, развернул корпус чуть ко мне и показал легкий намек на улыбку. — Приглашаю посидеть в твоей Плазе и поужинать. Внимание общественности привлечем, как наши семьи хорошо дружат.

— Хорошее предложение, — за улыбкой я скрыла обрадованную, бешеную пульсацию в руках. Кровь, как огненное пламя, зажгло вновь тело.

Ужин провели на тридцатом этаже отеля «Плаза», где находился бар-ресторан. Столик, заказанный Димой, оказался возле огромного окна вовсю стену, откуда открывался вид на город Арзонт, в особенности Парк Развлечений, сверкавший в темноте разноцветными огнями. Мы вроде пару бокальчиков вина выпили, а язык развязался знатно. Очень много рассказывала про муженька своего Диме.

Ближе к девяти, видно собеседнику надоело слушать, и он спроводил меня в номер.

Я это сделала… что-то подтолкнуло внутри. Хотела к мужчине притронуться хотя бы губами. Возле номера обняла Диму за шею и потянула на себя, а тот либо был в шоке, либо не против, но позволил себя поцеловать. Спокойно, будто говоря «облизывай, но не смей есть». Равнодушие сквозило, даже холодок резкий заколол губы от поцелуя. Я обнимала Диму за шею, а он нет.

— Я не пользуюсь нетрезвым состоянием девушки, не хочется завтра выслушивать, как я воспользовался беззащитной тобой, — запоздало отпрянула, отпустила плененную шею.

В голове полная каша, мысли завязались в непонятный клубок. А где конец или начало не связать.

— Прости, — неловко пожала плечами. — Что-то нашло… прости.

Глаза спрятала на груди мужчины, пиджак он снял вовремя ужина. Сейчас массивные плечи, обтянутые белой рубахой манили, призывая оказаться в их крепости и надежности.

— Бывает. Спокойной ночи, Саш.

Он даже не посмотрел вслед мне, стоявшей возле не открытого номера. Не посчитал нужным. Шел, закинув пиджак за спину, придерживал кончиком указательного пальца, а я не могла отвести гипнотического взгляда.

Как магнит, а я жалкая металлическая кнопка постоянно норовилась присоединиться к нему, плевать, если оторвусь в очередной раз. Я хотела вновь и вновь примагничиваться к нему, пусть и становилась иногда больно от этих внезапных прикосновений в момент соединения.

Я пьяна? Да? Или не вылечилась до сих пор?

Очень плохо спала ночью, не так уж и пьяна была, всего пару бокалов. Что-то само изнутри подтолкнуло наброситься на него с поцелуем, знала, он не любит телячьих нежностей. Вовремя секса даже предпочитал действовать, возбуждать больше частями тела, чем поцелуем. Мог немного потерзать губы в некой ожесточенной ласке, но нежных поцелуев просто от него не дождешься. Наверное, вчера ему это и не понравилось.

Не пользуется нетрезвым состоянием девушки? Да, что же ты такой правильный!? Джентльмен хренов! Может быть и не собиралась с тобой спать, но когда дают отворот поворот? Кипит всё. Взял бы и дело с концом, я бы не очень сопротивлялась, а теперь хотела до трясучки вернуться во вчерашний день, открыть дверь в номер и за шкирку затащить мужика внутрь. Посмотрел бы насколько не трезва. Не собиралась я с тобой спать вчера!!!

С утра валялась в кровати голая, не люблю спать в одежде слишком жарко. Телефон завибрировал на прикроватной тумбе, взяла посмотрела. Муженек очухался, вспомнил, что жена есть. Если бы сейчас взяла трубку, наверное, наговорила кучу гадостей или послала. Решила проигнорировать, положила обратно на стол. Пусть сотрет пальцы, набирая номер.

Сегодня надо улетать домой, к обычным будням. А потом, вновь сломя голову бежать на любую попавшуюся работу, лишь бы подальше от человека, который омерзителен до тошноты. Его рожа вызывала желание наманикюренными когтями вцепиться в нее со всей силы и царапать, царапать до красноты, пока не заскулит беспризорная шавка. Я его подняла, никчемную тварь. Благодаря моей семье он поднялся с самого низа, предприниматель никчемный. Одно название, жалкий продавец стекол. Благодаря мне, муженек поднялся и даже меня способен теперь обеспечивать. Всё. Хватит. Много чести, думать о нем с утра.

Но лететь домой надо. Вновь взяла телефон, изучила ближайшие вылеты. В двенадцать ночи самый первый. Отлично, успею собраться спокойно. Поднялась с кровати не спеша и побрела в ванную комнату просыпаться.

Стук от входной двери застал, когда я куталась в полотенце после душа, подвязывала его на груди, и пальцами расчесывала мокрые белые пряди, достававшие до лопаток.

Подивилась нарушению одиночества. Кто мог придти в отель утром?

Немного удивленно открыла дверь и обнаружила молодого паренька, ну лет двадцать, который молчаливо осмотрел мое фееричное появление. Еще бы — девушка в одном полотенце открывала дверь прыщавому юнцу. Малыш, тебе повезло за мое тело платят много денег, чтобы такой увидеть.

— Что угодно? — не очень лестно отозвалась я. Парень достал сзади со спины в руках сжатый букет голубых роз. Голубых. Огромный букет! Обожаю розы.

— Вам, — скромно отозвался служащий в кепке.

Неуверенно передал в руки. Кто мог? Какой-нибудь очередной наниматель, желал чтобы из торта вылезла на Дне Рождении у какого-нибудь богатенького придурка?

— От кого? — сама осматривала розочки, штук пятьдесят.

— Там есть карточка, — мальчик попытался пальцем до коснуться и показать где.

Я сделала резко шаг назад в комнату и, не глядя, захлопнула дверь перед носом юнца. Достаточно насмотрелся.

Где-то внизу между стебельками нашла маленькую голубую карточку, в процессе поиска об шип немного поцарапалась, но это было не важно, потому что надпись на бумажке подействовала, как анальгетик, по телу разлилась теплая волна. Не было больше проблем, полетов, сборов.

Дима Х — гласила табличка, которую я раз десять перечитала, прежде чем до конца осознала, что это и от кого. Это как второе шанс, да? Знак от всевышних сил?

Ни минуты не сомневалась, забыла, что необходимо собрать вещи и набрала известный номер. Он остался в телефоне с того времени на яхте, не смогла удалить, сколько не заставляла себя.

Встреча была назначена на девять вечера на том же месте, что и вчера. Места на кожаном диване перед круглым стеклянным столом, а впереди окно и через него огни ночного города.

Я пришла первая на свидание в полном обмундировании или наоборот в минимальном обмундировании, юбка белая, скрывавшая ягодицы, босоножки на небольшом каблуке и белый топ, белье тоже белое, кружевное. Помнила, что Диме нравилось красивое белье, желательно прозрачное.

В руках теребила дурацкую салфетку, пока поглядывала на телефон. А если занят? А если не придет? И почему внезапно сделал шаг на встречу? А как история с сестричкой? Отпустил ситуацию, они больше ведь не общаются? Аня сказала, что ненавидит его, да и он вроде как ее наказывал за длинный язык. А уж я знакома с языком-скальпелем Ани не понаслышке.

Но как-то странно, вся эта история необычная. Дима жил с Бастардом. Он их за существ не признавал никогда…

Он же забыл о ней… об Ане… он не думает о ней… она ему не нравится? Не влюблё….

Отвлеклась от мыслей, вздрогнула, когда возле щеки почувствовала какое-то движение, колыхание ветра. Обернулась немного и обнаружила голубую, маленькую розочку, не такую длинную, как в утреннем букете, гораздо милее. Я невольно заулыбалась, не могла скрыть радости.

Он пришел ко мне!

— Здравствуй, Александра! Прости, опоздал немного, — он улыбался, дарил эти милые ямочки, позволял увидеть их. Они мои сегодня.

Дима уселся рядом со мной, не вольно задел бедром, но это было приятно ощущать тепло настолько близко. Он тоже в белой рубахе и светлых брюках. Мы, как два альбиноса, идеальные друг для друга.

Ужин начался очень легко, сегодня Дима не давал грустить, как вчера, рассказывал, что отвоевал сестер из порноиндустрии. Пусть о чем угодно говорит, лишь бы эта радость не исчезала рядом со мной.

Мы как раз кушали, смотрели на цветные огни, когда я решилась задать мучавший вопрос:

— Это… Дим… меня не оставляют мысли об Ане. Что вас связывало?

— Я сказал, — его голос впервые за вечер стал ледяным, так что стало ощутимо прохладно всему телу. — Никаких разговор о твоей сестре. Второй раз предупреждаю.

— Хорошо. Извини, что влезла, — но в груди неприятно заскребло с удвоенной силой.

Мысли не помещались в голове, их слишком много, бесконечно вертелись, кружились и я не могла провести цепочку. Аня, как табу, запретная тема, при том портящая Диме настроение в миг. Что ему могло портить настроение хоть когда-нибудь? Я не знала ответа на вопрос, никогда не видела, чтобы что-то Хаски разгневало. Или кто-то.

Раздался внезапно звук мелодии из моей сумочки. Я отвлеклась на нее, собираясь попутно с мыслями. Не нравилось слишком сверление в груди. Забыла посмотреть номер и взяла расстроенно:

— Алло, — Бастард тебя раздери, тупой муженек. Настроение еще хуже, резко упало с обрыва вниз и разбилось вдребезги на жалкие камушки.

— Ты скоро, любимая? — любимая!?

Хотела прикрикнуть на него, сказать что-нибудь по поводу его любимой. Настала точка кипения. И, как щелчок неожиданный в моем сознании произошел, когда мужская большая рука накрыла оголенную правую ногу чуть ниже юбки. Остановкой на долю секунды дал понять, свыкнуться с мыслью, что пошел в наступление. Легкое скольжение вверх, я охотно прикрыла глаза, в кафе темновато. Стол по бокам скрыт высокими стенами, давал нам некое уединение.

— Да любимый, — прошептала в трубку, когда невозмутимые пальцы подняли подол юбки доверху, нагло без сомнений раздвинули бедра пошире, где скрывалась ткань кружевных трусиков.

— Ммм… да, любимый, скоро прилечу…

Я бронировала место на двенадцать. Сейчас пол одиннадцатого. Мужская ладонь накрыла теплом между ног, а потом чуть сжала мое самое влажное местечко, истекавшее прозрачными соками. Я сжала теплые пальцы ляшками, желая еще это тепло, сильнее, больше, везде.

— Сегодня нет рейсов… скоро….завтра, наверное, прилечу.

Мои ноги повторно резко раздвинул Дима еще шире, ладонь его залезла под кружевную ткань трусиков спереди. Несколько пальцев дотронулись до влажных складок между ног, поигрались легко, как прикосновения к лепесткам цветков.

— Да… да, — шептала на пустую болтовню мужа, о его якобы скучаниях обо мне. — Тоже люблю…

Ткань топика вместе с чашечкой лифчика сдернули вниз, а на груди, на соске почувствовала легкий ветер или дыхание. Потом влажный язык на чувствительной точке, а затем зубы, сковавшие сосок, отчего я дернулась и заерзала на кожаном диване. Тело горело ознобом.

— Люблю тебя, — прошептала еле слышно. — да… Андрей. Завтра прилечу, — так и не открывала глаза, только сейчас.

Увидела сверху вниз белые завитки волос на его голове чуть ниже возле своей груди. А затем Дима отпустил сосок и приподнял склоненную голову. Уголок его губ обворожительно дернулся в намеке на усмешку.

— Десерт позже, — с этой фразой Хаски вернул корпус тела к дивану.

Мне оставалось ощущать неровное биение сердца и пытаться справиться с раздирающими, пронизывающими разрядами между ногами. Я как клубок оголенных проводов, сверкала и искрилась.

Еще хотела, больше, откровеннее. Вернуть его пальцы, которые перестали там гладить и опустили юбку на приличную длину. Хаски равнодушно отвел глаза и взял телефон, лежавший на столе.

А я не могла правильно оценивать обстановку. Мы немного скрыты слева и справа от остальных посетителей высокими спинками дивана. Ноги видно, тела нет, а мне плевать, хоть весь мир пусть видит.

Поближе подсела к Диме, руку прислонила теперь к его бедрам, там где находился член. Хаски повернул голову, словно спрашивая, что значит? Я решительно, стараясь не струхнуть пробежала пальцами по всей длине вверх. Не мог он тоже полностью быть равнодушным, когда ласкал женщину, как бы не пытался сдерживаться. Добралась до ширинки брюк, расстегнула, повела бегунок молнии вниз, спустила белье, мешающее добраться до мужчины. Достала, при этом не отрывала взгляда от Хаски, но когда рукой обхватила его член, наконец посмотрела вниз. Всё.

Не хотела больше сдерживаться. Запреты, сомнения. Пошло оно всё к Бастардам. Правила Аристократов — никаких правил.

Гладила, гладила, наслаждаясь теплой мужской плотью, которая умела доставлять очень много удовольствия. Он в моих руках! Не удержалась, встала на четвереньки на диване, голову опустила и лизнул головку члена. Еще!. Рукой крепче сжала, чувствуя мощь и длину в ладони, провела сверху донизу нежным касанием. Приоткрыла рот и обхватила губами, облизывая плоть насколько могла дотянуться.

На затылке почувствовала мужскую ладонь, что легла на шейный позвонок и как будто следила за изменением положения моей головы. Языком я выводила узоры, играясь с возбужденной мужской плотью. Каждое прикосновение к Диме моментально отдавалось горячей болью между моих ног. Обоюдоострый меч. Делала приятно мужчине — и собственное тело отзывалось тем же.

Вздрогнула немного от неожиданности, когда внизу под моим животом и между коленями скользнула рука и ловкие пальцы вновь отогнули ткань белья. Я заметно простонала, до того сильно хотела, чтобы пальцы Димы коснулись опять меня. Сама убыстряла темп, чувствуя как становился тверже в руках член.

Внутри, между ног пульсировало, желало чтобы в него вошли со всей мощи, сжималось разжималось, в предвкушении этого момента. Но мужские пальцы нарочито медленно, дотронулись до теплых складок, не спешили приносить удовольствия. Я рефлекторно прогнулась в спине, подала бедра назад, приближая мужские пальцы к себе ближе.

Рука, которой я опиралась о диван, дрожала от напряжения, а Димины пальцы погладили, наконец, едва-едва кончиками пальцев, прогоняя влагу из меня. Снова-снова ладонью всю мою влагу размазывал по ляшкам и между ног, словно демонстрируя насколько я жаждущая его. Плевать. Да. Я хочу его.

В последний момент Дима надавил мне с силой на затылок, заставляя максимально заглотнуть член, отчего едва не сработал рвотный рефлекс. Лишь на секунду, спазмы прошли, пока ощущала, как струя изливалась в рот. Пока Дима кончал, приходилось глотать, а между ног продолжал жечь раскаленный огонь и Хаски его не тушил, только больше распалял редкими ласками. Я последний раз облизала всю длину члена и подняла очумелый должно быть взгляд на мужчину:

— Позже я сказал, — повторил холодные слова.

Я машинально спустилась с четверенек, ноги убрала с дивана и уселась на холодный диван.

Не знаю, как высидела, пока Дима отвлекался на звонки по телефону и пока не закончился ужин.

Заказали шампанское в номер и наконец-то поднялись в мой номер.

Он обещал позже десерт, здесь я больше не сдерживала кипящее внутри буйство эмоций.

Раздела и себя, и Диму, как можно быстрее. Целовала любимое, гладкое тело, не волосатое, на его груди нежная кожа, целовала и ощущала приятную плоть, а не волоски. Это мне и не нравилось в своем муже, тот волосат до безобразия.

Сегодня Дима вновь мой, и я не желала останавливаться, даже если сейчас заявится муж в номер не позволю нам помешать.

Лежала на простынях в некогда холодной постели теперь же изнывала от жара, везде полыхало. Раздвинула ноги, позволяя мужчине изучать себя взглядом. Почему Дима медлил? Слишком долго оставил меня без ласк.

Приоткрыла глаза на чуть-чуть, не желая из дурмана просыпаться совсем, хотела навсегда остаться в нем.

Этого не ожидала, приподнялась на локтях. Мне не померещилось, любовник надевал на член презерватив. Дима предохраняется от чего? Что за непонятное чистоплюйство? В голове стрельнуло от догадки.

— Аристократы предохраняются только если боятся кого-то заразить? — не знаю откуда во мне столько боли вперемешку с ядом появилось и вылилось на Диму.

Глаза любовника в темноте стали прозрачно-голубыми и казалось готовились заморозить. Очень быстро Дима опрокинул меня на лопатки и твердо прикрыл ладонью рот. Стало физически неприятно, как насилие.

— Я в третий раз повторяю никаких разговоров о твоей сестре или я уйду. Договорились? — более спокойно произнес последний вопрос. Я кивнула и рука отнялась ото рта.

А дальше инстинкты, которым мы поддались. Страсть, ураган эмоций владел мной. Мечтала быть ближе максимально. Сильнее трогать, прикасаться, ласкать это тело перед глазами. Кончать, и мужчину доводить до высшей точки наслаждения.

Никаких правил не существовало — это то, что я страстно желала. Чувствовать мужчину внутри себя, двигаться на нем, осознавать, как горячо от прикосновений наших частей тела. Будто боялась обжечься — отдалялась, но не в силах противиться притяжению — вновь опускалась до конца на член. Вскрикивала от движений внутри себя.

И я любила Диму, любила всю ночь до бесконечности, как когда-то.

Хаски не ушел, как раньше, остался со мной в кровати. Это было приятнее, чем секс.

Было легко заснуть тем утром на следующий день и улыбаться сквозь сон.