Бастарды [СИ]

Глава 30 «Нирвана»

POV Вильмонт.

Вечер решили провести в Нирване. У Захара брат охранником работал, вот и узнали, что вход для девушек бесплатный, а мужчины сами за себя платят.

Сегодня любимая стервочка постаралась сделать из меня девушку, нормальную с ногами, с попой и грудью. Евлампия была премного удивленна результатом трудов и буркнула, что-то наподобие значит из обезьяны тоже можно сделать человека.

Колготки в сетку влияние Волчицы, я не причем. Юбка красная в клеточку, топик черный и кожаная куртка и главное никаких утягивающих повязок, как выкрикнула Волчица перед самым уходом. И на ноги гетры с красными туфлями на огромной шпильке. Я шлюха на выгуле, да простят папенька и маменька за прикид. Шмонт, тоже прости.

Нирвана не отличалась хорошими манерами и красивыми Аристократами, там предпочитали отдыхать отбросы общества.

Вечер проходил в отличной, спокойной обстановке. У нас был заказан столик на верхнем этаже куполе, вроде вип-зал. Миленько. Прозрачное, стеклянное помещение на самом верху, откуда видно весь танцпол и ди — джея.

Время около десяти. Отдыхали, Беатриче соседствовал рядом, успела рассказать о Колдуне. Друг жив, немного побит, но он выносливый, в понедельник должны выписать. Обсуждали отношение Аристократов к нам. Сегодня очень часто разговор заходил на болезненную тему.

— Кстати, а Хаски тебя такой видел? — спросил Беатриче, обводя пальцем мои примерные очертания. Я же говорила — красавчег и бабник. Взглядом успел прощупать и определить размеры на глаз.

— Видел, — глотнула холодной водички, мгновенно обжегшей горло.

— Тогда понятно, почему окучивает. Специально, как монстр ходишь, чтобы поменьше всяких Хаски было? — покивала головой не спеша вместо ответа.

POV Хаски.

— Если что, это не я! — поморщился от обилия светодиодных лент и дискотечных шариков. Перед глазами слишком рябило. На ощупь шел вперед, с трудом протискиваясь сквозь мельтешащие и скачущие тела. Закинул капюшон на голову и обернулся к Трески. Как кстати. Приходилось подталкивать в спину или бить по печени особо рьяно желающих наступить на ноги.

Какой-то пьяный боров выбешивал одним видом. Посмел зацепить плечом? Пришлось подтолкнуть двумя руками, сдвигая с пути мешающий субъект. Тот за озирался, навострив глаза на возможную добычу, оскалился. Но едва обернулся, оглядел соперника: рост и вес, отступил на шаг назад, пряча глаза.

— Стадо животных! — едва не сплюнул Макс сзади за спиной. — Клянусь, была б моя воля, взорвал Нирвану прям тут со всеми тварями!

Я молча подтвердил чужие намерения кивком головы и двинулся дальше сквозь толпу. Здесь их тьма этих уродливых Бастардов. Ужасные, кричащие татуировки, расцветки волос, размалеванные, мелкие, некоторые толстые. Такие странные.

— Ананина, что здесь забыла? Ей здесь не место, — продолжил разговор с Максом, который шел поблизости. Трески мимо ушей пронес информации по поводу Бастарда и продолжал гнуть свою линию:

— Вильмонт, дурак, за каким Бастардом ПБ-ников скосил? Самая ахренительная организация, хотя бы вычищала город от этих мразей, а теперь как не посмотришь повсюду эти дегенераты. Во всех новостях, одного убил, другого убил. Совсем страх потеряли!

В принципе состояние общественного порядка меньше всего заботило. За соблюдением законов следили Польски и частично Трески.

У нас военная мощь в арсенале.

— Предлагаю побыстрее валить отсюда, — Санек с задних рядов показал пальцем на Имину. Ее на данный момент, видимо, решили снять на ночь, — естественно в блестящей и короткой одежде на нее пялились с похотливыми рожами Бастарды. Польски со смешком что-то сказал пристающему парню и взял под ручку девушку.

— Вон там на третьем этаже вип-комнаты, — указал Санек пальцем в сторону лестницы. Закос под Рай, обстановка похожего плана. Размещение столиков, сцены, залов, правда обстановка значительно ниже по качеству.

Поднялись наверх и зашли в прокуренное помещение, похоже запах никогда не выветривался:

— Вот это бомжатник! — Имина одергивала юбку и боялась присесть на диван, имитирующий натуральную белую кожу.

— Смотрите! Тут дырка от сигарет, — указала на какую-то точку на спинке мебели.

— Интересно, а здесь вши не бегают? — поинтересовалась она, скромно усаживая свою попку на подлокотник дивана.

Зеленые мрачные стены, одинокие фонари на стенах и один бильярдный стол, а рядом импровизированные столы и стулья пластиковые. Я только здесь снял капюшон, взглядом оценивающе пройдясь по обстановке клуба. Гадюшник.

— Давно я в такой клоаке не был, — Санек боялся присесть, поэтому выбрал местечко рядом с перилами возле окна. Там оперевшись об них, смотрел в черноту танцпола. Хрен, что разглядишь. — И как Ананину будем искать в этой темноте?

— Почему сразу — мы? Пусть лучше Глен, — ответил Трески, один из самых первых усевшись на подозрительный диван.

Вслед за нами зашел официант и спросил, что будем заказывать. Озвучили пожелания.

— А мы дождемся медляка, свет станет ярче, — заметил я, ответив всем одновременно. Глен где-то здесь рыскал в поисках любопытного объекта. Повторил позу Польски рядом со стеклом.

Через несколько минут свет действительно стал намного ярче, перестал рябить. И мы смогли с легкостью переводить взгляд с одного Бастарда на другого внизу на танцевальной площадке.

— Опа! — Польски куда-то указал пальцем. Засмеялся неожиданно. — Точно она. Я по татухе приметил. Гляди.

Я наклонился к другу, слушая внимательнее.

— Возле третьей колонны слева, танцует с парнем-брюнетом, — я кивнул, ища в толпе выше обозначенный объект.

Пятнадцать секунд найти колонну.

Десять, чтобы узнать Ананину в новом облике. Пройтись взглядом по бедрам, на которых лежали чьи-то руки.

Пять секунд понять, что не померещился посторонний объект рядом с Ананиной.

И ровно две секунды поднять руку ладонью вперед. Резко развернуть горизонтально вниз в пол и сжать пальцы. Выбивая воздух из легких. Перекрывая доступ к кислороду.

POV Вильмонт.

Несмотря на день рождения Беатриче настроение у всех было отнюдь не радужное. А меня съедал червь обиды, сжирал внутренности. Так легко попалась в ловушку обаяния, обаяния в смысле Хаски. В этом чертовом раю, думала мы немного подружились, а он всего лишь хотел довести дело до конца. Показать, что отказывать нельзя.

Медленный танец, скорее медленное покачивание под музыку. Мы мало разговаривали, не развлечешься когда двое одногруппников за неделю попали в больницу. Подозрительно. Чем не угодили парни господам Аристократам?

— Плохо получилось, — заметила, пряча взгляд где-то на уровне носа Беатриче. Я чуть меньше парня, но не сравнится естественно с Хаски. Забудь, забудь о нем. Постарайся забыть о нем.

— Действительно. Жаль парней. Колдун обещал мне девочек заказать, — засмеялся дурак Беатриче.

И я не сдержалась от легкой улыбки. Отвела взгляд в сторону. Глядя на мягко покачивающиеся тела под музыку. Стараясь изгнать из груди неприятное чувство, когда на голову вылили ведро грязи, а ты стоишь, ощущая медленное стекание этой грязи. Ее скользкие влажные, отвратные дорожки по телу. На тебя смотрят и улыбаются, наслаждаются твоей беспомощностью. Я думала мы подружились с Хаски. Что у нас некая симпатия. Нам было весело на горках, легко как друзьям. А он распланировал от начала и до конца. Может и подъемник спланировал? Нет. Это надо быть совсем тронутым на голову, чтобы подрезать подъемник лишь бы на меня впечатление произвести. И главное зачем ему понадобилась я? Клинья стопорнулись после отказа. Неужели ему никогда не отказывали?

Руки Беатриче внезапно стали слишком тяжелые, надавили на плечи, от чего я от неожиданности с трудом удержалась на ногах.

— Что случилось? — отошла из его объятий. Руки спали и, к моему удивлению парень резко согнулся на месте, присев на одно колено. Пальцами впился себе в шею.

— Беатриче?! — присела слегка, закрывая спиной его ото всех. — Что с тобой? — попыталась его руки отодрать от шеи.

Он, как маньяк-шизофреник, царапал кожу ногтями, будто рвал невидимую леску на горле. А потом очень глубоко вздохнул, удивленными глазами глядя на меня.

— Что случилось? — повторила, потянув его за собой вверх. Он на шатких ногах встал, опираясь мне на руки.

Мой локоть зажало с такой силы, что я почувствовала боль и, отцепившись от друга обернулась, желая прибить шутника. Обернулась и замерла, не зная как реагировать. В грудь тараном зашел воздух и его стало слишком много. Не успевала выдыхать его из легких. Глен и сзади него еще кто-то стоял чуть поодаль. Шавка продолжал меня крепко держать.

— Пойдем, — кивнул в бок. Я посмотрела на удивленного Беатриче, удаляясь от него как на поводке. А потом осознала, что удалялись мы вдвоем. Я и Глен. Трое рядом с Беатриче остались.

— Глен, что происходит? — попыталась перекричать музыку, которая внезапно стала громче.

Медляк закончился. В глазах вновь зарябили лучи прожекторов. Я наблюдала за спиной Глена, он не отпускал, твердо держа за кисть. Не за ладонь. За кисть. Оглянулась опять на Беатриче. Эти трое закрывали спинами друга. Неприятное боязливое ощущение закололо тело. Это не хорошо.

Глен всегда игнорировал вопросы, отвечал по-минимуму. Сегодня решил проигнорировать. Вел по лестнице верх, сквозь небольшое освещение по узкому, зеленоватому коридору. Непрерывно мельтешащие существа изредка встречались возле стен, обнимающиеся или пританцовывающие с бокалом в руке.

Это место похоже на отдельный зал. Когда Глен открыл передо мной дверь и втолкнул внутрь, я напряглась всем телом. Сразу среди массы народа, обнаружила раздражающее пятно — Хаски. Вместе с Польски они опирались на деревянные перила возле окна, возвышающегося во весь человеческий рост.

— Опа-опа-опа-па! — излюбленный цирк. Трески ухмылялся, потирая ладони, на диване. — Это наша любимая Ананина. Да посмотрите с сиськами, а не как обычно. Пардон, Диман не верил, — нахально приподнял руки вверх словно сдается, а сам расслаблено улегся на диван.

Я вытащила запястье из клешней Глена, или может он скорее позволил, потому что дверь за мной плавно закрылась. Шавка ушла. Не знала, куда деть глаза, оглядела всю большую численность Аристократов в Нирване.

— Ананина, удивлена, — хмыкнула Имина, но не со злостью, что я заметила. Не было в ней плохих эмоций с недавних времен. — Да когда уже алкоголь принесут. Мне здесь страшно на сухую находиться. Может здесь клопы?

Блондинка взглянула сбоку через бедро на пол.

А перемещение тела слева заметила почти сразу, но не подала виду, что это важно, продолжала наблюдать за Иминой.

— Как неродная? — насмешливо озвучил Хаски.

Подошел вплотную, притянул мое чуть сопротивляющееся тело к своему. Заставил привалиться к нему грудью. Я ладонь подставила на черную ткань толстовки около его сердца, не специально. Случайно, но гулкие удары ощутила. Или это музыка настолько громко отдавалась в наших телах? Вот и вибрацию от басов возможно ощутила. Взгляд пришлось поднимать.

— Проходи, выпьем, — и, положив ладонь мне на талию, повел к тому месту, где находился ранее. К перилам.

Хаски властно командовал моим тело, как безвольной, тупой куклой. От мужчины шли непонятные волны угрозы, как раньше, как сто лет назад, когда мы познакомились, и я отказала ему в спортзале или как в том туалете кафе.

Странный. Мое тело привалил к перилам, а сам сзади обнял. Животом к моей спине. Массивные ноги жестко вжимали мои бедра так, что я ощутила давление жерди перед собой на животе.

— Смотри, какой вид. Колонна, слева, — указал направление.

Я попыталась разобрать сквозь мельтешение тел, что показывал. И чуть приглядевшись, вывела из мутного пятна кучку людей и в центре Беатриче. Его шея в тисках рук, как несколько минут назад, когда он без причины задыхался. Без причины? Я полуобернулась. Хаски позволил это сделать в его объятиях.

— Это ты!? — восклицание мое было чрезмерно зашкаливающим.

В момент все пазлы. Все до одного. Встали на место, нарисовали безобразную картину. Курили всегда втроем с парнями. Слежка Хаски за мной, которую не одна я заметила. Сначала Захар и издевательство на той лестнице. Колдун сидел со мной на паре и смеялся вместе с Волчицей. И теперь Беатриче, с которым я танцевала. Это ОН? Это предупреждение было? За отказ опять?

Аристократ улыбался милыми ямочками на щеках, смотря в даль. Милые. Стало мерзко, гадко будто передо мной живодер, тиран, который ловил кайф от мучений людей. Может так и есть?

— Что я? — Дмитрий не переставал смотреть мне через плечо, туда где стоял зажатый в кругу Беатриче. — Ты про то, что собираюсь ему черепушку проломить? То да, это буду я.

Перестал рассматривать кадры за спиной, наклонился очень низко ко мне. К моему лицу, глядя на губы, требуя подчинения. Лбом прикоснулся к моему. Я, как можно быстрее скрыла лицо подальше, отклонила плечи назад, прячась в теплой мужской толстовке лицом. Но Хаски не захотел понимать намека, совсем низко наклонился, и пальцами вздернул мой подбородок.

На расстоянии нескольких миллиметров попытался захватить мои губы, но я отвернула голову. Не дала себя поцеловать и настойчиво надавила ладонью ему в грудь, прогоняя.

— Зачем тебе это? — поинтересовалась я.

Польски ушел от нас, видимо, дав нам некое уединение. На фоне что-то обсуждали. Но Аристократ не останавливался. Носом медленно водил по коже, по виску с татухой, шеи, за ухом, обдавая теплым дыханием тело. Завораживал и сбивал с мыслей. Я пыталась убрать лицо опять, но куда уберешь, когда нижняя часть туловища зажата мужскими бедрами.

— Хочется, — прошептал Дмитрий запоздало на шее с таким придыханием, что меня с ног до головы облил поток мурашек. Очень холодный, заставивший покрыться гусиной кожей.

— Прекрати, — постаралась вернуть голосу твердость. — Мы уже все выяснили, разве нет? Что за цирк?

Остановился, наконец, отступил с глубоким вдохом, как будто не дышал до этого.

— Что ты не хочешь со мной больше общаться? И дальше что? Я-то хочу, — ничего более. Только его желание имело силу. — Я думал поумнеешь после первого раза. Нет. Не поумнела. Мне нельзя отказывать. Меня это раздражает. Особенно, когда происходят подобные вещи, — и мужчина кивнул в сторону танцпола.

Мой враг невменяем, к сожалению и моему осознанию. Как надо говорить с такими людьми? Правильно. Медленно. И жалобно, ни в коем случае не гневить больше. Не показывать характер.

— Пожалуйста, — взглянула ему в глаза твердо, но просяще. — Отпусти Беатриче. У него День Рождения. Почему ты его так?

Слов не нашлось, чтобы продолжить. Может ли быть? Ты кажется сказал явно, что, что… что… ты ревнуешь? Или может это чувство гордости Хаски? Скорее, да. Твоя собственность не должна принимать чужие ухаживания. Ты посчитал меня своей собственностью? От чего? Аристократ приподнял бровь насмешливо, ямочками сверкнул словно по-настоящему радовался, но это фальшь.

— Потому что всякие мрази возле тебя меня бесят! — особое ударение сделал на последнем слове, давая возможность додумать.

Я — твоя вещь. Неодушевленное тело, которое должно принадлежать одному господину?

— Пожалуйста, — посмотрела мужчине в глаза.

Дам свою беспомощность. Покажу, кто мой властелин. Хаски прется от этого. Ему нужна власть, а от меня не получал? Долго искал в моих глазах какой-то ответ, не реагировал на чужие разговоры.

— Отпусти, мы просто танцевали. У него девушка есть, — вранье в глаза. Я ас в этом. Аристократ поджал губы, решал в уме поверить или не поверить. Иногда следил за событиями на танцполе. Опять наклонился, поглядел в глаза, требовал подчинения поверженной перед сильным. Губы предельно близко, ожидали повиновения. Моего поцелуя, но я отвернулась.

— Отпусти его. Пожалуйста, — попросила вновь.

Перестал обнимать. Дал пространство для движений, но только для того, чтобы запустить руку в карманы джинс и достать телефон. Настрочил что-то. Я, кажется, обрадовалась от облегчения, малюсенького облегчения.

— Пожалуйста, — телефон засунул в карман и показал в сторону зала за моей спиной.

Я повернулась в указанную сторону. Среди множество людей не так быстро обнаружила парня. Отыскала Беатриче или колонну.

Глен рядом со своими дружками, резко отцепил руки от ворота куртки Беатриче и что-то зашептал тому на ухо. Оттолкнул тело Бастарда, как от скользкой, мерзкой гусеницы, посмевшей проползти рядом. Одногруппник быстрым шагом покинул танцпол сквозь толпу.

— Довольна?

Что дальше? Хаски сзади. Его руки на моих бедрах сбоку, погладили по всей длине юбки сверху вниз. Возбуждение, прикрытое тканью джинсов ощутила остро позади, как будто и не было преград в виде одежды. Ягодицы и то, что с таким остервенением Аристократ пытался в меня пихнуть опять.

Ты — больной Хаски. Почему страдаю от твоей болезни я? Или я причина этих ужасных симптомов?

Мужчина положил руку мне на лицо, можно сказать, нежно. Пальцами провел по щеке, вызывая трепет от мест прикосновения наших тел. Большим пальцем правой руки — по моей губе нижней, она не такая пухлая красивая, как у него. Мягко развернул за бедра, больше не сопротивлялась.

Платила по счетам, ведь Беатриче свободен. Магниту внутри себя позволила издать импульсы по отношению к противоположно заряженному полю. Прислонилась губами к теплым, сухим устам. Непорядок. Наши губы должны быть мокрыми. Да? Как и наши тела в опасной близости друг с другом. А мужчина, почувствовав мой ответ, взял в обхват, в плен. Твердые, массивные руки обхватили меня за ягодицы жестко, до легкой боли сжали и прислонили к себе. К напрягшемуся члену, давая понять что двигало. У него всегда стоит рядом со мной? Язык засунул глубоко мне в рот, сплел с моим, как в паутине заклеил и больше не отклеивал. Жалил, жалил, мерзкий паук. И я позволила яду взять надо мной вверх, не умру от малого количества.

Удовлетворенный результатом, Хаски внезапно отодвинулся, взял за руку.

— Не шалите, детки! — крикнул вдогонку Трески. Мы не ответили. Ни я, ни Хаски, когда дверь захлопнулась за нами. Через танцпол, наполненный народом.

В машине один на один, ветер гулял в салоне, как добрый друг. Трепал накладные волосы, не сильно, но раздражающе. Помнится в первый день гадала чей ретс в Арзонте и мечтала прокатиться. Сейчас бы с удовольствием выпрыгнула на полной скорости из машины. Может перенестись, грешным дело подумала. Боялась смотреть на Хаски, страх плотно взял в плен. Сконцентрировалась, постаралась успокоить бешеное биение сердца.

Давай, Аня учись по желанию переноситься, а не в момент всплеска эмоций. Тщетно, молчала до последнего, пока путешествие не оборвалось на парковке возле университета.

Боялась выйти из машины, что будет дальше понимала прекрасно. Совершеннолетняя уже. Как там мои Бастарды успели уйти?

А Дмитрий удивил. Я не собралась с мыслями, не подготовилась к очередному моральному разложению. Аристократ нажал некую кнопочку на машине по середине панели, голубенькую, приятного цвета. Окна зажужжали, как стая пчелок, при опускании стекол. Темнота стремительно укутала теплом. Свет наверху зажегся. Еще один щелк кнопочки блокировка дверей.

Не сопротивлялась, когда Дима опустил мое кресло максимально вниз с помощью маленького черного рычажка сбоку сидения. Я почти горизонтально, а его тело, то есть нижняя часть вдавила в мягкую обивку. Опять этот поцелуй, выбивающий почву из-под ног, таранящий в спину. Я отдалась его власти. Подняла бедра, выгибаясь как прожженная тварь. По сосредоточию желания, тем местом в которое он так жаждал нырнуть. Завелся? Вцепился в мои плечи, попытался куртку снять. А я не переставала тереться об его бедра спереди об джинсы, о выпирающий член. Помнила отчетливо, как растер до крови, до ломоты все тело.

Соглашалась, давала насиловать язык, а Хаски этим занимался самозабвенно, будто душу вкладывал, боролся за приз. Вдохновение чувствовала в мужском напоре. Неожиданно.

Уверенность, азарт, желание, намерение. Фонтан эмоций, не помнила чтобы раньше видела настолько очевидных, ярких переживаний. Мужчина всегда был глух, за плотной стеной огородился щитом и выглядывал из-за него. А сейчас Хаски ярок, как свет над головой, что единственный освещал очевидное намерение со стороны мужчины не ждать. А действовать. Сейчас. Здесь.

Полез под юбку, задрал высоко-высоко, чтобы притронуться прохладными пальцами ко мне разгоряченной. Да. Ты маньяк. Решил поиграть с температурами. Ввести в меня два прохладных пальца во внутрь, во влажное тепло. Игрался таким образом в ту ночь — одна рука ледяная, другая огненная. Контраст заставлял тело пылать жаром в том кошмаре.

Машинально сжала бедра. Удивился, даже оторвался от моих губ. Я резко согнула колено, мужчина вздрогнул. Сжал крепко челюсть, протяжно застонал и отвалился на свое сидение.

— Блядь, — притронулся к члену, по которому я заехала с удовольствием. Как самое дорогое сокровище прикрывал нежно и глаза не открывал.

— Сука, — прошептал еле слышно. Пощады не будет.

Ударила кулаком по кнопке справа на двери, неподалеку от той, что открывала стекла в салоне. Аварийная кнопка. Наверху машины загорелся ярко-красный свет и двери разблокировались.

Пока Хаски медленно осознавал, что произошло, распахнула выход из машины и выпрыгнула. Дмитрий запоздало чиркнул по куртке пальцами, попытался сжать ткань, но промахнулся. Дверь не только моя хлопнула, и я с испуга припустила бегом, на ходу сняв туфли на высоченных каблуках.

— Убью, Ананина! — услышала предупреждение сзади.

Тело стало абсолютно невесомым, легким, как будто не мое, а чье-то другое, неизвестное. Легкое покалывание, и я стояла в полном мраке, пытаясь различить обстановку. Моя комната в общежитие. С облегчением уселась на кровать, одна в кромешной тьме.

Я — труп! Схватила жестко волосы на голове, пытаясь понять, что делать. И боялась впервые в жизни, трясло от ужаса. Необъятного кокона ужаса. Покрыли плотной пленкой, не давая ни сантиметра пространства лишнего. Без движения, скоро задохнусь, если не отпустят.