Бэль, или Сказка в Париже

ГЛАВА 23

Яна прибыла в Париж в половине восьмого вечера и отправилась в отель «Марена», где у нее был забронирован номер. Какие чувства несла она на встречу с Егором вместе со своим небольшим багажом, в недрах которого лежало то самое темно-синее платье-стрейч, которое очень ей шло и которое она не решилась надеть на ужин? Она то стремительно шагала навстречу короткому счастью, возможно ожидавшему ее за стенами этого большого гостиничного здания, и, охваченная любовью, ощущала непомерную, не умещающуюся внутри нее радость, выплескивающуюся глупыми лучезарными улыбками. Она одаривала ими недоумевающих прохожих, то, наоборот, замедляла шаги в нерешительности и, беспомощно вскидывая глаза, вопросительно поглядывала на окружающих — граждане, что же я делаю, а? Однако любовь заставляла ее отбрасывать и страхи, и сомнения. Он конечно же позвонит ей, как всегда, вечером. Хотя вчера первый раз за прошедшую неделю почему-то не позвонил. «Интересно, почему? Да мало ли почему!» — пыталась отмахнуться она, но тревожная тень подозрительности не уходила, притаилась где-то в глубине ее сознания и замерла маленькой, едва саднящей занозой.

Итак, несмотря ни на что, надо рассчитывать на то, что он все-таки позвонит сегодня. И Яна принялась мысленно выстраивать их диалог.

— Привет! — скажет Егор.

— Привет! — ответит она.

— Как дела? — спросит он, как обычно.

— Ты насчет Егора Алексеевича?

— Ну, в общем, и насчет него тоже! — ответит Егор.

— Не знаю! — хитро засмеется она. — Сегодня, наверное, придется спросить об этом у моей мамы.

— Почему?

— Потому! — Тут она непременно выдержит паузу. — Потому что я в Париже, Егор!

А дальше? Какова будет его реакция? Ведь все, что произойдет дальше, зависит именно от этой первой реакции! Он, конечно, очень удивится, но как? Если радостно, восторженно — это одно, а если… Но об этом Яна думать не хотела. И не думала.

Она вошла в отель и, оглядевшись, направилась к администратору, на ходу доставая из сумочки документы. И вдруг… Ей послышался смех Егора. Он был негромкий и прозвучал где-то совсем рядом. Яна даже не сомневалась, это был именно его смех! Как она могла его не узнать!

Яна обернулась. Егор шел от лифтов, и не один. Его сопровождала высокая рыжеволосая девушка, которая… О господи! Которая по-хозяйски держала его под руку! Флер! Она приехала к нему в Париж! Вот оно что! Такого удара Яна никак не ожидала. Она почувствовала, как у нее похолодели руки, и чуть не выронила сумку.

Первой мыслью было — немедленно скрыться! Спрятаться, и побыстрей! Чтобы он не смог ее увидеть! Но, увы! Ситуация, как назло, была тупиковой. Она стояла посередине фойе, а вокруг не было ничего, что позволило бы схорониться хоть на какое-то время. Егор поднял глаза… Яна смотрела на него с таким выражением, которое ни он, ни сама она, ни кто другой не смогли бы определить одним словом. В ее глазах было все — недоумение, стыд, боль — плоды ее рухнувшей надежды!

— Яна! — услышала она его удивленный радостный возглас. — Яна!!! — И он стремительно направился к ней, невольно увлекая за собой и «прилипшую» к нему спутницу.

Яна стояла как парализованная, не в силах справиться с собой, и продолжала смотреть на него, не отрываясь, до тех пор, пока не ощутила жар его ладоней на своих похолодевших руках.

— Здравствуй, Егор! — хрипло произнесла она и только тут, стараясь взять себя в руки, криво улыбнулась.

Егор моментально все понял и, чтобы прояснить обстановку, которая в прямом смысле слова должна была привести Яну в чувство, представил ей отлепившуюся наконец от его руки удивленную Николь.

— Яна, познакомься, это дочь Элизабет Ла-Пюрель, ее зовут Николь, — сказал он по-русски.

— Что? — невольно воскликнула Яна, и краска стыда за свое состояние, которое он наверняка разгадал, тут же залила ей лицо. — Дочь Элизабет Ла-Пюрель? — растерянно переспросила она и, повернувшись к девушке, улыбнулась, а потом, к удивлению Егора, представилась ей на французском языке.

— Ты говоришь по-французски? — спросил Егор.

— Конечно, я же МГИМО закончила!

— Как поживаете, Николь? — вновь обратилась она к девушке, рассчитывая увидеть на ее лице по меньшей мере доброжелательное выражение и услышать подобающий вежливый ответ. Однако Николь, напротив, одарила ее холодным взглядом:

— Вам и впрямь интересно или вы спрашиваете из вежливости, из желания о чем-нибудь спросить?

«Угу! — отметила про себя Яна. — Да ты, девочка, глаз на него положила!»

И она, ничего не ответив Николь, метнула взгляд на Егора.

— Послушайте, — растерянно воскликнул он, не поняв последней фразы Николь, но отметив, что она была отнюдь не приветливой, — давайте говорить по-английски, а?

— О’кей! — сказала Николь и со свойственной ей бесцеремонностью обратилась к Егору: — Что же ты не сказал мне, что к тебе сегодня кто-то должен приехать?

«Кто-то!» Яне ужасно не понравилось это безликое определение, и волна возмущенного сопротивления поднялась у нее в груди. Она понимала, что этой рыжей захватчице просто очень хочется ее уязвить, и в общем-то не стоило огорчаться, но, призадумавшись, решила, что Николь права! Она действительно всего лишь «кто-то», это определение в данной ситуации ей и впрямь подходит! Вот если бы на ее месте оказалась Флер…

Егор между тем растерянно смотрел на Яну.

— А почему вы решили, Николь, что я приехала к нему? — ответила за Егора Яна вопросом на вопрос.

— Так вы что же, случайно здесь встретились? — растерянно, желая верить и в то же время совсем не веря в такое стечение обстоятельств, спросила Николь, которая на сегодняшний вечер уже выстроила определенные планы относительно Егора, а увидев Яну, вернее, увидев картину встречи этих двоих, мысленно распрощалась со своими прожектами.

— Конечно, случайно! — сказала Яна. — И, знаете, я сама удивлена не меньше вашего!

— Это правда, Егор? — с надеждой спросила Николь, глядя на него.

— Нет! Я так не думаю, Николь, — тут же разочаровал ее Егор. — Мне кажется, Яна приехала ко мне. Мне бы очень хотелось, чтобы это было именно так.

Яна молчала, ликуя в душе, но, чтобы скрыть свои чувства, отвела взгляд.

— Все ясно, — с досадой сказала Николь. — Ладно, я пошла! — Она вырвала у него из рук довольно объемистую сумку. — Можешь не волноваться, письма я отправлю сама.

— Николь, подожди минуту!

Егор побежал вслед за ней. Яна видела, как он остановил ее около самых дверей, взял за руку, но о чем они говорили, не слышала.

— Послушай, Николь, — сказал Егор, догнав девушку, — помнишь, что ты вчера мне сказала?

— Что конкретно, я ведь о многом тебе говорила.

— О том, что с твоей стороны было бы глупо думать, что у меня никого нет!

— Ну так я же ушла! — Николь развела руками: чего, мол, тебе еще надо?

— Спасибо, Николь! И прости меня, ладно?

— Ты ее не ждал? — спросила Николь после некоторой паузы.

— Конечно нет!

— Тогда жаль, что она так рано приехала!

«Знала бы ты, как я этому рад!» — мысленно воскликнул Егор, готовый подпрыгнуть от счастья.

— Она кто?

— Та, которую я люблю.

— Вы не женаты?

— Нет.

Николь потупила глаза, скрывая досаду, но через мгновение вновь взглянула на него, пытаясь улыбнуться:

— Она красивая!

Егор промолчал.

Николь вздохнула.

— Ладно, я пошла! — сказала она.

— До свидания, Николь! Я позвоню тебе завтра.

Он вернулся к Яне, снял с ее плеча тяжелую сумку.

— Привет! — сказал он и улыбнулся. — Мне кажется, что я с тобой еще не поздоровался!

— Не поздоровался! — согласилась она и, робко заглянув в его глаза, увидела, что они светятся радостью.

— Ты где остановилась?

— В этом же отеле, я как раз собиралась оформить проживание.

— Здорово!

— Правда? — спросила она с недоверием.

— Яна, посмотри на меня! — Егор, нежно взяв ее за подбородок, приподнял голову, заставил заглянуть в свои глаза. — Неужели ты не видишь, как я тебе рад? Ты ведь решила устроить мне сюрприз?

— Да!

— Так вот знай, что это самый лучший сюрприз в моей жизни! Надеюсь, такое положение вещей о чем-то тебе говорит?

— Безусловно! А эта девушка Николь, она…

— Я переспал с ней вчера! Просто переспал, понимаешь?

— Это была ее идея?

— Да! Хоть мне такое признание и не делает чести!

Яна улыбнулась, сглотнула слезы. Слишком много всего навалилось на нее за эти несколько минут, и она просто обессилела, почти в мгновение пережив и боль, и разочарование, и чувство утраты, сменившиеся непомерной радостью, ощущением полного счастья!

«Вот это закалка!» — подумалось ей, и она произнесла это вслух.

— Что? — не понял Егор, который нежно обнимал ее дрожащими от волнения руками.

Яна опомнилась первой.

— Что же мы тут стоим? — воскликнула она, высвобождаясь из его объятий. — На нас, по-моему, уже все смотрят!

Получив ключи от ее номера, они направились к лифту.

— Ты, наверное, голодная? — спросил Егор.

— Еще бы! Я ужасно голодная, уставшая и желающая немедленно принять душ!

— О’кей! Тогда делаем так! Я провожаю тебя в номер, ты пять минут отдыхаешь… Надеюсь, хватит?

Яна засмеялась:

— Вполне!

— Потом принимаешь душ и ждешь меня!

— А ты?

— А я бегу к себе, привожу себя в порядок, — он брезгливо провел рукой по своему небритому лицу, — после чего захожу за тобой, и мы отправляемся ужинать.

— Отлично!

«…Интересно, какова мера полного счастья, которое может вместиться в человеческую душу, и чем его измерить?» — думал Егор, глядя на Яну, сидящую за столом напротив него. Ах, до чего же она была хороша! Чарующий блеск счастливых глаз, взгляд, устремленный на него, взволнованный, призывный, полный желания. Господи! Хватит ли у него сил дождаться окончания ужина!

Они заказали спаржу с тертым сыром под соусом бешамель, рыбное ассорти и к нему белое вино «Шабли», которое посоветовал официант. А из предложенных салатов Яну заинтересовал тот, который назывался «Аида».

— За тебя! — сказал Егор, протягивая бокал. — За сказку в Париже!

— За сказку? — удивилась она.

— А как еще назвать твое появление здесь? Я до сих пор не могу в это поверить! — Он коснулся ее щеки. — Ты не исчезнешь?

Яна улыбнулась:

— Не исчезну, даже не надейся!

Они выпили, и Яна с удовольствием принялась за еду. Егору же кусок в горло не шел. Он слегка притронулся к салату, потом поковырял вилкой рыбу.

— Ты не голодный? — спросила Яна.

— Голодный! Но вместо всего этого предпочел бы съесть тебя!

— Подожди немного! — засмеялась она. — Не лишай меня ужина, и вообще, мне здесь очень нравится!

Оркестр тихо исполнял легкое попурри из почти забытого Поля Мориа, и это было так здорово! Музыка так соответствовала их настроению, вину «Шабли», свету матового светильника, тусклому, с голубым оттенком, растекающемуся по стенам.

— Пошли потанцуем! — сказал Егор и взял ее за руку.

— Пошли! — обрадовалась Яна.

Он касался губами ее волос и слушал биение сердца или сердец — ее и своего — сейчас в этом было трудно разобраться!

— Яна?

Она подняла на него счастливые глаза.

— Если б ты знала, как много я хочу тебе сказать! Но, увы, как-то не получается, не могу подобрать нужных слов…

Захмелевшая Яна положила голову ему на плечо и тайно, с наслаждением, вдохнула аромат его тела.

— А с чувствами получается?

— Еще как! У меня уже не хватает сил их сдерживать!

— А я, оказывается, просто тебя люблю, и причем давно, с девяти лет! Вот такая выходит штука, Егор!

— Яна, Яночка! — Он крепко прижал ее к себе.

Музыка закончилась.

— Все, я больше не могу! — сказала Яна полушепотом. — Давай купим еще бутылку вина и пойдем.

— Ко мне или к тебе?

— Все равно! Здесь везде свободно!

— Свободно?!

— Конечно! Как ты думаешь, почему я примчалась к тебе в Париж?

Егор пожал плечами:

— Ну, скажем… Причин может быть много!

— Только одна! Ведь в Москве заняты теперь обе квартиры: в моей — мама, в твоей — Егор Алексеевич, вернее, ты в его!

Егор засмеялся:

— Действительно! И как я сразу не догадался!

Он повел ее в свой номер, но на полпути Яна вдруг остановилась:

— Знаешь, давай лучше ко мне.

— Почему?

— Я не подумала сразу, что нам может помешать дух этой рыжей Николь. Вы ведь возвращались сегодня из твоего номера?

— Да, но там мы только письма писали! — улыбнулся Егор.

— Это не важно! Пошли ко мне!

В лифте Егор приблизился к ней, обнял и нетерпеливо потянулся губами к ее губам. Яна нежно закрыла его рот ладонью.

— Подожди! Я слишком сильно этого хочу и потому не могу принять твой первый поцелуй вот так, наскоро, в лифте! Для этого я слишком сильно его желаю! А лифт ведь скоростной, сам понимаешь!

— Яночка, Яночка, Яна! — Егор весь дрожал от желания и, отняв ее руку от губ, принялся покрывать поцелуями ладонь, пальцы, запястье.

Лифт и впрямь быстро остановился, а может, им просто так показалось, как знать. Они были пьяными от любви, ошалевшими от предвкушения ее сладких даров, которые она сулила им всего через несколько мгновений. Нужно было только преодолеть расстояние от лифта до номера Яны, открыть дверь и потом снова ее закрыть…

Эти стихи Егор напишет на рассвете, когда Яна уже будет спать. А он просто не сможет спать! Он будет благодарить Бога, судьбу и весь белый свет за дарованное ему счастье! Он будет сидеть на полу у кровати Яны, глядеть на нее, спящую, улыбаться и писать эти стихи!

Егор улыбнулся, вспоминая быстрый шепот Яны:

— Не спеши, там сзади молния!

И он тут же нащупал заветный пластмассовый крючок. Раздался звук расходящейся молнии, быстрый, стремительный, нетерпеливый! Яна подняла руки — и платья нет!

— Яна, Яночка! Радость моя! — шепчет Егор, лаская губами ее груди.

Он редко писал стихи. Впервые это было в седьмом классе. И стихи его были тогда отнюдь не любовные. Он пытался сочинить поздравление на день рождения другу Веньке. Вторая попытка, уже довольно успешная, была в десятом классе. Он написал тогда несколько удачных, на его взгляд, лирических четверостиший в честь Леночки Агеевой, и вот теперь стихи родились снова. Они пришли сами, постучались в сердце, и оно им открылось!

Яна потянулась и перевернулась на другой бок. Егор замер на мгновение, словно испугался, что она может проснуться от шороха шариковой ручки по бумаге. Ее волосы разметались по подушке, губы застыли в счастливой полуулыбке.

Егор с удовлетворением перечитал последние строчки своего сочинения и отложил в сторону исписанный с двух сторон маленький листок бумаги. Ему захотелось принять душ, и он решил пойти в свой номер, чтобы не разбудить Яну шумом воды. Он оделся и тихо направился к двери, но в этот момент зазвонил телефон. Звук его раздавался из сумочки, которая лежала на стуле у кровати, и, хотя он был едва слышен, Яна все-таки проснулась.

— Это мама! — воскликнула она. — Я же совсем забыла ей позвонить! Бедная, наверное, всю ночь не спала!

Яна поспешно вынула мобильник:

— Алло! Мама!

— Алло! Яна! — взволнованно воскликнула в ответ Елена Васильевна. — Что случилось, я устала ждать твоего звонка!

— Мамуля, прости, так получилось, я не смогла тебе сразу дозвониться.

— Как ты долетела?

— Отлично!

— Как настроение?

— Настроение? — Яна одарила Егора ликующим взглядом. — Настроение замечательное! Лучше просто не бывает! Спасибо тебе, мамочка, за Париж!

Елена Васильевна улыбнулась, услышав радостный, возбужденный голос дочери.

— Ладно, Яночка, отдыхай, милая, я рада, что у тебя все прекрасно! Только звонить не забывай!

— Хорошо, мамочка! Пока!

Яна отложила мобильник.

— Ты уходишь? — спросила она удивленно.

— Уже нет!

— Уже?

— Ну да! Я хотел сходить в свой номер, чтобы принять душ, потому что боялся тебя разбудить! А теперь ты все равно проснулась, и я остаюсь!

Она откинулась на подушку и сладко потянулась.

— Знаешь, мне сейчас душ тоже не помешает!

Егор подошел к ней и, окинув страстным взглядом, опустился на корточки перед кроватью.

— Думаю, что он сейчас нам обоим в самый раз! — Он прикоснулся губами к ее плечу, а потом, откинув одеяло, взял ее на руки и понес в ванную.

Яна крепко его обняла и зарылась лицом в его волосы.

— Я отдохнула и проголодалась, — сообщила она, — и сейчас могу тебя просто съесть, так что тебе со мной в душ отправляться опасно!

— Съешь, сделай такое одолжение!

— И съем! — И она нежно прикусила ему мочку уха. — Я хищница! И чтобы продлить удовольствие, начну тебя есть по частям, по самой капельке, по самой частичке, по клеточке!

Он отворил дверь ногой и, очутившись в ванной комнате, опустил ее, а потом начал быстро раздеваться.

— Яночка, Яна, любимая! — шептал Егор, охваченный желанием.