Аристократы

Глава 36 «Теперь»

POV Вильмонт.

Был седьмой день. Седьмой в полусознательном состоянии, полусонная. Не спалось, я не знаю: спала или не спала, когда очнулась, когда проводили операцию. Хотя это не операция, каждодневная процедура огненного облучения порезов, и так еще четыре дня. А очнулась не знаю когда и на какой день, мне что-то рассказывал врач, а я не слышала или не слушала.

Сегодня противная погода — слишком яркая, солнце слепило и раздражала оболочку глаза, от этого, наверное, плакала. Подушка рядом со щекой стала влажная, противно холодная. Такое ощущение, что погода радовалась тому, что я здесь, тому что вот здесь — руку опустила на белую больничную рубашку и прислонила к животу — здесь «теперь» пусто.

Кого винить? Диму, что накричал? И что дальше? Мы постоянно ругаемся. Я люблю поспорить.

Себя? Я сняла кольцо. Я превысила на шестьдесят километров в час разрешенную скорость. Я отвлеклась от дороги на телефон. Я не поверила врачу, а ведь он намекал, может быть я беременна.

Встречную машину? Криворукого водителя?

А может свою силу перемещения? Ведь если бы я осталась в машине, там я получила только легкое сотрясение и небольшие порезы на руках от лобового стекла. И если бы не переместилась, то меня бы не протащили две машины.

А может еще кого-нибудь винить?

Всевышние силы? Дождь? КОГО ЕЩЕ!?

Но знаю одно — «теперь» не важно, кто виноват.

Смотрела на горшок с красноватым цветком на подоконнике, руку подложив под щеку в этой абсолютно белой палате на одного человека, в полной, постоянной, изматывающей тишине.

Говорили, что процедура регенерации долгая и болезненная, ведь кожа медленно затягивалась, срастались открытые порезы кожи. Сейчас на вид они неровные, концы кожи припухли и приподнимались неестественно верх. Очень некрасивые и красные.

А мне не больно было вовремя процедуры, ощущала лишь легкое желание почесать, но нельзя иначе бы молодую кожицу сдернула. Кажется, я заработала иммунитет к боли навсегда.

«Теперь» ничего не страшно.

Дверь скрипнула слегка, не раздражающе. Врач возможно, чтобы вколоть питательную смесь или витамины какие. Но едва дверь захлопнулась очень тихо и послышался отчетливый звук каблуков от туфлей по плитке, я сжала подушку пальцами возле лица покрепче. Эти шаги громкие, но аккуратные, и они всегда будто ходили по сердцу. Возле кровати и своей спины почувствовала легкий ветерок от его шагов и резкую остановку.

Молчание с его стороны, молчание с моей.

В окно посмотрела, оттуда он мог слегка разглядеть мои черты лица, и я его высокую, плотную фигуру в костюме. С работы? Или на работу?

Запоздало поняла, что моя левая рука лежала на бедре, местами скрытая тканью рубашку, местами уродливая, красная с запекшейся кровью, опустила ее вниз на кровать, скрывая своим телом.

— Эй… Ань… — голос едва слышный, гораздо тише, чем обычный. — Не знаю, что тебе сказать… я не особенно красноречив, ты знаешь.

Я с такой силы закусила нижнюю губу, надеясь ее прикусить, но не получалось. Боль не помогала прекратить эти постоянно льющиеся слезы, и надеюсь сбоку Хаски не видел моего позора.

— Уговор есть уговор. Я обещал тебе свободу за помощь, да? Я всегда держу обещания, правда в тот раз хотел нарушить. Ну так вот… как хотела ты свободна. И еще одно обещание от меня — Я… Тебя… Больше… Не трону, Можешь… Не Бояться… Меня.

Молчание и мне нечего было ответить. Слова пропали где-то.

Дверь со скрипом открылась, нарушив тишину между мной и им.

— Дмитрий! — прошептал демонстративно разъяренным голосом врач. — Я кому говорил, а ну оставь в покое пациентку! Она еще не прошла в себя после процедуры.

Я слышала, как отдалялись его шаги, «теперь» уже тише и тише, ступая по моему сердцу.

Я не посмела обернуться ему вслед, боялась показать свое уродство. А он ушел один из моей жизни, но об этом узнала чуть позже.

POV Хаски.

Я на пятьдесят пятом острове по середине «Золотого» океана. Его так назвали по причине того, что когда солнце на пике дня касалось ровной глади воды, та начинала искриться будто желтыми блестками от всевозможных водорослей, растущих на дне.

Остров небольшой, здесь много маленьких, обгорелых Баллийцев. У них и цвет кожи темнее, чем мой. И по сравнению с ними я как великан.

Пальмы и извечная жара, я снял майку и закинул на спину.

Целый месяц, что я сдыхал ежедневно. Сидел на этом сраном камне, он гнида нагревался на солнце, а мне срать на всё, я его энергией охлаждал прежде чем усесться. И так проводил время, глядя на подбегавшие небольшие волны, одна за одной. Скоро мы бы с Вильмонт поженились, как я наивно распланировал. Впервые мой тщательно разработанный план и столь страстно желаемый не осуществим.

И впервые я сошел с дистанции прямо возле финишной прямой, когда увидел, что соперник подвернул ногу и упал на землю. И в тот момент понял, что соперник-то мне на самом деле не являлся таковым.

Аня — моя… моя не знаю кто.

Я говорил, что мечты — удел слабаков, так вот значит и я слабак, потому она для меня недостижимая мечта.

Я послал отца с приказом обвенчаться с Кристиной, послал наследство и «теперь» один здесь на краю света у Баллийцев прятался под предлогом, что прохожу курсы повышения квалификации.

Подумать только я с легкостью послал отца, раньше боялся, что он лишит статуса. Смешно получилось. А теперь я добровольно послал. Мне «теперь» ничто не страшно, ведь то, что сильнее жаждал я потерял. А остальное — это оказалось для меня чепухой.

Я любил ее? Неее… это не походит… я, сука, с ума по ней сходил, ловил ее дыхание на себе, каждую ее улыбку как умалишенный запоминал. Ее голос вибрировал в моем теле и в сердце. Не достаточно слова люблю. Я болел, вожделел, жаждал, с ума сходил, корчился без нее, изнывал по ней, тосковал. Столько слов еще мог придумать, но всего будет мало. Не достаточно, чтобы описать всю гамму моих эмоций по отношению к Ане.

Я безумно люблю ее и даже сейчас.

Тело кололо невидимыми иголками, каждая клеточка трепетала, гнала куда-то что-то сделать, исправить и не понимал, что надо сделать. Не мог спокойно усидеть на месте.

В очередной раз подскочил с горячего камня, поправил белую футболку на плечах, тело в капельках пота, волосы даже. Да. Не похож на идеального, в белых шортах по колено ступал по горячему песку голыми ступнями. Бастард с помойки, как ни раз повторял.

Где тень? Взглядом обвел пляж и полное отсутствие народа, потому что середина дня и все на работе. Возле воды отдыхающие или смертники, желавшиие сгореть от жаркого солнца Баллийцев.

Шел, песок загребал ногами. Я, блядь, деградирую. Нихера не хочу. Сидеть и нихера не делать.

Женский надсадный или испуганный голос где-то раздался. Справа дальше от линии берега возле пальм обнаружил странное скопление мужиков. Они будто что-то рассматривали.

Собственно, меня это не особенно заботит. Опять стал смотреть только вперед под ноги и жаркий песок, мало кто бы решился в пик жары по раскаленному песку ходить голыми стопами.

Женский повторный визг справа. Оглядел с любопытством. Полукругом возле девушки стояли трое мужиков и судя по смеху, и поведению в смерть пьяные.

Мне срать. Я вам не прекрасный принц, спасать и делать добрые дела не намерен.

Блядь, девочка ну хватит ломаться!?

Мужик, какой тонкий развод девушки на секс! Усмехнулся собственным мыслям. В таком темпе она ему даст в следующей жизни.

— Отпустите, пожалуйста! — машинально на голос опять оглянулся на эту компанию, проходя как раз мимо них.

Привлекла фраза.

Вильмонт вечно просила отпустить и это ее «пожалуйста» честно, как издевательство звучало. Воспитание, мать ее.

Вильмонт, да? Оглядел девчонку среди компании амбалов. Девочка — брюнетка, волосы по плечи, низкорослая.

— Да не ломайся, — один из недомужиков сграбастал девушку за талию и подтянул к себе.

— Нет! Я сказала! — почти отчаянно прозвучал вопль девушки.

Нет. Нет. Нет.

Я похоже становлюсь собакой, реагирую на команды «нет».

Ну всё блядь, я зол!

Снял футболку с плеча и рассек воздух, стукнув по ладони.

— Эй, ты недочеловек! — позвал громко, разворачиваясь на ходу. — Тебе сказали нет!

Девчонку отпустили. А три недочеловека, видимо, решили показать, что меня не боятся.

У меня на роже и теле печать стоит, что передо мной трепетать надо. Замахнулся на подходе, вбирая энергию из воздуха, раскрутил по траектории круга энергетические волны и направил в орущих уродов. Они что-то говорили, правда не важно что.

Торнадо подхватило три рядом стоявшие тела и выбросило в сторону деревьев.

Это так… легкое им предупреждение и попытка разозлить. Мне нужны достойные соперники, а не мясо для битья.

Оп! Корпус наклонил влево, поднырнул под зеленоватой энергией, которая едва не задела плечо с права. Не знаю, что за энергия с зеленым отсветом, что-то с травой связанное. Не уж-то связать хотели. Меня разве что стальной трос способен сдержать сейчас.

Пришлось даже стартануть резко вперед, одного опрокинуть ударом со лба в темечко, мгновенная отключка. Они пьяные, еще и драться пытались со мной.

Раз — отошел в бок, два — пригнулся, присел, ждал хоть какого-нибудь проявления нормальной бойни. Но тщетно, злости моей они не дадут выйти.

Одного второго взял за шкирки и прислонил затылки друг об друга. Ох, зазвенели черепки, сладко загудели, как гонг победы. Но я не удовлетворен, я, как и был зол.

Девушка в стороне стояла.

— Эй, ты нормально? Жива? — спросил глухо у застывшей девушке с руками возле груди. Я на зверя похож, правда? Так Вильмонт всегда говорила, что я животное рядом с ней и она боялась меня.

Девушка кивнула.

— Дддда, — ответила чуть заикаясь. Правильно, меня можно только бояться.

Поднял футболку белую с песка, упала каким-то образом, отряхнул от песчинок и пошел в том направлении, которое мне необходимо. В бунгало, на гамак и в тень. Хочу тень, холод, лед.

— Простите, пожалуйста, — услышала с опозданием и девчонке чуть на ногу не наступил и не сшиб ее бедную. Вовремя поймал за локти.

— Ты думаешь, куда летишь, я бы тебя раздавил! — грозно отчитал мелкую.

— Я, извините! — выпалила незнакомка. — Я испугалась и не поблагодарила вас. Спасибо!

— Принято, — кивнул и отнял руки от девчонки. Продолжил идти в тишину и покой.

— А вас как зовут? — опять вынырнула почти перед носом и попыталась соответствовать моему шагу. А это очень сложно у меня ноги, как две ее в длину.

— А тебе зачем, мелкая? — поинтересовался нехотя, но шаг не сбавил.

— А где вы отдыхаете? Я тоже здесь отдыхаю! — неугомонная и настырная.

Резко затормозил, на что девчонка не отреагировала и несколько шагов сделала дальше меня. Я скрестил руки под грудью, а она вернулась обратно.

— Девочка, давай уясним, мне как бы за твое спасение ничего не надо! Ноги тоже раздвигать не надо, — раскраснелась-то вся. Я всегда говорю правду. — Я был зол и мне надо было на ком-то сорваться. Поверь, я не принц! Зарубила себе на носу!

И я пошел, не смотря на ее округлившиеся серые глаза. Девочка в шоке.

— А можно я вас вечером ужином угощу? Ну как бы плата за спасение, а то мне не удобно. Вы могли пострадать? — услышал в спину неуверенное предложение.

— Ну угощай, — ответил, не разворачиваясь. — 25 домик, — добавил чуть тише.

POV Вильмонт.

Уже при выписке, когда брат забирал из больницы было очень тепло, птицы пели, благоухали весенние цветы. Я сидела в машине на переднем сидении, страха не было. Небольшое опасение, но я наступила на горлу этому чувству и залезла в прохладный мягкий салон. Я не смогу избегать машин в будущем.

Кажется Павел стал еще роднее, ближе, чем когда-либо, это он ухаживал за мной, чаще всех остальных.

Привез брат ко мне домой обратно.

Я бросила сумку где-то поблизости. Брат залез в холодильник, достал упаковку сока, нашел в шкафчике бокал и наполнил его прохладным желтоватым напитком.

— Ты не в курсе про Трески? — я покивала головой в разные стороны. — Вот шифровщики. Задача выполнена сестренка, ты опять на пять с плюсом выполнила задание. Год назад примерно мы обнаружили, что кто-то вставляет нам палки в колеса. Это обнаружил папаня наш, зацепки то тут то там. Кто-то третий подставлял нас друг перед другом. Вот они и задумали такой хитроумный план — свести вас мнимой свадьбой, надеясь, что этот третий человек вылезет наружу. Так и случилось, — брат медленно попивал с жары напиток и рассказывал, с улыбкой, с веселым настроем. — Это была идеальная ловушка. У вас же дома стояла прослушка чья? Трески. Трески занимается охранной Хаски. Они-то и узнали о твоей беременности, а дальше напуганные мнимыми наследника Вильмонт и Хаски совершили ряд проколов. Его папаша застрелился, а Макс ныкается где-то.

Я ничего не чувствовала от этих новостей. Должна была как-то отреагировать на его рассказ, но могла думать только об одном. Пашка улыбнулся, отпив сок, на его губах желтая полоска.

— Чуть не забыл. Ты свободна, Диман просил сказать тебе. Документы на расторжение у тебя в комнате, подпиши, когда посчитаешь нужным. Диман подписал, пожелал тебе удачи и хорошего замужества.

— А где он? — вырвалось к неожиданности.

— Его нет, он к Баллийцам по делам поехал. Насколько знаю проходит курсы повышения квалификации.

Я присела на диван кожаный, черный возле окна и не знала, что сказать и сделать.

Он отпустил меня!?

Я проводила каким-то образом Пашу, не помню как. Но в тот момент почувствовала насколько одинока в этом мире. Со мной нет никого. Я одна в этой огромной, шикарной квартире. А в наших семьях напротив все наконец-то чисто и прозрачно. Мы доверяем друг другу чуть больше, чем раньше. Мы сосуществуем, как Немийцы. Наша страна крепнет.

В тот же день отправилась в пианино.

Моя ненавистная тетка хотела что-то крикнуть. Я махнула рукой, чтобы отстала, а сама побежала на третий этаж. Мимо родного коридора, утопающего в зелени цветов, бордового ковра на стенах и на полу. Уют и вот она дверь, которую всегда ненавидела.

Распахнула вход. В раскрытые настежь окна светило ярко солнце, ветер перебирал занавески своим дуновением, запах цветов с улицы и тишина.

Пошла в соседнюю дверь со входной, там коридор в наши комнаты. Зашла в свою, окинула взглядом, чувствуя как от ностальгии защемило в груди. Оттуда в ванную комнату, там я выбросила его кольцо со скорпионом. Когда дарил, сказал, что я настолько же ядовита. Куда я его выбрасывала? Не знаю зачем наклонилась к джакузи, встав на колени и поводила рукой, пытаясь нащупать. И нащупала. Не поверила ощущению, может глюк? Вытянула руку и обнаружила зажатое в ладони мое кольцо. Мое кольцо-скорпион. С ярким темно-синим камнем.

Всем сердцем понимала, что этот дом пустовал, нет средств обихода. Нет лишней одежды, моющих средств, еды… ничего. Но все равно вошла в его комнату дальше по коридору.

Твоя комната. Мы здесь спали еще тогда давным давно в прошлой жизни. Ты обнимал мое тело, не меня, а мое тело, но я все равно сохранила это ощущение в памяти.

Заправленная кровать — огромная под балдахином белым, там мы были словно в своем мирке, закрытые ото всех вуалью.

А теперь там пусто. Нетронутое покрывало.

Последний раз оглядела его квартиру остановилась возле кухонного стола, достала из кармана шорт второе маленькое колечко и прислонила к первому. Проверяя будто насколько похожи. Идентичные два скорпиона. А затем аккуратно оба колечка положила на ровную поверхность стола.

Я и первое подаренное тобой оставила у себя, а «теперь» возвращаю. На одном — любовь, на другом — ненависть.

Меня всегда разрывало от этого двойственного ощущения.

«Теперь» хочу их вернуть ему оба.

Спустя полчаса была в общежитие, ловила улыбки, приветы от разных людей. От Аристократов в том числе, поздравления с выздоровлением. Да, жизнь немного изменилась в Немии.

— Поздравляю с выздоровлением. Мы тебе тортик испекли, — Волчица, приобняв меня за плечо, прижала к себе.

— Хочешь сказать. Машка испекла, а вы только мешались? — усмехнулась я.

— Как ты угадала! На, держи! — Кристина выхватила из рук Маши сладкое угощение на тарелочке и выдала мне с улыбкой.

Пора перевернуть страницу в жизни, последняя ночь, когда буду вспоминать Хаски. Здесь, на кровати в общежитие, глядя на желтоватые родные стены, где боялась прихода Хаски. Где получила столько жестоких уроков. Здесь я ждала его и боялась каждую ночь, пока он не забрал меня в свой дом. Всего чуть-чуть я буду помнить эти дни, а завтра с утра забуду эту страницу, как и ты… Хаски.

Пора забыть обо всем, что мне ненавистно.