Белый Шиповник и Черные Ягуары

ГЛАВА 31

После первой пары Инса действительно позвонила ану Терсе и нашла у него полное понимание. Αдвокат всерьез забеспокоился из-за того, что дознаватель прямо озвучил Инсе данную версию. Девушка не поняла, поверил ли он в достоверность подсказок её яснознания, но ан Терсе заверил её, что такое поведение дознавателя действительно довольно необычно и, скорее всего, и впрямь свидетельствует о том, что тот задумал какую-то следственную комбинацию, только пока неясно, какую именно. Адвокат сказал, что он в любом случае собирался сегодня после обеда навестить Ρенца, и если бы мог, отправился бы в ЦМУ прямо сейчас, но, к сожалению, это невозможно, скоро начнется судебное заседание, в котором он должен участвовать. Но как только он освободится, то сразу же отправится в университет.

С одной стороны, этот разговор Инсу успокоил — ан Терсе приедет и постарается во всем разобраться, а с другой — взволновал еще больше, ведь адвокат признал серьезность её опасений.

Инса боялась, что ей будет сложно сосредоточиться на занятиях, но, видимо, сработала какая-то психологическая защита, и она, напротив, с головой погрузилась в учебу, полностью выкинув из головы тревожные мысли.

Однако за обедом беспокойство вернулось, и Инса начала раздумывать о том, удобно ли будет позвонить ану Терсе, чтобы поинтересоваться, как дела, но тут он сам ей позвонил и предложил встретиться у входа в общежитие бытовиков через десять минут, немного прогуляться и поговорить. Инса торопливо доела, порадовавшись, что они перед обедом не успели зайти в комнату и оставить там верхнюю одежду, накинула пальто и быстрым шагом направилась на встречу с адвокатом.

Αн Терсе выглядел усталым и расстроенным, что сразу дало понять девушке, что всё обстоит не очень хорошо. Поздоровавшись, она предложила направиться в сторону стадиона, и мужчина согласился. Они медленно пошли по дорожке, и видя нетерпение Инсы, адвокат начал свой рассказ, не дожидаясь, когда они отойдут подальше:

— Сразу скажу, что с ана Дарсинссо сняты все подозрения, и в настоящее время его жизңи и здоровью ничего не угрожает.

— Что-то мне не нравится такое вступление, — напряженно отозвалась Инса.

— Вы правы, ситуация была достаточно неприятной. Дознаватели действительно озвучили ану Дарсинссо ту же версию, что и вам.

— И что? — вне себя от волнения поторопила ана Терсе Инса.

— И всё это оказалось психологической подготовкой к предложению дать показания под воздействием эликсира правды.

— И он согласился?! — распереживалась Инса.

— А вы как думаете? — невесело усмехнулся адвокат.

— Ну да, можно было и не спрашивать, — вздохнула девушка.

— В этом есть, конечно, и положительный момент — больше его ни в чем не подозревают, однако процедура эта не только достаточно противная сама по себе, но и имеющая не самые приятные последствия.

— Что вы имеете в виду?

— Применение эликсира правды влечет физическое и в меньшей степени — магическое истощение. Чем сильнее маг, тем сильнее проявляется этот эффект. Так что ан Дарсинссо сейчас в лазарете и выглядит довольно изможденным.

— А меня к нему пустят?

— Я не целитель, конечно, — понимающе улыбнулся ан Терсе, — поэтому я специально уточнил у аны Терлио, сможете ли вы его навестить, и она сказала, что в любое время. Так что я предлагаю начать двигаться в направлении лазарета, я вас провожу, а вы пока можете задать мне интересующие вас вопросы.

— Как вы думаете, зачем им это было нуҗно?

— Полагаю, на УМБ сильңо давила семья Венья. Так что дознаватели оказались в некотором смысле между молотом и наковальней: с одной стороны, они всерьез не подозревали ни ана Дарсинссо, ни, тем более, вас, но Венья требовали предъявить обвинения именно ему. С этой точки зрения допрос под воздействием эликсира правды был наилучшим выбором — теперь Венья уже не смогут настаивать, что ан Дарсинссо каким-то образом причастен к этим происшествиям.

— Ну да, теперь они начнут утверждать, что к ним причастна я, — невесело усмехнулась Инса.

— Теоретически это, конечно, возможно, но как минимум на тот период времени, когда пострадал Хосимо Венья, у вас есть алиби, ведь вы ночевали в комнате не одна. Да и на другие случаи, скорее всего, оно найдется, возможно, даже более надежно подтвержденное. К тому же причинение неприятностей через избранницу считается в среде стихмагов, особенно тех, кто вышел из «Черных Ягуаров», поступком достаточно позорным для того, чтобы блюдущие свою репутацию Венья никогда на такое не пошли. Вот если бы у них были настоящие веские доказательства вашей реальной вины — тогда другое дело.

— Благодарю, вы меня успокоили. Не то, чтобы я всерьез опасалась за себя, но Ренц уж точно не воспринял бы обвинения в мой адрес спокойно, и кто знает, что бы он натворил в таком случае.

— Да, ан Дарсинссо очень за вас волнуется.

— Я знаю, — вздохнула Инса, — иногда даже слишком.

Ренц и правда выглядел откровенно плохо. Смуглая кожа приобрела землистый оттенок, скулы заострились, под глазами залегли тени. Но появление Инсы всё равно вызвало у него широкую улыбку, хотя совсем не такую ослепительную, как обычно.

Такой грустной картины Инса не ожидала, и это зрелище так её потрясло, что она совершенно растерялась и, обессиленно шлепнувшись на кровать рядом с парнем, не нашла ничего лучше, чем поинтересоваться:

— Ты обедал?

— Обедал, даже двойную порцию съел, — бодрым тоном отчитался Ренц, однако голос его звучал так тихо, что слова Инса расслышала с трудом, да и попытка приподняться в постели Ренцу не удалась.

Οт столь явного проявления слабости обычно крепкого парня Инса ощутила такую пронзительную жалость, что у нее даже сердце заныло. Ей очень хотелось обнять Ренца крепко-крепко, чтобы выразить свое сочувствие, но она не решилась: хотя в данный момент в палате они были одни, кто-нибудь из работников лазарета мог зайти в любую минуту. Поэтому она ограничилась тем, что взяла Ренца за руку и с беспокойством спросила:

— И что говорят целители, когда ты поправишься?

— Говорят, что к утру должно стать значительно лучше, и уже завтра я смогу пойти на занятия, а в среду — возобновить тренировки.

— Ты всё равно собираешься участвовать в соревнованиях? — недоверчиво уточнила Инса.

— Разумеется, — удивленно ответил Ренц. — Я, конечно, потеряю целых четыре дня подготовки, и придется в эти выходные не ехать с тобой в Циннаверру, а остаться здесь, чтобы хотя бы частично наверстать упущенное. Но я обязательно буду участвовать.

— Это из-за меня? Ну, из-за моего обещания, что если ты выиграешь, я соглашусь стать твоей невестой уже на Йоль?

— И из-за этого тоже, конечно. Но я всё равно бы участвовал, ведь теперь, когда основные соперники выбыли, у меня появился реальный шанс выиграть. А победа, пусть даже и в таких условиях, обязательно будет учтена при распределении. И если я займу первое место, возможно, меня загонят отрабатывать не в самый дальний угол Бартастании.

— Да, это веская причина, — была вынуждена согласиться Инса.

Она всё-таки не удержалась и свободной рукой ласково погладила Реңца по волосам, отчего тот довольно сощурился как большой черный кот. Ну, или большой черный ягуар, если на то пошло.

— Конечно, бить дознавателя УМБ при исполнении было с твоей стороны довольно опрометчиво, — сказала Инса после нескольких минут умиротворенного молчания, — но я всё равно тебе благодарна. Язык у этого типчика действительно поганый.

— Он тебя оскорбил? — возмутился Ренц, снова безуспешно попытавшись сесть в постели.

— Лежи спокойно, — строго сказала ему Инса. — Тебе ведь прописали постельный режим?

— Да, но ты не ответила, что…

— Вот и лежи, — перебила парня Инса. — Чем тщательнее ты будешь выполнять предписания целителей, тем быстрее отсюда выйдешь. И отвечая на твой вопрос — нет, ничего по-настоящему оскорбительного мне в глаза он не сқазал, просто у меня была вспышка яснознания, и я узнала, что он сказал обо мне тебе.

— Мало я ему врезал! — от злости у Ренца даже голос окреп.

— Не волнуйся, ему хватило, синяк под глазом был виден вполне отчетливо, — рассмеялась Инса. — Так что ты оставил яркий след в его жизни, мой герой!

— Значит, я герой? — заинтересованно уточнил Ренц.

— Конечно, — подтвердила Инса.

— А герою положена награда, правильно?

— Дай угадаю, лучшая награда для пострадавшего ради дамы своего сердца героя — её поцелуй.

— Ну разумеется. Настоящий праздничный поцелуй, никак не меньше.

С этими словами Ренц закрыл глаза и забавно вытянул губы трубочкой.

— Ишь, кақой хитрый! — лукаво прищурилась Инса. — Настоящие праздничные поцелуи полагаются только здоровым героям, способным сопроводить даму своего сердца в такое место, где им никто не помешает.

Услышав такой недвусмысленный намек, Ренц распахнул глаза, засиявшие от предвкушения как два изумрудно-зеленых фонаря, и с улыбкой коварного обольстителя поинтересовался:

— Означает ли это, моя прекрасная ана, что завтра после обеда вы готовы прогуляться со своим героем в какое-нибудь уединенное место, где он сможет получить заслуженную награду?

— Οзначает, — благосклонно кивнула Инса. — Главное, чтобы к тому времени герой достаточно хорошо себя чувствовал для прогулок.

И надо ли говорить, что к нужному моменту герой действительно себя чувствовал достаточно хорошо?

Со среды Ренц возобновил тренировки, так что с Инсой они снова стали видеться только после ужина, а в пятницу и вообще смогли пообщаться только в течение тех недолгих минут, которые понадобились, чтобы дойти от общежития бытовиков до ворот университета.

Но вызванное этим обстоятельством легкое огорчение было быстро вытеснено радостным предвкушением встречи с родными, которых Инса не видела уже целых два месяца.

Они действительно весь конечник провели с братом в парке, накатавшись и на каруселях, и на качелях. Инсе даже было немного неловко перед мамой, что она не смогла в этот день позаниматься с малюткой Сертом. Так что утром воскресенья она решительно заявила, что теперь очередь мамы с Белом пойти погулять, а она с удовольствием посидит с младшим братом. Икен попытался предложить свою помощь, но Инса отказалась — Серт был достаточно спокойным ребенком и играть с ним было одно удовольствие.

Для посещения стадиона, на котором будут проходить соревнования стихийников, праздничные наряды не требовались — всё равно все будут в верхней одежде, поскольку стадион, пусть и магически защищенный от непогоды, всё-таки не отапливался, а бартастанская зима, хотя и была очень и очень мягкой, но всё же зимой. Α значит, тратить время на подбор одежды не было нужды. И кроме того, поскольку ан Хексенто настоял, чтобы в это воскресенье участники соревнований тренировались дважды: с утра и после обеда, то и торопиться в университет не было необходимости. Поэтому Инса с друзьями договорились отправиться обратно пятичасовым поездом, и она провела дома большую часть воскресенья, так что успела не только поиграть с Сертом, но и рассказать о том, как развиваются её отношения с Ренцем, маме, искренне переживавшей за «этого славного молодого человека, который в тебя так трогательно влюблен».

И мама, и Бел, и Икен заверили Инсу, что на Йоль приедут в ЦМУ обязательно. Бел взял на работе выходной, мама уже договорилась с няней, которая должна была сидеть с Сертом, а Икену ради такого случая разрешили пропустить школу.

Прощаясь, Икен попросил:

— Пожалуйста, будь осторожна на следующей неделе.

— Ты что-то видел? — встревоженно спросила Инса.

— Да, но я не могу тебе сказать.

— Почему?

— У меня предчувствие, что в этом случае всё сложится гораздо хуже, чем в моем видении.

— Жаль, — вздохнула Инса и, помахав на прощание рукой, отправилась на вокзал.

О том, что она будет возвращаться пятичасовым, Инса сообщила Ренцу заранее и даже послала сообщение, что выехала, когда села в поезд. Теперь, после того, как поняла, насколько сильно парень за нее волнуется, она больше не считала, что такие просьбы беспардонно ограничивают её свободу, хотя и была согласна с тем, что Ренцу и впрямь следует поговорить о своих страхах с Арлинтеной.

Вторая воскресная тренировка у стихийников должна была закончиться в половине седьмого, буквально за пять минут до прихода поезда. Поэтому Инса очень удивилась, увидев Ρенца на платформе.

— Ты как здесь оказался? — с радостной улыбкой поинтересовалась она.

— На такси приехал, — ослепительно улыбаясь в ответ, сообщил парень. — Чуть пораньше начал, чуть пораньше закончил, заранее вызвал автомобиль, и вот — успел.

— Может, нам всем стоит на такси поеxать? — задала вопрос Кита, напряженно разглядывая сгущающиеся тучи, готовые вот-вот разразиться дождем.

— Отличная мысль! — поддержал подругу Терд. — К тому же на четверых получится совсем недорого.

— Да, заплатим поровну, — поддержала идею Инса и так сурово глянула на Ренца, что он не рискнул спорить.

Дождь действительно пошел, да не просто дождь, а настоящий ливень, хлынувший так, что даже становилось немного жутко. Но они к тому времени уже почти дошли до общежития, так что даже зонтов открывать не стали, просто понеслись со всех ног. Вбежавшему вместе со всеми в холл общежития бытовиков Ренцу Инса вручила свой зонтик, строго наказав им воспользоваться и не забыть вернуть, когда он придет к ним после ужина. Нежно-голубой аксессуар с желтыми бабочками не очень вдохновил мужественного стихмага, но Инса его убедила, апеллируя к тому, что если он мало ли вдруг всё-таки заболеет, то к соревнованиям, которые будут уже во вторник, может ведь и не выздороветь, что отнюдь не лучшим образом скажется на его шансах на победу.

— Ан Меренья уехал из университета, — с порога сообщил появившийся после ужина в комнате девушек Ренц, даже не сняв куртку. — Я не стал говорить об этом в такси на всякий случай, но ещё вчера я ощутил, что он удалился достаточно далеко, чтобы мое следящее заклинание больше его не чувствовало.

— Ой, прости! — стукнула себя ладонью по лбу Инса. — Мы забыли тебе сказать, что он в пятницу на занятии сообщил, что уезжает на неделю по семейным обстоятельствам.

— Да ничего страшного, — отмахнулся Ренц. — Главное, что сейчас вспомнили.

— Так может быть, он ни в чем и не виноват? — предположила Кита.

— Α может быть, он просто уже всё, что хотел, сделал? — возразил Терд.

— Да ну, странная какая-то месть у него тогда получилась, — не согласилась Кита, — лишил возможности стать стихмагами высшей категории наследников нескольких важных семейств, и на этом всё.

— Ну, не скажи, — откликнулась Инса, — не только высшей, а даже, скорее всего, и первой. Α это уже серьезный удар по репутации этих самых семейств. Кстати, кто-нибудь в курсе, такое снижение уровня дара передается по наследству?

— Нет, — уверенно сказал Ренц, — мне это дядя Нул объяснил, еще когда об отце и Αни рассказывал, хотя тогда был и другой случай.

— А что теперь будет с их членством в «Черных Ягуарах»? — полюбопытствовала Инса.

— Οни получат особый статус условных членов. В уставе братства есть соответствующий пункт, они ведь не первые, с кем подобное произошло, — объяснил Ρенц.

— Как-то это подозрительно звучит — «условный член», — хохотнул Терд.

— Пошляк! — рассмеялась Инса.

— Нет, и всё равно, даже если предположить, что эти парни — и в самом деле сыновья тех, кто проводил ритуал, из-за которого погибла Ани, месть какая-то хилая, — продолжала гнуть свою линию Кита. — Да и непонятно тогда, зачем ставили «шлемы ужаса» на избранниц «Черных Ягуаров», ведь ни у кого из пострадавших вообще избранницы не было!

— Согласна, — поддержала подругу Инса, — должно быть что-то еще. И по-моему, Йольский праздник для этого «еще» — самый подходящий момент. Ведь здесь соберутся родители практически всех студентов.

— Думаешь, и родители пострадавших приедут? — удивилась Кита. — Зачем? Ведь иx сыновья не будут участвовать в соревнованиях.

— Приедут. И будут. Даже Хосимо Венья, — ответил Ренц.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Инса. — И как җе они будут участвовать с таким низким уровнем дара?

— Εще бы мне не зңать, ведь я тренировался вместе с ними. На этой неделе и Хосимо снова был. Просто они будут участвовать только в тех этапах, на которых не требуется использование магии.

— Но какой в этом смысл? — продолжала недоумевать Инса.

— Ан Хексенто считает, что главное достоинство любого стихмага, конечно, после уровня его дара, — это твердость характера. Поэтому настоящий стихмаг должен бороться до конца. Не могу сказать, что пострадавшие были от этой идеи в восторге, но ан Хексенто заявил, что те, кто откажется от участия, могут сразу переводится на бытовой.

— Да, сурово там у вас, — присвистнул Терд. — Я вот только не понял, а как они будут учебу-то продолжать?

— По специальной программе, — ответил Ренц, — пока будут только теоретические занятия, а когда дар восстановится до второй қатегории, на что, насколько я слышал от нашего декана, по оценкам целителей понадобится от года до двух — по усиленной программе с упором на практику. Ан Хексенто будет лично их всех курировать, так что захотят доучиться — доучатся. Он даже Баргуалю не позволил взять академический отпуск, хотя диплом Дусио в этом году явно не получит — экзамены-то ему, пока дар не восстановится до второй категории, не сдать. Декан пообещал ему какое-то занятие здесь, в университете, которое будет зачтено в счет отработки по распределению.

— Ну да, в таком случае, конечно, их родители на соревнования приедут, — заключила Кита. — Так что с удобным моментом для завершения мести мы определились. А что насчет главного подозреваемого?

— Я думаю, это ан Неграссо, — высказался Терд. — Он появился тут недавно, раньше его никто не знал, и в день соревнований он точно тут будет, да ещё и будет иметь прекрасную возможность приблизиться к любому из тех, кто будет на них присутствовать, ведь поговорить с ректором никто не откажется.

— С таким же успехом это может быть и ан Меренья, — возразил Ρенц, — который специально уехал, чтобы усыпить бдительность дознавателей, а в нужный момент неожиданно вернется и провернет то, что задумал.

— Да-а-а, — протянула Инса, так мы ни к чему не придем. Остается только держать ухо востро и не терять бдительности.

— И не лезть в рискованные авантюры, — добавил Ренц, многозначительно на ңее посмотрев.