Автор любовных романов - девственница

Палаточная эрекция, такую фразу используют? Технически, в возбужденном состоянии, все выглядело как палатка в его промежности, но было ли это сексуально? Палаточная эрекция, палаточная эрекция... не-а. Не сексуально, больше похоже на жуткую аналогию, которая заставляет вас думать о бойскаутах. Фу, меня надо отправить в тюрьму.

— Эй, Рози? Ты все еще со мной? Немного настораживает, когда ты собираешься снять боксеры и девушка, которая говорит, что хочет потрогать твой член, начинает отключаться.

— Извини, я просто думала. Надо ли писать палаточная эрекция...

— Нет, не надо.

— Поняла, — улыбнулась я, благодарная, что он не осуждает меня. — Извини за все. Может, мы просто забудем об этом. Очевидно, я не могу сфокусироваться на том, что должна делать.

С любящим взглядом на лице, Генри взял меня за руку и притянул ближе, так что я оказалась у него на коленях, его эрекция утыкалась мне в попу. Это было странно, будто его член пристегивает меня к нему, но я находила это странно эротичным.

— Слушай, я понимаю, тебе любопытно, у тебя есть вопросы, но все в порядке. Я хочу тебя, Рози, но и хочу помочь тебе, так что делай что хочешь, спрашивай, о чем хочешь; ты не спугнешь меня. Пукай мне на лицо, пусть тебя стошнит на мой член, но не бей по яйцам, — подразнил он, заставляя меня смеяться.

Чувствуя нужду, я прижалась губами к его, обхватила его лицо руками и поблагодарила его. Его руки опустились по моей спине до застежки лифчика, заставляя задохнуться. Я ощущала его улыбку у своих губ из-за своей реакции, но он не отступил. Щелчком пальцев он расстегнул мой лифчик и позволил ему упасть между нами.

Инстинктивно, мои руки поднялись к груди, прикрывая ее, на что Генри снова улыбнулся

— Эй, не прикрывай товар, — усмехнулся он.

— Я нервничаю, — призналась я.

— Почему? Боишься, что я откушу твои соски?

— Нет, — воскликнула я.

— А должна бы. Я любитель сосков.

— Что? Серьезно?

Снова рассмеявшись, он покачал головой.

— Нет, я имею в виду, я люблю соски, но не откусываю их; просто покусываю. Поверь мне, ощущения хорошие.

— Но я никому раньше не показывала свою грудь.

— Тогда кому лучше изучить ее, если не мне?

— Ты будешь смеяться над ней.

— И почему я должен смеяться? — его бодрый дух поубавился.

— Не знаю. Она не фальшивая и торчащая; обычная.

Смотря мне прямо в глаза, Генри ответил:

— В тебе нет ничего обычного, Рози. К этому моменту ты уже должна знать об этом.

После этого я стала податливой в его руках. Руки снова поднялись к его лицу, когда моя грудь прижалась к его, от контакта из него вырвался вздох, а мои губы встретились с его. Нежно мы прижались губами, безупречно двигаясь вместе, пока исследовали друг друга. Его руки, лежавшие на моих бедрах, поднялись к моей груди и задержались там немного, нежно потирая кожу.

Вирджиния кричала от наслаждения, пока его большие пальцы медленно двигались прямо под моей грудью. Я чувствовала, как мое сердце бьется о его грудь. Грудь жаждала его прикосновения, одного маленького поглаживания большим пальцем, но он не поднимался выше в своих исследованиях, и после нескольких дразнящих прикосновений, я уже извивалась у него на коленях.

— Пожалуйста, прикоснись ко мне, — пробормотала я застенчиво в его рот, вызывая улыбку.

— Думал, ты никогда не попросишь.

Все еще не смотря вниз, он позволил рукам подняться на сантиметр, и, наконец, обхватил мою грудь. Мгновенно моя голова откинулась назад от ощущения его рук, применяющих давление там, где мне было нужно. Они помещались у него в ладонях, и он сжал их, отчего я потерлась об его промежность, желая большего.

Он слегка сжал меня, и заставил молить о большем. Кто знал, что когда твою грудь сжимают, ты невероятно возбуждаешься? Черт, они были болтающимися на женском теле мешками с молоком, но Иисус, Мария и Иосиф, еще они были кнопкой удовольствия, которая посылала импульс прямо к вашему женскому кактусу.

Он продолжал мять мою грудь, но медленно начал двигаться к моим соскам. Мой мозг затуманился, когда Вирджиния начала распоряжаться, позволяя моей груди прижаться к его рукам, призывая его продолжить свое путешествие.

Когда мои глаза распахнулись, я увидела, что он еще не касается моих сосков, но заметила возбужденный взгляд, пока глаза Генри были приклеены к моей обнаженной груди. Вместо того чтобы прикрыться, я выпятила грудь немного сильнее, давая ему обзор получше. Облизнув губы, Генри наклонил голову и всосал один сосок в рот.

— Сын соленых крекеров! — закричала я от наслаждения, пронзившего меня.

На секунду Генри вопросительно посмотрел на меня, но затем вернулся к своему занятию.

Буду честной, я никогда не думала, что позволю кому-то сосать мою грудь, ведь это кажется странным, когда взрослый мужик сосет меня как ребенок, но черт побери, ощущения были райские.

Его рот отстранился, оставляя меня дрожащей в его руках, но как честный человек, которым он был, он передвинулся к другому соску и оказал ему такое же особое внимание.

Я хотела кричать; хотела вопить; хотела сходить в церковь и поблагодарить Бога, Иисуса и всех святых за чудотворную идею сосать женскую грудь.

Вирджиния сжалась, и во мне начало расти глубокое давление от ловкого языка Генри, который продолжал слегка ударять мой сосок у себя во рту. Мои руки инстинктивно поднялись к его голове, поощряя на большее, и когда его руки опустились вниз на мой живот, к поясу моих трусиков, я замерла, и не в хорошем смысле.

— Притормози, — сказала я, мой сосок выскользнул из его рта.

— Что не так?

— Ты приблизился к моим женским частям.

— В этом и смысл, — усмехнулся он, смотря на мою грудь. Мои руки быстро прикрыли ее, но Генри убрал их. — Не прикрывайся передо мной. Это оскорбительно. Ты должна гордиться, показывая мне свое тело.

— Это все в новинку для меня, — ответила я, сопротивляясь желанию прижать голую грудь к матрасу, чтобы убедиться, что лишь пружины матраца смогут ощутить верхнюю часть моего тела.

— Давай же, Рози. Ты потрясающая.

Во мне растеклась чистая радость, когда я приняла его комплимент. Я посмотрела на его пах, и на кончике, где боксеры прижимались к его эрекции, было маленькое влажное пятно, и я на мгновение увлеклась его изучением.

— Ты... испытал оргазм? — прошептала я, смотря на его член.

— Нет, это всего лишь предэякулят.

— Предэякулят, ха, не знала о таком. Могу я теперь потрогать его?

— Мы уже закончили прикасаться к тебе? — спросил он, выглядя немного расстроенным. От этого чувства мое сердце парило.

— Ненадолго, но обещаю, мы к этому вернемся, потому что твоему рту и моим грудям суждено быть вместе.

Генри рассмеялся насыщенным гортанным смехом, качая головой, и опустил руки на свой пояс. Как в замедленной съемке, я наблюдала, как он спускает боксеры и обнажает свой член. У мужчины не было стыда, что завело меня еще больше.

Черт побери, он выглядел как палка салями, проросшая между его бедер. Эта штука была настоящей? Моя рука потянулась вперед, в сантиметрах от того, чтобы прикоснуться к нему. Все казалось таким нереальным.

Прежде чем коснуться его, я наклонилась еще немного вперед и рассмотрела его поближе. Его пенис был довольно эрегирован, и кожа выглядела почти тугой, растянутая от конца до конца. На нем были вены, никаких волос, и его яйца, ну, давайте просто скажем, что мне понравилось на него смотреть.

— Просто хочу, чтобы ты знала, от того, как ты смотришь на мой член, я прямо сейчас становлюсь тверже чем чертов столб, — признался Генри.

Я посмотрела на него и заметила, что его руки сжимали простыни кровати, а грудь быстро поднималась и опадала.

Понадобился всего лишь взгляд, и он был готов взорваться? Мужчины такие неприхотливые.

— Сейчас я собираюсь прикоснуться к нему, — объявила я, когда поднялась моя рука.

— Тебе не надо объявлять, ты можешь просто коснуться.

— Хорошо, я просто хотела предупредить тебя. Я сейчас потрогаю свой первый пенис. Первый раз буду ласкать член, — произнесла я нервно. — Вот оно, я собираюсь коснуться его. — Моя рука придвинулась ближе, но на секунду отступила назад, задаваясь вопросом, каков он будет на ощупь.

— Это кожа, — произнес Генри. — Не скользкая змея, хотя, после того как я с тобой закончу, он чертовски точно будет скользким....

— Фу, Генри!

Он рассмеялся, и я наблюдала, как его тело трясется от смеха. Его член двигался вместе с его движениями. Это было захватывающе. Я размышляла, думают ли мужчины то же самое о женской груди. Хотя, грудь не дергается сама по себе, и чертовски точно у нее нет предэякулята, слава богу.

— Я призываю тебя коснуться его, — улыбнулся он.

— Я собираюсь. Видишь, — ответила я, ткнув в него. Он слегка сдвинулся, но потом вернулся обратно в свое положение. — Охх, — завизжала я. — Я коснулась его, я коснулась пениса. О боже, он как одна из этих груш, которые ты бьешь, и они падают, но затем возвращаются на место.

— Уверен, члены по всему миру не хотели бы, чтобы их называли боксерские груши, — подразнил он.

Я проигнорировала его и протянула руку к его пенису, на этот раз обхватив его пальцами.

— Вау, он довольно твердый. Я думала, может быть, он всего лишь выглядит твердым, но посередине мягкий. — Я сжала и испытала на прочность его член. — Да, совсем не мягкий, но кожа немного неплотная, лишь чуть-чуть, что удивительно для меня, учитывая факт, что выглядит он так, будто собирается выскочить прямо из оболочки.

— Не называй это оболочкой, — произнес Генри, задыхаясь.

— Я имею в виду, посмотри на него, — сказала я, слегка поглаживая его пальцами, проводя ими по всем венам. — Он будто обладает собственным разумом. Будто, если я отдам команду, он сделает то, что я скажу, потому что у меня есть вагина, и это конечная цель. — Я наклонила голову и посмотрела под его член. Я провела пальцем по всей длине, изучая со всех сторон, и в этот момент заметила, что Генри втянул в себя воздух.

Я подняла голову и увидела, что над верхней губой у него выступил пот. Я села и стала изучать его.

— Ты в порядке?

— Ага, просто пытаюсь не выстрелить тебе в глаз.

— О чем ты говоришь?

— Рози, ты не можешь сидеть так близко к члену, ласкать его, изучать, и думать, что парня это не затронет.

— Я возбуждаю тебя? — спросила я, слегка озадаченно.

— Да! Мне открывается прекрасный вид на твою грудь, твои губы опасно близко к моему члену, и ты поглаживаешь его нежными прикосновениями. Рози, ты убиваешь меня.

— Ох, милый. Я понятия не имела. Хочешь, чтобы я сделала что-то другое?

— Нет, пожалуйста, исследуй любыми способами, но если увидишь, что я тяжело дышу, ты знаешь причину.

— Справедливо, — рассмеялась я.

С уверенностью в эффекте, который я оказываю на Генри, я провела рукой по его члену до яичек.

— Аккуратно, — он поерзал в моем захвате. — Яички отличаются от члена; ты должна быть нежна.

— Ох, точно, я забыла. Эти приятели чувствительны. Записано.

Нежными прикосновениями я слегка погладила его шарики и почувствовала их вес. Они не были гигантскими, и он был чисто выбрит, так что это не было проблемой. Вообще-то, с ними было даже весело играть, как с мешочками воды.

Вспоминая, что Генри рассказал мне о промежности, я улыбнулась и скользнула рукой под его яички, но сразу же поднялась, когда заметила, что он сидит слишком вертикально.

— Можешь скользнуть ниже на кровати и развести ноги в стороны? — спросила я.

— Ты не собираешься проводить докторский осмотр, не так ли?

— Нет, зачем мне, ради всяко святого, это делать?

— Понятия не имею, — усмехнулся он, делая так, как я попросила.

Пока я смотрела на него, он закинул руки за голову, его глаза наблюдали за мной. Он отдавал для исследования мне все свое тело, и я знала, ни один другой мужчина не будет и вполовину таким же потрясающим, терпеливым и понимающим, каким был Генри во время этого процесса. Он поднял роль лучшего друга на совершенно новый уровень.

Когда я собралась опустить руки рядом с моими бедрами, в моей сумочке зазвонил телефон, которая сейчас валялась на полу. Я посмотрела на нее, гадая, кто мне звонит, но потянув меня за руку, Генри вернул меня обратно.

— Останься со мной, Рози.

Кивнув, я села между его ног и опустила голову к его члену.

— Я собираюсь взять его в рот. Не могу тебе ничего пообещать. В последний раз, когда я это делала, меня вырвало.

— Ну, если ты чувствуешь, что тебя тошнит, дай мне знать. Я подержу твои волосы. — Он подмигнул мне, и мое сердце замерло в груди.

Ох, и вот так, для того чтобы я начала влюбляться в этого мужчину, понадобилось всего лишь подмигивание с его стороны. Я выкинула из головы эти мысли и сфокусировалась на задании в руке... ну, полагаю, теперь во рту.

Я взяла его за член одной рукой и наклонила голову, пока он не оказался у моих губ. Облизнув свои пересохшие губы, я открыла рот и опустилась к его члену. Я ощущала, как мой рот пытался растянуться вокруг него, и думала, как девушкам удается удерживать рот открытым так долго? Мой был на его члене всего секунду, и моя челюсть уже кричала на меня.

Я ощущала свои зубы у его кожи, и знала, кусать член не лучшая идея, так что я сделала глубокий вдох, расслабила лицо и открыла рот шире.

К моему удивлению я смогла продвинуть его член глубже в свой рот. Это было не так ужасно, как я думала. Мне просто казалось, будто я пытаюсь сосать теплый, мясистый леденец.

Мясистый леденец, вероятно, не лучший термин для использования в моей книге, но определенно подойдет при общении с подругами. Я уже ждала, когда поговорю с Дженни или Делани.

Дыша через нос, я слегка пососала пенис Генри. Не буду говорить, что я лучшая в этом. Я даже не скажу, что была на должном уровне, потому что не могла контролировать слюну, просачивающуюся из моего рта или постоянный рвотный рефлекс, который угрожал мне каждый раз, когда его член входил в мой рот, но по тому, как сжимались мускулы Генри, я видела, что доставляю ему удовольствие.

Желая применить некоторый трюки, которым Генри научил меня, чтобы впечатлить его и показать, что я слушала, я решила помурлыкать.

Сейчас я ничего не знала о мурчании; я не читала об этом в своих романах, так что не была уверена, как применить это сексуальное действие, но по тому, что Генри описал мне, я просто мурчала, пока у меня во рту его член. Довольно просто.

Вдыхая немного воздуха через нос, я начала напевать.

— Хм, хм, хмм, хм, хм, хмм, хм, хм, хмм, хм, хмммм.

Посреди моего напевания, Генри сел и посмотрел на меня насмешливо.

— Ты напеваешь... Джингл Беллс?

— Ага, фто с этим не так? — спросила я, член все еще у меня во рту.

— Эй, не разговаривай, когда мой член у тебя во рту, — проворчал Генри, вытаскивая член из моего рта, смеясь.

— Что не так? Тебе не нравится песня? Это первое, что пришло мне на ум. Я могу попробовать Бритни Спирс, если тебе это понравится больше?

— Это не игра «Краниум», Рози. Я не пытаюсь угадать песню, которую ты напеваешь на моем члене. Ты просто должна напевать, ничего особенного.

— Ну и в чем веселье? Думаю, это новая игра, которую мы должны представить миру, угадай эту песню. Девушка напевает на члене парня, и у него две попытки; если угадает неправильно, он должен напевать на ее соске...черт, уверена, это будет хорошо.

— Уверен, на твоем клиторе ощущаться будет еще лучше, — ответил Генри, дергая своими бровями.

— Эммм, — запнулась я, заставляя его рассмеяться.

— Просто напевай, Рози. Никаких мелодий.

— Поняла, — ответила я, когда мы оба вернулись в позицию.

Не напевая в этот раз песню, я вернулась к делу, пока Генри направлял меня.

— Теперь, когда твой рот на пенисе, и ты не можешь взять его полностью, ты можешь использовать свои руки, чтобы поглаживать основание члена, так парень будет полностью удовлетворен. Приятно, когда играют с головкой, но сжимать основание члена это... дерьмо, да, вот так, — похвалил Генри, когда я сжала его основание и поглаживала, пока напевала у его пениса.

— Дерьмо, да, Рози, — сказал он, его голова двигалась на подушке.

Снова почувствовав уверенность, моя свободная рука начала свое путешествие на юг, чтобы найти место между его анусом и мошонкой. На секунду я покатала его яички в руке, одаривая их любовью, пока мои пальцы не пропутешествовали дальше на юг, ища это особое место. Я зачарованно наблюдала, как глаза Генри закрылись, и его руки, которые раньше были за головой в обычном положении, сейчас сжимали спинку кровати.

Продвинувшись мимо его яичек, мой палец скользнул в теплое пространство, о котором рассказывал Генри, пока что-то не сжалось вокруг моих пальцев и Генри практически слетел с кровати. Мой рот оторвался от его члена, и моя рука соскользнула, когда Генри попятился.

— Воу, Рози, какого черта ты делаешь, копошась в моей заднице?

Блеск пота, который раньше был над его верхней губой, теперь покрывал его восхитительное и жилистое тело.

— Это была твоя задница? Ух, как стыдно.

— Что ты искала?

— Твое местечко между анусом и мошонкой, — ответила я застенчиво, жалея, что испортила сюрприз.

Мягко смотря на меня, он кивнул, и затем лег на кровать. Он развел ноги по обеим сторонам от меня и взял мою руку. Направляя ее под свои яички, он прижал мой палец туда, куда хотел.

— Вот, — он дышал тяжело, — Вот то, что ты искала.

— Ох, — произнесла я, наблюдая, как его член становится больше.

Садясь в позицию, я снова опустила рот на его член, свободная рука была у его основания, и в идеальном ритме, который я думала был уместным, я двигала головой и руками. Мой язык кружил у основания его члена, одна моя рука играла с ним, мучительно сжимая, пока другая играла с этим секретным местечком.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — произнес Генри, дергаясь на кровати и сжимая простыни. — Черт, Рози, я имею в виду... дерьмо. Боже, я кончаю, Рози; ты должна остановиться.

— Почему, — спросила я у его члена.

— Потому что я кончу, — ответил он сдавленным голосом.

Я отстранилась, но недостаточно быстро, когда моя рука последний раз коснулась его местечка. Могу сказать, он собирался взорваться, и чтобы остановить поток от стрельбы во все стороны, я положила палец на отверстие его члена и молилась, чтобы семяизвержение не разбрызгалось повсюду.

К моему ужасу, идея остановить сперму, брызгающую повсюду, противодействовала давлению шланга Генри в его штанах, потому что моя хорошая идея превратилась в огромный беспорядок, когда мой палец сработал как распылитель.

Сперма полетела повсюду, на меня, на Генри, на кровать, и, к несчастью, прямо мне в глаз.

— Ох, ты попал в меня! — произнесла я, прикрывая глаз рукой, и упала на кровать, задаваясь вопросом, ослепит ли меня белая, липкая жидкость.

Мой глаз горел от натиска мужского молока, которое неожиданно ударило в меня, когда услышала, что Генри хихикал на заднем плане.

— Чего смешного? — спросила я, все еще прикрывая глаз. — Думаю, я ослепла.

— Ты не ослепла, — рассмеялся он. — Но черт побери, не думал, что поиграю с тобой в грязного пирата. Ну, грязный пират, минус удар по коленной чашечке.

— Какой грязный пират? — спросила я, начиная моргать, надеясь, что мое зрение восстановится.

— Когда парень стреляет спермой в твой глаз и затем бьет по коленной чашечке, чтобы ты хромала повсюду и держалась за глаз, выглядя как пират. Я должен был говорить «аррр», когда делал это; я пропустил свою реплику. Не знал, что ты сделаешь это сегодня.

— Ненавижу тебя.

— Нет, это не так, — ответил он, вставая с кровати и выбегая из комнаты, голым. Он быстро вернулся с теплым, влажным полотенцем. Я наблюдала, как он склонился надо мной, его член все еще болтался — Господи — и протер мой глаз. Медленно, мое зрение прояснилось, и я снова смогла видеть; он вытер все остальное.

Как только мы стали чистыми, он притянул меня к своей груди и сказал:

— Когда я говорю, что кончаю, ты должна отстраниться, Лав.

— Но разве обычно девушки не глотают?

— Они могут, но я никогда не попрошу тебя делать это.

— Она плоха на вкус?

— Ну это не коктейль, спускающийся по твоему горлу. Она соленая, полагаю, и теплая, не самая лучшая вещь в мире.

— Кажется это будет противно.

— Это как пиво, оно тебе либо нравится, либо нет.

— Ты ее когда-либо пробовал?

— Не могу сказать, что мне это надо, — рассмеялся он. — Я не по парням. Вроде как люблю сиськи, — сказал он, щипая за сосок, пробуждая Вирджинию от ее крошечное сиесты. — Теперь, уверен, твоя очередь, Лав.

20 глава

Жертвенный Агнец

— Что ты собираешься делать? — спросила я, немного нервничая.

— Ну, я планирую попробовать тебя, затем, если ты готова, я хочу наконец забрать твою девственность.

От того, как он это произнес, я слегка скривилась, будто это был какой-то трофей, который он хотел схватить и прикрепить к своей мантии секса, но я позволила этому чувству уйти, даже если голос Делани продолжал звенеть в моей голове.

Охотник за девственницами.

Нет, Генри не был таким, ничуть.

— Ты хочешь сделать это со мной?

— Да, я хочу сделать намного больше, чем это, Рози, но мы сделаем все медленно. — Он перевернул меня, нависнув надо мной. — Сначала главное, пришло время полностью раздеться.

Его руки нашли мои трусики и стянули их с моего тела, оставляя меня абсолютно голой. Я хотела спрятаться, свернуться и прикрыться, но после того как заметила внимание, которым Генри одарил меня с вожделением в глазах, во мне выросло чувство уверенности. Он хотел увидеть мое голое тело, ему нравилось его видеть, и оно его возбуждало. Для меня это была новая ситуация, и мне нравилась каждая секунда.

Он накрыл свой рот рукой, осматривая меня.

— Я такой тупица, — признался он.

— Почему?

— Потому что ждал так долго. Я должен был сделать это в первый день нашего знакомства.

С этими словами Генри наклонился, и его губы мягко коснулись моих. Когда я удовлетворяла его, для меня это был эксперимент, обучение, но в этот раз, когда руководил Генри, это была страсть, именно то, чего я жаждала.

Пока он целовал меня, его руки прошлись по моему телу, пока не коснулись груди. Мягкими поглаживаниями его большие пальцы играли с нижней частью моих грудей, что было именно тем, что Вирджиния обожала.

Его руки играли моим телом как инструментом, посылая по нему волны удовольствия. Он знал, что трогать, когда трогать, и необходимое надавливание. Когда его большие пальцы потерли мою грудь, его поцелуи углубились, и когда он убрал руки, их заменили губы. Это была чистая пытка, фантастически потрясающая пытка.

Становясь нетерпеливой из-за давления, растущего в моем лоне, я уже собиралась потворствовать тому, чтобы он снова пососал мои соски, но у меня не было на это шанса, потому что он был на одной волне с моим телом, и начал спускаться к моей груди до того, как я смогла сказать хоть слово.

Его рот нашел один из моих сосков, а моя спина выгнулась над кроватью от маленького укуса.

— Боже, боже, такие хорошие ощущения, — произнесла я, впервые озвучивая свое удовольствие, никогда не думала, что буду это делать, но, учитывая ощущения, пробегающие во мне, я не могла контролировать то, что вылетало из моего рта. Делани была права, в агонии страсти ты не можешь контролировать то, что из тебя выходит.

Пока он уделял внимание другому соску, я извивалась под его прикосновением, его лаской, посасыванием, пока не почувствовала себя полностью истощенной и отчаянной от нужды в нем, которая облегчила бы боль между бедер.

Медленно, он поднял голову, коварно мне улыбаясь, и поцеловал меня в ложбинку между грудей, затем в мой живот, потом сразу над лобковой костью. Я задохнулась, когда он полностью опустился вниз и закинул мои ноги себе на плечи. Он расположил меня в позицию, и я должна была нервничать, должна была ворочаться под ним, вероятно, потеть от явного шанса снова пустить «шептуна», но этого не было; я была с Генри, была в безопасности.

Расслабляясь на кровати, я закрыла глаза и позволила Генри пробовать меня, как он и сказал. Его пальцы прикоснулись ко мне, раскрывая шире, и одним маленьким движением его язык прошелся по моему клитору.

— Аааааахххх.

Боже, хотела бы я звучать более выразительно, когда парень ублажает меня, но вместо того чтобы быть сексуальной, я звучал как тонущий тюлень.

Улыбаясь, он продолжил свою миссию по зарыванию своей головы между моими бедрами, и его языка в Вирджинию. Хлопая складками, она праздновала, приветствуя язык Генри в своем узком жилище.

В жизни девушки бывали времена, когда она знала, что запомнит данный момент на всю жизнь, и прямо сейчас, с головой Генри между моими бедрами, с его языком, упивающимся мной как чертова собака, вылизывающая арахисовое масло, я знала, что никогда этого не забуду, потому что, пока в моем лоне росло давление, я знала, Генри будет первым парнем, который подарит мне оргазм.

Когда я подумала, что больше не выдержу его язык, в Вирджинию скользнул палец, и его язык ударил по моему клитору сильным толчком.

В этот момент мое зрение потемнело, когда я ощутила, что каждый нерв, который был в моем теле, сосредоточился в Вирджинии, и они взорвались разом, лишив меня дара речи. Мое тело замерло как доска, пальчики на ногах подвернулись, и это подавляющее чувство полного и абсолютного блаженства овладело моим телом, когда язык Генри продолжил двигаться у моего клитора, заставляя мое тело извиваться в конвульсиях в разных направлениях, пока я не поняла, что перекрыла ему циркуляцию крови от шеи до головы, пока мои ноги удерживали его смертельной хваткой.

— Ах, ах, я....чеееерт, — закричала я, когда мое тело наконец успокоилось и только слегка содрогалось.

Я наблюдала, как Генри медленно отстранился и поднялся вверх по моему телу. Его голова опустилась к моей, и он поцеловал меня, позволяя попробовать собственный вкус на его губах.

Я читала о таком в книгах, и позвольте сказать, я не возбудилась от этого, как остальные девушки. На самом деле, я недоумевала, почему Генри было необходимо заставить меня попробовать себя, или мой вкус на нем.

Когда я целовала его, был ли у меня во рту вкус члена? Понравился ли ему вкус его члена на моем языке?

Когда мы целовались, и его член побывал у меня во рту, а моя вагина у него, означало ли это, что у нас был непреднамеренный секс без проникновения?

— Я потерял тебя, не так ли? — спросил Генри.

— Нет, вроде того, я просто думала о том, как ты целуешь меня после того, как ублажал меня.

— Знаешь, что во всем этом самое главное?

— Что?

— Это был твой первый оргазм? — спросил он, почти отчаявшись услышать ответ.

— Первый, — призналась я.

— И, ты наслаждалась им?

Окинув его оценивающим взглядом, я ответила:

— Ты чертовски хорошо знаешь меня, я наслаждалась, учитывая непристойное бульканье, которое я издавала. Боже, могла ли я звучать еще менее привлекательно?

— Мне понравилось, — улыбнулся он. — Как ты себя там ощущаешь?

— Влажно.

— Хорошо, как думаешь, готова к большему? — спросил он, смотря на свой член. Я посмотрела на его эрекцию и ахнула. Господи, он был готов.

Была ли я готова к этому? Я имею в виду, на самом деле, я хотела этого больше всего на свете, но черт, я нервничала. В книгах говорилось, это похоже на легкий щипок, но девушкам нравилось после того, как барьер был разрушен, так что не может быть так плохо, верно?

Желая наконец узнать, я кивнула и притянула голову Генри к своей, желая поцеловать его красивые губы и погрузиться в его объятия.

Его тело растянулось над моим, позволяя мне снова почувствовать его пенис у моего бедра, к чему я начала привязываться... и быстро. Странная вещь для наслаждения, пенис у бедра. Рози Блум любит писать, ненавидит кошек, наслаждается китайской едой и пенисом у бедра.

Его руки блуждали по моему телу, играли с грудью и неумолимо дразнили меня, пока мои руки блуждали также по его телу, но не касаясь его пениса. В эту игру могут играть двое.

— Не дразни меня, — пробормотал он в мою шею, покрывая ее поцелуями.

— Почему нет? Ты делаешь то же самое, — ответила я, задыхаясь, когда он ущипнул мой сосок. — Боже, мои соски любят тебя.

— Приятно знать, — усмехнулся он, когда его рот накрыл одну мою грудь и сильно всосал ее. Моя спина выгнулась, пальцы поджались и мозг опустел, когда я прижала его голову ближе к своей груди. Это было жалко, но когда я обнаружила, что мои соски контролировали от начала и до конца мое удовольствие, я хотела, чтобы с ними играли постоянно.

Как профессионал, Генри сосал, кусал, облизывал и щипал их, не отпуская, не уделяя слишком много внимания лишь одному соску. За пять минут он заставил Вирджинию выскочить из своей темницы и умолять поиграть с ней.

— Не знаю, сколько смогу продержаться, наблюдая, как ты извиваешься подо мной, — пробормотал Генри в мою грудь.

— Тогда не делай этого, — выдохнула я.

Он отстранился, вопросительно смотря на меня, будто спрашивая, ты правда хочешь, чтобы я это сделал? Кратко кивнув, я позволила ему двигаться дальше.

Получив зеленый свет, он наклонился к тумбочке и схватил презерватив. Если бы я не была такой пресыщенной, я бы предложила самой надеть его, попрактиковаться со своими навыками с презервативом, но я предоставила это ему.

Закончив, он снова устроился надо мной и поднял мои ноги, чтобы они свисали с его плеч.

— Чт-что ты делаешь? — спросила я, чувствуя себя невероятно нервной.

— Стараюсь облегчить все для тебя настолько, насколько это возможно. Ты доверяешь мне?

— Больше, чем кому-либо, — призналась я честно.

— Хорошо, тогда я буду честен. Все будет не так хорошо, возможно, будет очень больно, так как я довольно большой, а ты очень узкая.

— Высокого мнения о себе, не так ли? — спросила я, пытаясь ослабить напряжение.

— Ты знаешь, это правда, — улыбнулся он коварно. Он был прав; он был оснащен настоящим стволом. — Готова? Я буду двигаться медленно.

Я кивнула и настроилась. Его руки поднялись к моей груди, когда он произнес:

— Расслабься, Лав. Чем сильнее ты расслабишься, тем легче будет. Будь со мной в этот момент.

Расслабляясь, я пыталась делать глубокие вдохи, пока одна его рука вернулась к правому соску. Другая рука держала член, который терся о мою плоть. Удивительно, я была невероятно влажной, так что когда он терся членом об меня, это очень нравилось Вирджинии.

— Ох, сделай так еще, — сказала я, закидывая руки за голову.

Ухмыляясь, он сделал, как я просила, и я упивалась ощущением гладкой головки его члена, поглаживающей мой чувствительный бутон. Это были невероятные ощущения, настолько невероятные, что я забыла о том, что Генри вошел головкой в мою вагину.

— О, — произнесла я, когда приспособилась, но с каждым движением, он медленно продвигался глубже.

— Не двигайся, Лав, — сказал Генри, и выглядел он так, будто ему больно.

— Ты в порядке? — спросила я, пытаясь выровнять дыхание.

— Ты так божественно, чертовски узкая, Лав.

— Извини. Должны ли мы остановиться?

— Нет! Не извиняйся. Это потрясающие ощущения. Если ты в порядке, я продвинусь немного глубже. Ты согласна?

— Полагаю, — ответила я осторожно, задержав дыхание.

— Полагаешь? — спросил он с улыбкой.

— Ну, полагаю, раз ты уже прошел порог, ты должен дойти до конца, верно? Полагаю, я должна тебе сказать, побеждай или уходи.

Усмехаясь, он покачал головой, смотря на меня.

— Напомни мне позже обсудить с тобой постельные разговоры; мы прошли уже все спальные приличия.

— Например? — спросила я, мне было любопытно, что я такого сказала.

— Не сейчас, Рози, — ответил он, немного болезненно. — Я тут испытываю трудности с тем, чтобы чпокнуть тебя.

— Ха, это вообще настоящий термин?

— Не сейчас, Лав.

Я собиралась извиниться, когда его губы снова нашли мои, но в этот раз, вместо того чтобы быть мягким, он был требовательным. Он прикусил мою губу зубами, ворвался в мой рот языком и снова ласкал мою грудь. Атака на мое тело заставила меня забыть о том, что он делал там внизу, и прежде, чем я поняла, сквозь Вирджинию пронеслась резкая боль, заставляя мое тело выгнуться над кроватью. Изо рта вылетел стон.

— Ты в порядке? — спросил Генри, он замер надо мной. Его дыхание было отрывистым, и я знала, ему тяжело.

Мои глаза были зажмурены от боли, которая прорезала мое тело, но после того как прошел первоначальный шок, я расслабила тело и открыла глаза. На его лице было написано беспокойство, он изучал меня на любые признаки того, что должен остановиться.

Странно, но мне было не так больно, как я думала, кроме первого «щипка», о котором говорилось. Я просто ощущала себя заполненной, в хорошем смысле. Чувствовала себя растянутой и удовлетворенной, будто Генри было предназначено толкнуться в меня своим членом. Боже, я не должна думать о таких вещах.

Возвращаясь в настоящее, я кивнула головой и сказала:

— Я ощущаю себя заполненной, но в хорошем смысле.

— Хорошо.

Сначала мягко, Генри начал двигать бедрами, создавая в Вирджинии трение, которое я не ощущала раньше, даже когда у меня там застрял вибратор. Его губы нежно ласкали мою челюсть, превращая неловкий момент в интимный.

Его руки блуждали вверх и вниз по моему телу, посылая мурашки по коже. Пальцами он проследил очертание моих ребер, и черепашьим шагом они поднялись к моей груди, и я почувствовала, как моя грудь прижалась к его руке, как только он обхватил ее. Теперь я была бесстыдной.

Движения его губ и пальцев, объединенные с мягкими толчками во мне, заставили мое тело желать большего, нуждаться в большем, жаждать большего. Я чувствовала, что бы он ни делал, это не удовлетворяло давление, которое начало расти в Вирджинии, пока одна из его рук не опустилась вниз и не зависла прямо над лобковой костью.

В отчаянии я ждала его следующего движения, желая увидеть, что еще у него есть в наличии, потому что до сих пор я проклинала себя за то, что так долго не вкушала прелесть полового акта. Скользнув пальцем, он прижал его к клитору, добавляя правильно количество давления, чтобы заставить мир вокруг меня ускользнуть во тьму и оставить в поле зрения лишь Генри и меня.

— Я кончаю, Лав, — прорычал Генри сквозь сжатые зубы.

Я хотела ответить, хотела сказать ему, что все нормально, но меня охватило эпическое оргазмическое чувство, бегущее по моим венам, лишив меня слов. Еще два толчка, щипок соска и давление на клитор заставили меня выкрикивать его имя, потянуть его за волосы, и сжимать ноги вокруг его талии, толкая свои бедра к нему как озабоченная собака.

— Генри! — прокричала я, когда почувствовала, что он замер надо мной, озвучивая собственный стон.

— Боже, — пробормотал он, пока его бедра врезались в мои, поглощая каждый кусочек удовольствия, которое мы испытывали.

После того как мы больше не могли извлечь удовольствия из нашей связи, мы замерли и просто смотрели друг на друга. Генри так идеально накрывал меня, демонстрируя мне свою сексуальную улыбку, и прямо здесь и сейчас я была счастлива, по-настоящему счастлива.

— Волосатые соски антилопы гну, это лучшее, что я когда-либо испытывала, — призналась я, подняла руку и пригладила мягкие волосы Генри.

От моего прикосновения Генри опустился на локти, чтобы быть всего с нескольких сантиметрах от меня. Его руки тоже поднялась к моему лицу, поглаживая мои щеки. Я наслаждалась тем, как он ощущался надо мной, как ласкал меня, мы стали близки совершенно по-другому. Таким было состояние после секса? Вероятно, не у всех, некоторые просто делали дело и шли дальше по жизни, но я слишком сильно наслаждалась этим. Наслаждалась тем, как глаза Генри впитывали меня, любили; это был момент, который я никогда не забуду.

Мой телефон пикнул, давая понять, что я получила сообщение, и тогда я вспомнила, что посреди страстного момента мне звонили.

Я думала о том, чтобы ответить, так смогу избежать неловкости момента, но забыла об этом, когда Генри спросил:

— Все было хорошо?

— Все было идеально, Генри. Сначала было немного больно, но ты помог мне забыть. Ты хорош в поцелуях.

— Должен сказать то же самое о тебе. Ты делаешь такие вещи своим языком, от чего я теряю весь свой самоконтроль.

— Правда? — спросила я, гордясь собой.

— Правда, — усмехнулся он. Поглаживая мою щеку, он продолжил: — Ты так прекрасна, ты знаешь об этом?

— Спасибо, — ответила я застенчиво. — Ты и сам вроде как безумно сексуальный.

— Вроде как? — подразнил он.

— Лишь вроде как, — улыбнулась я.

Мой телефон снова пикнул, и это заинтересовало меня. Никто не оставлял мне сообщений, только если это не было важно, что привело мое очень гиперактивное воображение к пугающей мысли, что мои мама и папа умирают где-то в канаве.

— Не возражаешь, если я проверю свой телефон? — спросила я, зная, что разрушаю момент.

— Все нормально, — ответил он, вставая с меня.

Я села, посмотрела вниз и увидела, что свежие и чистые простыни были покрыты кровью.

— Святое дерьмо, такое ощущение, будто кто-то принес в жертву барашка, — произнесла я, раздумывая, в порядке ли Вирджиния. Я знала, если это не так, она бы посылала мне сигналы SOS, так что, по-видимому, из-за отсутствия связи, полагаю, сейчас она в порядке. К счастью, она отлично владела кодом Морзе для вагины.

— Погоди, дай мне взять теплое полотенце, чтобы все вытереть.

Я наблюдала, как Генри соскочил с кровати, стянул презерватив и надел спортивные шорты, которые были у него в шкафу, а я все время наблюдала за его упругой задней частью. Никогда не думала, что буду оценивать своего лучшего друга, но черт побери, сейчас я не могла иначе.

Через несколько секунд Генри вернулся с мокрым полотенцем. Берясь за работу, он раздвинул мои ноги, заставляя меня покраснеть, и начал меня вытирать. Сказать, что я чувствовала унижение, было бы преуменьшением. Я читала в своих книгах о том, как парни вытирают девушек, и что это был нежный жест, так и было, но находясь на месте девушки, которая только начала разводить свои ноги для мужчины, который теперь вытирал ее, я хотела крепко сжать их, не заботясь, была его рука там или нет, но я воздержалась.

— Ну вот, ты в порядке.

Желая прикрыть свое тело, я наклонилась и взяла его рубашку, чтобы спрятаться от любопытных глаз, которые смотрели на мою грудь.

— Не прикрывайся, — рассмеялся он, когда я вытащила свой телефон из сумочки и ввела код голосовой почты. Пропущенный звонок был с номера, который я не узнала, так что еще больше разволновалась.

Заиграло голосовое сообщение, и я внимательно слушала, пока сидела рядом с Генри на его кровати.

— Привет, Рози, это Аттикус, ты знаешь, парень, которому ты заехала в пах. Эм, извини, у меня ушло много времени на звонок тебе. Меня не было в городе, и я набирался смелости, чтобы снова позвонить. Даже если между нами все закончилось на разрушительной ноте, — он усмехнулся, — я все еще хотел бы встретиться с тобой. Я отлично провел время, если не считать ногу в промежности, так что если ты хотела бы снова встретиться, перезвони. Ладно, увидимся.

Я сидела неподвижно, пока слушала голос Аттикуса на другом конце провода. Он все еще хотел встретиться со мной? После того как я разбила его орешки? Аттикус, вероятно, был последним человеком, которого я ожидала услышать, особенно после всего, что произошло.

Теперь я запуталась. Я посмотрел на Генри, его лоб был нахмурен, он смотрел на руки, которые лежали у него на коленях.

— Эмм, это был Аттикус, ты знаешь, парень, которого я ударила.

— Да, по яйцам, верно?

— Ага, он, эм, хочет встретиться.

Тишина наполнила комнату, пока Генри сидел на кровати, обдумывая то, что я сказала. Я была смущена и не знала, что делать. Очевидно, если бы все было так, как хотела я, мы бы с Генри снова легли, и я смаковала бы ощущение его объятий, но я не была уверена, на каком мы этапе. После всех его намеков, после того как он прикасался ко мне и говорил со мной, я решила, что он хотел начать более серьезные отношения, чем быть просто друзьями, но по тому, как сейчас он отдалялся от меня, может быть, я ошибалась.

Хлопая в ладоши, Генри встал и повернулся ко мне спиной.

— Звучит так, будто ты должна перезвонить ему. Я должен принять душ и уходить. Я, эм, увидимся.

Время застыло, пока я наблюдала, как Генри собирает свои полотенца и душевые принадлежности, будто не мог избавиться от моего запаха на себе достаточно быстро. Я сидела молча, пытаясь понять, что только что произошло.

— Чт... что ты делаешь? — заикалась я.

— Принимаю душ, — ответил он, на этот раз смотря на меня, его лицо было совершенно лишено эмоций, будто то, что мы только что сделали, не было волшебным актом безбожного удовольствия.

— Ты собираешься просто уйти?

— Ага, я имею в виду, у тебя есть дела, тебе надо кое-что написать, теперь, когда ты получила то, чего хотела.

— О чем ты говоришь? — спросила я, немного подавленная его тоном.

— Твоя девственность, это больше не загадка. Иди пиши об этом.

Я встала и уперла руки в бедра, стараясь на заводиться, но мне не нравилось то, как он разговаривал со мной.

— Почему ты ведешь себя как задница? Ты пытаешься отделаться от меня?

— Нет, просто двигаюсь дальше по жизни, вот и все.

— Двигаешься дальше? — слова Делани пролетели в моей голове, напоминая мне о его увлечении. — О боже мой, Делани была права. Ты любитель девственниц.

— Извини? — спросил Генри, выглядя злее, чем когда-либо, но я не позволила ему запугать меня.

— Ты любитель лишать девственности. Ты помешан на девственницах и приводишь их в свою берлогу, пока не получаешь то, чего хочешь. Не важно, что ты был в этом так хорош, ты точно знал, что делаешь.

Слова с болью вылетали из моего горла, но из-за того, что он так отшивал меня, я должна была как-то спасти свое сердце, потому что то, что мы разделили вместе, войдет в историю как самый лучший момент в моей жизни, и я не хотела очернять его; и так уже плохо, что это невозможно было остановить.

— Вау, — застыл он, проводя рукой по волосам. — Рад, что ты такого высокого мнения обо мне.

— Скажи мне, что это неправда, — возразила я. Я хотела, чтобы он сказал мне, что я идиотка, что я ошиблась, что я самая невнимательная задница, с которой он когда-либо сталкивался.

— Верь во что хочешь, Рози, — это все, что он ответил, заставляя меня верить, что это было правдой.

— Ты мудак, — выдавила я. — Не могу поверить, что ты принес в жертву наши отношения, нашу дружбу, чтобы покувыркаться в постели из-за какой-то жуткой одержимости. Зачем ты сделал это?

Дыхание застряло в горле, когда я говорила, и слезы угрожали побежать по моему лицу. Я отказывалась плакать, я не хотела быть прилипалой, экс-девственницей, а если я расплачусь, то буду выглядеть как серьезная прилипала.

Сделав глубокий вдох, Генри подошел к своей двери и повернулся ко мне, отвечая на вопрос.

— По твоим словам, я, видимо, не забочусь о твоей дружбе и лучше трахну тебя и отброшу все, что у нас когда-либо было. — Он покачал головой и, когда уходил, сказал: — Увидимся, Рози. Удачи с Аттикусом; надеюсь, он будет обращаться с тобой лучше, чем я.

С этими последними словами, мои слезы наконец полились. Я влетела в свою спальню и захлопнула дверь, желая отмотать день к самому началу. Я никогда не должна была целовать его, не должна была позволять ему трогать меня, и никогда не должна была поддаваться его соблазну. Теперь все было разрушено.

Я вытащила свой дневник и смотрела на него некоторое время, пока не написала одну вещь, которую запомню на всю свою жизнь.

14 июня, 2014

Заметка для себя. Никогда не спи с друзьями. Все всегда заканчивается плохо, не важно, как много романтичных комедий ты смотришь.

21 глава

Сексуальность

Звук языка мистера Много-Лижусь эхом отражался от стен моего кабинета, когда я наблюдала, как он вытянул лапу как гимнаст, чтобы дотянуться до своих кошачьих мини яиц. Он вылизывал свое любимое местечко в моем кабинете на верхушке моего шкафа, откуда он мог видеть весь кабинет, и сегодня он снова сидел именно там.

Время от времени он поднимал голову от своей промежности и качал головой, будто у него на языке застряли кошачьи яйца, но затем снова возвращался к вылизыванию, будто он орально ласкал себя как Беар. Но для окружающих это было неудобно и странно.

Я пыталась прогнать его, чтобы мне не пришлось слушать его колючий язык, который производил неприятный звук от соприкосновения с его личным местечком, но единственное, что он сделал, это показал мне свои пальцы. Это совпадение, что его средний палец вытянулся немного дальше? Думаю, нет; маленький засранец знал, что делает.

Прошло два дня с тех пор, как я разговаривала с Генри. Его не было в квартире, как и меня, честно говоря. Я брала дополнительную работу, чтобы избегать его. Сегодня уже среда, и я начала сходить с ума из-за того, что не могла спокойно прийти домой.

Вчера, когда я пришла домой, Делани пыталась поговорить со мной, но я прикинулась, что у меня болит голова, и сразу отправилась в кровать, избегая ужина и любых мест, где мы могли бы встретиться. Я даже почистила зубы в спальне с бутылкой воды и выплюнула в окно, знаю, это не самый элегантный вариант, но, услышав голос Генри в общей комнате, я поклялась не выходить из своей спальни.

Сказать, что ложиться в кровать Генри было ошибкой, это преуменьшение. Вероятно, это самая колоссальная ошибка, которую я когда-либо совершала в своей жизни, потому что к моему ужасу, всего лишь после нескольких дней я узнала, что Генри уже ищет новую квартиру, когда увидела распечатанный лист, который лежал на кухонном столе рядом с его компьютером.

Я не только установила дистанцию между нами, но практически вытолкнула его из собственного дома. Ну, мы оба были виноваты, полагаю. Я не могла взять на себя всю вину за все, что случилось. Он был тем, кто убедил меня, продолжал распускать руки и был... идеальным.

Черт.

Я скучала по нему. Почему все должно было превратиться в Дерьмовиль?

Я проигрывала тот момент в своей голове, снова и снова, после того как проверила сообщение на телефоне, пытаясь понять, где все пошло не так. Это случилось из-за звонка Аттикуса? Потому что, после того как я повесила трубку, его настроение резко поменялось. Генри, который в один момент держал меня и любил, превратился в злого мужчину, полного противных комментариев и ненависти.

Изменение в поведении моего лучшего друга вызвало у меня слезы, после того как я вернулась в комнату. Я все еще не могла поверить в то, как он разговаривал со мной, и в то, как он смотрел на меня.

Стук в дверь вырвал меня из моих мыслей. Это была Дженни, и она зашла внутрь.

— Привет, Рози. Такое чувство, будто мы вечность не разговаривали.

— Как твои мини-каникулы? — спросила я, зная, что она с Дрю уезжала на выходных в Новую Англию.

— Там так прекрасно, но я объелась. Ты не поверишь, сколько там специальных магазинов со сливочной помадкой. В каждом маленьком городе собственная помадка, и ты знаешь, кто был обязан попробовать каждую?

— Дрю? — спросила я, уже зная ответ.

— Да, это было немного отвратительно после седьмого магазина, но парень должен был попробовать каждый уникальный вкус.

— Какой твой любимый вкус? Должен же быть тот, что зацепил тебя.

— Неаполитанский. Он кажется простым, но поверь мне, после того, как я попробовала Орео, Кленовый с грецким орехом и Сморс, Неаполитанский стал главным победителем. Клубничный вкус просто поражает. Очень нежный.

Я захихикала.

— Вижу, ты стала знатоком помадки. Я под впечатлением.

— Не стоит. Теперь я должна проводить каждую свободную минуту в спортзале, скидывая каждую калорию, которую съела за выходные. Дрю может есть, что хочет, и все еще иметь идеальное тело, но если я поем арахис, должна работать в спортзале часами.

У Дженни идеальное тело, но, если быть честной, она надрывала задницу, и была одержима паранойей, что не влезет в те же штаны, что носила в старшей школе. Она никогда не носила их на публике, из-за страз на заднице, которые были популярными десять лет назад, но она придерживала их как тестер, чтобы убедиться, что остается в форме.

— Как сидят джинсы? — спросила я, чтобы узнать, пыталась ли она надеть их.

— Хорошо, но клянусь, вчера они казались немного узкими.

— Ты сумасшедшая.

— Я знаю.

Мистер Много-Лижусь громко чихнул, когда его голова оторвалась от промежности, и снова чихнул, почти падая со шкафа.

— В нос попала писечная пыль? — спросила Дженни, заставляя меня рассмеяться.

Мистер Много-Лижусь вытянулся на шкафу, затем прыгнул на мой стол, опрокинув воду, прямо на колени Дженни, заставляя ее соскочить со стула. Спрыгнув со стола, мистер Много-Лижусь вышел за дверь, но не раньше, чем повернул голову, чтобы посмотреть на нас обеих и подрыгал ногами, как будто отряхнул воображаемую грязь.

— Маленький мудак, — пробормотала Дженни, пока отряхивала штаны.

— По крайней мере, это была вода, а не кофе.

— Ты видела смех в его глазах? Он точно знал, что делал. Гребаный дьявольский кот.

— Будто ты ожидала от него чего-то другого. Ты не можешь оскорбить его и уйти невредимой. Давай же, Дженни, ты ведь не настолько глупа.

— Ты права, — согласилась она. Хлопнув в ладоши, она наклонилась вперед и сказала. — Теперь расскажи мне, почему ты работаешь допоздна. Мэриан присматривала за тобой, пока меня не было.

— Что? Почему? Мне не нужна нянька.

— Нужна, когда ты ходишь на свидание с привлекательными мужчинами. Так что расскажи мне, почему ты остаешься допоздна? Ждешь полуночное свидание?

— Хотелось бы, — пробормотала я, сосредоточив свое внимание на компьютере, позволяя словам передо мной слипаться.

— Ладно, это звучит плохо. Что случилось?

Волнение, наполняющее голос Дженни, теперь стало глубокой озабоченностью.

Я не заплачу, не заплачу, повторяла я в своей голове, когда слезы начали наворачиваться на глаза.

— Рози, почему ты плачешь?

Дерьмо. Это все, что потребовалось. Слезы бесконтрольно потекли по моему лицу; я не могла это контролировать, я была эмоциональной развалиной и закупорила свои эмоции настолько, насколько могла.

— Мы сделали это, — заявила я сквозь слезы.

— Кто? — окончательно запутавшись, спросила Дженни и, взяв несколько салфеток с моего стола, протянула их мне.

— Генри и я. Мы занимались сексом.

На секунду Дженни откинулась назад, пока обдумывала мое признание. Она знала о нашей дружбе, и как много она значила для меня, так что услышать от меня такие слова для нее должно быть стало шоком.

— Вау, не ожидала, что ты это скажешь. Когда?

— В воскресенье, после бранча у моих родителей. Он был очень нежным и милым, и я не знаю, это просто произошло.

— Полагаю, вечеринка после секса прошла не очень хорошо?

— Не-а, — фыркнула я. — Я думала, все было хорошо, он нежно гладил меня по лицу, заботился обо мне, будто я была для него самой ценной вещью и затем, будто он был Доктор Джекилл и Мистер Хайд, он просто изменился. Он стал грубым и отстраненным.

— Это кажется странным. Я имею в виду, мне не очень нравится этот парень, но на него это не похоже. Между вами что-то произошло...

Прежде чем Дженни смогла закончить предложение, моя дверь распахнулась и в дверном проеме появилась Делани, которая выглядела очень злой.

Захлопнув дверь, она села в другое кресло напротив моего стола и бросила сумочку на пол.

— Какого черта происходит? — спросила Делани, едва посмотрев на Дженни, она махнула рукой и снова вернула свое внимание ко мне. — Итак, что происходит между тобой и Генри?

— Мы как раз говорили об этом, — ответила Дженни за меня. — Видимо, они занимались сексуальными делами на днях.

— Что?! — почти выплюнула Делани, ее глаза почти вылетели из орбит. — И ты не рассказала мне об этом, потому что...

Чувствуя вину, я поерзала на месте и ответила:

— Я не хотела, чтобы ты находилась между нами.

— Что ты имеешь в виду? Все прошло плохо?

— Секс был хорош...

— Но после секса все стало плохо, — закончила Дженни за меня. — После всего он превратился в мудака.

— Правда? — спросила Делани, немного запутавшись. — Это не похоже на Генри.

— Именно это я и сказала! — сказала Дженни, слегка хлопнув Делани по плечу. — Я почти не знакома с этим парнем, но знаю, что он не такой тип мужчин.

— Что случилось после того, как вы, ребята, сделали это? — спросила Делани, пытаясь добраться до сути проблемы.

— Мы как раз это обсуждали, — добавила Дженни, они обе наклонились вперед и ждали, когда я отвечу.

Чувствуя себя немного ошеломленной, я выпрямилась в своем кресле и пересказала им тот момент.

— Ну, после того как мы это сделали, он некоторое время обнимал меня, разговаривал со мной, сказал, что я прекрасна, гладил по волосам, и делал подобные милые вещи.

— Вот это Генри, — указала Делани.

— Но мой телефон продолжал пиликать из-за сообщения, поэтому чтобы прекратить этот раздражающий звук, и убедиться, что с моими родителями не произошло ничего плохого, так как мой мозг сходил с ума, я прослушала сообщение на телефоне, пока Генри сидел около меня. Он не имел ничего против этого, но как только я повесила трубку, он будто полностью изменился.

— Что было в этом сообщении? — спросила Дженни.

— Помните того парня, Аттикуса?

— Которому ты заехала в пах? — спросила Делани.

— Да, его. Он позвонил мне и попросил снова встретиться, что, как я подумала, было странно, потому что я точно была уверена, что между нами все кончено, после того как я использовала его пах как боксерскую грушу. Я была шокирована и не знала, как ответить, и вот когда Генри стал странным.

Тяжело вздохнув и откинувшись на спинку своего стула, Делани покачала головой.

— Боже, Рози, временами ты такая глупая. Очевидно, что ты расстроила Генри этим сообщением. Парень влюблен в тебя, и сразу после того, как вы занялись сексом, ты говоришь о возможности пойти на свидание с другим парнем. Он был задницей, потому что защищал свое сердце.

— Чт... что? Нет...

В моем мозгу пролетело лицо Генри, когда я начала говорить об Аттикусе, и вот когда это настигло меня. Делани была права, Генри расстроился из-за телефонного звонка... это единственное объяснение, потому что после этого, его настроение изменилось.

— О боже, я тупица, — ответила я, пряча лицо в руках. — Ты правда думаешь, что я ему нравлюсь?

— Боже, даже я видела, что ты ему нравишься, — произнесла Дженни. — Это так очевидно, Рози.

— Она права. Это очевидно, милая. С первого года в колледже он был влюблен в тебя, но ты всегда хотела быть друзьями, так что он предоставил это тебе — дружбу. Могу лишь представить, как сильно он хотел тебя все это время, и после того как он видел, как ты встречаешься со всеми этими парнями за такой короткий срок, он сломался.

— Не знаю, что сказать. Я имею в виду, какого черта я должна теперь делать?

— Поговори с ним, — предложила Делани. — Ты собираешься на свидание с Аттикусом?

— Нет, я ему даже не перезвонила.

— Тогда скажи ему об этом. Тебе нравится Генри? У тебя есть к нему чувства?

Это был легкий вопрос. Конечно, у меня были чувства к Генри. Они были у меня с тех пор, как я встретила его, но я всегда думала, что он не из моей лиги, поэтому оставалась просто его другом, потому что, несмотря ни на что, просто хотела, чтобы он был в моей жизни. Но сейчас, сейчас я хотела большего. Хотела быть единственной, кого он будет целовать перед сном, той, кто спит в его объятиях, той, кому он посылает цветы по особым случаям. Я хотела каждый сантиметр Генри только для себя, но на самом деле мне было страшно получить это.

— Есть, — призналась я, заставляя Делани визжать. — Я просто не знаю, хочет ли он меня до сих пор.

— Никогда не узнаешь, пока не выйдешь отсюда и не спросишь. Настало время набраться храбрости и бороться за свою жизнь, Рози, — сказала Делани, и Дженни кивнула соглашаясь. — Сегодня он будет дома. Больше не жди, пусть это случится.

— Мне кажется, меня сейчас стошнит.

— Добро пожаловать в мир любви, Рози. Отстойный, временами тошнотворный, скручивающий нервы, но награда стоит того, когда на твоей стороне окажется тот, кто всегда поддержит тебя, любит, и будет твоей опорой в жизни. Это ни на что другое не похоже.

Опорой в жизни. Да, Генри был моей опорой, потому что на данный момент, без него, я чувствовала, что медленно разрушаюсь, теряю способность быть счастливой, есть, спать. Бесспорно, он был моей опорой; он был причиной, почему я дышу.

***

Позже этим же вечером, придя домой с работы, я стояла перед входной дверью моей квартиры, обдумывая варианты того, что я скажу Генри, как подойду к этому вопросу, чтобы не выставить себя невероятной идиоткой.

Обычно, в книгах в такие моменты в основном парень лажает, и в конце концов с легкостью возвращает девушку, объясняя, что он был идиотом, и делает огромный шаг — предложение.

Ну, этого нет в планах; я ни в коем случае не буду делать предложение, говоря об эпической ошибке. Я бы просто запрыгнула на него и сделала все по-своему; я читала книгу, где это было абсолютно допустимо, но вина говорила мне, что это не лучшая идея.

Разговор, очевидно, верный вариант, но как поговорить с ним, вот в чем вопрос.

Должна ли я просто сказать: «Итак, о наших отношениях после совокупления...»

Нет, никто не говорит «совокупление», если ты не доктор пятидесяти лет, который любит обходить такие слова как «секс» и «трахаться». Я даже не произношу слово «трахаться», хотя бывают времена, когда люди просто трахаются. Не то чтобы я пробовала это, во мне пенис был лишь раз, но в некоторых книгах, которые я читала, герои трахались, святой боже, как они трахались. У стены, в сауне, на кухонных столах, стульях, и мое любимое... на лошади. Но то, что мы разделили с Генри... Боже, мы занимались любовью.

Я такая идиотка. Я такая девушка!!

Я тот тип девушек в романах, которых вы хотите неконтролируемо встряхнуть и сказать:

— Ты идиотка! Он идеально тебе подходит!

Я много раз читала такие книги и думала, боже, о чем думал автор? Ну да, это настоящая жизнь. В реальной жизни люди идиоты, и не видят того, что находится у них перед носом, пока не потеряют. Жизнь — это не солнечные лучи и радуги. Нет, люди совершают ошибки, не видят дальше своего носа, чтобы заметить мужчину, который постоянно присутствовал в их жизни и был создан для них.

Сэм Смит был прав, когда сказал: «Когда все слишком хорошо, это не может быть правдой, — особенно когда ты не уделяешь этому должного внимания».

Мой желудок перевернулся, когда я подумала о том, что навсегда потеряю Генри, если не смогу исправить все, что натворила. Не думаю, что смогу справиться с тем, что Генри не будет в моей жизни.

Не желая больше тратить время, я зашла через входную дверь и обнаружила кучу коробок по всей нашей гостиной.

Какого черта?

Я прошла мимо коробок к двери Генри, которая была закрыта, но с другой стороны я услышала голоса. Тихо постучав, я стала ждать, когда ответит Генри.

Это его коробки? Не может быть, чтобы он так быстро нашел новую квартиру. Может, они принадлежат Делани; может, она забыла сказать, что переезжает к Дерку, или может, он переезжает к нам.

Дверь Генри открылась, и там оказалась Таша, его девушка из колледжа. На ней была одна из рубашек Генри, волосы были в беспорядке. За ней я увидела Генри, он лежал на кровати, прикрывая нижнюю часть, но показывая обнаженный торс.

Мое сердце разбилось на кусочки от того, что было передо мной. Генри и Таша?

— Рози! О боже, как давно мы не виделись, — произнесла Таша, обнимая меня. Невольно, мои руки обернулись вокруг нее и приняли участие в этих спонтанных объятиях. — Я так рада тебя здесь видеть. Я скучала по тебе. Ты можешь поверить, мы с Генри собираемся съехаться? Когда он позвонил мне в воскресенье, и сказал, что хочет снова сойтись, я была шокирована, но не могла быть счастливее. Боже, разве это не волнующе?

Проглотив комок в горле, я кивнула головой, случайно бросив взгляд на Генри, который не смотрел мне в глаза. Трус.

— Здорово. Рада за вас.

— Не хочешь помочь собраться? Мы думаем о переезде в субботу, но посмотрим. Он собирается недолго пожить у меня, а потом мы хотим найти квартиру в Верхнем Вест-Сайде. Скрестим пальцы. — Она скрестила пальцы передо мной и запрыгала от волнения. Эта девушка была идеальной со своими карамельными волосами, смуглой кожей и яркими голубыми глазами. Она девушка, которую вы бы стали ненавидеть, основываясь только на ее внешнем виде, но она была такой милой, какой только возможно. Я презирала эту женщину.

— Скрестим пальцы, — ответила я, и меня затошнило. — Эм, кажется, я не вовремя. Я, эм, оставлю вас заниматься дальше своими делами.

— Ты милашка. Здорово было увидеть тебя, Рози.

— Тебя тоже, Таша.

Она закрыла дверь, оставляя мое сердце разбиваться и опадать на пол. Он позвонил ей в воскресенье? Воскресенье?!

Вероятно, он не чувствовал того же, что и я, раз позвонил Таше так внезапно после нашей связи.

Каждый нерв в моем теле болел, когда я заставила себя пойти на кухню за бутылкой воды. Когда я подумала, что могу все исправить, то полностью провалилась. Я могла винить только себя.

Когда я вытаскивала бутылку из холодильника, то услышала, как дверь Генри открылась и закрылась. Я отказывалась поворачиваться, чтобы посмотреть, Генри ли это, но когда ощутила его грудь у своей спины, то поняла, это он; ошибки быть не могло.

— Привет, Рози, — произнес он своим глубоким голосом.

— Привет, — ответила я мрачно, закрывая холодильник и собираясь уходить.

— Мы можем поговорить? — спросил он, его голос звучал немного отчаянно.

Набравшись достаточно смелости, чтобы посмотреть на него, я подняла взгляд и увидела, что он был одет лишь в пару спортивных шорт, в те же, что и в ту ночь, после того как мы...

Черт побери, мое сердце было готово вырваться из груди.

— О чем, Генри?

Его глаза изучали мое лицо, разрывая каждый оставшийся кусочек моего сердца своими прекрасными глазами.

— Зачем ты приходила ко мне в комнату?

Сказать, что люблю тебя, сказать, что влюблена в тебя, что хочу тебя больше всего на свете. Что мечтаю оказаться в твоих объятиях с тех самых пор, как познакомилась с тобой.

Даже если эти слова висели на кончике моего языка, я не могла сказать их, не могла рисковать отказом. Очевидно, он двигался дальше; он был с другой и поднял их отношения на новый уровень.

— Эм, я увидела коробки и подумала, что должна сказать тебе, что рубашка, которую одолжила у тебя, будет чистой завтра, и ты можешь упаковать ее.

Черт, блин...дерьмо.

Угрюмый взгляд на его лице дал мне понять, что это не то, что он хотел услышать, но честно, что я должна была сказать ему? У меня не осталось вариантов. Не я была той, кто разорвал наши отношения, и судя по словам Таши, они были счастливы.

— И это все? — спросил он в неверии.

— Ага.

Он кивнул, отводя взгляд и проводя рукой по волосам. Я видела его разочарование, но не знала, чего он хотел от меня, что хотел услышать от меня.

— Ты идешь с ним на свидание? — спросил Генри, становясь злее в одну минуту.

— С кем?

— С Аттикусом, не строй из себя дурочку, Рози.

Я отошла назад из-за его словесной атаки. Мне совсем не нравилась эта сторона Генри. Она пугала меня.

— Это не твое дело.

— Я думал, мы были друзьями, — произнес он ехидным тоном.

— Да, я тоже, пока ты не начал вести себя как настоящая задница, — огрызнулась я в ответ.

— Я задница? Это ты разговаривала с другим парнем сразу же после того, как я вытащил из тебя свой член.

Меня наполнила ярость, когда я сказала:

— Я не разговаривала с ним, я просто проверила голосовую почту, и я не сказала, что иду с ним на свидание. Я даже не перезвонила ему, потому что думала, что может быть, между нами что-то есть, но очевидно, я ошибалась. Ты хотел лишь мою девственность.

— Знаешь, что? Иди на хрен, Рози. На хрен.

От его резких слов по моему лицу потекли слезы. За все годы, что я знаю Генри, он никогда так со мной не разговаривал. Его слова сильно ударили меня, прямо в грудь, где теперь была дыра.

Сквозь всхлипы и слезы, я едва услышала, как Таша что-то сказала Генри, но он просто отправил ее обратно в комнату.

Я встряхнула головой и вытерла слезы. Со всей бравадой, я подняла подбородок и посмотрела Генри в глаза.

Мой голос был слабым, но я все еще пыталась говорить со страстью.

— Мне жаль, что все так закончилось, Генри. Честно, я бы хотела, чтобы этого никогда не было, чтобы между нами никогда не было интимности, потому что больше всего пострадала из-за этого наша дружба, единственное, чем я дорожила больше всего. Мне становится плохо, когда я думаю, что мы больше не друзья... я больше не смогу положиться на тебя, когда буду нуждаться в тебе больше всего, но думаю такой была часть риска, чтобы попробовать между нами нечто интимное. Я знала последствия, но все равно попыталась. Моя ошибка. Я выучила свой урок.

Я развернулась и пошла в свою комнату, когда Генри выкрикнул мое имя, заставляя меня остановиться.

— Рози, пожалуйста, давай поговорим об этом.

— Здесь не о чем разговаривать, Генри. Удачи с переездом, и я надеюсь, вы с Ташей будете счастливы вместе. Я помню, как хорошо она тебе подходила в колледже.

С разбитым сердцем, дырой в груди и отсутствием цели, я вернулась в свою комнату и уложила свое изможденное тело на кровать. Вот как ощущается сердечная боль. Вот что пытались описать все эти книги, но не могли всего передать, потому что я не хотела ничего, кроме как забраться в черную дыру и больше никогда не видеть свет. Ощущение полной пустоты охватило меня, и я закрыла глаза, позволяя миру вокруг меня двигаться дальше, пока я лежала, хрупкая и сломленная.

22 глава

Запах

С подоконника своего окна, я наблюдала, как Генри направляет рабочих, которые загружали грузовик его коробками. Неделя пролетела как размытое пятно. Я взяла отгул на неделю, притворяясь больной, и просто лежала в кровати, задаваясь вопросом, когда боль в моем сердце прекратится, но к сожалению, этого не произошло; становилось только хуже, особенно когда наступила суббота, и Генри переезжал.

Я не видела Ташу с того дня, но опять же, с тех пор как я узнала, что Таша и Генри вместе, я впервые приняла душ и покинула свою комнату.

Этим утром запах, который исходил от моего тела, был слишком подавляющим, так что я сдалась и приняла душ, что было плохой идеей, так как я смотрела на бритву Генри в ванной и плакала из-за того, что больше ее не увижу. Я подумывала о том, чтобы украсть ее, но воздержалась, не желая сходить с ума из-за него. Вместо этого я просто вылила оставшийся шампунь из своей бутылочки и наполнила ее шампунем Генри, так я, по крайней мере, буду пахнуть им следующие несколько раз, когда буду принимать душ.

Жалко? Ага, я жалкая, с большой буквы Ж.

Когда я не валялась на кровати, я писала, исправляя свои жизненные проблемы через слова в моей книге. Я убедилась, чтобы мои главные герои всегда были вместе; не важно, с чем они сталкивались, они оставались вместе. Не было никакого расставания, никаких крайностей, когда все разваливается, мне было слишком больно писать о таком. Нет, они собирались быть вместе вечно. Если я не могла сделать это в реальной жизни, тогда чертовски уверена, я сделаю это в своей книге.

Теперь я стала девушкой, неспособной принять решение, любить или ненавидеть Генри. Я ненавидела его, потому что он двинулся дальше через пару минут после того, как мы накричали друг на друга, но опять же, я была той, кто все это начал, так что должна была ли я винить его? Нет, не должна.

Делани пыталась зайти в мою комнату и убедить меня поговорить с Генри, но после ее второго захода, я начала баррикадировать дверь стулом. Я не жаждала посетителей; просто хотела пахнуть, быть одинокой и лежать в темноте.

Дерк подошел к Генри и похлопал его по спине, пока они пожимали руки. Я ненавидела то, что Дерк и Делани помогают ему. Я имею в виду, я понимаю, почему, они были друзьями, но злой человек, живущий в оболочке моего тела, хотел, чтобы они ненавидели Генри, что правда было глупо. Им Генри ничего не сделал, нет, всего лишь обвел меня вокруг пальца, заставил влюбиться в себя, и затем просто выбросил.

Все это ложь, он не обманывал меня... это во мне говорила злобная часть меня. Она нашептывала ложь в моей голове о том, что произошло, пыталась убедить мой мозг, что все это из-за Генри; он все разрушил, не я. Но чувствительная часть знала, Злая Бетти просто пыталась отомстить.

Грузчики закрыли кузов грузовика и стали уходить с обочины. Делани обняла Генри, и пожала своим плечом, когда отстранилась. Они трое, одновременно посмотрели на мое окно, заставляя меня спрятаться за занавесками. Мои хитрые движения подсказывали мне, что я осталась незамеченной, но то, как они втроем покачали головами, после того как я спряталась, сказало мне, что я была медленнее, чем думала.

Плевать... если они увидели меня, а они точно увидели. Какая теперь разница?

Я наблюдала, как Генри вытащил телефон и начал что-то набирать, вероятно, звонил Таше, чтобы узнать, не хочет ли она пообедать. Таким парнем был Генри, всегда думал наперед и заботился обо всем.

Черт.

Мой телефон пиликнул, оповещая о сообщении, вырывая меня из моих мыслей. Я проверила его и увидела, что оно от Генри.

Генри: Рози, спускайся сюда и попрощайся. Не смотри на нас оттуда.

Меня окатило волной унижения, что он звал меня.

Попрощаться с ним? Ага, нет, спасибо. Это последнее, что мне необходимо прямо сейчас. Даже если я и пахла как Генри, спасибо шампуню, я не была достаточно сильной, чтобы попрощаться с ним и не заплакать, чтобы не вцепиться в его ногу и умолять не уезжать. Я так долго жила с Генри, что тот факт, что его больше не будет в соседней комнате, будет ощущаться странно. Я не могла сейчас столкнуться с реальностью.

Вместо того чтобы быть взрослой и спуститься вниз. Я написала ему.

Рози: Извини, не могу. Вероятно, это не лучшая идея. Счастливого новоселья тебе с Ташей.

Из моих глаз снова потекли слезы, когда я выключила телефон и отправилась в постель, снова закутавшись в свое одеяло, отделяя себя от мира. Это был единственный способ, каким я отныне могла жизнь.

Рубашка, которую я одолжила у Генри, была под моей подушкой. Я так и не вернула ее, потому что это была единственная вещь, за которую я могла цепляться, последний его кусочек, который я смогу держать, и черт меня побери, если я отпущу его.

***

— Рози, я не шучу. Если ты не впустишь меня в эту комнату, я выломаю дверь, и ты будешь объяснять арендатору, почему твоя дверь сломана.

Рыча, я выбралась из постели и открыла свою дверь, за ней стояли Делани и Дёрк, оба одеты в повседневную одежду, руки скрещены на груди.

— Чего вы хотите? — спросила я, мой голос был похож на карканье, а глаза пытались приспособиться к свету. Который час и какой сегодня день?

— Ты воняешь! — воскликнула Делани, закрывая нос.

— Спасибо, это все, что ты хотела сказать?

— Нет, сегодня понедельник, и Дженни сказала, что если ты не покажешься завтра на работе, у Глэдис случится инфаркт.

— У меня пневмония, — сымитировала я кашель.

— Нет, это не так. Теперь, пошли. Ты примешь душ, потому что, фу, девочка! И затем мы пойдем обедать. Не думаю, что ты ела эти дни.

— У меня были соленые крекеры под кроватью, — призналась я.

Нос Дерка сморщился, пока он изучал мой внешний вид. На мне были пижамные штаны, фиолетовая футболка, на несколько размеров больше, один носок и волосы, прилипшие к голове, так как я не принимала душ два дня. Не мой звездный час.

— Ты прекратишь страдать. Пошли.

Без моего разрешения, Делани схватила мою руку и повела меня в ванную, где включила душ и уставилась на меня. Я подняла руки, пятясь к стене.

— Какого черта ты делаешь?

— Снимаю твою одежду. Мне плевать, если я увижу тебя голой; тебя надо помыть.

— Ну, вообще-то это волнует меня.

— Тогда, будь большой девочкой и прими душ сама, или я сделаю это за тебя. Я выберу для тебя одежду, когда мы выберемся отсюда. Торопись, мы с Дерком голодны.

— Ладно, — уступила я и стала ждать, пока Делани уйдет, но вместо того чтобы покинуть ванную, она села на крышку унитаза и закрыла глаза.

— Продолжай, я не смотрю.

— Почему ты не уходишь?

— Ох, чтобы ты заперлась внутри ванной и утопила себя? Ага, я так не думаю.

— Я не буду топиться, — усмехнулась я, быстро раздеваясь и заходя в душ. — Ааааа! Здесь холодно!

— Да, знаю. Думала, это пробудит тебя.

Затем я включила горячую воду, зная, что не смогу выпрыгнуть из душа, потому что тогда эта злая, злая девчонка увидит меня голой. Как только вода стала теплой, я начала мыться, пытаясь забыть о том, что бритвы Генри тут больше нет. Не-а, я не буду думать об этом.

Я быстро намылилась, за две минуты сполоснув все свое тело, потому что, чем дольше я тут стояла, тем дольше ощущала, что начинаю слабеть и появляется желание свернуться в позу эмбриона на дне душа.

Я выключила душ и схватила полотенце, висевшее рядом с душем.

— Ты помыла свой женский кактус? Это был очень быстрый душ, — заявила Делани.

— Да, я помыла свой женский кактус. Боже, я не неандерталец.

— Уверена, неандертальцы мыли свои женские кактусы.

— Для тебя это такой радостный опыт, — ответила я саркастично, оборачивая свое тело полотенцем и выглядывая из-за душевых занавесок.

— Я думала, ты собираешься приготовить для меня одежду.

— О, да, вперед, пошли в твою комнату. Там ты сможешь расчесать волосы и нанести немного туши.

Закатив глаза, я последовала за Делани из ванной в свою спальню, пока Дерк сидел на диване, просматривая спортивные результаты. Мой разум вернулся к ночам, когда Генри и Дерк смотрели результаты вместе, разговаривая о своих любимых командах, их победах и поражениях.

Мое сердце обливалось кровью.

— Ты навеваешь депрессию на окружающих, — произнесла Делани после мгновения тишины, пока я расчесывала волосы, она выбирала мне прикид.

— Спасибо, ты очень милая.

— Ну, я имею в виду, давай же, Рози. Ты можешь хотя бы послать мне маленькую улыбку.

— Сейчас мне этого не хочется, — ответила я грустно. — Ты знаешь, Делани, я никогда не понимала, как один человек может нуждаться в другом, пока Генри не ушел. Люди всегда говорят о вторых половинках, но до этого момента я их никогда не понимала. — Я сделала глубокий вдох и посмотрела на нее. — Когда-нибудь боль станет меньше?

Делани грустно улыбнулась, но кивнула головой.

— Станет, Рози. Обещаю. Просто для тебя все это в новинку. Станет лучше.

— Надеюсь. Могу я просто собрать волосы в мокрый пучок? Мне не хочется делать сейчас что-то особенное.

— Так нормально. Только надень хотя бы ободок.

— Ну конечно, — я слегка улыбнулась.

Делани выбрала мои любимые джинсы и простой черный топ, который облегал мою верхнюю часть. Я подобрала к топу черный ободок, на котором был маленький красный цветок, нанесла подводку — да, сумасшествие, я знаю — и немного туши. Все было настолько хорошо, насколько я могла.

— Возможно, ты захочешь воспользоваться дезодорантом, — добавила Делани, наблюдая, как я иду к двери.

— Ух, тупые подмышки.

Я нанесла дезодорант и немного духов — становлюсь еще безумнее — и схватила свою сумочку.

— Хорошо, пошли.

Дерк встретил нас в гостиной, его руки были в карманах.

— Готовы? — спросил он, притягивая Делани к себе.

— Готовы, — неохотно ответила я, уже зная, что я была неловким третьим колесом в этой прогулке. — Куда мы идем?

— Как насчет Шейк Шак? Простое, но хорошее место, и идеальное лекарство для твоего маленького разбитого сердечка, — произнесла Делани.

— Мне это подходит, ты платишь? — я хлопала ресницами, пытаясь по полной разыграть свою жалостливую карту.

— Я, — подмигнул мне Дерк. — Но это значит, что мы должны быстро заскочить к моему приятелю, чтобы я забрал свой набор Ультимэйт Фрисби. Его квартира около Шейк Шак.

— Ух, вы заставляете меня делать то, что я не хочу.

Будучи богачами — хотя на самом деле это не так — мы забрались в такси и сидели рядом друг с другом, пока Дерк называл водителю наше место назначения. Я не платила, так что не собиралась жаловаться на то, что мы едем на такси. У Дерка было много денег; я не беспокоилась о том, чтобы разорить его.

Мимо меня пролетали забитые людьми улицы Нью-Йорка, пока мы ехали по заполненным дорогам, подъезжая довольно близко к другим машинам. Поездка на такси в Нью-Йорке — это как водительская версия русской рулетки. Ты либо сделаешь это, либо получишь пулю, то есть врежешься в машину перед собой, рядом с собой или даже позади себя. Это шанс, которым ты пользуешься каждый раз, когда садишься в такси.

— Думаешь о том, какой шейк заказать? Клубничный? — спросила Делани, подталкивая меня плечом.

— Ага, что-то типа того, — ответила я.

Поездка к дому друга Дерка была на удивление спокойной. Мы подъехали к зданию, снаружи стоял швейцар, ожидая новых посетителей. Причудливо.

Я завидовала этому месту; оно было в непосредственной близости с театральным районом, где я всегда хотела жить. История Нью-Йорка и старые времена всегда притягивали меня, особенно когда это было связано с Бродвеем. Я была плоха в пении, но поставьте передо мной мюзикл, и я буду дни напролет смотреть его. У меня старомодная душа.

— Вау, я завидую твоему другу, — призналась я, когда Дерк кивнул швейцару, который открыл для нас дверь.

Вестибюль был красивым, в белом мраморе и с колонами. Он казался почти роскошным, как будто в любую минуту Дональд Трамп мог выскочить из-за двери.

Дерк подвел нас к лифтам и нажал на кнопку десятого этажа. У его друга был вкус, но не слишком вычурный, так как это не пентхаус, но кто я такая, чтобы судить? Последние несколько дней я использовала носок как маску для сна.

— Хорошее место, — ответила я, пока мы поднимались.

— Да, рента была низкой. У парня есть связи.

Мы дошли до конца коридора, к золотисто-желтой двери с цифрой восемь на ней. Дерк несколько раз постучал, терпеливо подождал, чтобы дверь открыли, но все что мы услышали, это «Заходите» откуда-то издалека.

Дерк открыл дверь, и я последовала за ним и Делани, чувствуя себя немного неловко от того, что захожу в квартиру незнакомца.

Полы квартиры были из дуба, стены естественного темно-серого цвета. Не мой любимый, но он отлично сочетался с полами. Гостиная была в углу, предлагая потрясающий вид из окна. Ага, я официально завидовала. Я просканировала гостиную и оценила ярко-красный диван, который казался раем, на котором можно посидеть, и белый камин, который находился в центре комнаты.

Только когда я увидела фотографии в рамках, на которых были мы с Генри в мантиях, я поняла, что стою в новой квартире Генри.

Я попятилась назад, но не предполагала, что Делани была маленькой хитрой сучкой, и остановила меня от побега.

— Привет, ребята, — сказал Генри, когда зашел, но незамедлительно остановился, когда увидел меня.

Я хотела свернуться в норе, зарыться головой в песок, сделать что угодно, чтобы скрыться от его шокированных глаз.

— Что ты здесь делаешь? — спросил меня Генри.

Мои глаза оторвались от фотографий, на которых мы были только вдвоем, и это было единственное украшение квартиры, и затем поднялись к его глазам, этим прекрасным, чарующим глазам.

— Забираю Фрисби, — ответила я как идиотка.

— Фрисби? — спросил Генри, теперь смотря на Делани.

— Ой, вы только посмотрите на это, мы должны идти, Дерк. У нас назначена встреча с гуру секса и йоги. Извини, не можем помочь распаковаться, но, эй, посмотри, Рози свободна. Вперед, Рози, — Делани подтолкнула меня в гостиную. — Помоги Генри. Увидимся позже.

И вот так Дерк и Делани убрались из квартиры Генри, оставляя нас наедине.

Я неловко стояла и ворочала в руках свою сумочку, пытаясь придумать любую причину, которая даст мне возможность уйти, но мой мозг опустел. Полностью опустел.

— Приятно видеть тебя, — произнес Генри, подходя ближе ко мне, заставляя мои потовые железы работать сверхурочно.

— Тебя тоже. Отличное место, — сделала я комплимент.

— Спасибо.

— Как Таша? Она тоже переехала?

Зачем Делани привела меня сюда? Почему она была такой жестокой? Я поняла, я должна двигаться дальше, но забросить меня к акулам, пока я кровоточу... это не был дружеский жест, это был поступок сучки.

Генри смотрел вниз, когда сказал:

— Таша была ошибкой. Я, эм, попрощался с ней в начале недели.

— Тогда зачем ты переехал? — спросила я, прежде чем смогла остановить себя.

— Я уже некоторое время искал место для переезда, так как Делани и Дерк собираются скоро найти собственное жилье. Это место стало доступным, и я не мог упустить его.

— Ох, — ответила я, ощущая, как мое сердце выпадает из груди перед Генри, просто чтобы он мог потоптаться на нем немного.

Он все это время планировал переехать, не удивительно, почему он решил наконец заняться со мной сексом, потому что он в любом случае уезжал... мне не было смысла цепляться за него.

Желая выбраться из его квартиры, чтобы снова дышать, я попятилась спиной к входной двери.

— Ну, я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, я пойду. — Не совсем ложь. Я правда чувствовала, будто меня сейчас стошнит.

— Рози, погоди, — попросил Генри, затем быстро подошел ко мне и взял меня за руку.

Мгновенно я почувствовала исходящее от него тепло, от чего мне захотелось свернуться и заплакать. Я ужасно скучала по нему.

— Пожалуйста, давай посидим и поговорим немного.

Я была слабой, жалкой, была готова сделать все, чтобы просто провести с ним несколько минут, так что я кивнула и последовала за ним к красному дивану, который ощущался раем под моем попой. Я была права, он был в высшей степени удобным.

— Хороший диван.

— Спасибо, купил его на распродаже. Мне нравится этот цвет, он напоминает мне о тебе.

Ага, я не хотела, чтобы он говорил такие вещи, потому что это опустошало меня.

— Ладно, — ответила я вяло.

Временами, мне действительно хотелось быть более дальновидной, более находчивой, но когда мое сердце висит на волоске и мой разум превращается в кашу из-за мужчины, сидящего рядом со мной, я не могла сформулировать ни одного предложения.

Проводя рукой по волосам, я наблюдала, как его мускулы сгибаются под его рубашкой, те же самые мускулы, которые я когда-то трогала руками.

Затем это буквально ударило в меня... о боже мой, я была девственницей-прилипалой.

Нет!

Нет, я не была прилипалой, я была девушкой, влюбленной в парня еще до того, как у нее произошла интимная связь с ним. Я просто отрицала свои чувства, чтобы защитить свое сердце. Это была медвежья услуга, думала я, пока сидела на новом диване Генри, размышляя, будет ли у меня сердечный приступ оттого, что я нахожусь так близко к нему.

Мягко, его рука взяла мою, и он заставил меня посмотреть ему в глаза. Мое сердце колотилось в груди, осведомляя, что он держит меня. Вирджиния перестала на время рыдать и сделала пометку, что мужчина, который украл наши души, сейчас держал нас.

— Рози, я должен кое-что сказать тебе.

— Ты умираешь? — спросила я, позволяя своему мозгу думать о самом худшем.

— Что? Нет, — ответил он, смущенно, но затем мягко усмехнулся. — Я не умираю, я просто...черт, я думал, это будет проще.

— Ты не беременный, не так ли? — подразнила я, пытаясь ослабить давление в груди.

— Нет, — рассмеялся он. — Но на секунду в понедельник я действительно испугался.

— Звучит пугающе. Никогда не был так рад месячным, ага?

— Все так неправильно, — засмеялся он, и затем сделал глубокий вдох. Его рука потянулась и обхватила мою щеку, заставляя меня потеть еще сильнее. Я была жалкой. — Боже, Рози, я так давно влюблен в тебя, что это нелепо. Я не просто люблю тебя, я влюблен в тебя, отчаянно, безнадежно, вроде как не могу жить без тебя.

Мое тело покрылось мурашками, желудок перевернулся, и Вирджиния начала махать от волнения.

— Я знаю, я был придурком, и знаю, в последнее время со мной было нелегко, но я винил тебя, — улыбнулся он. — Ты перевернула мою жизнь вверх тормашками, когда решила ходить на свидания. Я не мог принять мысль, что ты будешь с кем-то другим, потому что глубоко в душе ты принадлежала мне. Рози, прости меня за все, за то, как я обращался с тобой, что втянул в это Ташу; я просто... запутался. Я думал, ты хотела пойти на свидание с Аттикусом, прямо после того, как мы разделили один из самых потрясающих моментов моей жизни.

— Один из самых потрясающих? — спросила я, по моему лицу текли слезы.

— Да, самый потрясающий был тогда, когда я встретил тебя.

Я хихикнула и вытерла слезы с лица.

— Это так банально.

— Да, зато правда. — Смотря мне в глаза, он спросил: — Ты чувствуешь то же самое, Рози?

Его глаза умоляли меня, просили сказать «да», и вот когда я поняла, что мужчина на самом деле обожает меня. Он не играл со мной, не пытался просто быть добрым, нет, этот мужчина сидел рядом со мной, искал в моих глазах ответ, несомненно любя меня каждым миллиметром своего существа. Откровение было интенсивным, трогательным, и таким чертовски потрясающим, что единственное, о чем я могла думать, это броситься своим телом на его и целовать эти губы, о которых мечтала последнюю неделю.

Без предупреждения, я забралась к нему на колени и обхватила его лицо руками.

— Генри, ты понятия не имеешь, как сильно я влюблена в тебя.

На его лице расплылась огромная улыбка, когда мои губы нашли его. Его руки опустились прямо мне на талию, и он крепко обхватил меня, будто я могла исчезнуть. Медленно, я почувствовала, как его руки пробрались под мою рубашку, но не в сексуальном плане, только таким образом, чтобы, прикасаясь к моей коже, почувствовать, что он был так близко ко мне, как только мог.

Мои губы танцевали с его, и мы наслаждались тем, кем были друг с другом, забыв обо всех тревогах, недопониманиях и опасениях, что вытерпели наши отношения. Вместо этого, мы оттолкнули все это, объединили наши сердца и преодолели все препятствия.

На секунду я отстранилась и посмотрела ему в глаза, поглаживая его лицо большими пальцами.

— Я так сильно скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе, Рози. Это была пытка, что тебя не было рядом со мной эти несколько дней. Я правда думал, что потерял тебя.

— Я тоже, — ответила я грустно. — Но если ты был влюблен в меня, почему переехал? Почему не боролся?

Он улыбнулся мне полуулыбкой и поднял свои руки к моим плечам, крепко сжимая их.

— Квартира появилась на моем радаре, и я знал, что не могу упустить ее, потому что это квартира твоей мечты. Если я не мог заполучить тебя обратно сам, то надеялся, что это сделает квартира.

— Погоди, о чем ты говоришь?

Он поцеловал меня в кончик носа и произнес:

— Рози, я хочу, чтобы ты жила со мной. Лишь ты и я. Без Делани, Дерка, без поездок на метро до Бруклина. Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной, я хочу жизнь с тобой.

Мое сердце парило, и из глаз снова потекли слезы. В этот раз слезы наслаждения.

— Ты серьезно?

— Очень серьезно, Лав. Живи со мной?

— Да! — ответила я, обнимая его руками и крепко сжимая. — Не могу в это поверить.

— Поверь в это, Лав. Теперь только ты и я.

— Это означает, что мы теперь парень и девушка? — спросила я застенчиво.

— Лучше, — он прижался к моей шее. — Ты моя, Лав.

— Вау. Разве ты только что не забрал все мои девственности? Первый парень, первая квартира, которую я делю лишь с парнем, первый визит в мою нижнюю часть.

— Твоя нижняя часть? — спросил он, смеясь. — Как насчет парня из лифта, которому ты пукнула на лицо?

— Ты знаешь, о чем я, — ответила я, игриво ударяя его по плечу, заставляя его смеяться сильнее.

— Думаешь, у тебя теперь достаточно материала, чтобы закончить свою книгу?

— Хммм, я не уверена. Возможно, мне надо провести еще кое-какие исследования в спальне. Протестировать кое-какие вещи, о которых я читала в книгах.

— Я весь твой, Лав. Проводи тесты.

Его милая улыбка сильно поразила меня, когда я снова посмотрела на него. Я была чертовски везучей девушкой. Я понятия не имела, как заполучила Генри, но теперь, когда он был моим, я не отпущу его.

Любовь забавная штука. Она бывает разных форм и размеров. Иногда ее трудно найти, иногда она сидит прямо у вас под носом, ожидая, когда ее заметят. Что я узнала из всех книг, которые прочитала, и из книги, которую пишу, что несмотря ни на что, ты должен трудиться, чтобы найти любовь. Она не дается просто так и не приходит мгновенно. Найти ее — это привилегия, которую никогда не следует воспринимать легкомысленно.

Каждый заслуживает свое «долго и счастливо»; и сейчас я просто рада, что нашла свое. Теперь, я должна превратить это «долго и счастливо» в книгу. Если Генри будет рядом со мной, я не сомневаюсь, что смогу это сделать.

Эпилог

Ненасытная Вирджиния

— Генри, ты должен сидеть неподвижно. Нельзя вдеть нитку в иголку, если иголка двигается.

— Извини, но взгляд на твоем лице такой чертовски серьезный, что трудно не смеяться.

Мы с Генри жили вместе уже неделю и провели большую часть времени в кровати, изучая друг друга. Мы вместе купили кровать, нашли самые мягкие простыни, и выбрали нейтральное одеяло, которое порадовало нас обоих. Спальня была единственной обставленной комнатой во всей квартире, но мы были этим довольны, и, к счастью, это единственная комната, в которой мы проводили время.

В книгах, как только главные герои впервые занимались сексом, они начинали заниматься им как кролики, и я всегда задавалась вопросом, было ли так в реальной жизни. Ну, если у этих персонажей была такая вагина как у меня, поедающая пенис, тогда да, это была правда.

Вирджиния была ненасытной и не собиралась успокаиваться. Не знаю, как она держалась, но она была словно машина по выдаче оргазмов. Генри использует рот — тут же оргазм, Генри использует пальцы — оргазм, Генри использует дилдо — оргазм, Генри снимает штаны... — оргазм. Она была похотливой маленькой шлюшкой, но я любила ее.

— Я просто сосредоточена.

— Все не так трудно, Лав. Просто надень его.

— Оно не подойдет. Как ты вообще думаешь, оно может подойти?

— Лав, все подойдет, просто надень его.

Я сидела на коленях, изучала кольцо для члена в руке, и затем посмотрела на эрегированный пенис Генри. Парень мог поддерживать эрекцию, даже когда смеялся.

— Тебе нужна шина... вот она точно подойдет.

— Черт, Лав. Ты правда знаешь, как сделать комплимент мужчине.

Инстинктивно, он начал поглаживать себя, от чего мой рот наполнился слюной.

Когда-то я была девственницей, которая ткнула пенис, чтобы убедиться, что он настоящий, но сейчас я стала возбужденной девушкой, которая желала воплотить все сексуальные фантазии, которые приходили на ум. Мой последний эксперимент взят из сексуальной сцены, которую я начала описывать в своей книге, и она связана с кольцом для пениса, скачкой на Генри как ковбойша, будто он мой личный дилдо, но в форме Генри. Не знаю, откуда пришла эта мысль, но чтобы написать сцену по-настоящему, я хотела сначала сама все испробовать. Генри был очень признателен моему писательству, на самом деле он любил это, потому что получал пользу от всех моих экспериментов.

Пожалуйста, запишите, делать это у стены не так легко, как об этом пишут. Это довольно неуклюже. Секс в душе так же чертовски неудобный, особенно когда вода с насадки душа начинает топить тебя. Догги-стайл нагнувшись над спинкой дивана волнующий, но следите за звуками, которое издает влагалище.

— Ты пускаешь слюни, — сказал Генри, вырывая меня из моих мыслей.

— Не правда, — ответила я, вытирая рот, и поняла, что на самом деле пускала слюни.

— Ты точно это делала. Не смущайся; это заводит.

— Слюни? Это странная причина для возбуждения, Генри.

— Заводит тот факт, что я могу заставить тебя пускать слюни, лишь трогая свой член, что, кстати, если мы поторопимся, будет отлично. Посейдон становится немного нетерпеливым.

Да, Посейдон. Такое имя Генри дал своему пенису. К несчастью, Вирджинии очень нравилось имя, так что менять ничего не будем.

— Ладно, но если он порвет презерватив, это твоя вина.

— Смажь его лубрикатом; все будет нормально.

Я наклонилась вперед и опустила кольцо на кончик члена Генри, затем медленно надела его до основания, боясь, что перекрываю ему циркуляцию крови.

— Святое дерьмо, — застонал Генри, его голова откинулась назад. — Лав, пожалуйста, я должен быть в тебе прямо сейчас.

Эта мольба никогда не надоест мне, никогда.

Давая мужчине то, что мы оба хотели, я оседлала его и расположилась сверху так, чтобы принять его. Медленно, я позволила кончику его члена поиграть с моим уже влажным центром, спасибо Вирджинии. Вибрация от кольца прошлась по длине его ствола и сильно ударила по мне, делая меня слабой, и заставляя упасть на него, а не принять его медленно, как я хотела.

— Дерьмо! — застонал он, схватим меня за бедра, начиная толкаться. — Это никогда не надоест, Лав. Ты была создана для меня.

Я не могла не согласиться. Мы идеально подходили друг другу.

Небольшими толчками, Генри входил и выходил из меня, в то время как кольцо для члена создавало вибрацию для нас обоих. Ощущения были интенсивными, великолепными, и такими переполняющими, что мои руки упали вперед и вцепились в его грудь, когда мой оргазм начал нарастать.

— О боже, Генри, это так чертовски хорошо.

— Бл*дь, так и есть.

Генри был милым, потому что когда он был близок со мной, его язык выскальзывал наружу и он ругался чаще, чем обычно. Было мило, что я могла заставить его слегка потерять рассудок.

— Лав, я очень близко.

— Я тоже, — выдохнула я сквозь сжатые зубы, волосы упали на его лицо, закрывая мое видение Генри.

— Ты так прекрасна, — прохрипел он, напрягаясь подо мной.

Это все, что мне было нужно, вместе мы пересекли черту и вбивались друг в друга, выжимая все из оргазма, пока не осталось ничего.

Мое тело упало на его, пока он скидывал презерватив и кольцо на пол. Это была привычка, которая мне не нравилась, но это можно было легко исправить приемом противозачаточных или колыбелькой у нашей кровати, все просто.

Генри водил руками вверх и вниз по моей спине, целуя мое плечо, медленно возвращая меня в настоящее.

— Это войдет в твою книгу? — спросил меня Генри, наполненный надеждой.

— Это определенно войдет в книгу.

— Что еще мы можем испробовать? — спросил он, заставляя меня смеяться.

— Как насчет того, чтобы взять перерыв на секунду.

— Да ладно, ты знаешь, Вирджиния хочет большего.

Он был прав, потому что Вирджиния посылала мне знаки согласия, но я подавила ее. Она не может принимать все решения.

— Она хочет, но дай ей хотя бы пять минут.

— Справедливо, — произнес Генри, покрывая поцелуями мою челюсть. Я точно знала, что он пытается сделать, и черт мена побери, если это не работало.

Оттолкнувшись от его груди, я приподнялась и посмотрела Генри в глаза.

— Я люблю тебя, Генри.

Его взгляд смягчился, и он обхватил мою щеку рукой.

— Я люблю тебя, Рози. Больше всего на свете.

И вот так, я обрела свое «долго и счастливо», как и Вирджиния с Посейдоном.

Заметки

[

←1

]

американский актёр, танцор, хореограф и певец, звезда Голливуда, один из величайших мастеров музыкального жанра в кино

[

←2

]

Энди Гарсиа — американский актёр, кинорежиссёр, кинопродюсер.

[

←3

]

Пи-Ви Херман — персонаж в исполнении Пола Рубенса.

[

←4

]

«Я люблю Люси» (англ. I Love Lucy; США, 1951—1957) — американский комедийный телесериал

[

←5

]

изображение девушки, в том числе современное, в стиле «Pin-up» — первые Pin-Up появились в Североамериканских Соединённых Штатах в начале прошлого века, когда мастера рекламы корпорации Coca Cola, применили весьма простой способ создания журнальной иллюстрации — они перерисовывали один к одному фривольные фотографии. Расцвет Pin-Up пришелся на 30-е годы, когда на обложках журналов появились элегантные жизнерадостные девушки в развевающихся платьях, обнажающих ноги почти до середины бедер, смеющиеся лукавые красавицы, позволяющие лифу платья оголить плечи и соскользнуть почти до груди — правда на большее пуританская американская культура разрешение не давала. Идея красотки на обложке имела невероятный успех. Один за другим появлялись журналы с красотками на обложках, причем, никакой связи между содержанием журнала и красоткой с обложки не было, и вскоре появились любители, покупавшие их только из-за обложек.

[

←6

]

Скользящие движения влево или вправо, затем вперед и назад. Когда шаффлер так двигается, создается впечатление, будто он «невесомый», на него не действует гравитация.

[

←7

]

Свинг Восточного побережья имеет очень простую структуру и положения ног, простые движения и стиль. Он демократичен и популярен, его часто танцуют под медленный и средний джаз, блюз и рок-н-ролл.

[

←8

]

наиболее развитая и наиболее сложная форма свинга. Его характеризуют возможность импровизации и определённая гибкость ритмической структуры. Бейсик на 6 и 8 счётов. Его танцуют под почти любую возможную джазовую музыку, а также под блюз и другие виды музыки с ритмом блюза или джаза.

[

←9

]

защита паховой области спортсмена. Представляет собой пластиковую раковину специальной формы

[

←10

]

Обивочная ткань это своего рода пленка, образующая около волокон не позволяющий проникать загрязнениям прозрачный покров

[

←11

]

Так называют фанатов «Мой маленький пони»