Бархатный ангел

Глава 8

Элизабет провела рукой по лбу и медленно открыла глаза. Большая комната, где она лежала на кровати, была темной и пустой. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как они с Майлсом достигли поместья Мак-Арранов. Это был старинный замок, расположенный на самом краю обрыва и напоминающий огромного орла, уцепившегося когтями за выступ скалы.

Какая-то женщина, такая же древняя, как и замок, протянула Элизабет горячий напиток, настоянный на травах, но, как только она отвернулась, Элизабет тут же выплеснула содержимое на тростниковый коврик под лавкой. Она прекрасно разбиралась в травах и поэтому догадывалась, что входило в состав напитка.

Сгорбленная, небольшого роста женщина, которую Бронуин называла Мораг, долго и придирчиво изучала Элизабет пристальным взглядом, пока та снова не легла и не притворилась спящей.

— Ей необходимо отдохнуть, — произнесла, склонившись над Элизабет, Бронуин. — Мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь так безумствовал, как это произошло с ней, когда Стивен вытаскивал ее из-под камнепада. Словно в нее вселились демоны.

Мораг насмешливо фыркнула:

— Вы тоже долго и упорно боролись со Стивеном, когда впервые встретили его.

— Это разные вещи, — настаивала Бронуин. — Майлс успокоил ее, но лишь после того, как основательно встряхнул. Знаешь, помимо прочего, она сломала сэру Гаю палец на ноге.

— Я еще слышала, что вы с ней повздорили, . — бросила Мораг.

Как бы обороняясь, Бронуин выпрямилась:

— Она осмелилась защищать Роджера Чатворта. И это после того, что он натворил…

— Он ее брат! — произнесла Мораг в ответ. — Вы ждете от нее верности и в то же время считаете, что она сразу же должна думать и поступать по-вашему. Бронуин, на свете существует много различных мнений.

Наклонившись, она прикрыла неподвижную фигурку Элизабет большим сине-зеленым пледом.

— Давайте оставим ее в покое. Кстати, от старшего брата Стивена прибыл посыльный.

— Почему же ты не сказала об этом сразу? — рассердилась Бронуин, скорее, за то, что с ней обращались как с ребенком, а еще больше из-за желания избежать подобного обращения.

Как только дверь закрылась, Элизабет некоторое время лежала неподвижно, прислушиваясь к каждому шороху, пытаясь уловить человеческое дыхание: ведь можно притвориться, сделать вид, что покидаешь комнату, а на самом деле спрятаться в темном углу. Убедившись, что она одна, Элизабет повернулась и осторожно приоткрыла глаза. Она действительно осталась одна.

Соскочив с кровати, девушка подбежала к окну. Стемнело, и лунный свет посеребрил неприступные стены замка, сложенные из серого камня. Наконец-то настало подходящее время для побега, именно сейчас, пока не улеглась суматоха в замке и всех Мак-Арранов не известили о ее пленении.

Пока она наблюдала из окна, внизу появились четверо мужчин, одетых в шотландские юбки. Улыбаясь, Элизабет обдумывала план побега. Быстро осмотрев комнату, она обнаружила шкаф, полный мужской одежды. Задрав шелковую юбку платья, она подвязала ее у пояса, затем натянула поверх мужскую рубашку необъятных размеров и облачилась в грубые шерстяные гетры. Оглядев свои колени, она ужаснулась одной только мысли появиться на людях в таком кошмарном виде — почти что обнаженной. Мужских башмаков не было, поэтому пришлось довольствоваться своими собственными мягкими туфлями, надев их на толстенные шерстяные гетры, от чего стало больно пальцам ног. Несколько попыток потребовалось, чтобы обернуть плед пару раз вокруг талии таким образом, чтобы это выглядело наподобие короткой шотландской юбки. Перебросив свободный конец пледа через плечо, она попробовала застегнуть пояс на талии, но поняла, что тут явно что-то не ладится. Оказалось — пояс слишком велик для фигуры девушки.

Затаив дыхание, она осторожно приоткрыла дверь, моля Бога, чтобы снаружи не успели выставить охрану. Удача сопутствовала ей, и она успешно проскользнула сквозь узкую щель в темный зал. Элизабет запомнила, где находится выход из замка, когда Майлс провожал ее до комнаты, и теперь, задержавшись на мгновение, чтобы забрать свои вещи, внимательно прислушивалась к доносившимся звукам.

Откуда-то издалека, справа и снизу от нее, раздавались голоса. Медленно, буквально сливаясь со стенами, она осторожно скользнула вниз по лестнице, ведущей к главному входу. Как раз в тот момент, когда она кралась мимо комнаты, где собрались люди, за дверью произнесли имя Чатвортов. Элизабет перевела взгляд с этой двери на дверь выхода, но, не справившись с любопытством, тенью придвинулась ближе к двери, откуда уже можно было разобрать, о чем шла речь.

Говорил Стивен:

— К черту вас обоих, Майлс! — В его голосе слышалась злость. — У Гевина не больше разума, чем у тебя. Вы вдвоем помогаете Чатворту завершить то, о чем он так мечтает. Он уже близок к тому, чтобы уничтожить нашу семью.

Майлс молчал. Бронуин положил руку на плечо Майлса:

— Пожалуйста, освободи ее. Леди Чатворт может вернуться в Англию в сопровождении вооруженного стражника, а когда Гевин узнает, что она на свободе, он отпустит Роджера Чатворта.

Майлс продолжал молчать.

— Черт побери! — взорвался Стивен. — Ответь нам!

Глаза Майлса вспыхнули.

— Я не отпущу Элизабет. То, что делает Гевин с Роджером Чатвортом, личное дело моего брата. Элизабет принадлежит мне.

— Если бы ты не был моим братом… — начал Стивен.

— Если бы я не был твоим братом, тебе было бы наплевать на то, чем я занимаюсь.

Майлс был совершенно спокоен, только глаза выдавали его волнение.

Стивен в отчаянии взмахнул руками.

— И ты еще разговариваешь с ним, — обратился он к Бронуин. — Ни у одного из моих братьев нет головы на плечах!

Бронуин встала рядом с мужем:

— Однажды и ты сражался с Роджером Чатвортом за то, что, как ты полагал, принадлежало тебе. А теперь Майлс делает то же самое, а ты почему-то злишься на него.

— Тогда все было по-другому, — угрюмо пробурчал Стивен. — Мне тебя отдал король.

— Элизабет мне тоже подарили! — горячо вмешался Майлс. — Бронуин, ты рада видеть меня здесь? Если нет, я и мои люди покинем этот замок… с леди Элизабет.

— Ты знаешь, я всегда тебе рада, — с нежностью в голосе ответила Бронуин. — Если только Чатворт не подготовился к войне, он не осмелится напасть на

Мак-Арранов. — Она повернулась к Стивену. — Что же касается того, что Гевин удерживает в плену Чатворта, я этому только рада. Разве ты забыл, что Чатворт сделал с твоей сестрой Мэри, или как он целый месяц держал меня в заточении?

Услышав эти слова, Элизабет осторожно отошла от двери. Они еще узнают, что она далеко не покорная пленница, за которую ее принимают.

С моря накатывался туман. Улыбнувшись, она молча поблагодарила Бога за помощь. Перво-наперво ей необходимо достать лошадь, иначе ей не выбраться из Шотландии. Не идти же пешком! Не двигаясь, она напряженно прислушивалась, пытаясь точно определить, где находится конюшня.

Элизабет прекрасно овладела искусством красть лошадей: несмотря на свою молодость, она обладала уже богатым опытом. Лошади похожи на детей. С ними надо разговаривать тихим голосом, простым языком, не делая при этом резких движений.

В углу конюшни хохотали двое мужчин, делясь друг с другом впечатлениями о женщинах, с которыми им удалось переспать прошлой ночью. Осторожно Элизабет отвязала уздечку одной из лошадей, стоявших в дальнем конце длинной конюшни. Сняв со стены седло, она выбралась из конюшни, а затем быстро оседлала животное. Она благодарила небеса за довольно громкий шум, производимый многочисленными обитателями замка на площади в несколько акров. Мимо нее проскрипела телега. Мужчина, ведший под уздцы четырех лошадей, привязал их недалеко от конюшни, две из них принялись кусать друг друга. В наказание сразу трое мужчин принялись орать на них и стегать кнутами. Никто из толкавшихся у конюшни даже не взглянул на невысокую чуть заметную в сумерках фигурку, закутанную в плед.

Взобравшись на лошадь, Элизабет неторопливо проследовала за повозкой, покидавшей Лэренстон и, подражая вознице, подняла руку, молчаливо приветствуя стражников на башне ворот. В обязанности стражей входило не впускать незнакомцев; те, кто покидал замок, совсем не интересовали их.

Единственная тропа, ведущая к замку Мак-Арранов, пролегала над обрывом и была ужасающе узкой. Неистово бьющееся сердце Элизабет грозило выскочить из груди. Колеса двигавшейся перед ней повозки касались самой кромки обрыва: еще несколько дюймов в сторону… и человек, и повозка, и лошадь могли свалиться вниз.

Достигнув конца тропы, девушка облегченно вздохнула: закончился опасный путь и, что немаловажно, — в замке было тихо.

Обернувшись через плечо, возница улыбнулся ей:

— Я всегда радуюсь, когда съезжаю с этой дороги. Вам в какую сторону? В эту?

Самым простым было бы поехать вперед, через владения лендлордов, но их подданые могли ее запомнить и указать преследователям нужное направление. Справа, над обрывом, вилась дорога, по которой они приехали сюда с Майлсом. Ехать над обрывом ночью…

— Не-а! — ответила она вознице самым грубым голосом, на который была способна. Очевидно, ему захочется поболтать, если она поедет с ним. Рукой, прикрытой пледом, Элизабет указала на гору.

— Ну и молодежь пошла, — усмехнулся возница. — Удачи тебе, парень. Луна светит ярко, но все равно смотри под ноги. — Пожелав ей счастливого пути, он прикрикнул на лошадь и направился своей дорогой.

Не теряя времени на переживания, Элизабет пустила свою кобылу прямо в зияющую перед ней черную пустоту. Ночью дорога выглядела еще сложнее, чем она ее помнила. Лошадь занервничала, и после секундного колебания Элизабет спешилась и повела ее под уздцы.

— Будь ты проклят, Майлс Монтгомери! — пробормотала она. И зачем только ему надо было приезжать в эту суровую местность? Если уж собирался держать кого-нибудь в плену, то хотя бы нашел для этого подходящее место.

Услышав прямо перед собой вой волка, Элизабет тут же перестала причитать. На фоне скалы четко вырисовывались силуэты трех волков с опущенными головами, уставившимися горящими глазами на девушку. Лошадь начала от страха пританцовывать, и Элизабет крепче сжала поводья. Как только она тронулась с места, волки тоже двинулись. К стае присоединился еще один волк.

Элизабет казалось, что она уже давно в пути и прошла не одну милю, но дорога почему-то никак не хотела кончаться. На мгновение девушка прижалась к скале, пытаясь успокоить свое рвущееся сердце.

Волки, казалось, поверив в то, что их жертва признала поражение, завыли теперь уже все вместе. Лошадь попятилась и вырвала поводья из рук Элизабет. Шагнув к лошади, девушка потеряла равновесие и неожиданно упала, успев, однако, уцепиться за край обрыва. Вырвавшаяся на свободу лошадь рванула вниз по дороге.

Некоторое время Элизабет лежала не двигаясь, стараясь собраться с духом и обдумывая варианты своего спасения. Положение было почти безвыходным: она висела на краю обрыва, одна нога болталась в воздухе, а другой она пыталась нащупать опору. Сжав зубы, девушка вцепилась руками в скалу. Как только она шевельнула левой рукой, под ней начал крошиться камень. В диком ужасе Элизабет старалась нащупать правой ногой хоть какой-нибудь выступ, но безрезультатно. Еще один камень сдвинулся под рукой, и она поняла, что должна немедленно что-то предпринять.

Собрав последние силы, девушка попробовала подтянуться. И, едва коснувшись левым коленом поверхности скалистой дороги, сглотнула слезы облегчения. Дюйм за дюймом вытаскивала она свое избитое, все в синяках тело на дорогу. На четвереньках Элизабет отползла в безопасное место у скалистой стены и присела, обливаясь слезами, катившимися в три ручья по ее щекам, не в силах остановить бурно вздымающуюся грудь. По ее рукам текла кровь, а разбитые коленки горели. Где-то над ней раздалось звериное рычание сцепившихся в схватке животных. Оторвавшись от стены, она увидела какое-то животное, набросившееся на волков. «Это же огромная собака Бронуин», — удивилась она и тут же на мгновение закрыла глаза, мысленно произнося молитву.

Элизабет сидела недолго. Вскоре ее отсутствие будет обнаружено, и поэтому необходимо как можно дальше уйти от враждебных Монтгомери. Поднявшись на ноги, она поняла, что поранилась намного серьезнее, чем предполагала. Ее левая нога не сгибалась, а колено болело. Утерев слезы, беглянка при свете луны осмотрела свои кровотачащие руки. Разодранными в кровь ладонями она начала ощупывать перед собой дорогу, не надеясь больше на зрение, а ориентируясь только по уступам скал.

К тому времени, когда она добралась до конца дороги, луна уже зашла, но вместо того чтобы испугаться, Элизабет, наоборот, обрадовалась наступившей кромешной тьме. Теснее закутавшись в плед, не обращая внимания на слабость в ногах, девушка заковыляла вперед.

Когда на нее уставились две светящиеся точки, она испугалась, затаила дыхание и остановилась, отыскивая какое-нибудь оружие. На несколько секунд ее глаза встретились с глазами зверя, и они неотрывно смотрели друг на друга, пока животное не двинулось с места. Оно уже почти прикоснулось к ней, когда Элизабет вдруг сообразила, что это собака Бронуин.

Как бы вопрошая, собака склонила голову набок, и Элизабет захотелось плакать от радости и облегчения.

— Ты расправился с волками, не так ли? — спросила. она. — Хороший пес! Ты не кусаешься?

С опаской она протянула руку вперед и почувствовала, как собака лизнула ее ладонь. Она принялась гладить большую лохматую собаку, заметив, что собака слегка подталкивает ее руку, пытаясь направить девушку назад, на горную дорогу.

— Нет, малыш, нет, — прошептала Элизабет. Не двигаясь, она еще сильнее ощущала все свои раны и ушибы. Казалось, она не спала уже несколько дней. — Я хочу пойти в этом направлении, а не назад к Бронуин.

Собака громко заскулила, услышав знакомое имя хозяйки.

— Нет! — твердо сказала Элизабет.

Собака развернулась и побежала вперед девушки в сторону леса, оборачиваясь и как бы раздумывая над ее словами.

— Хороший пес, — улыбнулась Элизабет. — Может, ты сумеешь вывести меня отсюда? Отведи меня к другому клану, который вернет меня брату за вознаграждение.

Элизабет, не отставая, следовала за собакой, и, как только она начинала спотыкаться, собака останавливалась и подставляла ей под руку свою голову, пока девушка не догадалась на нее опереться.

— Как тебя зовут, малыш? — устало шептала она. — Джордж, Оливер или у тебя другое шотландское имя, которое я никогда раньше не слышала?

Собака, поглядывая на Элизабет, пошла еще медленнее.

— А как насчет Чарли? — поинтересовалась девушка. — Пожалуй, мне нравится кличка Чарли.

С этими словами Элизабет рухнула возле собаки не то заснув, не то в обмороке.

Собака ткнулась в нее носом, обнюхала, облизала перепачканное кровью лицо и, поняв, что ничто не заставит Элизабет подняться, примостилась рядом и задремала.

Солнце поднялось уже высоко, когда Элизабет проснулась и увидела массивную лохматую голову пса. Глаза животного уставились на нее в немом вопросе. Казалось, что собака переживает и заботится о ней, словно человек. Под глазам у собаки виднелась рваная рана, покрытая запекшейся кровью.

— Ты получил рану, сражаясь с волками? — Она улыбнулась псу и почесала его за ухом. Когда Элизабет начала подниматься, ноги у нее подкосились, и девушка ухватилась за собаку. — Как здорово, что ты такой сильный, Чарли, — произнесла она, опираясь на спину собаки, чтобы собраться с силами.

Поднявшись наконец-то на ноги, Элизабет окинула себя взглядом и застонала. Ее юбка была наполовину подвязана, наполовину свисала до колен. Левое колено было сильно исцарапано, и из него сочилась кровь, а правое представляло собой сплошную кровавую рану. Решительно набросив плед на плечи и стараясь не смотреть на израненные ноги, Элизабет потрогала голову и, нащупав в волосах запекшуюся кровь, опустила руку.

— Не мог бы ты отыскать воду, Чарли? — спросила она собаку. — Воду?

Собака тут же сорвалась с места и устремилась вперед, время от времени возвращаясь к Элизабет, едва поспевавшей за ней. Подсохшие было раны вновь открылись, и по телу девушки потекли теплые струйки крови, Пес подвел Элизабет к маленькому ручью, где она умылась, насколько это было возможно. При встрече со своими будущими освободителями ей хотелось выглядеть как можно приличнее.

Держась вблизи скал и редких деревьев, девушка и собака шли уже несколько часов. Однажды послышался топот лошадей, и инстинктивно Элизабет спрягалась, пригнув к земле и голову пса. Конечно, она не смогла бы удержать возле себя большую собаку, если бы та решила покинуть ее, но в данный момент казалось, что животное было согласно оставаться рядом с ней.

К закату солнца, растеряв остатки сил, Элизабет уже не обращала внимания на лай собаки.

— Вне всякого сомнения, это либо Майлс, либо твоя хозяйка, — устало проронила она, оседая на землю и закрывая глаза.

Когда она открыла их вновь, то увидела незнакомого мужчину, который стоял, широко расставив ноги, упершись руками в бока. Лучи заходящего солнца освещали его седые волосы, создавая ореол вокруг головы и накладывая тень на сильный подбородок.

— Итак, Рэб, — спросил он низким грудным голосом, поглаживая собаку, — что ты принес мне на этот раз?

— Не прикасайтесь ко мне, — прошипела Элизабет склонившемуся над ней незнакомцу.

— Если вы боитесь, что я причиню вам зло, малышка, то это не так и не стоит из-за этого волноваться. Меня зовут Мак-Грегор, и вы находитесь на моей земле. Почему с вами собака Бронуин? — Он внимательно осмотрел одежду девушки.

Валившаяся с ног от усталости и голода, Элизабет, тем не менее, сохранила силу духа. То, как этот мужчина произнес имя Бронуин, подсказало ей, что он и Бронуин были друзьями. До ее щекам потекли слезы. Теперь ей уже никогда не вернуться домой. Ни один из друзей Мак-Арранов не возвратит ее в Англию, а пленение Роджера одним из Монтгомери может вообще привести к началу междоусобной войны.

— Не горюйте, девушка, — произнес Мак-Грегор. — Скоро вы окажетесь в уютном и надежном месте. Кто-нибудь вылечит ваши раны, мы накормим вас и… О дьявол!

Едва мужчина наклонился к ней, Элизабет выхватила у него из ножен кинжал и попыталась нанести удар в живот. Промахнулась она только из-за своей слабости.

Отскочив в сторону и выбив у нее из рук кинжал, Лахлан Мак-Грегор молниеносным движением вскинул Элизабет себе на плечи.

— Больше меня не сердите, леди, — приказал он, когда девушка стала отбиваться. — У нас в Шотландии не принято в ответ на добро отвечать ударом ножа.

С этими словами он усадил Элизабет на свою лошадь, свистнул Рэбу, чтобы тот не отставал, и все трое помчались во весь опор.