Астрид - хозяйка Рождества

Планшетка начала скользить по доске, и я еле успевала читать.

— Это… маркиз… Харальд… Глупые… девицы…

— Это мы глупые девицы??? — охнула баронесса и прошипела, оглядываясь по сторонам. — Мужчина не может так говорить о женщинах! Тем более, благородный и воспитанный!

Планшетка дернулась, и я принялась читать:

— Не… учите… меня… глупые…девицы… Ключ… от… склепа… в… вороне… на… лестнице…

— Спасибо! — воскликнула я, находясь в шоке от того, что познакомилась со знаменитым маркизом. — Но что там? В склепе?

Планшетка больше не сдвинулась с места, и мы поняли, что маркиз больше не собирается отвечать.

— Ну и характер! — баронесса снова огляделась, словно выискивая глазами дух покойного маркиза. — Мне жаль бедняжку Кристайн!

В этот момент огонь в камине взметнулся так высоко, что его языки исчезли в трубе, и оттуда раздался стонущий гул.

— Еще и нервничает! — Сесиль погрозила невидимому маркизу кулачком и слезла с кровати. — Пойдем ключ искать?

Мы спустились в холл и встали напротив красивых птиц, восседавших на столбцах перил.

— Какая из них? — я внимательно осмотрела воронов и обнаружила, что одна птица не цельная. На ее шее была еле заметная полоса, говорящая о том, что голова прикручена к телу. — Ага! Вот она!

Схватившись за гладкую головку, я легко открутила ее и радостно засмеялась — ключ лежал внутри тела ворона.

Засунув его в карман, я прикрутила голову обратно, и мы с подругой пошли на кухню, чтобы заказать тетушке Лонджине праздничный ужин в честь дня рождения Моники.

Праздничный ужин прошел в теплой семейной обстановке, и каждый выпил по стаканчику вина за здоровье именинницы. Тетушка Лонджина приготовила вкуснейшее жаркое, испекла несколько пирогов с разной начинкой и запекла рыбу под каким-то одной ей известным соусом.

Несмотря на то, что все было очень вкусно, я старалась есть поменьше, чтобы ко времени нашей вылазки меня не сморил сон. Сесиль заметно нервничала, а Антон был спокоен и безмятежен. Похоже, парень все-таки нашел, как пробраться к склепу.

Около десяти все разошлись по комнатам, и в ожидании Антона я переоделась в более удобное платье, спрятала ключ в тугой лиф и села на кровать, глядя на дверь. Бернард сладко спал, и я была уверена, что ребенок не проснется до утра. Он плотно поужинал, и Олина не давала ему после этого дремать, развлекая игрушками и песенками.

Когда стрелки часов показали половину двенадцатого, в дверь тихо постучали и в комнату заглянул Антон.

— Готова?

— Уже давно! — я быстро накинула плащ и вышла в коридор, обратив внимание, что парень принес с собой три фонаря со свечками внутри. — Пойдем за Сесиль.

Баронесса тоже уже была наготове и мы, как заправские шпионы, бесшумно двинулись к лестнице, стараясь даже не дышать.

— Подождите меня! — тихий голос прозвучал так неожиданно, что я чуть не упала, наткнувшись на спину резко остановившегося Антона.

Мы медленно повернулись и увидели Монику, стоящую возле дверей своей комнаты. Она была одета и держала в руках свечу.

— Что ты делаешь в коридоре? — прошептала я, подойдя ближе. — И почему ты одета?

— Я хочу с вами! — горячо заговорила она. — Вы ведь идете в склеп, да? Это так интересно!

— Откуда ты узнала? — баронесса хмуро смотрела на нее, уперев руки в бока, и Моника быстро ответила:

— Не злитесь на меня, пожалуйста! Я еще днем догадалась, что вы обязательно вернетесь к склепу! Объяснение с листьями было таким нелепым! А потом я наблюдала за вами весь вечер и лишний раз убеждалась в том, что вы готовитесь к приключению!

— Какая ты внимательная… — протянула Сесиль и посмотрела на меня. — Ну, что?

— Пусть идет, — разрешила я, понимая, что от этой настырной и любопытной девчушки нам не отвязаться.

— Спасибо! — Моника чуть не запрыгала от радости. — Я буду участвовать в приключении!

Антон лишь покачал головой и молча пошел дальше.

Мы спустились в холл и, повернувшись возле дверей, он сказал:

— Идите за мной шаг в шаг и не вздумайте разговаривать! От угла дома поворачиваем направо, проходим мимо каменного забора и пролазим в дыру. Фонари зажжем уже в парке. Всем все понятно?

Мы закивали и переглянулись, чувствуя нарастающий адреналин. Пусть это было и не очень опасно, ведь вокруг не было врагов, но все же волнительно.

Выйдя в морозную темноту, мы посеменили за Антоном, опасливо оглядываясь по сторонам, и испуганно остановились, когда он поднял руку. Из-за туч периодически появлялась луна, озаряя все вокруг таинственным сиянием, и в ее свете я увидела одного из охранников, прохаживающегося под стенами имения.

— Как только он скроется за углом, бежим к забору! — прошептал Антон. — И делаем это, как можно быстрее, потому что парень явно не один!

Когда мы бежали по открытой местности, у меня даже коленки задрожали от волнения. Господи, что я делаю? Неужели нельзя было пойти туда днем и спокойно все разведать? От этих мыслей мне стало весело, и, как только наша компания протиснулась в довольно внушительную дыру в заборе, я тихо рассмеялась.

— Ты чего? — Сесиль недоуменно посмотрела на меня, не понимая причины моего веселья.

— Почему мы не пошли сюда днем? — сквозь смех поинтересовалась я. — Я здесь хозяйка и могу свободно разгуливать, где хочу!

Все молча, уставились на меня, и Антон неуверенно сказал:

— Ну, знаешь ли… Охрана все равно увязалась бы следом, а вдруг в склепе нечто такое, о чем им не следует знать?

— Так себе оправдание, — хмыкнула я и потрясла фонарем. — Может, немного света нам не помешает?

Антон зажег фонари и мы пошли дальше, с трудом пробираясь сквозь густые заросли. Вскоре они поредели, и я увидела очертания темного строения.

— Это задняя часть склепа, — объяснил Антон и направился к нему. — Ключ у вас, ваше сиятельство?

Я вытащила из лифа ключ и, обойдя усыпальницу, поднесла фонарь к заржавевшему замку.

— А он точно откроется?

— Откроется… — прошептал Антон. — Я в него масла капнул.

— Какой молодец… — я с уважением взглянула на своего помощника.

— А то…

Ключ легко повернулся, и тяжелый замок упал мне в руку. Я вынула дужку из петли и осторожно потянула решетку, которая тут же поддалась и с тихим скрипом открылась. За ней была толстая монолитная дверь, и только приложив максимум усилий, мы втроем смогли сдвинуть ее с места. Образовавшийся проход был узким, но мы все же втиснулись в него и через пару минут оказались в гулком помещение. В носу защекотало от пыли и неприятного запаха плесени, отчего мы принялись по очереди чихать, прикрывая лица плащами.

Антон поставил свой фонарь в нишу с каменной вазой, и мы последовали его примеру, освободив руки. В слабом свете я увидела четыре саркофага, покрытые паутиной и истлевшим бархатом, и подошла ближе. На одном из них было начертано имя маркиза, на другом имя его супруги, а на стоящих рядом незнакомые имена — возможно это были какие-то родственники Харальда Грейфа. Что же мне хотела показать эта супружеская пара?

— И что дальше? — голос Сесиль прозвучал глухо и немного испуганно. — Зачем мы здесь?

— Если привидение привело нас сюда, значит, есть какая-то причина… — прошептала я, разглядывая стены и полы. — Вспомните, как я нашла драгоценности маркизы.

— Какое привидение? — глаза Моники наполнились страхом и, поправив очки, она огляделась. — Вы сейчас о чем говорите?

— Не о чем, а о ком, — поправила я ее и вкратце рассказала о знакомстве с покоящимися здесь супругами.

— Ох, вот это дааа… — прошептала она и, словно ни в чем не бывало, добавила: — Тогда, по классике жанра нужно искать тайник или ход в подземелье!

— Вход в подземелье? — удивилась я. — Ты думаешь, что маркиз соорудил под склепом некую тайную комнату?

— А почему нет? Идеальное место!

— Она права, — услышали мы голос Антона. — Идите сюда.

Он присел возле одного из саркофагов и указал на слегка выпирающий каменный блок.

— Смотрите, это похоже на рычаг. Одна из плит, которыми покрыт пол, стесана с одной стороны, возможно из-за того, что ее постоянно задевала соседняя, отъезжая в сторону. Попробуем?

— Да! — в один голос выдохнули мы, и парень нажал на выпирающий камень. Что-то заскрежетало, возле наших ног поднялась пыль, и мы с открытыми ртами наблюдали, как плита отъезжает, раскрывая свою черную пасть.

Антон взял свой фонарь и поднес его образовавшемуся проему.

— Здесь лестница!

Он полез вниз, а мы похватали свои фонари и двинулись за ним. Чем ниже мы спускались, тем сильнее меня охватывал азарт. Я раньше никогда не замечала за собой тяги к приключениям, а сейчас просто наслаждалась происходящим. На ступеньках искрился иней, а на стенах блестели капли влаги, похожие на крупные бриллианты, и, чем ниже мы спускались, тем тяжелее становился воздух.

Внезапно Антон остановился и, приподняв фонарь, воскликнул:

— Матерь Божья!

— Что там? — мое сердце сделало кульбит и ударилось о ребра. — Ну?

— Посмотрите сами… — резко севшим голосом произнес он и немного подвинулся, чтобы я могла встать рядом.

Перед нами была небольшая полукруглая комната со сводчатым низким потолком, полная золота… Им были набиты сундуки и сундучки, полусгнившие ящики и даже погнутый медный таз… Оно тускло поблескивало под светом наших фонарей и у меня перехватило дыхание от всего этого великолепия.

— Господи… — прошептала Сесиль из-за моего плеча. — Это ведь настоящая сокровищница…

— Я сейчас в обморок упаду… — горячее дыхание Моники обожгло мне щеку с другой стороны. — Может, мне это снится?

— Тогда нам снится одно и то же… — я даже охрипла от волнения. — И мне ооочень нравится этот сон…

Вернувшись домой, мы долго обсуждали найденные сокровища и разошлись по комнатам лишь под утро. Но мне так и не удалось уснуть. Я была настолько возбуждена случившимся, что не могла оставаться в кровати и пошла на кухню пить чай. Тетушка Лонджина уже гремела своими черпаками и, завидев меня, удивленно спросила:

— Чего это вам не спится, ваше сиятельство?

— Вот не спится и все! — весело ответила я, решив пока ничего не говорить своим домочадцам. Уж лучше сделаю каждому сюрприз!

— Я смотрю, и настроение хорошее… — она поставила передо мной чайные принадлежности и вчерашний пирог. — Такой вы мне нравитесь.

Через час в кухню стали подтягиваться остальные, Олина принесла Бернарда, и тишина раннего утра превратилась в обычный веселый бедлам, глядя на который я отдыхала душой и чувствовала уют своего дома.

В голове одна за другой появлялись идеи, и я представляла, как одарю каждого из них, увижу радость в их глазах и мне становилось так хорошо, что хотелось петь.

По дороге в магазин мы снова обсуждали сокровища, и я поделилась с подругами одной своей самой масштабной идеей.

— Дамы, я хочу в нашей деревне открыть школу, чтобы деревенские дети могли получать образование.

— Это отличная мысль! — сразу отозвалась Моника. — Очень важно, чтобы человек был образован, несмотря на то, к какому сословию он принадлежит!

— Я — за! — торжественно сказала Сесиль. — Еще было бы хорошо поощрять детей за хорошую учебу!

— И пошить форму! — тут же добавила я. — Чтобы детки чувствовали себя уверенно!

Когда мы подъехали к магазину, наши планы уже приобрели невероятный размах, и нужно было умерить пыл, чтобы заняться обычными делами. Швеи уже были на своих местах, а вместе с ними и новенькие, которые внимательно слушали Тирил, показывающую им выкройки. Несколько женщин делали искусственные елочки, и я с удовольствием отметила, что у них это выходит ничуть не хуже, чем у меня.

— Ваше сиятельство, доброе утро.

Я подняла голову и увидела Эрлинга. Он стоял в дверях и с улыбкой смотрел на меня.

— Добрый день, ваша светлость, — я подошла к нему, и он взял меня за руку своей прохладной рукой. — У нас кое-что произошло…

— Я узнал об этом сегодня, как только вернулся из города, — мягко прервал меня герцог. — Вы кому-то, как кость в горле. Но с этого дня здесь будет находиться постоянная охрана. И вот еще что… У меня для вас есть сюрприз.

— Да? — удивилась я. — У меня для вас тоже.

— Вот как? — улыбнулся он и достал из-под плаща небольшую шкатулку. — Что ж, надеюсь, мой сюрприз не потеряет своей значимости. Это драгоценности покойной супруги Агнара Вика.

— О Боже… ваша светлость… — я взволнованно открыла шкатулку и увидела браслет, кольцо и серьги с рубинами. — Но как вам удалось?

— Давайте я не стану углубляться в подробности, — усмехнулся Эрлинг и спросил: — Вы хотите сами отдать их или это сделать мне?

— Наверное, будет правильно, если это сделаю я, — я вздохнула и закрыла шкатулку. — А если бы их отдал мой отец, было бы еще правильнее. Вы можете передать через тетушку, чтобы Агнар Вик приехал в мое имение?

— Сегодня же это сделаю, — пообещал Эрлинг и повел меня к камину. — Давайте присядем, и вы мне расскажете о своем сюрпризе.

— О… я вас удивлю, обещаю, — я кашлянула, чтобы прочистить горло, и поведала ему о найденных сокровищах, снова утаив вмешательство призраков.

По мере моего рассказа лицо герцога вытягивалось все сильнее и, когда я закончила, он молча смотрел на меня несколько секунд, а потом медленно произнес:

— Вы уверены, что вас в младенчестве не подкинули эльфы?

— Более чем, — засмеялась я, прекрасно понимая, что он чувствует. — Я обычный человек.

— Но почему вы пошли в этот склеп? Что привело вас туда? — Эрлинг никак не мог прийти в себя. — Или вы все-таки что-то знали?

— Нет, нас утром удивила дорожка из листьев на снегу и, пройдя по ней, мы обнаружили склеп, — сказала я, стараясь держаться хотя бы какой-то правды, ведь спроси герцог у охраны, она подтвердит, что все так и было. — А потом я, Джаспер и Сесиль, отправились прогуляться к нему и, войдя внутрь, случайно наткнулись на вход в подземелье.

— Это очень странно звучит, — он внимательно посмотрел на меня. — Но мне придется поверить вам на слово, ибо кому еще, если не любимой женщине?

Я замерла, услышав эти слова, и почувствовала, как в душе разливается тепло. Любимая женщина…

— Разве я могу лгать любимому мужчине? — ласково ответила я, мысленно решив, что сокрытие некоторых мистических моментов, ложью не считается.

Наши взгляды встретились и в них было больше, чем во всех словах любви, которые мы могли сказать друг другу.

Глава 32

О стекле побеспокоился герцог, и его установили вместе с новой витриной. Мы украсили ее самыми первыми игрушками, которые пошили с Сесиль, ангелами и зверушками, вырезанными Антоном, поставили новую елочку и, самое главное, в витрине появился большой Ниссе в настоящих кожаных башмачках и зеленом костюмчике. Адвент календарь мы тоже поставили в витрину, но пока все его окошки были закрыты, потому что отсчет каждого дня до Рождества должен был начаться с первого декабря.

Полки внутри магазина наполнились товаром, и теперь он напоминал настоящую Рождественскую сказку.

Люди заходили, рассматривали игрушки и украшения, ахали от восхищения и с удовольствием покупали снеговиков, зайцев, медведей и гномов.

Ну, а Ниссе в витрине вызывал такой восторг, что возле нее целый день толпились и взрослые, и дети, разглядывая рождественского духа.

Теперь я не переживала о магазине — в нем находилась круглосуточная охрана, и если кто-то решит проникнуть сюда, то это будет его огромной ошибкой.

От тетушки Аиды тоже пришло известие — Агнар Вик дал согласие приехать в «Вит Миднатт», и мы его ожидали к завтрашнему обеду.

А вот за ужином я испытала двоякое ощущение… Нилс объявил, что договорился с человеком, служащим в доме Тильды, чтобы тот помог барону в поисках тела нотариуса. Я вроде бы и обрадовалась, что отцу помогут, но, в то же время, мне не хотелось его туда отпускать.

— Это повар Бронс, ваше сиятельство, помните его? — объяснил мне мужчина, и мне пришлось солгать.

— Конечно! Я очень хорошо помню Бронса. Мне всегда нравилось, как он готовит.

— Это правда, — подтвердила тетушка Лонджина. — Язык можно проглотить от его черничного рулета!

— Наконец, все решилось, — барон даже повеселел. — Пора пробраться в дом врага и выведать все тайны! Ох, давно я не испытывал такого азарта!

— Не стоит заигрываться, — постаралась я осадить его. — Тильда не дура, а безумие делает ее подозрительной. Мы затеяли опасное мероприятие, и нужно быть очень осторожными…

— Не будь такой мнительной, — барон встал и даже обнял меня за плечи, отчего я удивленно взглянула на него. — У нас все получится. Ты забываешь, что твоему отцу удавалось отлично скрываться от кредиторов долгое время.

— Кстати, о кредиторах, — я поднялась и взяла с буфета шкатулку, которую мне передал Эрлинг. — Мне бы хотелось, чтобы вы отдали это Агнару Вику.

Барон взял ее и осторожно открыл, после чего его лицо побледнело, а в глазах появились слезы.

— Но как…

— Герцог разыскал драгоценности, — сказала я и спросила: — Вы готовы вернуть их владельцу и извиниться?

— Астрид… я не могу… мне тяжело…

— Флойд, ты должен это сделать, — к нам подошла Сидни и положила свою маленькую ладошку на его руку, сжимающую шкатулку. — Нужно избавляться от прошлого. Ради меня… Ради нас…

— Хорошо, я сделаю это, — вздохнул барон. — Когда он будет здесь?

— Я пригласила его к завтрашнему обеду, — я даже начала гордиться своим отцом. Ему все это давалось с трудом, но он готов был поступиться своей гордостью ради семьи. Значит, не все потеряно.

Агнар Вик приехал вовремя, принеся с собой сбивающий с ног ветер и такой густой снегопад, что из окна была видна только белая пелена. Он держался достойно и немного холодно, что было вполне понятно в разрезе наших непростых отношений.

Герцог и маркиз тоже приехали в «Вит Миднатт», и я чувствовала себя рядом с ними спокойной и защищенной.

Агнар вошел в гостиную и, вежливо поздоровавшись со всеми, на секунду замер, заметив новое лицо.

— Познакомьтесь с моей подругой, — сказала я и посмотрела на Монику. — Моника Лунд, дочь виконта Томаса Лунда.

— Мне очень приятно, ваша милость, — он поклонился ей. — Агнар Вик к вашим услугам.

Я заметила взгляд, который он бросил на Монику и, если честно, немного удивилась. По-моему, в нем промелькнула заинтересованность.

Моника сегодня была в платье из бархата персикового цвета, и оно выгодно подчеркивало ее чистую кожу с оттенком топленого молока. Узкое личико обрамляли локоны, на щечках играл румянец от камина и даже очки ее не портили, которые она теперь практически не снимала.

Возможно, приглядевшись к ней получше, он решит, что мой отказ это не так уж и плохо?

Но глаза мужчины сразу изменились, стоило ему увидеть барона, и я поспешила покончить с этим раз и навсегда.

— Господин Вик, прежде чем мы пройдем в столовую, выслушайте моего отца. Прошу вас.

— Я это сделаю только потому, что вы просите меня, — ответил он и повернул свое резко ставшее каменным лицо к барону. — Я слушаю вас.

Отец поднялся с кресла и, держа в руках шкатулку, подошел к нему.

— Первым делом, мне бы хотелось попросить у вас прощения за то, что посягнул на дорогие вашему сердцу вещи. Я понимаю, что мои слова для вас ничто, но мне так будет спокойнее. И поверьте, я действительно сожалею о своем поступке. Вот, возьмите.

Барон протянул ему шкатулку и Агнар Вик удивленно вскинул бровь.

— Что это?

— То, что принадлежит вам, — ответил отец, и мужчина резким движением открыл шкатулку.

— О Боже! Это ведь украшения Ласии! О Боже…

С его лица моментально слетела маска холодности, и взволнованный он выглядел куда более человечным. По реакции Агнара было видно, как дороги ему эти вещи. Он искренне любил свою супругу…

— Я могу надеяться, что этот неприятный инцидент исчерпан? — осторожно поинтересовалась я. — Давайте станем друзьями. Остальной долг я верну вам прямо сейчас.

— Нет! Нет… — он взглянул на меня чистым, полным чувств взглядом. — Вы уже вернули мне все, что для меня важно, а деньги это тлен… Благодарю вас, ваше сиятельство.

Агнар Вик посмотрел на отца и добавил:

— Мне еще тяжело воспринимать вас по-другому, но ради вашей дочери я постараюсь не держать зла и, надеюсь, что ваше раскаяние было искренним.

— Что ж, мне кажется, пора отметить примирение бокалом вина и, наконец, попробовать то, что приготовила тетушка Лонджина на обед, — подал голос Эрлинг, и я была благодарна ему за то, что он пытается разрядить остановку. — Иначе я просто сойду с ума от ароматов, которые доносятся из кухни!

Все рассмеялись, и с невероятным облегчением я сказала:

— Пойду, распоряжусь, чтобы подавали обед.

За столом Агнар немного расслабился, даже начал улыбаться, периодически поглядывая на Монику, и это еще больше утвердило меня в мысли, что она приглянулась ему. Господи… сделай так, чтобы из этого что-то вышло!

Сидя возле горящего очага в приятной компании, словно забываешь, что где-то за окном засыпает снегом поля, горы, деревни и города. Что надвигаются зимние волшебные сумерки, окутанные морозной дымкой. Что где-то в лесу колышет еловые лапы ледяной ветер, а небо опускается все ниже и ниже вместе с бесконечным снегопадом…

Я предложила Агнару остаться в «Вит Миднатт», и он с благодарностью принял мое приглашение, понимая, что в такую погоду дорога будет не из приятных. До самого ужина мужчины играли в карты, а мы женской компанией шили Бернарду веселые костюмчики, устроившись в гостиной.

Когда в дверях появился Нилс, я сразу поняла, что опять что-то произошло.

— Ваше сиятельство, ваш батюшка отправился в имение Расмуссен, — сказал он, и мое шитье скользнуло на пол. — Вот записка, ее на буфете обнаружила Сидни…

— Он совсем не слушает меня! — я вскочила с кресла и растерянно огляделась. Что предпринять? — Когда же он отправился туда?..

— Я подозреваю, что сразу после обеда, — ответил Нилс и покачал головой. — Он уже подъезжает к имению, а возможно уже доехал. Нет смысла отправлять за ним людей.

— Астрид, ты должна все рассказать мужчинам, — взволнованно сказала Сесиль. — Они точно знают, что делать.

— Что я скажу им? Как объясню? — занервничала я. — Ваше сиятельство, привидение сказало мне, что в подвале Тильды Расмуссен, лежит тело нотариуса, которого она прибила собственными руками?!

— Но почему… — Моника изящным жестом поправила очки и деловито произнесла: — Ты можешь сказать, что ваш батюшка откуда-то узнал о преступлении. Вот и все…

— Какая ты сообразительная! — я готова была расцеловать этого милого очкарика. — Пойду к мужчинам!

— Я с тобой! — Сесиль поднялась.

— И я! — Моника поджала губки. — Решим эту проблему вместе!

— Кто??? — Тильда удивленно уставилась на слугу. — Барон Флойд Дирсон???

— Именно так, ваше сиятельство, — подтвердил тот и добавил: — Он говорит, что у него есть важная информация для вас.

— Вот, значит, как… — протянула Тильда и, взглянув на сына, приказала: — Проведи его в мой кабинет.

Слуга вышел, а Валентин изумленно протянул:

— Что нужно этому человеку? И что за важная информация? Матушка, я бы не стал верить этому пройдохе…

— Но выслушать я его все-таки могу, — улыбнулась вдовствующая графиня. — Не забывай, что он игрок и пропащий человек, а такие люди всегда ищут выгоду только для себя и готовы продать даже свою семью.

— Вы думаете, что он принес информацию об Астрид? — Валентин поднялся с кресла. — Я тоже хочу послушать.

— Пойдем, дорогой, — Тильда направилась к дверям, предчувствуя, что сейчас узнает нечто совсем неожиданное. — Возможно, нам удастся с помощью барона поставить на место его выскочку дочь.

Когда они вошли в кабинет, барон уже был там и стоял возле окна, сложив за спиной руки.

— Приветствую вас, графиня, ваше сиятельство… — он учтиво поклонился, и Тильда нетерпеливо произнесла:

— Здравствуйте ваша милость, что привело вас в наш дом? Если это касается вашего имения, то я не собираюсь идти вам на уступки и прощать долги…

— Нет, это не касается имения, — быстро сказал барон. — Но от денег я бы не отказался. У меня есть некая информация об Астрид и за нее я бы хотел получить вознаграждение.

— Но она же ваша дочь, — Валентин подозрительно нахмурился. — Зачем вам делиться информацией об Астрид?

— Я же сказал, мне нужны деньги, — нервно ответил барон, потирая руки. — Тем более, что она мне отказала в них! Своему отцу! Я прожил несколько дней в ее доме и чуть не сошел с ума от этого бедлама! Слуги делают, что хотят! Ребенок без конца орет и от его крика у меня просто раскалывалась голова! Не дом, а помойка!

— Чего-то такого я примерно и ожидала… — насмешливо протянула Тильда и указала ему на кресло. — Но то, что она безалаберна и глупа, я знала давно. Это для меня не новость.

— Я знаю нечто такое, что рассказав это в обществе, вы навсегда отвернете его от Астрид. Скажу больше — после этого герцог не женится на ней никогда! — барон уселся в кресло и обвел Тильду и Валентина победным взглядом. — Но я не против, чтобы эта мерзавка получила по заслугам.

Лицо Тильды приобрело хищное выражение, она всем телом подалась к нему и с придыханием прошептала:

— И что же это за информация?

— Сначала деньги, — барон откинулся на спинку кресла и принялся постукивать пальцами по подлокотнику. — Много денег.

— Если эта информация действительно стоит того, я дам вам приличную сумму, — заверила его вдовствующая графиня. — Я обещаю вам.

— Конечно, дадите, — хмыкнул барон и, понизив голос, сказал: — Астрид и маркиз Лукас Брейвик, любовники!

— Что?! — в один голос воскликнули Тильда и Валентин, и женщина резко поднялась.

— У Астрид и маркиза любовная связь?

— Так и есть, — кивнул барон. — И герцог не знает об этом! Бедняге наставляют рога его друг и его невеста!

— Это, конечно, занятная история, но вы могли ее попросту выдумать, чтобы получить деньги, — недоверчиво хмыкнул Валентин и посмотрел на мать. — На вашем месте, я бы не стал ему верить. Эта история мало походит на правду.

— У меня есть доказательство, — казалось, барон совершенно не обиделся на графа. — Это письма наших голубков… Я украл их из стола Астрид! Там очень много интересного… Если вы хотите заполучить письма, то я с радостью привезу вам их, когда получу половину денег.

— Не половину, а четвертую часть, — поправила его Тильда, прожигая взглядом. — Тогда ты точно явишься за остальным!

— Хорошо, — немного подумав, ответил барон. — Я согласен на четвертую часть.

— Отлично, — на лице вдовствующей графини появилось довольное выражение. — Останетесь до завтра, ваша милость? На улице такой сильный снегопад… Да и мне бы хотелось узнать за ужином все подробности этого ужаса… Астрид и маркиз! Боже… Общество всколыхнется! А когда герцог узнает, Астрид будет полностью опозорена!

— Вам нисколько не жаль вашу дочь? — Валентин уставился на него пристальным, немигающим взглядом.

— Нет, — скривившись, почти выплюнул барон. — Почему я должен жалеть ее? Разве она когда-нибудь входила в мое положение? Никогда не любил ее и всегда жалел, что у меня не родился сын.

Когда барон отправился в комнату, выделенную ему гостеприимными хозяевами, чтобы привести себя в порядок и немного отдохнуть, Валентин с удивлением спросил у матери:

— Тебе не кажется, что ты поступаешь опрометчиво, доверяясь этому человеку?

— Нет, — Тильда дернула плечом, улыбаясь ему. — Не думаю, что те деньги, о которых мы договорились, как-то поправят финансовое положение барона. Скорее всего, у него действительно есть компромат на дочь, и он хочет воспользоваться им в полной мере. А я не против испортить жизнь этой девке…

— Как-то не верится, что Астрид способна на такое… — задумчиво произнес Валентин. — Не вяжется вся эта история с ее натурой…

— Ты слишком хорошо о ней думаешь! — раздраженно фыркнула Тильда. — А я вот нисколько не удивлена! В ней всегда было нечто порочное!

— И что вы будете делать с этими письмами? — Валентин с интересом наблюдал за матерью, которая возбужденно расхаживала по кабинету.

— Как что? — Тильда остановилась и недоуменно взглянула на него. — Поделюсь их содержимым с обществом. Баронесса Андерсен будет в восторге и обязательно поможет мне раздуть скандал! А потом отправлю парочку в имение герцога, на имя его тетушки!

— Вы так коварны! — граф покачал головой. — Порой даже мне становится страшно.

— О, милый… я никогда не причиню тебе зла… — Тильда присела возле сына и взяла его руки в свои. — Ты самое дорогое, что есть у меня…

— Вы тоже дороже всех для меня, матушка, — Валентин положил ей голову на плечо и вдохнул привычный аромат гиацинтов. — Самая совершенная из женщин. Надеюсь, моя супруга будет похожа на вас.

* * *

Барона просто трясло от адреналина. Он присел на кровать и посмотрел на свои дрожащие руки. Вроде бы все прошло идеально, и ни Тильда, ни ее сынок ничего не заподозрили. Флойд глубоко вдохнул и, поднявшись, подошел к столу, на котором стоял кувшин с водой. Налив полный стакан, он залпом выпил его и тут же услышал тихий стук в дверь.

— Да! Входите!

В комнату скользнул полный мужчина с густой бородой и, аккуратно прикрыв дверь, тихо сказал:

— Ваша милость, я Бронс. Повар.

— О, рад видеть вас! — барон быстро запер дверь на замок и зашептал: — Нилс объяснил вам, в чем заключается наше дело?

— Конечно! Мы с вами ночью спустимся в подвал! — закивал повар и нахмурил свои кустистые брови. — Вы действительно думаете, что там мертвяк?

— Похоже на то, — кивнул Флойд и указал на графин с коньяком. — Может, пропустим по стаканчику?

— А, давайте! — Бронс устроился на стуле, обитом парчой и, немного помолчав, сказал: — Я здесь служу третий год и насмотрелся многого… Ключ от подвала ее сиятельство носит всегда при себе, но я знаю, как попасть туда из коридора, ведущего в комнаты слуг. Имение старое и просто пронизано тайными ходами, в которых когда-то скрывались от врагов его жители.

— Это чудесно! — барон плеснул коньяк в два стакана и поднял свой. — Давайте выпьем за успех нашего дела!

— С удовольствием, — Бронс выпил и осторожно спросил: — А что это за мертвяк, которого вы ищите?

— Будто бы нотариус, — ответил Флойд, почувствовав внезапный укол страха. — А у него настоящее завещание!

— Ох, ты ж… — покачал головой повар. — Не иначе Тильда и ее сынок зло учинили?

— А кто же еще! — барон отогнал от себя дурные предчувствия. — Покойный супруг моей дочери завещал ей куда больше!

— Все минется, одна правда останется, не переживайте, ваша милость, — спокойно и уверенно произнес Бронс. — Я помогу вам ради нашей графинюшки. Она в свое время сделала все, чтобы сынок мой на ноги встал после болезни. В долгу я перед ней…

— Когда отправимся в подвал? — барону стало неловко от слов этого большого мужчины. Его дочь любили и уважали, а он вел себя как скотина…

— Я приду за вами после полуночи, — сказал повар и, допив свой коньяк, встал. — Будьте готовы.

— И не сомневайся, дорогой друг, — Флойд протянул ему руку, и повар пожал ее. — Выведем это змеиное кубло на чистую воду.

Он ушел, а барон в первый раз за многие годы принялся искренне молиться. Молиться не о себе, а обо всей своей семье, принявшей его несмотря ни на что.

Глава 33

— Так расскажите же нам, что происходит в «Вит Миднатт»? — Тильда расправила салфетку на коленях и взяла вилку. — Вы сегодня шокировали нас своей новостью.

— Мне ужасно стыдно это осознавать, но моя дочь совсем позабыла о приличиях! — недовольно произнес барон, мысленно прося у Астрид прощения. — Ах, как я хотел, чтобы она вышла замуж за его сиятельство!

— Еще бы… — язвительно произнес Валентин. — Вы бы продолжали вести разгульную жизнь за мои деньги.

— Ну, зачем вы так… — Флойд ухмыльнулся. — Каждый из нас поимел бы то, что хотел. Не так ли? Вы — Астрид, я — деньги.

— Хватит, мне не нравятся такие разговоры, — злобно прошипела Тильда. — Его сиятельство женится на непорочной девушке из хорошей семьи, и не стоит сейчас напоминать о том, как поступила с ним ваша дочь!

— Я же и говорю — глупая и взбалмошная девица! — барон выпил вино и прежде чем поднести ко рту кусок мяса, сказал: — Они с маркизом даже не скрывают своих отношений! Слуги покрывают эту порочную связь, и я несколько раз заставал эту парочку, обтирающей темные углы!

— Оооо… — протянула Тильда и тут же закашлялась в салфетку. — Это ужасно… Я не могу слушать такую пошлость!

— Пусть я не идеал добродетели, а, скорее, наоборот, но даже для меня это слишком! — Флойд прожевал мясо и поинтересовался: — Значит, ваше сиятельство, вы женитесь…

— Женюсь, — Валентин неприязненно посмотрел на него. — И слава Богу, моя невеста не прячется по углам с любовником, в отличие от невесты герцога.

Тильда визгливо засмеялась и похлопала сына по руке:

— Эмма замечательная девушка и никогда не позволит себе опорочить имя своей семьи!

— А что с Моникой Лунд? — вдруг спросил Валентин. — На обеде у баронессы мы стали свидетелями скандальной истории… Ваша милость, вы ничего не знаете об этом?

— По-моему, эта девица живет в «Вит Миднатт», — ответил Флойд, и Тильда ахнула:

— Да что вы?! Она заманила в свои сети и эту глупую бедняжку… Бедная виконтесса… Это такой позор…

— Астрид, баронесса, дочь виконта… — Валентин неприятно хохотнул. — Что у них там происходит? Барон, ваша дочь превратила имение в дом терпимости, не иначе!

Флойд смеялся вместе с ними, а в его душе поднималась волна ненависти к этим людям, из рук которых он брал деньги. Как можно замолить свой грех? Ведь это самый страшный проступок — отвернуть от себя своего ребенка ради сомнительных удовольствий — пьянства, азартных игр и бесконечного вранья.

— Когда вы привезете письма? — Тильда вдруг стала серьезной и ее глаза превратились в щелки.

— Завтра к обеду они будут у вас, — с невозмутимым лицом заверил ее барон. — Вы можете верить мне.

— Я на это надеюсь, — она многозначительно посмотрела на него и добавила: — Не стоит играть со мной, ваша милость, ведь я могу разозлиться.

— Ну что вы… Разве я упущу возможность заработать, ваше сиятельство? — ехидно ухмыльнулся Флойд. — Перед Рождеством в клубе можно сорвать большой куш, и я намерен это сделать.

После ужина Тильда предложила выпить вина в гостиной, но барон отказался, сославшись на головную боль. Запершись в своей комнате, он устало опустился на кровать и ослабил узел шейного платка. Хотелось бежать из этого дома как можно дальше, и Флойд с некоторым чувством вины подумал, что испытывала здесь Астрид?

Глаза слипались, но барон отчаянно боролся со сном, понимая, что должен сделать то, зачем сюда приехал. Время тянулось невыносимо медленно, и Флойд даже несколько раз сделал разминку и выглянул в открытое окно, чтобы освежить голову.

Когда за ним пришел Бронс, он уже был готов и, переодевшись в более удобную одежду, сидел на стуле, глядя на дверь.

— Не передумали? — повар протянул ему фонарь и, когда Флойд отрицательно покачал головой, сказал: — Весь дом спит, но нужно быть осторожными, ведь даже стены имеют уши!

Мужчины вышли из комнаты и осторожно пошли по коридору, мягко ступая по пушистым коврам. Они шли почти на ощупь, потому что даже за окном царила плотная темнота, пронизанная воем ветра.

Уже возле кухни Бронс зажег свечу в фонаре и стало намного лучше.

— Вы свой зажжете, как только мы войдем в тайный ход, — тихо сказал повар. — Сейчас и этого света хватит.

Пройдя до конца коридора, Бронс завернул в узкий проход и остановился.

— Видите этот странный очаг? — он указал на размытые в темноте очертания чего-то громоздкого, и барон шепнул:

— Что-то вижу, но у кого хватило ума построить здесь очаг? Это ведь глупость!

— В нем спрятан тайный ход, — усмехнулся повар и направился к нему. — Пойдемте.

Это было настолько необычно и волнительно, что сонливость барона, как рукой сняло.

Мужчины приблизились к очагу и, вручив Флойду фонарь, Бронс принялся копошиться в топке. Вскоре раздался тихий скрежет, и повар исчез.

— Бронс! Ты где?! — испуганно прошептал барон, и из черного провала показалась голова повара.

— Да здесь я! Следуйте за мной, ваша милость!

Флойд согнулся в три погибели и пролез в узкую дыру, из которой несло сыростью и чем-то затхлым и землистым — так пахнут все старые подвалы.

— Теперь можно зажечь фонарь, — шепнул Бронс и, подняв свой, указал на убегающий в темноту коридор. — Сейчас пойдем по нему, а потом спустимся еще ниже — и мы на месте.

Барон зажег свечу, и они осторожно пошли по скользким камням, вдыхая тяжелый, пропитанный влагой воздух. Когда в стене справа показался проход, повар остановился и повернулся к Флойду:

— Здесь осторожнее, ступени обвалились и можно свернуть себе шею.

Барон вытянул руку с фонарем и, стараясь идти след в след за Бронсом, несколько раз споткнулся об острые обломки, некогда бывшие лестницей. Стало холоднее, изо рта пошел пар и Флойд понял, что они почти пришли.

— Тебе не кажется, что откуда-то исходит неприятный запах? — спросил он у повара, испытывая непонятный ужас. — Мне не по себе.

— Да, вы правы, — повар потянул носом и испуганно посмотрел на барона. — Думаете, мы рядом с мертвяком?

— Думаю, да, но если он лежит здесь достаточно долго, то откуда такой запах? У меня дурные предчувствия, Бронс… — медленно произнес Флойд. — Ты готов идти дальше?

— Конечно, — даже при слабом свете свечей было видно, как побледнел повар. — Нам нельзя отступать, если мы хотим добиться правды.

Мужчины двинулись вперед и, миновав еще несколько запутанных коридорчиков, оказались перед низкой дверцей. Запах стал еще сильнее, и им пришлось закрыть носы рукавами.

— Это здесь, — прошептал Бронс и взялся за ручку двери. — С Богом.

— Она открыта? — барон уже знал, что увидит за ней. — Но почему?

— А зачем ее закрывать? Подвал заперт, а об этих ходах ни Тильда, ни Валентин не знают, — ответил повар и тихо засмеялся. — А я часто, таким образом, выносил вино и продукты.

— Что ж… Они это заслужили, — Флойд тоже улыбнулся. — Открывай.

Бронс открыл дверь и, войдя внутрь, барон не удержался от возгласа.

— Святой Олаф! О Боже!

— Спаси Господи! — тут же раздался голос повара. — Спаси и сохрани!

На каменном полу, лежал труп мужчины в довольно хорошей одежде, по которой можно было предположить, что это и есть нотариус. Сквозь жуткого вида кожу уже проглядывали кости черепа, его рот был распахнут, а пальцы скрючены. Но самым страшным было то, что в подвале оказался не один труп…

— Это же Милли Ридборт! — Бронс всхлипнул, указывая на женское тело, лежащее на боку. — Как же так… Я думал, что Тильда уволила ее, когда она случайно прожгла платье утюгом! Милли собрала вещи и должна была утром уехать в свою деревню… Я еще удивился, почему она не попрощалась…

— Вот откуда запах… — барону стало дурно, но он все же подошел к трупу нотариуса и, надев перчатки, обыскал его одежду. — Нашел!

Флойд вытащил из внутреннего кармана мертвеца конверт и засунул его за пазуху.

— Давайте уйдем отсюда! — взмолился Бронс. — Я не могу на это смотреть!

— Конечно! Нам больше нечего здесь делать, — барон поднялся и, оглядев подвал, сказал: — Теперь дело за полицеймейстером.

Выбравшись из тайного хода, мужчины расстались возле кухни и, оставив фонарь, Флойд взял подсвечник, приготовленный Бронсом.

— Это будет выглядеть не так подозрительно, если вы вдруг с кем-нибудь столкнетесь, — объяснил повар. — Хотя я не думаю, что это случится.

Но это случилось. Барон уже поднимался по лестнице, когда его окликнул Валентин.

— Ваша милость, а что вы здесь делаете в такое время?

Флойд замер, ощутив такой прилив адреналина, что затряслись ноги. Он нацепил на лицо улыбку и медленно повернулся.

— О, ваше сиятельство… Вам тоже не спится?

— Я спросил, что вы здесь делаете? — граф пристально смотрел на него, словно пытаясь прочесть мысли.

— Ходил на кухню, — барон вытащил из кармана кусок пирога, завернутый в салфетку. — Мне очень неловко, но я проголодался, а пирог вашего повара истинное наслаждение.

— Идите спать, ваша милость, — зловещим голосом произнес Валентин и пошел дальше, а Флойд покачнулся и схватился за перила, чтобы не упасть.

— Храни тебя Господь, добрый человек… — прошептал он, глядя на пирог и вспоминая, как Бронс сунул его в карман. — И меня тоже…

— Я просто не понимаю, как можно быть такими беспечными! — раздраженно воскликнул герцог, выслушав меня. — Почему вы мне ничего не сказали раньше? Зачем вся эта самодеятельность?!

— Я не думала, что отец сделает это вот так… В тайне от всех… — ответила я, чувствуя неловкость. — Наверное, он хотел доказать, что готов пожертвовать собой ради семьи…

— Это глупая жертва! — Эрлинг был в ярости. — Что вы прикажете сейчас нам делать? Мчаться в имение Расмуссен? Но тогда мы сорвем планы вашего отца. Как мы объясним свое появление?

Он был прав, и я расстроенно молчала, понимая всю тщетность оправданий.

— Теперь у нас один вариант — ждать, когда он вернется, — после недолгого молчания сказал герцог. — А вот если его не будет к обеду, отправимся туда сами.

— А если мы не успеем? — мне было искренне жаль барона, и смерти я ему уж точно не желала.

— Что значит «мы»? — Эрлинг грозно посмотрел на меня. — Вы в этом участвовать не будете, дорогая моя графиня. Мне надоели эти тайны. Хватит, позвольте мне с этим разобраться. Позовите вашего слугу, который договорился с поваром из имения Расмуссен.

Он говорил все это таким тоном, что у меня не было никакого желания ему перечить. Когда в комнату вошел Нилс, герцог без всяких прелюдий спросил у него:

— Ты сможешь проникнуть в дом Тильды и узнать, что с бароном?

— Да, думаю, у меня получится, — кивнул мужчина. — Но находиться там долго я не смогу.

— А этого и не надо, просто узнай, что с ним, — сказал Эрлинг, и холодно обратился ко мне: — Распорядитесь, чтобы нам с маркизом подали плащи.

— Я еду с вами, — Агнар Вик поднялся с кресла. — Позволите?

— Конечно. Почему нет? — кивнул Эрлинг и хмуро взглянул на меня. — Вы слышали, что я сказал, ваше сиятельство?

Я пошла выполнять его просьбу, мысленно коря себя за то, что не доверилась ему раньше. Он ведь не раз доказывал свою преданность, не раз помогал нам… Похоже, я обидела его своим недоверием.

Перед тем, как мужчины покинули дом, я попросила его на пару слов и, как только мы отошли, горячо сказала:

— Ваша светлость, я прошу вас, не держите на меня зла! Я боялась признаться вам, потому что была уверена — вы не поддержите эту сумасбродную идею!

— Вы правы! — его тихий голос с металлическими нотками, полоснул меня своими острыми гранями. — Я бы никогда не позволил вам поступить так необдуманно!

— Но барон ведь отправился туда, ничего не сказав нам!

— Если бы вы рассказали мне все, то мы нашли бы другой способ решить этот вопрос, и никому не пришлось бы рисковать! — он еле сдерживал свои эмоции. — Пообещайте мне, что это было в последний раз, и вы станете больше доверять мне!

— Обещаю! Обещаю! — прошептала я, и герцог обнял меня, мягко прижимая к себе.

— Все, успокойтесь, я более не злюсь на вас.

Я подняла голову и увидела его чистые глаза, в которых действительно больше не было злости.

— Вы любите меня? — я не знала почему спросила это именно сейчас, но мне хотелось услышать ответ.

— Я люблю вас, Асти… — шепнул он мне в ответ и прикоснулся к губам нежным быстрым поцелуем. — Я очень вас люблю…

Они уехали, а мы с Сесиль и Моникой остались дома ждать известий. Но время шло, а мужчин все не было.

Стрелка каминных часов медленно отсчитывала часы и минуты, и постепенно на «Вит Миднатт» опускалась снежная ночь — время, полное страшных тайн, время загадок и необъяснимых явлений. Прозрачный морозный сумрак окутал сонные окрестности, погружая их в глубокую дрему, и время сказок из давней старины становилось ближе, стирая грань между реальностью и выдумкой. Казалось, что холод улицы проникал сквозь стены дома, и мы придвинулись к жарко пылающему очагу, слушая, как промозглый ветер нашептывает ледяным голосом свои страшные истории.

— Господи, уже второй час ночи, а их нет! — дурные предчувствия не покидали меня, и я уже готова была нарушить обещание и мчаться в имение Расмуссен. — Там точно что-то случилось!

— Прекрати! — Сесиль схватила меня за руку и усадила на диван. — Четверо смелых молодых мужчин уж точно сумеют постоять за себя!

Тетушка Лонджина, Сидни и Олина тоже были с нами и, несмотря на их спокойные лица, я знала, что каждая из них переживает. Женщины что-то шили и их движения были нервными и резкими. Олина несколько раз уколола палец, и Сидни ласково глядя на дочь, забрала шитье и сунула ей чашку с горячим какао.

— Да, но почему их до сих пор нет?! — я снова вскочила, не в силах усидеть на месте. — Время близится к утру!

— Я слышу голоса! — Моника подбежала к окну и принялась вглядываться в темноту. — Свет фонарей! Это они!

Облегчение накатило на меня с такой силой, что задрожали колени, и я тоже подбежала к окну. Да, это были они.

— Почему так долго?! — первое, что сказала я, когда в герцог вошел в холл. — Я думала, что с вами произошла беда!

— Я прошу вас, моя дорогая, не стоит так нервничать, — Эрлинг взял мои руки в свои и рассмеялся. — Нашу компанию трудно обидеть.

Все прошли в гостиную, и мужчины рассказали нам, что произошло.

Нилсу удалось проникнуть в дом глубоко за полночь, а до этого они прятались в охотничьем домике на территории поместья Расмуссен. Он разыскал повара и тот рассказал, что они обнаружили с бароном в подвале, после чего провел его к отцу. Барон отдал Нилсу бумагу, которую взял у нотариуса и предупредил, что вернется домой утром, чтобы Тильда и ее сынок ничего не заподозрили.

— Неужели в подвале есть еще чье-то тело? — ужас охватил меня, стоило только представить, какие мерзости творила Тильда. — Но кто этот бедный человек?

— Не знаю, — герцог пожал плечами. — Насколько я понял, кто-то из слуг. Это женщина.

— Это так страшно… — протянула Сесиль, прижимаясь ко мне. — Она действительно безумна!

— И, к сожалению, похоже, и Валентин тоже, — подал голос Агнар. Его глаза наполнились грустью, и я поняла, что ему действительно жаль брата. — Нормальный человек не может жить обычной жизнью, зная, что происходит рядом с ним.

— Надеюсь, отцу удастся уйти оттуда, — я все равно переживала о нем. — И какие наши дальнейшие действия?

— Дождемся, когда барон вернется домой, и сразу же отправимся в участок, где он расскажет, что видел в подвале дома графа Расмуссена, — ответил Эрлинг. — Он свидетель. Хорошо было бы привлечь и повара, но думаю, он даст свои показания, когда найдутся трупы. Тянуть с этим не стоит, потому что Тильда и Валентин могут избавиться от них в любую минуту.

Вскоре мы разошлись по спальням, но вряд ли кому-то удалось уснуть после всех ночных переживаний. Я до самого рассвета просидела над колыбелью, глядя на мирно спящего Бернарда, и думала о его судьбе. А что если он унаследовал болезнь своей бабки? Хотя, судя по рассказам слуг, мой покойный супруг был своеобразным мужчиной, но он явно не был безумцем…Но кто мог дать гарантии, что безумие не передалось через поколение? Я ничего не смыслила в психиатрии, и оставалось только надеяться, что мальчик здоров.

Барон приехал, как только мы уселись пить чай. Он вошел в гостиную и, сняв шляпу, виновато посмотрел на меня.

— Астрид…

— Мы поговорим с вами потом, — я поднялась и подошла к нему. — Несмотря на ваш безрассудный поступок, я благодарна вам и очень горжусь вашей смелостью.

Он мял поля шляпы и молчал, часто моргая, чтобы скрыть слезы.

— Да ваш отец герой! — Эрлинг пожал руку барону и тихо сказал: — Ваша милость, попрошу вас на будущее, не предпринимайте ничего без моего ведома, хорошо? Я ваш будущий родственник и, уверяю вас, — ваш друг, который поможет в любой ситуации.

— Я вас понял, ваша светлость, — кивнул барон. — Но я сделал это для дочери.

— Могу вас заверить, все, что я делаю — только для нее, — усмехнулся Эрлинг. — В этом мы сходимся. Вы готовы отправиться в участок, чтобы рассказать об увиденном в подвале?

— Да! Конечно! — барон вскинул голову. — Я готов это сделать прямо сейчас!

— Тогда не стоит терять время, — Эрлинг повернулся к Агнару. — Мне кажется, не будет лишним, если ваш отец присоединится к нам и поведает свою историю.

— Он с удовольствием это сделает, — Агнар поднялся, а за ним и маркиз. — Вперед?

— Да, господа, пора покончить с этим.

Мужчины покинули «Вит Миднатт», а мы с девушками собрались в магазин, чтобы не думать о том, что предстоит, и немного расслабиться, окунувшись в любимое дело. Но оказалось, что испытания еще не закончились…

Мы уже оделись и спустились вниз, когда входная дверь отворилась, и сначала вошел Антон, а за ним показались несколько женщин, закутанных в теплые шубки. Парень увидел нас и развел руками, словно говоря «я ничего не мог сделать».

В холл вошли Камилла Лунд, Ханна Андерсен и, конечно же, Эмма…

Они тоже увидели нас и замерли, видимо, не ожидая такого быстрого приема.

— Дамы. Чем обязана вашему визиту? — холодно поинтересовалась я, не делая ни единого шага навстречу.

— Я приехала за своей дочерью! — дрожащим голосом сказала виконтесса и посмотрела на Монику. — Иди сюда, дорогая, мы уезжаем домой.

— Матушка, поезжайте домой, — устало произнесла Моника. — Вам не стоило появляться здесь, еще и с группой поддержки.

— Ты… ты… в очках! — выдохнула Камилла и ее щеки вспыхнули. — И что это на тебе надето?

— Да, я в очках, — спокойно ответила девушка. — Потому что плохо вижу. А платье мне подарила моя подруга, и мне оно нравится.

— Моника, послушай матушку и возвращайся домой, — ласковым голосом обратилась к ней Ханна. — Ты глупенькая девочка и многого не понимаешь… Тебе нечего делать здесь… Если тебе не хватает подруг, то моя Эмма готова дружить с тобой! Девочка скоро выйдет замуж за графа, и тебе будет полезно находится в ее обществе. В этом доме тебя научат дурному…

— Так, достаточно, — у меня уже не было желания терпеть это. — Вы пришли в мой дом, чтобы оскорблять меня? Убирайтесь.

— Что?! — Ханна побледнела и потрясла кулачком. — Ее сиятельство Тильда Расмуссен была права насчет вас! А мне очень жаль, что вы не оценили ту доброту, какую проявило это благородное семейство!

Меня начал распирать смех, стоило только представить, как всколыхнет общество мерзкая история с «благородным семейством» и, кашлянув, я снова сказала:

— Я попрошу вас впредь не появляться здесь, если не хотите, чтобы вас выкинула охрана. Всего доброго, ваша милость.

Женщины секунду смотрели на меня с открытыми ртами, а потом быстро ретировались, одарив меня гневными взглядами. Я слышала их злобные перешептывания, но меня это только забавляло.

— Моника, поговори с матушкой, — я посмотрела на девушку, которая вся горела от стыда. — Вы должны найти общий язык. Давай, беги. Мы подождем тебя.

Она кивнула и быстро пошла к дверям, а Сесиль тяжело вздохнула и медленно произнесла:

— Может по рюмочке? У меня нервы ни к черту…

Глава 34

Моника вернулась минут через десять, и я заметила, что она разгневана. Между бровями пролегла морщинка, а на щеках горели два ярких пятна.

— Дорогая, все в порядке? — осторожно спросила я, и она покачала головой.

— Нет, не в порядке. Матушка не слышит меня, будто перед ней пустое место. Она повторяет одно и то же и отмахивается от всего, что я пытаюсь ей объяснить.

— Мне очень жаль… — сказала я, но Моника сжала мою руку и твердо произнесла:

— Не стоит жалеть, я всегда знала, что все этим и закончится.

Я больше не стала приставать к ней с расспросами и нравоучениями — она взрослая девочка и точно знает, что делает. Да и как можно осуждать человека, который борется за право быть собой?

Возле магазина уже собрались люди, и как только мы открыли двери, он наполнился детскими голосами и смехом. Швеи работали и, поднявшись к ним, я восхищенно ахнула — несколько маскарадных костюмчиков уже были готовы. Это были наряды Принцессы, Пирата и Снежинки. Я похвалила швей и отнесла костюмы вниз, чтобы посмотреть на реакцию покупателей. Они не провисели и получаса. Принцессу купила жена башмачника, Снежинку — булочница, а Пирата забрал мясник.

День Святого Мартина приближался, и мне бы хотелось заниматься праздничными приготовлениями, но пока не решилась проблема с Тильдой, я не могла думать ни о чем другом.

Мы с подругами подготовили подарки деревенским детям, разложили их в разноцветные мешочки и спрятали в кладовку. Гринч переоденется в Ниссе, и незабываемые впечатления детишкам гарантированы. Нужно было подумать, как организовать праздничные мероприятия, и Моника предложила нарисовать красивое объявление и повесить его на дверях магазина.

— Ты сможешь это сделать? — спросила я и девушка улыбнулась.

— Конечно! У меня очень красивый почерк, только нужны краски и большой лист бумаги!

— Это не трудно организовать, — я протянула ей деньги. — Купи все, что нужно.

Через несколько часов объявление было готово, и Моника с гордостью развернула его перед нами.

— Как вам?

По краю большого плотного листа она нарисовала рамочку из еловых ветвей, а в середине красными буквами было написано:

«Дорогие жители деревни! Приглашаем вас на главную площадь на празднование Дня Святого Мартина. Приходите всей семьей! Будет весело!».

— Ну, замечательно! — я взяла из ее рук объявление и протянула его Антону. — Повесишь на двери?

— Да запросто! — парень взял его и, насвистывая, отправился выполнять мою просьбу.

— Тебе не кажется, что в последнее время Джаспер какой-то не такой? — Сесиль провела его задумчивым взглядом. — В хорошем настроении, постоянно что-то напевает…

— Я знаю причину его настроения, — хитро прищурилась Моника. — Даже могу назвать ее имя. Олина.

— Да? — я удивленно посмотрела на нее. Неужели Антону нравится дочка Сидни? — А с чего ты это взяла?

— Я видела, как они мило беседовали, прячась за шторой в коридоре, — хихикнула девушка. — Скажу больше, они даже целовались!

— О! — я рассмеялась, чувствуя радость за своего друга. — Это прекрасно, но он слишком молод…

— Если это настоящее чувство, то они вполне могут подождать несколько лет, — пожала плечами Моника. — Главное, чтобы не наделали глупостей.

Вот о глупостях я и поговорю с ним. Ему еще рано жениться и нянчить детей! Пусть внутри этого тела и взрослый мужчина, но шестнадцатилетний юноша в роли мужа и отца — это слишком.

* * *

— Вы понимаете, что это значит, ваша светлость? — сердился начальник полиции, высокий, усатый мужчина с густыми бровями и грозным взглядом. — Вы обвиняете в убийстве даму из старинного и благородного семейства!

— Естественно понимаю, господин Уандер! — Эрлинг удивленно вскинул брови. — Или вы считаете, что я пришел сюда со своими фантазиями?

— Нет, но, возможно, его милость что-то путает… — было видно, что ему не хочется ввязываться в это дело. — Всякое бывает…

— Я ничего не путаю! — возмущенно воскликнул Флойд. — Я действительно видел в подвале трупы нотариуса и служанки! Доказательство — настоящее завещание графа Расмуссена! Мои слова может подтвердить повар, который служит в имении!

— И не только повар, — маркиз поднялся со стула и, открыв дверь, позвал: — Господин Порджер!

Через секунду в кабинет вошел Воланд и, вежливо поздоровавшись, сказал:

— У меня есть некая информация, касающаяся графини Расмуссен.

— Да? И что же это за информация? — тяжело вздохнул начальник полиции, понимая, что ему не отвертеться, ведь все мужчины, собравшиеся в его кабинете, имели вес в обществе, а Воланд Порджер был одним из самых богатых дельцов Дорвегии.

— Тильда Расмуссен призналась мне, что отравила своего мужа, — спокойно ответил Порджер и добавил: — Ее младший сын — Валентин, рожден от меня и не является наследником графа Расмуссена.

— Вот черт… — протянул Карвел Уиндер и, привстав, крикнул: — Констебль! Констебль!

Дверь открылась и в комнату вошел высокий мужчина с рыжеватыми кудрями под фуражкой. Он вытянулся в струнку, ожидая распоряжений, и начальник полиции раздраженно произнес:

— Немедленно соберите отряд и ждите меня во дворе!

— Слушаюсь! — констебль развернулся на каблуках и вышел.

— Мы едем с вами, — сказал герцог и, прежде чем Карвел Уиндер смог возразить, добавил: — Это мое герцогство, и я вправе присутствовать везде, где посчитаю нужным.

— Не смею возражать, ваша светлость, — если начальник полиции и был недоволен, то умело скрыл это. — Прошу вас следовать за мной.

Через полчаса в сторону имения Расмуссен выдвинулась кавалькада всадников и, глядя на надвигающуюся из-за гор свинцового цвета тучу, Эрлинг подумал, что за это короткое время он пережил столько всего, что впору писать роман.

— Так кто по завещанию унаследует имущество Расмуссенов? — маркиз взглянул на герцога, нахмурив красивые брови.

— Астрид… — ответил тот и, не удержавшись, расхохотался. — Господи… я даже не удивлюсь, если через месяц она станет наследницей дорвежского трона! Невероятное везение! Ей словно духи помогают!

Когда они вошли в холл имения Расмуссен, в дверях, ведущих на кухню, собрались слуги. Они испуганно перешептывались, глядя на такое количество полицеймейстеров, и взволнованно жались друг к другу, предчувствуя, что должно произойти что-то ужасное.

— Что такое?!

Громкий и немного визгливый голос Тильды прозвучал откуда-то сверху и, посмотрев на лестницу, герцог увидел вдовствующую графиню, медленно спускающуюся к ним.

— Ваше сиятельство, — начальник полиции выступил вперед и вежливо склонил голову. — Вы не могли бы нас проводить в свой подвал?

— Какой п-п-подвал? — заикаясь, прошептала Тильда, и ее лицо стало белым как мел. — Почему я должна это д-д-делать?

Герцог заметил, как она вцепилась в перила и, похоже, не только он.

— Вы там что-то скрываете? — Карвел Уиндер внимательно посмотрел на графиню.

— Я ничего не скрываю! — нервно воскликнула Тильда, и когда ее взгляд переместился куда-то за спину Эрлинга, герцог понял, что она увидела Воланда Порджера. Графиня покачнулась и, если бы не Валентин, появившийся позади нее, непременно бы упала.

— Матушка, что здесь происходит?! Что эти люди делают в нашем доме?!

— Ваше сиятельство, к нам поступила информация, что в вашем подвале находятся два трупа, — таким же спокойным тоном произнес начальник полиции. — Мы бы хотели осмотреть его.

Теперь пришла очередь графа побледнеть.

— Я… я… я не позволяю! Это моя собственность, и вы не имеете права рыскать здесь! — завопил он и его глаза забегали. — Убирайтесь!

— Нет, не ваша, — Эрлинг достал из кармана бумагу и поднял ее вверх. — Это настоящее завещание графа и по нему, все, что нас окружает, принадлежит его супруге Астрид Расмуссен.

— Что за бред… — еле выдавила из себя Тильда и начала задыхаться. — Откуда вы взяли эту бумажку?!

— Из кармана нотариуса, который лежит в вашем подвале, — услужливо ответил герцог. — Вы, наверное, слишком спешили, раз забыли обыскать его одежду.

Взгляд Валентина сделался совсем безумным, он оттолкнул Тильду и помчался наверх, а она, потеряв опору, завалилась назад и завыла громко и страшно.

— Держите его! — крикнул Карвел Уиндер, но герцог уже побежал за ним, перескакивая через несколько ступеней.

— Кто может нас провести в подвал? — начальник полиции обратился к слугам, и Бронс поднял руку.

— Я могу.

— Отлично, — он указал полицеймейстерам на Тильду. — Не спускайте с нее глаз.

— Мне нужно было убить и тебя! — графиня выставила руку, указывая на Воланда Порджера. — Мерзкий ублюдок! Как хорошо, что наш сын не похож на тебя! Ненавижу! Ненавижу!

— Лучше бы он был похож на меня, — грустно произнес Воланд, с жалостью глядя на женщину, которую когда-то любил. — Тилли, мне очень жаль…

— Не смей жалеть меня, ублюдок! Ты никто! Грязь из нищенских кварталов Дорвегии, а я графиня! — прошипела она и, хватаясь за перила трясущимися руками, поднялась. — Не смей жалеть меня! Ты слышишь?! Не смей!

Тильда бросилась вперед, и прежде чем кто-то успел остановить ее, упала и покатилась вниз. Ее тело с раскинутыми в стороны руками распласталось на красном ковре, а внезапно остекленевшие глаза остановились на Порджере. Графиня свернула себе шею.

Валентин бежал по коридору, и Эрлинг слышал его хриплое дыхание. Мужчине было тяжело из-за лишнего веса и страха, который гнал его вперед, но дом был ловушкой.

Когда он скрылся за дверью одной из комнат, герцог в несколько прыжков оказался возле дверей и дернул их на себя. Валентин стоял на подоконнике и его редкие волосы трепал ледяной ветер, залетающий в распахнутое окно.

— Не подходите ко мне! — срываясь на фальцет, выкрикнул он, цепляясь за оконные створки. — Не подходитеее!

— Ваше сиятельство, успокойтесь, — Эрлинг остановился и выставил вперед руку. — Давайте просто поговорим. Я не желаю вам зла.

— Я не хочу на виселицу! Я ни в чем не виноват! — Валентин подался назад и чуть не соскользнул вниз. — Я никого не убивал!

— Я верю вам, — герцог указал на кресло возле чайного столика. — Мне можно присесть?

Валентин пристально наблюдал за тем, как Эрлинг садится в кресло и его покрасневшие от холода руки все сильнее сжимали оконную раму.

— Давайте поговорим, как взрослые мужчины, — герцог старался говорить спокойно. — Если вы не причастны к тому, что делала ваша матушка, виселица вам не грозит.

— Матушка никогда не слушала меня! — Валентин посмотрел через плечо на обледеневшую площадку двора. — Она делала все, что хотела! Я никого не убивал!

— Тогда вам нечего бояться, не стоит подвергать опасности свою жизнь, — Эрлинг медленно поднялся и протянул ему руку. — Я прошу вас, позвольте мне помочь.

— О Боже! Боже! — заплакал навзрыд Валентин. — У меня даже нет воли, чтобы выброситься из окна! Я слаб! Я ничтожен…

Мужчина схватился за руку герцога и свалился ему под ноги, распластавшись всем своим дряблым телом на холодном полу.

— Не дайте им меня казнить! Прошу вас!

— Сын, будь мужчиной.

Спина Валентина напряглась, и он медленно поднял голову. В дверях стоял Воланд Порджер.

— Я узнал о вашем существовании несколько дней назад, — прошептал он, и на его лице появилась безумная улыбка. — Матушка призналась мне… Призналась… Я не граф! Не граф!

— Иди сюда, — Порджер протянул руки и Валентин бросился к нему. — Вот так сынок… вот так…

Взрослый мужчина превратился в ребенка, он тыкался ему в грудь, трясся, и Воланд гладил его по голове, с мольбой глядя на герцога.

— Я прошу вас, помогите…

— Я сделаю все, что в моих силах, — Эрлинг оставил их и, выйдя в коридор, устало оперся об стену. Главное, что теперь Астрид ничто не угрожает.

Он медленно пошел к лестнице, когда перед его глазами появилось тело Тильды, накрытое простыней. В этот момент в холл вошел начальник полиции.

— Два трупа… ваша светлость… Но подозреваю, что это еще не все. Мои люди нашли комнату, где вместо каменных полов рыхлая земля. Возможно, там тоже кое-что отыщется. — Карвел Уиндер пригладил усы и его брови дернулись вверх. — Это ужасно! Такое благородное семейство!

— Валентина нужно определить в лечебницу, — устало произнес герцог. — Бедняга совсем обезумел от страха. Вряд ли он как-то участвовал в том, что делала его мать, для этого он слишком безволен.

— Я распоряжусь, чтобы его отправили туда под охраной, — пообещал начальник полиции. — Но мне все равно придется допросить его.

— Дайте ему прийти в себя, — Эрлинг повернулся к Агнару. — Вы останетесь с отцом и братом?

— Да, конечно, — мужчина слегка поклонился ему. — Думаю, это будет правильно.

Они попрощались, и герцог с маркизом покинули имение Расмуссен.

* * *

— И как тебе наша работа? — Кристайн хитро посмотрела на мужа. — Мне кажется, ты вошел во вкус.

— Конечно! — фыркнул Харальд, и в его глазах появилась грусть. — Стал бы я отдавать свои сокровища этой несносной девице!

— О Боже, Харальд! Ты до сих пор жалеешь этот бесполезный хлам?! — воскликнула маркиза и нахмурилась. — Ну и сидел бы над ним, как старый скряга!

— Хлам?! Хлам?! — маркиз потряс кулаками. — Это куча золота, моя дорогая! И заметь, я отдал его без всяких споров и условий!

— Кстати, это очень странно… — подал голос герцог, наблюдавший за спором супругов. — Что это тебе взбрело в голову?

— Ладно, ладно! — Харальд закатил глаза, демонстрируя недовольство из-за того, что ему приходится говорить правду. — Да! Она мне нравится! Нравится! Девочка должна иметь все, что захочет!

Кристайн и герцог переглянулись, и это не ускользнуло от взгляда маркиза.

— И нечего переглядываться! Вы думаете, я выжил из ума?! Не дождетесь!

— Дорогой, я только рада, что ты, наконец, стал относиться ко всему с пониманием, — мягко произнесла маркиза. — И знаешь, что? Скажу тебе честно — я не хочу отправляться в небытие. Мне нравится здесь быть, нравится наблюдать за Астрид, и я мечтаю увидеть ее детей…

— И что ты предлагаешь? — Харальд приподнял густую бровь. — Не дать ей выйти замуж за Эрлинга?

— Нет! Даже не говори такие вещи! — Кристайн возмущенно уставилась на мужа. — Просто я думаю, что можно найти какой-нибудь повод, чтобы остаться…

— И какой же повод ты хочешь найти? — он даже привстал от волнения. — Что может оставить нас здесь?

— Мы не можем уйти, пока не убедимся, что все идет как надо! Должно родиться, как минимум, двое детей! — задумчиво протянула маркиза. — Как вы на это смотрите, господа?

— Уж лучше здесь, чем непонятно где… — герцог посмотрел на свои ногти, поправил шейный платок и пригладил волосы. — Я остаюсь.

— А я только познакомился с обществом местных призраков! — проворчал Харальд. — Субботние игры в карты хоть как-то разнообразили мое существование, поэтому я тоже остаюсь!

— Тобби! Тобби, малыш! — позвала мальчика Кристайн, и он тут же появился перед ними. — Ты не против еще на некоторое время остаться здесь?

— Нет, — мальчонка завертел головой. — Мне здесь нравится!

— Что ж, вопрос решен, — Кристайн довольно улыбнулась. — Когда появится светящееся пятно, призывающее нас в другой мир, мы должны игнорировать его.

— Интересно, мы увидим дух Тильды? — маркиз скривился. — У меня нет никакого желания видеть эту горгону!

— Нет, не увидим, — успокоила его супруга. — Ее душа безумна и ее отправили на очищение.

— Отлично, иначе я бы довел ее до еще одного безумия… — Харальд посмотрел на часы. — Если наш совет окончен, то я пойду. У меня игра.

* * *

Я была шокирована, узнав о смерти Тильды. Все это случилось так стремительно, что просто не укладывалось в голове. Нотариуса, который помогал графине, тоже арестовали и он во всем признался, рассказав, что она подкупила его.

Итак, я стала хозяйкой поместья Расмуссен, но это не принесло радости — мне не хотелось жить в доме, где стены долгие годы отравляло безумие. Но в этом были и свои плюсы — вместе с имуществом покойного мужа ко мне перешел и дом барона, который Тильда отобрала у отца за долги. А это значило, что у них с Сидни теперь будет свой дом, в котором женщина станет полноправной хозяйкой.

— Почему бы не сделать из имения Расмуссен пансион для детей из малообеспеченных семей? — предложил мне герцог, и я с восторгом восприняла эту идею. Вместо небольшой деревенской школы можно было открыть отличный пансион, в котором деток обучат всем полезным вещам. Девочки и мальчики смогут получить образование, и им будет легче найти свое место в жизни. Они смогут жить там, а на выходные ездить к родителям.

Это могло стать огромным прорывом в мире, где только дети дворян получали достойное обучение, ведь среди детей из бедных семей очень много талантов, и было бы справедливо дать им шанс. Я сразу же принялась мечтать, что в пансионате станут изучать математику, литературу, кулинарию, а также верховую езду и заниматься спортом. Я прекрасно понимала, что это воспримут в обществе в штыки, но сдаваться не собиралась. Каждый имел право на лучшую судьбу, вне зависимости от происхождения, и я могла себе позволить содержать такую школу, ведь найденных мною сокровищ хватило бы на несколько десятков пансионов.

Глава 35

На День Святого Мартина вся наша семья отправилась в деревню. Гринч нарядился в Ниссе и прицепил длинную белую бороду, в которой его было просто не узнать. Мы украсили края телеги еловыми ветвями, лентами и ягодами остролиста и наполнили ее подарками. Проезжая по деревенской улице, я видела прилипшие к оконным стеклам детские носы и испытывала невероятное чувство радости и удовлетворения от происходящего. Из некоторых домов уже выскакивала ребятня, на ходу натягивая пальтишки и курточки, а родители, не успевая их остановить, лишь весело смеялись вслед.

— Ниссе привез подарки! Посмотрите, у Ниссе настоящая белая борода! У него полна телега! — неслись отовсюду звонкие голоса. — Все получат подарки! Бежим!

Когда телега и наш экипаж остановились на площади возле церкви, ребятня замерла, их горящие глазки, полные ожидания и веры в чудо, всколыхнули мою душу. Они перешептывались, жались друг к другу и с восхищением наблюдали за Гринчем, который важно спрыгнул на снег и, уперев руки в бока, зычным голосом произнес:

— Прислал меня в вашу деревню сам Святой Мартин! Вы все хорошо вели себя?

— Даааа! — запищала детвора, пританцовывая от нетерпения. — Хорошоооо!

— И вы мне обещаете, что и до Рождества будете послушными?!

— Даааа! — малыши осторожно приблизились к телеге, и Гринч погрозил им пальцем.

— Становитесь в очередь! Сначала самые маленькие!

Дети моментально выстроились в ровный ряд, и он принялся доставать из телеги мешочки с подарками. В них были небольшие игрушки и сладости, которые мы с Сесиль заказали у булочницы.

Ребята, получившие подарки, отбегали в сторону и отовсюду неслись восхищенные возгласы.

— У меня зайчик! Посмотрите! Он как настоящий! И орехи в меду! А еще имбирное печенье!

— Это снеговик! У него даже есть глазки!

— Этот поросенок похож на нашу Толстушку!

Мы с подругами вышли из экипажа и с улыбками наблюдали за радостью маленьких деревенских жителей.

— Самое прекрасное зрелище — счастливый ребенок, — к нам подошел отец Мадсон, и мы обнялись. — С праздником, ваше сиятельство. У меня просто нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Вы подарили им больше, чем игрушки и сладости! Вы подарили детям ощущение праздника, чудо надвигающегося Рождества!

— Не стоит меня благодарить за то, что мне самой приносит удовольствие, — ответила я. Мы медленно пошли в сторону церкви.

— Нужно вынести столы на площадь, женщины старались, готовили разные блюда и я думаю, что общее празднество сплотит людей, сделает их дружнее.

— Вы все правильно говорите! — воскликнул священник и вдруг схватил меня за руки. — Ваше сиятельство, никого не слушайте! Вы делаете все правильно!

Он пошел к церкви, что-то радостно бубня себе под нос, и через минуту я услышала, как он раздает распоряжения громким голосом.

Вскоре на площади появились столы и со всех улиц к ней потянулись люди с блюдами и корзинами. Если кто-то не мог себе позволить принести что-то к праздничному столу, их все равно звали и усаживали на длинные скамьи, не забывая всунуть кружку с горячим вином. От имения «Вит Миднатт», на столах появились огромные блюда с жареным мясом, свежий хлеб, вино, пиво и с десяток печеных гусей с яблоками.

К нам присоединились Лукас, Эрлинг, а так же Агнар с отцом, и началось веселье. Люди пили вино, смеялись, отовсюду сыпались шутки, а легкий снежок, медленно падающий с низкого неба, лишь добавлял праздничного настроения. Детские голоса затянули песенку, все взрослые подхватили ее, и это нежное пение поплыло над деревней, окутывая сердца своим теплом.

— Я иду с фонариком и мой фонарик со мной.

Он всегда покажет путь в мой дом родной!

На небе светятся звезды, а здесь внизу свет идет от нас,

И слышим мы святого Мартина чудесный, добрый глас!

Запах пирога плывет в воздухе, мы слышим его сладкий аромат,

Праздник мы встречаем, снежинки пусть кружат!

Звездочка на небе, гусь уже в печи,

На столе румяные с медом калачи!

Мы с Эрлингом тоже пели со всеми, взявшись за руки, и это был миг единения со всеми людьми, стоявшими рядом.

Еще немного побыв на празднике, мы попрощались со всеми и отправились в город, чтобы посетить приют герцога, где жили самые маленькие сироты. Они тоже ждали подарков, и мне очень хотелось познакомиться с ними.

А снег все падал, засыпая улицы города. Мне вспомнилась Госпожа Метелица из детской сказки, выбивающая свои перины и я улыбнулась.

Казалось, что зима, поселившаяся в городе, надела на него мягкие наушники и все звуки городской жизни потонули в пушистых снегах. Экипажи ехали совсем бесшумно и лишь иногда слышалось тихое всхрапывание лошадей и возгласы конюхов. Сиреневый вечер ласково окутывал улицы, и свет фонарей, отражаясь от сияющего снега, делал их особенно уютными.

Приют находился возле парка, в большом трехэтажном здании из серого камня, под красной черепицей. Его окна мягко светились желтым светом, и до меня донесся детский смех, отчего потеплело на душе.

— Вы готовы познакомиться с этими сорванцами? — весело поинтересовался герцог, подав мне руку. — Надеюсь, вы не сбежите через десять минут!

— Плохо вы меня знаете, — я спрыгнула на снег, и мы медленно пошли к белым дверям с веточкой остролиста на медном кольце. — Я очень люблю детей.

— Это радует, ваше сиятельство, ибо я намерен заиметь от вас, по меньшей мере, троих, — Эрлинг сжал мой локоть. — Вы не против?

— Гадалка предсказала мне пятерых, — тихо засмеялась я. — Так что, вам придется очень постараться.

— О! — он легким касанием провел по моей спине. — Вы даже не представляете, каким старательным я могу быть.

Эрлинг толкнул дверь, и мы очутились в теплом помещении, в котором витали ароматы выпечки. Детские голоса стали громче, послышался смех и веселый визг.

— Пойдемте, — шепнул Эрлинг и повел меня к высоким дверям. — Здесь гостиная, где малышня собирается у очага и слушает сказки.

Он осторожно приоткрыл их, и я увидела милейшую картину — в огромной комнате с двумя каминами собрались малыши. Здесь были и младенцы на руках у нянечек, и более взрослые детки, с интересом слушающие историю, которую с выражением читала пожилая женщина в круглых очках.

— Мне кажется, или в этот уютный дом еще не заглядывал Святой Мартин? — весело спросил герцог, и дети завизжали от радости, увидев его. — Наверное, кто-то очень плохо вел себя?

— Мы вели себя хорошо! — девочка лет шести в чистом нарядном платье подошла к нам. — И даже приготовили вам концерт, ваша светлость!

Ее голубые глазки с интересом остановились на мне, и она восхищенно прошептала:

— Какая красивая госпожа…

— Меня зовут Астрид, — я присела и взяла ее за ручки. — А тебя?

— Ребекка, — смущенно ответила она. — А у нас сегодня лимонный пирог.

— Я с удовольствием попробую его вместе с вами, — пообещала я и тут заметила, что меня уже окружили остальные дети, с любопытством рассматривая и осторожно прикасаясь к одежде.

Я познакомилась со всеми детьми, с персоналом и с удовольствием посмотрела концерт, подготовленный для Эрлинга. Это были милые сценки с песенками и стихами, в которых воспитатели задействовали даже самых маленьких. После этого мы вручили им подарки, сшитые в мастерской герцога, и пошли пить чай в столовую.

Мне было уютно находиться в этом доме, и пусть здесь жили сироты, но все казалось таким домашним, наполненным смехом и радостью, что я с невероятной силой захотела сделать тоже самое.

Ночевать мы остались в приюте, и я добрых два часа рассказывала сказки под вой ветра, расположившись в спальне девочек. Хотелось устроить всем детям замечательное Рождество, чтобы они верили в чудо, в добро и никогда не теряли надежды. Ведь чудеса, происходящие в этот светлый праздник, не имеют громкого голоса — они по-волшебному тихи, но глубоки и пронзительны.

— Как вы смотрите на то, чтобы устроить завтра конную прогулку? — спросил Эрлинг, когда мы возвращались домой.

— Я еще надеюсь одержать победу в скачках, ваша светлость, — напомнила я ему о нашей договоренности. — Или вы решили, что я забыла?

— Господи, Асти, я уже женюсь на вас! Я сдался! — рассмеялся герцог и в шутливом жесте поднял руки. — И я принадлежу вам без остатка! Или этого мало?

— Мало, — кивнула я, хитро улыбаясь. — Мне нужно поставить вас на место и получить возможность постоянно напоминать о вашем поражении.

— Какая вы жестокая, графиня… — он откинулся на спинку сидения. — Что ж, я не против. Завтра устроим скачки и да, когда я одержу победу, то вы сделаете то, о чем мы говорили в церкви. Помните?

— Помню, — я вспыхнула, вспомнив его слова. — Но я бы посоветовала вам, чтобы вы особо не надеялись.

— Дни перед Рождеством — время чудес и время надежды, — весело произнес он и подмигнул мне. — Не отказывайте мне хотя бы в этом. Вы не хотите заехать в магазин?

— С удовольствием, — я только подумала попросить Эрлинга об этом, но он будто прочел мои мысли. — Мне нужно дать швеям кое-какие распоряжения.

А в магазине нас ждал сюрприз… Возле него собралась настоящая очередь!

— Что происходит? — я прильнула к окну, с изумлением наблюдая за вереницей экипажей. — Ваша светлость, вы тоже видите это?

— Сейчас мы все узнаем, графиня, — он вышел из экипажа и помог мне выбраться наружу. — Не думаю, что это что-то плохое, а скорее наоборот.

Мы протиснулись внутрь, и я заметила, что товара на полках стало куда меньше.

— Ваше сиятельство! — откуда-то сзади раздался высокий женский голос с визгливыми нотками и я обернулась. — Это невероятно! Это чудесно!

К нам подошла полная женщина лет шестидесяти в шикарном плаще с лисьей оторочкой и, прижимая к груди беленькие ручки, воскликнула:

— Я приехала сюда, чтобы посмотреть на ужасный языческий магазин, а накупила подарков своим внукам! Чудесно! Чудесно!

— Благодарю вас… — я не понимала, что происходит, но мне было приятно. — Надеюсь, вам все понравилось.

— Не то слово, дорогая! — она, наконец, увидела герцога и присела в книксене. — Добрый день, ваша светлость.

— Добрый день, виконтесса, — герцог поцеловал ей ручку. — Я вижу вы в добром расположении духа?

— Конечно! Я точно не ожидала увидеть такое! — хохотнула она. — Жду не дождусь, когда смогу поговорить с графиней о маскарадных костюмах! Дорогая, ваши швеи смогут сшить их не только для детей, но и для нас с дочерью?

— Думаю да, — я немного растерялась, но быстро взяла себя в руки. — Прошу вас, поднимайтесь на второй этаж.

Она «поплыла» к лестнице, а мы с Эрлигом переглянулись и весело пожали плечами.

— Астрид! Ханна сделала тебе рекламу! — к нам подошла Сесиль, оставив за прилавком Монику. — Баронесса разнесла по всему городу, что в деревне Рамстерн скандально известная графиня открыла магазин с ужасными языческими товарами. Представляешь? Игрушки, елочки и календари — языческие товары!

— Похоже, она переиграла саму себя! — захохотал герцог. — Кто как не она должна была знать, что нашему обществу нравится участвовать в таких авантюрах! И что оно сразу же ринется хоть глазком посмотреть на «ужасные языческие товары»!

Я оглядела магазин, полный покупателей, и мне в голову пришло выражение из моей прошлой жизни. «Черный пиар — тоже пиар».

Что говорить — черный пиар действительно привлекает внимание. Так уж устроены мы — люди. Обращаем большее внимание на негативную информацию, реагируем на неё сильнее и верим в неё охотнее, чем в нечто хорошее и доброе. Допустим, кто-то распространит тысячу правдивых фактов о том, какой замечательный товар в его магазине, но его могут не заметить. Но если пройдет слух, что с магазином что-то не так, это начнут обсуждать. И чем пикантнее подробности, тем больше внимания.

В приподнятом настроении я отправилась к швеям, чтобы помочь новой покупательнице с маскарадными костюмами. Оставшееся время до Рождества обещало быть горячим.

Домой мы с девушками вернулись уставшими, но довольными. Все-таки Ханна Андерсен оказала нам неоценимую услугу, обливая грязью на каждом углу.

За ужином Сесиль завела разговор о Бернарде.

— Что ты думаешь о малыше? Вряд ли его признают сыном графа, ведь никаких доказательств этому нет, а свидетельства женщин из кхм… такого места никто не станет прислушиваться.

— Да, ты права, — согласилась я с ней. — Поэтому мне нужно усыновить мальчика и подумать о его будущем. К сожалению, даже став моим приемным сыном, Бернард не сможет унаследовать ничего из имущества графа. Но я не думаю, что это большая проблема. Он точно не останется без наследства и в будущем станет вполне обеспеченным молодым человеком. Уж я его точно не обижу, дорогая…

— Астрид, я бы хотела кое-что спросить у тебя… — Моника смущенно подняла глаза от тарелки, и ее щеки порозовели.

— Да, конечно, — я внимательно посмотрела на нее, отмечая, что девушка взволнована. — Что случилось?

— Агнар Вик выразил желание ухаживать за мной… — ее голос стал еще тише. — Что ты скажешь об этом?

— В первую очередь ты должна сама решить, хочется тебе этого или нет, — мягко ответила я. — Ну и потом… дорогая, у тебя есть родители… Что они скажут на это? Агнар Вик хоть и богат, но не имеет титула, что может сыграть против ваших отношений.

— Мне бы хотелось, чтобы господин Вик ухаживал за мной, — Моника покраснела пуще прежнего. — И я уже совершеннолетняя и могу принимать решения сама!

— Несомненно, — я старалась говорить спокойно, понимая, что девушка волнуется и что ей, похоже, нравится Агнар. — Но только ты все равно должна объясниться с ними, а еще лучше, если он поговорит с твоими родителями и попросит у них позволения ухаживать за тобой.

— Ты же знаешь, что они не позволят, — девушка погрустнела. — Матушка устроит скандал.

— Вот после того, как они скажут свое слово, ты и будешь думать, как тебе поступить, — мне очень не хотелось, чтобы конфликт между Моникой и ее семьей набирал обороты. — Дай им шанс.

* * *

— Нет! Этому никогда не бывать! — виконтесса Лунд в ужасе уставилась на дочь. — Слышишь?! Никогда!

— Я ничего другого и не ожидала, — ледяным тоном произнесла Моника и отставила от себя чашку с недопитым чаем. — Мне не нужно было приходить сюда.

— Как ты не понимаешь, что удачно выйти замуж — это верх счастья для девушки! Ты из благородной семьи и можешь стать женой титулованного мужчины! — Камилла побледнела и ее брови грозно сошлись на переносице. — Пусть этот Агнар Вик и богат, но он безроден! Без-ро-ден! О Боже… За что все это свалилось на нашу семью?! Вот Эмма Андерсен, например, скоро станет графиней! А ты? Кем станешь ты? Госпожой Вик?!

— Не хочется вас расстраивать, матушка, но ваша драгоценная Эмма в ближайшее время так и останется девицей на выданье, — насмешливо сказала Моника. — Тильда Расмуссен свернула себе шею, после того, как всплыли все ее преступления, а Валентин попал в дом для умалишенных!

— Что ты говоришь такое?! — воскликнула виконтесса и повернулась к мужу. — Ну почему ты всегда молчишь?! Тебе вообще безразлично, что происходит?!

— Дорогая, ты только посмотри на это… — виконт протянул ей газету. — У меня нет слов!

Камилла выхватила газету из рук виконта и пробежала глазами по статье с громким названием «Преступления и расплата благородного семейства». Женщина схватилась за сердце и застонала, прикрыв глаза.

— Ооох… мне плохо… Воды… Дайте мне воды…

Виконт суетливо налил в стакан воды из графина и поднес его к губам жены.

— Вот, выпей, дорогая!

Камилла жадно выпила воду и швырнула газету на пол.

— Ужасные времена! Ах, что же делать?!

— Дать возможность нашей дочери прожить свою жизнь так, как ей хочется, — ответил виконт и, проигнорировав ее гневный взгляд, обратился к Монике: — Пусть этот молодой человек приходит к нам завтра на обед.

— Папа… — прошептала девушка и на ее глазах выступили слезы. — Папочка… Спасибо вам!

— Ты что с ума сошел?! — прошипела Камилла, вскакивая со стула. — Что ты такое говоришь?!

— Замолчи! — вдруг рявкнул виконт, обнимая дочь. — Я всю жизнь шел у тебя на поводу! Хватит! Неужели ты не понимаешь, что мы можем потерять дочь?!

— Ваша милость… — протянула ошарашенная виконтесса, но он поднял руку, останавливая ее.

— Я все сказал! Завтра этот молодой человек придет в наш дом, и будьте добры, отнеситесь к нему с уважением!

Камилла покраснела от гнева и помчалась прочь из гостиной.

— Я так благодарна… — Моника прижалась к груди отца. — И я так люблю тебя…

— Я тоже люблю тебя, моя девочка, и хочу, чтобы ты была счастлива, — он погладил дочь по плечам и поцеловал в теплую макушку. — Это намного важнее всех титулов и регалий.

Глава 36

— Как вы чудесно смотритесь в мужском седле, дорогая. — Эрлинг окинул меня восхищенным взглядом. — Настоящая амазонка!

— А вы думали, что я кокетливо появлюсь в дамском седле и упаду в обморок, как только лошадь сделает несколько шагов? — шутливо поинтересовалась я, и герцог рассмеялся.

— Примерно так я и думал. А еще я надеялся, что вы свалитесь с этого седла прямо мне в руки и я, как настоящий древний варвар, утащу вас в свою суровую обитель. Мне кажется, это очень заманчивое развитие событий…

— Возможно, так и случится, — я подмигнула ему. — Но только после того, как я выиграю.

— Вы дразните меня, невыносимая графиня! — воскликнул он и слегка поклонился, сидя на лошади. — Начнем?

Лошади неслись по заснеженной вересковой пустоши, и я получала истинное удовольствие, вдыхая обжигающе холодный воздух. Ни с чем не сравнимое чувство полета овладело мной, и я даже забыла, что соревнуюсь, окунувшись в давно забытые ощущения. Ежевика прекрасно чувствовала меня, и мы с ней были единым целым, одним существом, несущимся по бескрайним снегам.

Впереди показалась дубовая роща, а в стороне промелькнули крыши деревенских домов и кудрявые столбики дыма, растворяющиеся в сером небе. Интересно, где Эрлинг?

Но оборачиваться я не собиралась и продолжала лететь вперед, сжимая ногами теплые бока Ежевики. Когда до горы Конакобрин оставалось не более десяти метров, я боковым зрением заметила какое-то движение слева от меня и поняла, что это герцог. Он промчался мимо и с улыбкой приложил руку к виску, словно отдавая часть. Его волосы трепал ветер, в них путались одинокие снежинки, а улыбка была такой открытой и веселой, что я не выдержала и рассмеялась. Какой же он обаятельный плут!

Пришпорив Ежевику, я догнала его и мы в один и тот же момент остановились у подножия горы.

— Вы не перестаете удивлять меня! — Эрлинг спрыгнул с лошади и снял меня с Ежевики. — Есть что-нибудь, чего вы не умеете?

— Признайтесь честно, вы поддались мне! — я весело посмотрела на него. — Ну, отвечайте же!

— Ни в коем случае, — герцог взглянул на меня ласково с легкой хитринкой. — Разве я смог бы отказаться от приза?

Конечно же, я понимала, что он мог легко выиграть у меня — Эрлинг был отличным наездником, но совершенно не расстроилась. Так и должно быть. Мой мужчина — сильный, умелый, а самое главное — благородный. Он не стал показывать свое превосходство и все перевел в шутку.

— Я ваш приз на всю оставшуюся жизнь, — с любовью ответила я и, сняв перчатку, провела пальцами по его колючему подбородку. — А вы мой…

— Как я жил без вас, Асти? — герцог взял мою руку и поцеловал в ладонь. — Признаюсь вам честно, я всегда относился к женщинам немного по-другому, но вы сделали меня другим…

— Ваше отношение к женщинам я поняла еще в нашу первую встречу на деревенской ярмарке, — я тихо рассмеялась. — И вы мне показались ужасно грубым и неприятным типом.

— Надеюсь, сейчас вы другого мнения? — он выгнул бровь, не сводя с меня взгляда.

— Нууу… я бы так не сказала… — протянула я и он нахмурился. — Мне еще нужно понаблюдать, чтобы сделать какие-то выводы…

— Асти… — угрожающе произнес он, но на его лице появилась улыбка. — Не дразните меня…

Снег пошел гуще, окутывая нас белой пеленой, и, поддавшись волшебству момента, я мысленно взмолилась высшим силам, чтобы то счастье, которое грело меня изнутри, никогда не покидало нашу будущую семью и чтобы этот мир, ставший мне родным за такое короткое время, таковым и оставался.

* * *

Из-за неожиданного наплыва покупателей, герцогу пришлось расширять мое производство за счет своих швей, и теперь новый товар поступал почти каждый день. Люди приезжали из города и возле магазина постоянно собиралась веселая толпа. Мы пристроили кухню и там вместе с Ливой и Софией работали еще несколько поварих. Они кормили наших работниц, а также взялись за выпечку пряничных домиков и имбирных человечков.

Пришла пора ехать на последнюю примерку свадебного платья, и мы с Сесиль находились в приподнятом настроении, трясясь в карете. Я замечала, что с подругой что-то не так, но с расспросами не лезла, ожидая, что она сама поделится со мной своими переживаниями.

— Астрид… — она немного замялась, а потом выпалила: — Лукас хочет сделать мне предложение завтра за обедом.

— Сесиль… Это чудесно! — ахнула я, и она зарделась от удовольствия. — Я так рада! И это так неожиданно…

— Скажу тебе больше, — она смущенно прижала ладони к горящим щекам. — Меня можно смело назвать девицей легкого поведения…

— Это еще почему? — мне было смешно наблюдать за ней. — Что ты сделала?

— У нас с Лу… его светлостью… случилось это… — прошептала она заговорщицким тоном. — Когда мы были в гостях у герцога.

— Ничего себе! — я абсолютно не считала ее поступок чем-то ужасным и прекрасно понимала влюбленную женщину. — И ты скрывала от меня это целых две недели!

— Две с половиной… — вздохнула она и развела руками. — Я думала, ты осудишь меня. Астрид, я не понимаю, как такое могло случиться, но у меня не пришли женские дни…

— О Боже! Сесиль! — я схватила ее за руки и заглянула в ее растерянные глаза. — Пока рано радоваться, слишком мало времени прошло, но если это действительно произошло, то я буду только рада! Но почему маркиз сразу не предложил тебе руку и сердце?

— Мы не хотели мешать вашим свадебным планам с Эрлингом, — ответила она, волнуясь, словно девчонка. — Но когда Лукас узнал, что возможно у нас будет ребенок, решил не тянуть со свадьбой. Прости меня, Асти…

— Какая же ты глупышка! — я пересела на ее сидение и крепко обняла. — У нас будет две свадьбы и это прекрасно! Сегодня же мы закажем тебе свадебное платье, а твой наряд отдадим Монике.

— Ты, правда, считаешь, что мы можем сыграть две свадьбы? — в глазах баронессы блеснули слезы.

— Конечно! И я уверена, что Эрлинг будет только рад! — заверила я ее. — Ох, Сесиль!

Мы всю дорогу до города то плакали, то смеялись, обсуждали свадьбу, платья и возможное интересное положение Сесиль.

Когда экипаж остановился перед салоном, мы с трудом успокоили свое радостное возбуждение. Нам даже пришлось припудрить свои покрасневшие носы, чтобы наш вид не вызывал вопросов.

Лили Грабс находилась в главном зале салона и, завидев нас, женщина воскликнула:

— А вот и Хозяйка Рождества! Ваше сиятельство, приветствую вас и спешу рассказать хорошую новость — платье готово!

Мы поздоровались с ней, и я недоуменно поинтересовалась:

— Вы назвали меня Хозяйкой Рождества?

— Нет, не я! — она пригласила нас присесть на диванчик и распорядилась принести чаю. — Вас так называют в городе! А о рождественском магазине ходит столько разговоров!

Такого я точно не ожидала, а Сесиль радовалась, как ребенок, ей, похоже, это нравилось.

Мы не спеша выбрали ткань для ее свадебного платья, кружева и остальные мелочи, попивая чай с миндальным печеньем. А чтобы готовый наряд, который баронесса уже не наденет, Лили смогла подогнать под фигуру Моники, я пообещала привезти девушку в следующий раз.

После салона мы решили немного прогуляться по заснеженным улицам города, зайти в кофейню и купить Бернарду новый рожок, ибо этот здоровяк умудрился разбить тот, что подарили герцог и маркиз.

Мы медленно шли по узкому тротуару, и вдруг я почувствовала, как немного напряглась рука Сесиль, державшая меня под локоть.

— Посмотри-ка, кто идет нам навстречу, — шепнула она, но я уже заметила семейство Андерсен, Камиллу Лунд и судью.

Они тоже заметили нас и, к моему удивлению, не перешли на другую сторону, а направились к нам, источая медовые улыбки.

— Что это с ними? — Сесиль нахмурилась. — Такое ощущение, что они немного переборщили с напитками.

— Какая встреча! — воскликнула Ханна, радостно всплеснув руками. — Так приятно увидеть вас, дамы!

— Добрый день, — я с легким шоком наблюдала за ними, не понимая, что происходит. — Действительно, неожиданная встреча…

— Ваше сиятельство, мы наслышаны о том ужасе, что творился в имении Расмуссен! Кошмар! Кошмар! — визгливым голосом затараторила Ханна. — Эта страшная женщина всех ввела в заблуждение! Даже нашу семью! Дорогая, как вы пережили все это?

— Мне не пришлось ничего переживать, — я просто поражалась их умению переобуваться в нужный момент. — Слава Богу, эти люди в последнее время не имели ко мне никакого отношения.

Остальные тоже улыбались липкими улыбками и кивали, как китайские болванчики, выражая полную солидарность с Ханной.

— Вы знаете, это ведь из-за ее дурного влияния между нами начались некие… ммм… недоразумения… — проворковала баронесса Андерсен, глядя на меня чистыми, невинными глазами. — Я предлагаю помириться и не держать друг на друга зла! Увидимся на воскресной службе, дорогие мои!

Они пошли дальше, а мы с Сесиль еще с минуту стояли с открытыми ртами, а потом расхохотались. Невероятная бесцеремонность!

Глава 37

За обедом все делали вид, будто никто ничего не знает, но каждый ждал, когда маркиз сделает предложение баронессе. Сесиль была спокойна и невероятно мила в платье цвета слоновой кости и уже напоминала невесту. Я заметила, что взгляды, которые на нее бросал Лукас, были полны нежности, и поняла, что они обязательно будут счастливы.

— Друзья, я хотел бы кое-что сказать, — наконец, маркиз набрался смелости и встал. — Для начала я должен признаться — я неравнодушен к ее милости и смею надеяться, что она тоже испытывает ко мне симпатию. Поэтому…

Лукас повернулся к Сесиль и подал ей руку, предлагая встать рядом с ним. Девушка приняла ее и, не скрывая улыбки, посмотрела на него ласковыми глазами.

— Сесиль Холм, окажите мне честь и станьте моей супругой, — маркиз опустился на колено, и это было так трогательно, что у меня на глазах выступили слезы.

— Я согласна, — ответила баронесса, и он тут же надел ей на пальчик кольцо с изумрудом.

— Господи, ваша милость, я так счастлив… — Лукас поднялся и поцеловал ей обе ручки. — Вы самая прекрасная девушка на свете.

Все бросились поздравлять пару, и к моей радости, Эрлинг первый предложил то, о чем мы так мечтали с Сесиль:

— А что если нам всем пожениться в один день? Мне кажется, это шикарная идея!

— Ооо… Я бы очень этого хотела… — баронесса радостно захлопала в ладоши, и, переглянувшись, мы улыбнулись друг другу. — Двойная свадьба!

После обеда мужчины отправились в кабинет, чтобы выпить по стаканчику и обсудить предстоящее мероприятие, а мы устроились в гостиной за чашкой чая.

— Кстати, Моника, как прошло знакомство Агнара и твоих родителей? — обратилась я к девушке и она сразу же расплылась в улыбке.

— Замечательно! Сначала матушка была холодна, но потом ее отношение к Агнару изменилось, — девушка наклонилась к нам и, смеясь, тихо добавила: — Она узнала, что помимо всего он владеет магазином дорогих тканей и что почти все гостиницы и рестораны, тоже принадлежат их семье. Это очень повлияло на ее взгляды.

— Я очень рада за тебя! — искренне сказала я, а Сесиль спросила:

— Как ты думаешь, он собирается делать тебе предложение?

— Мне кажется, это произойдет на Рождество, — смущенно кивнула Моника. — Они о чем-то говорили с отцом в кабинете, и я услышала, как Агнар сказал «Как вы смотрите на то, что это произойдет в Сочельник?»

— Ты подслушивала? — весело воскликнула я, и она широко улыбнулась.

— Совсем чуть-чуть! Всего лишь на секундочку прижала к дверям ухо!

Время потихоньку двигалось к Рождеству, а с ним и приготовления к свадьбе. Эрлинг и тетушка занимались всем сами, и у меня было достаточно времени, чтобы начать реализовывать свои планы.

Первым делом я попросила слуг, которые остались служить в имении Расмуссен, чтобы они освободили несколько самых больших комнат. В них я собиралась разместить спальни для будущих воспитанников. Еще нужно было сделать классные, спортивный зал и расширить столовую. Заказать мебель, найти учителей и обязательно обнести парк забором, чтобы никто из чужих не мог попасть на территорию с детьми. Конечно, на это понадобится много времени, но у меня его было предостаточно.

Пятнадцатого числа мужчины поехали в лес за елками, и мы с девушками очень переживали, получится ли у нас задуманное. Ель поменьше отправилась в имение, а большую повезли устанавливать на главную площадь деревни. Это было целым событием, и удивленные люди столпились вокруг лежащей на снегу красавицы.

— Что же это будет? — женщина в зеленом платке посмотрела на остальных. — Живое дерево…

— Вы видели искусственные елочки в магазине? — звонко сказала девочка с рыжими косичками. — Наверное, ее сиятельство сделает из этого дерева, такую же красоту!

В столярной мастерской по моему эскизу изготовили большую и крепкую крестовину, а вокруг нее вбили четыре столбика, чтобы привязать елку. Когда мужчины взялись за установку им вызвались помочь и деревенские ротозеи, что существенно ускорило процесс.

— Смотрите, она стоит! — послышалось из толпы. — Наша ель стоит!

Гринч и Нилс сняли с телеги ящики с украшениями, и мы с подругами взялись за дело. Антон поставил деревянную стремянку, Моника с Сесиль подавали ему игрушки, а он развешивал их на ветвях. Сначала люди молча наблюдали, а потом послышались веселые выкрики:

— Не туда вешаешь! Ангелу место возле синего шара!

— Зайца возле морковки повесь!

— Рыбу! Рыбу возле кота!

К нам начали подходить женщины и дети и вскоре десятки рук взялись за украшение рождественской красавицы.

— Какие чудеса происходят в нашей деревне! — услышали мы голос отца Мадсона и обернулись. Его румяное лицо выглядывало из-за пушистой ветки, а в руке он держал белоснежного ангела. — Дух Рождества! Добрый день, дамы!

— Добрый день, святой отец! — в один голос поздоровались мы. — Сегодня действительно чудесный день!

— Как же мне нравится то, что вы придумали! — он вышел из-за ели и раскинул руки. — В этом действительно чувствуется праздник!

— Это еще не все, — я загадочно улыбнулась ему. — Наш Джаспер кое-что сделал и для церкви.

— Да? И что же это? — священник нетерпеливо потер руки. — Я в предвкушении!

— Джаспер! — позвала я Антона. — Спустись и вручи отцу Мадсону свой подарок!

Парень резво спустился вниз и осторожно снял с телеги какой-то большой предмет, завернутый в мешковину.

— Что же это? — священник переводил взгляд с Антона на его подарок. — Я даже предположить не могу…

Люди тоже замерли, с любопытством наблюдая за происходящим.

— Это вертеп… — тихо ответил парень и снял мешковину. По толпе пронесся восхищенный вздох.

— Милостивый Господь! — воскликнул отец Мадсон и его руки сложились в молитвенном жесте. — Он должен стоять возле церкви, чтобы каждый мог видеть это чудо…

Как только я увидела, что он делает, то сразу поняла, что получится настоящий шедевр. У парня, несомненно, был талант, и все фигурки вертепа были такими реалистичными, что казалось, будто они сейчас поднимут свои деревянные головы и запоют рождественскую песнь.

Люди тоже восхищенно зароптали, придвигаясь все ближе.

— Это ведь младенец Иисус!

— Мария и Иосиф!

— Волхвы с дарами!

Священник схватил вертеп и, нахмурившись, крикнул:

— А ну-ка расступитесь! Дайте дорогу! Я немедленно распоряжусь, чтобы его установили возле церкви!

— Давайте я вам помогу, — Антон взял вертеп с другой стороны, и они осторожно понесли его в церковный двор.

Я посмотрела в ящик и увидела большую Вифлеемскую звезду. Она должна была украшать верхушку. Мы даже купили баночку дорогущей перламутровой краски специально для того, чтобы наши звезды сияли под солнышком, а возможно и при свете луны.

Я забралась на стремянку и аккуратно надела верхушку на елку. В это время из-за туч выглянуло солнце, и его лучи заиграли разноцветными бликами, оживляя Вифлеемскую звезду.

— Чудо! Это чудо! — раздались радостные голоса. — Госпожа графиня волшебница! Хозяйка Рождества!

Я весело рассмеялась и, вспомнив одну единственную рождественскую песню, которую знала, громко запела, стоя на стремянке:

— Тихая ночь, дивная ночь!

Дремлет все, лишь не спит

В благоговенье святая Чета;

Чудным Младенцем полны их сердца,

Радость в душе их горит.

Тихая ночь, дивная ночь!

Глас с небес возвестил:

Радуйтесь, ныне родился Христос,

Мир и спасение всем он принес,

Свыше нас Свет посетил!

Притихшие люди слушали меня, а потом начали повторять незатейливые слова и легкий искрящийся снег полетел в воздухе сияющими перышками, падая на пушистые еловые ветви.

Рождественские ели появились и возле приютов герцога, что стало волшебным сюрпризом не только для детей, но и для остальных горожан. Люди приходили, чтобы полюбоваться на нарядных красавиц, и каждый интересовался, где можно купить елочные украшения.

— Я же предупреждал, дорогая, что вы положете начало новым традициям, — Эрлинг с улыбкой наблюдал за моей суетой возле расчетных книг, сидя в кабинете у камина. — А это значит, что нужно расширяться. Большой рождественский салон в центре города — наилучший вариант!

— Салон? — я подняла голову и задумчиво покусала огрызок карандаша. — С огромными витринами и сияющими люстрами?

— Вы можете развесить там десяток люстр, Асти, — герцог поманил меня к себе, и я с удовольствием устроилась у него на коленях. — Но еще нам стоит открыть большую стеклодувную мастерскую, чтобы прекрасные елочные украшения могли найти дорогу и в другие города, а возможно и страны…

— Но как они найдут туда дорогу? — удивилась я. — Разве это возможно?

— И не сомневайтесь! — он поцеловал меня в висок и сказал: — Еще до того момента, как появится большой магазин, слухи распространятся очень далеко, кто-то привезет домой сувенир из Дорвегии, кто-то решит позаимствовать обычай наряжать ель и в своём городе, а еще я закажу шикарную статью в газете… Но самое главное — у нас есть Воланд Порджер и Агнар Вик! На своих кораблях они развезут ваш товар в самые дальние страны!

— У вас далеко идущие планы! — я чувствовала себя счастливой. — Сможем ли мы их воплотить в жизнь?

— Пока мой единственный план, это женитьба на вас, — с нежностью ответил он. — А остальное нам все под силу. Кстати, интересное положение ее милости уже подтвердилось?

— Откуда вы знаете?! — я резко выпрямилась и уставилась на него изумленным взглядом. — Неужели маркиз рассказал?!

— Он мой друг и я бы, скорее, удивился, если бы Лукас не рассказал мне, — Эрлинг будто кошку почесал меня за ухом. — Ведь баронесса тоже поделилась с вами, не так ли?

— Да… — я вздохнула и снова опустила голову ему на плечо. — Сесиль ждет ребенка…

— Я слышу в вашем голосе грусть. Что-то случилось?

— Нет, просто мне тоже хочется ощутить ребенка под сердцем, — ответила я, абсолютно не стесняясь говорить ему о своих желаниях. — Сесиль говорит, что это очень волнительно…

— Ах, моя дорогая! — Эрлинг тихо рассмеялся. — Меня не покидает предчувствие, что это произойдет уже этой весной.

О весне заговорила и баронесса, задумчиво ковыряя вилкой жаркое за ужином.

— Помнишь предсказания гадалки? Они потихоньку сбываются.

— Помню, — кивнула я. — Появился Бернард, я выхожу замуж, ты тоже… Но почему-то мне кажется, что с тобой что-то не так. Сесиль?

— Она сказала, что я выйду замуж весной, — баронесса бросила вилку и закусила губу. — Неужели что-то пойдет не так?

— Может, ты что-то путаешь? — предположила я. — Что именно она сказала?

— Нет, не путаю, — уверенно ответила подруга. — Гадалка сказала, что я выйду замуж, когда расцветет сирень.

— Сесиль, дорогая, даже гадалки могут ошибаться, — принялась успокаивать я ее. — Возможно, она чуть-чуть перепутала сезоны! А возможно, вы своим довольно неожиданным сближением, просто поторопили события!

— Да, наверное, ты права… — согласилась баронесса, но я видела, что она все равно переживает. — Не буду портить себе настроение.

Но самым волшебным и чудесным образом, предсказание гадалки начало сбываться. Это случилось, когда мы поехали в гости к тетушке Эрлинга. Она с радостью восприняла новость о двойной свадьбе и тут же пригласила всех на обед, чтобы обсудить предстоящее торжество.

Имение герцога уже было полностью готово, и Аида с гордостью показывала нам украшенные залы, провела на кухню, где уже сияли начищенными боками огромные жаровни, кастрюли и сковороды, а потом, хитро улыбнувшись, сказала:

— А еще у меня есть замечательный сюрприз для вас, мои милые! Пойдемте!

Сгорая от любопытства, мы пошли за ней и вскоре оказались возле стеклянных дверей оранжереи. Тетушка распахнула их, и мы оказались в настоящем райском уголке. Высокие изящные колонны поддерживали стеклянный потолок, покрытый морозными щупальцами, между ними расположились легкие арки, увитые цветочными лианами, а в больших вазонах и ящиках, цвели как экзотические растения, так и знакомые глазу цветы. Солнце проникало во все окна и освещало ее золотистым светом, отчего оранжерея вспыхивала алмазными бликами.

— Какая красота… — прошептала Сесиль, вдыхая нежный цветочный аромат. — Я обязательно заведу себе оранжерею!

— Идите-ка сюда, — Аида поманила нас пальцем и шагнула за шикарный куст эвкалипта. — Эти букеты будут украшать свадебные столы.

Мы пошли за ней, и я сначала не поняла, что это, а потом ахнула — в вазонах стояли длинные ветви… сирени. Ее соцветия были еще закрыты, но им явно оставалось совсем немного, чтобы распуститься.

— Но как это возможно? — удивленно протянула Сесиль, и Аида с довольной улыбкой рассказала:

— Я всегда любила букеты сирени на рождественском столе, а теперь они украсят и ваше торжество. Садовник выбирает в парке ветки с цветочными почками, опускает их в холодную воду, особенно если растение замерзшее и держит в такой холодной купели белую сирень восемь часов, а цветную двенадцать.

— Для чего? — меня очень заинтересовал способ заставить распуститься сирень к праздникам. — Почему нельзя поставить их сразу в теплую воду?

— Потому что такое холодное купание быстрее пробудит спящие ветки, — объяснила тетушка, осторожно касаясь кончиками пальцев набухших соцветий. — После этого садовник расщепляет нижние концы веток при помощи ножа или молотка, чтобы к почкам поступало больше воды и ставит ветки в вазон. Они должны стоять в светлом месте и обязательно нужно добавить в воду несколько ложек меда! Как только появляется цветочная кисть, он ставит ветки в чистую воду и добавляет немного уксуса. Вот и весь секрет!

— Сесиль, а ведь гадалка снова оказалась права! — со смехом сказала я, повернувшись к подруге. — Ты выйдешь замуж, когда зацветет сирень! Но не весной, а благодаря тетушке Эрлинга!

— О Боже! — на лице баронессы отразилось облегчение, и я поняла, что она все равно переживала и думала об этом предсказании. — Ты права, Асти! Ох, как замечательно!

— Вы мне не расскажете, что все это значит? — Аида удивленно смотрела на нас. — Что за гадалка и, причем здесь моя сирень?

Мы рассказали ей о гадании в доме баронессы Андерсен, и тетушка рассмеялась.

— Какие же вы у меня глупышки! Верите во все подряд! Пойдемте лучше пить чай, нас уже мужчины заждались.

Мы с Сесиль переглянулись и захихикали — кто-кто, а мы точно знали о существовании потусторонних сил.

Эрлинг и Лукас пили коньяк в гостиной и, когда мы вошли, герцог недовольно произнес:

— Тетушка, ты решила на весь день украсть наших прекрасных невест?

— Все, все! Возвращаю их в целости и сохранности! — шутливо воскликнула она и, усевшись на диванчик, похлопала рядом с собой. — Идите ко мне, мои милые.

Мы устроились за чайным столиком, и Аида обратилась к маркизу:

— Ваша матушка отдыхает на минеральных источниках?

— Да, но узнав о том, что я собираюсь жениться, Магда едет домой! — весело сказал Лукас. — Она так ждала этого, что я уже боюсь за Сесиль. Маман обрушит на нее всю свою заботу!

— Я ее прекрасно понимаю! — возмутилась таким речам Аида. — Сколько мы с ней переживали, что не дождемся внуков, а тут такой сюрприз! Молодец, деточка, надеюсь, малыш родится крепким и здоровым!

При этих словах тетушка посмотрела на Сесиль с хитрым весельем, и баронесса, вспыхнув, опустила глаза.

— Не стоит смущаться, — Аида понизила голос и, еле сдерживая смех, добавила: — Эрлинг родился через шесть месяцев после свадьбы.

— Тетушка… — с улыбкой протянул герцог. — Вы выдаете все неприглядные тайны нашей семьи…

— Неприглядные тайны были у семейства Расмуссен, а это — любовные делишки, дорогой, — хохотнула Аида. — От которых рождаются замечательные дети!

Ее сиятельство рубила с плеча и мне это нравилось. Она совершенно не была похожа на таких, как Ханна Андерсен, и в ней не было двуличия. С таких женщин всегда приятно брать пример, что я и собиралась делать.