Аромат жасмина

ГЛАВА 11

Оказывается, ухаживать за строптивой девушкой, увлеченной идеями о свободе, невероятно сложно. К такому выводу Ауленберг пришел на третий день своих необычных визитов в особняк фрау Розенмильх. Вот и сегодня, например, он несколько часов потратил на поиски подходящего подарка для своей мнимой любовницы. Фридрих обошел все самые шикарные магазины, но не смог ничего выбрать. Его подарок должен быть не только дорогим, чтобы угодить фрау Розенмильх, но и совершенно уникальным, чтобы понравиться необычной девушке. Ауленберг находился в полнейшей растерянности.

Он прекрасно знал, как очаровать искушенных знатных красавиц, обожающих флирт, с удовольствием проводил время с легкомысленными обольстительницами полусвета, щедро одаривал тех счастливиц, которых подбирал для развлечения в борделях, и всего лишь парой легких комплиментов и чарующей улыбкой в мгновение ока обольщал наивных девиц, с которыми вальсировал на балах. Эти трогательные дурочки смотрели на него глазами, полными любви. Они, конечно же, считали его каким-то романтическим героем, а то, что их родители с осуждением рассказывали о предосудительном поведении барона фон Ауленберга, только придавало ему еще большее очарование и создавало вокруг него ореол порочного запретного плода, которым страшно хотелось полакомиться. Фридрих привык к всеобщему обожанию, смешанному с любопытством и негодованием, и теперь впервые в жизни оказался в необычной для себя ситуации.

Элиза разительно отличалась от всех женщин, которых он знал, и потому казалась еще более притягательной. Он должен справиться с этой строптивицей и успокоить уязвленное самолюбие. Только поэтому Фридрих продолжал бродить по опостылевшим магазинам. Пожалуй, ему не пришлось бы прилагать столько усилий, вздумай он жениться. Ему стоило всего лишь оказать несколько знаков внимания какой-нибудь богатенькой наследнице, затем – очаровать ее матушку, договориться о браке с ее отцом и получить благословение своего дядюшки. Все произойдет весьма благопристойно, и никто не будет упрекать его в разгульном образе жизни или настаивать на жгучей страсти…

Стоп! Получается, что мужчине его звания и положения лучше всего и впрямь вступить в законный брак, чтобы затем с чистой совестью завести постоянную любовницу? И хлопот меньше, и свободы больше… После женитьбы непутевого племянника дядюшка успокоится, а его деньги будут спокойно ждать нового хозяина – барона фон Ауленберга. Но… пожалуй, он еще не готов к такому резкому повороту в своей жизни. И, честно говоря, очень хочется довести до желанного завершения игру с упрямой малюткой.

Наконец в одном магазине Фридрих увидел великолепный дамский несессер из замечательной кожи. Услужливый продавец пояснил, что это модная новинка. Внутри маленького легкого сундучка, обитого нежнейшим атласом цвета чайной розы, находились изящное зеркальце, пара расчесок и гребни, украшенные янтарной крошкой, а кроме того – уйма ящичков, в которых располагались всякие щипчики, пилочки и миниатюрные ножницы. Если Элиза устоит перед этим великолепием, то придется согласиться с тем, что ей и в самом деле чужды всякого рода женские уловки.

Ровно в три Ауленберг, как обычно, явился в дом, где обитало семейство Розенмильх. После неизменного досмотра, который ему учинила придирчивая Аманда, он поднялся к Элизе. Девушка приветствовала его лучезарной улыбкой, но стоило лишь закрыть двери, как сразу поскучнела.

– Взгляни на мой подарок, – Ауленберг протянул ей сверток, не обращая внимания на ее неприветливый вид.

– Мама его видела?

– Да, и она его одобрила.

Элиза с видимой неохотой приняла подарок и, положив его на письменный стол, деловито спросила:

– Сколько я вам должна? Ауленберг не на шутку разозлился.

– Мне надоели твои разговоры о деньгах! – сердито произнес он. – Я полдня искал для тебя подходящий подарок, а ты не соизволишь даже взглянуть на него!

– Но я не могу принимать от вас что-либо без оплаты, – растерянно заметила девушка. – Это ставит меня в неловкое положение.

– Прости, но это глупо! Ты сама выбрала меня в любовники? Отвечай: да или нет? – рявкнул он, нависая над девушкой всем своим телом.

Элиза, дрожа, отшатнулась и прошептала:

– Да.

– И теперь отказываешься принять эту безделицу только потому, что это может оскорбить твою драгоценную независимость! Опять эти дурацкие условности! Немедленно открой пакет! – потребовал он.

Девушка замерла. Сердце ее забилось быстрее, а во рту пересохло. Подарок для нее. Что происходит? Сначала поцелуи, теперь подношение. Уж не вздумал ли барон и в самом деле стать ее любовником? Впрочем, на подарок в любом случае стоит взглянуть. Аманда обязательно поинтересуется ее мнением.

Элиза дрожащими пальцами развязала ленту, сняла лаковую бумагу и увидела изящный, обитый дорогой кожей сундучок. Подняв крышку, она обнаружила прекрасный дорожный несессер с уймой полезных вещичек. Для дальних путешествий он подходит как нельзя лучше. Превосходный подарок!

Фридрих внимательно наблюдал за лицом девушки, и, когда глаза Элизы восхищенно вспыхнули, расплылся в довольной улыбке. Девушка осторожно погладила сундучок и принялась внимательно разглядывать его содержимое.

– Все это восхитительно, и… мне очень нравится, – искренне сказала она.

– Я бы очень хотел увидеть, как будут смотреться в твоих волосах эти гребни, – заметил Ауленберг и осторожно предложил: – Быть может, ты позволишь мне расчесать твои кудри?

Элиза тут же испуганно захлопнула сундучок.

– А ведь за тобой остался долг. Ты забыла вчерашний проигрыш? – усмехнулся барон. – Надеюсь, ты сдержишь обещание?

Пожав плечами, девушка решительным движением схватила стул и с шумом поставила его посредине комнаты.

– Делать нечего, подчиняюсь грубой силе, – заявила она и уселась на стул со страдальческим видом.

Озадаченный ее послушанием, Фридрих внимательно заглянул ей в лицо. Глаза были опущены, но губы предательски дрожали, словно Элиза продолжала все еще с ним спорить. Усмехнувшись, Ауленберг принялся разбирать высокую прическу девушку, небрежно швыряя на стол шпильки.

Когда волосы упали на плечи Элизы свободной волной, барон осторожно взял их в руки, словно взвешивая, и с наслаждением вдохнул уже знакомый аромат жасмина. Ему нестерпимо захотелось окунуть свое лицо в дурман этих белокурых прядей, но он сумел справиться со своим волнением. Достав из несессера щетку, Фридрих принялся осторожно расчесывать эти роскошные волосы. Вдоволь налюбовавшись их солнечным светом, он пропустил сквозь пальцы вьющиеся золотистые пряди и аккуратно закрепил их на девичьей головке парой гребешков.

Элиза послушно сидела на стуле, не решаясь двинуться с места. Ее густые ресницы дрожали, а на нежных щечках играл румянец смущения. По всему телу бежали предательские мурашки. Прикосновение мужских рук к ее волосам вызвало в Элизе неведомое ранее томление. Больше всего ей хотелось, чтобы все это продолжалось до бесконечности; она хотела погрузиться в забытье, отбросить в сторону свою стыдливость и вечное упрямство, прильнуть к губам Фридриха, обвить его шею руками…

Ауленберг отошел в сторону, чтобы полюбоваться творением рук своих, и мгновенно угадал по румянцу на щеках Элизы, что сумел разбудить в девушке первые искры желания. Теперь он наслаждался своим первым достижением на пути любви. Неторопливый метод покорения строптивицы весьма ему понравился, в этом было что-то весьма свежее, остроумное, оригинальное, а девушка сейчас казалась еще более очаровательной, чем обычно.

Срывающимся голосом Элиза попросила налить ей воды, чувствуя, что в горле у нее пересохло. Фридрих услужливо подал бокал. Сделав пару глотков, девушка почувствовала себя немного лучше и, облегченно вздохнув, пересела на диван возле книжного шкафа, причем устроилась в невероятно обольстительной позе. Ауленберг, знающий в этом толк, мысленно облизнулся. Похоже, девчонка начинает приходить в себя после долгого сна, в который ее сумела погрузить слишком заумная наставница в пансионе. Коварно улыбаясь, барон приблизился к девушке и по-кошачьи довольно улыбнулся, увидев, что она мгновенно собралась в комок и с опаской на него уставилась. Сделав вид, что не обратил на это внимания, Фридрих повернулся к шкафу и начал изучать книги.

– Ты скучаешь по Франции? По своему пансиону, по учителям и подругам?

– Да, – кивнула она головой и, вздохнув, задумчиво заговорила: – Как странно… Сейчас я вспоминаю о тех временах с нежностью. Когда меня маленькой девочкой привезли во Францию, все поначалу казалось там чужим. Но со временем я полюбила эту страну. Там я научилась думать, читать, мыслить, ценить свободу… Теперь мне уже родные места кажутся тоскливыми и скучными. Австрия разительно отличается от тех стран, которые я видела, – от Франции, Германии, Бельгии и Швейцарии. Здесь все погружено в какой-то древний сон.

– И после этого ты говоришь, что у тебя нет склонности к сентиментальности? Могу заверить, что лирических чувств у тебя вполне достаточно. Единственное, чего тебе не хватает, так это – смелости.

– Моя смелость понадобится мне, когда я добьюсь самостоятельности, – вздернув повыше подбородок, заявила Элиза и встала с дивана.

В это же мгновение Фридрих шагнул к ней, и девушка оказалась в опасной близости от барона. Темные бездонные глаза Ауленберга влекли ее к себе, в неведомую и прекрасную страну, в которой она никогда не бывала… Заглянув в эту глубину, девушка покачнулась и чуть подалась вперед. Ей захотелось упасть в жаркие объятия и вновь ощутить вкус поцелуя! Закрыв глаза, она послушно протянула губы в ожидании волшебного чуда, которое вчера вспыхнуло в ней томительным желанием…

Несколько бесконечно долгих секунд они стояли неподвижно, а потом… Фридрих отошел в сторону.

Вспыхнув, Элиза быстро отвернулась и, схватив первую попавшуюся книгу, спрятала в ней лицо, тщетно пытаясь скрыть свое смущение. Господи, что это на нее нашло?..

– Какую книгу ты так внимательно изучаешь? – голос барона звучал совершенно спокойно, словно между ними не произошло ничего особенного.

Избегая смотреть ему в лицо, девушка молча протянула томик.

– О Боже, басни Эзопа! – Фридрих с мученическим видом прикрыл глаза рукой. – Значит, мы уже дошли до притч и нравоучений. Похоже, ты собираешься стать настоящим «синим чулком». Я этого долго не вынесу.

– Не думаю, что наше заточение продлится очень долго, – оскорбленная его замечанием, Элиза решительно открыла книгу. – Кстати, больше всего я люблю басню о лисе и винограде. Вы ее знаете?

И она с невозмутимым видом принялась читать историю о незадачливой лисице, не сумевшей полакомиться виноградом. Фридрих, на которого подобные вещи всегда нагоняли скуку, на сей раз выслушал басню с некоторым интересом. Любопытно, девчонка выбрала эту басню случайно или же с намеком? Быть может, она опасается, что он откажется от нее из-за того, что не может достичь своей цели? Конечно же… Это – месть за то, что он упустил возможность ее поцеловать! Неужели маленькая хитрюга ведет с ним игру, о которой он даже не догадывался?

Но это чудесно! Ему удалось разбудить ее чувственность, наличие которой она так отчаянно отрицает. И теперь ни в коем случае не стоит спешить. Следует подождать, пока малышка окончательно потеряет голову. А в том, что он заставляет себя самого отказываться от лакомых поцелуев, есть своя прелесть, и желание становится еще более сильным.

Элиза принялась читать новую басню, но Фридрих перестал вслушиваться в ее смысл и, прикрыв глаза, окунулся в музыку девичьего голоса. Господи, как же быстро меняется эта девчонка! Как странно, что в одном человеке мирно уживаются забавный ребенок, готовый к проказам, рассудительная ученая девушка и соблазнительная чувственная женщина. Боже, эта малышка ни на кого не похожа! С ней невероятно сложно, но и весьма интересно. Она будит в нем ощущения и желания, совершенно не похожие на те, что он испытывал прежде.

Ауленберг внезапно понял, что хочет неотлучно находиться в обществе этой очаровательной малютки. Пусть все горит синим огнем! Ему нет никакого дела ни до ханжески благопристойных родственников, ни до изрядно надоевших приятелей-распутников! И самое главное – он никогда и ни за что не позволит Элизе получить столь желанную свободу. И не позволит к ней приблизиться ни одному мужчине.

Забыв об обещании не торопиться, он уже хотел притянуть к себе Элизу, чтобы окружить ее кольцом страстных объятий и обжечь поцелуем, которого она, несомненно, жаждет не меньше, чем он…

Но в это время послышался стук в дверь, и дворецкий вкатил тележку с вином и фруктами.